С понедельника по воскресенье

22:14

             — Мх…              Скара, едва оказываясь за порогом чужой квартиры, с силой впечатывает Кадзуху в дверь, грубо хватаясь за чужие плечи, не давая парню и мгновения на одуматься или хотя бы краем мысли понять, что происходит. Его просто с какой-то невероятной жадностью вжимают спиной в жёсткую поверхность, в ту же секунду накрывая слегка приоткрытые губы для развязного, жаркого поцелуя, тем самым вызывая из груди Каэдэхары неожиданный, сдавленный стон с оттенком подступающего наслаждения.              Скарамучча с нетерпением льнёт своим возбуждённым телом к Кадзухе, едва удерживаясь на своих худых ногах, подрагивающих от остаточной прохлады после улицы. Не удивительно, что он успел замёрзнуть, пока преодолевал расстояние от машины такси до подъезда, потому что как всегда был одет слишком открыто для холодной осенней погоды.       Кадзуха крепкими, жадными движениями проводит ладонями по чужим гладким бёдрам, поддевая и скользя пальцами под ткань чёрных коротеньких шорт, желая как можно скорее согреть юношу своими прикосновениями вместе с рваными, влажными поцелуями, от которых начинала кружиться голова, заставляя сознание мутнеть и пьянеть ещё больше.              — Ах… — Скара не останавливает себя в очередном, неприличным стоне, срывающимся с его губ прямо в безумный, страстный поцелуй, в котором юноша откровенно не сдерживается, желая взять верх и контроль над происходящим, позволяя Кадзухе лишь отвечать на свои действия. Он раскрывает мягкие, уже полюбившиеся губы парня своими, сразу же, без промедлений проникая язычком в чужой рот, давая соприкоснуться металлическим шариком штанги с кончиком языка, заставляя Кадзуху переживать волну крупной дрожи во всём теле от чувственности и жадности уверенных, пускай и слегка небрежных действий.              Каэдэхара был удивлён откуда Скара при своём весьма нетрезвом состоянии находил силы прямо сейчас брать инициативу: помимо жаркого поцелуя, он весь прижимался своим разгорячённым телом, изводясь от возбуждения, потираясь крепко вставшим членом через грубую ткань одежды, попутно совершая уйму хаотичных и резких движений в попытках снять с себя куртку, желая, как можно скорее избавиться от верхней одежды, сбрасывая её на пол прихожей, после чего решает проделать тоже самое только уже с Кадзухой, освобождая его плечи от ненужной вещи, позволяя парню чуть отстраниться от двери.              И когда одежда была сброшена вниз, Скара повёл Кадзуху за собой, потянув его за шею, уводя куда-то по коридору совершенно чужой ему квартиры, в которой он абсолютно не ориентировался, но, кажется, был уверен, что если не найдёт двери в спальню, это не станет для него проблемой. Он, наверное, готов был отдаться Кадзухе хоть у стены в коридоре, настолько сильно его тело жаждало этого…              Каэдэхара хватается за узкую талию юноши обеими руками, резко разворачиваясь, чтобы вжать в стену уже Скарамуччу, который в ответ на это лишь довольно, победно усмехается, словно только и ждал, пока Кадзуха буквально возьмёт всё в свои руки, и прямо вот так, как сейчас зажмёт его между собой и поверхностью стены, наклонившись лицом к тонкой шее, чтобы опалить горячим выдохом чуть прохладную после улицы кожу, а затем чуть оттянув узкий чокер, прижаться губами прямо к изгибу шеи, чтобы оставить на нём первый, небольшой засос. Скара безропотно поддаётся чужой власти и всем телом подставляется под влажные поцелуи, чуть изгибаясь в спине и шее, предоставляя всего себя Кадзухе, теряя всякое самообладание: он безумно хотел, как можно скорее оказаться под его горячим телом, хотел подчиниться, несмотря на то, что и пытался дразнить его своими попытками перехватить инициативу.              Скарамучча своей рукой зарывается в мягкие светлые волосы, запуская пальцы в длинные пряди, распуская их из низкого хвоста, и начиная с силой сжимать их в крепкой хватке, тем самым ещё теснее притягивая голову Кадзухи к своей шее, пока тот нежно и с упоением целует её, оставляя метку за меткой, руками оттягивая воротник рубашки, чтобы оголить ровные плечи. И едва только обнажив их, Кадзуха встречается взглядом с девственно-чистой гладкой кожей, со сладким предвкушением представляя, как вновь расцелует и оставит на ней россыпь из алых точек и укусов. Но он не успевает начать этого делать, потому что Скара вдруг хватается за его плечи, чуть отстраняясь:       — Подожди… — негромко говорит он, словно чуть приходя в себя.       — Что такое, милый? — подняв чуть помутневший взгляд рубиновых глаз на лицо юноши, спрашивает Каэдэхара, наблюдая за лёгкой усмешкой на чужих губах:       — Я хочу в душ.       — Прямо сейчас? — Кадзухе даже как-то не верится, что Скара готов просто взять и оборвать прелюдию ради похода в ванную, но…       — Да, — уверенно заявляет Скарамучча, пока шумно выдыхает и рукой упирается в грудь Кадзухи, как бы ещё дальше отводя его от себя. Желание Скары было вполне оправданным: он сегодня так-то в клубе выступал, а ещё на его лице косметика, которую стоило бы смыть.       — Ладно, — нехотя, но всё же соглашается Кадзуха, напоследок нежно целуя юношу в щёку, — я могу пойти с тобой?       — Нет, — решительно отказывается брюнет, теперь уже просто открыто отталкивая от себя гитариста, — и прекрати это уже, — он демонстративно смазывает след от мягкого поцелуя на своей щеке, чем вызывает чуть изумлённое выражение алых глаз, смотрящих на него, — только попробуй ещё понежничать со мной сегодня, ты же помнишь, что я люблю грубо?              Кадзуха откровенно удивляется подобной реакции юноши, который лишь коротко хмыкает и делает несколько шагов обратно в прихожую, чтобы забрать оттуда брошенную на пол сумку. Кадзуха следит за передвижениями парня, попутно направив его в сторону нужной двери, выходящей в ванную комнату, которую парень за собой закрывает, напоследок бросая на Каэдэхару весьма многозначительный, слегка лукавый взгляд.              Гитарист шумно вздыхает, проводя ладонями по своим распущенным волосам, пытаясь собрать в голове хоть одну единую мысль, но едва ли у него получается соображать из-за собственного возбуждения, которое Скара так нагло попытался прервать…              Кадзуха проходит в прихожую, чтобы закрыть входную дверь и аккуратно развесить разбросанную одежду, пытаясь себя хоть немного отвлечь от мыслей о предстоящей ночи, которую, Скара, почему-то решил оттянуть…              Это какая-то неочевидная провокация…?              Кадзуха чуть сжимает губы, пока проходит мимо двери ванной комнаты, упираясь в неё взглядом и ощущая нестерпимое желание открыть её прямо сейчас…              

22:20

             Скарамучча, как никогда был доволен собой.              Он почти специально сбежал от Кадзухи, оставив его переживать томительное ожидание, потому что хотел подразнить. Это было отчасти жестоко, но Скара собирался оторваться сегодня по полной, а для этого ему нужно попытаться вызвать в Кадзухе хотя бы малейшее чувство раздражения.              К тому же Скара в самом деле хотел принять душ, потому что очевидно запарился после беготни на сцене и нескольких часов в душном клубе.              Юноша подходит к зеркалу, рассматривая в отражении своё довольное выражение лица, и проведя ладонью по волосам, почти мечтательно вздыхает, предполагая, сколько Кадзуха выдержит прежде, чем вломится в ванную комнату. Минут десять? Двадцать?              Он едва слышно усмехается, упираясь руками в столешницу с раковиной, чтобы включить воду и умыться: парню хотелось как можно быстрее избавиться от косметики на лице и украшений.              Как же чертовски долго он выбирал их сегодня, пока несколько часов готовился к выступлению, пока красился и подбирал к образу одежду. Он сам себя утомил долгим и изнурительным выбором каждой детали, пытаясь довести себя до идеала.              И всё только ради внимания одного конкретного человека…              Пока Скара доставал из своей сумки мицеллярную воду, пока стаскивал рубашку, чтобы случайно не испачкать её, пока смотрел на отражение в зеркале, вглядываясь в своё лицо, понемногу освобождая его от косметики, пока вынимал серёжки из мочек ушей и снимал с пальцев кольца, он тихонько подпевал себе под нос недавно сыгранную песню…              Закончив с уходом лица и собрав все украшения в небольшой кейс, Скара принялся неторопливо раздеваться, желая, как можно сильнее растянуть время проведённое в ванной. Конечно, он допускал мысль, что Кадзуха может просто заснуть, пока будет ждать Скару в спальне, но это было маловероятно.              Просто кому-то придётся ещё потерпеть в наказание за то, что начал нежничать.              Скара не любил этого в постели, ему не нравилось заниматься нежным и трепетным сексом, считая это совершенной скукой для всяких девственников, за которого на первой встрече и принял Кадзуху, однако вскоре убедился в обратном, и был приятно впечатлён.              И сегодня он не позволит Каэдэхаре в эту долгожданную ночь вести себя как-то иначе, всеми способами заставив его разозлиться или сорваться — именно поэтому он сейчас тянул время, в надежде, что это внезапное ожидание доведёт его.              Скара, наконец, освобождается от остатков одежды, и направляется прямиком к душевой кабине. На удивление Скары ванная комната была просторной, и весьма дорого-обставленной: чего стоила одна только эта широкая душевая, совмещённая со стеной, которая была выложена красивой лакированной кафельной плиткой мягко-серого мраморного оттенка. Скара не хотел пока забивать голову вопросами, откуда у простого студента деньги на отдельную квартиру с просторной ванной, дорогими каменными столешницами, широкими зеркалами с подсветкой и плиткой под мрамор.              Подойдя в душевую, Скара аккуратно прикрывает за собой дверцу из матового стекла, и сразу же включает тёплую воду, которая приятно начинает согревать тело. Скара с удовольствием подставляет лицо под поток воды, стараясь не сильно намочить волосы, руками проводя по своей шее и плечам, с лёгким вздрагиванием вспоминая, как Кадзуха целовал его прямо в этих местах: пускай хоть и нежно, но с таким трепетом, что Скара невольно начинает представлять и фантомно ощущать чужие поцелуи на коже, в надежде, что на шее и плечах вновь не останется живого места…              А…?              Сквозь звон льющейся воды юноша слышит какой-то шум, очень отдалённо доносящийся из-за дверей высокой душевой кабины. Скара лишь на мгновение оборачивается, но из-за плотного матового стекла ничего толком не замечает, поэтому пытается просто прислушаться, чтобы понять, послышалось ему или нет.              И только юноша собирается отвернуться обратно к стене, как вдруг резко открывшаяся дверца впускает мягкий холод, моментально опаляя распаренную от горячей воды кожу. Парень не успевает осознать, что происходит, резко ощутив на своём плече крепкую хватку чужой руки, которая не позволяет ему толком развернуться, грубо впечатывая его лицом прямо гладкую кафельную плитку. Скара от неожиданности выдаёт почти испуганный стон, однако это удивление сразу же сменяется приятным осознанием…              — Ты специально тянешь время? — томный, низкий шёпот раздавшийся прямо над ухом заставляет Скарамуччу сжаться от приятного предвкушения дальнейшего развития событий. Парень весь покрывается мелкой дрожью от ощущения тёплого, обнажённого тела, которым Кадзуха плотно прижимался к спине юноши.       — Неужели мою маленькую шалость раскрыли… — чуть прикусив нижнюю губу, выдыхает Скара. Он чувствует, как его тело в один момент напрягается словно струна, дрожащая от любого, даже самого лёгкого и мимолётного прикосновения к себе, которые исходят от рук Кадзухи. Он начал с особым упоением проводить пальцами по мокрой шее, слегка задевая тёмные влажные волосы, медленно, с наслаждением опуская ладонь вниз, между лопаток, скользя прямо к изящному изгибу поясницы, на которой задерживает руку, словно пытаясь полностью прощупать кончиками пальцев упругую кожу, наконец скользнув ещё ниже, прямо к ягодицам.              Скара содрогается от этих мучительно-долгих ласк, весь замирая в предвкушении, пока Кадзуха обеими руками начинает оглаживать его ягодицы, с жадностью их сжимая, упираясь своим твёрдым членом прямо в ложбинку между ними…              Ах…              — Шалость, значит, — Каэдэхара вдруг резким движением разворачивает Скарамуччу к себе лицом, хватаясь за его руки и прижимая их к мокрой стене по обе стороны от головы парня, который, встретившись с Кадзухой взглядами, внезапно ощущает, как у него спирает в груди. В алых поблёскивающих глазах плясали черти, доведённые до состояния какого-то бешенства, словно прямо сейчас в этом обычно невозмутимом и спокойном парне вскипает раздражение из-за того, что его заставили ждать лишних двадцать минут, — ты просто в очередной раз решил поиздеваться надо мной, — заключил Кадзуха, приближаясь к чужому лицу, заставляя Скарамуччу ухмыльнуться и невольно опустить взгляд на чужие мягкие губы, от которых он едва мог удержаться, чтобы не поцеловать…              Как же ему нравилось своими провокациями доводить Кадзуху до такого состояния. Это было невероятно интересно и завораживающе: наблюдать за тем, как что-то ломается в его сознании, заставляя совершать грубые действия, как в наказание за очередные шалости.              Юноша улыбается, ничего не отвечая Кадзухе, пытаясь высвободить свои запястья из его крепких рук, чтобы скорее обнять своего любовника, прижавшись к его телу и встретить его губы горячим поцелуем, но Кадзуха не позволяет: он сам накрывает губы Скары своими, вплетая между ними кончик языка.              — Мх… — выдыхает брюнет, чуть вздрагивая от настойчивости, с которой Каэдэхара вжимает его в холодную стену, с силой сдавливая тонкие руки, которые Скара уже не пытается вырвать из хватки, полностью растворяясь в удовольствии от чужой власти над собой. Он обожал подобное обращение к себе, просто без ума был от грубости и жестокости, проявляемой в подобных действиях.              — Кадзуха… — сбивчиво шепчет Скара, пока чуть отворачивает голову в сторону, желая немного посопротивляться, — отпусти меня…       — Нет, — раздаётся уверенное прямо у щеки Скарамуччи, по которой Кадзуха проводит сначала губами, желая вернуть тот самый смазанный юношей поцелуй, а затем слегка прикусывает тонкую кожу, заставляя Скару почти заскулить от удовольствия.              — Отпусти, я… я хочу извиниться, — тяжело выдохнув и коротко ухмыльнувшись, предлагает Скарамучча, переводя взгляд на Кадзуху и встречая его не выражающее ничего, кроме тяжелейшего наваждения, лицо. Оно обрамлено спадающими, распущенными светлыми прядками волос, которые из-за влаги начали хаотично сбиваться и прилипать к коже на шее…              Блять, какой же он красивый…              — Ты умеешь извиняться? — совсем слегка дёрнув одной бровью, спрашивает Кадзуха, не сводя своего пристального взгляда с юноши.       — Да… — протягивает Скара и коротким движением кончика языка проводит по своим губам, опуская заинтересованный взгляд вниз, прямо туда, где Кадзуха упирался своим возбуждённым членом в чужой пах. Каэдэхара, явно заинтересованный предложенным, ослабляет хватку, на что Скара довольно, победно улыбается. Освободив свои руки, приятно сводящие лёгкой болью в запястьях, брюнет берётся ими за чужие плечи, чтобы развернуть и толкнуть Кадзуху к стене, заставив вжаться в неё спиной.              Светловолосый не успевает удивиться, потому что Скара тут же прижимается к нему всем телом, опускаясь губами к чужой шее, чтобы быстро и рвано провести ими по разгорячённой коже. Скарамучча начинает неспешно скользить дорожкой влажных поцелуев вниз к груди парня, не задерживаясь на этих прелюдиях, желая, как можно скорее опуститься перед Кадзухой на колени, и слегка смазано проведя губами по гладкому лобку, наконец добраться до крепко стоящего члена.              — Мх… — глубоко вдохнув, довольно улыбается Скара, пока прижимается щекой к чужому возбуждению, тем самым заставляя Кадзуху сильно вздрогнуть. Юноша поднимает на его лицо чуть прикрытый хитрый взгляд, в котором плещется столько похоти, что Каэдэхара попросту не может оторваться от него. Скарамучча удобнее усаживается, слегка упираясь коленями в мокрый пол и разведя свои ноги в стороны.              — Какой прекрасный вид, — Кадзуха с упоением наблюдает за юношей, развратно сидящим перед ним на коленях, пока опускает ладонь на его лицо, нежно оглаживая.              Скара наслаждается чужой реакцией и прикосновением к себе, а затем скользит кончиком языка по влажным губам, пока переводит свой влюблённый взгляд на член прямо перед своим лицом. Он впервые видит его так близко, что может рассмотреть каждую венку, находя чужой орган невероятно красивым.              О, чёрт…              Скарамучча касается до ствола тонкими пальцами, с особой осторожностью приближаясь к налитой головке, желая притронуться кончиком накрашенного чёрного ноготка там, где выступает капелька смазки. Скара шумно сглатывает в предвкушении опробовать предэякулят, осторожно коснувшись головки разгорячёнными от поцелуев губами, опаляя чувствительную кожу.              Это действие вызывает мелкую дрожь в чужом теле, заставляя Кадзуху слегка вжаться спиной в стену. Скара вновь поднимает короткий взгляд на его лицо, замечая, как цвет алых глаз стал темнее, словно наполняясь неистовым вожделением, с которым Каэдэхара неотрывно наблюдал за Скарамуччей.              Юноша в ответ ухмыляется, чувствуя себя очень довольным тем, что доводит возлюбленного своими неторопливыми, ловкими действиями, приковывая к себе столь пристальное внимание. И этого очарованного взгляда Скарамучче хватало, чтобы самому испытывать сильнейшее возбуждение, нарастающее с каждой секундой.              Скара медленно прикрывает глаза, желая полностью отдаться процессу, с наслаждением представляя, как его мягкие губы начнут скользить в нежных поцелуях по твёрдому члену Кадзухи, заставляя его дрожать от этих незначительных, но таких чувственных прикосновений: от переполненного трепетом поцелуя до жадного и ненасытного. Своей изящной ладонью Скара накрывает член у основания, слегка сжимая, и неторопливо начинает скользить влажными от слюны губами, смачно водя ими по всей длине и целуя проступающие венки. Юноша начинает чуть активнее вести аккуратными пальцами, растирая без конца проступающую смазку, тем самым вызывая из груди Кадзухи приглушённый, но очень глубокий стон:              — Скара…              Наконец, решив продемонстрировать Кадзухе то, что обычно вызывает у партнёров юноши лютый восторг, Скара лукаво улыбается и высовывает свой пробитый штангой язычок, обращая свой соблазнительный, томный взгляд на лицо парня, которое резко меняется на лёгкое, приятное изумление от осознания того, что сейчас ему придётся испытать…              — Ммм… — срывается с губ Каэдэхары, едва только он ощущает, как Скарамучча размашисто проводит своим язычком по всей длине, задевая маленьким металлическим шариком каждую проступающую венку, — чёрт… — Кадзуха шумно выдыхает, слегка прикрыв глаза, пока юноша снова совершает подобное действие, в конце целуя губами головку, слегка обхватывая её и неспешно начиная вбирать в рот.              Кадзуха вновь тяжело выдыхает и укладывает ладонь на голову юноши, пальцами начиная зарываться в его влажные тёмные волосы, и это действие неожиданно заставляет Скару сильно содрогнуться от резко поступившего тепла, которое вибрацией прошлось по всему телу прямо до кончиков пальцев.       Он вновь закрывает глаза, начиная облизывать истекающую головку, смачно и влажно обводя её своим юрким, ловким язычком, не забывая нарочно задевать упругую кожу металлическим шариком, иногда будто специально проходясь им прямо по уретре.              — Аах… — Кадзуха упирается головой в стену, но взгляда со Скары не сводит, не в силах перестать наблюдать за этим прекрасным созданием, так горячо и так умело вбирающим член в свой влажный ротик.       Каэдэхара пытается отдышаться, но с каждым мгновением ему становится всё тяжелее: наслаждение, окатывающее его от прикосновений чужих губ, которыми Скара плотно начинает обхватывать головку, продвигаясь чуть глубже, плавит остатки рассудка, подстёгивая Кадзуху к какой-нибудь грубости, которую Скара, он просто уверен в этом, только и ждёт.              Скарамучча всего на пару мгновений прерывается, чтобы сделать глубокий вдох и провести по всей длине пальцами, растерев смазку, и наконец прикрыв глаза, снова прижаться поблёскивающими от слюны губами и вобрать ими член, стараясь взять его как можно глубже.              — Ах… Скара…              Кадзуха сдавленно, дрожащим голосом стонет полюбившееся имя, пока не очень ясным взглядом упирается в наполненное восторгом лицо юноши, пытающегося через силу подавить рефлекс и постепенно расслабить горло, желая пропустить головку как можно дальше, чтобы начать двигать головой.       Плечи и руки Скары слегка вздрагивают от дискомфорта: он пытается уцепиться пальцами за бёдра Кадзухи, царапая кожу ноготками, заставляя тем самым Каэдэхару ещё сильнее содрогаться от невероятного, ложащегося на всё его тело наслаждения, затмевающего разум окончательно.              Скара чувствует, как хватка чужой крепкой руки в его волосах становится сильнее, как Кадзуха начинает яростнее зажимать влажные прядки между своих длинных пальцев, заставляя Скарамуччу прижиматься головой к чужому паху ещё теснее, сквозь собирающиеся капельки слёз в уголках глаз и охватывающий его воспалённый разум сильнейшее, тяжелейшее возбуждение.              Да… да…              Если бы только Скара мог застонать от удовольствия, которое переживал прямо сейчас, если бы только он мог сказать, как ему нравится подавлять в себе волю и эти непроизвольные сокращения в груди от нехватки воздуха, как ему нравится ощущать властные, грубые действия со стороны Кадзухи, который, казалось, открывает для себя нечто совершенно новое — будто какую-то грань ранее недозволенного…              Но Скара в состоянии лишь протяжно глубинно промычать и увидеть упоение в глазах Кадзухи, которое становится для него наивысшей наградой за свои старания.              — Ха-а… — всё-таки выпустив член изо рта, тяжело и шумно выдыхая, почти простанывает темноволосый, пытаясь отдышаться. Кадзуха перебирает его волосы в своих руках, вновь притягивая лицо парня к своему паху, и Скара, прижавшись щекой к члену, вновь целует головку, размазывая проступающий предэякулят пальцами по всей длине, и снова глубоко вдохнув и прикрыв глаза, раскрывает рот, полностью расслабив горло, вбирая член до самого конца, упираясь носом в гладкий лобок.              — А-ах… — Кадзуха с силой вжимает голову парня в свой пах, сходя просто с ума от ощущений: все его тело словно опаляют горячим наслаждением, сильнейшей вибрацией, исходящей из горла Скарамуччи, который с трудом, но всё же открывает свои слезящиеся, блестящие от влаги потемневшие аметистовые глаза, поднимая на Кадзуху полный преданности взгляд, в котором не читалось ни толики рассудка: только бесконечное желание доставить удовольствие.              — О боже… — рвано дыша, стонет Кадзуха, укладывая ладонь на лицо юноши, желая смахнуть с его щеки капельку слезы. Скарамучча весь дрожит, пытаясь усидеть на месте, не силах сопротивляться своему возбуждению и удовольствию от ощущения заполненности собственного горла.              Ему совершенно не хватало воздуха, но ему безумно это нравилось: он не мог противостоять своим сокровенным, опасным желаниям отдаться и подчиниться. Эти чувства заполняли его с каждой секундой всё больше и больше, заставляя забыть о себе, полностью погружаясь в мысли о наслаждении Кадзухи, который прямо сейчас внезапно делает несильный толчок вперёд, и это движение окончательно добивает Скарамуччу: ему приходиться резко освободить член, начиная жадно глотать воздух, срывая его губами, откашливаясь и вздрагивая от неприятно саднящих ощущений в горле, однако Скара совсем не хочет медлить: он сжимает губы, пока вновь трётся щекой о горячий член, чуть прикрывая глаза, весь содрогаясь от возбуждения и желания вновь ощутить его внутри.              Кадзуха начиная чувствовать, как собственные ноги его уже почти не держат от пережитых всплесков удовольствия, и заметив краем взгляда, как член Скарамуччи весь истекает смазкой, упираясь в плоский живот юноши, Каэдэхара делает короткий вдох, притягивая чужую голову к своему паху сильнее, одной рукой направив головку прямо к чуть дрожащим раскрытым губам.              Скара поднимает слегка вопросительный взгляд на Кадзуху, но не медлит, покорно открывая рот и принимая член внутрь. Кадзуха делает неспешное движение бёдрами, уже самостоятельно проталкиваясь головкой глубже, вызывая из груди солиста долгий, громкий стон, стоит только ему вновь вжаться носом в чужой лобок.              Скара начинает приходить в полный восторг, пока обхватывает пальцами чужие бедра, пытаясь намекнуть, чтобы Кадзуха начал двигаться.       — Посмотри на меня, — горячим, томным шёпотом просит Каэдэхара, и встретив чужой всё так же наполненный верностью взгляд, обеими руками с силой сжимая в пальцах волосы, начинает сначала медленно, размеренно толкаться в глубинку влажного, жаркого рта, с каждым новым толчком ускоряясь, не давая юноше отстраниться, вызывая в его теле сильнейшую дрожь, которая заставляет парня прикрыть от удовольствия глаза.       — Не закрывай глазки, — срывается с губ Кадзухи, пока он пытается сжимать их, чтобы не стонать слишком громко от сковывающего его тело наслаждения, от резких, глубоких движений, бесконечно повторяющихся.       Скара старался исполнять просьбу парня, но ему чертовски тяжело было удерживать взгляд на лице Кадзухи, наблюдая, как его алые глаза с особым удовольствием наблюдают за влажным от слюны и слёз личиком Скарамуччи.       Юноша пытается не закатывать глаза от наслаждения, пока его пробирает волна сильнейшего восхищения от всего происходящего. Он обожал подобное грубое обращение к себе, ему безумно нравилось, что его просто грубо трахают в рот, заставляя задыхаться от этой заполненности внутри.              — Чёрт… — взгляд Кадзухи становится чуть размытым, пока парень переживает очень быстро подступающее чувство разрядки, не силах оттянуть его или прервать. Он не мог сполна насладиться видом, представшим перед ним, не мог обуздать это странное, глубинное желание взять юношу силой, и приходил в восторг от того, что Скаре подобное нравилось.              Скарамучча сжимал в пальцах чужие бёдра, стараясь удержаться на своих коленях, которые начинали болеть от долгой нагрузки, но он послушно терпел, желая, как можно скорее довести Кадзуху до оргазма, не позволяя себе отстраниться, глубоко дыша через нос и держа глаза открытыми, влюблённо, покорно смотря на Кадзуху, изводящегося от горячего наслаждения, которое доводит его до сильнейшей судороги. Каэдэхара собирается отодвинуться, но Скара не позволяет ему этого сделать, желая, чтобы он излился в его рот… И это приводит Кадзуху в откровенное удивление, с которым он совсем не может справиться, потому что его накрывает крепкой, сдавливающей всё тело дрожью, от переживаемого момента исступления, срывающего с губ Каэдэхары протяжный, глухой стон.              Светловолосый тяжело, рвано дышит, откидывая голову назад, упираясь ею в жёсткую стену, пока кончает, расслабляя хватку своих рук в чужих волосах, чувствуя, как Скара смиренно продолжает держать член во рту, дожидаясь, пока Кадзуху отпустит яркий оргазм.              — Ах… — Кадзуха сбито глотает воздух и, наконец опускает взгляд на сидящего перед ним юношу, который, едва только выпустив член изо рта, плотно сжимает губы и опускает голову, лишь спустя пару мгновений начиная жадно дышать, весь вздрагивая от нехватки воздуха.              Кадзуха снова опускает ладонь на голову Скарамучче, вплетая пальцы в его волосы, словно желая похвалить за подаренное наслаждение, на что юноша вздрагивает и поднимает на Каэдэхару взгляд полный преданности, и всё так же, тяжело дыша, широко высовывает свой язычок, пытаясь показать возлюбленному, что его рот совершенно пуст…              — О боже, Скара… — шумно выдыхает Кадзуха, проводя ладонью по чужому личику, пока пытается остаться в сознании, ощущая, что его прямо сейчас сведёт с ума наблюдаемая им развратная, но безумно красивая сцена.              

22:35

             — Аах…              Скарамучча теряет всякое ощущение реальности, когда его, возбуждённого почти до предела и жаждущего ощутить удовольствие от близости с Кадзухой, с силой толкают на кровать, заставляя моментально изводиться от нетерпения на мягких простынях широкой постели. Юноша едва держится, чтобы не начать горячо умолять своего любовника быстрее взять его, но он лишь сдавленно стонет, оказываясь крепко прижатым к кровати. Кадзуха с наслаждением и мягкой улыбкой наблюдает за теряющимся в собственном возбуждении Скарамуччей, заглядывая в его затуманенный взгляд этих прекрасных, сине-фиолетовых глаз, которые брюнет пытается прикрыть дрожащими от воды ресницами, пока его щёки продолжали покрываться алым румянцем от смущения, наваждения или желанного взгляда Кадзухи, который он чувствует на себе.              А его губы соблазнительно поблёскивали от оставшейся влаги…              И не в силах больше просто наблюдать за этим очаровательным созданием, Кадзуха хватается пальцами за тонкий подбородок, чтобы приподнять лицо чуть наверх и резко накрыть губы своими в новом влажном и безумно-сладком поцелуе, от которого Скара глухо стонет и внезапно пытается отвернуться, обрывая поцелуй:       — Не надо, — ладонями брюнет упирается в чужую грудь, пытаясь остановить напирающего Кадзуху, — не целуй меня.       — Я хочу и буду тебя целовать, — ухмыльнувшись, уверенно заявляет светловолосый, прекрасно понимая, от чего именно юноша смущается. Однако Кадзуха не находит его просьбу состоятельной, и поэтому вновь цепляется пальцами за подбородок Скарамуччи, подтянув его изумлённое и смущённое личико поближе к себе, чтобы теперь не просто поцеловать его, а проникнуть в его рот языком, выказывая своё полное безразличие к предрассудкам, из-за которых Скара отказывался целоваться.              Брюнет раскрывает свои глаза, не в силах скрыть удивления, чувствуя, как его удерживают за подбородок, пока чужой язык напористо исследует его рот в сладком, мокром поцелуе, от жадности которого юноше в момент становится тяжело дышать. Ему приходится безмолвно согласиться и ответить, вжавшись своим телом в крепкие объятия Кадзухи, обвив руками его шею и зарывшись ладонями в длинные, слегка влажные волосы.              Скарамучче было так странно, но приятно ощущать эту тесную близость и исходящее от действий и желаний Кадзухи полное доверие…              — Кадзуха… — пылко срывается с губ юноши, когда он обрывает поцелуй, чувствуя, как своими руками Каэдэхара начинает с силой сдавливать его тонкую талию, прижимая тело Скарамуччи к себе, чтобы сильнее упереться своим членом в чужой пах. Скара громко выдыхает и раскрывает глаза, встречая полный жадности взгляд алых, невероятно красивых глаз, кажущихся в темноте и лёгком лунном свете, проступающим через окно, ещё более глубоким и ещё более чувственным. И этот жаждущий его взгляд снова доводит Скарамуччу до сильнейшей дрожи, заставляя прямо сейчас забыться и отдаться… Юноша ни о чём больше не мог полноценно соображать: все мысли рассеивались из-за поглощающего его возбуждения, которое оседало тяжестью во всём теле, он совсем не понимал, что происходит, он не чувствовал ничего, кроме горячего желания скорее ощутить внутри себя Кадзуху, тепло и жар его тела, его губы на своей шее, его руки на своих бёдрах…              — Кадзуха, пожалуйста… — с проступающей в голосе дрожью стонет Скара сквозь ряд горячих поцелуев, которыми Каэдэхара осыпает губы и личико юноши.       — Да, мой хороший, — горячо выдохнув, отвечает Кадзуха, прекрасно понимая, о чём его так сладостно просят.              Скара вдруг сбивчиво выдыхает, ощущая, как его любовник с ненасытностью, с какой-то безудержной страстью начинает оглаживать его стройные ноги, широко разведя их в стороны, чтобы предоставить себе самый прекрасный вид возбуждённого и сходящего с ума от нетерпения юноши. Кадзуха тянется к брошенному на постели тюбику с лубрикантом, чтобы как можно скорее перепачкать им свои пальцы и прижаться ими к чувствительной коже в ложбинке между упругих ягодиц.              — А-ах… — Скарамучча вдруг вскрикивает, весь выгибаясь от неожиданного покалывания холодной смазки внизу, так сильно контрастирующего с жаром его собственного тела. Темноволосый весь напрягается, руками хватаясь за предплечья Кадзухи, пока переживает не очень приятные, но такие желанные ощущения пальцев, поочерёдно проникающих внутрь.              — Быстрее… — невольно просит Скара, пока весь дрожит, чувствуя, как его распирает изнутри от нежных, хоть и слегка торопливых действий Кадзухи. Скарамучча не выдержит, если он снова начнёт издеваться и тянуть этот момент до тех пор, пока солист попросту не взвоет в мольбах скорее взять его. Ощутив, как Кадзуха разводит пару пальцев внутри, желая посильнее растянуть, Скарамучча ещё сильнее начинает дрожать и задыхаться: он терпит лёгкую боль, но он не в состоянии больше выносить эту пытку ожиданием:       — Хватит… — содрогаясь, скулит юноша, притягивая Кадзуху к себе за плечи, — быстрее, трахни меня…              — Какой нетерпеливый, — Кадзуха приближается к лицу Скарамуччи, чтобы поймать его губы в хаотичном и страстном поцелуе, руками обхватив тело юноши за бёдра, прижимая его к себе, потираясь и скользя своим членом о влажную от смазки промежность. Кадзуха вспоминает про презерватив, который собирается открыть, как вдруг Скара, проведя ладонями от плеч к шее возлюбленного, чуть мотнув головой, тихо просит:       — Не надо, к чёрту его.       — Ты уверен? — на всякий случай уточняет Кадзуха, краем мысли понимая, что вообще-то спрашивать об этом и думать уже, наверное, не имеет смысла.       — Да, хочу тебя так, — чуть приглушённо произносит Скара, влюблённым взглядом всматриваясь в лицо Кадзухи, которого этот вид, кажется, доводит окончательно, и он готов просто сорваться…              Парень приподнимается, подтягивая Скару к себе поближе, хватаясь рукой за его талию, и придерживая свой член, приставляет его к слегка вздрагивающей промежности, начиная медленно и аккуратно вводить его внутрь. Скара весь изводится, ощущая, как с новой силой его распирает изнутри, заставляя громко простонать и сильно вытянуться от болезненных ощущений, которые начинают сразу утихать, едва только Кадзуха замедляется и опускается прямо к шее Скарамуччи, чтобы прижаться к коже губами, пытаясь хоть немного своими жаркими поцелуями отвлечь юношу.       — Нет, нет… только не останавливайся… — сквозь горячий шёпот, просит Скара, отклоняя голову чуть назад, руками хватаясь за смятую простынь под собой. Он готов был вытерпеть, что угодно, лишь бы только скорее ощутить в себе горячую плоть, лишь бы только скорее сгореть от удовольствия…       — Мх, — томно выдыхает Кадзуха, опаляя шею и тонкие ключицы Скары своим горячим, рваным дыханием, пока не торопится двигаться, несмотря на озвученную юношей просьбу. Кадзуха не желает причинять ему боль, поэтому всё равно старается быть бережным и даёт Скарамучче время, чтобы тот смог привыкнуть к ощущениям внутри себя.              — Кадзу… Кадзуха…              Голос солиста снова срывается на протяжный, долгий и такой тягучий стон любимого имени, заставляя ещё сильнее выгнуться из-за окатившего всё тело удовольствия от проскользнувшей головки чуть глубже, прямо по заветному местечку. Скара раскрывает свои губы, пытаясь урвать побольше воздуха, руками крепче сжимая ткань простыни, пока лёгкая боль остатками распадается внутри него, уступая место неспешному, но сладкому наслаждению. Юноша так сильно был возбуждён, что терялся в собственных ощущениях, не понимая: где находится та самая грань между дискомфортом и удовольствием.              — Скара…              Кадзуха начинал двигаться чуть увереннее и глубже, едва держа себя в руках от того, чтобы не начать грубо и быстро толкаться, потому что его сводила с ума теснота и узкость внутри Скарамуччи. Он слишком отчётливо и ярко ощущал, как мягкие стеночки сжимали его член, принимая возбуждённый орган всё глубже.       Это было невыносимо тяжело: сдерживать себя, не позволяя воле собственных чувств, распыляющих рассудок и всякую рациональность мысли, взять вверх и сорваться, начав быстрее и сильнее двигаться.              — Кадзуха, будь грубее… — на глубоком выдохе скулит Скарамучча, прямо на ухо светловолосому, — не сдерживайся…              От этого молящего тона, доносящегося каким-то сладким отзвуком в голове, от рук, которыми Скара начинает водить по телу Кадзухи, скользя от его шеи к крепким плечам, от узкости и жара, опаляющего внутри его член, от всего этого Каэдэхара теряет самообладание, окончательно срываясь и вновь поддаваясь безумию, которое глушит трезвость ума. Он начинает сильнее, резче двигаться, с каждым новым движением проталкиваясь всё глубже, пока член полностью не скрывается внутри юноши.              — Да… да… вот так, — с упоением стонет Скара, ощущая, как его тело вновь напрягается от слегка болевых ощущений, но он в полном восторге от грубости и жадности чужих действий: быстрых, стремительных и глубоких, — ещё… ещё… — умоляет брюнет и прижимает Кадзуху к себе, умещая свои ладони на его спине, начиная лихорадочно водить пальцами по коже, желая вцепиться и расчертить её ногтями, желая ухватиться за возлюбленного крепче, чтобы ещё сильнее и ярче ощутить его в себе, чтобы всё тело ещё больше сводило от удовольствия, окончательно рассеяв боль и дискомфорт.              — Чёрт… — Кадзухе казалось, что он в который раз сходит с ума от близости с этим юношей, вновь достигая граней новых ощущений, ранее ему совершенно незнакомых. Кадзухе никогда и ни с кем не было так хорошо, никогда он не испытывал ничего подобного, никогда не позволял себе сорваться и действовать, ведясь лишь на свои желания.              Как же он прекрасен…              Он не переставал восхищаться юношей, который прямо сейчас лежал под ним и, сильно изгибаясь в спине, подставлял своё красивое, упругое тело, принося столько удовольствия, сколько Кадзуха не мог внять. Его распирало от наслаждения, пока он жаркими поцелуями покрывал тонкую шею, кусаясь и зализывая ранки, без порядка и смысла оставляя метку за меткой, не желая сохранить даже миллиметра чистой кожи.              — Кадзуха, ещё… — надрывает свой сладкий голос Скарамучча, который просто добивает Каэдэхару, начавшего двигаться ещё быстрее, руками грубо насаживая юношу на свой член, заставляя Скару взвыть от резкости и жёсткости движений.       — Будь громче, — жадно хватая губами воздух, просит Кадзуха на ушко своего возлюбленного, — мне нравится, когда ты громко стонешь…              Вместе с хлюпающими, смачными и пошлыми звуками по всей спальне разносятся громкие, сладострастные, продолжительные и надрывные стоны. Казалось, Кадзуха оглохнет от того, как сильно глотка Скарамуччи разрывается почти криками удовольствия, которое он пытается пережить.              Скара невероятно прекрасен, пока закатывает свои очаровательные, искрящиеся глаза, пока раскрывает губы, позволяя стонам срываться из его вздымающейся груди. Он изгибает шею и откидывает голову чуть назад, на подушку, словно специально подставляясь под поцелуи, которыми Кадзуха продолжает без конца осыпать тонкую кожу. Скара сильнее сжимается внутри, обхватывая своими ногами поясницу Кадзухи, не желая отпускать его от себя. Руками он пытается ухватиться за волосы Каэдэхары, намотав пряди между пальцев, но ему не хватает сил сделать даже этого: настолько он поглощён эйфорией.              — Ты так прекрасен… — не сдерживаясь, тихо признаётся Кадзуха прямо над ушком юноши, заставляя Скару коротко, вздрогнуть и медленно мотнув головой, смущённо зашептать:       — Нет… нет, замолчи…              Кадзуха был в восторге от того, насколько в этом человеке умещалось контраста между его горячей развязностью и милым стеснением. Но даже несмотря на отказ, Каэдэхаре было вполне очевидно, что Скарамучче на самом деле очень нравятся эти комплименты.              — Ты восхитителен…              Скара раскрывает в удивлении свои глаза, пока пытается удерживать собственные стоны, начинающие всё больше напоминать скулёж. Его до дрожи пробирает этот низкий, сбивчивый, но такой ласковый и приятный шёпот, а слова, которые Кадзуха говорит, заставляют внутри всё свернуться от какого-то непонятного, тёплого чувства, мягко вплетающегося в горячее возбуждение.              — Мой милый…              Губами Кадзуха касается покрасневшего ушка, пока горячо шепчет откровения, доводящие Скарамуччу до восторженного самозабвения: он окончательно теряет связь с реальностью, готовый вот-вот дойти до крайней точки удовольствия.              — Мой хороший…              Ему слишком хорошо, у него не получается обуздать наслаждение в полной мере, потому что он ещё никогда не испытывал подобного. Никто и никогда не говорил ему ничего похожего в процессе, пока его тело и разум полноценно отдавались…              — Я без ума от тебя…              Скара изводится, вновь закатывая глаза, позволяя своей глотке разразиться очередным громким и сладким стоном. Кадзуха приподнимается, чтобы губами опуститься к губам юноши, начиная торопливо, жарко целовать его, не в состоянии больше думать, что он говорит и что делает, потому что к телу побиралось ощущение приближающегося оргазма, заставляя Кадзуху двигаться всё быстрее и быстрее, пока Скарамучча сжимает внутри его член от такого же неизбежно-настигающего финала. Скара сильнее прижимает Кадзуху своими сведёнными у его поясницы ногами, не желая, чтобы возлюбленный от него отстранялся.              — Скара, подожди… я сейчас… — Кадзуха пытается замедлиться, иначе он позволит себе излиться прямо внутрь, но юноша его лишь сильнее прижимает к себе, руками притягивая парня за голову к своей шее:       — Я хочу этого… — сдавленно выстанывает признание Скарамучча, не в состоянии даже взглянуть на Кадзуху, потеряв всякую волю и силы делать хоть что-то, кроме как поддаваться своим желаниям и чувствам, которые раздирают его воспалённый рассудок на части, заставляя испытывать быстро-приближающуюся волну исступления, которая вместе с оглушительным, протяжным стоном доводит Скару до самой высокой точки, приходящей одновременно с разрядкой, которую испытывает Кадзуха, тяжело дыша и срываясь на глубокий, резкий, завершающий толчок внутрь.              — А-ах…              Парней обоих накрывает волной сильнейшего, яркого оргазма, оба замирают от окатившего сознание тяжёлого, невероятного, жгучего наслаждения, проходящегося по телу словно волной разрядов, которые сковывают крупной судорогой, и лишь спустя несколько мгновений растворяются на кончиках пальцев.              Скарамуччу потряхивает, пока он задыхается и изливается на свой живот, даже не на мгновение ни прикоснувшись к своему возбуждению, ощущая, как внутри него разливается приятное тепло чужого семени, от чего он ещё сильнее сжимается, заставляя Кадзуху оцепенеть, пока он пытается пережить этот заветный, сладостный миг. Он не закрывает глаза, потому что хочет видеть лицо Скары, с его слегка закатанными, поблёскивающими глазами, с дрожащими тёмными ресницами, с прилипшими ко влажному лбу тонкими прядками его тёмных волос, с его опухшими от поцелуев губами, к которым Каэдэхара снова тянется, не в силах удержаться, чтобы поцеловать.              Скарамучча дрожит, наконец обессилено опуская руки и ноги, и чуть отводя голову набок. Ему тяжело сейчас было существовать, не говоря уже о том, чтобы отвечать на мягкий поцелуй. Однако Кадзуха всё равно добивается своего, пальцами аккуратно поворачивая личико юноши к себе и нежно, с особым трепетом целуя любимые губы, второй рукой касаясь мягких волос, осторожно поглаживая по ним пальцами.       Скара устало, неровно дыша, очарованным взглядом следит и поддаётся ласковым действиями Кадзухи, невольно опускаясь и утопая в нежности и теплоте чужих рук, слегка вздрагивая от этой заботы, исходящей от возлюбленного.              О, чёрт…              — Кадзуха, — тихо зовёт его Скарамучча по имени, поднимая взгляд прямо в нежно смотрящие на него рубиновые глаза, в которых скользит столько трепета и заботы, столько чувств, столько…              О, чёрт…              — Что такое, мой хороший?              Скара пытается вынести из своих мыслей всё то, что сегодня услышал. Все эти ласковые прозвища. Скарамучча никогда и никому не позволил бы себя так называть. Ему ведь не нравятся все эти нежности…              Но… но…              — Назови меня ещё… как-нибудь, — его просьба звучит неуверенно, слегка смущённо. Он сам себе удивляется, почему просит об этом, но, кажется, лучшего момента уже просто не будет.              Кадзуха мягко улыбается, пока заглядывает в прекрасные, сапфировые глаза, губами касаясь маленькой капельки слезы, выступающей в самом уголке, произнося тихим, приглушенным шёпотом, который заставляет Скарамуччу вздрогнуть…              — Мой драгоценный…