С понедельника по воскресенье

             Лёгкое, почти невесомое касание белого света, скользящего со стороны — словно из большого окна, трогает чуть дрожащие веки, заставляя Итэра сквозь сонливость и растущий в теле тремор наконец проснуться.              Он медленно и осторожно раскрывает глаза, встречаясь ими с потоком мерцающего света — холодного, блёклого оттенка, именно такого, какой и присущ солнцу в начале зимы.       

«Где я…?»

             Тронувшее разум осознание реальности, а затем и ориентации в пространстве через обостряющиеся чувства и ощущения — касания рук к мягкой, приятной поверхности покрывала, тяжесть головы, утопающей в подушке, возникающая в горле сухость и иллюзорная, почти неразличимая боль где-то в области ключиц — всё это постепенно и осмысленно обрисовывало действительность только что проснувшемуся юноше.       

«Где все…?»

             С коротким опозданием до него доходит понимание и ощущение себя в окружающем его мире, казавшемся таким нестабильным и подозрительным, словно всё, что он начинает различать в размытых картинках перед собой — это всего лишь продолжающийся сон, в котором он оказался.       

«Где…?»

             Итэр ещё шире открывает глаза, рассеянным взглядом находя прямо перед собой белое бесшовное полотно, похожее на огромное, залитое дымом зеркало с маленькими, едва различимыми дефектами, словно трещинами, готовыми вот-вот разрастись в огромные расщелины…       

«Что это…?»

             Итэр слегка пугается, замечая, как через полотно зеркала начинает проступать дрожащий свет, совсем не похожий на тот, что исходил из рядом находящегося окна…       

«Что происходит…?»

             Он ощущает, как в нём начинает роиться подобие тревоги, отзывающейся колкой болью между рёбер. Его собственное тело, будто окаменевшее, не поддавалось ни одному из импульсов, полностью игнорируя команды головного мозга.       

«Что со мной…?»

             Итэр совершает вторую, третью и десятую попытку двинуться: дёрнуть рукой или хотя бы повернуть голову, но ничего из этого не удаётся ему, а лишь вклинивает в него чувство страшной и сковывающей беспомощности.       

«Что…?! Что это…?!»

             Юноша изо всех сил старается привести собственное тело в движение: он весь трясётся, переживая неподдельный страх и ужас от уже ненавистной ему мысли — он парализован.              — Ха… — парень глубоко и очень резко вдыхает, одновременно с этим желая позвать на помощь, но его собственный голос….       

«Нет, нет, нет…»

             Он не поддаётся ему, он не слушается его так же, как и его тяжёлое, прикованное намертво к постели тело.       

«Пожалуйста… Кто-нибудь…»

             Почти отчаявшись, он всё же не сдаётся и продолжает пытаться сделать хоть что-то, дабы выпутаться из этого ужасного, душащего чувства бессилия и свинцовой, неподъёмной тяжести, не дающей ему подняться и…              — О, ты наконец проснулся?              Итэр слышит чей-то мужской отдалённо знакомый голос, напоминающий об очень давнем, когда-то случившимся в его жизни событии, определить временные рамки которого было почти невозможно.              — Как ты себя чувствуешь?              Юноша пытается повернуть голову в сторону того, кто с ним говорит, но у него никак… не получается. Он очень хотел взглянуть на того, кто находился теперь здесь, рядом с ним и…              — Ох… Ты выглядишь таким уставшим, милый. Думаю, тебе нужно ещё поспать.              Итэр вновь пытается повернуться в сторону незнакомца, но единственное, что он может — это водить глазами, осматривая тот самый небольшой участок белого полотна из тумана, находящийся прямо над ним.              — Я оставлю тебя до вечера. Отдыхай.       

«Нет…! Подождите!»

             Юноша готов был заплакать. Он хотел прямо сейчас громко, пронзительно взывать, моля о помощи или смерти, чтобы эта пытка навсегда прекратилась… Он хотел бы разорваться на части, чтобы это душащее, вселяющее страх чувство навсегда оставило его в покое…              — Приятных снов, Итэр.              Он вновь слышит голос где-то прямо над собой, пытаясь сделать ещё одну, последнюю попытку повернуться и взглянуть на человека, который…       

«Он…»

             …внезапно оказывается совсем рядом, изображая в пространстве свой отдающий золотым блеском взгляд: узкий, раскосый, обрамлённый в стекло маленьких очков, а затем и бледное, худое, аристократично красивое лицо, окантованное длинными зелёными, словно россыпь изумрудов, волосами, элегантно вьющимися и спадающими на его плечи…       

«Нет… Нет… Нет…»

             …прямо на ткань его пальто.              Кофейного цвета.              

Неизвестное время

             — А…!              Итэр глубоко и резко, до режущей боли в рёбрах вдыхает, моментально просыпаясь и в ужасе распахивая глаза. Он подрывается с кровати и…              Что это было…?!              …начинает озираться по сторонам и быстро садится на постели, рефлекторно обхватывая себя руками, словно пытаясь доказать признаки жизни в собственном теле…              — Мх…              Погрузившись в осознание реальности, Итэр делает ещё один глубокий вдох и крепко сжимает свои пальцы, впиваясь ноготками в кожу плеч через грубоватую странную ткань, прикосновение к которой кажется парню совершенно незнакомым. Однако он игнорирует это из-за тяжести мыслей о только что пережитом очередном невнятном кошмарном сне.              Ему снова снятся странные сны…              Итэр прикрывает глаза, пытаясь окончательно сбросить с себя остатки тревожных видений и немного прийти в себя, глубоко дыша и стараясь осознать себя в настоящем, предметном мире, в котором он действительно проснулся, способный дышать, двигаться и…              — М…              …говорить.              Услышав собственный голос, Итэр медленно ослабляет хватку своих рук и выставляет их прямо перед собой, чтобы опустить на слегка дрожащие ладони взгляд и обнаружить их вдоль и поперёк исполосованными белёсыми шрамами — следами от недавних порезов. Их вид заставляет его кое-что вспомнить…              О нет…              Итэр вздрагивает, ощущая, как вместе с воспоминаниями по его истощённому и тяжёлому телу начинает раскатываться внезапная усталость, склоняющая юношу обратно к постели, чему, однако, он не поддаётся. Вместо этого он делает несколько движений головой, пытаясь осмотреться и вникнуть в происходящее вокруг него…              Где он находится…? Что это за место?              Юноша аккуратно осматривается в комнате, находя её предельно чистой, красиво обустроенной, с широкими окнами и приятным, витающим ароматом свежести, напоминающим зимнее прохладное утро.              По наличию просторной кровати, парочки столиков и некоторых бытовых вещей могло показаться, что комната была жилой, однако в её интерьере было что-то не так. Словно здесь отсутствовала жизнь…              Итэр ещё пару секунд оглядывался по сторонам с лёгкой настороженностью, словно подозревая что-то неладное в происходящем…              Каким образом он вообще здесь оказался?              Из последних своих воспоминаний Итэр помнил лишь то, как он сел на автобус и поехал за город. Он помнил о причине своей поездки, помнил о погоде и холоде, с которым столкнулся по дороге, но дальше… Всё оставалось каким-то неясным, словно размытым водой, пятном…              — Вы проснулись…?              Юноша вдруг слышит женский голос, внезапно донёсшийся до него откуда-то со стороны, как оказалось, открывшейся двери. Итэру сразу же вспомнился сюжет только что пережитого кошмарного сна, в котором он так же, лёжа на кровати, услышал чей-то голос и похожий вопрос, но только теперь Итэр мог повернуться и рассмотреть человека, стоявшего в дверном проёме.              Это была молодая девушка, одетая в белый халат и…              Что…?              Едва увидев незнакомку, Итэр сразу же ощутил подступ тревоги, кольнувшей его изнутри. Это было ответной реакцией на присутствие в небольшой светлой комнате девушки, всем своим видом похожей на медсестру…              Только не…              — Вижу, вам стало получше, — вдруг произносит незнакомка, касаясь Итэра слегка задумчивым взглядом, — я позову мисс Шэнь.              Итэр вздрагивает, взглядом провожая быстро уходящую за дверь девушку, буквально за мгновение словно испарившуюся в воздухе. Видя это, Итэр делает ещё один глубокий, но рваный вдох, пытаясь привести мысли в подобие хоть какого-то порядка, чтобы выстроить в голове цепочку событий, о которых он ничего не помнил…              Каким образом он оказался здесь? Где он вообще находится? И причём тут Шэнь Хэ…?              Итэр снова резко, быстро оглядывается по сторонам, по наитию пытаясь найти свои вещи: свой телефон или хоть что-то, что могло бы его сориентировать хотя бы во времени.              Какой сегодня день недели? Сколько часов он пролежал здесь? Где все? Где…              — Здравствуй, Итэр.              Юноша слышит знакомый голос и, слегка испугавшись, резко оборачивается, встречаясь взглядами с женщиной, которую он не то чтобы хотел видеть…              Мисс Шэнь Хэ.              — Здравствуйте…              Он видит её, одетую в серый брючный костюм, такой же невзрачный, как она сама — блёклая, пустая, не изображающая ничего живого, словно потерявшая всякие краски и оттенки эмоций.       Итэр видел её уже десятки раз, и всё равно, как бы ни пытался, он не мог отделаться от чувства, что она, эта женщина…              …почему-то она ему очень неприятна.              — Я могу пройти? — уточняет она, видимо, желая получить разрешение, можно ли ей подойти к Итэру ближе.       На самом деле он этого не очень-то хотел, но он должен был получить ответы на свои вопросы, как минимум выяснить, где он находится и что происходит.              — Зачем спрашиваете, если вы уже здесь, — отвернувшись от женщины, сухо, почти холодно отвечает юноша и чуть опускает голову, прикрываясь длинной чёлкой. Он всегда так делал, когда хотел скрыться и спрятаться — и чаще всего это прекрасно работало.              — Верно, — соглашается Шэнь Хэ, оставаясь на месте, — и всё же я могу уйти, если ты попросишь.       — Правда? — Итэр позволяет себе слегка небрежно усмехнуться. Ему не нравится ни эта женщина, ни этот диалог, ни обстоятельства, в которых он каким-то образом оказался. Впрочем, определённые догадки у него всё же имелись.              — Конечно… — соглашается Шэнь Хэ, собираясь сказать что-то ещё, однако Итэр, не дожидаясь больше её слов, перебивает её, подняв на женщину отдающий чем-то колко враждебным, остекленевший взгляд.       — Что-то не верится, что если я попрошу вас уйти, то вы уйдёте.       — Итэр…       — Где я нахожусь? — снова перебивая женщину, с ходу задаёт вопрос юноша. Он был слишком слаб, чтобы злиться или трястись от страха, но, однако же, его сильно волновало это место, в котором он не помнил, как оказался…              — Ты в клинике мистера Бай Чжу, — без тени каких-либо эмоций спокойным, размеренным тоном отвечает Шэнь Хэ, будто по заученной схеме…              Бай Чжу?              Итэр слегка вздрагивает, ощущая, как внутри него начинает разрастаться тревога — от всплывающих вопросов и догадок. Он почти ничего не знал о человеке по имени Бай Чжу, кроме того, что он был другом семьи Сяо, и несколько лет назад они случайно встретились в больнице, когда Алатус попал туда из-за попытки свести счёты с жизнью…              Но что теперь Итэр делает в его клинике? Почему он вообще здесь оказался? Что он такого сделал?              — Я хочу уйти, — вдруг произносит Итэр, намереваясь встать с кровати и спустить свои дрожащие ноги на пол.       — Итэр, тебе лучше остаться здесь, — настаивает Шэнь Хэ, наблюдая за тем, как юноша пытается подняться с постели…       — Я хочу домой, — вторит он, бросая в стоящую неподалёку женщину быстрый взгляд, полный хорошо ощутимого презрения, — я не знаю, что случилось, но уверен, что вы притащили меня сюда против моей воли, — раздражённо заявляет Итэр, поражаясь тому, что у него вообще есть силы протестовать против слов Шэнь Хэ.              Одна лишь мысль, что он оказался в таком странном месте, начинала неприятно терзать его. Он, конечно, смутно помнил, что именно произошло, но вряд ли бы он согласился остаться здесь добровольно…              — Итэр, — Шэнь Хэ слегка наклоняет голову в бок, не переставая наблюдать за тем, как парень пытается подняться с кровати, — ты сейчас очень слаб, будет лучше, если ты…       — Уходите, — снова перебивает её юноша, даже не взглянув на неё, — вы сказали, если я попрошу, то вы уйдёте. Так что уходите и оставьте меня в покое.              Пока Итэр пытается вновь осмотреться по сторонам в поисках своей одежды, он и не замечает, как в лице Шэнь Хэ что-то меняется, будто её взгляд трогает оттенок напряжения, совершенно ей не свойственный…              — Хорошо, — спустя небольшую паузу соглашается она и, неспешно развернувшись к двери, уходит, оставляя Итэра в комнате совершенно одного.              Юноша провожает её слегка недоумённым взглядом, удивлённый тем, что его просьба была услышана и выполнена вот так просто…              Было в этом что-то странное, похожее на очередную уловку или какую-нибудь хитрую попытку психотерапевта вызвать чувство доверия или что-то такое, что раздражало Итэра ещё больше.       Он никогда особо не доверял всем этим терапиям, и методам, и тем более врачам, потому что…              Где-то в глубине души он таил детскую, возможно нелепую, обиду.              Когда его мама боролась с тяжелейшей депрессией после смерти отца, к ней постоянно приходили врачи. Приходили и уходили. Один за другим они отказывались работать с ней, не выдерживая её характера и бросая её, больного человека, справляться со своей проблемой в одиночестве.              Это стало основной причиной неприязни Итэра к психотерапии, тем более после того, как один врач, всё же согласившийся работать с его мамой…              Однако он не вызывал никакого доверия.              Он без конца втолковывал ей всякую чушь и приносил больше вреда, чем пользы. Итэр был уверен, что он никак не помогает его маме: после сеансов она только плакала и уходила в себя. Однажды она попросила этого врача больше не приходить, но он всё равно продолжал наведываться почти каждую неделю, даже когда Итэр не впускал его в квартиру, обманывая, что мамы нет дома.              Она не хотела его видеть, не хотела принимать препараты, которые он выписывал, и следовать его рекомендациям. Всё, о чём она просила, это чтобы её просто оставили в покое.              Это было её личное желание, и Итэр уважал его. Он ставил это выше всего остального и старался как мог ухаживать за мамой до того самого, её последнего дня…              Поэтому с тех пор он неодобрительно относился ко всяким терапиям и подобным вещам. Даже когда дело касалось Сяо, он никогда не настаивал на том, чтобы тот вернулся к лечению. Он никогда не хотел этого и не находил в этом решение проблемы…              — Итэр…?              Пока юноша пытался передвигаться по комнате в поисках своих вещей, он отвлёкся и не услышал, как дверь вновь открылась, являя на пороге человека с очень смутно знакомым голосом…              — Здравствуй, милый.              И стоит только Итэру услышать это обращение, как он тут же резко оборачивается к двери, бросаясь в пришедшего колким взглядом и недоверчиво осматривая его.              Это был высокого роста худой мужчина с узким, очень приятного вида лицом, обрамлённым копной длинных изумрудного цвета волос, смутно напоминающих Итэру образ, привидевшийся ему в недавнем кошмарном сне…              — Вы…?              Итэр застывает на месте, несколько секунд просто рассматривая человека, которого он видел второй или третий раз в своей жизни…              — Меня зовут Бай Чжу, — тихо представляется он, аккуратным, едва заметным движением прикрывая за собой дверь, — ты не помнишь меня?              Юноша снова задерживает слегка настороженный взгляд на его лице, замечая на нём в меру приветливую, казавшуюся естественной улыбку и мягкий взгляд, наполненный тёплым охристым оттенком.              — Я знаю вас, — вдруг произносит Итэр, вспоминая их встречу примерно трёхлетней давности, — вы были тогда там, в больнице, когда Сяо…              Бай Чжу молча кивает юноше, словно в подтверждение слов, дабы позволить ему не продолжать озвучивать эти мрачные события из прошлого.              — Ты знаешь, где находишься сейчас? — таким же размеренным тоном спрашивает мужчина, осторожно подходя к Итэру чуть ближе.              — Знаю, — перебив Бай Чжу, отвечает Итэр, — и я уже сказал Шэнь Хэ, что я хочу уйти домой, — снова уверенно заявляет он, наблюдая, как мужчина медленно проходит мимо него прямо к окну рядом с кроватью.              — Вы не имеете права удерживать меня здесь, — вторит Итэр свой протест, озвучивая его прямо в спину мужчине, — просто отдайте мне мои вещи, и я уйду.              В ответ Бай Чжу только молчал. Медленно подойдя к окну, он сложил руки за спиной, словно выжидая какого-то особенного момента, из-за чего в комнате образовалась неприятная, странная тишина, к которой сам юноша не был готов…              — А если я скажу, что твоё пребывание здесь — это просьба Сяо? — спрашивает мужчина, слегка оборачиваясь к Итэру, чтобы одарить его слегка вопросительным взглядом, в котором можно было рассмотреть ещё и некую двусмысленность…              — Что…? Нет, — качнув головой, отказывается Итэр. — Он бы не стал этого делать.       — Правда? — с невозмутимым, спокойным видом вновь интересуется Бай Чжу, будто был абсолютно уверен в своих словах. — Мы могли бы, например, позвонить ему. Хочешь?              Нет.              Итэр снова мотает головой и, не выдерживая больше этого странного разговора, отворачивается от мужчины. О чём он вообще говорит? С чего бы Сяо стал отправлять его сюда…? Он никогда бы так не поступил. Он бы никогда…              — Ты находишься здесь потому, что твоё состояние близко к эмоциональному истощению, — опуская руки, произносит Бай Чжу, внимательно и вкрадчиво всматриваясь в лицо Итэра, вместе с тем выжидая очередную паузу, заставляющую юношу вновь почувствовать дискомфорт…              — Сяо попросил Шэнь Хэ присмотреть за тобой, но, судя по твоей реакции, ты не очень этому рад.              Что…?              Итэр следит за мужчиной, который снова отворачивается от него и обращает взгляд к окну.              — Уверен, ты терзаешься вопросами, как же так вышло… — он делает небольшую, короткую паузу, прежде чем вновь повернуться к юноше, — как же ты оказался здесь, ничего не помня... — он делает несколько шагов прямо к Итэру, заставляя того слегка попятиться назад.              Что он делает…?              — Только истина в том, что там, где твои вопросы — там и ответы, — подойдя к Итэру совсем близко, Бай Чжу приподнимает свою руку и почти невесомо касается пальцами головы юноши где-то в области виска, — прямо вот здесь.              Что…? Это…?              Итэр округляет глаза, совершенно не понимая ничего из того, что Бай Чжу делает и говорит… Почему вдруг он…              — Скажи, тебя часто беспокоят кошмары? — убирая руку от парня, интересуется мужчина. — Например, тебе снится… твоя мама или день, когда её не стало…? — голос мужчины становится чуть более мягким, словно в попытке завести разговор о том, что юноше могло показаться неприятным, но…              Откуда он…              — Откуда вы… знаете? — дрогнувшим голосом переспрашивает Итэр, не сводя тревожного, почти испуганного взгляда с мужчины, о котором не знал ровным счётом ничего, однако он…              Кажется, знал слишком много.              Но откуда? Кто мог ему сказать…? Люмин? Альбедо? Кто ещё мог…              — Я знаю, что ты думаешь, милый, — продолжает Бай Чжу, — я очень хорошо знаю о твоих переживаниях, потому что я был свидетелем тех событий.              Он говорил медленно, размеренно и спокойно, вклинивая в голову Итэру подобие утешения, будто бы он действительно мог что-то знать и понимать, но ведь…              — Я знал психотерапевта, который пытался работать с твоей матерью, — наконец признаётся Бай Чжу, — он был моим хорошим другом и коллегой и, возможно, по ряду обстоятельств не самым талантливым специалистом… — мужчина вздыхает и отводит взгляд к окну, вновь к тому самому незатейливому зимнему пейзажу, на который Итэр не обращал никакого внимания.              — Знаешь ли ты, что после её смерти он бросил врачебную практику? Вероятно, он не выдержал этого, бросил работу и свои исследования. К слову, я теперь не имею ни малейшего понятия, что с ним сейчас… Жив ли он вообще.              Итэр внимательно слушал его, не до конца веря в то, что именно Бай Чжу ему говорит. Но…              — Послушай меня, Итэр, — мужчина подходит к юноше поближе и садится на кровать, — я знаю, что одним простым разговором ничего не решишь, но услышь меня не как психотерапевта, а как человека, который наблюдал за этой историей со стороны. Взгляни на свои руки.              — Я не пытался порезать себя, если вы об этом, — сразу отвечает юноша, — я… просто разбил чашку, — тихо признаётся он, — я просто не спал уже несколько недель нормально, потому что…       — Тебе снятся ужасные сны, да? — договаривает за парня Бай Чжу, поправляя у своей переносицы маленькие очки. — Бессонница, постоянный стресс, раздражительность, частые перепады настроения…              Откуда он…              — Это всё признаки тревожного расстройства, Итэр.              Тревожное…?              — Я не буду делать однозначных заявлений, но всё указывает именно на это, милый, — сочувственно проговаривает Бай Чжу, — и я не стану препятствовать тебе, если ты захочешь уйти. Ты всегда можешь спокойно вернуться домой, это ведь не тюрьма и не психбольница, как ошибочно могло показаться…              Итэр слегка поджимает губы, ощущая некоторый стыд из-за своего грубого поведения. Он ведь даже не знал, что именно Сяо попросил Шэнь Хэ присмотреть за ним…              — Но, если хочешь знать моё мнение, тебе стоит остаться здесь, чтобы хотя бы восстановиться. Пару дней вполне хватит. Что скажешь?              Пару дней…?        Это время, которое ему нужно провести здесь? Чтобы прийти в себя…? Чтобы успокоиться и… больше не заставлять Сяо волноваться?              — А мне можно увидеться с Сяо? — спрашивает Итэр, не решаясь поднять взгляда на мужчину перед собой.       — Конечно, посещения — это дело для каждого пациента очень индивидуальное, но… Я могу придумать что-нибудь для тебя.              Итэр всё же поднимает на Бай Чжу взгляд, не зная, хочет ли он доверять ему, хочет ли он оставаться здесь на самом деле…              — Давай так: ты останешься здесь, а я попрошу Сяо прийти. И чтобы тебе стало полегче, я попрошу тебе выписать препарат, который со временем поможет тебе снизить тревожность и вернёт потребность в нормальном сне. Хорошо?              Юноша устало вздыхает: у него не было ни сил, ни желания что-либо возражать.              Было ли дело в Сяо или в том, что этот человек, оказывается, был знаком с психотерапевтом его матери… Может, он знает что-то, о чём Итэр, будучи маленьким мальчиком, даже и не догадывался...              А самое главное… вдруг он действительно сможет помочь?              

Неизвестное время

             — Итэр…              Мягкое, почти неуловимое касание знакомого нежного голоса отзывается в полусонном сознании юноши приятным и ласковым теплом. Будто спасительные, осторожные объятия, защищающие от невзгод и печали, будто робкий поцелуй, сладость которого остаётся на губах ещё несколько особенных, драгоценных мгновений, будто что-то, вселяющее внутрь чувство неподдельного, щемящего сердце счастья…              Итэр очень хотел бы просыпаться вот так каждый день: с ощущением некой эйфории и лёгкости, без тяжких болей сомнений и, самое главное — под тихий шёпот, с трепетом озвучивающий его имя.              — Итэр…              Он нехотя отнимает голову от подушки и медленно раскрывает глаза, пытаясь в солнечном свете, залившем комнату, рассмотреть знакомый силуэт…              Движение спадающих тёмно-бирюзового цвета прядей, перебивающихся проблесками изумрудного оттенка, слегка небрежно обрамляющих красивое, местами резковатое, но всё же аккуратное лицо. Знакомая линия слегка потрескавшихся губ, чуть сдвинутые к переносице брови и невероятной, неоценимой красоты глаза, наполненные янтарным, словно ликующим на солнце, светом.              И в этом близко полюбившимся, ставшим, возможно, самой большой ценностью в жизни влюблённого, запутавшегося в себе юноши — он сомневался, видел ли он сон или это была… реальность?              — Сяо…              Он произносит его имя медленно, словно пробуя его на своих губах, кажется, отвыкших называть его с такой нежностью…              — Да?              Он отвечает почти сразу, не сводя с Итэра слегка настороженный, сочувственный взгляд, в разливе золота которого юноша наблюдал искреннее, глубинное беспокойство…              — Это и правда ты…? — пытаясь рассмотреть парня, спрашивает Итэр, неуверенный во всём происходящем. В последнее время он слишком часто путал сны с реальностью и не доверял собственному рассудку и всему, что видел.              — Это правда я, — вскоре следует ответ, в момент которого Итэр чувствует непреодолимое желание прямо сейчас коснуться лица Сяо, словно в намерении убедиться в том, что он и в самом деле настоящий.              И стоит только Итэру, неспешно подняв ладонь, осторожно коснуться щеки Сяо, как вдруг кончики его пальцев пронизывает приятное, мягкое тепло, осязаемое так отчётливо и явно, что это вмиг даёт юноше осознание… — он и правда не спит.              — Как ты себя чувствуешь?              Итэр слышит вопрос, но едва ли спешит отвечать на него. Он и сам не знает, как и что он чувствует. Он вот уже достаточно долго находится в некой прострации, словно в эфемерном, неосязаемом вакууме.              Он даже не знает, сколько времени прошло и что происходит за дверями его комнаты.              — Я… не знаю, — признаётся Итэр, чуть прояснившимся взглядом смотря на парня и различая в его лице слегка заметную усталость и красноту вокруг глаз. — А ты…? Ты в порядке?              Юноша вздрагивает, вспоминая обрывки недавнего их с Бай Чжу разговора, в котором тот упоминал, что Сяо на протяжении последних дней был сам не свой и что Итэр заставил его изрядно поволноваться.              — Да, — коротко отвечает Алатус, на мгновение прикрывая глаза, подставляясь под нежность момента и ласкового прикосновения мягкой ладони Итэра к своему лицу, — теперь да…              Парень молча наблюдает за ним, ощущая, как внутри него вновь начинает разрастаться липкое чувство беспокойства, медленно перетекающее в откровенное смятение и даже подобие вины…              За то, что приносит в жизнь того, кому обещался помогать, столько проблем и переживаний…              — Сяо…              Итэр отводит взгляд в момент, ощущая, как к горлу начинает подбираться душащий его ком, готовый собраться влагой в уголках его глаз. Ему не хотелось снова плакать, не хотелось показывать свои слабости и переживания, не хотелось заставлять любимого человека вновь волноваться…              Но как бы Итэр ни пытался сейчас, в его состоянии и ситуации, в которой он по итогу оказался здесь, вряд ли он мог контролировать собственные чувства…              — Сяо…              Почувствовав, как неприятная влага начинает щипать его глаза, Итэр отворачивается, не желая, чтобы Сяо увидел, как он снова плачет. Он попытался скрыться, снова спрятав своё лицо за длинной чёлкой, но…              — Итэр…              Сяо не позволяет ему этого. Он опускает ладони к его слегка дрожащим плечам и, заставляя Итэра слегка привстать на кровати, обнимает его, обводя его вздрагивающее тело руками, заключая юношу в тепло ласковых объятий.              Итэр не сопротивляется: он садится на кровати, покорно поддаваясь действиям Сяо, ощущая исходящую от его прикосновений нежность. Он чувствует тепло его ладоней, которыми Алатус начинает водить по волосам юноши, укладывая его голову на своё крепкое плечо, вместе с тем тихо, коротко шепча:              — Всё хорошо.              …и пускай в этом было что-то совершенно обычное и незатейливое, именно это Итэру и нужно было услышать больше всего.              — Прости меня…              Ему нужно было вот так, прижавшись к Сяо и уткнувшись в его плечо, позволить себе минутную слабость, чтобы выплакаться и попросить прощения.              — Не нужно, — уже в который раз просит его Сяо в ответ, — я ведь говорил уже, тебе не за что просить прощения.       — Но… — тихо всхлипнув, юноша пытается возразить, желая объясниться, — я ведь обещал, что буду помогать тебе и в итоге…       — Но разве ты не помогал мне? — спрашивает Алатус, чуть оборачиваясь к парню, не переставая ласково поглаживать его по волосам, иногда касаясь его худых плеч. — Разве ты не был рядом всё это время?       — Да, но… — Итэр раскрывает слегка замутнённый из-за слёз взгляд и слегка сжимает губы, не уверенный в том, что именно он хочет ответить.       — Итэр… — Сяо осторожно отводит юношу от своего плеча, желая заглянуть ему в лицо, — тебе правда не за что просить прощения.       — Но я заставил тебя волноваться, — находит, что ответить, юноша, чувствуя чужие ладони теперь уже на своём лице. Тёплые, такие ласковые…              Как же он скучал по всему этому…              — А я? Я не заставил тебя волноваться? — слегка приподняв брови, переспрашивает Алатус. — В первый же день нашего знакомства я упал в обморок прямо в твои руки, — вспоминает он, — и ты всё время был рядом, пытаясь привести меня в чувства, чтобы я снова не свалился в какую-нибудь депрессию, — Сяо наклоняется к Итэру чуть ближе, очень внимательно, почти неподвижно вглядываясь в его глаза, которые тот через силу, но всё же смог поднять в ответ, хоть ему и мешали дурацкие, ненавистные слёзы…              — Помнишь, ты говорил, что хочешь «спасти» меня? — Сяо проводит по щеке юноши кончиком большого пальца, чтобы смахнуть капельку слезы, стекающую из уголка его глаза. — Теперь я знаю, что ты хотел искупить вину за случившееся в прошлом.              Итэр вдруг распахивает в лёгком изумлении взгляд, упираясь им прямо в глаза Алатусу, словно в безмолвии пытаясь спросить, откуда ему это известно…              — Альбедо мне рассказал, что произошло с твоей мамой, — считывая вопрос юноши, сразу же честно признаётся Сяо. Итэр слегка поджимает губы вновь, почему-то на мгновение решаясь увести взгляд в сторону. Ему было неприятно, обидно и очень стыдно, что Сяо всё же узнал правду, к тому же со слов другого человека…              — Для тебя я был… некой возможностью всё исправить, — продолжает говорить Алатус, замечая лёгкое смятение в лице юноши, готового прямо сейчас, кажется, ещё больше расплакаться из-за столь серьёзного откровения, которое он надеялся навсегда утаить в себе…       — Сяо…       — Нет, — вдруг перебивает его Алатус, — не смей просить прощения за это, — предупреждает он, заранее зная, что Итэр начнёт снова извиняться перед ним, — лучше сейчас посмотри на меня.              Сяо осторожно уводит от Итэра свои руки и слегка отстраняется, заставляя парня чуть нахмуриться в лёгком недоумении…              — Посмотри на меня, — повторяет Сяо, — видишь, я здесь? Я с тобой, я живой и невредимый. Я не бросился в отчаяние, больше не стал совершать глупостей, я вернулся к терапии и, самое главное — я хочу идти дальше.              Итэр вновь приоткрывает глаза, словно в предчувствии того, что именно Сяо хочет ему сказать….              — И то, что я до сих пор хожу по земле и нахожусь сейчас здесь — это всё благодаря тебе.              Итэр замирает, пока вдруг начинает прижимать дрожащие руки к своей груди, словно ощущая прилив очередных горячих слёз, только теперь…              — И если тебе станет легче от этого осознания… — Сяо делает недолгую, но, кажется, очень важную для него паузу, чтобы произнести то самое, очень важное…              — Ты справился, Итэр.       

«Что…? Я справился…?»

             — Ты смог меня «спасти».       

«Я смог…?»

             — Ты искупил свою вину…       

«Я…»

             Юноша вдруг дёргается, резко поднося ладони к своему лицу, закрывая ими губы, чтобы не позволить себе разразиться громким слёзным всхлипом…              — Я…              Однако это не помогло, и вместе с рассекающими его лицо слезами Итэр всё же срывается и издаёт приглушённый, полный сожаления и осознания…              Он справился.              Он и правда смог…              А ведь, если взглянуть правде в глаза, Сяо выбрался, он смог перебороть тягу к саморазрушению, смог встать на ноги и вернуться к лечению. Он смог это сделать, потому что…              — Спасибо тебе за это…              Алатус вновь протягивает руки к юноше, желая снова обнять его, крепко прижать к себе и позволить теперь уже полноценно, громко, с полной отрадой чувств и эмоций… выплакаться.              — Сяо…              Итэра всего трясло в момент, пока его голос разрывало тяжёлыми стонами и градом горьких слёз. Ему так хотелось выплакать всё это: каждое «прости», каждое сожаление и всё, что терзало его уже так давно.              На протяжении вот уже пяти лет он боролся с болью из своего прошлого, пытаясь искупить вину. И пускай люди вокруг пытались убедить, что его вины в том нет, он не смог бы успокоиться, пока не услышал бы…       

«Ты спас мне жизнь. Ты справился. Спасибо.»

             Если бы только Итэр знал, что несколько лет назад, когда он, будучи влюблённым и очарованным музыкой одного гитариста, жизнью которого он начинал жить в надежде помочь ему, что когда-нибудь этот самый человек, сидя рядом с ним, поблагодарит его за то, что он…       

«Ты спас мне жизнь»

             Итэра всего лихорадило и рвало на части от пронизывающего его осознания…       

«Неужели я и правда смог…?»

             Он плакал на плече у Сяо, горько и рвано взывая, крепко обнимая парня за шею, прижимаясь к нему так близко, вкладывая все остатки своих сил, что у него были — так сильно он хотел быть сейчас рядом с Сяо и чувствовать его.              Теперь с пониманием того, что Итэру не нужно больше пытаться исправить ошибки прошлого, ему с каждым мгновением будто легче дышалось, будто это признание и благодарность Сяо — это единственное, что ему нужно было услышать.              Возможно, этот разговор случился бы раньше, если бы только Сяо знал правду. Если бы только…              — Итэр… — ласково зовёт его Алатус, дожидаясь пару минут, пока слёзы юноши чуть стихнут. Он продолжал вздрагивать, пытаясь отдышаться и хоть немного прийти в себя после охватившей его истерики…              Ему всё ещё было очень стыдно за себя, за свои проблемы и эти долгие, мучающие их обоих слёзы, но теперь Итэру всё казалось чуточку проще — не так чтобы одним махом сбросить весь груз со своих плеч, но всё же…              — Сяо… — он с трудом смог побороть себя, чтобы поднять голову и заглянуть в глаза человеку, которого он…       

«Я смог… Я смог…»

             — Всё хорошо, — произносит Алатус, касаясь пальцами подбородка юноши, чтобы слегка приподнять его личико к себе и, напоследок заглянув в его глаза, наклониться, чтобы коснуться мягким, осторожным поцелуем его слегка приоткрытых, из-за слёз солоноватых губ.              Итэр замирает и чуть сильнее сжимает свои ладони, пока обнимает Сяо и прикрывает глаза, позволяя случиться этому маленькому ласковому жесту, не носящему ничего, кроме непостижимой нежности, а самое главное…              — Я люблю тебя…              …проявления искренних чувств, не сломавшихся под гнётом всех проблем …              — И я тебя, — спустя пару мгновений, тихо всхлипывая, отвечает Итэр, — очень сильно люблю тебя, Сяо.              

17:09

             — Мне не нравится этот чай, — вздыхает Сяо, опуская взгляд к кружке чая, которую он держал в руке, сидя рядом с кроватью Итэра, — я попрошу дядю подарить другой.              Спустя почти целый час после приезда Сяо сюда, в клинику Бай Чжу, он наконец смог передать Итэру подарки и сладости от родных и друзей — всех тех, кто искренне переживал о состоянии и здоровье юноши, который, как оказалось, провёл в клинике уже больше трёх дней.              Сяо рассказал Итэру обо всём, что происходило за время, пока юноша был здесь. Он рассказал ему, как Чжун Ли и Венти нашли его без сознания и как повезли в больницу, чтобы предотвратить обморожение и всевозможные последствия нахождения Итэра на холоде достаточно долгое время. Как после они повезли его в город, в клинику Бай Чжу, избегая неудобных вопросов врачей и полиции, как так случилось, что юноша оказался один посреди леса почти ночью, да ещё в такой мороз…              Он рассказал, как вместе с Люмин и Альбедо они почти сутки сидели в холле клиники, дожидаясь, пока Итэр очнётся. Он рассказал, как Кадзуха, Хэйдзо, Венти, Ху Тао, Тома, Аято и даже Скара — все волновались о нём и вместе с маленькими угощениями и подарками передавали ему скорейшей поправки и выздоровления.              Они прислали цветы, сладости, Люмин попросила передать свежую одежду, а Альбедо — несколько книг.              Итэру было всё ещё стыдно за то, что он заставил всех своих друзей изрядно поволноваться, но из-за всей этой заботы… в его груди разливалось приятное тепло.              Возможно, это было последствием слегка странного чая, который ему прислал Чжун Ли и который теперь, судя по всему, не очень нравился Сяо…              — Ты зря наговариваешь, по-моему, он вкусный, — признаётся Итэр, придерживая кружку чая обеими руками, стараясь не уронить её на постель.       — Нет, он правда странный, — задумчиво протягивает Алатус, — не удивлюсь, если он с какими-нибудь лечебными травами, — закатывая глаза, произносит парень и отставляет чашку чуть в сторону, — хочешь что-нибудь поесть? Ху Тао накупила тебе несколько коробок пирожных, я даже не уверен, что ты всё это съешь…       — Ты даже не представляешь, на что я способен, — отшучивается Итэр, — к тому же я не ел ничего уже несколько дней, — он пытается поднести чашку ближе к своим губам, чтобы сделать ещё один глоток, но из-за слабости в руках чуть не роняет кружку прямо на постель перед собой…       — Осторожнее, — Сяо вовремя перехватывает руки Итэра, удерживая чашку и аккуратно выпутывая её из тонких, слегка дрожащих пальцев юноши.       — Извини… — слегка взволнованно вздыхает он, наблюдая, как Сяо отставляет чашку с чаем на столик у кровати.       — Я же говорил, не извиняйся… — выдыхает Сяо, опуская взгляд к рукам Итэра, которые тот слегка сжимает в ладонях, словно пытаясь скрыть их вновь, однако…       — Нет, правда, я и так уже побил в твоём доме всю… — Итэр замирает, чувствуя, как Сяо аккуратным движением пальцев раскрывает его ладони — вдоль и поперёк изрисованные шрамами после порезов. Они уже заживали и бледнели, но всё ещё были достаточно хорошо заметны.              — Итэр… — Сяо удерживает на его руках слегка напряжённый взгляд, а затем поднимает его к юноше, и спустя пару мгновений, с неким беспокойством в голосе, решается спросить, — скажи мне честно, ты пытался… в тот день поранить себя?       — Нет! — парень тут же качает головой, отрицая сказанное. — Нет, я бы никогда не стал, просто… — Итэр снова вздыхает, опуская взгляд к своим изувеченным рукам. Он смутно помнил, что происходило в тот самый день, когда он вернулся домой вместе с Чжун Ли, лёг спать, а потом…       — Ты разбил ещё одну кружку, — вдруг произносит Сяо, — Ху Тао сказала, что это была уже её любимая…       — О нет… — почти стонет Итэр, слегка виновато опуская голову. Он, кажется, и правда плохо помнил, что именно он тогда пытался сделать.              Во всяком случае, он точно был уверен, что не делал ничего намеренно. Он бы никогда не стал резать себя сам — это уж точно.              — Хорошо, я тебе верю, — наконец произносит Сяо, а затем, чуть приблизившись к парню, аккуратно берёт его руки в свои ладони, начиная их слегка сжимать и поглаживать, — только, Итэр….       — М…?       — Обещай мне, что теперь будешь рассказывать обо всём. Обо всех своих тревогах и проблемах. Прошу тебя.              Итэр, немедля ни секунды, согласно кивает, даже не задумываясь о том, чтобы теперь что-то пытаться утаить от Сяо. В этом не было больше никакого смысла, да и к тому же… Он ведь сам когда-то научил его этому. Так что теперь…              — Кхм, молодые люди?              Итэр отвлекается от своих мыслей, слыша уже знакомый голос — той самой медсестры, которая приходила к Итэру ранее.              — Я прошу прощения за беспокойство, врач просил вам передать рецепт, — она подходит чуть ближе, протягивая Сяо небольшой листок бумаги с написанным на нём названием препарата…       — Спасибо, — кивает Алатус, принимая рецепт в руки, проходясь по нему быстрым взглядом, а затем оборачивается к Итэру с немым вопросом…       — Да, это мистер Бай Чжу предложил, — объясняет юноша, — чтобы мне лучше спалось.       — Бай Чжу? — слегка выгнув бровь, уточняет Сяо. — Но этот рецепт подписан Шэнь Хэ, — произносит он, а затем поднимает вопросительный взгляд к медсестре, намеревающейся покинуть палату.              — Что-то не так? — интересуется девушка. — Рецепт и правда выписала мисс Шэнь Хэ, мистер Бай Чжу не мог этого сделать, — слегка пожав плечами, поясняет она.       — Почему…? — чуть нахмурившись, спрашивает Итэр, предчувствуя какое-то странное подозрение…              — Просто мистер Бай Чжу не может назначать препараты, — спокойным тоном поясняет медсестра,              Что…?              — Он закончил врачебную практику ещё лет пять назад.