Цветок папоротника

За окном что-то клацнуло и внимание моментально переключилось. По подоконнику прыгала неизвестная мелкая птица, дополняя картину солнечного полдня, так и зовущего броситься в свои объятия, окунуться в реку, поваляться на сочной свежей траве... - Наруто. Поморщившись, Наруто отвёл взгляд от окна и снова уткнулся в конспект. Ступня под столом сама выбивала толстой подошвой сандалии нервный ритм, предоставляя возможность переводить энергию хоть в какое-то действие. Он прикусил кончик карандаша, чувствуя, как приятно зубы входят в мягкую желтую древесину. К счастью, не перо. Чернил вдоволь нажрался в своё время. - Пять минут и проверяем, - по привычке, видимо, во множественном числе объявил Ирука. Сейчас в этом никакой необходимости не было, поскольку страдал Наруто в гордом одиночестве. Гулкое эхо пустого класса академии - единственный его спутник. На долгий год, который, к счастью, последний. Хотя казалось бы - два здесь уже отсидел, своё отстрадал. Кому ещё и что он должен доказывать? - Всё! - сообщил Ирука и отложил книгу, которую читал, пока Наруто повторял материал. Ну, как повторял. Должен был повторять. Но в голове звенела приятная пустота, а тело лениво нежилось на солнышке, заглядывающем в окно. И ещë он наблюдал за птицей - это важно. - Итак, что ты запомнил из прошлого занятия? - почти дружелюбно поинтересовался Ирука, сцепляя пальцы в замок на своём учительском столе. Наруто качнулся на лавке. Ну, как сказать - запомнил... - Э-э-э... Скорость полёта куная зависит от длины и ширины лезвия, - выдал он первое, что пришло в голову. - О! - глубокомысленно заметил его учитель и кивнул. - Отлично. Продолжай. Как именно зависит? Пальцы вертели карандаш, то и дело натыкаясь на отметины зубов и сколы. Наруто был опасно близок к тому, чтобы его доломать окончательно. - Почему нельзя просто разрешить мне сдать экзамены... Как там это называется... экспромтом! Ирука спрятал лицо в ладони и тяжело вздохнул. - Чтобы сдать экзамены экстерном, Наруто, к ним нужно сначала подготовиться. Это прямо вообще не помогало и не убеждало. Наруто зацепился носком сандалии за ножку парты и принялся её качать. - Но мы не готовимся к экзаменам. Я прохожу вообще весь материал! Он искренне старался не пустить в голос недовольство и, судя по тому, что дорогой учитель не изменился в лице, титанические усилия были оправданы. - Всё верно. Потому что ты его вообще весь пропустил. "Пока бегал за Саске" - мысленно добавил про себя Наруто и мысленно же обиделся. Эта фраза повторялась несколько раз в устах всех, кому не лень. Какаши, Ируки, Шикамару, даже Конохамару. Она как камень, который в него был готов бросить каждый, даже не понимая, что делает. Невинная шутка на фоне цветущей, мирной Конохи. Ведь всё уже хорошо. Но Наруто казалось, что ощущение леденящей тревоги в теле, возникавшей при воспоминаниях о тех днях, никогда не пройдет. Они бы бросили его. Они все. Отговаривали, запугивали, отвлекали от того, чтобы Наруто шел за ним. Бросили бы Саске в лапах Орочимару. В логове кошмаров. В дурмане Акацуки. В ядовитых парах ненависти. Где он захлебнулся бы своей болью и одиночеством. Наруто любил свою деревню. Своих близких и друзей. Любил, как саму жизнь. Но в такие моменты он чувствовал, что есть кое-что, что разделило их навсегда. Кое-что, что позволило ему вырасти, смахнуть идолов с пьедестала и понять одну простую штуку - никто не знает, как правильно. Даже если говорит, что знает. И делать всегда всё нужно по-своему. Но Саске дома. И всё хорошо. Всё теперь всегда будет хорошо. А вот на учебу и экзамены ему не повлиять никак. Ирука воспринял его молчание по-своему. - Ну, ладно. Когда ты начинаешь жаловаться на всё на свете, я понимаю, что пришла пора сделать перерыв, - улыбнулся он и задумчиво почесал кончик носа. - Давай так - на сегодня всё. А завтра начнём с самого утра. Наруто почувствовал, как внутри вспыхнула благодарность. Дважды ему повторять не нужно было. - А-а-а! Спасибо-конечно-до-свидания. Он выпалил всё на одной ноте, смахнул вещи с парты в сумку, и летел к двери класса на такой скорости, что не снилась ни одному кунаю любой длины и ширины. - Конспект повтори! Я проверю! - ударило в спину и отскочило, потому что Наруто был уже далеко. Выскочив на улицу, он привалился спиной к стене академии и полной грудью вдохнул летний воздух, пахнущий травами и сладкими цветами, а ещë немного - песком и пылью. Свобода. Наконец-то. Путь до дома много времени не занял. Сгрузить на стол сумку с книжками и свитками, смыть в душе липкую жару лета и натянуть чистые вещи. Перемотав заново бинтами не так давно выбитые и ещё ноющие лодыжки, Наруто потоптался перед зеркалом и решил, что прочесать пятернёй отросшие волосы хватит, на большее он не способен. Да и не на свидание же собирался. Не на свидание. От одной мысли в груди стало горячо, а к лицу прилила кровь. Он помотал головой - чем больше об этом думаешь, тем всё сложнее. А ты бери и не усложняй. Он дома. И всё хорошо. Река встретила милым сердцу журчанием и плеском рыбы. После душа желание купаться как-то отпустило и Наруто просто плюхнулся на траву под зонтом разлапистых ветвей молодого дуба. Тот тянулся к солнцу по склону берега, невесть как умудрившийся зацепиться за жизнь на этом каменистом взгорке. Он здесь на много километров берега был такой один. Солнце клонилось к закату, роняя отблески в узкую речушку. Пахло свежо и влажно, щекочуще. Наруто оперся затылком о кору дерева, вертя в руке кунай с печатью на рукояти. Отцовский. По крайнее мере, такой, как тот использовал когда-то. Наруто не знал ту технику. Всё ещë не мог её толком освоить, хоть и не бросал попыток. Но скорости ему не хватало. Он был быстрее всех, кого знал. Но не быстрее отца. Рукоять шершаво перекатывалась в ладони, щекоча бумажным листом и обдавая прохладой. Время шло. Но Наруто знал, что явился не зря. Легкие шаги по траве раздались ближе к вечеру. Он шел, не скрывая своего присутствия. Наоборот - позволял себя услышать и приготовиться. Остаться или передумать. Тепло знакомой чакры прошлось совсем рядом, бесшумно опустилось на траву. А потом сменилось теплом тела, привалившегося к плечу. И как бы ни было жарко - это тепло Наруто никогда бы не посмел спугнуть. Он скосил взгляд. Саске сидел, закрыв глаза и устало дыша. Их плечи соприкасались, а руки рядом упирались в зелень травы - его последняя и собственная искусственная. Они приходили сюда не сговариваясь. Когда не было миссий, когда не было занятий. Всегда вечером, всегда без особой цели. Иногда молчали часами, иногда - Наруто болтал, а Саске слушал. Они всегда соприкасались чем-то - плечами, спинами, руками, коленями. Как будто случайно, ненавязчиво. Но обязательно, как ритуал, как материальное отражение связи, дрожащей и вибрирующей между ними струной. Связи, которой никто из них пока не решился дать имя. Хотя, кажется, обоим уже всё было понятно. - Устал? - спросил Наруто. Саске качнул головой - дёрнулась и упала на щеку длинная прядь отросшей челки. Он последнее время отпускал волосы, становясь всё лохматее. Но Наруто нравилось. Ему вообще всё в Саске нравилось. Рука сама потянулась, подцепляя мягкую прядь, осторожно заправила её за ухо. Взгляд тёмных внимательных глаз прошелся по лицу, словно погладив. - Скоро снова уйдешь? Он думал, что Саске в очередной раз кивнёт - он часто отвечал жестами или взглядами, или молчанием. Но тот заговорил, звуками своего низкого бархатного голоса рождая в груди странное томление. - Не скоро. У Какаши для меня ничего нет. Сказал пока отдыхать. - Похоже, мы тут оба застряли, - усмехнулся Наруто, бессовестно перенося вес на плечо Саске. - Он всё ещё считает, что ты клянчишь миссии, чтобы отлынивать от зубрёжки? Саске повернул к нему голову и теперь их лица были совсем рядом, а щеки касалось теплое дыхание. - Ну, оно так и есть... - пробормотал Наруто и вздохнул: - Но это не значит, что я тут должен торчать под домашним арестом! - Да, под домашним арестом тут должен торчать я. - Вот уж нет. С этой хернёй мы разобрались. Тонкие розовые губы растянулись в улыбке. Наруто утонул в черных глазах, как бы невзначай подтягивая свою руку ближе к руке Саске и проталкивая свои пальцы между его. Костяшки тут же сжало, уверенно, сильно, смело. Губы Саске были так близко. Приоткрытые, на вид такие мягкие и сухие. Если бы Наруто был таким же смелым, как пальцы Саске. Если бы сам Саске мог выражать свою смелость как-то конкретнее. Но взгляд тёмных глаз отвернулся от него, обращаясь к реке. И только соприкосновение пальцев осталось нетронутым. Их немой разговор никогда не прекращался. Но никто не решался переступить ту черту, которая всё изменит навсегда. За ней - мрак. Из-за неё нет возврата. Кто-то должен сдаться. Кто-то должен проиграть. Но к такому они не привыкли. И ни один не знал, как к первому шагу за черту отнесётся другой. - Скучно мне от них всех... - пожаловался Наруто на то, что тревожило сейчас больше всего. - Скучно? - тонкая бровь дрогнула очень выразительно. - А ты что, уже выучил весь конспект? - Ой, да идите вы в жопу! Ты и Ирука! - взвыл Наруто от отчаяния, запрокидывая голову к стволу дерева и отпуская Саске так резко, что тот покачнулся. - Я уже не выношу этого всего! И Шикамару в среду придёт. Ты не представляешь даже! Тебя же не пичкают этой наукой... - Так я и Какаши не подсиживаю. - А мог бы. Но я тебе не дам, - осклабился Наруто, вновь придвигаясь ближе к родному боку. Саске покосился со всем возможным высокомерием, которое мог из себя выжать. - Если бы я хотел - кто бы у тебя спрашивал. Даст он мне или нет. И лениво хмыкнул своим обволакивающим низким тоном, а Наруто почувствовал, как заходится в груди сердце от дурацкого восторга. Если бы ты захотел, я бы тебе и сам дал. Кровь прилила к лицу снова, сделав жарко и душно. И пришлось чуть сдвинуться назад, чтобы не привлекать к своей роже внимание. Они сидели так долго, молча слушая реку и ветер. А потом Саске достал из своей черной сумки онигири, завёрнутые в рисовую бумагу и поделил надвое. Наруто уплетал с удовольствием - он такое умел готовить очень плохо. Всё, что с рисом у него распадалось и разваривалось. Саске же готовил идеально, как дрался - чётко, точно, выверенно до последней секунды. Всё у него ладилось и складывалось само собой. Его мама учила, они вместе готовили, чтобы порадовать Итачи после уроков, а Итачи, конечно, умел это лучше них обоих - Саске рассказывал. В редкие секунды откровений, когда Наруто замирал и боялся громко дышать, чтобы не спугнуть, он говорил. О себе, о семье, о родителях, о брате, о клане. Выдавал информацию по чайной ложке, а Наруто всё копил, запоминал, фиксировал внутри себя, добавляя штрихи к его портрету. И понимая, как сильно Саске тоскует по своей семье и клану. Как ему не хватает их. Он не сказал об этом прямо ни разу, не выдал ни словом, ни жестом, но только дрожь в голосе говорила за него. Для того, кто рос в большой семье в одночасье потерять всё - тяжелый удар. Потерять всё таким образом, как потерял Саске - полный крах. Наруто был отчасти согласен с теми злыми словами, что услышал от него ещë в детстве - невозможно понять потерю тому, кто никогда не имел. Но одиночество не имеет цветов и размеров. Оно ровняло их, объединяло всю жизнь, склеивало и сводило вместе. Они были одиноки и тянулись друг к другу. Неосознанно, как тянутся до сих пор. Они попрощались на закате, незаметно соприкоснувшись ребрами ладоней пока вставали с примятой травы. И разошлись в разные стороны, не оглядываясь. Наруто уносил с собой в сердце тепло, которое ему никогда и никто другой не смог дать. Всё ещё до конца не привыкший к тому, что с Саске больше не нужно бороться за возможность просто быть рядом. Но понимающий, что отвыкнуть от этого не сможет уже никогда.

---

- Ты бы не привередничал, - с мягким укором произнёс Какаши. Саске поджал губы, очень внимательно рассматривая ножку стола и поглаживая пальцами подлоткотник простого деревянного кресла. В кабинете Шестого Хокаге было светло и душно. Солнце скалилось прямо в окна и казалось будто ты на допросе. Тело размякло под гнетом жары и мысли плыли вяло. Как он выдерживает здесь? Саске бы уже давно всё занавесил и закрыл. - Не вижу необходимости торопиться, - повёл он плечом. Какаши качнул головой, словно принимая такой ответ. И тут же выдвинул свои предположения. - А хочешь я тебе назову целых три необходимости? Первая - жизнь шиноби не вечна. И ни один из нас не знает, когда она оборвётся. А ты ходишь на миссии отнюдь не по поимке котов. Вторая - на это уйдут годы. Десятилетия, Саске. А начинать когда-нибудь надо. И третья - я что-то не вижу, по правде сказать, чтобы ты делал хоть какие-то шаги в направлении своей цели. Саске вздохнул и перевёл взгляд за окно, не имея ни малейшего желания смотреть бывшему учителю в глаза. Это не тот разговор, который он хотел бы вести. Он в принципе не любитель таких разговоров. И кому как не Какаши об этом знать - с малых лет его раскусил. С чего вдруг вообще между ними уже раз третий всплыла тема возрождения клана Учиха - не понятно. Он шел сюда по совсем другой причине. И вдруг опять. С какого хрена? Наверное, так чувствуют себя взрослые дети на воскресных обедах у родителей, требующих от них внуков. Отвратительное, гнусное ощущение. Но здесь было что-то ещё. Должно было быть. Висело между ними невысказанно, но явно, как предчувствие надвигающейся грозы. - Какаши, зачем и кому понадобились мои гены? Тихий вздох и бросок ручки на стол. - Ладно, давай начистоту. Я бы не давил, но мне не нравятся тенденции, которые я вижу, когда бываю в других деревнях. На данный момент наша детвора - одна из самых слабых. Ваше с Наруто и Сакурой поколение воспитала война. Но замены у нас нет. И не предвидится. Мирное время всем хорошо, кроме одного - оно не создаёт сильных шиноби. Шиноби, которые нам могут понадобиться в будущем. Как минимум - для поддержания жизни и наследования Конохи. Саске почувствовал, как дёрнулся уголок губ - не от веселья, а от горечи. - И ты решил использовать меня, как племенного кобеля? - Нет, Саске, - Какаши воззрился на него устало и бесцветно, - я решил напомнить тебе о единственной светлой мечте, что ночевала в твоей головушке в детстве. А ещё о том, что ты последний представитель некогда великого клана и носитель генов и сил, за которые удавились бы поголовно все Каге и деревни. А это накладывает на тебя определённую ответственность. - На меня? Ответственность? Перед Конохой? - Саске вздёрнул бровь - становилось всё интереснее и интереснее. - Ты серьёзно? - Давай не будем, - попросил Какаши. - Мы можем вспомнить жертву Итачи сейчас и каждое слово, что ты мне скажешь, будет правильным и заслуженным. Но я не Третий. И говорю не о прошлом. А о будущем. Переключи свой фокус туда хоть на секундочку, будь добр. Саске выдохнул, прикрывая глаза и собираясь с силами, чтобы дожить до конца этого разговора и никого при этом не убить. - Не то, чтобы мне было интересно, - начал он. - Но чисто теоретически. Ты сейчас предлагаешь мне связать свою жизнь с женщиной, с которой меня ничего не объединяет и произвести на свет ещë как минимум одного человека, который будет мне безразличен? Какаши посмотрел на него с искренним сочувствием, как на ребенка, ляпнувшего милую глупость и не способного это осознать. - А ты, оказывается, безнадёжный романтик. Не подумал бы. Саске, взрослый мир так работает, что в семьях людей чаще всего между собой ничего и не связывает, кроме детей. Связи и общие цели хороши в юности. Но в зрелом возрасте от них всё равно ничего не останется. Нужен фундамент покрепче. - Говоришь так, будто знаешь, - скрипнул зубами Саске. - Ого, удар ниже пояса, - прозвучало так вяло, что даже рассердило. - Если я не женат, это не значит, что я совершенно не разбираюсь в отношениях. Собственно, может, потому я и не женат. Не задумывался об этом? - Но мне ты такой участи желаешь? Какаши откинулся на спинку своего кресла Хокаге и на его лицо упали яркие лучи солнца, делая тени длиннее и вычерчивая шрам. Он выглядел в крайней степени устало и, к счастью Саске, очевидно не желал продолжать бессмысленный спор. - Я желаю тебе не сидеть одному в своём коконе высокой печали, упустив возможность оставить после себя что-то, кроме сожалений. Ты всегда хотел возродить свой клан. Конохе нужно будущее. Сакура - хорошая девушка. На этом всё. Вон из моего кабинета, трудный подросток, я вижу, ты и вправду ещё не готов. Саске резко поднялся и развернулся, взметнув за собой черную тень накидки. Он вышел из кабинета, печатая шаг, хлопнув за собой дверью и нисколько об этом не жалея. Свои рассуждения о будущем и поползновения в сторону его личной жизни Какаши может оставить при себе. Его ответственность. Да, конечно, только такой ответственности ему и не хватало. Давайте Коноха будет регулярно уничтожать его клан, а потом насаждать заново, прореживать, как морковь на грядках, оставляя только самых удобных и покорных. Он не будет покорным. Его кровь - не разменная монета. И, прежде всего, он не собирается вести Сакуру ни в постель, ни в храм. Нет. Ужасно. Отвратительно. Ни за что. Он лукавил, конечно, говоря, что она ему безразлична. Но это не тот интерес. По ощущениям примерно как предложение переспать с сестрой. Сакура, впрочем, как и любые другие девушки, не будила в нём никаких чувств и желаний. Она была чуть ближе и ценнее остальных. Но не в таком качестве. Более того - очень быстро утомляла и долго быть в её компании становилось трудно и изматывающе. А мысль о том, чтобы поступить с ней подобным образом, не питая никаких чувств, вызывала отвращение уже к себе самому. Врать себе и другим. Делать вид, что тебе нужна эта семья, а на деле - сбегать от неё при любой возможности, потому что жить с чужими людьми он точно не вынесет и сойдёт с ума. Лучше никакой семьи, чем такая. Лучше никакого клана, чем выращенный на лжи. Саске шел, не разбирая дороги. Туда, куда его несло - на берег реки. Злой и раздосадованный он шел, не зная зачем. Хотя, нет, конечно, зная. Конечно, зная ещë одну причину, по которой он, кажется, физически не способен продлить свой род ни с одной женщиной на свете. Была середина дня, естественно, у реки никакого Наруто не было. Может, оно и к лучшему. Но Саске не хотел идти домой. В голове всё ещё глухо пульсировали слова Какаши. Ему нужно было отдышаться, перегореть и успокоиться. А само это место действовало успокаивающе. Частично Саске понимал - особенно сейчас, когда злость уносил шелест реки - что Какаши имеет право беспокоиться как Хокаге. Он хороший Хокаге в общем-то, он строит на века и думает далеко. Но со всем остальным согласиться было категорически нельзя. Какое право он имеет лезть в постельные дела Саске? Хотя когда это и какие постельные дела у него были? Привалившись к стволу дуба, он смотрел как катит свои воды река и слушал тихий плеск рыбы между камней. Хорошее место. Спокойное. И никого здесь никогда не бывает - достаточно далеко от деревни. Но не настолько, чтобы ходить было утомительно. Он нашел этот берег и дерево у него ещë когда его выпустили из-под стражи. Хотел уединения и тишины. И так чтобы ни чужой чакры, ни чужих глаз поблизости не было. Но сидеть в четырёх стенах после дней, проведённых взаперти - как насмешка. И он гулял и нашел этот берег. А потом однажды привёл сюда Наруто, когда они жарким днем брели босиком вдоль реки, бросая камни в воду и обсуждая милые глупости, которых у Наруто всегда было в достатке. Саске поднял гладкий как куриное яйцо камень, обточенный водой и порогами, повертел его в руке и размашистым броском вернул реке. Камень не подпрыгнул ни разу, только громко булькнул и тяжело ушел под воду. Правой у него плохо получалось. Ведущей была левая, ею и бросать, и рубить было легче. Ему пришлось всему учиться заново - держать катану и ложку, выводить иероглифы на бумаге и складывать написанное в конверт, открывать двери и создавать печати. Но протез из клеток Первого, как у Наруто, он не хотел. Бесполезно и на нём заживает плохо. Совсем не так, как на некоторых с бесконечной регенерацией. Тем более, отсутствие руки было напоминанием о собственных ошибках и глупости. А дураки должны страдать. Разговор с Какаши разбередил внутри что-то, разворошил то, что теперь никак не удавалось успокоить. И коварная мысль, что он в общем-то хотел бы семью, так или иначе формулировалась сама собою. Вот только нет такой женщины, с которой он бы её хотел. Как и детей. Как и клан. Может, так оно и должно быть? Что умерло, то умерло. Он не хочет прикасаться ни к каким посторонним женщинам. Он хочет прикасаться к Наруто. Осознание это свалилось на него однажды лет в четырнадцать, как кирпич на голову. Неожиданно и фатально. И с тех пор чего он только ни делал и где только ни был, чтобы с ним справиться. Одержимость местью Итачи прекрасно способствовала. Но стереть эту связь так и не получилось. Избавиться от Наруто и желаний, связанных с ним - тоже. Их пришлось признать и дать им место. Вот только находили ли его чувства хоть какую-то взаимность в самом Наруто, он уверен не был. Все эти касания, и жесты, и слова. И преследование. Он друг. Ему так сказали. Но что это значит? Весь ужас происходящего был не в том, что Наруто своё отношение скрывал, а в том, что он ко всем относился тепло и фамильярно. Да, они друзья. Ближе, чем с другими. Но "друзья" и то желание, что Саске испытывал к нему настолько же отличались друг от друга, насколько отличаются день и ночь. Кора дерева врезалась в затылок, но двигаться с места не хотелось. Порой ветер шелестел высоко в кроне, сбрасывая на колени Саске пёстрые листья, обгоревшие за лето под солнцем. От злости на Какаши мало что осталось, кроме неясного отвращения. Но легче от того не стало. На душе было откровенно паршиво. И Саске, к своему сожалению, знал почему - его проблемы не имели решения. Какое бы решение в своей жизни он ни принял - в нём будут пробелы. Единственным, в чём он не сомневался и что не выбирал был Наруто. Постоянная неделимая величина. Полдень едва успел отойти в прошлое, когда он понял, что уже не один. Шаги Саске услышал давно, но подумал, что они пройдут мимо. Однако когда расстояние стало достаточным для того, что распознать чакру, он не удержался и обернулся, сперва не поверив. - Так и знал, что найду тебя здесь. Довольная улыбка на смуглом лице выдавала удовлетворение, но в ярких голубых глазах её не было. Как будто беспокоился о чём-то, но старался показать, что всё в порядке. - А зачем ты меня искал? - Не знаю. Просто... почувствовал необходимость, - Наруто подошел к дереву, сунул руки в карманы штанов и стоял, словно сомневаясь - не прогонят ли. Почувствовал он. Саске бы не поверил, если бы это не повторялось с завидным постоянством - Наруто действительно чувствовал, когда он нужен и часто появлялся на пороге. Сам он за собой такие порывы тоже замечал. И если раньше всеми правдами и неправдами их игнорировал, то теперь старался прислушиваться. - Всё в порядке? - спросил Наруто, косясь сверху вниз. Врать ему смысла не было - он видит насквозь. Чувствует. Неужели очередной дурацкий разговор так подействовал? Саске даже не заметил, что он до сих пор в раздрае. - Да. Просто Какаши раздражает. - О-о-о, это интересно. Расскажешь? Трава зашуршала, когда Наруто опустился на неё, скрещивая ноги и сразу касаясь плечом плеча. Без давления и не облокачиваясь, а слегка, как будто говоря - я рядом. Вообще-то Саске не любил чужие прикосновения и всячески старался их избегать. Но не с Наруто. Рассказывать было неожиданно легко. Хотя тема из деликатных, а вот собеседник как раз нет... Наверное, всё же накопленная обида и злость искали выход и слушателя. - Он с чего-то спросил, не собираюсь ли я заводить потомство, вроде как уже пора. А то ведь можно до него и не дожить, а Конохе так нужны сильные шиноби... Саске говорил и говорил, выплёскивая этот яд и с каждым словом чувствуя себя лучше. Так, словно и правда избавлялся от зла внутри. Беседы с Наруто всегда были чем-то целительным. Даже когда сам не замечал, что ранен. - А самое мерзкое, что он предложил мне жениться на Сакуре, - закончил он. - Представляешь? Как будто она заслуживает такой судьбы. Наруто слушал его молча и почему-то мрачнел. Это было странно. Хотелось наоборот свести всё к нелепой шутке Какаши, которой случай по сути и был. - М-да, - многозначительно проронил Наруто наконец, а потом посмотрел как-то слишком пристально: - А ты правда не хотел бы возродить свой клан? - Не знаю, - честно ответил Саске и прикрыл глаза. От эмоций начинала болеть голова: - Мне бы хотелось, чтобы история Учиха не прервалась на мне. Но делать я для этого ничего не хочу. И не буду. - Почему? - прозвучало в темноте. - А ты сам не догадываешься? - резко открыл глаза Саске, упираясь взглядом в непривычно задумчивое выражение. - Для этого нужно заводить семью с человеком, с которым я ничего не хочу. Надеюсь, ты в курсе откуда берутся дети? Я не готов объяснять на пальцах. - Да в курсе я... - Наруто рассеянно взъерошил волосы у себя на затылке, отводя взгляд. - Но ведь Какаши прав - Сакура хорошая девушка. И по тебе всегда сохла. Думаешь, ты не смог бы полюбить... Саске почувствовал новый приступ ярости и прервал речь, пока его это окончательно не вывело из себя. - Ещё хоть слово и я за себя не ручаюсь! Если и ты решил подкладывать под меня Сакуру - вали отсюда сразу. Наруто неожиданно улыбнулся. - Ну вот, теперь я хоть тебя узнаю. Шипишь, ругаешься и говоришь гадости. А то сидел такой грустный. Грустный? Ему правда было грустно? Даже не заметил. Злость на Какаши всё снова затмила. - А если не Сакура? - не унимался Наруто. - За тобой вон сколько девчонок бегает всегда. Неужели никто не нравится? Он смотрел так прямо и не мигая, будто боялся пропустить ответ. Или услышать его. Саске видел каждую веснушку на его носу и щеках. Каждую светлую ресницу. Кажется, видел даже своё отражение в голубых глазах. Их плечи всё ещё соприкасались. И это почему-то придавало уверенности в себе. - А если и нравится? - произнёс Саске и сердце его билось в этот момент где-то в горле. - Только не девчонка. Резкий порыв теплого ветра принес запах согретой солнцем земли и бросил в лицо волосы, щекоча лоб и щеки. Пальцы Наруто осторожно отвели пряди в сторону, погладив кожу, когда он качнулся вперед. Его губы были чуть влажные и припухшие, словно он долго кусал их. А ещë - ужасно решительные, будто Наруто считал, что это может быть последний поступок в его жизни. Он целовал отчаянно, придерживая за подбородок, и ни на секунду не делая передышку. И Саске отвечал, прихватывая мягкие губы своими. Пульс бился в ушах и мир вокруг замер. Только шелест листьев и яркие блики солнца врывались во вдруг наступившую тишину в голове и темноту под веками. Мир был наполнен вкусом губ Наруто, его сбитым дыханием и ласковыми касаниями к подбородку и скулам. Казалось, если прервать это, то мир рухнет. Между ними так точно. И Саске целовал. Раскрывая рот, провёл языком по чужим губам, прося, чтобы его впустили. И когда Наруто раскрылся навстречу, припал к нему жадно и подло, проталкивая свой язык внутрь теплого и влажного рта, с удовольствием ловя испуганный вздох. Рукой он придерживал плечо Наруто и её же сжал, отстраняясь, когда понял, что дышать уже нечем кроме друг друга. Они так спешили не отпускать, что теперь синхронно дышали тяжело и загнанно. В голубых глазах перед ним были и страх, и надежда. И что-то ещё. То, что всё же стало словами. - Ты тоже... мне нравишься. Он улыбнулся и вдруг зажмурился, качая головой. - Нет, не так... Саске почувствовал, как его шеи коснулась чужая рука, поглаживая с такой невыносимой нежностью, что он понял, что будет дальше. И сердце замерло, когда взгляд снова встретился с голубыми глазами - яркими и чистыми, как море в погожий день. - Я люблю тебя, Саске. Грудную клетку сжало с такой силой, что даже сердцу стало больно. Навык говорить отняло первым, а сразу следом за ним - контроль над эмоциями. Саске не представлял, что творилось с его лицом в этот момент, но улыбка Наруто стала шире. Он бы и хотел ответить, но не смог. Он забыл как говорить и мог только дышать и смотреть. Но хватило и этого - на его спину легли руки, заключая в кольцо объятий. И Саске положил свою единственную руку на спину Наруто, не способный подарить ему тот же покой, но по крайней мере, разделяющий чувства. Пальцы гладили короткие светлые волосы на затылке, словно пытаясь компенсировать то, на что не хватило слов и рук. Он этого не ждал. И до конца не верил. Наруто держал его в объятиях крепко и долго, а, может, держался за него - такое ощущение тоже имело место. И Саске не возражал, молчащий, но чувствующий глубоко и полно, как никогда прежде.