Пигмалион

Когда он вышел в коридор, понял: что-то здесь не так. Всё было другим. Доспехи переместились, портрет также изменился. Даже сам воздух стал иным. Только когда гостиная Слизерина не открылась после произнесения пароля, а неизвестный ученик посмотрел на него и спросил, какой сегодня день, чтобы нарядиться в подобное старьё, — с таким грубым фырканьем, что захотелось вытащить палочку и заколдовать его — он осознал причину изменений. — Я думаю, — медленно сказал он, — мне нужно увидеть Диппета. Мальчик взглянул на него с презрительной насмешкой, что не осмеливался делать никто в течение долгих лет. — Увидеть кого? — спросил он. — Директора Диппета. Мальчик закатил глаза: — Ты имеешь в виду Дамблдора? — Именно. Разумеется, это должен быть Дамблдор. Без разницы, что плохое — а что-то, вероятно, очень плохое — произошло: факт, что при любом из плохих исходов Дамблдор станет директором его ненаглядного Хогвартса, неоспорим. Дамблдор стоял в своём кабинете, с руками, сложенными за спиной, и радовал самой тёплой из улыбок на лице. Когда он увидел бывшего ученика, вздрогнул. — Том Риддл, — сказал он. Его голос не звучал счастливо. — Мне всегда было интересно, что с тобой произошло. Том взглянул на человека, уже заметно постаревшего, и у него сложился последний кусочек пазла. Но он не собирался признаваться, что кое-что знает. Он снова улыбнулся, как смущенный и растерянный мальчишка. — Я не совсем понимаю, что происходит, — сказал он. — Я был на уроке, потом вышел в коридор и оказался здесь. Что случилось с директором Диппетом, сэр? — Директор Диппет… — явно задумчиво сказал Дамблдор, хотя его глаза, как всегда, выражали всю неискренность интонации, — он был привязан к тебе. Том ждал. В конце концов, что он мог на это ответить? Он долго трудился, чтобы втереться в доверие к Диппету: разумеется, успешно. Он мог втереться в доверие каждому, кроме, разве что, человека, сейчас стоящего напротив него. Это проклятый профессор всегда видел его насквозь, и сейчас, кажется, обладал недюжинной властью. В конце концов, Дамблдор нарушил паузу: — Осенью 1944, на седьмом году обучения, ты неожиданно исчез. Твои друзья были очень огорчены. Мы потратили немало сил на поиски, но твоё тело так и не было найдено. — Но ведь сейчас осень 1944, — сказал Том упавшим голосом. — По крайней мере, так было утром. — Вероятно, только для тебя, — признался Дамблдор. — Боюсь, однако, что для остальных сегодня чудесный сентябрьский день 1997. — Пятьдесят три года, — произнес Том, едва сдерживая ярость, грозившуюся поглотить его. Он спланировал всё. Нашел последователей. Он готовился к тому, чтобы привести план в действие, а сейчас… Всем планам конец. Все потеряно. Он остался ни с чем: семнадцатилетний парень без друзей и без родителей, вновь во власти это человека. Слишком неприемлемая ситуация. Он бы даже сказал, что невыносимая, но, несомненно, ему придется это вынести: так же, как вынес жизнь в сиротском приюте, так же, как вынес неумолимую неприязнь и подозрения этого человека. Дамблдор вновь моргнул. Том смущенно улыбнулся, ожидая любое безумное решение, которое примет старик для возникшей проблемы, когда вдруг в дверь кабинета ворвалась густоволосая девочка в форме Гриффиндора. — Зачем нам еще одна спальня для старост? Малфой жалуется на это с тех пор, как она только появилась! С этим… Этим человеком невозможно жить! Он постоянно ноет! — Выпалила она. — Отличные новости! — сказал Дамблдор, и девочка остановилась. Том подозревал, что она уже долго жалуется на нытьё Малфоя, — разумеется, не Абраксаса — и было немного досадно, что её прервали. — Мисс Грейнджер, познакомьтесь с Томом Риддлом. Он появился из прошлого, и, похоже, сам замок подготовил для него место. — В башне старост? — спросила мисс Грейнджер. — Почему? И что я, по вашему, должна с ним делать? Тома позабавило то, с каким спокойствием она восприняла факт путешествия во времени. Она просто интересовалась, почему на её плечи повесили очередную проблему. — Ну, — добродушно произнес Дамблдор, — до своего исчезновения Том был старостой. Возможно, замок решил, что ему будет удобнее жить в окружении, к которому он привык. Разумеется, мы не можем просто бросить его на растерзание слизеринцам, хоть он и был членом их благородного факультета. — Замечательно, — пробурчала девочка. — Еще один слизеринец. — Когда я предложил вам место старосты, мисс Грейнджер, вы заверили, что сумеете управиться с мистером Малфоем, — парировал Дамблдор. — Я думаю, что вашим умелым рукам можно доверить и мистера Риддла. Не могли бы вы показать ему комнату, а также уладить недовольство мистера Малфоя? После отведите мистера Риддла к Снейпу. Думаю, он освободится как раз после обеда. Я дам ему знать, что необходимо составить расписание для нашего нового ученика. Вместе с мисс Грейнджер Том Риддл оказался за дверью. Они уставились друг на дружку со взаимным недовольством. — Старый дурак, — выпалила она. — Как будто у меня есть время нянчить очередного слизеринца. — Могу заверить, что от подобной перспективы я счастлив не более тебя, — сказал Том. — Веди, мисс Грейнджер. Покажи меня Снейпу, и я более не стану нуждаться в твоей опеке. Вернувшись в башню старост, она показала рукой в сторону двери. — Новая комната. Твоя, как понимаю. Том Риддл отправил информацию, что замок переместил его во времени и даже подготовил комнату, в раздел мозга под названием «вещи, о которых нужно подумать позже». Сейчас же он наблюдал, как эта безусловно эффектная девушка вытащила чайник и спросила, не желает ли он чашку чая. — Чая? — С сомнением спросил он. Только британцы могут считать, что чай — решение всех проблем, в том числе проблемы путешествия в будущее. — Чая, — подтвердила она. — Ты переместился во времени и, думаю, чувствуешь себя немного растерянным. А когда я не в себе, чай всегда помогает. Так или иначе, у нас еще час до обеда. В конце концов, я уверена, что у тебя есть вопросы про наше время. Она осмотрела его прикид, но воздержалась от слов. В ответ он взглянул на её короткую юбку. Мода в самом деле изменилась. Мисс Грейнджер быстро нагрела воду движением палочки. Достала чашки, маленький кувшин молока и то, что, как он понял, было сахарницей на подносе; поставила все на стол. — Очаровательно, — пробормотал он, сев на неудобный стул с твердой спинкой. Если он собрался остаться здесь, следует обзавестись лучшими сиденьями. — Молока? — Спросила Грейнджер, наливая ему чай. — Да, пожалуйста, — сказал он, после чего покачал головой, когда она взяла в руки сахарницу. Она взяла свой чай и, протянув ему чашку, села напротив. Он раздумывал над тем, о чём спросить девушку, — в в конце концов, нужно быть дураком, чтобы не воспользоваться случаем, тем более когда тебе столь любезно предложили информацию, — когда дверь открылась, и по комнате прошлась почти точная копия Абраксаса Малфоя, разве что чуть более остролицая. За руку копии цеплялась непривлекательная брюнетка. — Ты наконец нашла парня, который осмелился с тобой заговорить? — Насмешливо спросила она у Грейнджер. Том взглянул на свою «няню», чтобы увидеть реакцию на сей выпад. Однако её, похоже, совершенно не смутила насмешка. Она провела пару взглядом: те пересекли гостиную, зашли в какое-то помещение, — вероятно, комнату Малфоя — и хлопнули дверью. — У Малфоя время развлечений, — мисс Грейнджер закатила глаза. Достав палочку, она невербально бросила на двери заклинание тишины. В ответ на безмолвный вопрос Тома она сказала: — Пэнси любит покричать. Я просто решила пощадить наши уши: она взывает то к Мерлину и Салазару, то к самому Малфою. — Почему он сам всё не наколдует? — Спросил Том. — Не может? Грейнджер фыркнула. — Всё он может. Просто ему все равно. Избавив нас от звука фальшивых оргазмов своей подружки, Малфой потратит время на вежливость, а это не в его стиле. — Она отхлебнула чай. — Хотя, может быть, теперь, когда к нашему отряду взаимной ненависти присоединился еще один слизеринец, он начнет прикладывать усилия. Тома неожиданно очаровало то небрежное презрение, с которым она относилась к Малфою: возможно, потому что это отображало его отношение к Абраксасу. Эта девушка сумела очаровать и позабавить его — а ведь не прошло даже и часа — хотя, безусловно, даже не пыталась. Он был заинтригован. — А что самое забавное, — продолжила Грейнджер, — Пэнси — эта девушка — действительно считает, что Малфой собирается жениться на ней после выпуска. Хотя даже тот, у кого есть половина мозга, понимает, что родители выдадут Малфоя за кого-то более скромного еще до того, как он обзаведется хогвартским дипломом.  — Аристократы всё те же, — пробормотал Том: то ли утверждая, то ли спрашивая. — О да, — согласилась она, — всё так же безнадежно испорчены. Казалось, что к семнадцати годам пора разучиться угрожать своими родителями, как только что-то идёт не по плану. Но, конечно, Малфоя это не касается. По крайней мере раз в неделю от него доносится, что его отец узнает об этом. Она пожала плечами и сделала еще один глоток чая. — Его отец — глава попечительского совета, так что от недостатка влияния не страдает. И это бесит. — А твои родители? Они тоже планируют выдать тебя замуж? — спросил Том, мысленно отмечая, что неплохо бы было вновь завербовать Малфоев: их аристократическое влияние может оказаться полезным. Девочка рассмеялась. — Меня? Вряд ли. Я маглорожденная. — Она заметила, как на его лице проскочила едва заметная гримаса, и закатила глаза. — И ты тоже? Конечно, ты же слизеринец. Впрочем, скрывай свою неприязнь. Вне стен твоего факультета никто в школе открыто не признает кровавых предрассудков. От этого веет чем-то Гриндевальдовским, и никто не хочет быть связанным с этим психом, даже десятилетия спустя, — она ухмыльнулась. — Особенно когда единственный сумевший победить его человек — наш прославленный директор. В наши дни, равенство — главная общественная добродетель. — Раскаиваюсь, — чарующе обаятельно и совершенно неискренне сказал он. Она вновь рассмеялась. — Не раскаиваешься, но это и неважно. Меня не ранит то, что обо мне думает кучка консерваторов. Том Риддл отхлебнул чай, изучая девушку напротив. Маглорожденная. Староста. Не относится с особым почтением ни к аристократам, ни к директорам, и с намеком на то, что понимает социальный устрой волшебного мира — причем больше, чем та девица, чей сексуальный энтузиазм был заглушен заклинанием. Грейнджер тоже лгала. По крайней мере, немного, хотя он не совсем понимал, о чем именно. Она действительно заинтриговала его. Он всё ещё думал, какой вопрос задать, когда дверь открылась вновь, и в комнате показался мальчик с растрепанной шевелюрой. Том Риддл отметил, что следует заставить соседей поменять пароль при входе. — Гермиона, — сказал вошедший, даже не позаботившись о том, чтобы поздороваться, — ты не видела мою лабораторную тетрадь по зельям? Снейп голову оторвет, если сегодня же не верну, а я все никак не могу её найти. Мисс Грейнджер — Гермиона Грейнджер — вздохнула. — Гарри, посмотри в сумке. — Мальчик стал вытаскивать вещи из рюкзака с явным разочарованием на лице, и Гермиона вновь вздохнула: — Не в этой сумке, Гарри. В квиддичной. Ты засунул её туда после уроков и сказал, что сделаешь позже, потому что надо выходить на поле. Ты не помнишь? Он усмехнулся. — Зачем мне это помнить, если ты и так все сделаешь за меня? Тому Риддлу было интересно, заметил ли этот Гарри, как от этого случайного признания девушка напрягла плечи. Слабость, которую она попыталась скрыть. Это относилось к тем вещам, которые всегда полезно знать. — Гарри, — сказала Гермиона, — это Том Риддл. Он столкнулся с проблемой путешествий во времени, и Дамблдор временно спихнул его на меня с Малфоем. Том, это Гарри. Том встал и протянул руку парню, который мигом пожал её, при этом улыбаясь счастливой беззаботной улыбкой. — Добро пожаловать! Искренне сожалею каждому, кому приходится жить рядом с Малфоем. Не дай этому придурку себя расстроить. — Что случилось с твоим лбом? — Садясь на место, спросил Том. У парня на лбу был зубчатый шрам в виде молнии, частично спрятанный под волосами. — Мерлин! — Вздохнул Гарри. — Почему каждому интересно, откуда этот чертов шрам? — Он упал с метлы, — весело сообщила Гермиона. — Самый молодой ловец этого века — чтобы позволить первокурснику играть, пришлось изменить правила — свалился с метлы на камни, когда был совсем ребенком. Гарри смущенно фыркнул. — Мне было три. Какой смысл давать метлу трёхлетнему ребёнку? — Твоему отцу неведомо чувство опасности, — согласилась Гермиона. — Иди, поищи свою сумку, Гарри, вместе с тетрадью. Рон уже списал мои ответы, так что можешь просто списать у него. — Спасибо, Гермиона, — сказал парень — этот Гарри — возвращаясь к двери, — ты лучшая! Он ушел. — Ты дашь ему списать работу? — спросил Том. Девушка вздохнула. — Он мой лучший друг, и такой милый, но он… Ради своих друзей он готов на всё… Это, конечно, мелочи, но Снейп все равно занизит ему оценку, даже если его работа будет точной копией моей. Профессор почему-то предвзят к Гарри, так что он даже прекратил пытаться. Он получил приличный результат СОВ, так что я знаю, что… Снейп просто урод, вот и всё. — И он должен выдать мне расписание? — Спросил Том. — Да, он декан Слизерина, — подтвердила Гермиона. — Думаю, он занял эту должность только потому что не было других кандидатов. Хотя, если честно, он знает свой предмет. Учись усердно, если хочешь заслужить его хорошее отношение. — Она допила остатки чая. — Впрочем, я рада, что он не принимает экзамены. Том тоже допил свой чай и поднялся. — Мисс Грейнджер, — начал он, но Гермиона его прервала. — Гермиона. Когда ты зовешь меня мисс Грейнджер, мне кажется, будто я разговариваю с профессором. — Тогда, Гермиона, — сказал он, — не хочешь прогуляться и рассказать мне о других наших однокурсниках? Малфой — избалованный аристократ, Поттер — спортсмен, который списывает твою домашнюю работу. Какие на деле остальные игроки? Он тотчас же пожалел о выборе слова, потому что Гермиона посмотрела на него, с интересом наклонив голову. — Почему бы тебе на рассказать, какой на деле ты, Том Риддл? — Я ничем не примечателен, — заявил он. — Что-то в тебе не даёт мне покоя, — сказала Гермиона Грейнджер. — Как будто в результате землетрясения всё резко сдвинулось на пару футов влево — затем вернулось обратно, и, тем не менее, стало совершенно иным, неправильным. Сомневаюсь, что ты так уж непримечателен.