С миру по нитке

Джон уже десять раз пожалел, что в очередной раз поддался импульсу «еще немного социализировать Шерлока» и уговорил его сначала притащиться на эту вечеринку Андерсона, а теперь еще участвовать в этом конкурсе, но отступать было поздно и Ватсон только сжал зубы, чтобы удержать все горящие на языке ругательства. А счастливый Филипп тем временем, вещал: — Посмотрим, насколько великий Шерлок Холмс дорожит своим Джоном! Насколько он хороший (или ужасный) бойфренд! Холмс, ты знаешь сотни видов пепла, но знаешь ли хоть что-нибудь о своём парне? Или эта информация так неважна для тебя, что ты не нашёл для неё и закуточка в своих бесконечных Чертогах! За эту растерянность на лице Шерлока, за этот его испуганный взгляд, что перебегал с одного смеющегося лица на другое и вопрошал: «Я плохой бойфренд, Джон? Тебе со мной плохо? Я тебя недостоин?», Ватсон уже готов был расшвырять всех, кто стоял между ним и Холмсом, обнять его и увести прочь, но чувствовал, что так сделает только хуже. — И-и-и... ТАК! — проорал Андерсон в микрофон. — Вопрос первый! Назовите любимый цвет вашей половинки! — Фиолетовый, — тут же сказал Джон. — И-и-и это правильный ответ! — Филипп продемонстрировал одну из трёх бумажек, где их с Холмсом сначала заставили написать ответы. Толпа гостей едва ли могла прочесть, но это было неважно. Андерсон неплохо справлялся с ролью тамады и всем было весело. — Теперь ты, Шерлок! Любимый цвет Джона! Джон ощутил как в него впились глаза сыщика. Увы, тут дедукция не поможет. И сам Ватсон не поможет тоже, у него сейчас нет ни единой детали нужного оттенка. — Жёлтый, — тихо выдохнул Холмс. — И-и-и… это… ОШИБКА! НЕТ! Нет, о великий и ужасный! — будто было мало этого, по всему залу разнёсся противный звук, призванный подчеркнуть глубину падения детектива. — Вопрос второй. Любимый десерт! — Будь его воля, он питался бы одним воздухом и только бегал по местам преступлений, — сказал Джон, — но Шерлок всё же уважает сладости. А больше всего — яблоки в карамели. Хотя пачкается от них, как чушка… — Ватсон не выдержал и улыбнулся, вспоминая, как именно он очищал своего гения в прошлый раз и во что это вылилось. Может эти воспоминания и Шерлока чуть развеселят и расслабят? — И-и-и… разве у кого-то есть сомнения? Джон абсолютно прав! И получает ещё один балл! Теперь ты, Шерлок! Любимый десерт твоего Джона! Пока ещё твоего! — Ммм… песочные корзиночки с фруктами и кремом. Джон закрыл глаза и едва сдержался, чтобы не заткнуть уши, так шарахнуло прямо в мозг этой «сиреной ошибки». — А вот и нет, о гениальный и непогрешимый! Вторая ошибка. ВТОРАЯ! За пять минут! Был ли ты еще когда так быстро разбит в пух и прах?! «Вот что мне стоило написать про корзиночки? Я же тоже их люблю и Шерлок часто мне их покупает. Я всегда благодарю и целую его. И никогда не говорил ему… а он никогда не спрашивал…» — Последний вопрос, уважаемые! Последний! Цветы! Предполагается, что мужчины не любят цветы, но это только так предполагается. Джон, какой цветок Шерлок был бы рад получить от тебя? — Эм… — Напоминаю, врать здесь запрещено! Если знаешь — говори! — Он любит герберы и фрезии. Но не в букетах, а когда мы гуляем по парку, где они растут… — Ещё один абсолютно правильный ответ! Теперь ты, Шерлок! Что бы ты мог подарить Джону в качестве извинения за сегодняшнее фиаско? Холмс чуть опустил голову. — Розы. Букет красных роз. — У, да. Королева цветов — беспроигрышный вариант. Усыпь своего Джона ими сегодня, потому что… ТЫ ОПЯТЬ ПРОДУЛ!!! Снова! Все три раунда! Что и требовалось доказать! Народ ещё немного посмеялся, но к моменту, как Шерлок выбрался со своего места за столом и дошёл до Джона, гости уже позабыли о них двоих, болтая о своем. Ватсон ощутил как ладонь Холмса нашла его руку. — Пойдём домой? — Шерл… — Если хочешь, конечно. — Да, я был бы рад подышать и пройтись. — Эй-эй! Вечеринка ещё в самом разгаре! — попытался остановить их Андерсон, но Джон вежливо отказался. — Мы оба устали и голова побаливает. Спасибо за приглашение, Филипп. До новых встреч. Повеселись. — Вы же не обиделись? Шерлок, Джон! Это шутка была! — Нет, Андерсон. Я не обиделся. Но испытываю желание уйти, что ты должен понять, — сыщик так посмотрел на полицейского, что тот отступил с дороги. Чуть посмотрел им вслед, но потом вспомнил свои обязанности и вернулся к роли тамады. Когда они оказались на улице, Холмс стал дышать свободнее, но руки Ватсона так и не выпустил. — Я ужасный бойфренд? — спросил детектив, чуть поглаживая тыльную сторону руки своего доктора. — Что ты! Холмс! Ты самый лучший! — Джон остановился и заглянул в печальное лицо Шерлока. — Ты настолько замечательный, что иногда я сам себе завидую. И Андерсон завидует точно! Потому и придумал этот глупый конкурс! — Не такой уж и глупый… — Эй! — Ватсон коснулся щекой подбородка Холмса. — Я тебя люблю! И знаю, что ты любишь меня! Нам хорошо и комфортно рядом. А все эти цветы и конфеты… это не главное, поверь! — А что главное? — Что мы сейчас поедем домой, сядем перед твоим ноутом, ты будешь смотреть какую-нибудь документалку про яды, а я буду смотреть на твоё лицо в зелено-фиолетовых отсветах, и думать, как удержаться и не взять тебя прямо сейчас. — Лучше мы посмотрим какую-нибудь глупую мелодраму. Вместе. — Это означает — вместе первые десять минут, потому что дальше я досматриваю один, а ты сладко спишь у меня под боком. — Ну или так, — улыбнулся Шерлок. — Я вызову такси, подождёшь минутку? Он действительно чуть отошёл, хотя в этом не было нужды, но Джон не стал задавать вопросов или идти следом. Такси приехало довольно быстро и всю дорогу до дома Джон не выпускал руки Шерлока из своей. Уже когда они отпустили машину и сыщик отпер входную дверь, из тени вынырнула фигурка, вручила что-то прямо в руки Холмсу и растаяла в ночи. — Что это? — спросил Джон, успевший принять боевую стойку, но не успевший заслонить своего гения. — Зайдём домой, посмотришь. Так они и сделали. Помыв руки, Ватсон пришёл на кухню, где в самом центре стола красовалась запакованная коробочка. — Уверен, там не бомба. Джон осторожно развязал блестящие зеленые ленточки и ахнул. Это оказались его любимые шоколадные пироженки! Шоколадное тесто, шоколадный же крем внутри и ещё с шоколадной посыпкой сверху. И цветок. Один-единственный ландыш. На поверку тоже оказавшийся съедобным. — Ты не любишь когда твои любимые цветы рвут почём зря, — тихо сказал сыщик. — И… зелёный. Зелёный твой любимый цвет. Джон, взрослый мужчина, прошедший войну, стоял и стирал слезы со щек, как школьница, не особо пытаясь остановить это. — Всё верно, — Ватсон поднял голову, не стесняясь и не стыдясь. Только не Холмса. — Но… почему ты… там… — А зачем? — мягкий поцелуй в губы. — Это вечеринка Андерсона, его день. Пусть наслаждается и побудет счастливым. А хороший я бойфренд или плохой… это касается только нас двоих, верно? — Верно, — Ватсон облегчённо вздохнул, прижимаясь к Холмсу и чувствуя, что счастливой улыбке тесно на лице. — Лучше, чем бойфренд, ты можешь быть только в роли мужа. Что скажешь, Шерлок? — Вот так? С пирожными вместо кольца? — За кольцами поедем завтра. Так что скажешь? — Что эту зануду Андерсона придётся позвать на свадьбу. И сказать ему спасибо. — А если просто ответить «да»? — Просто «да», Джон. Хотя… когда у нас с тобой что было просто?