Мой господин

      — Добрый день, — Эрвин, стоя за кафедрой просторной аудитории для проведения лекций, где места располагались амфитеатром, достаточно громко поздоровался. Его голос сам по себе был звучным, а если он прилагал чуть больше усилий, то обязательно привлекал внимание всех. Студенты, которые шептались до начала лекции, невольно вздрогнули и затихли.       — Меня зовут профессор Эрвин Смит, — добившись внимания и тишины, представился он, осматривая молодые лица любопытным взглядом. — С сегодняшнего дня я буду преподавать у вас общую хирургию.       Аудиторию снова наполнили шепотки, и Эрвин смиренно вздохнул — конечно, им требовалось время, чтобы обсудить нового преподавателя.       — Профессор Смит, а вы женаты? — внезапно раздался голос какой-то девушки, и группа рассмеялась. Эрвин, сдержанно улыбнувшись, поправил очки и открыл учебник на необходимой странице.       — На личные вопросы отвечаю вне рабочего времени, — спокойно произнёс он. — На лекциях и семинарах — только вопросы о медицине и хирургии. Сразу хочу отметить, что хирургия — это чрезвычайно увлекательное ремесло, — живо рассказал он, ловя на себе десятки любопытных глаз. — Да-да, именно так оно и переводится, однако в настоящее время её можно назвать искусством. Хирург должен не просто оперировать, и не только оперировать, но и досконально знать анатомию, физиологию, фармакологию и другие дисциплины. Хирург должен уметь установить правильный диагноз, определить тактику лечения, владеть техникой операции при всевозможных непредвиденных ситуациях и держать всё под контролем. Главный орган осязания у хирурга — это пальцы, — Эрвин невольно поднял свою руку, ощущая, как покалывают кончики пальцев.       — Я понимаю, что не все из вас станут хирургами в дальнейшем, — продолжил он, опустив руку. — Но изучение общей хирургии обязательно для всех студентов. Во-первых, хирургия является одной из основных медицинских дисциплин, во-вторых, общая хирургия даёт основу диагностики хирургических заболеваний, с которыми может встретиться врач любой специальности. В-третьих, любой врач и даже студент-медик должен быть готов оказать первую неотложную помощь при травмах, кровотечениях, остановке сердца и дыхания. Более того, отказ медработника от оказания первой помощи пострадавшему уголовно наказуем, — подчеркнул он, замечая, как у некоторых студентов побледнели лица.       «А они… забавные, — невольно подумал Эрвин, переворачивая страницу учебника. — Слушают и верят всему, что я им говорю. Это… интересно».       — Сегодня мы поговорим с вами о предупреждении инфекционных осложнений в хирургии и о том, как важно проводить стерилизацию и обработку рук, — продолжил Эрвин и записал эту тему на доске. Рука несколько раз дрогнула, отчего вышло не очень ровно, и он с сожалением отложил маркер. Раз уж даже с ним справиться не может, то какой ему скальпель…       Эрвин отчитал несколько лекций подряд для студентов разных курсов и специальностей, включая общую, факультетскую и госпитальную хирургию. Начал он с малого — зелёных неопытных студентов, однако на кафедре выразили надежду, что в дальнейшем он будет также обучать ординаторов. Впрочем, пока Эрвину хватило и простых студентов: после нескольких часов постоянного разговора голос осип и жутко хотелось пить.       — Доктор!       После ещё одной лекции для младшекурсников Эрвина окликнул кто-то из студентов. И это его слегка удивило — ведь теперь он был не доктором, а профессором. Доктором его мог назвать кто-то, кто был знаком с ним во время его врачебной деятельности. А значит…       — Доктор, это и правда вы!       Эрвин уставился на девушку, которая спускалась по ступенькам с дальнего конца аудитории и остановилась возле его кафедры. Она была хрупкой и невысокой, и поначалу Смит не узнал её. Однако в неведении он пробыл лишь несколько мгновений. Светлые волосы, округлое, чуть детское лицо и необыкновенно большие голубые глаза, которые сейчас смотрели на него с восхищением и радостью.       — Ох, это же ты… — рассеянно пробормотал он, ошеломлённый такой внезапной встречей.       — Вы — доктор Смит, верно? — улыбнувшись, повторила девушка. — Это вы спасли меня во время обрушения здания?       — Я, но разве ты можешь меня помнить? — удивился профессор. — Ты же всё время была без сознания.       — Нет, я… на несколько секунд приходила в себя и запомнила вас, — призналась она. — Меня зовут Хистория Райс, — она шагнула вперёд и уверенно протянула ему руку. Эрвин дружелюбно её пожал и постарался как можно мягче улыбнуться.       — У тебя были очень тяжёлые травмы, тебя уже выписали? — поинтересовался он.       — Да, только вчера. Сказали, что я очень быстро иду на поправку и уже могу ходить, — просияла она. — Я искала вас в больнице, доктор, хотела поблагодарить, но мне сказали, что вы ушли… — её лицо опечалилось. — Это из-за меня?       — Нет, что ты, — постарался успокоить её Эрвин, видя, как её ясные глаза наполняются слезами. — Просто несчастный случай.       — И всё же, — она шмыгнула носом, — вы спасли мне жизнь, закрыв собой, и из-за этого пострадали. Пожалуйста, простите меня! — отчаянно воскликнула она, а Эрвину стало совсем неловко.       — Нет, Хистория, ты ни в чём не виновата, — он мягко тронул её за плечо. — Это был мой выбор. Я хотел спасти тебя и не мог поступить по-другому. Это наше призвание — спасать людей, — улыбнулся он. — Любой ценой. Поэтому, пожалуйста, не вини себя. Лучше расскажи, что ты здесь делаешь? Ты студент-медик?       — Да, я… — девушка вытерла набегающие слёзы и постаралась взять себя в руки. — Учусь на медицинском. У меня была мечта — стать педиатром и лечить детей, — рассказала она.       — «Была»? — удивился Эрвин.       — Да. Но после встречи с вами, после вашего поступка и вашей жертвы я тоже хочу стать хирургом! — твёрдо заявила она. — Я хочу как-то искупить свою вину и продолжить ваше дело.       — Стать хирургом очень непросто, особенно для девушки, — покачал головой Эрвин. — Тебе придётся забыть о себе и о своих интересах. Сначала усердно учиться, затем — проходить практику, нарабатывать опыт и оставаться на бесконечные дежурства, практически жить в больнице. Несколько лет просто ассистировать, и только потом, возможно, тебе дадут самой провести операцию…       — Я понимаю, что это очень сложно, — согласилась с ним Хистория, — но я готова к трудностям. Я хочу стать такой, как вы, доктор! Решительным и смелым профессионалом! Ничего не бояться и спасать людей!       — Что ж, это прекрасно, когда у тебя есть мечта, — видя её сверкающие глаза, полные жизни, Эрвин и сам почувствовал какое-то тепло и энергию. — Время и силы. Это просто прекрасно, — снова повторил он, кивая. — Я не стану тебя переубеждать, если ты действительно хочешь этого — то добьёшься. А я, как учитель, обязательно помогу тебе, — заверил он.       — Спасибо, профессор! — обрадованная этим, она просияла. — Мне пора на следующую лекцию, до свидания! — и, сжимая книги в руках, убежала.       — До свидания, — проронил Эрвин, глядя ей вслед. — Да, хорошо быть молодым, — вздохнул он, собирая свои книги, — когда впереди столько возможностей.       После обеда ему позвонила Ханджи. Узнав от Леви, что Эрвин после их разговора спешно вышел на работу, она тоже решила подкинуть ему дел и ненавязчиво попросила о помощи.       — Разве я могу быть чем-то полезен? — удивился он. — Ты же настоящий профессионал в своём деле.       — Я понимаю, но нужен взгляд со стороны, — проговорила судмедэксперт. — Опытного хирурга. К нам поступило тело… из больницы. Родственники погибшего попросили провести независимую экспертизу. Они подозревают врачебную ошибку.       — Ох, вот как, — выдохнул Смит. — У меня осталась ещё одна лекция, я приеду к тебе через пару часов.       — Хорошо, тогда буду ждать! — обрадовалась Зоэ.       Сегодняшний день у Эрвина и правда вышел насыщенным. Сначала лекции в университете, затем поездка в Центр криминалистики и помощь Ханджи. Они вместе с ассистентами внимательно осмотрели тело погибшего и все его органы, вплоть до мельчайших сосудов. Эрвин уже не впервые присутствовал при вскрытии и прежде давал заключения, однако сегодня ему это дело показалось гораздо интереснее, чем прежде.       — У нас не так уж и плохо, — Ханджи всё пыталась переманить его к себе. — Тишина и нет суеты, можно спокойно заниматься делом. Хотя расслабляться тоже нельзя, иначе трупов станет слишком много, — усмехнулась она.       — Да, ты права, это и впрямь любопытно, — согласился с ней Смит. — Разбирать человеческое тело. Прежде я только собирал. Интересный опыт, — закивал головой он.       — И полезный! Ведь мы помогаем раскрывать преступления и ловить плохих парней! — бодро порекомендовала она. — Если бы Леви остался в полиции, было бы здорово работать одной командой, — мечтательно добавила Ханджи.       — Да, очень здорово, — снова согласился с ней Эрвин. Распрощавшись с Зоэ, он хотел ехать домой, но к вечеру ему пришло сообщение от Леви.       «Ах, да, ещё же спортзал…» — припомнил Смит, читая его письмо. Тот прислал ему электронный абонемент в тренажёрный зал, а также оформил доставку спортивной формы и обуви. Эрвин слабо улыбнулся, глядя на телефон. Леви и правда так заботился о нём, что он ощущал себя абсолютно никчёмным. Или, лучше сказать, маленьким, на попечении у родителей. С одной стороны, это было приятно, но с другой, он чувствовал себя каким-то неполноценным. И пока с этим ничего поделать не мог. Вздохнув, он сменил курс и отправился в спортивный комплекс.       Эрвин и раньше занимался в основном силовыми тренировками, поскольку при больнице имелся свой тренажёрный зал. Он не бросал на это все свои силы, но постоянные занятия помогали ему держать себя в форме. Однако когда он переодевался и взглянул на себя в зеркало, то понял, что так разозлило Леви: он и правда поправился. Его мышцы пресса и рук, которые прежде были видны, сейчас заплыли жиром, делая его бесформенным и вместе с этим прибавляя несколько лет.       «Ладно, надо избавиться от этого, — Смит постарался взять себя в руки и настроиться на изнуряющую тренировку. — Это ведь не так сложно сделать…»       Домой он вернулся уже после девяти. Уставший, но умиротворённый. Физические нагрузки и правда действовали как антидепрессанты, внутри он до сих пор ощущал некоторую пустоту, однако телесное изнеможение отвлекало. Как и события сегодняшнего дня.       — Ну как? — Леви приготовил ему лёгкий ужин исключительно из овощей и отварной рыбы. Надо сказать, что в течение всего дня Эрвин не ощущал особого аппетита, поэтому удержаться от булочек было просто.       — Очень насыщенно, — заставляя себя есть, поделился впечатлениями Смит. — Кажется, мне начинает это нравиться.       — Преподавать?       — Да, — расправившись с салатом побыстрее, он приступил к чаю. Успокаивающему, как любил делать на ночь Леви. В качестве десерта были протеиновые печенья — полезные и белковые. — Студенты очень сообразительные и живые, я думаю, медицина им по-настоящему интересна. Они задают вопросы и пытаются понять суть глубже… Мне нравится им рассказывать, их увлекать и погружать в это. И ещё мне нравится, что они верят мне. Я для них вроде как авторитет, — ухмыльнулся он.       — Так и есть, — согласился Леви, тоже наслаждаясь вкусом вечернего чая, где были собраны ароматы мяты, ромашки и земляники. — Ты умный и эмоционально сильный, можешь внушить что угодно, даже будь это неправдой. А уж правду тем более.       — Эмоционально сильный, — иронично улыбнулся Эрвин, сейчас совершенно таковым себя не ощущая.       — У каждого бывают кризисы, ты это переживёшь, — твёрдо произнёс Леви.       — Ах, да, — лицо Эрвина внезапно оживилось. Он оторвался от чая и посмотрел на Аккермана, и тот заметил в его глазах какой-то проблеск. — Ты не поверишь, кого я там встретил!       — Да ну, и кого же? — Леви подозрительно посмотрел на него.       — Ту самую девушку, которую спас под обвалом, — рассказал ему Смит. — Хисторию Райс. Оказывается, она тоже хочет стать медиком. Удивительно, — мягко улыбнулся он.       — Надо же, — Леви это тоже удивило, но особых эмоций он не выразил. — И как она? Пару месяцев назад валялась без чувств, а сейчас уже ходит?       — Да, она быстро восстанавливается. Организм молодой и сильный, несмотря на её хрупкость, — отметил Эрвин. — Кажется, я её вдохновил, теперь она тоже хочет стать хирургом, — в его голосе и взгляде снова появилась теплота, что не ускользнуло от внимательного Леви.       — Да, это наверное здорово, кого-то вдохновлять, — нехотя согласился он. — Ты выглядишь лучше, — ощущая в нём не так много печали, как вчера, заметил Аккерман. — Работа пошла тебе на пользу.       — Ханджи тоже приложила к этому руку, — весело отозвался Смит. — Всё-таки заставила меня участвовать во вскрытии.       — О, это она любит, — Леви тоже слабо улыбнулся. — Как и ты, она хочет кого-то вдохновить и найти единомышленников. Чтобы вместе ковыряться в телах, — поморщился он.       — Нет, пока я к этому не готов, хотя и было увлекательно, — пробормотал Эрвин. — Всё же с живыми людьми как-то приятнее. Спасибо за абонемент и форму, — искренне поблагодарил Смит. — Ты всё сделал, мне оставалось лишь смиренно пойти туда, — Эрвин, допив чай, от души потянулся, ощущая, как мышцам необходим отдых. — Расслабляет просто отлично, из минусов только усталость, — проговорил он. — Пожалуй, снова пойду спать пораньше, если ты не возражаешь.       — Не возражаю, — хмыкнул Аккерман. — Я вижу, как ты устал. Это из-за долгого перерыва. Потом войдёшь в норму.       — Да, так и будет. Спасибо, что веришь в меня, — Эрвин тепло посмотрел на него и накрыл его ладонь своей. — Я постараюсь тебя больше не подводить, — добавил он и, поднявшись на ноги, вымыл за собой посуду, а после отправился к себе, захватив по пути какую-то книгу. Леви так и остался сидеть за столом, решив налить себе ещё чаю. Спать ему пока не хотелось.       — Ладно, — глядя в пространство, безучастно проронил он. — Я подожду ещё.       Последующие дни слились для Эрвина в один большой ком. Его педагогическая нагрузка увеличилась, он проводил в университете первую половину дня, читая лекции, а во второй контролировал практику студентов старших курсов, помогая им формулировать окончательный диагноз и устанавливать лечение. Курировал он и ординаторов в части теории и оценки их знаний. В итоге на занятиях он проводил весь день и даже больше: у некоторых студентов возникало много вопросов, и после занятий они их обсуждали. А после работы Смит обязательно посещал спортзал, втягиваясь в это всё больше и больше. Ему нравилось видеть, как тело меняется и постепенно приобретает хорошую форму, да и настроение улучшалось.       — Профессор, у меня есть вопрос.       Хистория Райс была самой прилежной студенткой, и почти всегда после лекций они что-то обсуждали. Эрвин видел, как девушка старается и прикладывает много сил, чтобы всё понять и запомнить, разобраться и стать лучшей. Каких-то особых талантов у неё не было — в целом она была обычной, но благодаря своему упорству смогла войти в число лучших студентов, что очень радовало Смита. Он, видя её энтузиазм, старался ей помочь, даже не замечая, как его это увлекает.       — По поводу тромбоэмболии лёгочной артерии… — проговорила она. — Какую неотложную помощь необходимо оказать?       — Хм, — Эрвин взглянул на часы. — У меня сейчас небольшой перерыв, да и время уже обеденное. Не возражаешь, если мы обсудим это в кафе напротив? Мне хочется выпить кофе.       — Нет, конечно не возражаю! — проговорила Хистория, чуть покраснев. — Только не знаю, удобно ли такое обсуждать за кофе… — немного смутившись, добавила она.       — Хах, всё в порядке, мне это привычно, — проговорил Смит. — Идём.       Напротив их корпуса находилось небольшое уютное кафе, которое посещали преподаватели и студенты, поэтому не было ничего необычного в том, что они сели за один столик. Эрвин заказал им кофе, а девушке ещё и пирожное. К сожалению, в меню не было диетических десертов, а приказ Леви настолько отпечатался в его сознании, что даже спустя столько времени Эрвин его выполнял. Поэтому обошёлся только кофе со сливками. Хистория выложила на стол свои конспекты и учебники, не отвлекаясь от занятий даже во время перерыва.       — Тромбоэмболия лёгочной артерии — довольно опасное и тяжёлое заболевание, — произнёс Эрвин, — и часто приводит к смерти.       — Да, когда тромб закупоривает артериальное русло, — кивнула головой студентка. — Может возникать при травмах или по причине хрупкости сосудов… — она провела пальцем по учебнику, где были перечислены все причины.       — Я часто сталкивался с подобными приступами у пациентов, — продолжил Эрвин и очень подробно и пошагово объяснил, как оказать помощь. Хистория слушала крайне внимательно и быстро записывала за ним. Её лицо стало серьёзным, она сдвинула брови и чуть поджала губы. Эрвин, увлечённо рассказывая свои случаи из практики, невольно залюбовался ею. Быть наставником для кого-то оказалось очень приятно. Он и раньше вёл нескольких ординаторов, которые ассистировали ему на операциях, и которых он тоже обучал, но те уже были практически врачами, его коллегами. А эта девочка, как и другие студенты, только начинала свой путь, делала свои первые шаги, и наблюдать за этим было чрезвычайно увлекательно. А ещё ему было просто интересно поделиться своими знаниями с кем-то таким же увлечённым, кто бы мог понять его и поддержать в профессиональных размышлениях.       — И ещё один вопрос, — проговорила Хистория, когда они завершили тему с ТЭЛА.       — Всего один? — улыбнулся Эрвин.       — Да. Думаю, я и так уже надоела вам со своими вопросами… — чуть сникла она.       — Нет, ничуть. Спрашивай, если что-то непонятно. Я буду рад тебе помочь, — доброжелательно ответил Смит. Хистория, чувствуя его поддержку, приободрилась и снова опустила глаза в свои конспекты.       — Про паллиативные операции, — проговорила она, а лицо Смита стало не таким светлым. — Они направлены только на облегчение состояния больного?       — Да, именно, — подтвердил Эрвин. — К сожалению, самого заболевания они не устраняют.       — А вы… проводили такие? — осторожно спросила Хистория. Эрвин, опустив глаза, печально улыбнулся.       — Да, однажды у меня был такой пациент. У него было неизлечимое заболевание, и всё, что я мог сделать — только облегчить его страдания. Для этого я провёл несколько операций, однако они не помогли.       — Значит, он умер? — печально проронила Хистория, опустив глаза.       — Да, к сожалению, — удручённо выдохнул Эрвин. — Он был совсем молодым и от этого ещё больнее.       — Простите, что заставила вас вспомнить об этом, — виновато прошептала девушка, видя, как ему тяжело. Эрвин, улыбнувшись, покачал головой.       — Ничего, это уже в прошлом. Прошло уже больше шести лет, это уже не так угнетает, как прежде. Но ты права — такие операции невероятно тяжело проводить, зная, что в конечном итоге они всё равно не помогут. Но мы обязаны поддерживать жизнь пациента до последнего.       — Ох… — Хистория снова что-то записала в своих конспектах. — А были случаи, когда наоборот — пациент по всем прогнозам должен был умереть, а вы спасли его?       — Были, — Эрвин улыбнулся более оптимистично. — И последний из них произошёл совсем недавно…       Эрвин постепенно приходил в норму. Медленно, но основательно. Леви понимал, что этот процесс длительный, поэтому был готов запастись терпением. Они оба прилагали усилия — Эрвин, чтобы выбраться из своей депрессии, а Леви — чтобы поддержать его и не разрушить их отношения. Ему показалось, что они стали более хрупкими. Они снова вели себя как друзья или, скорее, как супруги, которые прожили вместе многие годы и уже держались друг друга по привычке. Леви, который пережил в жизни много тяжёлых ситуаций, понимал, каково приходится Эрвину и не досаждал ему. Он видел, как тот намеренно изматывает себя работой и тренировками, чтобы забыть о своей потере. Конечно, при таком раскладе сил на физическую близость не оставалось, да и желания из-за депрессии у него не было. Леви готов был терпеть. Ему было нетрудно, он никогда не зависел от своих желаний и хорошо их подавлял и контролировал. Он тоже, как и Эрвин, погрузился в свою работу и снова начал сам готовить в кафе, чтобы отвлечься. Сейчас в приоритете для него было восстановление ментального состояния Эрвина, а уж потом… можно было поговорить и о физическом.       Впрочем, через пару месяцев у него появились подозрения в том, что, возможно, дело было не только в депрессии Эрвина.       Сначала он не обращал на это внимания и не думал об этом. Однако всё же невольно стал замечать. Что голос Смита становится чуть звонче, взгляд чуть ярче, а на лице появляется живость. Вечерами они сидели вместе за чашкой чая, и Эрвин всегда рассказывал ему о своей работе. О лекциях, студентах, о врачебной практике… и о Хистории Райс. Да. Это имя начало слишком уж часто появляться в его рассказах и слишком уж стало резать слух Леви. Поначалу он понимал, что Эрвин удивлён таким совпадением и встречей с ней, поэтому наполнен эмоциями. Но даже спустя время он продолжал говорить о ней. И не просто говорить, а говорить с восторгом, интересом, увлечённостью… И это было слышно не только в голосе, но и видно по глазам. Они сияли как-то по-особому, и Леви это сияние было знакомым: так случалось всегда, когда в Смите пробуждалось какое-либо любопытство.       Аккерман мрачнел день ото дня, размышляя обо всём этом. О самом плохом он старался не думать, но подобные мысли сами лезли в голову. В работе, которая раньше помогала, забыться тоже не получалось. Ребята вокруг него видели, что он не в настроении который день, но опасались досаждать с расспросами. Да и сам Аккерман никому ничего не говорил. Хотя и понимал, что долго терпеть не сможет.       Последней точкой стала поездка в банк. Ему нужно было решить несколько финансовых вопросов, и половину дня он провёл там, захватив с собой Райнера. К обеду, закончив дела в банке, они хотели вернуться в кафе, но Леви, ведомый каким-то чувством, попросил отвезти его к медицинскому институту.       — В последнее время вы не в настроении, — отметил Райнер по дороге. Находиться в автомобиле в тишине вместе с угрюмым Аккерманом было тяжело, и даже радио не спасало.       — О чём ты, я всегда такой, — пробормотал тот, глядя в окно.       — Да, и всё же… если есть какие-то проблемы, возможно, мы поможем вам их решить? — осторожно предложил тот.       — Нет, это не по работе, — безучастно ответил Аккерман. Райнер лишь потупил взгляд, молча продолжая вести. Через несколько минут они подъехали к университетскому корпусу, и Леви попросил остановиться. Он хотел выйти из автомобиля, однако только расстегнул ремень, как замер. Его взгляд упал на небольшое кафе, которое находилось напротив здания института. Ничего необычного там не было, но за одним из столиков под навесом он увидел Эрвина. Он сидел не один, а с какой-то девушкой, которая что-то писала. Перед ним стояли две чашки кофе, Смит время от времени поднимал одну и делал глоток. Он о чём-то говорил и то и дело улыбался. Когда девушка подняла голову, посмотрев на Эрвина, Леви узнал её.       «Значит, это она?» — Леви видел Хисторию Райс только в бессознательном состоянии в больнице, и сейчас девушка показалась ему совсем другой. Очень юной, свежей и невинной. И бесспорно очень красивой. Светлые волосы, большие голубые глаза и по-детски наивное лицо делали из неё какого-то ангелочка или хрупкую нимфу. Они вместе о чём-то беседовали, вероятно, о медицине, поскольку Хистория постоянно записывала за ним. Эрвин наблюдал за этим покровительственно, с мягкой улыбкой. Когда их взгляды пересекались, девушка как будто бы пугалась и снова торопилась что-то записать.       — Капитан? — спустя несколько минут Райнер окликнул его, поскольку Аккерман так и продолжал неподвижно сидеть, держа ремень безопасности, который не выпустил из рук. — Вы не будете выходить?       — Нет, не буду, — заторможенно проронил тот и снова застегнул ремень. — Видишь её? — он кивнул в сторону этой парочки.       — Д-да, — с запинкой выдохнул Райнер.       — По-твоему, она красивая?       — Да, очень красивая, — тихо сказал Райнер, опуская глаза. — Как ангел.       Его лицо в этот момент заметно покраснело, а Леви, помрачнев, откинул голову и прижал затылок к спинке кресла.       — Возвращаемся в кафе, — бесстрастно сказал он и прикрыл глаза, ощущая в них странное жжение.