С миру по нитке

Джон был жаворонком, а Шерлок совой, но это ничуть не мешало им, наоборот, добавляло моментов радости. Холмс ещё сидел, размышляя о делах или просто копаясь в телефоне, когда Ватсон начинал клевать носом, дарил мужу сонный поцелуй и отправлялся в постель. У них так и не появилась общая спальня. Иногда они спали раздельно, иногда деля чью-то кровать. К примеру, блоггер отправлялся к себе. Он успевал поспать часа три-четыре, когда детектив, холодный после душа, забирался к нему, и тем самым будил. Джон не сердился, а, улыбаясь, обнимал и обвивался вокруг него, чуть ойкая, но радуясь, что может согреть своего Шерли. Доктор любил погладить, поласкать мужа, укутать его в своё одеяло, слушая вздохи, полные облегчения, получая благодарные поцелуи и шёпот: — Я люблю тебя, Джон! Не имея сил отвечать, Ватсон только бурчал что-то нежное и водил руками по восхитительному телу, чувствуя, как оно согревается, а он сам чуть охлаждается, освежается. Джон любил когда Шерлок брал его таким вот, полуспящим, и только тихо стонал, не открывая глаз, кончая и тут же засыпая снова, сквозь дрёму чувствуя, как его протирают влажным полотенцем. Утром они менялись ролями. Бодрый и выспавшийся, Джон долго смотрел на спящего Шерлока. Тот любил устроить свою гениальную голову на сгибе руки мужа, а вторая обычно обнимала сыщика. Во сне Холмс был таким милым, расслабленным, бесконечно красивым. Всё в нём спало. Упругие кудряшки изящно струились по подушке, дыхание спокойно, губы… на эти нежные, чуть розоватые губы невозможно было насмотреться. Джон любовался своим счастьем пару часов, а потом начинал осторожно целовать этот рот, чуточку проникая языком внутрь. Детектив посапывал и выстанывал что-то вроде: — Ну Джо-о-он! Ещё минуточку! — но целовать не запрещал. Блоггеру нравился утренний вкус сыщика, его утреннее дыхание. Сонные потягушки, когда Шерлок, как ребёнок, вытягивал руки вверх, зевал и издавал невероятно милые звуки. Одеяло чуть сползало, ровно чтобы обнажить светло-коричневые соски, которые Джон с наслаждением принимался целовать. Как сами упругие бусинки, так и ареолы вокруг них. Муж стонал всё громче, но глаз не открывал. Улыбаясь, Джон нырял вглубь, в тепло, под одеяло и принимался за член. Осторожно гладил его рукой, целуя идеально-плоский живот, забираясь языком в дырочку пупка. — Джо-о-он… — выдыхал Холмс. Оба знали, что другая дырочка тоже жаждет внимания. Ватсон обожал розовое пульсирующее колечко между ягодиц мужа. Обожал целовать его, проводить языком по кругу, а после проникать внутрь. Сначала нежно, но далее все более страстно. Дыхание Шерлока ускорялось, выкрики дорогого имени становились все громче, рука и язык Джона прекрасно ловили нужный ритм, пока величайший гений современности не кончал, просыпаясь уже окончательно. Несколько секунд глаза в глаза. Осторожный благодарный поцелуй, а потом счастливо улыбающегося Джона переворачивали на спину и уже вокруг его члена смыкались ласковые губы. Чуть посасывая кончик и вылизывая член на всей длине, не забывая про мошонку. И уже Ватсон, чертыхаясь, ловил утренний кайф. — Шер… Шерло-о-ок! Джон был жаворонком, Шерлок совой. И оба были крайне рады этому факту.