(не) верю

ночь понедельника, пятая неделя.

      Последний день лета выдаётся на удивление тёплым, будто бы решает порадовать хорошей погодой перед наступлением зяблой осени. Ночью температура практически не падает, а небо из-за отсутствия туч покрывается таким количеством звёзд, что начинает напоминать решето.       Уже жёлтая, пожухлая листва недовольно шуршит, когда на неё бесцеремонно опускаются подошвы дешёвых летних кед. Их хозяйка раздражённо раскидывает ногами мешающиеся листья и ступает уже осторожнее, стараясь не шуметь. Так, лёгкой поступью она добирается до уже знакомого забора и выдыхает, воровато оглядываясь по сторонам. Вроде никого.       Девушка достаёт из кармана мобильный телефон: простенький, кнопочный — такие обычно при входящих звонках издают противные пищащие звуки. Мобильник тяжестью ложится на ладонь, и девушка порывисто выдыхает, раздумывая: вертит телефон так и эдак, рассматривает его со всех сторон. Затем проводит ногтями по маленькому дисплею и сама вздрагивает от противного звука, нарушающего тишину.       Она отступает на пару шагов назад, опираясь спиной на злосчастный забор, и сглатывает. Дрожащими руками пытается разблокировать телефон — чертыхается, когда с первого раза не получается, — а затем по памяти вводит такой знакомый номер. Номер, кажется, выжжен у неё на внутренней стороне век: она скорее забудет собственное имя, чем эту комбинацию цифр.       Смелости не хватает, чтобы начать звонок — девушка молча стоит ещё какое-то время и, щурясь, вглядывается в маленький экран, чувствуя, как по спине бежит дрожь. Резко выдохнув, она перехватывает мобильный поудобнее — в этот момент, словно по закону подлости, её палец соскальзывает на кнопку вызова, и ночь разрезают длинные громкие гудки. Девушка прикрывает динамик пальцем, прикладывая телефон к уху, и с напряжением вглядывается в темноту. Неподалёку слегка виднеются очертания школы, в которой уже даже свет не горит: все участницы давно крепко спят. Все, кроме одной.       — Привет, Ник, — мужской голос в трубке звучит слишком напряжённо.       Девушка закусывает нижнюю губу, слыша такой родной голос, который совсем не приносит облегчения.       — Привет, — улыбается. — Как ты?       Парень на другом конце провода недовольно фыркает, и Ника может поклясться, что он сейчас закатил глаза. Она неловко ковыряет носком кеда землю, пока терпеливо ждёт ответа.       — Норм, — парень заливисто смеётся, но явно не в ответ на предыдущую реплику.       Девушка хмурится, чувствуя неладное, — прижимает телефон ближе к уху и настороженно прислушивается. Так и есть: сквозь мобильные помехи слышится какая-то клубная музыка и ворох разных голосов, преимущественно женских.       — Рома, — она раздражённо повышает голос, — чё за херня опять?       — Я на работе, — заискивающе бормочет парень в ответ.       Музыка на том конце провода резко затихает, и слышится шум льющейся воды. Вероника, выдохнув, раздражённо закатывает глаза: судя по всему, её муж на время разговора просто спрятался в ближайшем санузле.       — Не ври, — отвечает девушка, даже не дав ему как следует оправдаться.       Парень, усмехнувшись, резко переводит тему:       — Как там дела у тебя?       Жукова улыбается, настойчиво отгоняя обиду, — решает, что разберётся с этим чуточку позже, сейчас и без того дел по горло.       — Вчера ночью были в Парке страхов, — она сглатывает. — А ещё я устала.       — От чего? — недовольно спрашивает Рома.       — У меня… — она замолкает, пытаясь подобрать правильное слово. А спустя пару секунд продолжает: — Конфликт с одной из участниц.       — Блять, — фыркает парень, — у тебя вечно со всеми конфликты, Ника. Проще будь и всё.       Жукова выдыхает и раздражённо трёт переносицу большим и указательным пальцами. Вместо понимания, на которое она так наивно надеялась, от мужа она получает только уже привычное «сама виновата». Девушка кивает в ответ на реплику Ромы, соглашаясь с его словами, не желая ссориться ещё и с ним.       А потом, резко вспомнив, что парень её не видит, бормочет:       — Наверное…       В трубке слышится какой-то странный шум и женский писклявый голосок. Ника напрягается, пытаясь разобрать слова, но все попытки остаются тщетными.       — Блин, мне идти надо, — Рома бормочет это быстро, суетливо. — Всё, целую, пока.       Вероника даже не успевает ответить — звонок тут же прерывается, и в трубке слышатся равнодушные гудки. Она аккуратно убирает чужой телефон во внутренний карман, и только после этого, прикрыв глаза, медленно опускается на корточки, прижимаясь спиной к холодному забору. Слёзы берутся непонятно откуда, быстро скатываясь вниз по щекам, и девушка тут же стирает их с лица, размазывая тушь под глазами.       Она прячет лицо в ладонях и настойчиво бормочет шёпотом: «Плевать-плевать-плевать».       Самовнушение неожиданно помогает: истерика отступает, торжественно пообещав набраться сил и вернуться чуть позже. Ника выдыхает облегчённо, поднимается, пытаясь унять неуместную дрожь в руках, и замечает вдали силуэт, что быстрым шагом движется по направлению к ней.       Жукова засовывает руку в карман толстовки, нащупывает там зажигалку и достаёт её, разглядывая. Слабый свет луны практически не даёт видимости, но Ника не оставляет попыток: крутит «крикет» в разные стороны, будто бы нутром чувствуя, что должно быть что-то ещё. Спустя несколько секунд упорного рассматривания зажигалки девушка видит еле-еле заметную кривую надпись, то ли вырезанную, то ли выцарапанную внизу корпуса: «п.н».       Ника усмехается, убирает зажигалку обратно в карман и проговаривает еле слышно: «Слишком банально, чтобы быть правдой».       — Ты с кем разговариваешь? — звучный голос разрывает тишину ночи.       Вероника морщится, приставляя указательный палец к губам. Ксюша усмехается, кивает и подходит чуть ближе.       Она оглядывает одноклассницу сверху вниз цепким, надменным взглядом, подмечая самые незначительные детали, и выдаёт:       — Чё у тебя случилось опять, Жукова?       Девушка выдыхает, опускает глаза и несколько секунд буравит взглядом землю. Настроение после разговора с мужем оставляет желать лучшего, разговаривать особо не хочется — даже с Ксюшей, — но уговор дороже денег.       — Рома, — бормочет тихонько, опустив глаза. А затем ещё тише добавляет: — Я всё сделала, как мы договаривались.       Ксюша улыбается довольно, кивает:       — Умничка.       Затем протягивает руку, опуская ладонь однокласснице на плечо — своеобразный жест поддержки, — и продолжает:       — Ты ему звонила что ли?       — Ага, пришлось Вере за телефон две сигареты отдать. Самый бесполезный обмен в моей жизни, — Ника смеётся, утирая рукавом чёрной толстовки непонятно откуда взявшиеся слёзы.       — Да бросай его нахуй, — выдаёт Прокофьева, успокаивающе поглаживая одноклассницу по спине.       — Легко сказать, — фыркает девушка.       Ксюша хмурится, искренне не понимая, почему Жукова настолько сильно себя не уважает — это ведь никаким проектом не исправишь. Она смотрит на одноклассницу, прищурившись, и в её глазах, на удивление, можно заметить проблески сочувствия.       — Ты никому не говорила о нашем плане? — Прокофьева резко переводит тему.       — Нет, конечно, — оскорблённо отвечает Ника. — Только…       — Что? — Ксюша вопросительно склоняет голову.       — Жестоко это как-то…       Вероника вновь достаёт из кармана потрёпанный жёлтый «крикет», несколько раз большим пальцем крутит колёсико, прежде чем зажигалка загорается и маленький огонек пламени освещает её напряженное лицо. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять — она сомневается. Это заметно по расфокусированному взгляду, по суетливым жестам, по дрожащим рукам, которые она с силой сжимает в кулаки.       — А, то есть это мы теперь с тобой жестокие, да? Заебись! — восклицает Ксюша.       Прокофьева подходит ещё ближе к однокласснице, смотрит той прямо в глаза, откровенно давит. Ника не выдерживает, опускает взгляд, выдыхает тяжело. На заданный вопрос не отвечает — не знает, что сказать даже. Только молчит долго-долго и губы кусает, пытаясь найти в себе хоть капельку смелости.       — Так и знала, что ты сольёшься, — фыркает Ксюша.       Жукова резко выпрямляется, чувствуя, как слова задевают её за живое. Она поднимает взгляд от земли и смотрит прямо на одноклассницу, сжимая маленькие руки в кулаки.       А затем делает небольшой шаг вперёд и проговаривает уверенно:       — Не сольюсь.       Прокофьева улыбается широко, треплет одноклассницу по розовым волосам, заправляет выбившуюся прядь за ухо, а сама смотрит с такой гордостью, что Ника тут же начинает чувствовать себя чуточку лучше.       — Тогда всё по плану, как договаривались, — серьёзно проговаривает Ксюша.       — Шпионы, блять, — выдаёт Вероника в ответ.       Ксюша сначала улыбается слегка, потом всё шире и шире, а затем, не выдержав, громко смеётся, запрокинув голову назад. Жукова подхватывает, и ещё какое-то время они тихонько хихикают, шикая друг на друга, чтобы, не дай бог, не разбудить кого-нибудь из одноклассниц. Когда смех затихает, Прокофьева снова треплет одноклассницу по волосам, кивает довольно, а затем разворачивается и молча уходит в сторону школы.       Ника остается одна: вся её уверенность тут же растворяется в воздухе, а тело пробивает крупная дрожь. Списав всё на холод, хотя на улице по-летнему тепло, девушка накидывает на голову капюшон чёрной толстовки. Долго мёрзнуть ей не приходится: спустя несколько минут она видит уже знакомый силуэт, что быстро преодолевает расстояние от входа в школу до угла. В этот же момент и без того неяркая луна прячется за тучей, и пространство вокруг погружается в кромешную тьму. Вероника чертыхается, терпеливо ждёт ещё пару минут, а затем, окончательно замёрзнув, всё-таки несмело шагает вперёд, навстречу неизвестности.