С понедельника по воскресенье

      

Вторник, 07:38

      

      — Горо, подожди…              Замедляя бег, Хэйдзо делает глубокий, рваный вдох и останавливается на месте, почти пополам сгибаясь от нехватки воздуха в лёгких. От неприятной тяжести в груди и боли в голове Хэйдзо казалось, что он умрёт прямо здесь — посреди почти пустой улицы, в этот колкий утренний мороз…              — Блять…              Хэйдзо через силу пытается отдышаться, ощущая, как его рёбра нещадно ломит после жалких десяти минут пускай и не быстрого, но изнурительного бега. И как только Горо выдерживает это каждый день…              — Хэйдзо…? — услышав измученный голос своего друга, оставшегося позади, Горо также останавливается и оборачивается к нему со слегка взволнованным видом. — Ты в порядке?              Нет, нихуя он не в порядке… Чёрт бы побрал Хэйдзо из прошлого, который зачем-то согласился бегать вместе с Горо по утрам. И как только ему ума хватило подписаться на эту авантюру…              — Это просто пиздец… — склонившись, Сиканоин устало упирается ладонями в свои колени, пытаясь отдышаться и прийти в себя, — как у тебя каждое утро хватает сил на это… — глубоко вдыхая, пытается выговорить парень и слегка прикрывает глаза.              Хэйдзо уже сотню раз пожалел, что повёлся на поводу у собственной гордости и чего-то там ещё, что заставило его согласиться на эти утренние пробежки. Возможно, проблема крылась в том, что раньше Горо подобным образом проводил время с Итто… Они вот уже две недели подряд почти каждое утро вместе выходили на пробежку, после которой Горо возвращался домой слишком счастливым и бодрым. Вот Хэйдзо и решил выяснить, что такого интересного происходит на этих самых «пробежках», но, кажется, его тело было явно против. С непривычки Хэйдзо спустя уже десять минут готов был свалиться от усталости и проклясть всё на белом свете…              — Это всё потому, что ты очень много куришь, — вздыхает недовольно Горо, в очередной раз напоминая Хэйдзо о своей неприязни к его вредной привычке.              А что Хэйдзо, спрашивается, оставалось делать? С его-то образом жизни и всем происходящим вокруг любой бы закурил. Да и не только это…              — Ты идти можешь? — несмотря на ранее недовольный тон, Горо всё равно с ноткой заботы обращается к парню, делая несколько шагов поближе. Хэйдзо не поднимает на юношу взгляда, просто чувствуя его приближение, и…              Ха…              — Я… — вдруг издаёт негромкий стон Сиканоин, чуть отшатываясь назад, — не знаю, Горо… — вымученно шепчет он и, слегка выпрямившись, хватается за собственную голову, изображая на лице некую болезненность…              — Хэйдзо…? — услышав в голосе Горо откровенную тревогу, а затем и увидев, как юноша подоспевает к нему, Хэйдзо делает неаккуратное движение чуть назад, имитируя падение…              — Хэйдзо! — Горо вовремя подступает к нему и хватается за его плечи в попытке удержать Хэйдзо и не дать ему упасть, однако Сиканоин, продолжая изображать страшное мучение и театральный испуг, всё же сваливается назад, делая это как можно аккуратнее, приземляясь на землю так, чтобы не удариться головой…              — Хэйдзо…! — Горо сваливается за ним следом, крепкой хваткой сжимая его плечи в своих ладонях, словно пытаясь таким образом удержать Хэйдзо от окончательного падения и встречи головы с землёй…              — Эй, ты чего…?! — Горо склоняется над лицом парня и с тревогой и даже проскальзывающими нотками ужаса в голосе озвучивает свои беспокойства. — Только не закрывай глаза, — просит он, видимо, предполагая, что Хэйдзо прямо сейчас потеряет сознание…              — Горо, мне так плохо… — тихо шепчет Хэйдзо и всё же прикрывает глаза, руками слабо хватаясь за лицо юноши, чуть приближая его к себе, словно в лёгком беспамятстве касаясь его горячих после пробежки щёк, — кажется, я и правда умираю… — стонет Хэйдзо и сжимает губы, доводя ситуацию до кульминации….       — Что ты несёшь… — восклицает Горо, слегка смутившись от внезапных, столь откровенных прикосновений к себе…       — Ммм…? — Сиканоин слегка приподнимается, приближаясь к юноше, и растягивает губы в улыбке, пока раскрывает глаза и встречается с испуганным, встревоженным взглядом Горо, что склоняется над ним и густо краснеет до кончиков ушей…              — Ах ты придурок! — до Горо в момент доходит вся суть происходящего: он яростно хмурит брови и с силой отдёргивает чужие руки от себя. — Идиот…! — парень замахивается ладонью и бьёт ею прямо в плечо Хэйдзо. — Я ведь действительно подумал, что тебе плохо…! — возмущается он и резко поднимается, оставляя Хэйдзо лежать на сырой земле в одиночестве.              — Прости, но ты так мило волновался обо мне… — лукаво улыбаясь, произносит Сиканоин и с лёгкостью встаёт следом за Горо, который в ответ лишь отворачивается, напоследок выпалив грозное:       — Я тебя на пробежку больше брать не буду!              Хэйдзо не сдерживается и начинает приглушённо посмеиваться, приходя в откровенный восторг от очередной подобной реакции Горо, который даже злился с каким-то особенным очарованием…              — Что смешного я сказал?!       — Ничего-ничего, просто любуюсь тобой… — Хэйдзо подходит ближе к Горо и, продолжая усмехаться, укладывает руку на его плечо, которую юноша ожидаемо отбрасывает от себя.       — Не трогай меня… — требует он и, испытывая сильнейшее смущение (которое отчётливо видно на его лице), отворачивается вновь, начиная быстрым шагом направляться вперёд.              Хэйдзо ещё с пару секунд наблюдает за уходящим Горо, переживая в момент какое-то слегка невнятное, но особенное, тёплое чувство…       Наверное, это было что-то вроде осознания ценности происходящего прямо сейчас. Пускай такого слегка сумбурного и даже дурашливого, но очень важного для Хэйдзо, потому что…              Ему придётся оставить всё это…              — Ты идёшь? — чуть оборачиваясь к Хэйдзо, спрашивает Горо. — Я не хочу из-за тебя опаздывать на занятия, — слегка недовольно кривит губы парень, вызывая у Хэйдзо очередную усмешку.       — Ах да, мистер «пятое место по успеваемости», вам же надо сегодня к первой паре, — ехидничает Сиканоин, в очередной раз подтрунивая над Горо на тему его недавнего маленького достижения. Несколько дней назад, после аттестации и фестиваля, университет опубликовал списки успеваемости среди студентов. Это делалось ради обозначения среднего балла по разным предметам и модулям, чтобы до сессии у учащихся была возможность добрать нужные баллы к концу семестра.       Вот Горо и оказался среди всех студентов на пятом месте. Это был весьма неплохой показатель, учитывая количество учащихся во всём университете.              — Прекрати меня так называть, — вздыхает Горо, снова чуть смущаясь и уводя взгляд в сторону. На самом деле ему, очевидно, было приятно слышать это шутливое прозвище, просто он никогда не признается в этом…              — Хорошо, а как тогда мне стоит называть тебя, милашка? — хихикает Хэйдзо, неспешным шагом идя рядом с Горо, который резко оборачивается к парню, снова чуть хмурясь. — Ну что…? — закатывает глаза Сиканоин. — Когда Итто тебя называет «щеночком», — Хэйдзо кривит губы, изображая свою неприязнь к подобному прозвищу, — ты не против, а я, значит, не могу…?       — Да, не можешь, — вдруг заявляет Горо, — и вообще, прекрати сравнивать себя с ним. Вы двое уже достали меня с этим…              Мы двое…?              Хэйдзо вдруг замедляется, наблюдая за тем, как Горо продолжает идти вперёд и слегка ведёт плечами, видимо, от неприятной прохлады, что окутывает его из-за неспешной ходьбы. Вероятнее всего, Горо не хотел повторения ситуации, произошедшей несколько минут назад, когда Хэйдзо стало плохо, поэтому оставшуюся часть пути до дома он решил пройти пешком. Правда, он не учёл тот факт, что в своей спортивной (пускай и тёплой) одежде при таком медленном темпе он, скорее всего, успеет замёрзнуть…              Это заставило Хэйдзо слегка поволноваться: ему очень не хотелось, чтобы из-за него Горо чувствовал дискомфорт…              Поэтому, нагнав юношу, Сиканоин начинает идти чуть быстрее, намереваясь как можно скорее дойти до студгородка и вернуться домой.              — Ты… обиделся? — спрашивает вдруг Горо, замечая смену настроения Хэйдзо, который и правда как-то уж слишком резко стал тихим.       — Нет, — заверяет его Сиканоин, — с чего ты взял?       — Показалось, наверное… — пожимает плечами юноша, в слегка опущенном взгляде которого Хэйдзо замечает проскальзывающий оттенок сомнения. Кажется, что-то беспокоит его самого, но вряд ли Горо позволит себе просто озвучить это вслух…              — Забей, — отмахивается Хэйдзо, решая сменить тему. Меньше всего ему хотелось сейчас обсуждать темы, касающиеся Аратаки, — лучше скажи, ты вечером пойдёшь на встречу в кофейню?              Сегодняшнее внезапное мероприятие, организованное Томой по не очень приятному случаю (а именно отчисление Хэйдзо), казалось барабанщику хоть и милой, но совершенно бесполезной попыткой исправить ситуацию…              Когда вчера днём Аято сообщил Хэйдзо, что его не допускают к сессии и что, скорее всего, после Нового года его ждёт отчисление — Сиканоин не то чтобы сильно удивился. Пожалуй, единственное, что его тревожит — это то, как именно ему стоит сообщить эту новость своим друзьям…              И если парням из «ANEMO» Хэйдзо решился написать ещё вчера в чате, то вот с Горо… дела обстояли куда сложнее.              Возможно, Хэйдзо был несправедлив к нему, утаивая новость о том, что его не допустили к сессии и что в скором времени он покинет студгородок, но… едва ли Сиканоин мог набраться смелости и признаться Горо в чём-то столь неожиданном и… неприятном.              В том, что он не сможет больше вот так, как сегодня, отправиться с ним на пробежку, или навестить его в очередной раз в кофейне, или приготовить для него на ужин что-нибудь особенное, от чего потом придётся отмывать всю кухню и выслушивать недовольства Кокоми.              Хэйдзо старался не драматизировать и не придавать ситуации какой-то слишком уж негативный окрас, к тому же они с Горо не были в настолько близких отношениях…              За последние три недели, прошедшие после фестиваля, Горо действительно стал чуть более открыт Хэйдзо: он начал делиться своими переживаниями и больше рассуждать вслух, но их отношения даже на миллиметр не сдвинулись с отметки «близкие друзья»…              Впрочем, не то чтобы Хэйдзо на что-то надеялся…              Во-первых, после ситуации с Кадзухой Горо, очевидно, нужно было время, чтобы подумать и для себя принять кое-какие истины. А во-вторых, за прошедшие недели Горо большую часть своего времени проводил с Итто, из-за чего они сблизились и стали общаться гораздо теснее прежнего.              Хэйдзо не волновала эта ситуация. Его, конечно, иногда серьёзно подбешивал Аратаки, но рядом с ним Горо было хорошо и весело, а большего Хэйдзо и не просил.              Впрочем, как и всегда.              Поэтому он, как и прежде, просто следовал тенью и украдкой наблюдал за состоянием Горо, который из-за инцидента, произошедшего на фестивале, начал излишне переживать о Кадзухе и Скаре, но и это Хэйдзо удалось разрешить и не позволить слишком далеко зайти…              Но что Хэйдзо делать теперь? Как лучше всего подвести Горо к неприятному разговору о том, что ему придётся уехать?              Возможно, на сегодняшней встрече, которую устраивает Тома, в компании друзей Хэйдзо будет легче признаться, но…              — Извини… — тихо произносит юноша, убрав руки в карманы своей ветровки и спрятав слегка виноватый взгляд, — у меня планы на сегодняшний вечер, — в некой неуверенности поясняет он, заставляя Хэйдзо вновь остановиться….              Сиканоин оборачивается, в лёгком недоумении выгибая бровь, как бы безмолвно вопрошая о каких планах идёт речь…               — Мы с Итто идём… на свидание, — спустя короткую паузу отвечает Горо.              А…              — Ну то есть это не совсем свидание, знаешь… — снова слегка краснея, пытается пояснить парень, — просто он пригласил меня в кино и погулять после…              Ха…              Хэйдзо вдруг растягивает губы в улыбке, не позволяя ни единой мысли в этот самый момент добраться до него. Он желает как можно скорее выдать какую-нибудь простенькую реакцию, потому что…              Чёрт…               — И на какой фильм вы пойдёте? — спрашивает он, вновь издавая тихий смешок.              Вот, значит, оно как…              — Не знаю… — чуть удивившись, произносит Горо, — а это важно…?              Блять…              — Ещё бы! — Хэйдзо разводит руками, — первое свидание в кино — это, конечно, не верх оригинальности, но по выбору фильма ты очень многое можешь понять о человеке… Конечно, в идеале он должен спросить твоего мнения, но, зная Аратаки…              Это нормально…              — Я даже не думал об этом…. — Горо хлопает глазами, не очень понимая, о чём именно толкует Хэйдзо, но…              Это в порядке вещей…              — Ах да, ты же никогда не ходил на свидания… — слегка лукаво протягивает Сиканоин, — хочешь, мы устроим тест-драйв? Я могу тебя прямо сейчас сводить в кино.              Что-то не то…              — Что? Нет! — резко отнекивается Горо, — Мне вообще-то на учёбу надо, и… — он вдруг смолкает на мгновение, вновь отводя взгляд куда-то в сторону, — я не хочу с тобой идти в кино, — признаётся Горо.              Хм…              — Почему это…? — слегка посерьёзневшим тоном интересуется Хэйдзо.       — Ты начнёшь приставать, — отмахивается парень, — и вообще, какое, к чёрту, кино? Лучше бы долги начал закрывать, пока тебя не выперли, — вздыхает Горо, а затем начинает идти вперёд, снова оставляя Хэйдзо чуть позади…              Впрочем, как и всегда….              — Ты ведь сегодня опять не идёшь на пары, да? — слегка недовольно качает головой Горо, видимо, желая сменить тему разговора.       — Ага… — признаётся Хэйдзо, начиная следовать за юношей, попутно стараясь не подпускать к голове лишних мыслей.              Ему, как человеку, которому присуще следовать за логикой, было странно сейчас поддаваться подобным порывам сомнений и тревог, которые возникали слишком внезапно.              Головой Хэйдзо понимал, что ситуация, которую озвучил Горо касаемо его свидания с Итто, не должна ни коим образом волновать его. Он ведь не имеет права на чувство ревности к человеку, с которым не был даже близко в подобных отношениях.              Но сердцем Хэйдзо чувствовал именно это. Неприятное, едкое жжение в груди, так сильно отличающееся от дискомфорта, которое сопровождало его после десятиминутной пробежки. Это был совершенно другой характер боли, которую он испытывал…              — И позволь узнать, почему в этот раз ты не идёшь на занятия? — спрашивает снова Горо, оглядываясь на Хэйдзо, который из потока чувств пытается выудить вразумительный ответ…              Это было на него так непохоже.              — Хэйдзо?       — А, да… — спустя мгновение произносит Сиканоин, — …мне нужно навестить Венти.       

13:06

             После всего случившегося на фестивале Хэйдзо старался навещать Венти почти каждый день. Раньше ему не всегда удавалось это делать из-за учёбы, но теперь Сиканоин не был обременён посещением занятий, и он мог спокойно засиживаться в общаге у Венти до позднего вечера, возвращаясь домой только для того, чтобы поспать.              Именно так Хэйдзо и делал на протяжении последних нескольких дней с момента, когда ему стало очевидно, что ходить на пары в его случае больше не имеет смысла — его всё равно не допустят к сессии.              На самом деле Хэйдзо догадывался об этом ещё с того самого случая с окном, которое он разбил в общаге месяц назад. Было наивно полагать, что пары выговоров от Сары и денег Кадзухи хватит для того, чтобы ректорат закрыл глаза на эту странную (хотя, по мнению Хэйдзо, весьма забавную) выходку. С другой стороны, подобное вряд ли могло стать причиной отчисления, очевидно, что основная проблема заключалась в успеваемости, которую Хэйдзо не то чтобы пытался выправить. К тому же в связи с последними событиями едва ли он мог посвятить себя учёбе…              Пока другие носились по университету с горящими задницами, чтобы подготовиться к сессии и состряпать перед преподами образ примерных студентов, Хэйдзо приглядывал за своими друзьями. И, пока Сяо восстанавливал свою расшатанную психику, Итэр сидел со Скарой, а Кадзуха пытался добиться справедливости и просиживал большую часть времени в полицейском участке, Хэйдзо присматривал за Венти и Горо, удерживая во внимании очень нестабильное состояние одного и повышенную тревожность второго.              После всего произошедшего Горо начал серьёзно мучиться переживаниями о Кадзухе и Скарамучче.              Всякий раз, когда Хэйдзо удавалось пересечься с Каэдэхарой и обмолвиться с ним диалогом (они редко виделись в последние дни по очевидным причинам), Горо не упускал возможности засыпать Хэйдзо вопросами…              «Как Кадзуха себя чувствует? Он высыпается? У него всё хорошо? Им со Скарой не нужна помощь?»              Хэйдзо не мог винить Горо за эту его излишнюю тревожность: он действительно очень переживал за Кадзуху и Скарамуччу, несмотря на конфликт, произошедший месяцем ранее.              Могло показаться, что Горо неискренен и что он демонстрирует своё излишнее волнение в попытках реабилитироваться в глазах друзей и знакомых, но… Во-первых, Горо слишком прост для подобного, а во-вторых, он не делал этого на публику. Он делился своими переживаниями лишь с Хэйдзо, потому что только ему и доверял.              Поэтому, когда Горо начал испытывать несдерживаемое желание помочь Кадзухе и мучился оттого, что ничего не мог для него сделать (он даже звонить ему боялся, потому что ужасно стыдился), Хэйдзо предложил Горо идею: чтобы тот подсобил Кадзухе в учёбе. И, будучи примерным студентом, имеющим хорошую репутацию и связи в студсовете, Горо это более чем удалось.              Благодаря Горо староста группы, в которой учится Кадзуха, согласилась подделывать табель его посещаемости, а некоторые преподаватели разрешили Каэдэхаре перейти на заочное обучение. Также Горо удалось договориться с ребятами из студсовета и заручиться их поддержкой, чтобы у Кадзухи частенько на руках оказывались готовые работы и конспекты. Делал это Горо, конечно же, не безвозмездно: он в чём-то уступал и помогал своим коллегам, выполняя за них всякую разную работу в студсовете, которой после фестиваля не то чтобы стало сильно меньше.              Хэйдзо искренне поражался этому рвению Горо поддержать Кадзуху, который, к слову, даже не знал о своём «помощнике». Было в этом что-то милое и забавное, во что Хэйдзо, однако, никак не вмешивался: он просто наблюдал со стороны и был рад, что смог направить Горо и его желание помочь в нужное русло.              И если с Горо Хэйдзо более-менее смог решить эту проблему, то вот с Венти дела обстояли, мягко говоря, не очень.              Венти не просто закрылся в себе. Хэйдзо казалось, что его состояние было близко к кризису, к фатальному моменту осознания себя не просто в происходящей ситуации, а в целом: в жизни… в мире.              По разговорам Венти, которые Хэйдзо слушал почти каждый день под бутылочку пива или вина, создавалось впечатление, что Венти сходит с ума. Он постоянно задавался вопросами о жизни и смысле того, чем именно он живёт.              Правильным ли вообще было решение поступать в универ после старшей школы? Создавать группу? Спасать жизни таких же поломанных и душевно изувеченных музыкантов, как он сам?              От таких разговоров Хэйдзо приходил в ужас, поэтому каждый вечер подобные беседы он разбавлял чем-нибудь крепительным. Слушать то, как близкий друг убивается вселенскими мыслями и медленно скатывается к кризису личности, на трезвую голову было невозможно.              Поэтому вот и сейчас Хэйдзо, неся в рюкзаке позвякивающие бутылки пива и яблочного сидра (любимый напиток Венти среди слабоалкогольных), переступал порог общежития и, бросив в сторону охраны сухое приветствие, направлялся прямиком по лестнице на второй этаж, в комнату Венти.              Вообще, барду несказанно повезло, потому что с недавнего времени он переехал и теперь жил в своей комнате один. Впрочем, в этом были и свои минусы. Как минимум за Венти некому было приглядывать: иногда Хэйдзо переживал, что бард банально переборщит с выпивкой или выкинет что-нибудь в нетрезвом состоянии…              На самом деле, несмотря на то, что прямо сейчас Сиканоин направляется к своему другу с пивом и сидром, он не очень-то поощрял пристрастие барда к алкоголю. Как раз наоборот: Хэйдзо почти каждый день приносил выпить что-нибудь не сильно крепкое, чтобы у Венти не оставалось сил на кутёж и поход в магазин за чем-то более серьёзным, чем простенькое пиво.              К тому же лучше Венти будет выпивать вместе с Хэйдзо, чем в сомнительных компаниях…              Проходя по коридору общежития, Сиканоин, как и всегда, украдкой поглядывал по сторонам: на редких студентов и даже некоторых знакомых, которые, едва завидев Хэйдзо, изображали на своих лицах недоумение. Ну конечно, Хэйдзо же отчисляют. А после ситуации, произошедшей на фестивале, обо всех из «ANEMO» ходят слухи…              Хотя какое это всё теперь имеет значение, если их группа…              А…?              Хэйдзо вдруг замедляется, впереди замечая отдалённо знакомый силуэт молодого парня… Он неторопливым шагом направлялся по коридору, держа взгляд чуть вниз — в своём телефоне, в котором с кем-то переписывался. И только спустя пару коротких мгновений, стоило парню подойти чуть ближе, Хэйдзо удаётся рассмотреть знакомое лицо и наконец вспомнить имя…              — Альбедо?              Мел, услышав своё имя, тут же поднимает голову и, также чуть замедлившись, обращает на Хэйдзо сначала недоумённый, а после слегка изумлённый взгляд:              — Хэйдзо?              Сиканоин не меньше самого Альбедо остаётся удивлённым этой случайной встречей в коридоре общежития. И не потому что давно не виделся с этим парнем, а потому что его тут… в принципе не должно быть.              Хэйдзо никогда раньше не видел Альбедо в стенах общаги, потому что Мел жил в отдельном доме, со своими коллегами из лаборатории, и его появление здесь казалось как минимум интересным.              — Привет, а ты чего тут…? — первым же вопросом Сиканоин решает выяснить причину, по которой Альбедо внезапно оказался здесь.       — А… — протягивает Мел, чуть оборачиваясь назад, в сторону одной из дверей, — я заходил к Люмин, — поясняет он, не придавая даже тени какой-либо эмоции своим словам, — а ты?              Хэйдзо незаметно напрягается, услышав ответ Альбедо, но вида старается не подавать.              — А я иду наведаться к Венти, — отвечает Сиканоин, изобразив на своём лице оттенок приветливости. Ему не то чтобы не нравился Альбедо, просто его появление здесь было и в самом деле очень странным.              — А, Венти… — слегка задумчиво протягивает молодой учёный, — я слышал, что он перестал ходить на учёбу, — вдруг продолжает он, — с ним всё в порядке?              Хэйдзо чуть дёргает бровью, слыша этот вопрос. Возможно, Сиканоин снова слишком много додумал лишнего, но почему-то любое действие и сказанная фраза со стороны Альбедо казались ему странными и не очень хорошо вписывающимися в происходящее.              — Ну он… — Хэйдзо чуть уводит глаза в сторону, — знаешь, после всего, что случилось на фестивале…       — Я понимаю, — тут же кивает Альбедо, убирая телефон, который он держал всё это время в своих руках, — передавай ему привет от меня, — его губы трогает совсем лёгкая, мягкая улыбка, которая у Хэйдзо вызывает какой-то внутренний дискомфорт.              — Просто Мона и Сахароза спрашивали о нём, — видимо, почувствовав недоверие со стороны Хэйдзо, поясняет Альбедо, — и, кажется, Итэр говорил об этом… — снова как-то в сторону произносит Мел, с виду казавшийся таким задумчивым и даже слегка отстранённым, словно он был под действием каких-то расслабляющих веществ или просто не выспался.              — Хорошо, я передам, — соглашается Хэйдзо, стараясь не поддаваться очевидному недоверию к этому парню.       — Спасибо, — кивает Альбедо в ответ, а затем обращает взгляд в сторону лестницы, — извини, мне пора. Удачи тебе.       — Пока…              Хэйдзо провожает молодого учёного взглядом, следя за тем, как он уходит, напоследок желая уцепиться за какую-нибудь деталь в его образе в надежде найти правдивый ответ на свой вопрос…              Что он тут делает?              Потому что озвученная самим Альбедо причина — была ложью.              Люмин живёт в другом корпусе.       

18:06

             — Хэйдзо, привет!              После того, как Хэйдзо навестил Венти, снова выслушав его трёхчасовую жалобу на весь бренный мир, Сиканоин направился на встречу к друзьям в кофейню.       Венти отказался идти вместе с Хэйдзо, сославшись на не очень хорошее самочувствие, но по факту причина была в Сяо, с которым бард ни в какую не хотел пересекаться.              Впрочем, Хэйдзо был даже в некоторой степени рад, что Венти с ним не пошёл…              Открыв дверь кофейни, Хэйдзо вместе с потоком приятного тепла и ароматом кофе слышит ещё и звонкое приветствие Томы, раздавшееся по всему залу. Парень вскидывает руку в приятельском жесте и одаривает Хэйдзо выразительной и гостеприимной улыбкой.              — Привет, — Сиканоин проходит в зал кофейни, слегка оглядываясь по сторонам, чтобы взглядом найти своих друзей: Аято, который встаёт из-за стола и подходит к барной стойке, попутно приветствуя Хэйдзо, Кокоми, что со слегка взволнованным видом откладывает на столик книгу, которую читала до появления Хэйдзо, рядом сидящую с Кокоми Сару, которую Сиканоин не то чтобы сильно был рад видеть, и наконец Куки.              Действительно забавным было то, что среди всех собравшихся не было никого из «ANEMO». Вроде как Сяо должен был появиться, но среди присутствующих его не было.              И, честно говоря, Хэйдзо был бы рад, если бы Алатус тоже не пришёл. Почему-то Сиканоин этого очень не хотел. Возможно, ему было просто стыдно перед коллегами из «ANEMO», что из-за его отъезда карьере их группы, вероятнее всего, придёт конец.              Ну или Кадзуха перестанет быть слишком принципиальным и найдёт кого-то на замену Хэйдзо, что, впрочем, самого Хэйдзо ничуть не расстроит.              — А Венти не с тобой? — спрашивает Тома у Хэйдзо, едва тот подходит ближе к стойке, у которой толпится парочка гостей, изучая кофейную карту и донимая вопросами бедную Ёимию. Увидев Хэйдзо, она молча кивает ему в знак приятельского жеста.       — Венти остался дома, — негромко отвечает Сиканоин, подойдя ближе к Томе, который с лёгкой досадой во взгляде вздыхает. Вероятно, он не меньше других переживает о состоянии барда, который вот уже почти три недели не выходит из дома. Возможно, Тома, как и остальные, надеялся, что повод сегодняшней дружеской встречи станет мотивацией для Венти выбраться из своей комнаты, но, как видно, нет…              Да и, честно говоря, назвать это «дружеской встречей» было сложно — Хэйдзо ждала скорее долгая и скучная лекция от Томы и Аято на тему его безалаберности и херового отношения к учёбе, что по итогу и привело к его отчислению.              Это могло показаться немного странным, но для самого Хэйдзо эта ситуация была не то чтобы серьёзной проблемой, которую стоило обсуждать и пытаться разрешить. Конечно, ему приятно, что друзья решили собраться и поддержать его, но всё это не имело смысла…              Хэйдзо никогда не горел желанием учиться, и поступил он в университет только для того, чтобы покинуть родительский дом. Это была единственная цель, которую Хэйдзо преследовал на протяжении последних двух лет — сделать всё что угодно, лишь бы только не возвращаться домой.              И сейчас, когда он оказался на грани отчисления, он не думал уезжать и покидать своих друзей — он намеревался устроиться на работу и продолжить (или нет) учёбу через некоторое время, однако…              Его планы сорвал внезапный телефонный звонок от… отца.              Как и всегда, разговор с ним был крайне неприятным, и закончился он на очень гадкой ноте — упоминании о том, что Хэйдзо, будучи единственным сыном в семье, оказался для них самым большим разочарованием.              Хэйдзо уже имел иммунитет к подобным разговорам. Он просто игнорировал слова своего старика, вычленяя его оскорбления и пропуская их мимо себя, но вчера…              Отец потребовал, чтобы Хэйдзо вернулся домой.              И проблема была не только в его отчислении, но ещё и в том, что, как оказалось, у старшей сестры Хэйдзо начались проблемы со здоровьем и она, будучи одной из управляющих их маленького семейного бизнеса, не могла справиться в одиночку.              Впрочем, эта причина была не настолько серьёзна, чтобы Хэйдзо возвращался домой. Отец ведь мог попросить о помощи у других сестёр (у Хэйдзо их было трое), потому что к самому Хэйдзо старик не обратился бы просто так. Они даже толком не общались… Сиканоин-старший не интересовался жизнью Хэйдзо, он не волновался о его делах и учёбе, не пытался выяснить о планах на будущее…              Он и в самом деле считал своего единственного сына «разочарованием» из-за дурацких предрассудков и гомофобии, которую не стеснялся выказывать в сторону Хэйдзо — открытого гея, не имеющего ни комплексов, ни внутренних конфликтов на этой почве.              Поэтому Хэйдзо было странно, что спустя почти два года игнорирования отец внезапно позвонил и потребовал вернуться домой.              Но какими бы ни были истинные мотивы у старика, Хэйдзо не мог просто проигнорировать его просьбу. Потому что, в отличие от своего непутёвого родителя, Сиканоин любил и уважал своих сестёр, одной из которых действительно, как оказалось, нужна была помощь. Из-за болезни старшая сестра Хэйдзо была временно не в состоянии управлять гостиницей, принадлежавшей их семье.              И в связи с этим Хэйдзо принял решение, что вернётся домой.              Правда, он не сообщил, когда именно. Он очень надеялся, что ему удастся оттянуть этот момент до Нового года, потому что он хотел провести Рождество и праздники в кругу друзей. С парнями из «ANEMO» и… Горо.              — Эй…? Хэйдзо…?              Сиканоин поднимает взгляд, вдруг услышав своё имя, произнесённое Ёимией, которая, чуть наклонив голову вбок, с вопросительным видом всматривается в лицо Хэйдзо, видимо, дожидаясь от него какого-то ответа…              — Ты решил, что будешь заказывать?              Хэйдзо кивает девушке, обращая внимание на то, что гости, стоявшие перед ним в очереди, уже ушли.              — А, да… — кивает Сиканоин, слегка виновато улыбаясь, — можно мне капучино?              Пока Ёимия принимает заказ, а Хэйдзо оплачивает его, он старается не обращать внимания на слегка взволнованный взгляд Томы, что всё это время стоял рядом и занимался какими-то рабочими делами за стойкой.              Хэйдзо не сразу обратил внимание на него, потому что откровенно выпал из жизни, погрузившись в свои размышления, но теперь в зелени чужих глаз Сиканоин отчётливо чувствовал беспокойство.              Он прекрасно понимал, почему Тома волнуется о нём… Ведь именно он и предложил собраться сегодня друзьям и что-нибудь придумать, чтобы вытащить задницу Хэйдзо из той плачевной ситуации, в которой он оказался.              Как жаль, что Хэйдзо уже всё решил.              — Эй, Хэйдзо, а где Горо? — вдруг интересуется у парня Ёимия, растягивая свои губы в мягкой улыбке.       — Вообще без понятия, — лукавит Сиканоин, чуть махнув рукой. Он прекрасно понимает, что подобным ответом не сможет убедить никого из присутствующих в том, что не осведомлён о планах Горо, просто…       — Он на свиданке с Итто, — встревает в разговор Куки, которая, подойдя ближе к стойке, облокачивается на неё, — Хэйдзо просто этого произносить вслух не хочет, — как-то неоднозначно ухмыляется Синобу, одаривая приятеля чуть сощуренным взглядом.       — Что… — слегка удивлённо протягивает Тома, — у них правда свидание?       — Да какое там свидание, — перебивает его громким смешком Сиканоин, — ты Итто видел вообще? Такого громилу ни в одно приличное место не пустят.       — Поэтому он пригласил Горо в кино, — подключается Аято, так же лукаво ухмыляясь и переглядываясь с Томой.       — А ведь там темно и ничего не видно… — добавляет Куки.       — Ага, наверное, ещё и последний ряд… — продолжает Тома.       — Так, вы все, — резко перебивает своих друзей Хэйдзо, — заткнитесь, а? Чего вы добиваетесь вообще? Да, они пошли на свидание или как это там называется, я чёрт его знает, но мы вроде собрались здесь не для того, чтобы обсуждать этот бред… — Сиканоин говорит всё это привычным насмешливым тоном, однако вместе с тем в его словах проскальзывает и очевиднейшее раздражение, что, впрочем, не уходит от внимания некоторых из присутствующих…              — Ладно, я пока пойду к девочкам, — меняя тему разговора, произносит Аято и кивает в сторону зала, туда, где уже сидели Кокоми и Сара, — Тома, сделаешь мне молочный чай?       — Ага, — кивает парень в ответ с короткой улыбкой на губах.              — Мда… — Куки негромко вздыхает и чуть покачивает головой, однако ни слова больше не говорит и молча проходит следом за Камисато.              — Хэйдзо, а ребята не придут? — уточняет Тома, пока начинает готовить чай для Аято.       — Надеюсь, что нет, — пожав плечами, отвечает Сиканоин и принимает в руки капучино, что Ёимия протягивает ему. Он благодарит бариста, которая, едва только отдав кофе и не замечая больше гостей в зале, чуть отходит от стойки, чтобы сесть на стул и достать свой мобильный телефон.              — Ёма, ты сегодня весь день сидишь в нём, — делает ей замечание Тома, — у тебя всё хорошо?       — А? Да, прости… — чуть виновато улыбается она, — ну гостей же пока нет…              Хэйдзо решает не дослушивать этот диалог и оставляет коллег выяснять отношения наедине, а сам направляется к столику, за которым уже начинается какое-то обсуждение между Аято и Сарой.              — Я удивлена, что ты решил прийти, — бросает она в сторону Хэйдзо.       — И тебе привет, Сара, — ухмыляется Хэйдзо, — думала, раз меня отчислили, ты меня больше не увидишь…?       — Нет, я предположила, что тебе настолько похуй, что ты даже не появишься здесь.       — Сара, пожалуйста… — Кокоми оборачивается к ней, укладывая ладонь на её плечо.              Хэйдзо не успевает прокомментировать слова Сары, потому что его вдруг отвлекает короткий звонок колокольчика над дверью кофейни, оповещающий о чьём-то приходе.              Это был Сяо.              — Всем привет, — Алатус, быстрым шагом проходя к столику, оглядывает друзей и протягивает руку Хэйдзо, которую тот пожимает в ответ.       — Привет, — его также приветствует Аято, — а Итэр где?       — Он у Скары, — отвечает Сяо и, не снимая пальто, садится за стол, а затем обращает взгляд на подошедшего Тому, принёсшего напитки для Аято и девочек.       — Я так понимаю, из всех «ANEMO» пришёл только ты…? — как-то слегка нервно ухмыляется Тома, оборачиваясь к Сяо, руку которого он также пожимает в приветственном жесте.       — А Венти…? — Алатус переводит взгляд на Хэйдзо, что в ответ пожимает плечами.       — Он остался дома.              Сяо слегка качает головой, уводя на пару мгновений взгляд куда-то в сторону до тех пор, пока Тома не спрашивает у него, хочет ли Сяо что-нибудь заказть из напитков. Алатус соглашается и просит сделать ему обычный эспрессо.              — А Кадзуха в полицейском участке? — спрашивает Аято у Сяо, стоит только Томе отойти. — Не слишком ли он зачастил туда…?       — Ну знаешь, если бы Томе угрожал маньяк-психопат, ты бы вообще в этом участке ночевал, — усмехается Хэйдзо, ловя на себе слегка нахмуренный взгляд Камисато:       — Перестань шутить на эту тему, Хэйдзо.       — На какую из? На тему маньяков-психопатов или твоих отношений с Томой?       — У нас нет никаких отношений, — резко отрезает Камисато, взглядом касаясь фигуры Томы, хлопочущего за стойкой над приготовлением кофе, — и вообще, ты сейчас дерзишь человеку, который собирается помочь тебе избежать отчисления, — произносит Аято, заставляя Хэйдзо закатить глаза.       — Слишком громкое заявление для того, кого хотят убрать с поста президента студсовета, — усмехается Сара.              — Что…?!              Все сидящие за столом вмиг замирают, обращая свои взгляды на Кудзё, которая лишь покачивает головой и переводит взгляд на Аято, словно давая ему самому объясниться в происходящем.              — Это правда. После фестиваля ректорат очень недоволен работой студсовета. Они ссылаются на мой непрофессионализм, поэтому… — пока Камисато говорит всё это, он не выглядит расстроенным или задетым. Он просто сухо излагает факты, которые, впрочем, не имели под собой и доли правды.              Несмотря на то, что большую часть работы за Аято выполнял Тома и другие помощники, Камисато всегда исправно выполнял роль руководителя, хоть и критиковался Томой в начале учебного года…       А то, что происходило на фестивале, Аято как раз-таки всеми силами пытался контролировать, и все вокруг это прекрасно понимали, однако…              — Поэтому ты не смог попросить для Хэйдзо отсрочку? — спрашивает Кокоми. — Ты ведь уже ходил в администрацию с этой просьбой?       — Откуда ты знаешь? — спрашивает Аято.       — Аяка рассказала мне, — признаётся Сангономия, — я подумала, что она шутит, потому что у тебя всегда были хорошие отношения с ректоратом…       — Ключевое слово «были». Поэтому да, я не смог поговорить даже с секретарём на тему отчисления Хэйдзо. Они меня просто не хотели слушать.       — И что теперь…?              Аято поднимает голову, замечая подходящего к столику Тому, который нёс кофе для Сяо и несколько угощений в виде сладостей для друзей.              — Есть у меня одна идея, — произносит Камисато, — но это займёт много времени… до начала сессии мы можем не успеть, — вздыхает он, наблюдая за тем, как Тома подходит к Сяо и отдаёт ему заказ, а затем садится рядом.       — Какие милые кексы, — улыбается Кокоми, обращая взгляд, а затем сразу пробуя угощение, которое Тома принёс и поставил на стол.       — Да, был бы тут Горо… ему бы понравилось, — как-то неоднозначно протягивает Тома, бросаясь чуть лукавым взглядом в сторону Хэйдзо, который в ответ смеряет друга мрачным видом.       — А Горо не придёт? — интересуется Сяо, оборачиваясь к Хэйдзо.       — Нет, — холодно отвечает Сиканоин, — давайте мы не будем поднимать эту тему?       — Ну уж нет, — отказывается Куки, — расскажи нам всем, как так вышло, что парень, который тебе нравится, гуляет с другим?       — А…?! — возмущённо произносит Хэйдзо, — это всё твой Аратаки, между прочим. И вообще…       — Хэйдзо, — его внезапно перебивает Аято, — а Горо знает, что тебя отчисляют…?              За столом вдруг возникает тишина, которая в момент напрягает всех присутствующих, потому что лицо Хэйдзо сменяется с привычного для него несерьёзного выражения на нечто такое, что отображает в его глазах тень тревоги…              — Нет, он не знает.              Это было то единственное, что волновало Хэйдзо больше остального: ему действительно придётся уехать и оставить Горо, придётся попрощаться с ним, с их вечерними посиделками на кухне, с вечным ворчанием Горо на тему того, какой Хэйдзо идиот, с пробежками по утрам и каждый раз данным обещанием, что Хэйдзо перестанет курить, с походами в эту самую кофейню, куда Сиканоин захаживал чаще всего только ради того, чтобы понаблюдать за тем, как Горо работает.              Это могло показаться странным и неправильным, но Хэйдзо любил смотреть на него в момент, пока он поглощён каким-либо процессом: будь то тренировка на свежем воздухе, подготовка к экзаменам за столом, заваленным книгами и конспектами, или даже простое общение с клиентами, которым Горо, отдавая приготовленный кофе и желая хорошего дня, никогда не забывал улыбаться — именно за всем этим Хэйдзо любил наблюдать.              Только наблюдать — не более того.              Однако теперь всё это могло просто исчезнуть, раз и навсегда стать простым воспоминанием, потому что Хэйдзо предстоит оставить Горо и своих друзей… Как бы Хэйдзо ни хотелось, он не сможет приезжать сюда каждые выходные. Его родной город находится далеко на юге. Туда добираться порядка трёх дней, и, понятное дело, ни о каких постоянных встречах и прогулках не может быть и речи…              — Почему ты до сих пор не сказал ему? — спрашивает Кокоми. — Ты ведь понимаешь, что рано или поздно тебе придётся это сделать?       — Я это прекрасно понимаю, просто… — Хэйдзо коротко вздыхает, даже не зная, какие слова подобрать.              Почему, когда дело касается Горо, ему всегда было так сложно…              — Я собирался рассказать ему сегодня здесь, при вас, но он ушёл гулять с Итто, и…              А может, это был знак свыше? Может, Горо и не стоит сейчас знать об этом? Конечно, Хэйдзо никак не сможет до самого отъезда утаивать это, потому что слухи обязательно доберутся до Горо, но… если всё же попробовать оттянуть этот момент? Может, Хэйдзо удастся хоть немного…              — Слушайте… — начинает произносить Сиканоин, наконец нарушая повисшую тишину за столом, — я очень благодарен вам за желание помочь и как-то выправить ситуацию, но я думаю, что в этом нет необходимости, — он поднимает взгляд, которым обводит всех присутствующих, — я рад, что за то время, которое я провёл здесь, я смог обзавестись хорошими друзьями, готовыми мне помочь, но… боюсь, что бы вы ни сделали, мне и правда придётся уехать.              За столом снова повисла тишина.              Скорее всего, абсолютно каждый присутствующий здесь прекрасно понимал, что практически ничего уже сделать нельзя. Хотя…              — Ты сказал, что тебе вчера позвонил отец, — начинает Тома, — он попросил тебя вернуться домой?       — Да, дома нужна моя помощь, Нана приболела, и мне надо подменить её на время в гостинице.       — Но ты собираешься вернуться? — спрашивает Сяо, в голосе которого Хэйдзо слышит совершенно справедливое волнение, потому что…              Их группа…              — Я не знаю, сколько времени это займёт, — поясняет Сиканоин, — поэтому я не могу ничего обещать.              Хэйдзо мог бы настроить уйму предположений и теорий, как он всегда любил это делать, но в последнее время… особенно сегодня, с ним явно было что-то не то.              Что-то мешало ему цельно соображать и думать.              — Ладно, — заключает Аято, — пока в нашем распоряжении немного времени, у меня есть идея, как можно сохранить место Хэйдзо в университете.              Хэйдзо, как и все остальные, оборачивается к Камисато с заинтересованным видом.              — Тома, — Аято обращается к своему помощнику, — сможешь дозвониться Тарталье?       

20:09

             Выходя из кофейни, Хэйдзо почти устало вздыхает, готовый застонать от того, насколько долго и муторно Аято с Томой отчитывали его и поносили за его отношение к учёбе. Впрочем, несмотря даже на комментарии Сары и парочку неловких моментов, в которые Сиканоин едва сдерживался, чтобы не послать Кудзё нахуй, вечер был скорее весёлым, чем утомительным.              Хэйдзо хорошо провёл вечер в компании друзей, на пару часов отойдя от неприятных мыслей о предстоящем возвращении домой. Очевидно, это была не последняя дружеская встреча перед тем, как он уедет, но всё же…              — Хэйдзо, мы с Сарой ещё пойдём погуляем, — выходя на крыльцо кофейни, сообщает парню Кокоми.       — Я что, пойду домой один? — вздыхает Сиканоин. — Что у меня за друзья такие? Все по парочкам, это даже не смешно…       — Если бы ты имел чуть больше мозгов, может быть, ты тоже… — начинает говорить Сара, на что Кокоми резко одёргивает её.       — Впервые соглашусь с Сарой, — присоединяется к разговору Куки, выходящая следом за девочками на улицу.       — Я окружён гиенами, — отмахивается Хэйдзо, — Сяо, ну хоть ты скажи им, — просит он, обращая взгляд на Сяо, также вышедшего из зала кофейни.       — Сказать что…? — чуть выгнув бровь, произносит Алатус. — Ты же и правда идиот.              Пока девочки начинают негромко посмеиваться с реакции Сяо, который не придаёт своим словам даже мимолётного окраса, говоря их с таким серьёзным и мрачным видом, что Хэйдзо в момент приходит в недовольство и начинает возмущаться…              Друзья стоят ещё несколько минут у кофейни, обмениваясь и перекидываясь фразочками (в основном они просто стебутся над Хэйдзо), пока наконец не прощаются, желая друг другу хорошего вечера…              — Хэйдзо, — обращается к нему Сяо, стоило только девушкам уйти и оставить их наедине, — я понимаю, что сейчас, возможно, не очень подходящее время, но…       — Хочешь спросить о Венти? — делая затяжку из электронки, спрашивает Сиканоин, заставляя Алатуса своим предположением изрядно удивиться.       — С чего ты взял?       — Это очевидно, — пожимает плечами Хэйдзо, даже не собираясь объяснять другу, почему его беспокойство о Венти вполне отчётливо прослеживается…       — Хорошо, предположим, я хочу спросить о Венти, — соглашается Алатус, — как он сейчас?              Хэйдзо на короткое мгновение отводит взгляд в сторону, стараясь подобрать нужные слова, которые смог бы озвучить…              В отношениях Сяо и Венти Хэйдзо мало что понимал, впрочем…              — Знаешь, если хочешь знать моё мнение, то тебе и правда не стоит тревожить его, но… — Хэйдзо вздыхает, — я не имею права утаивать от тебя тот факт, что Венти очень хуёво. У него явно проблемы, которые я, конечно, пытаюсь решить разговорами и выпивкой, но, знаешь…       — Я понял, — Сяо вдруг перебивает его, опуская потяжелевший взгляд куда-то вниз… — в любом случае спасибо за это. Уверен, Венти очень ценит твою поддержку.              Хэйдзо в лёгком изумлении приподнимает брови, почему-то чувствуя себя третьим лишним в этой истории. Не то чтобы ему было всё равно на взаимоотношения своих друзей, но он ощущал себя, словно в игре про сломанный телефон.              — Ладно, я пойду, хорошего тебе вечера, — наконец произносит Сяо и, пожав руку Хэйдзо на прощание, спешит уйти.              Сиканоин ещё с минуту остаётся стоять на месте, провожая Алатуса взглядом и думая о том, что в их небольшой музыкальной группе подозрительно много любовных треугольников.       

20:42

             Хэйдзо и в самом деле приходится в полном одиночестве и тишине возвращаться домой. Эта незатейливая и медленная прогулка, наверное, всё же была нужна ему, чтобы разгрузить голову и привести мысли в порядок.              Хоть Хэйдзо и не посещал занятий и не занимался подготовкой к сессии, он всё равно за прошедший день чувствовал себя чертовски уставшим.              Внезапные открытия, встречи, попытки убедить себя и других в том, что ему не нужна помощь, а ещё…              Чёрт…              Хэйдзо останавливается на месте и, прикрыв глаза, поднимает голову к небу, желая дать себе минуту на передышку, чтобы просто отвести от себя мысли о Горо и ревности, в которой Сиканоин до сих пор не хотел себе признаваться.              Может, это и не ревность была вовсе? Может, Хэйдзо просто беспокоился, что он уедет и оставит Горо…? Хэйдзо ведь обещал, что поможет ему разобраться с собственными чувствами…       

«Он готов был взяться голыми руками за любую из его проблем — и решить её, распутать клубок переживаний и самобичевания, вытащить наружу всё, чтобы разложить по полочкам все его чувства…»

      

      И ведь именно это Хэйдзо и делал.              Когда после фестиваля Горо начал переживать за Кадзуху и рваться ему помочь, Хэйдзо вовремя остановил его. Сиканоин умело удерживал его необдуманные решения и эмоциональные порывы, как холодный голос разума, диктующий настоящую, «правильную» истину…              Но теперь…              Тц…              Хэйдзо продолжает идти вперёд, пытаясь вытрясти из себя всё это. Он снова слишком сильно загоняется на эту тему, но едва ли может иначе.              Что вообще должен чувствовать человек, так сильно влюблённый и…               — Итто, постой, это…              Итто…?              Хэйдзо останавливается, слыша знакомый голос где-то за углом, как раз вблизи их дома, к которому Сиканоин почти добирается…       И стоит ему только сделать ещё пару шагов и пройти за поворот, выйдя на дорогу, ведущую во двор, как вдруг…              Что…?              Хэйдзо замирает, перед собой видя сцену…              Как Горо чуть робко прижимается к Итто, что, склоняясь над ним, ласково и медленно целует юношу в губы, удерживая его лицо в своих ладонях.              Чёрт…              Хэйдзо в подступе не столько удивления, сколько какого-то ужаса раскрывает глаза, видя то, что, кажется, не могло поразить его, но почему-то всё равно возносило непомерную боль в сжимающейся от обиды груди…              Ха…              Хэйдзо, как и всегда, оказался слишком умён, чтобы предсказать нечто подобное, но…       Блять…       …слишком глуп, чтобы не позволить этому случиться.