Мой господин

      Кашляя и ощущая боль во всём теле, Рико с трудом открыла глаза. Её очки были разбиты и потеряны, перед глазами всё расплывалось. Тело покрывал густой слой пыли, камней и деревянных обломков. Преодолевая боль, она шевельнулась, повернулась и смогла отбросить их с себя. Вокруг стояла пугающая тишина, как будто больше никто не смог выжить.       — Доктор… — слабым голосом прошептала она. — Доктор Смит…       Сквозь густую завесу пыли и со своей близорукостью она едва могла что-то увидеть, но к счастью под руки попался фонарик. Подняв его, Рико ползком стала пробираться вперёд, выбираясь из-под обломков.       — Как вы? Живы? — она натолкнулась на спасателя, который тоже слабо шевелился.       — Да, кажется… руки и ноги целы, — держась за голову, пробормотал тот. — А вы?       — Я тоже, но доктор… — кое-как поднявшись на ноги, Рико двинулась дальше. Несмотря на то, что они находились рядом, во время обвала она отшатнулась назад, пытаясь избежать прямого падения плиты.       — Доктор Смит! — наконец-то свет фонарика попал на склонённую светловолосую голову, которую тоже покрывал слой пыли. Эрвин лежал на животе и находился без сознания. Сначала Рико обрадовалась, увидев его, однако, рассмотрев внимательнее, пришла в ужас. Его спину и правую руку придавил большой кусок бетонной плиты. Из него торчали два стальных стержня с ребристой поверхностью — арматура. Они пронзали руку врача и входили в тело девушки, которую он пытался защитить.       — Доктор Смит… — от бессилия она осела на обломки, ощущая, как те впиваются в тело. Дрожащей рукой Рико потянулась к его шее и прикоснулась пальцами к артерии. К счастью, тот оказался жив. И, словно ощутив и услышав её, шевельнулся.       — Доктор! — видя, как он приходит в себя, Рико припала к нему.       — Что… — сипло выдохнул Эрвин, с трудом осматриваясь и пытаясь понять, что произошло. — Не могу шевелиться…       — Доктор, пожалуйста, не двигайтесь, — сосредоточенно проговорила Рико, беря себя в руки. — Вас придавило плитой…       — Что с пациентом? — первым делом спросил Смит и скосил глаза вправо. — Моя рука… — с ужасом выдохнул он, видя, как сквозь ладонь и предплечье проходит арматура.       — Сейчас, подождите… — Рико кое-как удалось добраться до девушки и проверить её пульс. Честно говоря, она была уверена, что та погибла — выдержать на себе вес обвала и взрослого мужчины, да ещё арматуры в теле, однако…       — Очень слабый пульс! — ошеломлённо сказала старшая медсестра и переместила взгляд на руку Эрвина. — Не двигайте рукой, это будет очень больно!       — Мы должны… вытащить их всех, — прохрипел Эрвин. — Времени совсем мало…       — Знаю, понимаю, — с отчаянием прошептала Рико, ощущая своё бессилие. Она не могла ни сдвинуть Эрвина, ни помочь пострадавшей.       — Помощь скоро будет, — к ним подобрался спасатель. — Они усиленно расчищают завал.       — Её необходимо отправить в больницу немедленно, — говорил Эрвин, рассудок которого мутился от боли в правой руке. — Уже прошёл час после введения катетера, он перекрывает кровообращение… это временная мера и медлить больше нельзя.       — Единственный способ — разрезать арматуру и вытащить пострадавшую, — напряжённо проговорил спасатель.       — Нельзя! — внезапно яростно выкрикнула Рико. — Одно неосторожное движение — и можно повредить нервы доктора Смита! А это смерть для хирурга!       На несколько мгновений под обвалом повисла гробовая тишина. Затем её нарушил прерывистый вздох Эрвина.       — Прошу вас, вытащите её, — прошептал он, обращаясь к спасателю.       — Доктор! — глаза Рико от отчаяния наполнились слезами.       — Она умирает, — настойчиво повторил Эрвин. — Я не хочу, чтобы из-за меня умер ещё один человек! И всё, что мы сделали, стало напрасным! Вытаскивайте, — снова сказал он спасателю. — Рико, приготовь жгут и введи мне какой-нибудь анальгетик.       — Сейчас, — она бросилась к их сумке с оборудованием и препаратами и спешно начала их перебирать. — Трамадол подойдёт?       — Да, он достаточно сильный…       Рико как можно скорее затянула жгут на его плече, затем ввела обезболивающее. Спасатель принёс инструменты, а Смит объяснил ему, где лучше всего разрезать. По его плану, избавившись от куска плиты, он бы смог поднять руку через верх, а Рико должна была вытащить девушку из-под него. Однако когда спасатель начал резать стальные стержни, боль стала такой невыносимой, что он не смог сдержать криков и почти сразу же потерял сознание, так и не узнав, что случилось дальше.       К вечеру погода испортилась. Небо затянуло тучами, ветер стал холоднее, и посетителей в кафе почти не осталось. Леви, сидя за стойкой, решил выпить чашку чая. После решения всех дел с Эреном он вернулся в своё первое кафе, которым теперь управлял Райнер. В основном Леви обитал тут, поскольку оно находилось ближе к дому и было ему роднее. Здесь он готовил не только для посетителей, но и для себя, Эрвина и Ханджи, забирал еду с собой и раскладывал по контейнерам для доктора Смита на работу. Отпустив персонал пораньше, он остался вдвоём с Райнером, на случай, если кто-то захочет укрыться от холода здесь.       «Интересно, почему он не отвечает? — глядя на непрочитанные сообщения в телефоне, задумался Аккерман. — За весь день у него не было свободной минутки? Должно быть, у них случилось что-то серьёзное…»       — Леви! — его мысли неожиданно прервал громкий голос Ханджи, которая просто вихрем влетела в кафе. Для неё это было в порядке вещей, однако что-то в её голосе насторожило Аккермана, и он поднял глаза, осматривая её с ног до головы.       — Что такое? — нахмурился он, замечая, что она выглядит более взволнованно, чем обычно. — Похоже, ты сюда не поесть пришла…       — Ты смотрел или читал сегодня новости? — подбежав к нему, спросила Зоэ. Леви медленно покачал головой из стороны в сторону.       — Было много дел, ещё не успел, — он свернул сообщения и открыл браузер. — А что…       — Сегодня в восточном районе рухнуло старое здание! — быстрее интернета рассказала Ханджи. — Пострадали около семидесяти человек… — она перевела дыхание, а Леви своими глазами увидел фотографии с места происшествия.       — Ничего себе… — проронил он.       — Там… была бригада неотложной помощи. Из больницы Копленда, — пролепетала Зоэ, и Леви, ощущая холодок внутри, поднял на неё глаза.       — Вот почему он не отвечает весь день… — пробормотал Аккерман.       — Я слышала, что кто-то из медиков пострадал, — Ханджи нервно сглотнула, а потом схватила со стойки чашку Леви и залпом выпила весь чай.       — Ты же не хочешь сказать, что… — заторможено начал Аккерман, буравя её взглядом.       — Нет, именно этого я не хочу говорить! — выпалила она. — И думать не хочу! Но…       Леви, не слушая её, снова опустил глаза в телефон и набрал номер Эрвина. Автоответчик на той стороне сообщил, что номер не доступен.       — Что? — насторожилась Ханджи.       — Едем в больницу, — Леви вскочил на ноги, однако из-за резкости движения его слегка повело в сторону, и Ханджи стиснула его плечо. — Райнер, я ухожу, закроешь кафе! — крикнул он парню, который находился на кухне.       — Да, босс, — тот выглянул в зал, но успел увидеть лишь спины Аккермана и Зоэ, которые торопливо шли к машине.       По дороге и в больнице Леви несколько раз набирал Смиту, но телефон так и оставался недоступен. В больнице творилось что-то невероятное: в холле и коридорах лежало большое количество людей, все палаты неотложной помощи были заняты, врачи и медсёстры суетились, пытаясь помочь всем и сразу. Узнать у кого-либо об Эрвине оказалось очень сложно.       — Что? Смит? Доктор Смит? — наконец-то кто-то из медперсонала смог ответить на их вопрос. — Да… Его доставили несколько часов назад в тяжёлом состоянии. Он был на операции…       — Как? — ахнули одновременно Леви и Ханджи.       — Да, что-то случилось во время спасательной операции, — закивал головой ординатор.       — Идём, я знаю, где операционные, — остро проговорил Леви и потащил подругу за собой. Вдвоём они добрались до операционного блока, который тоже оказался загружен: практически все операционные были заняты, и лишь одну из них санитары убирали, подготавливая к следующем пациенту.       — Что вы здесь делаете? — сурово спросил их мужчина с русыми волосами, разделёнными на прямой пробор. Он был довольно молод, однако худое напряжённое лицо с выраженными скулами и сдвинутые брови прибавляли ему строгости и возраста. Под белым халатом имелся зелёный хирургический костюм — он был врачом.       — Эрвин Смит, — хрипловато произнёс Леви, в ответ глядя также строго и холодно. — Нам нужно увидеть его.       — Вы его родственники? — с сомнением спросил суровый доктор. Леви с Ханджи на минутку замялись, особенно Леви, которого этот вопрос заставил о многом задуматься. Что он ни родственник, ни супруг, и вообще никто.       — Мы его друзья, — первой нашлась Ханджи. — Насколько я помню, у Эрвина ведь нет родственников? — она посмотрела на Аккермана.       — Есть бывшая жена, — кисло отозвался он, — если она считается за родственника.       — Нет, конечно, — заворчала Ханджи. — Ни по крови, ни юридически. В любом случае мы очень волнуемся за него. С ним ведь… всё в порядке? — довольно вежливо поинтересовалась она у этого строгого доктора.       — Он жив, — скупо проговорил тот, — но…       — Ян! — слева от них раздался ещё один голос, хорошо знакомый Леви. Прихрамывая, к ним подошла невысокая девушка в очках, голова которой была перевязана. — Пропусти их, — довольно сурово сказала она.       — Рико, — доктор поджал губы, глядя на неё снизу вверх, однако потом коротко кивнул и удалился в сторону операционной, а старшая медсестра развернулась к двум друзьям.       — Привет, Леви, — довольно мрачно произнесла она. Помимо головы у неё были перевязаны и запястья, а также виднелись ушибы на лице.       — Рико… Что произошло? — осматривая её, ошеломлённо спросил Леви.       — По пути расскажу. Идёмте. Вы, наверное, хотите увидеть доктора Смита?       — Да, очень хотим! — отчаянно закивала Ханджи. Рико привела их по коридору к одной из палат, по пути прося не обижаться на доктора.       — Его зовут Ян Дитрих, он хирург-ортопед, — пояснила она. — Как человек очень строг, но как специалист хорош. Он проводил операцию доктору Смиту… — добавила она, открывая дверь в палату.       — Эрвин! — с ходу воскликнули Ханджи и Леви, увидев, что тот уже в сознании. Палата была небольшой, но одноместной со всем необходимым оборудованием. Впрочем, Эрвину оно не особо требовалось: выглядел он бледным и измождённым, но в целом был в порядке. Только правая рука была туго перебинтована, а левая находилась под капельницей.       — Привет, — слабо улыбнулся он, видя взволнованные лица. — Ох, Рико, ты в порядке? — обеспокоился Смит, замечая перевязанную голову медсестры.       — Небольшое сотрясение, — коротко пояснила она. — Но в больнице сейчас много работы, нужны любые свободные руки…       — Эй, — перебил её Леви, окинув всех хмурым взглядом, от которого мороз пошёл по коже. — Может уже расскажете, что произошло?       — Про обвал здания мы знаем, — поддержала его Ханджи. — Но почему пострадавшими оказались и вы?!       — Мы прибыли на место катастрофы в команде неотложной помощи, — начала Рико, поглядывая на Эрвина, — пока помогали пострадавшим, спасатели сообщили, что есть ещё несколько выживших в подвале здания. И им тоже нужна срочная помощь.       — Я принял решение, — перебил её Эрвин, нахмурившись, — идти туда.       — Да, доктор Смит спас двух студентов, которые оказались под завалом, — снова заговорила Рико. — Но, к сожалению, обвал произошёл во второй раз, и… — она замялась. — Доктор Смит пострадал, закрывая пациента собой, — глухо заключила Рико.       — Да…. Арматура пробила мне руку и вошла ей в плечо, — также бесцветно отозвался Эрвин. — Но, к счастью, всё это было не напрасно, её удалось спасти…       — И что же это был за такой бесценный пациент, — бесстрастно спросил его Леви, взгляд которого стал ледяным, — из-за которого стоило рисковать своей жизнью?       — Это… — Эрвин заколебался, ощущая исходящий от него явный холод. — Была девушка, совсем молодая. Студентка, — потупив взгляд, проронил он.       — Но всё же хорошо закончилось! — попыталась всех взбодрить Ханджи, тоже чувствуя напряжение. — Все живы, да?       — Да, но рука доктора Смита серьёзно пострадала, — проговорила Рико, лицо которой было очень мрачным. Из-за неё и Леви в палате повисла какая-то грозовая атмосфера. Совсем как за окном.       — Операция ведь прошла успешно, — улыбнулся Эрвин. — Всё будет в порядке. Лучше позаботься о себе, ты тоже пострадала, — попросил её он.       — Простите, у меня ещё много работы, — Рико коротко кивнула и покинула палату, слегка поджимая губы. Леви проводил её подозрительным взглядом, а затем снова уставился на Эрвина.       — Ну и напугал ты нас! — Ханджи упала на стул рядом с его кроватью. Аккерман же, подойдя ближе, слегка ударил его по плечу.       — Чёрт, ещё раз так сделаешь… — раздражённо выдохнул он, скрывая за яростью страх и горечь.       — Простите, — Эрвин продолжал смущённо улыбаться. — Но я не мог поступить по-другому. Все уже отругали меня, — он тяжело вздохнул, откидываясь на подушку. — Что я не думаю ни о себе, ни о других людях, которым мог бы помочь… Но в тот момент я не мог поступить по-другому, — снова повторил он. — Возможно, я когда-нибудь пожалею об этом, но…       — Эрвин, — хрипловато перебил его Леви, смотря уже не так возмущённо и строго. — Главное, что ты жив.       — Да! — поддержала его Ханджи. — И с рукой, я думаю, будет всё в порядке. У вас же замечательные врачи!       — Да, Ян и правда отличный ортопед, — Эрвин тронул свою забинтованную руку. — Думаю, через пару недель я уже смогу вернуться к работе, — оптимистично заявил он.       Эрвин и правда шёл на поправку очень быстро. Его показатели были стабильными, швы тоже заживали без осложнений. Рико лично обрабатывала их и меняла перевязки, а Леви приходил каждый день со вкусной едой. Через неделю Эрвина уже выписали. Правда ещё некоторое время ему требовалось носить эластичный бинт и разрабатывать мышцы при помощи эспандера.       — И… когда я смогу оперировать? — поинтересовался Смит, когда Ян Дитрих задумчиво рассматривал снимки его кисти.       — Куда ты так торопишься, — покачал головой он. — Травма была серьёзной, мышцам и нервам нужно прийти в себя. Думаю, что не раньше, чем через две недели. Пока укрепляй их упражнениями и отдыхай.       Однако отдыхать Эрвин, в полном смысле этого слова, не мог. Он продолжал ходить на работу, благо, что и без операций дел было много: он делал обход пациентов, назначал необходимые лекарства, а также заполнял многочисленные отчёты. Пальцы уже сносно двигались, он мог и печатать, и писать. Правда, после нескольких минут держания ручки, ощущал дрожь в правой руке…       «Должно быть, последствия после операции», — когда он расслаблял руку и делал несколько упражнений, всё приходило в норму.       Леви испытывал странные чувства после этого случая. В первые дни он ощущал себя так, будто висел над каким-то обрывом, цепляясь за тонкую ветку дерева. И вот-вот готов был сорваться. Переживания за Эрвина были очень сильными, но, наблюдая, как он приходит в себя, Леви постепенно успокаивался. Доктор Смит, сам понимая, что натворил, старался вести себя оптимистично и непосредственно, чтобы у Леви не было даже мысли о беспокойствах. И Аккерман вроде бы вёл себя как прежде, а внутри всё равно что-то оставалось. Он и сам не понимал, что это за чувство такое — то ли волнение, то ли что-то ещё, но оно никак не уходило, хотя всё было хорошо. Эрвин поправлялся, был рядом с ним и готовился снова приступить к работе…       — Значит, это она?       В день выписки Эрвин показал Леви ту самую пациентку, которую защищал. Хистория Райс — так звали девушку, лежащую в палате интенсивной терапии. Её травмы были настолько серьёзными, что уже несколько дней она не приходила в себя, а операция, которую она перенесла, была очень сложной.       — Можно сказать, что там было несколько, — глухо проронил Эрвин, глядя на неё вместе с Леви через стекло. — Её грудная клетка, брюшная полость, ноги… Везде были серьёзные травмы. Удивительно, что она осталась жива после всего этого, особенно, когда её насквозь пробило арматурой… — он невольно содрогнулся и побледнел, вспомнив всю ту боль, от которой он, взрослый мужчина, лишился сознания. Чего уж говорить о хрупкой девочке…       — Кажется, я начинаю понимать, — глядя на её спокойное красивое лицо и светлые волосы, пробормотал Леви. — Почему ты вдруг поддался эмоциям и бросился защищать её, — он сделал паузу и вздохнул. — Она ведь напомнила тебе его?       Эрвин потупил взгляд и чуть отвёл его в сторону. По его реакции было понятно, что Аккерман попал в самую точку.       — Я… не мог допустить, чтобы снова кто-то умер по моей вине, — растерянно проговорил он. — К тому же такой молодой человек, практически ребёнок. Знаю, что расстраиваю тебя этими словами, но…       — Да, я вроде как понимаю, — внезапно произнёс Леви, стараясь не удручать его своими обвинениями. Эрвин, подняв глаза, удивлённо посмотрел на него. — Это… сродни моему ПТСР, — покривил губами он. — Светлые волосы и голубые глаза, возраст… Теперь для тебя это вроде триггера, который запускает паническую атаку. И желание не допустить того, что было в первый раз. Ты пытаешься исправить свою ошибку.       — Да, наверное, пытаюсь, — признался Эрвин.       — Я надеюсь, тебе станет от этого легче, — Леви тронул его за плечо и отошёл в сторону. — Идём, нам ещё нужно заглянуть к офтальмологу. Ты сказал, что начал плохо видеть?       — Да, немного расплывается текст вблизи, — с трудом отрываясь от неё, пробормотал Смит. — Похоже, это уже возрастное.       В течение последующих двух недель Эрвин прилагал все усилия, чтобы восстановить свою руку как можно быстрее, но в то же время старался не перетрудить её от своего энтузиазма. Пока он выполнял работу в отделении неотложной помощи, однако большая часть пациентов, поступающая к ним, требовала оперативного вмешательства. Ему со вздохом приходилось передавать их другим хирургам, ощущая внутри чувство неудовлетворённости.       В один из таких дней к ним поступило несколько пациентов в критическом состоянии. Проведя диагностику, Смит определил, что им нужны срочные операции. Но свободных было лишь два хирурга, а пациентов — трое.       — И что будем делать? — встревоженно спросила Рико, помогавшая ему в неотложке. — Дождаться, пока освободится хирург, он не сможет, — она с состраданием посмотрела на мужчину, сердце которого они только что запустили вновь после сердечно-лёгочной реанимации.       — Думаю, что я смогу провести, — напряжённо произнёс Эрвин и, подняв свою руку, сжал и разжал пальцы. — Я не ощущаю никакого дискомфорта, думаю, что уже готов.       — Что ж, вариантов у нас всё равно нет, — вздохнула Рико. — Скажу готовить операционную.       Эрвин стремительно прошёл в операционную, не ощущая ни капли волнения. Он делал это сотни, тысячи раз, уже привыкнув к этому чувству. Чувству, что чья-то жизнь сейчас находится в его руках и он обязательно вернёт её. Починит то, что изломалось, и наконец ощутит то самое чувство удовлетворения, что испытывал после каждой успешной операции. Медперсонал надел на него халат и перчатки, и доктор Смит, встав справа от пациента, уверенно кивнул Рико.       — Скальпель, пожалуйста, — он протянул ей руку, и та вложила инструмент в его пальцы. Уже привычным движением Смит разрезал кожу и с помощью расширителя раздвинул и зафиксировал края, добираясь до внутренних органов и кровотечения.       — Зажим, — Рико снова быстро дала ему инструмент и едва заметно улыбнулась. Под маской этого, конечно, не было видно, но её порадовало то, что доктор ведёт себя так уверенно.       — Давление падает! — неожиданно воскликнул анестезиолог, а звук аппаратов стал быстрым и пронзительным.       — Он теряет кровь! — ассистент, стоящий напротив Смита, тревожно смотрел на хирурга. — Похоже на ещё одно кровотечение!       — Отсос, — хладнокровно проговорил Эрвин, однако сильно нахмурился. Разве он мог упустить ещё одну травму? Ведь во время диагностики её не было! А он был уверен, что увидел всё.       — Доктор! — с ужасом воскликнула Рико, видя, как правая рука Смита, в которой тот держал зажим, начала сильно дрожать. Эрвин попытался остановить кровотечение, но вместо этого поранил артерию, и кровь захлестала с новой силой.       — Тампоны! Быстрее, зажимайте! — прокричал он, хватая левой рукой правую и пытаясь усмирить непонятную дрожь. Но та не проходила и была бесконтрольной. Инструмент выпал из пальцев, теперь он не смог его даже держать, не то чтобы продолжать операцию. Смит невольно отступил назад, а перед глазами всё заволокло красным. Пациент лежал с разрезанным животом, из которого лилась кровь. Медперсонал и ассистент пытались что-то сделать, но из-за стремительной потери началась остановка сердца.       — Я позвоню доктору Шадису! — пискнула одна из медсестёр и бросилась к телефону. Анестезиолог начал проводить реанимацию, пытаясь вернуть несчастного к жизни.       «Неужели это всё?» — пронеслось в мыслях доктора Смита, которого пронзило внезапное оцепенение. Однако сердце пациента снова удалось запустить. К этому времени в операционную вбежал ещё один хирург, находившийся на операции в соседней комнате.       — Быстро, кровь! — на ходу прокричал он и буквально вырвал из рук старшей медсестры зажим. Ассистент сбивчиво рассказал ему, что произошло, и тот, поняв суть дела, приступил к работе.       Эрвин, едва ощущая свои отяжелевшие ноги, покинул операционную, понимая, что здесь ему больше делать нечего. Он стал бесполезен. Даже хуже — он причинил вред пациенту. Неизвестно, удастся ли его теперь спасти, и если нет — его смерть не просто будет на его совести, как была смерть Филипа Харлина. Это будет настоящее уголовное дело из-за врачебной ошибки.       «Это конец…» — он тяжело опустился на кресло в зоне ожидания и обхватил голову ладонями. Его правая рука продолжала дрожать, но теперь дрожь стала прерывистой, дёрганной, а боль отдавала в плечо. Ощущение было ненормальным, и своим нутром Эрвин понимал, что само по себе оно больше не пройдёт. Смит не знал, сколько так просидел, ощущая себя полностью уничтоженным, как из операционной вышли доктор Шадис и Рико.       — Эрвин! — доктор Кис Шадис приблизился к нему, сверля своего коллегу мрачным взглядом. — Ты понимаешь, что натворил?       — Он… умер? — одними губами прошептал Смит, поднимая голову.       — Нет, доктору Шадису удалось его спасти, — торопливо сказала Рико, видя, что на нём нет лица.       — Но какой ценой! — воскликнул тот. — Ты нанёс две травмы инструментами, Эрвин, для хирурга это непростительно! Ты что, хотел убить его?!       — Нет, я… — Смит попытался найти какие-то слова в своё оправдание, но все они выглядели жалко. — Простите… — только и смог сказать он.       — Эрвин, я знаю, что ты хороший хирург, — мрачно проговорил доктор Шадис. — Но после травмы ты не имел права брать в руки скальпель без разрешения своего лечащего врача. У тебя ведь нет заключения о том, что ты полностью здоров? — надавил на больное он, отчего Смит ещё ниже опустил голову. — Видишь, что получилось из-за твоего самовольства? И я это прикрывать не стану. Я доложу о случившемся руководству больницы, — сурово сказал Шадис и посмотрел на него свысока. — Ты должен мне за то, что не сядешь в тюрьму, — надменно произнёс он и стремительно удалился.       — Доктор Смит, что произошло? — как только тот ушёл, Рико села рядом, внимательно смотря в лицо. Эрвин был бледен и как будто чем-то напуган, однако под глазами внезапно появились тени.       — Я не знаю, — прошептал тот, смотря в пустоту. Его голос тоже стал настолько безжизненным, что у медсестры сжалось сердце. — Она вдруг начала дрожать, и я не смог… — он снова стиснул свою правую руку, которая отказалась ему подчиняться.       — Возможно, вы ещё не до конца пришли в себя после операции, — предположила Рико. — Доктор Шадис прав, наверное, вы рано взялись за скальпель…       — Но почему? Ведь всё было хорошо, — в недоумении спросил самого себя Смит. — Я прекрасно себя чувствовал, почему же…       — Она не восстановится, — как гром среди ясного неба раздался голос Яна Дитриха, который приближался к ним. Услышав о произошедшем, он первым делом разыскал доктора Смита.       — Что ты сказал? — ошеломлённо переспросил Эрвин, подняв на него глаза. Рико тоже уставилась на коллегу, со страхом читая в его суровом лице приговор.       — То есть была вероятность, что восстановится, — уточнил Ян, останавливаясь напротив них. — Но чуда не произошло.       — Почему? — Рико с отчаянием посмотрела на него.       — Нервы были слишком сильно повреждены, — удручённо проговорил доктор Дитрих. — Однако был шанс, что со временем всё заработает, как надо. Но он был минимальным. Я не сказал тебе об этом, — признался он, хмуро глядя на Эрвина, — потому что не хотел тебя расстраивать и сам надеялся, что всё обойдётся. Но уже спустя неделю после операции на снимках было видно, что рука не восстановится до прежнего состояния. В частности, думаю, ты уже почувствовал свою нетрудоспособность в четвёртом и пятом суставах.       — Как можно было не сказать о таком! — возмутилась Рико. — Он сейчас чуть не убил пациента! Если бы не доктор Шадис… Его бы вообще могли посадить!       — Я не сказал, потому что он бы всё равно не поверил и ринулся бы это проверять! — огрызнулся Дитрих. — И я уже сказал, что сам надеялся на чудо!       — Успокойтесь, пожалуйста, не кричите, — попросил их Смит, ощущая, как голова разрывается от боли. — Теперь уже это всё неважно. Так или иначе, но ошибку я совершил, и мне придётся за неё поплатиться.       Поплатиться Эрвину пришлось довольно быстро. После этой неудачной операции он принял душ, переоделся и остался в своём кабинете. Пытался себя чем-то занять, чтобы отвлечься от мыслей, но не выходило. Взгляд почти каждую вторую минуту останавливался на правой руке, и каждый раз появлялась надежда, что что-то изменится. Но стоило проявить минимальную нагрузку — взять в пальцы ручку или печатать на клавиатуре, как он ощущал то онемение и лёгкую боль, что появились во время операции.       К вечеру, когда рабочий день почти подошёл к концу, в кабинет руководства больницы пригласили его, Яна Дитриха и Киса Шадиса для выяснения обстоятельств. Доктор Шадис рассказал о том, что произошло во время операции, выразив своё недовольство на такое попустительское отношение, доктор Дитрих сообщил о травме, полученной Смитом во время спасательной операции и о его неутешительных перспективах.       — Возможно, через какое-то время всё наладится, — проговорил он, ощущая вину перед Эрвином.       — Мы не можем подвергать пациентов такому риску! — возразил суровый и устрашающий Кис Шадис. — Если будем проводить эксперименты в операционных, то станем коновалами!       — Доктор Смит, — Эрвин вздрогнул, когда один из директоров больницы обратился к нему. — Мы понимаем вашу ситуацию, и что вы, как способный врач, надеялись на возвращение. Однако мы действительно не можем допустить вас к дальнейшей работе оперирующего хирурга. Ваша травма несовместима с этой должностью, и заключение вашего врача неутешительное, — он переглянулся с другими руководителями, и те одобрительно кивнули. — Учитывая ваши заслуги и большой опыт работы в нашей больнице, мы можем предложить вам место…       Эрвин даже не слышал, где ему собрались предложить место. Каким бы оно ни было, для него в любом случае наступил конец. Вот такой внезапный и резкий. Всего за несколько часов он из главного хирурга превратился в обычного человека, в мгновение ока потеряв всю свою квалификацию, все свои достижения, все те силы, что он вложил в свою работу. Эта потеря была настолько ошеломительной, что Эрвин даже не понимал, что происходит вокруг. Едва помнил, как он добрался до своего кабинета, рухнул в кресло и просто неподвижно сидел, смотря в одну точку. Час, два или три…       «Не может быть. Я правда больше не смогу зайти в операционную?» — он посмотрел на свои руки. Правая как будто пришла в норму, и ему снова захотелось взять скальпель и доказать, что он по-прежнему может проводить операции и спасать людей. Однако стоило взять в руки ручку, как пальцы опять задрожали, стали непослушными, и ручка выскользнула из них, покатившись по столу.       — Значит и правда нет, — рассеянно прошептал он, даже не слыша того, как она упала на пол.