С миру по нитке

Джон отвернулся от зеркала услышав шаги Шерлока. Невольно заулыбался, увидев его лицо. Сколько всего Джон читал на этом лице. Но больше всего – восхищение. – Что? – спросил Джон, невольно краснея, но, в то же время, и довольно улыбаясь. – Видя тебя каждый день, я забываю, насколько ты красив, – сказал Шерлок, подходя ближе. Затем взялся за лацканы джонова смокинга и чуть разгладил их, хотя в этом не было нужды. Он просто хотел найти повод погладить самого Джона. Уж Джон это знал. – Но сейчас, ты просто ослепителен! – Ну ещё бы! – Джон не отказал себе в удовольствии схватить Шерлока за нос и чуть подёргать. – Так и должно быть в день нашей свадьбы! Джон взял Шерлока под руку и повёл его вперёд. Куда-то, где по его разумению была дверь, но почему-то вместо выхода разливался яркий свет. И чем ближе они подходили, тем резче этот свет бил по глазам, вынуждая сначала зажмуриться, а потом и вовсе их закрыть. Не смотря на это, Джон чувствовал себя счастливым, как никогда. Он улыбался до тех пор, пока не ощутил промакивающие движения чего-то прохладного на своём лбу, затем лице, шее и груди. Вот это уже было лишнее. Джон замотал головой, протестуя, и ощутил, как его чуть придержали за плечо, не давая свободно двигаться. – Лежи, лежи! Жар уже начал спадать, скоро тебе должно стать лучше. О, Джон, я так виноват перед тобой. Джон не мог заставить себя раскрыть глаза, их сразу начинало резать невыносимо-ярким светом, и не мог взять в толк, за что Шерлок извиняется. И почему они оба ещё не дошли до алтаря? – Хотел помочь, уберечь, а в результате, едва не погубил. Ты ведь за мной приехал? Чуть не замёрз там, в этом лесу… *** Шерлок очень хорошо знал всё в Джоне. Его шаги. Сиживая в клубе «Диоген» у Майкрофта, Шерлок всегда узнавал походку своего доктора. Как именно он поднимался по лестнице, чуть прихрамывая, и невольно перенося вес только на одну ногу. И всегда оборачивался в сторону двери, прежде, чем Джон открывал её. Сначала у Джона всегда был такой озадаченный вид, когда он приходил забрать Шерлока, а потом он уже улыбался, когда их взгляды встречались. Шерлок не задумывался – почему. Ну а как тут не улыбаться, когда не успел ты войти, а твой самый дорогой человек, всегда оборачивается в твою сторону и буквально излучает радость от вашей встречи? Едва ли сам Шерлок понимал, каким в тем минуты становилось его лицо. Его взгляд. Шерлок никогда не перепутал бы фигуру Джона с какой-то другой, даже мельком увидев его в толпе на улице, даже если вообще не ожидал его увидеть. Поэтому он сбился с шага и едва не споткнулся, увидев своего дорогого доктора сидящим на земле, на самой кромке леса, куда привели его Рози и чумазый щенок. Шерлок узнал Джона сразу, едва только увидел смутные очертания человеческой фигуры, спиной к стволу, одна нога подвёрнута под тело, но не мог, не смел в это поверить. Что его дорогой Джон Ватсон сейчас не в тепле и безопасности их Лондонской квартиры, где Шерлок оставил его, и куда адресовал свои письма, а здесь, на этом полустанке, куда он сам попал сегодня совершенно случайно, да ещё и вот так, именно его привела на помощь Рози. Джону совершенно точно было нечего здесь делать! Но, тем не менее, он был здесь. Шерлок кинулся на помощь совершенно неизвестно кому, а оказалось, что спасать нужно Джона Ватсона. – Джон! – Шерлок не помнил, как преодолел последние шаги, вглядываясь, и понимая, что это не игра воображения и не кто-то очень похожий. А именно его Джон, собственной персоной. Без сознания, но живой. Дышит. Шерлок определил это, коснувшись ледяной кожи шеи, и, кажется, только тогда начал дышать сам. На вид Джон был целый и почти невредимый. Видимо, он шёл здесь, по этой тропе, у самой кромки леса, оступился в начинающихся сумерках, неудачно упал, не сумев подняться. И уже таким его нашла тут Рози, не весть какими капризами судьбы тоже оказавшаяся здесь. И ещё этот щенок… Шерлок расчихался, так как пёсик тоже начал скакать вокруг Джона и тыкаться в него носом. Откуда взялся щенок, который явно скорее с Джоном, нежели с Рози? Ладно, это всё далеко не первостепенные вопросы. Мелочи, ели подумать. Точнее, Шерлок вообще не собирался о них думать. Единственное, что занимало сейчас мысли Шерлока, как донести Джона туда, где ему смогут оказать помощь? На руках, только его усилиями не получится. Послать Рози? К кому? Этому полицейскому, что не понимает элементарного? Но на счастье Шерлока, полицейский всё же кое-что понимал. Хотя бы то, что за убегающим подозрительным типом нужно послать погоню. Которая и продралась через кусты несколько мгновений спустя. С помощью молодых толковых ребят, удалось сварганить подобие носилок из лёгких, но прочных жердей, что нашёл Шерлок и его же пальто. Полицейские даже накрыли Ватсона своими форменными куртками, а Рози посадила к нему щенка, который моментально принялся скулить и облизывать Джону лицо, а потом улёгся, прижавшись всем тельцем к боку. Так Джона и понесли. Удивительно, но встречал погоню сам одышливый усач. Увидев Джона, он покачал головой, и выдал, глядя на Рози: – Гляди-ка, и, правда. Ладно, потерпевшего сейчас куда-нибудь пристроим, до выяснения личности. Да и вас всех, господа. Впрочем, пристроил он довольно неплохо. Джона уложили в местный фельдшерский пункт, который открыли специально для него, и даже оказали помощь в виде грелок с горячей водой по всему телу и каких-то укрепляющих уколов. Шерлоку полицейский погрозил пальцем, внимательно изучив как его документы, так и доктора. Даже песик не был забыт. Сначала он вкусно чавкал молоком из гнутой алюминиевый миски, а потом устроился под постелью Джона, куда ему постелили какую-то ветошь. А Рози куда-то тихо и бесследно исчезла, во время всей этой возни, также неожиданно, как и появилась. – Интересный вопрос, где сейчас этот ваш адвокат, папа девочки, – сказал полицейский, вглядываясь в ночь. – Почему не обеспокоился отсутствием дочери. И где она сама. Как, говорите, его фамилия? – Я не говорил. А у него не спрашивал. «Но вроде я видел у него в доме серебряную табличку "Лестрейд"». Но эту информацию Шерлок оставил при себе. – Пойду гляну, может найду, где она, – полицейский вышел, бухнув дверью, а Шерлок подошёл к Джону. Тот уже не был ледяным, наоборот, от него разило жаром, и Холмс не знал, хорошо это или плохо. Джон всё не приходил в себя, но что-то бормотал в забытьи. Сначала Шерлок разобрал какие-то фразы о свадьбе, а теперь… – Не знаю, как это у тебя получается, Холмс, но ты всегда такой тёплый, когда меня знобит, и такой приятно-прохладный, когда у меня жар. Шерлок не знал, как реагировать на подобные откровения, и только взял Джона за руку. – Ты заболеешь, Холмс. Не стоит тебе лежать вместе со мной. Но мне так хорошо от твоего присутствия. Почему ты ушёл? Почему оставил меня? – Потому что я перестал быть тем, кто вызвал в тебе такое восхищение. Я утратил то, что делало меня интересным. Без своей дедукции, без своих способностей, чем я буду прельщать тебя? – Глупый. Разве только этим ты прельщал меня? – А чем ещё? Я стану скучен, ты будешь тяготиться моим обществом, но будешь слишком добр, чтобы сказать мне это и указать на дверь. Я решил избавить нас от этого. – Ни следа, как испарилась. И никто не видел – куда, – полицейский снова бахнул дверью, входя, от чего Шерлок недовольно поморщился, понимая, что их откровения с Джоном прервали. – Где этот адвокат живёт? Нужно будет съездить утром, проверить, всё ли в порядке с его дочуркой, и как вообще он за ней присматривает. Шерлок ничего на это не ответил, только встал, чтобы ещё раз обтереть Джона прохладной водой. – Надо и вам поспать, – сказал полицейский, следя за его действиями. – Друг ваш в порядке, жар спадает. Поверьте, я в этом разбираюсь. А силы завтра понадобятся. Я за вами зайду. Он ушёл, снова бухнув дверью. Холмс подумал, и решил воспользоваться советом, правда, придвинул третью кровать, как мог плотно к постели Джона, и лёг так, чтобы не выпускать его руки из своей, и проснуться, если что. От близости собаки свербело в носу и слезились глаза, но это были мелочи, не стоящие внимания. Холмс думал, как удивительно всё завертелось и сложилось сегодня. Ночь смотрела в окно и зрачки Шерлока. Какое-то время он был единственным, кто бодрствовал в этой комнате, но скоро сон сморил и его.