С миру по нитке

– Мне очень жаль, сер, но таковы правила. Джон смотрел на проводника поезда, проводник смотрел на него. Точнее, на его колени, на которых спал найденный щенок. Бульдожка был так измучен, что заснул сразу же, едва они с Джоном устроились на лавке. Правда, предварительно, вылакав все запасы воды, что были у Джона с собой. Кормить малыша было нечем, последний бутерброд Джон сам съел чуть ранее, и решил, что купит какой-нибудь еды на ближайшей станции. – Провоз животных без справки от ветеринара категорически запрещён. – Говорю же вам, сер, ну откуда взяться этой справке, если я нашёл его только что? Привязанного под платформой. Он устал, он оголодал. Что же, бросить его снова? – Полностью поддерживаю вас в решении помочь щенку, у самого собака, но правила есть правила. Мне придётся вас высадить. – Сер, уже почти ночь, денег на новый билет у меня нет, а здесь даже не станция, а пустая платформа среди леса! Позвольте нам хотя бы доехать хоть до какой-нибудь цивилизации! – В цивилизации, как вы выразились, всегда проводят проверку. Если вас увидят, я лишусь работы, а компания получит огромный штраф. Мне жаль, но вам стоило выйти раньше. – Но я же не знал. – Не стоило прятать собаку. Тогда я бы имел возможность предупредить вас. А теперь – прошу в тамбур. Что было делать… Под взглядом проводника, Джон проследовал в тамбур. Разбуженный щенок пискнул, но не стал вырываться из рук Джона, пока они шли. На улице уже стемнело, от раскрытых дверей сквозило холодом. Джон стоял будто на границе двух миров. Тёплого и освещённого поезда, и холодного полустанка, за которым щетинился лес. Щенок на его руках шевелился. Джон опустил голову и посмотрел на его сплюснутую мордашку. Огромные тёмные глаза, будто озёра, среди тёмной шерсти. Необходимо было принять решение. Поставить собачку и ехать дальше, в тепле, комфорте, и уже совсем скоро достигнуть Сассекса, или же оказаться в реальной опасности замёрзнуть насмерть! Холмс бы такого безрассудства не одобрил. Шутка ли, сыщик однажды узнает, что его друг погиб из-за щенка! Жестокое решение, но ведь и оставить собаку у себя Джон не мог. Он был решительно настроен отыскать и вернуть Холмса, а его аллергия послужит тому непреодолимым препятствием – Сер, стоянка заканчивается. Я вынужден просить вас оставить собаку и вернуться в купе. – Оставить? – Джон горько усмехнулся. – Оставить ребёнка, которого уже однажды оставили? Совести у вас нет. И сердца. Джон сошёл на платформу. – Ребёнка мы бы не оставили. Но это всего лишь собака. И не нужно оскорблять меня. Я следую правилам, а вы нарушаете их. Всего наилучшего, сер. – И вам того же, – Джон даже не хотел смотреть на проводника, изучал мрачный пейзаж, прикидывая, сколько у него шансов дождаться следующего поезда, и что ему позволят доехать без билета. – Разрешите дать совет. Если пойти напрямую, мимо леса, там протоптанная тропинка, её хорошо видно, выйдете в небольшой городок. Там можно провести ночь. Бодрым шагом идти около двух часов, но хоть не замёрзнете. Не замёрзнете… Джон обернулся, посмотрел, как проводник отсалютовал ему, как с лязгом закрылась дверь и поезд тронулся. Казалось, он шумел мимо целую вечность, но вот уже его хвост скрылся вдали. – Что ж, – Джон спустил бульдожку на землю. – Надеюсь, у тебя хватит соображения пойти за мной? Нести тебя все два часа мне не под силу. Пойдём искать эту тропинку… *** Холмс не заметил, как пролетело время. Закончив на почте с письмом Уотсону, он почувствовал себя лучше, и решил чуть прогуляться. Всё же, очень давно он не выбирался на люди. Хотя письмо состояло всего из нескольких строчек, Холмс переписал его раз десять, остановившись, в конце концов, на нейтральном описании, что у него всё хорошо (точно?), одиночество его не мучает (едва ли это правда), головные боли почти прошли (ну хоть здесь не соврал), и что он просит Джона Ватсона (срочно приехать сюда!) не беспокоиться за него, желает здоровья и всего наилучшего. Будто не самому близкому человеку писал, а едва знакомому приятелю, как дань вежливости. Но не писать же то, что мучает и рвёт душу на самом деле? Ведь тогда не писать, обратно ехать придётся! Да не ехать, лететь… Покончив с этим тяжёлым делом, Холмс решил наградить себя небольшой прогулкой и изучением окрестностей. Сам не понял как, купил несколько саженцев малины и ежевики. Подумал, что никогда не ел эту ягоду прямо с куста, и это будет здорово, развести немного прямо на участке. Джон очень любит эти ягоды. Можно будет… Перестать думать о Джоне, для начала. Их жизни разошлись. Едва ли они увидятся в ближайшем будущем. В самом конце прогулки, отыскал книжный магазинчик, где и выпал из реальности до темноты, перебирая старые зелёные фолианты, пытаясь отыскать информацию о посадке и уходе за купленными растениями. Очнулся, когда ему сказали, что пора закрываться. Что ж, значит, и ему пора подумать, как теперь вернуться домой. Его знакомый адвокат уже наверняка давно пьёт чай перед камином, а его дочь Рози листает книжки с картинками, размером едва ли не больше её самой… Расплатившись за покупки, Холмс вышел на улицу, внимательно глядя под ноги из-за высокой стопки книг, и почти сразу услышал какой-то шум. Шумел полисмен. Точнее, пытался поговорить с маленькой чумазой девочкой, в которой Шерлок не без труда признал Рози! Положив книги на лавочку около книжного, и пристроив рядом саженцы, Шерлок поспешил туда. Эта Рози сильно отличалось от той аккуратной юной леди, что Холмс видел утром. Перепачканная, растрёпанная, в разорванной одежде, она напоминала бродяжку. К тому же у её ног крутился тощий, некогда белый, а сейчас очень грязный пёсик, и жалобно завывал, задирая приплюснутую мордашку. – Шерлок Холмс, детектив, к вашим услугам. Могу узнать, что случилось? Пухлый усатый полицейский вытер вспотевшее лицо и глянул на Шерлока. – Сам бы хотел понять, сер! Выскочила из леса, схватила за руку и тащит! Собака эта воет ещё так, что голова раскалывается. А девчонка ни слова не говорит, сколько не спрашивал! – Рози, ¬– Шерлок присел перед девочкой. – Ты можешь говорить? Или писать? Она покачала головой. – Но ты меня понимаешь? Кивок. – Что-то случилось, да? В лесу? Кивок. – Собака… с хозяином этой собаки? Ты нашла его в лесу? И пошла за помощью? Кивок. Кивок. Кивок. – Всё понятно, – Шерлок встал. – Нужно идти с ней. Кому-то нужна помощь! – Сер, уже стемнело. Холодно. У меня пост, и дежурство скоро закончится. Никуда я пойти не могу. Разве что, отвезти девочку куда нужно. А все поиски – утром. И это уже не в моей юрисдикции. – Утром может быть поздно, – Шерлок вглядывался в тёмную тень леса. – Сер, вы можете кого-нибудь позвать? Если кто-то там, в лесу, упал, сломал ногу, к примеру, он может не дождаться утра. Ночи уже достаточно холодные. – Мистер Холмс, я не могу поднимать шум из-за какой-то бездомной бродяжки и грязной собачонки! Может, это ловушка? Заведёт к разбойникам… – Это не бродяжка, а дочь известного и уважаемого адвоката. А я их сосед. Если девочка обратилась к полицейскому, значит, дело и правда плохо… – Адвоката, говорите? И где этот адвокат? Как его зовут? – Сам бы хотел знать… – Шерлок оглядывался, ожидая, что, может, тот где-то неподалёку, раз его дочь здесь. – Может, ждёт её дома, а может, ездит по делам. – Ездит по делам, когда такая малышка бегает одна по лесу? – полицейский покачал головой. – Темните вы что-то, сер! Знаете, задержу-ка я и вас, до утра. До выяснения личностей. Вашей, девочки, адвоката… Шерлок понял, что помощи тут не будет, и не мог понять, почему тревога буквально рвёт его сердце. Как и его самого с места. – Рози, показывай! – Холмс рванулся с места, уворачиваясь от пухлых, но цепких пальцев полицейского. Девочка будто ждала команды, белый щенок тоже. Оба дружно понеслись к лесу, одна всё так же молча, второй заливисто тявкая. Шерлок, худой длинной птицей полетел за ними. В спину ударил пронзительный звук полицейского свистка.