С понедельника по воскресенье

Среда, 12:09

             — И что теперь делать?              Издав негромкий вздох, Кадзуха устало приземляется на диван прямо перед рабочим столом Бэй Доу, которая в ответ, изображая на своём лице беспокойство, граничащее с сожалением, молча покачивает головой.              Кадзуха не ждёт ответа от неё: он прекрасно понимает, что Бэй Доу, даже несмотря на своё положение и все те усилия, которые она приложила, чтобы добиться справедливости и наказать Дотторе, теперь не сможет ничем помочь.              Её отстранили от дела. Причём сделали это задним числом, будто желая поиздеваться над людьми, желающими разобраться в тёмных делах ублюдка Дотторе, по которому плачет скамья подсудимых.              Но, как оказалось, у Дотторе всё это время был козырь в рукаве.              Почему только он тянул с этим самым «козырем» почти целый месяц — оставалось что для Бэй Доу, что для Кадзухи загадкой.              — Не стоит опускать руки раньше времени, — произносит Бэй Доу, пока встаёт из-за стола и подходит к Кадзухе, — я могу попробовать выяснить имя человека, закрывшего расследование.              Несмотря на то, что официальные документы уже были подписаны, в них не указывалось конкретное имя того, кто отдал распоряжение закрыть дело в отношении Дотторе. В отчёте фиксировались даты и номера отделов, но не лиц, занимающихся всей этой постановкой с целью прикрыть задницу продюсера.              — Даже если ты сможешь, даст ли это хоть что-то? — не поднимая головы, спрашивает Кадзуха. Он был не просто опечален мыслями о том, что им не удалось даже близко подобраться к правде и упечь Дотторе за решётку, он разбит и готов был просто взвыть от усталости и беспорядка, творящегося в голове…              Чёрт…              В последнее время вокруг Кадзухи путалось слишком много проблем и сложностей, которые, как бы тяжело ни было, ему предстояло решать. Он не жаловался, но был близок к отчаянию…              Когда всё это уже закончится…?              Когда он сможет взять Скару за руку, отвести его на свидание и просто провести время рядом с ним, не оборачиваясь на проблемы и тревоги? Когда он сможет коснуться его в любящем, ласковом жесте, а не ради того, чтобы унять злосчастный тремор в его теле, возникший после очередного кошмарного сна?       Кадзуха не сетовал на недостаток всего этого, он прекрасно понимал состояние Скары и хотел просто приблизиться к концу всего проистекающего вокруг Скарамуччи хаоса…              — Как минимум я могу попытаться установить связь между Дотторе и тем, кто распорядился закрыть дело, — вслух размышляет Бэй Доу, пока шагает вдоль своего кабинета, постукивая маленькими каблучками, — а если мы сможем доказать их сговор или уличить в подтасовке документов, это привлечёт к ответственности обоих, и тогда Дотторе точно не сможет отвертеться.              Чуть изумившись, Кадзуха поднимает голову, чтобы взглянуть на Бэй Доу и заметить на её лице подобие едва проступающей, но всё же улыбки — реакции уверенного в своих силах человека, готового бороться до конца, несмотря ни на что.       Эта пробивная способность Бэй Доу всегда поражала Кадзуху: даже вопреки неудачам, она хочет идти дальше…              — Так что думаешь насчёт этого? — спрашивает Бэй Доу.              Действительно, в словах капитана был смысл, и её идея вполне могла сработать, только вот…              — Звучит неплохо, но…— Кадзуха слегка прищуривает взгляд, с некой настороженностью осматривая подходящую к нему Бэй Доу, — это может повлечь последствия для тебя.              Каэдэхара говорит это с пониманием того, что, если Бэй Доу начнёт копать под вышестоящее лицо, её как минимум могут припугнуть, намекнув, чтобы она не пыталась лезть туда, куда её не просят, ну или в худшем случае Бэй Доу лишится своего звания и места в полиции…              — А это уже не твоя забота, — садясь рядом, улыбается женщина, укладывая свою ладонь на плечо Кадзухе, — не волнуйся ещё и об этом, тебе и так проблем хватает.              Кадзуха обращает на опекуншу взгляд, с одной стороны, прекрасно понимая её рвение помочь, а с другой стороны…              — Не нужно, — чуть мотнув головой, просит Каэдэхара, — я не хочу, чтобы ты ввязывалась в эту историю…       — Эй, — Бэй Доу резко перебивает его, чуть хлопнув рукой по плечу, — ты за кого меня принимаешь вообще? Думаешь, я не справлюсь с каким-то тупоголовым бюрократом? — капитан слегка хмурит брови. — И когда ты перестанешь уже возводить все обязанности на себя? Я понимаю, что ты у нас взрослый и умный мальчик и всё такое, но, чёрт возьми… — слегка выругивается женщина, — позволь хоть раз тебе помочь?              Кадзуха уводит взгляд от Бэй Доу, зачем-то опуская глаза к своим рукам, замечая, как его пальцы слегка дрожат. То ли от недосыпа, то ли от постепенно накатывающей тревоги, которая плавно подбирается к нему с очень неприятным осознанием…              …Дотторе на свободе.              Может быть, Кадзуха и зря начинал переживать об этом, но что-то ему подсказывало, что встреча с этим ублюдком не заставит себя долго ждать. Он, очевидно, попытается добраться до Скарамуччи, даже если на время скроется в тени. Сейчас он не рискнёт сунуться к нему из-за шумихи вокруг расследования, но и момент его возвращения предугадать почти невозможно…       Но, если Бэй Доу займётся поиском информации и за это время, пока Дотторе будет «скрываться», она сможет найти хоть что-то, что позволило бы снова привлечь его — это было бы просто идеально.       Однако полагаться на одну лишь Бэй Доу и её связи в полиции… Едва ли Кадзуха мог позволить себе подобное. Он и так чувствовал себя обязанным за помощь, которую его названая мать уже оказала в ходе расследования, но теперь…              — Прости, я так не могу, — наконец отвечает Каэдэхара, — я не хочу, чтобы у тебя были проблемы из-за меня, — поясняет он, надеясь, что Бэй Доу его услышит, потому что, зная нрав этой женщины…       — Но ты ведь хочешь помочь Скаре, верно? — Бэй Доу подсаживается к Кадзухе чуть ближе, снова ласково укладывая ладонь на его плечо. — Послушай, Кадзуха… — начинает она, негромко вздохнув, — я очень хорошо понимаю риски, — заверяет Бэй Доу, пристально вглядываясь в глаза Кадзухе, словно желая выказать уверенность в принятом ею решении, — я и правда могу потерять своё место, если начну копать под начальство, но… — она опускает взгляд к слегка дрожащим рукам Кадзухи, — я не могу просто молча сидеть и смотреть, как ты изводишься…       — Бэй Доу…       — Кадзуха, я хочу тебе помочь, — она резко перебивает парня, снова встречаясь с ним взглядами, — оставь Дотторе мне, я справлюсь с этим придурком, а ты лучше помоги Скарамучче, я думаю, ему сейчас куда важнее твоё присутствие дома, чем здесь…              Кадзуха продолжает внимательно вглядываться в глаза Бэй Доу, не до конца понимая слов и просьб, о которых она говорит. Ему сложно осознать всю степень её желания и рвения помочь. Для Кадзухи протянутая чужая рука — это не какое-то табу, от которого он шарахался, отрицая всякую помощь, однако же…              Что-то мешало ему прямо сейчас принять это.              Может, дело было в том, что он не хотел подвергать Бэй Доу рискам, и поэтому…              — Вижу по твоему выражению лица, что ты сомневаешься, — тихо усмехается женщина, заставляя Кадзуху снова обратить внимание на себя.       — Прости, — вздыхает Кадзуха.       — Тебе не за что извиняться, милый, — вновь улыбается Бэй Доу, — ты ведь прекрасно понимаешь, что, каков бы ни был исход этого разговора, я не смогу сидеть сложа руки…       — Бэй Доу…       — Иди сюда, — она протягивает руки к парню, чуть оборачиваясь, чтобы его обнять. Ласково и мягко, как может мать обнимать своего ребёнка, переживая о его состоянии и желая лишь одного — успокоить его тревоги.              Кадзуха непомерно ценил это. Он никогда не сможет понять, за что судьба оказалась так благосклонна к нему, подослав в его жизнь таких замечательных людей, как Бэй Доу и Нин Гуан…              — Всё будет хорошо, — погладив Кадзуху по спине, заверяет Бэй Доу, — Дотторе окажется за решёткой, даже если это будет стоить мне работы.       — Пожалуйста, не говори так, — взволнованно вздрагивает Кадзуха, выпуская Бэй Доу из своих объятий, — если вдруг почувствуешь что-то неладное, сразу прекращай…       — А, не переживай, если что, Нин Гуан меня прикроет, — посмеивается женщина, — ничего страшного. Возьму долгосрочный отпуск и буду радоваться жизни.       — Оптимизма тебе не занимать, — усмехается Кадзуха, слегка покачивая головой.       — Ну должен же хоть кто-то разбавлять эту мрачную атмосферу, а? — Бэй Доу кладёт руку на голову Кадзухи, по привычке начиная слегка трепать его волосы. — И тебе начать советую, дружочек, — хихикает она, — попробуй в ближайшие дни хотя бы выспаться, ладно? А то смотреть на тебя больно…       — Ну спасибо…       — Зато честно!       

15: 23

      

Личные сообщения Кадзуха — Итэр

             Кадзуха, 14:57       Итэр, привет       Как там Скара? Как он чувствует себя?              Итэр, 15:23       Привет, вроде неплохо, но он снова ничего не ест.       Но ты не волнуйся, я его заставлю…              Кадзуха держит в руке телефон, читая сообщение от Итэра, между тем быстрым шагом направляясь вдоль узкой дорожки, ведущей к красивому, невысокому, облачённому в стекло и белый фасад зданию, напоминающему скорее офис для какой-нибудь модной компании или студии, а не центр психиатрии.              Написав короткий ответ Итэру со словами благодарности за помощь, Кадзуха убирает телефон и, подойдя к крыльцу внушающего своей основательностью и солидностью здания, поднимает голову, напоследок ещё раз оценивая клинику, в которой, по наводке Сяо, работает тот самый человек, сумевший когда-то вытянуть Алатуса из тяжелейшей депрессии.              Кадзуха не имел ни единого представления о Шэнь Хэ. Со слов Сяо, она была приятным, но слегка странным человеком, имеющим холодную и бесстрастную натуру, что, впрочем, никоим образом не касалось её профессиональных навыков.       На самом деле Кадзуха был уверен в Шэнь Хэ: он верил Сяо и своими глазами видел, как за последние три недели Алатусу становится лучше из-за возобновлённой терапии.       Поэтому сейчас, переступая порог клиники, Кадзуха уверенно направлялся к стойке администратора, чтобы сообщить о назначенной встрече с Шэнь Хэ. Ещё утром он позвонил в клинику и спросил, можно ли ему подойти к психотерапевту с одним личным вопросом, на что ему ответили, что все часы консультаций у Шэнь Хэ заняты и что на ближайшее время свободной записи нет. Кадзуха уже успел расстроиться, однако спустя несколько минут, когда администратор перезвонила ему и сообщила, что Шэнь Хэ освободила для него полчаса в перерыве между консультациями… Кадзуха приятно удивился.              Шэнь Хэ назначила встречу на половину четвёртого, и ровно к этому времени Кадзуха уже находился в холле клиники. Так же, как и снаружи, она была заполнена белизной и приятным светом, создающим впечатление свободного пространства, не имеющего и намёка на какую-либо оригинальность или стилистическую особенность. В интерьере всё было предельно просто, но очень состоятельно: с первого взгляда Кадзуха понял, что попал в очень престижное место, и благодарил прошлого себя, который утром догадался надеть приличную белую рубашку и пальто, чтобы выглядеть чуть более солидно, чем уставший и замотавшийся студент, не знающий покоя и сна.              Администратор проводила Кадзуху к лифту, сообщив, что кабинет Шэнь Хэ находится на самом последнем этаже. Каэдэхара поблагодарил девушку за помощь и отправился на встречу, на всякий случай проверяя время. Ему не хотелось опаздывать и задерживать Шэнь Хэ даже на минуту.       Почему-то Кадзуха ощущал лёгкое волнение от мысли, что может сложить о себе неправильное или неприятное впечатление у психотерапевта. Может, это было связано с тем, что Шэнь Хэ — практически единственный близкий и надёжный вариант получить качественную и своевременную помощь, в которой нуждается Скарамучча?              Кадзуха не знал до конца, стоит ли ему с ходу сообщать Шэнь Хэ о сложности проблемы, с которой столкнулся Скара, и что консультации, скорее всего, придётся проводить на дому… Если психотерапевты вообще ходят на домашние сеансы.       Пускай Сяо и предупредил Кадзуху о некой «странности» поведения Шэнь Хэ, Каэдэхара всё равно понятия не имел, что его ждёт.       Может, Шэнь Хэ одного лишь взгляда хватит, чтобы отказать Кадзухе и развернуть его обратно к выходу…       Поэтому, когда парень выходит из лифта и проходит по широкому, такому же мягко освещённому коридору, в некоторых местах заставленному красивыми, ухоженными растениями, он чуть замедляется, давая себе пару секунд перед тем, как…              — «Я бы предпочёл другой шёлк, а не тот китайский красный, который они выбрали… Он слишком вульгарный, на мой взгляд.»              Кадзуха отвлекается, пока слышит чей-то незнакомый мужской голос, раздавшийся где-то позади него. Это заставляет парня обернуться, взглядом заметив две мужские фигуры, в одной из которых Каэдэхара внезапно для себя самого узнаёт… дядю Сяо.              — Вульгарный? — доносится голос второго мужчины, которого Кадзуха видит впервые. — И это говорит профессор, крутящий интрижку со своим студентом…? — посмеивается он, закрывая за собой дверь кабинета, из которого выходит следом за Чжун Ли.       — У меня нет интрижек со студентами, — хмуро отзывается профессор, сложив руки перед собой, — и перестань, пожалуйста… — на этой фразе, которую Чжун Ли не успевает договорить, он обращает взгляд чуть в сторону, наконец замечая Кадзуху, стоящего слегка поодаль…       — Кадзуха…? — Чжун Ли опускает руки, видимо, испытывая не меньшее удивление от столь необычной и очень внезапной встречи. — Здравствуй…       — Добрый день… — отвечает Каэдэхара, слегка кивая в ответ на приветствие. Ему не то чтобы было как-то неловко, просто слишком неожиданно…              Что Чжун Ли здесь делает? Учитывая тот факт, что прямо сейчас он находится рядом с весьма необычного вида человеком, имеющим достаточно запоминающуюся внешность. Один ярко-зелёный цвет его длинных волос чего стоит…              — Чжун Ли, ты нас не представишь? — спрашивает он, обращая приветливый взгляд к незнакомому парню.       — Да, конечно… — начинает говорить профессор, замечая вопросительный взгляд Кадзухи, которым тот осматривает рядом стоящего с ним мужчину. — Кадзуха, это Бай Чжу, владелец клиники, — представляет он незнакомца, вынуждая парня мысленно удивиться. Каким, однако, первое впечатление может быть обманчивым…       — Бай Чжу, это Каэдэхара Кадзуха, друг Сяо, — договаривает Чжун Ли.       — Рад знакомству, Кадзуха, — мягко улыбается Бай Чжу, подходя к Кадзухе чуть ближе, чтобы протянуть парню руку в качестве приветливого жеста.       — И мне, — Кадзуха учтиво пожимает его руку в ответ, оставаясь всё ещё слегка поражённым внезапной встречей с дядей Сяо в таком месте, да ещё и рядом с владельцем клиники…       — Так вы, получается, направляетесь к Шэнь Хэ? — интересуется Бай Чжу, не сводя приятной, неподдельной улыбки со своего лица. Несмотря на свой отчасти неординарный образ, мужчина казался Кадзухе весьма приятным и располагающим к себе.       — Да, но я по личному вопросу… — объясняется Каэдэхара, не зная, насколько открыто он может говорить о причине своего появления в стенах клиники. С другой стороны, Чжун Ли, скорее всего, более чем известна ситуация, которая прямо сейчас происходит со всеми участниками «ANEMO»…              — Мистер Бай Чжу, мистер Чжун Ли?              Они оба обращают взгляд назад, в сторону, откуда доносится чей-то тихий и слегка мрачноватый тон голоса…       Кадзуха переводит взгляд за спины мужчинам, замечая в коридоре ещё одного незнакомого ему человека — теперь уже молодого парня с выбеленным цветом волос и чуть понурым, безразличным видом…              — Машина уже приехала, — сообщает он, ни на мгновение не обратив взгляда в сторону Кадзухи.       — Ах, спасибо, Чун Юнь, — благодарит его Бай Чжу, одаривая не менее приятной и даже ласковой улыбкой, — боюсь, Кадзуха, нам пора, — произносит он, оборачиваясь к парню, чтобы снова пожать его руку, — я был очень рад познакомиться, передавай Сяо «привет», — договаривает он, а затем отходит в сторону.              Кадзуха прощается с ним, напоследок замечая слегка взволнованный взгляд Чжун Ли, которым тот коротко оглядывает парня, безмолвно интересуясь причиной его присутствия здесь…       Однако Кадзуха ему ничего не отвечает. Он вспоминает о времени и назначенной встрече, на которую опаздывает уже на пару минут…              — Извините, мне тоже пора идти… — Кадзуха бросает взгляд на дверь, рядом с которой покоится маленькая табличка с именем Шэнь Хэ.       — Конечно, — кивает ему в ответ Чжун Ли, взгляд которого в момент вдруг смягчается, чего, впрочем, как и подобие лёгкой улыбки, Каэдэхара уже не замечает, — удачи, Кадзуха.                            Кабинет Шэнь Хэ представлял собой просторное, такое же аккуратное, не имеющее особых выражений в стиле помещение. Оно было наполнено приглушённым тихим светом и мягкой прохладой, вызывающей какое-то ранее необъяснимое чувство в груди Кадзухи…       Словно окатившая волна внезапного спокойствия…              — Здравствуй.              Кадзуха закрывает за собой дверь, оставляя за ней не только мысли о внезапной встрече с Чжун Ли и странности его поведения, но и вообще все остальные тревоги, будто что-то в момент выключило в нём всякие переживания и сомнения. Было ли это воздействие присутствия Шэнь Хэ, при которой Каэдэхара совершенно не волновался, или что-то ещё…              — Добрый день, — произносит он, поднимая взгляд на женщину, стоящую у окна с какими-то документами в руках. Шэнь Хэ, как и говорил Сяо, создавала впечатление… очень неоднозначное. Она была одета в брючный костюм светло-серого цвета и белую рубашку, слегка оттеняющую бледный цвет её кожи и белизну длинных, аккуратно собранных в хвост волос. Всё в ней говорило о сдержанности и серьёзности, не говоря уже об окружении, в особенности…       …большом панорамном окне, выходящем на холодный тёмно-зелёный пейзаж, в момент пленяющий своей атмосферой таинственности и одновременно с тем умиротворения…              — Проходи…? — нарушает тишину Шэнь Хэ спустя почти полминуты застывшего в кабинете молчания, образовавшегося совершенно случайно. Кадзуха и не понял, в какой момент он вдруг просто замер на месте, впечатлившись видом красивого хвойного леса…       Услышав голос Шэнь Хэ, Кадзуха молча кивает и, чуть потупив взгляд, проходит к окну, сокращая между собой и женщиной дистанцию.              — Что тебя привело? — говорит Шэнь Хэ, заставая Кадзуху врасплох. Мало того, что она обращается к нему на «ты», так ещё и, пропуская всякие формальности, сходу спрашивает причину, из-за которой Каэдэхара оказался здесь…              — Я хотел бы попросить вашей помощи, если это возможно, — начинает открыто объясняться Кадзуха, понимая, что тянуть с долгими приветствиями и в самом деле нет никакого смысла.       — Я так понимаю, ты пришёл из-за Скарамуччи, — Шэнь Хэ складывает документы в папку, которую держала в руках, с лёгким хлопком закрывая её, а затем переводит на Кадзуху выжидающий, пристальный взгляд.              Кадзуха даже не особо удивляется тому, что Шэнь Хэ догадалась, зачем именно он пришёл. Вероятнее всего, ей известна ситуация со слов Сяо или, может, даже Чжун Ли…              — Верно, — кивает Кадзуха, — я бы хотел спросить, сможете ли вы оказать ему помощь… Он не выходит из дома, целыми днями не встаёт с кровати, и его преследуют кошмары по ночам, — Каэдэхара пытается быть честным, желая прояснить ситуацию и намекнуть Шэнь Хэ, что ей, возможно, придётся самой приехать к ним домой, потому что…       — Терапия на дому не очень действенное решение, — вдруг поясняет Шэнь Хэ, с лёту догадываясь о том, что именно пытается ей донести Кадзуха, — однако, учитывая состояние Скарамуччи, я могла бы сделать исключение, но…              В её голосе звучит некое подобие сомнения, и Кадзуха очень хорошо чувствует его, на мгновение предполагая, что…              — В любом случае я отказываюсь.              Что…?              Кадзуха едва заметно округляет глаза, переживая в этот самый момент не просто удивление, а укол сильнейшей тревоги. Будто что-то щёлкает в его голове, давая осознать, что все принятые им решения и меры…              …они снова ни к чему не привели?              — Почему? — это единственный вопрос, который он задаёт в попытке уточнить причину, и, если она ограничивается каким-то простым недопониманием…       — Это сложный вопрос, — отвечает Шэнь Хэ, откладывая сложенные в папке документы на стол.       — И тем не менее я хотел бы узнать причину, — голос Кадзухи становится чуть холоднее: он пытается не выказывать своего откровенного недоумения из-за услышанного отказа, просто…       Если прямо сейчас Шэнь Хэ отвернётся от него, это окончательно сломает веру Кадзухи в себя и то, что он способен хоть что-то сделать ради Скарамуччи.       Как будто ему мало ситуации с Дотторе и того факта, что он так и не смог избавиться от человека, который преследует Скару в ночных кошмарах.              А если сейчас и Шэнь Хэ откажется помогать…              Да, Кадзуха всегда может обратиться за помощью к другому психотерапевту, но, чтобы найти хорошего специалиста, который согласится работать на дому, да ещё и с таким тяжёлым случаем, как у Скары, при этом не прибегая к наблюдению в стационаре или чему похуже — на это уйдёт очень много времени, которого не то чтобы много…              — Это неправильно, — холодно отвечает Шэнь Хэ, обводя Кадзуху невозмутимым, но почему-то слегка прищуренным взглядом, — я придерживаюсь принципа не работать со знакомыми своих клиентов.       — Но почему? — не унимается Каэдэхара, хоть и начинает ощущать неуверенность в собственных действиях.       — Подобная практика может не только не дать результатов терапии, но и навредить пациенту, — отвечает Шэнь Хэ, — проблема в искажении моего объективного представления о человеке. Проще говоря, мне сложно будет работать со Скарамуччей, о котором уже не один раз упоминал Сяо. В разном смысле…              Кадзуха замечает на себе взгляд женщины, пронизанный абсолютным безразличием и даже некоторой отстранённостью. Будто ей и вовсе не интересен был диалог с Кадзухой, скорее даже наоборот. Но ведь он знал, что это не так…              — Это и правда та причина, из-за которой вы отказываетесь помочь Скарамучче?       — Да.              Кадзуха не верит ни единому её слову. Очевидно, он просто не осознаёт всех тонкостей работы психотерапевта, и он не вправе критиковать или судить методы Шэнь Хэ, но… почему-то озвученная ею причина казалась ему совершенно несостоятельной.              — Может, вы согласитесь помочь, если я заплачу вам больше? — предлагает Кадзуха. — Только скажите, я отдам любые деньги, — договаривает он в надежде, что хотя бы это сможет убедить Шэнь Хэ, но…              — Боюсь, что нет.              …              Кадзуха готов был отчаяться.              Сначала Дотторе. Теперь вот это… Всё как будто просто валится из рук. Кадзуха так старается всё исправить, облегчить жизнь Скарамуччи и сделать его счастливее, но, чёрт возьми, у него ничего… не получается.       Кто-то словно просто издевается над ним, обрубая все возможные пути отхода и поиска решения проблемы.       Сколько времени он потратит, чтобы найти другого психотерапевта? А если тот не сможет помочь…? А если он, увидев состояние Скары, решительно ответит отказом или ограничится советом отдать его под наблюдение врачей в стационар?              Скарамучча никогда не простит этого Кадзухе.              И единственный близкий способ хоть как-то помочь ему — это была помощь Шэнь Хэ, но…              — Кадзуха…? Ты в порядке? — Шэнь Хэ обращается к нему, замечая, как лицо парня искажается под гнётом безысходности: он прикрывает глаза и чуть хмурит брови, едва держась, чтобы окончательно не сокрушиться от давящего чувства отчаяния. Кадзуха страшно уставший, не выспавшийся, и весь день (если не больше) его преследуют сплошные неудачи. Неудивительно, что он был близок к срыву.              — Извините, — слегка мотнув головой, отвечает Каэдэхара, — я просто хочу, чтобы всё это скорее закончилось… — слегка дрогнувшим голосом произносит он, приоткрывая глаза, наполненные зримой алой тревогой. Кадзуха очень надеется, что Шэнь Хэ понимает, что он имеет в виду под словами «всё это». Он ни в коем случае не пытается давить на жалость: он искренне хочет помочь Скаре и попытаться справиться хоть с чем-то, поэтому и позволяет себе совсем слегка приоткрыться…              — Я не хочу больше видеть, как он страдает, — вслух озвучивает Кадзуха, — если я могу хоть что-то сделать для вас, чтобы вы согласились помочь вопреки своим принципам, только скажите…              Он опускает взгляд вниз, вместе с тем ощущая, как к горлу подбирается душащий его ком — сплетение обид, ненависти к себе за собственную бесполезность и слабость, а ещё страх, что он не сможет вовремя помочь Скарамучче, и тот либо снова что-то попытается сделать с собой, либо сбежит.              — Ты так сильно хочешь помочь…?       — Да, — хоть его голос и пронизан неопределимой тревогой — он отвечает решительно и без колебаний. Он обещал, что сделает всё ради Скарамуччи, и поэтому…              — Хорошо, — вдруг соглашается Шэнь Хэ, заставляя Кадзуху резко поднять на неё чуть изумлённый взгляд, — я попробую поговорить с твоим Скарамуччей, но взамен у меня будет две просьбы.              Взгляд Шэнь Хэ становится чуть острее, но в леденящей белизне её глаз Кадзуха не видит ничего опасного, скорее проблеск какой-то очень важной и сложной мысли…              — Ты будешь ходить ко мне на терапию вместе с ним.              Что…?              — Простите…? — Кадзуха вновь округляет взгляд, не скрывая своего откровенного удивления от услышанной просьбы.— Я…? Но зачем?       — Ты просил назвать условия, — спокойным тоном отвечает Шэнь Хэ, кажется, даже не собираясь пояснять причины.       — Но мне это не нужно… — пытается объясниться Каэдэхара, — я хочу, чтобы вы помогли только Скарамучче…       — Я не отказываюсь от своих слов, — женщина чуть качает головой, — я могу прямо завтра наведаться к вам домой, чтобы проверить его состояние и попытаться с ним поговорить, но взамен ты пообещаешь, что запишешься ко мне на приём, например, на следующей неделе.       — Вы хотите, чтобы я пришёл один…? — Кадзуха откровенно уже ничего не понимал. Ни целей, которые преследовала Шэнь Хэ, ни причин её просьб…       Сначала она отказывается, заставляя Кадзуху переживать, а теперь вот соглашается, но на таких странных, совершенно невнятных условиях…              Эта женщина и впрямь очень странная.              — Чтобы было честно, я не возьму денег за встречу со Скарамуччей и твой первый приём, — поясняет Шэнь Хэ, — у меня нет подобных целей.              С её объяснений Кадзухе не стало понятнее. Он, конечно, мог бы допустить мысль, что Шэнь Хэ просто хочет подзаработать денег, но что-то ему подсказывало, что это предположение не очень уместное и состоятельное…              — Ну так что? — уточняет Шэнь Хэ. — Ты согласен?              Кадзуха даёт себе ещё несколько секунд, чтобы подумать. У него не то чтобы был выбор: лучше он согласится на эти странные условия, чем будет тратить драгоценное время в поисках другого специалиста.       В первую очередь помощь нужна Скарамучче, и Шэнь Хэ готова уже завтра навестить его.       А со своими личными переживаниями касаемо походов к психотерапевту Кадзуха разберётся как-нибудь… потом.              — Я согласен, — наконец отвечает он, пытаясь уложить в голове мысль, что ему предстоит пойти против себя, но вряд ли что-то сможет остановить его, потому что…       Ради Дзуши он пойдёт на что угодно.       

20:09

             Дорога до дома заняла куда больше времени, чем предполагалось. Помимо того, что сама клиника находится достаточно далеко от района, где живёт Кадзуха, по пути домой ему пришлось ещё и заехать в универ, чтобы обменяться с ребятами из студсовета готовыми работами, которые Кадзуха дописывал в перерывах между делами или прямо в машинах такси, пока добирался из одной точки города к другой.              Учёба совершенно не волновала Кадзуху. Во-первых, ему очень помогали. Он понятия не имел, почему староста его группы подделывала табель его посещаемости, а приятели из студсовета делились конспектами и своими домашними работами. Скорее всего, кто-то из ближайшего окружения попросил их об этом…       А во-вторых, за потоком из постоянных проблем и забот переживания из-за учёбы сами по себе ушли на второй план. Хотя иногда, прямо как сегодня, Кадзухе приходилось появляться в универе просто ради того, чтобы не познать участи Хэйдзо…              Припоминая о нём, Кадзуха закуривает и достаёт телефон, пока идёт вдоль дорожки, ведущей к многоэтажному дому, в котором живёт.       На улице было не особо многолюдно из-за похолодания, предвещающего скорое выпадение первого снега, поэтому дорога до дома казалась пустой и погружённой в какой-то приглушённый полумрак, несмотря на растекающийся пятнами свет уличных фонарей.       Кадзуха догадывался, что на нём сказывалась усталость и сонливость, и поэтому вокруг происходящее сливалось в одну серую, полутёмную картинку. Однако даже в таком состоянии он нашёл в себе силы, чтобы написать Хэйдзо и спросить, как у него дела. Барабанщика не было в сети, поэтому, напоследок ещё раз проверив уведомления из других чатов, Кадзуха убрал телефон в карман пальто, попутно выбросив остаток сигареты в ближайшую урну.       Он собирался как можно скорее вернуться домой, в тёплую, мягкую кровать, представляя, как обнимет Скарамуччу и сладким, долгим сном заснёт рядом с ним в надежде, что ночью их обоих не потревожит очередной кошмар, приснившийся Дзуши…              Однако…              Стоит только Кадзухе подобраться ко входу во двор своего дома, как вдруг краем взгляда он замечает движение…       Высокой мужской фигуры, что выходила прямиком из чёрного лакированного автомобиля, вид которого Кадзуха не сразу смог опознать из-за усталости, но стоит ему бросить короткий, почти мимолётный взгляд в его сторону, как его образ моментально вспыхивает картинкой в воспоминаниях…              Болезненных, в один едва уловимый миг возводящих страшнейшую тяжесть в груди…              Кадзуха узнаёт этот самый треклятый автомобиль и вместе с тем спустя пару секунд медленного приближения знакомой фигуры узнаёт в ней…              …Дотторе.              Каэдэхара застывает на месте, стоит ему только распознать на хорошо изученном лице до боли знакомый взгляд узких кроваво-алых глаз, в отражении которых в этот самый момент ликует неприкрытое довольство…              — Здравствуй, Кадзуха, — произносит Дотторе спокойным, совершенно невозмутимым тоном, словно он старый знакомый Кадзухи, а не ублюдок, из-за которого Скарамучча чуть не покончил с собой.              От шока и откровенной наглости, которую излучал продюсер, Кадзуха даже не сразу в состоянии был что-либо ответить на услышанное «приветствие». Он был настолько поражён этим внезапным появлением Дотторе во дворе своего дома, что даже не знал, за какую из мыслей хвататься первой.       Возмущаться тому, что Дотторе имеет смелость появляться здесь, едва только закрылось расследование в отношении него? Или, может, начать переживать о самом факте того, что этот урод допускает даже мысль о приближении к Скарамучче после всего, что он сделал?!              — Что ты здесь делаешь? — Кадзуха не удосуживается даже поприветствовать ублюдка, которого вместе с тем одаривает холодным, настороженным взглядом.       — Сразу к делу? — усмехается Дотторе, на что Каэдэхара слегка хмурится, ощущая, как внутри него растёт непреодолимое желание снова врезать уроду по его наглому лицу, только вот… Теперь Кадзуха не мог себе этого позволить. Если он нападёт на Дотторе, и тот заявит об этом в полицию — это повлечёт за собой очень серьёзные последствия…              — Отвечай на вопрос, — мрачным тоном требует Кадзуха, желая как можно скорее выяснить причину появления Дотторе и быстрее вернуться домой, к Скарамучче, заперев все двери и замки, чтобы…              — О, не стоит так переживать, — делая ещё пару шагов к парню, произносит Дотторе, не сводя со своего лица мерзкой ухмылочки.              Он совершенно точно пытается вывести Кадзуху из себя…              — Я просто захотел узнать, как поживает наш драгоценный, — продюсер снова ухмыляется, замечая, как во взгляде Кадзухи вспыхивает негодование, словно мгновение ярости, граничащее с отвращением… но Каэдэхара не позволяет словам Дотторе задеть себя. Он остаётся спокойным и почти невозмутимым, стараясь отвлечься от того, что слышит.              — Как только у тебя хватило наглости появиться здесь? — отрицая ранее сказанное, произносит Кадзуха. — Стоило расследованию закрыться, и ты резко осмелел?       — Я бы приехал раньше, но кое-кто установил за мной слежку, — со скучающим видом отзывается Дотторе, намекая Кадзухе на Бэй Доу, — которая, кстати говоря, была незаконной, но, так уж и быть, мы опустим эти формальности.              Кадзухе с каждым мгновением этого разговора становилось дурно. Он не мог адекватно воспринимать Дотторе, и каждое слово, которое он говорил, Кадзуха старался делить на два. Он понимал, что ублюдок в любой момент может начать запугивать или шантажировать, и поэтому Каэдэхара половину его слов пропускал мимо себя, чтобы не поддаваться на его провокации.              — Ещё раз спрашиваю: что ты здесь делаешь? — повторяет свой вопрос Кадзуха, отчётливо осознавая, что слова Дотторе про «захотел узнать, как поживает Скарамучча» не более чем блеф.       — Хм, — Дотторе делает шаг к Кадзухе ещё ближе, заглядывая в его лицо пристальным, изучающим взглядом, которым проходится от уголков его нахмуренных глаз до слегка сжатых губ, — я начинаю понимать, что Скарамуш нашёл в тебе, — с тенью серьёзности произносит мужчина, — ты и правда кажешься умным и проницательным парнем, Каэдэхара. Мне это в тебе очень нравится.              Кадзуха продолжает сохранять спокойствие: ему абсолютно наплевать на то, что несёт этот сумасшедший в отношении него. Эти комплименты звучали как нелепые попытки отвлечь или запудрить мозги.       Дотторе прав, Кадзуха слишком проницателен, чтобы не то что вестись, а в целом хоть как-то реагировать на подобные слова, сказанные таким человеком, как Иль Дотторе.              — Мне повторить вопрос? — холодным, полным невозмутимости тоном спрашивает Кадзуха, начиная уже раздражаться от всего этого диалога…       — Не нужно, — отвечает Дотторе, — я приехал не к Скарамучче, Кадзуха, а к тебе.              Каэдэхара сводит брови к переносице, изображая на своём лице очевидное недоверие и недоумение от услышанной причины.              — Я хочу поговорить с тобой, — поясняет Дотторе, — раз уж теперь я не связан расследованием и волен делать и говорить всё что хочу…       — Нам не о чем разговаривать, — грубо перебивает его Кадзуха, — проваливай, Дотторе. И больше не смей появляться здесь.              Кадзуха не намерен был ни о чём говорить с этим человеком. У него чесались руки столкнуть его на землю и избить до состояния, несовместимого с жизнью, не говоря уже от том, чтобы вести какие-то беседы.              Дотторе и правда потерял страх и, видимо, решил, что ему дозволено делать всё что угодно…              — Тебе правда нечего мне сказать? — спрашивает Дотторе, пока Кадзуха собирается отвернуться от него и направиться к подъезду дома. — Например, ответить на вопрос, как долго ты собираешься удерживать Скарамуччу рядом с собой?              Кадзуха намеревался уйти, оставив бредни Дотторе без ответа, но…              — Удерживать…? — останавливается парень, обращая взгляд на продюсера, откровенно не понимая его вопроса. — Я не удерживаю его.       — Правда? — Дотторе приподнимает брови, снова позволяя своим губам растянуться в подобии усмешки. — Ты запер его в своей квартире, чтобы контролировать, ты приставил к нему сиделку, а сегодня так вообще решил сдать его в руки мозгоправам, — парирует Дотторе, задевая самые больные места, которые, как бы Кадзуха ни старался, всё же заставляют его обратить внимание на слова мужчины...              — Дай угадаю: ты даже не спросил у Скары разрешения на это, верно?              Кадзуха слегка сжимает руки в кулаках, осознавая, что Дотторе просто снова пытается манипулировать...       Но даже так ему действительно неприятно говорить и думать о том, что он удерживает Скару рядом с собой.       Кадзуха и впрямь очень боится, что Дзуши попытается снова сбежать…              — Когда ты привёз его сюда после фестиваля, ты забрал его к себе, даже не спросив, чего он хочет… — Дотторе делает ещё один шаг к Кадзухе, понижая свой голос, — …и чем ты отличаешься от меня, усадив его в такую же клетку, Каэдэхара? Может, ты даже рад, что он не в состоянии сейчас даже с кровати подняться…? На твоём месте я был бы очень рад иметь его в таком безвольном и хрупком…       — Замолчи…! — резко обрывает его Кадзуха, не выдерживая больше всей этой мерзости и грязи, которую Дотторе себе позволяет. — Не смей говорить о нём такие вещи, — холодно отрезает парень, — и я не удерживаю его, он свободный человек, имеющий право делать, что хочет…       — Правда? — вновь ухмыляется мужчина. — Тогда возьми телефон и позвони ему прямо сейчас. Скажи, что я приехал.              Кадзуха замирает на месте, только сейчас осознавая, что всё-таки повёлся на слова Дотторе. И как только этому ублюдку удаётся находить и ворошить в людях самые больные места…              — Что такое, Кадзуха? — с притворством интересуется Дотторе. — Боишься, что, услышав моё имя, Скарамуш выйдет сюда? Что он вместе со мной покинет твою квартиру или снова сбежит…?              Кадзуха молча сжимает губы, стараясь всем своим видом не показывать того, что именно этого он и боится. Он ненавидит себя за то, что делает всё без ведома Скарамуччи: Бэй Доу, Шэнь Хэ… Даже Итэр, который предложил сидеть с ним — обо всём этом Кадзуха ни разу не спросил мнения у самого Скары.              Чего хочет он?              Может, ему и вовсе неприятно находиться в квартире Кадзухи, или его забота, от которой он постоянно отказывается…              Чёрт…              — Я так и думал, — начинает коротко и приглушённо посмеиваться Дотторе, довольный тем, что всё-таки смог посеять зерно сомнения и заставить Кадзуху задуматься над тем, правильно ли он поступает…              — Ты очень занимательный, Каэдэхара, но, боюсь, мне пора… — отходя чуть назад, произносит мужчина, — передавай Скаре "привет" от меня, — усмехается он вновь, прекрасно понимая, что ничего подобного Кадзуха не сделает. Скара даже не узнает о том, что Дотторе появлялся здесь.              — И кстати, — оборачиваясь к парню, говорит Дотторе, — не переживай насчёт этого. Ты всё равно не сможешь долго прятать его… Рано или поздно я всё равно до него доберусь.              Кадзуха смеряет мужчину мрачным взглядом, даже не зная, с какой стороны пояснить ему, что никогда подобного не случится, потому что…              — О, ты, кажется, не понял, о чём я, — широко и лукаво улыбнувшись, Дотторе останавливается, чтобы взглянуть на Кадзуху вновь, — я говорю о контракте, Кадзуха, — поясняет мужчина.       — Что…? — ещё сильнее хмурится парень, не до конца понимая, серьёзно ли сейчас говорит Дотторе или просто издевается.       — Скарамуш всё ещё работает на меня, и он обязан отвечать требованиям нашего контракта. В противном случае суд обяжет его выплачивать неустойку… — медленно и как-то мечтательно протягивает он, снова чуть отворачиваясь. — О, я боюсь даже представить, сколько лет понадобится мальчику, чтобы выплатить такую сумму…              Кадзуха остаётся стоять на месте, совершенно поражённый тем, что слышит. Не столько даже наглостью Дотторе заявлять о подобном, сколько… самим фактом всё ещё существования треклятого контракта…              — Так что, Кадзуха, подумай об этом, — напоследок говорит Дотторе, — я в любом случае заберу своё.              Кадзуха провожает Дотторе холодным взглядом, не имея ни сил, ни желания что-либо говорить ему вслед. Этот мерзавец снова пытается подстроить всё так, как удобно ему, но…              Хм…              Кадзуха оборачивается в сторону многоэтажного дома, поднимая взгляд наверх, на окна своей квартиры, на мгновение задумываясь о…              А что если...       ...насколько большая та сумма неустойки…?