С понедельника по воскресенье

Суббота, 18:48

             — Ну что, бард, как там твой план, а? Удался?              Венти вздрагивает от внезапно раздавшегося голоса Хэйдзо, за которым последовали крепкие объятия: Сиканоин прижимает парня к себе, уложив одну руку на его плечо, дополняя приветствие своей фирменной слегка лукавой улыбочкой.              Парни прямо сейчас стояли у входа в клуб, куда собирались почти всей группой на выступление «FATUI» по приглашению Кадзухи.              — Привет, Хэйдзо, — коротко улыбнувшись, отвечает Венти, — какой план? Ты вообще о чём? — бард изображает недоумение на своём лице, поднимая голову на коллегу, который в ответ лишь многозначительно кивает головой:       — Ой, да, ладно тебе, — барабанщик чуть хлопает парня по плечу, — ты же вчера принцессу к Сяо повёл. Думаешь, я совсем тупой и не понимаю, чего ты добиваешься?       Венти чуть дует щёки и складывает руки на груди, как бы в недовольном жесте. На самом деле он не особо скрывает своих намерений свести Сяо с Итэром, просто Хэйдзо — последний человек, которому стоило бы об этом знать. Из-за его любви к бесконтрольным неловким шуткам весь план может пойти по одному причинному месту.              — Блин, от тебя вообще ничего не скроешь.              А вот удалось ли вчера Итэру и Сяо поговорить (на больше Венти даже не надеялся) — Венти доподлинно не знал. Он очень ждал, что по приезде Итэра в клуб, парень расскажет, как вчера провёл свой вечер в компании Сяо, и смогли ли они хоть немного распутать клубок беспорядка в своих отношениях…              — Кадзуха! — Венти вдруг замечает знакомое лицо в небольшой толпе собирающихся посетителей клуба, постепенно заходящих внутрь заведения. Народу было не очень много, потому что сам клуб был меньше по сравнению с тем, где «FATUI» выступали в прошлый раз.              — Привет, — Каэдэхара оборачивается к коллегам, поднимая руку в приветственном жесте, и неспешным шагом подходит к ребятам, — Хэйдзо, а где Горо? — интересуется Кадзуха, пожимая приятелю руку.       — Ну, во-первых, он сегодня работает, а во-вторых, я бы не взял его сюда, даже если бы он был свободен, — усмехается Сиканоин, коротко оглядываясь на ничего не понимающего и слегка глуповато улыбающегося Венти.       — И ты оставил его одного? — Кадзуха слегка сощуривает взгляд.       — Нет, на работе он с Куки, а после смены я попросил встретить его Кокоми, — Хэйдзо с деловитым видом хмыкает, — всё под контролем, не парься.       Кадзуха на это лишь коротко, едва слышно вздыхает и чуть качает головой.       — А что происходит? — вдруг возникает Венти с очень любопытно-вопросительным видом. — Что-то с Горо?       — А вот не скажу, — усмехается Хэйдзо, — ты же не посвящаешь нас в свои планы.       — Ну эй! Хэйдзо!              Парни вступают в какую-то забавную перепалку, в которой Кадзуха, как обычно, не участвует, и пока парень достаёт свои сигареты, чтобы закурить, он вдруг замечает, как из очередной подъехавшей к клубу машины показывается Итэр в сопровождении с… Сяо.              Кадзуха замирает, так и оставив пачку сигарет в руках, пока молча и изумлённо наблюдает за парнями, выходящими из машины и о чём-то мило переговаривающимися, направляясь к клубу.              — А что здесь делает Сяо… — подаёт голос Венти, явно удивлённый появлением Алатуса не меньше, чем Кадзуха, который был уверен, что из-за своего не очень хорошего состояния коллега не станет сегодня посещать очередную пьянку…              Хотя у Кадзухи была догадка, почему Сяо всё-таки приехал: эту самую «причину» он прямо сейчас крепко держал за руку, пока шёл рядом и вёл к входным дверям клуба.              — О-о-о, бард, походу, сработал твой план, — посмеивается Хэйдзо, наблюдая за парочкой, которая, кажется, даже не замечает своих коллег, стоящих неподалёку.       — Сяо! Итэр! — кричит звонким голосом Венти, всё-таки заставляя парней обратить на себя внимание. Те и в самом деле оборачиваются и, перебросившись парочкой коротких фраз, направляются к своим друзьям.              — Привет! — едва Итэр подходит к коллегам, как вдруг к нему слёту бросается обниматься Венти, заставляя парня откровенно удивиться его действиям, — эй, ты чего?       — А-а-а! Я так рад вас видеть! — Венти чуть мотает головой, пока крепко-крепко обнимает чуть смущённого, но широко улыбающегося Итэра.              Пока коллеги пожимают друг другу руки и приветствуют, Кадзуха не сводит внимательного взгляда с Сяо, всем своим видом демонстрирующего какое-то лёгкое недоумение. Он и в самом деле не ожидал сегодня увидеть Алатуса здесь, и это накладывает некоторые сложности…              Например, Кадзуха был осведомлён о том, что Сяо не очень хорошо относится к Скаре, но это не вызывало волнения, потому что сегодняшний вечер Каэдэхара будет рядом с ними и не позволит этим двоим сцепиться в конфликте в случае чего.              А ещё Кадзуха отменил репетицию ради того, чтобы Сяо отдохнул, побыл дома, отоспался и всё в таком духе, а в итоге он стоит здесь, готовый войти в шумный, забитый людьми зал, где не будет ничего, кроме громкой музыки и выпивки. Не то, чтобы Кадзуха был против: Сяо имеет право проводить своё свободное время, как хочет, однако же это казалось ему слегка… неправильным?              — О, да это же мои коллеги из «ANEMO»!              Парни оборачиваются на раздавшееся приветствие со стороны, принадлежавшее, как оказалось, Тарталье, который очень резвым шагом направлялся прямо к ребятам.       — Я так рад вас видеть! — заявляет рыжий, — сегодня будет просто охуенно, обещаю вам! — парень набрасывается на Сяо и Итэра, стоящих рядом и обнимая их обоих за плечи, как старых добрых друзей.       — И вы здесь? Как вчера погуляли, а-а?       — Отвали, — Сяо вполне ожидаемо убирает от себя руку Аякса, даже не взглянув на парня, но почему-то вдруг бросившись колким взглядом прямо в Венти, который начинает слегка виновато улыбаться, пока Хэйдзо с Кадзухой недоуменно переглядываются.       — Всё понятно с тобой, злюка, — бурчит Тарталья в ответ Алатусу, но всё так же приветливо улыбается.       — Аякс, а где Скара? — вдруг спрашивает Венти.       — Наша королева ругается с директором клуба, — рыжий чуть закатывает глаза, — как всегда, в общем-то.       — Всё в порядке? — интересуется Кадзуха, слегка встревожившись.       — Да-да, не переживай, — Аякс усмехается, замечая чуть нахмуренный взгляд Каэдэхары, — вы лучше это, проходите пока, мы вам местечко на втором этаже забронировали, с самым лучшим видом на сцену, — хвастается рыжий, довольно улыбаясь.       — Ничего себе, — присвистнул Хэйдзо, — и с чего такая щедрость?       — А вот так, — Тарталья многозначительно хмыкает, не убирая со своего лица ухмылки, пока смотрит прямо на Кадзуху, — Скара лично об этом попросил.       

19:04

             Тёмный зал клуба, оказавшийся куда более просторным, чем Кадзуха себе представлял, постепенно заполнялся людьми, а вместе с тем шумом громких разговоров и звоном бокалов, которые официанты начинали разносить по немногочисленным столикам.       Местное заведение было разделено на два этажа: на нижнем находился бар, хорошо-оборудованная сцена и просторная площадка, которая прямо сейчас начинала забиваться посетителями в предвкушении начала выступления первой группы.       Второй этаж, куда собственно Аякс и проводил своих коллег из «ANEMO», был отдельным, обособленным залом с балконом, выходящим прямо на сцену. Помещение напоминало скорее VIP-зону с дорого-обставленным интерьером в тёмных тонах, с очень мягким, почти неощутимым синевато-фиолетовым освещением, красиво падающим на поверхности широких удобных диванов и столов, один из которых и заняли ребята из «ANEMO».              Пока друзья наперебой начинали донимать местного работника клуба с заказом алкоголя, в котором один только Венти разошёлся настолько, что, кажется, позабыл про всякие рамки приличия, Кадзуха прошёлся по небольшому коридору, разделяющему почти закрытые помещения с балконом, с которого было очень удобно наблюдать за происходящим на сцене. Это место сквозило дороговизной, но оставалось атмосферным и приятным, что, однако, всё равно слегка не устраивало Каэдэхару. Услышав от Аякса, что именно Скара позаботился о бронировании этого места для своих «коллег», он был приятно удивлён, но оказавшись здесь, ему стал вполне очевиден тот факт, что это стоило немалых денег. Вот так тратиться ради Кадзухи и его друзей… Это было вполне в духе Скарамуччи, любящего выделываться и впечатлять своими поступками, но с другой стороны — это было самое настоящее расточительство, и Кадзуха никак не мог понять, для чего Скара подобное устроил.              За прошедшие пару дней, пока они не виделись, Каэдэхара успел много раз подумать о сегодняшней встрече и своём намерении познакомить Скарамуччу с друзьями — людьми, которые, возможно, в будущем окажутся его реальными коллегами. Но у Кадзухи не было желания каким-то образом оправдывать поведение Скары или защищать его при любом случае (зная, что, порой, этот парень бывает весьма грубым и резким), он просто хотел представить своим друзьям человека, ставшего для него за последние пару недель кем-то особенным, кем-то, кто вдохновляет его и заставляет думать о себе постоянно…              За эти два дня «разлуки» Кадзуха успел сильно соскучиться по Скарамучче, несмотря на то, что он пытался отвлечь себя музыкой, учёбой и вчерашним походом с Томой и Ёимией в бар. Они отлично провели время за пивом и жалобами на студсовет (в частности на Сару, которая заколебала всех троих), но даже эти замечательные посиделки не смогли полноценно отвести Кадзуху от томительного ожидания сегодняшней встречи…              Он и в самом деле безумно соскучился по нему.              Из своих мыслей Каэдэхару вырывает яростно прогремевший на весь зал гитарный рёв и следом оглушающие крики толпы, приветствующие незнакомую Кадзухе группу на сцене. Насколько парень понял, сегодняшнее мероприятие включает в себя ряд выступлений разных групп в одном похожем жанре (так ему объяснил Скара), что оттягивало встречу с тем, ради кого Кадзуха вообще сюда пришёл, ещё на неопределённое время…              — Кадзуха, ты идёшь? — к гитаристу вдруг подоспевает Итэр, заглядывая в лицо приятелю. Кадзуха оборачивается на столик, за котором сидят его друзья и о чём-то весьма громко дискутируют: хотя по тому, как Сяо закатывает глаза от очередного довольного возгласа Венти и хитрой ухмылочки Хэйдзо — становится понятно, что коллеги просто в очередной раз чем-то достают Алатуса, готового послать своих друзей куда подальше.              Кадзуха невольно улыбается, смотря за ребятами, успевая подметить, что Сяо находится в вполне нормальном состоянии (не учитывая тот факт, что прямо сейчас Хэйдзо хватает его за руку, пытаясь остановить от того, чтобы начать душить Венти), и коротко оглядываясь на рядом стоящего Итэра, Каэдэхара вдруг решается поинтересоваться:       — Итэр, как Сяо себя чувствует? С ним всё в порядке?              Этот вопрос Кадзуха не хотел бы задавать именно Итэру, но, зная, что Сяо не ответит ему правдой, пришлось вытягивать её из человека, который о таком врать точно бы не стал. Однако же… Перед тем как ответить, Итэр, наклонив голову чуть вбок, как-то слегка странно и беззаботно улыбается, и эта реакция не предвещает ничего хорошего:       — А ты не хочешь у него самого узнать?              Кадзуха изумлённо приподнимает свои брови, будучи совершенно не готовым к подобному ответу от Итэра. С чего бы он…              — Я думаю, вам нужно поговорить, — дополняет блондин ранее сказанное, переводя свой взгляд с Кадзухи на Сяо, который в то же мгновение, чувствуя, что стал объектом чьего-то внимания, отвлекается от диалога с Венти и Хэйдзо и поворачивается к Итэру, который в ответ мягко, почти счастливо улыбается парню.              Наблюдая за их игрой в гляделки, Кадзухе кажется, что он явно чего-то не знает об отношениях этих двоих, и что ответ (на самом деле просьба) Итэра имеет гораздо больше оснований, чем простое беспокойство.       — Идём, тебе надо выпить, — предлагает блондин, кивая в сторону столика и чуть отходя от балкона, как бы подзывая Кадзуху за собой. Каэдэхара мысленно соглашается, и напоследок проходится взглядом по первому этажу, смотря на беснующуюся толпу и группу из ребят, играющих на сцене весьма неплохую песню.                    

19:56

             С начала выступления первой группы прошло около часа, и за это время Кадзуха уже пару сотен раз успел взглянуть на часы, несколько раз сходить покурить и пронаблюдать за тем, как половина его коллег успела знатно накидаться за прошедшее время. Хэйдзо с Венти на пару решили устроить игру, кто кого перепьёт, и, что казалось весьма странным, оба совершенно не пьянели, ну или по крайней мере изображали на своих лицах весьма убедительную трезвость. Сяо и Итэр весь вечер сидели рядом, не отвлекаясь друг от друга ни на минуту, и даже участвуя в общем диалоге (особенно когда Хэйдзо пытался разнять эту сладкую парочку каким-нибудь весьма неоднозначным комментарием или шуткой), они всё равно продолжали вести разговор друг с другом, по итогу снова возвращаясь к уединению. Кадзуху это очень забавляло, как минимум, он был рад за Сяо, потому что присутствие Итэра рядом заметно улучшало его настроение, и Каэдэхара готов был поклясться, что в этом тёмном и шумном помещении он смог заметить несколько раз на лице Алатуса подобие улыбки, пока парень что-то отвечал или слушал Итэра. Юноша же без умолку что-то рассказывал рядом сидящему, иногда подбираясь к нему так близко и что-то шепча прямо на ухо, потому что порой музыка сменяющихся групп оглушала даже мысли, не то что разговоры.              Кадзуха помнил о «просьбе» Итэра поговорить с Сяо, но почему-то Каэдэхара никак не решался обратиться к другу с предложением выйти покурить вместе, потому что Алатус, казалось, был очень сильно увлечён Итэром, от чего его стакан почти не пустел, а говорить с Сяо на трезвую голову… было почти бесполезным занятием.              — Эй, принцесса, можно вопрос? — вдруг обращается к Итэру через стол Хэйдзо, потряхивая рукой свой полупустой стакан из-под бурбона, в котором гремели остатки льда.       — Да? — блондин отрывается от диалога с Сяо, который сидит к нему почти вплотную, и так же обращает внимание на Хэйдзо, метнув в него слегка недоверчивый взгляд, от которого у барабанщика ещё большее веселеет вид.       — Скажи, ты менеджер группы «ANEMO» или личный менеджер для Сяо? Почему мне, как участнику нашей замечательной группы не перепадает от тебя столько внимания, как Алатусу? — всё это Хэйдзо говорит с очень ехидной ухмылкой, наблюдая за тем, как постепенно лицо напротив сидящего Сяо мрачнеет с каждым сказанным словом.       — Кажется, ты только что проиграл Венти в вашем споре, — пытаясь перебороть смущение, отвечает Итэр, сложив руки перед собой, — потому что, походу, тебе уже хватит.       Кадзуха с Венти начинают посмеиваться с этого ответа, пока Хэйдзо приходит в какое-то лёгкое замешательство с того, что его осадил Итэр:       — А…       — Что за херню ты несёшь вообще? — продолжает блондин, ещё сильнее хмуря свои брови.       — Он просто бесится, что ты из всех нас выбрал Сяо, — усмехается Венти, потягивая из трубочки коктейль, пока слышит этот весьма странный диалог.       — Что, прости? — не выдерживает Алатус.       — А у меня был выбор? — Итэр делает вопрошающий вид, изогнув одну бровь.       — Ну, конечно! Конечно же, был! — возникает Хэйдзо, чуть хлопая рукой по столу, — почему всегда так? — демонстративно сокрушается Сиканоин, — почему всегда всё внимание самых красивых девушек и фанаток достаётся бас-гитаристам? А как же я?! Кто подумает о чувствах барабанщика?!       — Подожди, каких ещё девушек, ты же гей, — комментирует Венти, переводя на друга слегка пьяный, размытый взгляд.       — Я в первую очередь человек! И у меня разбито сердце! — Хэйдзо театрально хватается за грудь, — и я хочу внимания от принцессы.       — Ты от всех хочешь внимания, — усмехается Кадзуха, вспоминая, что Сиканоин ещё и к Скаре собирался приставать.       — Так, Каэдэхара, ты не возникай, давай, ага? Сидишь тут с кислым лицом и вздыхаешь весь вечер, — Хэйдзо чуть машет ладонью, — и где твоя куколка, кстати? Мы разве не ради него сюда пришли?       — «Куколка»? — издаёт смешок Кадзуха, пытаясь сделать глоток пива из бутылки.       — Хэйдзо, ты только при Скаре его так не называй, если не хочешь опять по лицу получить, — пока Венти начинает откровенно смеяться, Хэйдзо недовольно возникает:       — Эй! Да за что опять?!              Пока парни продолжают перебрасываться колкостями, Кадзуха видит, как Итэр и Сяо снова возвращаются к своему диалогу, однако блондин, замечая взгляд Каэдэхары, вдруг коротко кивает ему и кладёт руку на плечо Сяо, подбираясь к брюнету чуть ближе, чтобы что-то шепнуть на ухо.       Алатус поворачивается к Кадзухе, взглядом проходясь по вопросительному лицу друга, а затем кивает в сторону, как бы намекая, что хочет выйти вместе с ним из-за стола. Кадзуха одобрительно кивает в ответ, но только собравшись встать со своего места, вдруг слышит отрывок фразы Венти:       — Мне Скара вчера сказал, что втащит тебе при любом удобном случае…       — Вчера? — Кадзуха обращается к Венти, — вы вчера виделись?       — Ой… — бард делает слегка виноватое лицо, прикладывая руку к своему рту, замечая, как на него со стороны косится ещё и Итэр.       — Придурок… — тихо выдыхает Сяо, отводя глаза и вставая из-за стола.       — А вы это куда…? — спрашивает Хэйдзо, видя, как двое его коллег собираются куда-то отойти.       — Покурить.       — А, тогда я с вами! — просится Сиканоин, но Итэр, поднимаясь со своего места, быстро подсаживается к барабанщику:       — А ну, стоять, — он хватается резко за руку Хэйдзо, не давая тому уйти, чтобы очевидно предоставить возможность Кадзухе и Сяо поговорить наедине.       — Ты чего это, принцесса? — искреннее удивляется Сиканоин, садясь обратно на диван.       — Ты же хотел моего внимания, разве нет? — улыбается Итэр, коротко глянув на рядом сидящего Венти, который, кажется, что-то понимает и подзывает мимо проходящего официанта с просьбой принести Хэйдзо ещё бурбона.                     На улице было прохладно, поэтому большинство людей, находясь в курилке, долго не задерживались. Кадзуха, уже вдоль и поперёк изучивший этот угол для курящих (из-за большого количества раз, в которые приходил сюда), провёл Сяо в чуть отдалённое место, чтобы их не услышал кто-нибудь из прохожих: Каэдэхара даже не представлял, чем может обернуться их с Алатусом разговор, поэтому предусмотрительно увёл друга от лишних глаз.              Сяо же совсем не нравилась эта затея: он банально не был готов к какому-либо разговору с Кадзухой, даже несмотря на то, что они с Итэром говорили об этом накануне. Хоть Алатус и сам предложил Кадзухе выйти и покурить, он сделал это лишь потому, что Итэр настоял. Но лично Сяо не видел острой необходимости выяснять причину возникшей недомолвки с другом прямо здесь и сейчас, хотя, с другой стороны, был ли смысл откладывать этот разговор…              — Это ничего, что ты оставил Итэра с Хэйдзо? — с мягкой улыбкой начинает Кадзуха, пока останавливается и достаёт из кармана сигареты.       — Он хоть и придурок, но не бесстрашный же, — чуть пожимает плечами Сяо, синхронно с другом вытягивая сигарету из своей пачки вместе с зажигалкой. Закурив, Алатус поднимает взгляд на Кадзуху, который так же молча смотрит на него в ответ. Они оба не знают, как подступиться к разговору и с чего бы его начать.              На фоне громких, но приглушенных звуков, раздающихся из-за стен клуба и снующих в отдалении у главного входа прохожих, могло показаться, что разговаривать на какие-либо серьёзные темы — затея так себе, особенно учитывая тот факт, что Сяо в принципе не из тех, кто любит откровенничать и выяснять отношения, не говоря уже о том, чтобы делать это в общественных местах. Поэтому Кадзуха, знающий об этом как никто другой, был слегка удивлён предложению своего друга поговорить в подобном месте, и чтобы сделать взаимный, ответный шаг, Каэдэхара просто предлагает:       — Давай я начну первым.              Сяо, сделав короткую затяжку, кивает, пытаясь скрыть лёгкое напряжение в своих действиях, потому что так же, как и Кадзуха не знает, чем может окончиться этот разговор.              — Знаешь, мне кажется, что тебе не стоило сегодня приезжать сюда, — сразу же начинает Каэдэхара, не собираясь медлить или долго подводить своего друга к очевидному факту, зная, что Сяо не любит ходить вокруг да около, — потому что твоё состояние в последние несколько дней меня очень беспокоит, и…       — И поэтому ты решил отменить репетицию? — Сяо перебивает друга и одаривает его холодным, чуть прищуренным взглядом, пока в очередной раз затягивается. Кадзуха делает вид, что совсем не удивлён этому ответу, пронизанному резкостью и даже оттенком грубости. Но Кадзуха сам начал разговор с весьма неприятных откровений, так что…       — Я не стану скрывать, что делаю это из-за тебя и твоего состояния, — Кадзухе было неприятно признаваться в этом Сяо, но он, наверняка, уже сам обо всём догадался.       — И сколько ты ещё готов терпеть моё «состояние»? — спрашивает Алатус, не сводя с приятеля своего этого хорошо знакомого Кадзухе мрачного взгляда.       — Сколько потребуется, — чуть похолодевшим тоном отвечает Каэдэхара. Ему не нравится, какой тон приобретает их с Сяо диалог, но разве он мог отвечать иначе человеку, который смотрел на него вот таким вот колким, недоверчивым взглядом, словно они и не друзья вовсе…       — Ты просто самолично решил, что раз мне стало хреново, ты имеешь право отменять репетиции и обманывать меня?       — Сяо, — Кадзуха вздыхает, — ты бы ни за что не послушался, если бы я открыто попросил тебя взять перерыв. Не говори, что это не так.              Сяо наконец отводит взгляд, наверное, не зная, что ему ответить. Кадзуха был прав, кроме как соврать, сказать, что «нет времени» или вместо репетиции предложить пойти в клуб, как сегодня, у него, видимо, не было выбора.              — Ты слишком печёшься обо мне, — выдаёт Сяо, — перестань это делать.              — Как я могу? А если ты снова упадёшь в обморок? — теперь была очередь Кадзухи сверлить пристальным, слегка беспокойным взглядом друга, который в свою очередь в ответ посмотреть почему-то не мог. Сяо было крайне неловко и неприятно обсуждать это, но он не хотел возвращаться в клуб, к Итэру, что называется «с пустыми руками», с нерешённым, нарастающим конфликтом с одним из своих близких друзей.              — Не будет этого, — всё-таки поднимая взгляд на Кадзуху, с тоном уверенности в голосе говорит Сяо, словно в попытке дать обещание.       — Ты уверен? — Каэдэхара остаётся слегка удивлённым заявлением своего коллеги. Стоит ли ему довериться в этом или всё-таки попытаться выяснить причину?       — Да, — решительно кивает Сяо, этим жестом давая понять, что настроен в своих словах вполне серьёзно. И этот ответ почему-то кажется Кадзухе вполне себе правдой. Видимо, Сяо и в самом деле готов ответить за свои слова, и чтобы не случилось, не допустить очередного обморока…              А Кадзуха начинал догадываться о причине…              — Это из-за Итэра, да?              Плечи Сяо едва заметно вздрагивают, пока парень отводит взгляд в сторону, не в силах найти ответа, который на самом деле был слишком очевиден.              — Возможно.              Кадзуха расслабленно выдыхает, понимая, что ничего больше предъявить Сяо он не сможет. Если друг даёт такое обещание…       Это было не просто обещание, это было принятие того, чего Сяо избегал последние несколько месяцев. Он принимал положение дел, в котором готов был продолжать свою терапию или банально обратиться к врачу.              — Но, знаешь, если я проблема для тебя и группы … — Сяо неприятно признаваться, что он среди ребят, пожалуй, самый нестабильный кадр. Не считая, конечно, Венти, который ушёл из группы по своему желанию, а не потому что тянул её на дно.       Но именно так Сяо себя и ощущал: словно он обуза для Кадзухи и своих коллег, словно из-за него они не могут нормально продолжать репетировать. И это раздражало Алатуса больше всего: из-за него Кадзухе приходилось отказываться от того, что было действительно важно. Сяо ставил своего друга в такое же положение, как и Венти месяц назад, когда заявил, что уходит. И меньше всего Алатусу хотелось стать причиной, из-за которой «ANEMO» окончательно распадётся.              — О чём ты говоришь?       — Я подумал, — Сяо делает паузу, — что ты захочешь выгнать меня из группы, — Сяо делает последнюю затяжку, медленно выдохнув едкий дым. Кадзуха откровенно удивлён этому заявлению, поэтому он даже на пару мгновений замирает, задерживая руку в воздухе, пока пристальным, чуть раскрытым взглядом смотрит на друга перед собой:       — Ты правда думаешь, что я могу сделать подобное?       — А почему нет? — Сяо тушит сигарету и выбрасывает её в недалеко стоящую урну, — ты ведь понимаешь, что я могу уехать в скором времени? И что тогда? — Сяо вдруг затрагивает тему, которую ему совершенно точно не хотелось начинать, но раз уж они начали откровенничать…       — Тогда я просто распущу группу, — уверенно и немедля ни секунды, отвечает Кадзуха, не давая другу и слова вставить, — Сяо, нет. Даже не пытайся меня переубедить. «ANEMO» без тебя существовать не будет.              Сяо остаётся стоять совершенно озадаченный тем, что только что услышал. Он даже не понимал толком, когда успел усомниться в Кадзухе: когда тот начал активно бегать за Скарой, позабыв обо всём на свете… или причина была в чём-то другом? И тем не менее, Итэр оказался совершенно прав: Кадзуха никогда бы не бросил ни его, ни кого-либо другого из близких людей. Кадзуха был и остаётся человеком с широкой душой, даже несмотря на его весьма сомнительную связь с каким-то грубоватым парнем…       — Спасибо, — коротко выдохнул Сяо, ему правда было важно услышать всё это, и не переживать больше о нарастающем конфликте с Кадзухой. Хорошо, что они решили поговорить сейчас, а не потом, когда было бы уже слишком поздно.       — Не благодари меня, — улыбается Кадзуха, — скажи спасибо Итэру, это ведь он надоумил тебя поговорить, да?              Кадзуха прекрасно знал, что для Сяо это целое испытание. Он не любит выяснять отношения, не любит откровенничать, и вообще, Каэдэхара считал, что если бы в своё время Алатус поговорил с Венти открыто, прямо, как сейчас, то, возможно, их отношения продолжались бы до сих пор…              — Ребята!              Со стороны входа в клуб раздаётся голос Итэра, на который парни оборачиваются, чтобы заметить, как юноша очень быстрым шагом направляется к своим друзьям, чуть запыхавшись, сообщая:              — Кадзуха, иди быстрее, там сейчас «FATUI» начнут выступать…              

20:10

             Кадзуха очень быстрым шагом, почти бегом сквозь ликующую толпу и уже начавшееся громкое интро знакомой песни пытался пробраться обратно в зал, с дрожащим сердцем проклиная себя за то, что опоздал к появлению Скарамуччи. Каэдэхара как можно скорее желал вновь увидеть или услышать его, хотя бы в роли влюблённого слушателя, с упоением наблюдая за своей музой из зала. Пускай, даже если Скара не заметит его в этой огромной беснующейся толпе, пускай он не уронит на Кадзуху даже мимолётного взгляда — это не важно. Главное, его голос: бойкий, резвый, наполненный жизнью, такой, от которого у Каэдэхары теряется всякая связь с реальностью, заставляя его вспоминать это уже слегка подразмытое чувство вдохновения и восторга — то, что стало причиной, началом всего…       

«Если засыпать, то только навечно…»

             Кадзуха едва не задыхается, услышав первые строчки куплета, всё ещё пытаясь пробираться сквозь плотную завесу из людей, чтобы дойти до лестницы на второй этаж. И едва вырвавшись к ней, Кадзуха несётся прямиком по ступенькам, чуть оглядываясь на сцену в надежде хотя бы мельком увидеть его.       

«Стало труднее дышать…»

             Почти добравшись до балкона, у которого стояли Хэйдзо и Венти, активно подпевая Скаре, и крича кажется так громко, что Кадзуха, наверное, мог оглохнуть подойди он ближе, Каэдэхара ощущает, как его тело просто сковывает крупной, нестерпимой дрожью от приятного предвкушения…              — Кадзуха! Иди сюда! Быстрее! — сквозь пронзительный гитарный аккорд и крики толпы подзывает друга Венти, махнув ему рукой.              Кадзуха делает несколько больших, резких шагов, желая быстрее подоспеть к своим коллегам, и едва только стоит ему выйти на балкон, с которого открывается идеальный вид на первый этаж, как парень сразу обращает свой взгляд на сцену и в то же мгновение замирает…       

«Память становится клеткой…»

             Разрываясь глубоким, пронзительным голосом, словно пытаясь перебить звуки собственной гитары, которую он держит в своих руках, сжимает её крепко, агрессивно перебирая пальцами по ладам, Скара стоит на сцене окружаемый мягким, холодным светом, очерчивающим его несравненно красивое лицо, с закрытыми от какого-то самозабвения глазами, будто всё сознание полноценно погружается в собственный голос, в каждое слово, вырывающееся из груди приглушенным выдохом.       

«Одиночество проще…»

             Скара невероятно прекрасен на сцене, он кажется совершенно другим человеком, не таким, каким Кадзуха знает его в реальной жизни: ещё более глубоким, ещё более живым, рвущимся к какой-то неопределённости, словно гоняясь за горячо-любимой мечтой, словно пытаясь ухватиться за надежду к свободе, от него вновь исходит это бьющее ключом желание к жизни, несмотря на очень депрессивные, печальные строчки песни. Скара живёт в них, он растворяется в каждом слоге, он отдаёт всего себя без остатка тому, что делает, тому, что изображает его настолько потрясающим — увлечённым собственной музыкой.       

«Когда все твои друзья — это волки в овечьем…»

             Кадзуха замирает, вновь погружаясь в это притягательное, обволакивающее его ощущение возвышенности, чувство бесконечной любви и восторга, чувство вдохновения, которое ложится на сознание чем-то тяжёлым, словно воспоминанием, заставляя Кадзуху вновь и вновь проникаться этим знакомым покалывающим под рёбрами ощущением приятного волнения, добирающегося до слегка дрожащих пальцев, которыми Каэдэхара сжимал перила, пока неотрывно, почти не моргая, с особым наслаждением наблюдал за Скарой.       

«Если засыпать, то только навечно…»

             Скарамучча, как никогда, оправдывал свою роль музы: он одним лишь своим появлением снова сбивал всякий порядок в голове, и пока протягивал своим восхитительным голосом слова песни, вновь и вновь дарил невероятный поток вдохновения, подъём сил и желание раствориться в музыке вместе с ним, отдаться ему и покориться в благодарности за всё это прекрасное, что Кадзуха испытывал.              

«Я хотел бы уснуть и не видеть снов…»

             Кадзуха отчётливо вспоминает, что так сильно впечатлило его в их первую со Скарой встречу, что именно заставило забыться и погрузиться в творческий порыв, но сейчас, наблюдая за ним отсюда, сверху, он переживал немного иные ощущения: в свои возвышенные чувства к Скаре, как музыканту, Кадзуха невольно вплетал ещё и сокровенную личную симпатию, совершенно неконтролируемые им влюблённость и страсть, которые испытывал так ярко, пока смотрел на юношу, красиво слегка передвигающегося по сцене в своей особенной, грациозной манере.       

«Я, похоже, сгорел в том пожаре…»

             И этот его внешний вид, состоящий из вновь открытой одежды, его тёмные-фиолетовые, красиво покачивающиеся от движений волосы, его губы, соблазнительно раскрывающиеся для того, чтобы с них снова сорвался выдох перед началом новой строчки куплета… Кадзуха рассматривал его с упоением, не обращая внимания ни на что вокруг…              — Эй, Кадзуха! Приём!              …ни на Хэйдзо, который пытался позвать его, ни Сяо и Итэра, которые оказались на первом этаже, в самой гуще толпы, и к которым Венти пытался увести Хэйдзо, уговаривая его оставить Кадзуху в покое:              — Хэйдзо, да оставь ты его…              Кадзуха не слышит и не видит ничего, кроме своей прелестной музы, прекрасного юноши, от созерцания за которым он не мог оторваться ни на мгновение.              И даже когда песня закончилась, под финал разрываясь криками довольной толпы, и даже когда началась следующая, более громкая и бойкая, под которую весь зал гремел так сильно, что у Кадзухи невольно начинала побаливать голова…              Он просто любовался Скарамуччей. Снова и снова, с упоением и искренней любовью.              Ему было просто достаточно того, что он видел его вновь, пускай Скара даже не обращал внимания на него, поглощённый музыкой и своим любимым делом, он просто…              Кадзуху вдруг прошибает насквозь сильнейшей дрожью, стоит ему только заметить, как взгляд любимых сапфировых глаз поднимается прямо на него: Скара, с уже знакомой усмешкой, на несколько секунд вглядывается в лицо Кадзухи, заставляя парня ещё больше приковать к себе его внимание.                     И проходит всего лишь пару коротких мгновений до оглушительно раздающихся громких ударных, по которым с силой бьёт Тарталья, начиная со своей партии новую песню. Скарамучча очень быстро подхватывает следом и берёт аккорд, за которым почти сразу резко начинаются слова…       

«На дне души моей нет ни души…»

             Песня отличается от предыдущей почти кардинально: да в такой же агрессивно-сумасшедшей манере, как и все треки «FATUI», но с претензией на более простое звучание и совершенно другое настроение: радостное, бросающее вызов…

«Моё море волнуется о тебе…»

             Кадзуха чувствует, как внутри него с новой силой закипает чувство восторга, когда он выслушивается в строчки песни, которые юноша поёт, вновь поднимая свой игривый взгляд на Каэдэхару, теперь уже неотрывно наблюдая за ним, словно желая увидеть его реакцию на услышанное…       

«Что ты утонешь в океане страстей…»

             Кадзухе кажется, что это всё какой-то сон или просто очередная шутка Скарамуччи, который в открытую поёт о чём-то подобном, очевидно намекая на что-то через слова своей песни. Он не просто так выбрал именно эту композицию, он ведь прекрасно знал, что Кадзуха придёт сегодня со своими друзьями, и что он будет вот так, откровенно удивлённый с удовольствием вслушиваться в строчки куплета, проводя определённые параллели.       

«Забудешься и растворишься во мне…»

             Кадзуха поверить не мог, что прямо сейчас этот с виду высокомерный, язвительный и грубый, но на деле очень ранимый и тонкий душой юноша, что этот человек, умеющий грамотно подать себя на сцене и завести толпу, что прямо сейчас из всех присутствующих он смотрел только на Кадзуху, посвящая ему строчки песни, срывающиеся с губ Скары глубокими вдохами.       

«Что ты не сможешь переплыть столько волн...»

             Он пел эту песню Кадзухе, он делал это намерено, он всем своим видом показывал, для кого исполняет её, чтобы Каэдэхара понимал посыл его действий. И он понимал, ещё как понимал.       

«Что ты не сможешь пережить этот шторм…»

             Как в прошлый раз Кадзуха пытался донести до Скары свои чувства через игру на гитаре, так теперь ему тем же отвечает юноша, только вместо музыки он использует слова.       

«Но если ты не боишься…»

             — Принцесса, ты сегодня в ударе, — доносится вдруг до Кадзухи со стороны голос смеющегося Хэйдзо, на которого светловолосый почти сразу обращает внимание.       — Я случайно! — раздаётся громкий и не очень трезвый смех Итэра, которого Сиканоин и Сяо держат под руки, потому что юноша от чего-то не может нормально самостоятельно передвигаться.       — Итэр, осторожнее, — обеспокоено просит его Сяо, удерживая парня от неаккуратного падения, которое все-таки происходит по вине Хэйдзо, случайно выронившего руку Итэра.       — Прости, принцесса!       — Хэйдзо, блять! — возмущается Сяо, бросаясь в коллегу сердитым взглядом, пока обеими руками прижимает к себе смеющегося почти во весь голос Итэра, находящегося явно в восторге от всего происходящего.       — Что случилось? — спрашивает Кадзуха, наблюдая за тем, как Сяо поднимает Итэра на руки, заставляя блондина коротко охнуть от неожиданности и прижаться к парню, обвив руками его шею.       — Он танцевал и подвернул ногу, — поясняет Сяо, направляясь к столу, чтобы усадить юношу на диван.       — Сяо, ты слишком переживаешь, — хихикает Итэр, игриво ворочаясь на руках Алатуса, который в ответ лишь хмуро молчит.              И едва только Кадзуха собирается предложить коллегам свою помощь, как вдруг сквозь мелодичный, ровный тон гитарной партии он слышит ярко выбивающийся, явно фальшиво-взятый аккорд, который очень резко проходится по тонкому слуху Каэдэхары.       Кадзуха возвращает взгляд на сцену, и встречается с очень глубоким, рассерженным выражением синих глаз, которыми Скара пристально сверлил его, будто выказывая своё недовольство тем, что Кадзуха посмел отвлечься от него на своих друзей.              Не смей отвлекаться от меня.              Если это то, чего добивался солист, специально цапнув пальцами неверный аккорд, зная, что Кадзуха услышит и обратит внимание на него, то у него прекрасно получилось…       

«Тихий океан — самый свирепый и глубокий…»

             Если бы Кадзуха слышал игру Скары впервые, то сейчас он бы откровенно удивился: неужели ему совсем не страшно совершать подобные «ошибки» перед публикой? Но Каэдэхара был прекрасно осведомлён, что такому, как Скарамучче ничего не стоило забыть слова, стоя на сцене, не говоря уже о коротеньком, фальшивом аккорде.       

«Но ты бесстрашно ныряешь…»

             Кадзуха ещё несколько секунд стоит на месте, дослушивая куплет, видимо, последней песни, а затем вдруг отходит от перил балкона и направляется быстрым, стремительным шагом к лестнице, чтобы как можно скорее спуститься по ступенькам на первый этаж. По дороге Кадзуха встречает Венти, который оборачиваясь на резво проскользнувшего мимо него Каэдэхару, спрашивает вдогонку:       — Кадзуха, ты куда это?       

«Только дыхание задержи…»

             Но светловолосый игнорирует вопрос своего коллеги и просто несётся дальше, желая успеть прямо к финалу песни подобраться ближе к сцене. Кадзуха чувствует, что ещё несколько минут ожидания он не вытерпит, и если прямо сейчас не встретит Скару крепкими объятиями, то, наверное, просто свихнётся…              Каэдэхара пробирается сквозь людей, стараясь лишний раз никого не толкнуть, но, слыша финальный проигрыш, ускоряется, почти вплотную подбираясь к сцене, которую пришлось чуть обойти из-за близко стоящих людей. В какой-то момент Кадзуху замечает Скарамучча, и тяжело, рвано дыша после только что окончившейся песни, очень ловким движением стаскивая с себя гитару, и под всё ещё кричащую ликующую толпу, подобравшись к краю сцены, буквально срывается прямо к Кадзухе в руки, который ловит и удерживает парня в своих объятиях, крепко-крепко прижимая его к себе и встречая его дрожащие губы своими, начиная их спешно, но очень сладко целовать. Скара закрывает глаза и шумно выдыхает в этот приветственный жаркий поцелуй, обеими руками обвивая шею Кадзухи, вжимаясь своим дрожащим после пережитого притока адреналина телом.              Кадзухе кажется это совершенно невероятным: он буквально поймал юношу со сцены, слёту начав горячо целовать его, обеими руками обнимая и придерживая парня под бёдра, чтобы не дать ему упасть. Скара пылко и очень желанно льнёт к Каэдэхаре всем телом, словно пытается таким образом показать, насколько сильно он соскучился и как сильно ждал этой встречи. Кадзухе было очень приятно осознавать, что Скарамучча разделял с ним томительное ожидание и тоску, которая под конец съедала настолько, что Каэдэхара просто не выдержал и побежал к своему любовнику, буквально утащив его со сцены, не в силах прождать даже лишней минуты.              Им обоим было совершенно наплевать, что небольшая часть зрителей откровенно охуевают от увиденного, для них обоих вся эта толпа, весь этот клуб, остатки грохочущих звуков, довольно посмеивающийся Тарталья — всё это не имело никакого смысла и оставалось где-то на фоне, совершенно бесполезном и не нужном. Потому что никого другого для них двоих в этот самый момент разгорячённого, влажного, глубокого и такого яро желанного поцелуя больше не имело смысла.              — Скара… — чуть приоткрывая глаза и жадно выдыхая, шепчет Кадзуха, обрывая поцелуй, который оказывается слишком неожиданно страстным для простого приветствия. Скарамучча делает то же самое: раскрывает свои невероятно красивые, сине-фиолетовые глаза, накрашенные ярко-красной подводкой, которая так идеально подходит ему, подчёркивая их выразительность и в данный момент какой-то особый блеск, в котором плескалось столько вожделения и чувств, что у Кадзухи невольно замирает сердце, стоит ему заглянуть в эти драгоценные холодные омуты и утонуть в них окончательно, не в силах воздержаться от нового горячего поцелуя, который Скара встречает с приглушенным стоном:              — Кадзуха… — шепчет он сквозь поцелуй, словно пробуя полюбившееся имя на языке, кончиком которого спустя мгновение раскрывает чужие губы и проникает в жаркую глубинку рта, чтобы ещё ярче насладиться поцелуем, ещё теснее прижимаясь к гитаристу своей часто вздымающейся грудью из-за сбитого, неровного дыхания.              Им обоим тяжело и местами совсем невозможно дышать, потому что оба переполнены чувствами и наслаждением близости, по которой оба так сильно скучали.              — Нихуя себе, что вытворяют… — выдаёт откровенно охреневающий Хэйдзо, оглядываясь на довольно хихикающего Венти, который вместе с коллегой наблюдает за парочкой с балкона.       — А ты чего смеёшься? Мы с тобой тут вообще-то лишние, — Сиканоин кивает чуть назад, указывая головой на сидящих за столом Итэра и Сяо, мило и тихо любезничавших между собой.       — Не-а, — снова хихикает Венти, — мы тут с тобой главные двигатели сюжета, дружище!       

20:48

             — Скара, это Сяо, он в группе басист.              Скарамучча проходится слегка оценивающим взглядом по темноволосому парню, сидящему за столом, пока Кадзуха учтиво представляет своего коллегу. Сяо выглядит совершенно равнодушным, даже когда говорит безразличное «Привет» Скаре, который в ответ лишь кивает.       — Итэра и Венти ты знаешь, — Кадзуха кивает на рядом сидящих с Сяо парней, а затем приглашает Скарамуччу сесть напротив. Юноша сначала слегка колеблется, но затем всё же приземляется рядом с Кадзухой, очень близко садясь к нему.       — Приветик, Скара! — хихикает Венти, — давно не виделись, а?       — Да уж, — хмыкает солист, а затем резко вздрагивает от неожиданно появившегося Хэйдзо, который подсаживается к Скарамучче с другой стороны, в наглую укладывая свою руку на плечо парню:       — Приветик, куколка, — ухмыляясь, приветствует юношу Сиканоин, заставляя Скару перевести на себя чуть нахмуренный взгляд.        — А это Хэйдзо, он у нас шутник и любит нести всякую чушь, — с усмешкой на губах, говорит Кадзуха, заглядывая в лицо Скарамучче, который, как Каэдэхаре казалось, держался чуть закрыто в присутствии ребят…              Что вполне было ожидаемо, конечно.              — Эй, Кадзуха, это нечестно, — вдруг стонет Хэйдзо, — почему ты всех представил нормально, а меня какого-то хрена выставляешь идиотом?       — По-моему, это очевидно, — хихикает Итэр, за которым следует подобной же реакцией Венти, но спустя уже пару секунд отвлекается на подошедшего к столику официанта, который аккуратно начинает расставлять заказанные коктейли и напитки.       — Ну, эй, принцесса! — возмущается Сиканоин, коротко вздыхая и притягивая к себе поближе стакан с бурбоном, в котором забавно звенит лёд, — Ай, ну вас! Короче, куколка, не слушай их…       — Ещё раз назовёшь меня куколкой, — перебивает парня Скарамучча, оборачиваясь к Хэйдзо и одаривая его пристальным, ехидным и режущим взглядом, в котором поблёскивает нечто совершенно далёкое от насмешки, — я тебе этот стакан в глотку затолкаю.              Все сидящие за столом замирают от услышанной откровенной угрозы, в которой не было и намёка на шутку. Кадзуха едва слышно вздыхает и медленно прикрывает глаза, а Венти выдаёт тихое: «Я его предупреждал…». Сяо с Итэром молчат, пристально наблюдая за весьма странной сценой напротив сидящих коллег.              Вечер знакомства Скары с «ANEMO» только начался, но, кажется, уже всё пошло по пизде не по плану…              — Вау… — с полным восторгом в глазах неожиданно для всех вдруг выдаёт Хэйдзо, неотрывно наблюдая за лицом Скары, который в то же мгновение чуть теряется от увиденной реакции, — скажи мне ещё что-нибудь такое…              Теперь приходит очередь Скарамуччи удивиться и даже в некоторой степени смутиться восторженному взгляду Хэйдзо.       — Ты что… мазохист? — первое, что приходит на ум Скаре, который был порядком удивлён тому, насколько его угрозу пропустили мимо ушей, находя её, эм… забавной?       — Рядом с тобой я готов быть кем угодно, — Хэйдзо театрально вздыхает, улыбаясь, и подбирается к Скаре чуть ближе, заставляя солиста вжаться спиной в Кадзуху, который в свою очередь начинает тихо посмеиваться, наблюдая за тем, как Скару застали врасплох. На самом деле он был благодарен Хэйдзо за то, что смог обернуть всё в подобную шутку и исправить накалившуюся конфликтную ситуацию, до которой сам же и довёл.       — Ты и правда идиот, — проговаривает Скарамучча, а затем оборачивается к Каэдэхаре, — и зачем вы только держите такого придурка в группе?       — Без него было бы скучно! — отвечает за Кадзуху Венти, подтягивая к себе свой красивый коктейль в высоком бокале с трубочками и зонтиками, — Скара, а ты что… будешь пить?       — Я не… — Скара собирается сказать, что вообще-то он не успел ничего себе заказать, однако же его тут же прерывает Кадзуха:       — Я взял тебе виски, — светловолосый просит Хэйдзо, сидящего ближе всего к напиткам пододвинуть бутылку пива для себя и стакан с виски для Скары.       Скарамучча сначала пристально смотрит на шестигранный стакан с красиво поблёскивающим льдом в любимом напитке, а затем переводит взгляд на Кадзуху, пытаясь понять, откуда он, блять, знает…       — Я запомнил, что ты не любишь сладкое, — словно прочитав его мысли, отвечает Каэдэхара, чуть улыбнувшись, — но если что, я закажу другое, а виски отдадим Хэйдзо. Он у нас всё подряд пьёт.              Темноволосый остаётся приятно удивлённым этому заботливому жесту, но он не может позволить себе при всех прямо сейчас поблагодарить Кадзуху или даже улыбнуться ему. Хотя парню чертовски хочется…              — Это так мило… — подпирая щёки ладонями, выдаёт Итэр, получая в ответ слегка насупившейся взгляд Скарамуччи. Кадзуха на это всё готов просто откровенно рассмеяться: кажется, «ANEMO» засмущали солиста окончательно, что он уже не знает, как реагировать.       — Кстати, а как так вышло, что Скара знаком с принцессой? — вдруг спрашивает Хэйдзо.       — У нас есть один общий знакомый рыжий придурок, — отвечает блондин, получая одобрительный смешок от Скарамуччи на словах «рыжий придурок», — а, кстати, где он? — спрашивает Итэр, пока осторожно пододвигает к себе свой стакан с коктейлем.       — Не знаю, сказал, что позже подойдёт, — пожимает плечами Скара, обхватывая пальцами стакан с виски, но пока не решаясь опробовать его.       — Эй, Венти! — Итэр шлёпает барда по руке, который собирается украсть с чужого коктейля маленькую клубничку, — это не тебе! — блондин демонстративно снимает ягодку и подносит её к губам Сяо, который едва заметно смущается от действий Итэра, очевидно из-за нового знакомого, но всё-таки молча принимает угощение, тем самым заставляя юношу победно улыбнуться.       — А вы типа вместе…? — интересуется Скара, наблюдая за парочкой, вызывая волну смешков среди сидящих за столом.       — Нет, мы… — почёсывая кончиком пальца свою щёку, отвечает Итэр, — э-э…       — Нет? — Скара переводит слегка недоуменный взгляд на Кадзуху, который, мягко улыбаясь, лишь покачивает головой.       — А вы с Кадзухой? А? — вдруг спрашивает Венти, — Ай! — за что получает пинок под столом от Скарамуччи, — Эй, Скара, за что?!       — А нахрена ты спрашиваешь, если знаешь? — солист хмыкает, поднимая свой стакан, собираясь наконец сделать первый глоток.       — Стой-стой-стой! — вдруг возникает Хэйдзо, — сначала тост! Давайте выпьем за Скару, за нашего нового знакомого и будущего коллегу! — Сиканоин приподнимает свой бокал, — я уверен, мы с ним отлично сработаемся!              Пока ребята с удовольствием поддерживают предложенную Хэйдзо инициативу и пьют за знакомство, каждый поднимая свой бокал, Кадзуха мельком обращает внимание на Скарамуччу, который ещё несколько секунд подозрительно медлит перед тем, как опрокинуть в себя глоток виски. Каэдэхара осторожно касается чужого плеча, мягко огладив его через ткань белой рубашки, тем самым пытаясь, как бы спросить, всё ли в порядке.              Скара на это лишь усмехается, и даже не обратив взгляда на Кадзуху, наконец вливает в себя крепкий алкоголь.       

21:20

             Скара сидел на диване рядом с Венти, который подсел к нему поближе, стоило только Кадзухе, Сяо и Хэйдзо уйти на улицу, чтобы покурить. Итэр тоже, слегка прихрамывая, куда-то скрылся, видимо, в уборную, оставив Венти и Скару наедине.              Весь вечер «ANEMO» бесконтрольно выпивали, общались, перебрасывались тупыми шутками и подкатами, от которых Скарамуччу уже перестало откровенно коробить (особенно от внимания Хэйдзо), потому что он сам постепенно расслаблялся от выпитого виски, который ему заботливо заказывал Кадзуха. Он вообще весь вечер был очень внимателен к Скаре, которому, очевидно, было не очень комфортно от большого количества почти незнакомых ему людей. И причина была не в том, что у Скары какие-то проблемы с социализацией, нет, скорее из-за того, что он не знал, можно ли ему проявлять знаки внимания и позволять себе действовать более открыто в отношении Кадзухи. Скара хотел взять его за руку, прижаться к нему или просто поцеловать… Он и в самом деле очень сильно соскучился по вниманию Каэдэхары за эти два дня, но демонстрировать подобное при других, тем более незнакомых ему людей — он не мог позволить себе ни в коем случае. И эта ситуация, в которой Скара очень хотел, но не мог, его порядком раздражала.              Особенно, учитывая то, что напротив сидели Итэр и Сяо, явно не скрывавшие своей заинтересованности друг в друге, что бесило солиста ещё больше.              Однако, несмотря на всё это, Скаре вполне нравилось в компании «ANEMO»: они оказались не такими уж невыносимыми придурками (по крайней мере, большинство), да и Венти с Кадзухой всегда были рядом, поддерживали разговор и в случае неудобных тем уводили их в сторону, чтобы Скаре было максимально комфортно. Брюнету же было вполне нормально (не считая того, что он хотел тактильного внимания Кадзухи), и даже несмотря на то, что Скара в своей манере отвечал грубостями и колкостями, от которых Хэйдзо продолжал приходить в восторг (что откровенно начинало забавлять Скару), а Сяо просто молчал, всем было весело.              — Слушай, Венти, — обращается к своему приятелю солист, чуть наклоняясь к парню, чтобы лучше было слышно из-за громкой музыки, — почему Кадзуха пьёт только пиво? — Скара заметил, что Каэдэхара, в отличие от своих коллег, не пил ничего крепкого. Хэйдзо и Сяо пили ром и бурбон, Итэр с Венти коктейли (один за другим), а вот Кадзуха очень медленно и лениво потягивал одну и ту же бутылку пива, что начинало Скарамуччу слегка… волновать?              — А, — тихонько посмеялся Венти, услышав вопрос своего коллеги, — у Кадзухи проблемы с этим, ему нельзя крепкий алкоголь, — поясняет бард.       — Нельзя? — Скара чуть сдвигает брови к переносице, не очень понимая…       — Он очень быстро пьянеет, — дополняет свой ответ юноша, как-то хитренько улыбаясь, — а, что, хочешь споить его?       Скара чуть прикусывает язык, воздерживаясь от того, чтобы не ляпнуть чего-нибудь лишнего из-за чуть помутневшего рассудка от количества выпитого виски.       — Нет, просто… — Скарамучча пытается подобрать слова для ответа, но как сказать другу, чего он хочет и ждёт от сегодняшнего вечера, чтобы не показаться слишком грубым…       — Да понял, я понял, — Венти хлопает Скару по плечу, — но у тебя нет шансов, поверь. Кадзуха почти не пьёт ничего крепкого, так что эта идея сто процентов не прокатит.              Скарамучча закатывает глаза. Ну какого хрена, он значит уже пьяный, а Кадзухе нельзя…? И что ему теперь делать? Ждать, пока Каэдэхара напьётся пива? Это придётся до утра что ли тут сидеть…              Блять.              Скара вдруг отвлекается на мелькнувшую знакомую рыжую макушку в коридоре, и спустя мгновение он и в самом деле замечает высокую фигуру Тартальи в одной руке держащего чёрную кожаную сумку, а во второй руке… Итэра. Аякс аккуратно придерживает парня за плечо, помогая блондину дойти до стола, пока сам Итэр, уже тоже явно перебравший с коктейлями, неловко хихикает и пытается не слишком сильно опираться о Тарталью при ходьбе.              — Приветик, — Чайльд улыбается, замечая коллег, и помогает усадить Итэра на диван.       — Ты где был, блять? — поднимая чуть пьяный взгляд на рыжего, спрашивает Скарамучча. Они вроде как закончили выступать час назад, а этот придурок где-то шастал всё это время…       — В смысле где? Ты издеваешься? Пока ты тут бухаешь, я, между прочим, делами занимаюсь, — Тарталья начинает что-то причитать про то, что он собрал вещи, отвёз инструменты, и вообще, Скара должен быть благодарен, и бла-бла-бла…       — Это моё? — перебивает рыжего Скарамучча, кивая на небольшую сумку, которую Аякс держал.       — Да, забирай, — Тарталья протягивает вещь другу, — одной твоей косметики килограмма два.       — Заткнись, — как-то устало отмахивается от парня Скара, делая вид, что не обращает внимание на хихикающего Венти и Итэра, — всё, свали, отсюда.       — Чего это? Я только пришёл, — Тарталья садится рядом с Итэром, вызывая у того слегка вопросительный, чуть озадаченный вид, — а где все остальные?       — Ушли курить, — отвечает Венти, обращая на Аякса короткий, почти неуловимый, но многозначительный взгляд, который Скара в силу своего не очень трезвого состояния попросту не замечает. Солист убирает свою сумку куда-то на пол, откладывая в голове мысль не забыть про неё по уходу из клуба, а затем возвращается к недопитому в стакане виски.              Ему определённо хотелось напиться ещё сильнее, чем сейчас, чтобы позволить своей голове выключить всякие предрассудки, а рукам действовать и просто…              Чёрт.              Пока Скара опрокидывает в себя остатки виски, он не замечает, как Тарталья начинает разговор с пьяным Итэром, подозрительно подсаживаясь к блондину чуть ближе. Кажется, он что-то спрашивал про его состояние…              Скара не напрягался и не вслушивался в разговор этих двоих, он был занят тем, чтобы взглядом пытаться поймать официанта, подозвать его и попросить принести ему ещё выпить.              Он просто обязан нахуяриться сегодня.              — Скара, а тебе не многовато будет? — интересуется Венти, пока трубочкой водит по дну своего бокала из-под коктейля.       — И кто мне это говорит? — коротко хмыкнув, Скарамучча вспоминает, что этот самый Венти вчера выпивал с ним баре ещё похлеще, чем сегодня.              — «Аякс, отвали…»       — «Да ладно тебе…»              — Да, вот думаю, что если ты пытаешься себя расслабить настолько, чтобы начать приставать к Кадзухе, то затея хуйня.       — Чего? — Скара делает вид, что совершенно не понимает, о чём бард толкует.       — Я к тому, что ты вырубишься раньше, чем вы дойдёте до спальни, — Венти улыбается, пока ловит чуть настороженный взгляд приятеля, — слушай, забей, а? Здесь все свои. Серьёзно, перед кем ты стесняешься? Особенно после того, что вы устроили у сцены? Тут даже слепому будет всё понятно.              Венти, каким бы придурком он не казался, как всегда был прав. Хотя Скаре отчасти было немного неловко (неловко!) за то, что он поддался своим чувствам и прямо со сцены прыгнул в руки Кадзухи…              Блять, а что ему оставалось ещё делать, когда Каэдэхара пробирался к нему через толпу и затем подобрался так близко, готовый просто украсть Скару со сцены…       — Короче, Скара, хватит тебе бухать…              — Аякс, какого хера ты делаешь?              Венти не успевает договорить своей фразы, потому что его внезапно перебивает голос вернувшегося в зал Сяо, не очень (или очень?) вовремя подошедшего к столику, за которым Тарталья сидел рядом с рассерженным Итэром. Скара только сейчас обращает внимание на то, что блондин пытается чуть отстраниться от рыжего, как-то отсесть от него, потому что Аякс весьма неоднозначно приблизился к юноше, почти уложив свою руку на плечо Итэра, аккуратно касаясь его волос.              — Отойди от него, — помрачневшим тоном просит Алатус, которого уже чуть придерживает Хэйдзо за плечо, прекрасно понимая, чем может сейчас закончиться эта ситуация.       — Да, всё путём, — Аякс широко улыбается, вставая со своего места, — не парься, я просто…              Сяо не даёт парню договорить, потому что хватает его за загривок, заставляя рыжего наклониться, потому что тот был выше. Алатус очень тяжёлым, холодным взглядом своих сузившихся янтарных глаз, чуть нависнув над лицом Аякса, вглядывается в него, с силой сжимая чужие волосы в кулаке, от чего рыжий начинает болезненно шипеть.       — Мне вчера уже хватило вашего с Венти спектакля…       — Да, ладно, хочешь сказать, что тебе не понравилось? — рыжий продолжает строить из себя полного идиота, на что Скара просто прикрывает ладонью лицо, в надежде скрыть собственный стыд за своего друга. — Мне вот очень понравилось с твоим дядей…       — Блять, ах ты… — Алатус чуть дёрнул рукой, готовый, наверное, уже об собственное колено ударить Тарталью лицом.       — Сяо! — встревоженно зовёт его по имени Итэр.       — Сяо, перестань, это перебор, — пытается воззвать его к благоразумию Кадзуха, стоящий рядом, и спустя недолгую паузу Алатус резко выпускает из хватки голову Аякса, который в ответ лишь «ойкает» и начинает потирать свой затылок.       — Только попробуй ещё раз приблизиться к нему, — напоследок говорит Сяо Тарталье.       — Да, ладно тебе, мы же просто говорили…       — Ещё одно слово, — резко срывается Сяо, оборачиваясь к Аяксу, которому, походу, было очень весело.       — Ладно-ладно, всё молчу! — поднимая руки в примирительном жесте, произносит рыжий, — Скара, твои новые друзья меня обижают, — рыжий садится рядом со Скарой, что вызывает лёгкое ворчание у Хэйдзо.       — Потому что ты долбаёб, — убирая руку от лица, выдаёт грубость Скарамучча, оборачиваясь к своему другу.       — Ты в порядке? — Сяо садится обратно к Итэру, который лишь тихонько смеётся:       — Сяо, мы просто говорили, не нужно было так грубить, — блондин аккуратно поглаживает брюнета по руке, — Ху Тао права, ты такой ревнивец… — с пьяной, чуть смазанной улыбкой, усмехается юноша.       — А ты, кажется, уже слишком пьян…              К столику подходит официант, который протягивает Скаре ещё один стакан с виски и пару стопок для Аякса, который начинает о чём-то переговаривать с Венти и Хэйдзо, которые подтрунивают его на тему только что произошедшего.              Господи, что за клоуны…              — Всё хорошо? — спрашивает Кадзуха, вырывая Скару из своих мыслей, пока замечает очередную порцию виски в его руках и садится рядом.       — Да, — коротко отвечает брюнет, оказываясь между Тартальей и Кадзухой, и чувствуя себя как-то слегка… неловко, особенно, когда Каэдэхара кладёт одну свою ладонь на талию юноши, чуть ближе прижимая его к себе:       — Зачем тогда ты так много пьёшь? — мягким, низким шёпотом спрашивает светловолосый прямо над ухом Скарамуччи, заставляя пройтись волне дрожи по его телу.              Скара не мог признаться, зачем он откровенно хочет напиться, потому что причина… как и сказал Венти, хуйня полная.              — День был очень сложный, — находит, что соврать Скара и под внимательный взгляд Кадзухи снова опрокидывает в себя порцию виски. Гитарист чуть хмурится, аккуратно вытягивая из рук юноши стакан.              — Просто скажи, что хочешь уйти, — шепчет Кадзуха, почти касаясь губами до чужой щеки, что заставляет Скару ещё сильнее вздрогнуть, ощущая тёплое, приятное дыхание на своей коже и короткий, лёгкий поцелуй.              Скарамучча так ждал этого весь вечер, он так желал этих прикосновений, что готов был хорошенько напиться, чтобы потерять всякий стыд и самолично забраться на колени Кадзухи, прильнув к нему всем телом…              Скара замечает слегка довольный, лукавый взгляд напротив сидящего Венти, слова которого, сказанные ранее, кажутся юноше теперь вполне себе разумными…              И чуть оборачиваясь к мягко улыбающемуся Кадзухе, Скара тихо шепчет в его губы:       — Тогда… поехали к тебе?