Трудно быть Волком

                  Когда Фенлину было чуть больше шестнадцати лет, он уже стал более замкнутым и тихим, чем был. Он искренне любил свой клан, но места себе в нем не находил и давно перестал ощущать себя полноценной частью этого маленького общества. Так что можно было назвать это любовью на расстоянии.             Юный эльф жил на краю лагеря, поближе к излюбленной статуе Ужасного Волка. Он оказывал соклановцам посильную помощь в целительстве, ходил на разведку с другими охотниками и даже помогал хранительнице. Кстати, от будущей роли главы он быстро отказался, да и нельзя сказать, чтобы его сильно упрашивали.                   Все были согласны со стремлением молодого мага рано или поздно отправиться в путешествие и продолжить свои исследования уже на других частях континента. Сам Фенлин уже несколько месяцев грезил о том, чтобы покинуть родное гнездо. Особенно после встречи с сестрой-Инквизитором. Все словно стало ему не по размеру. И лес, и знакомые, и привычные дела.                   Так что юноша все чаще стал покидать лагерь, с каждым днем все больше расширяя территорию отхода. Вскоре, несмотря на причитания взрослых о его безопасности, он стал уходить на дни, а иногда и недели. Сначала хранительница много ругала его за беспечность и бесполезные шатания по лесу, но со временем сдалась и она, все время повторяя: «Как он становится похож на свою неуемную сестру». В благодарность за то, что от него практически отстали, он всегда возвращался домой со свежей добычей, неизвестно откуда добытыми книгами и ворохом историй о своих похождениях. Дела шли даже лучше прежнего, ведь теперь его каждый раз с нетерпением ждали обратно и горячо встречали даже те, кто раньше и внимания не обращал. Не самая плохая жизнь для долийского подростка.                   Он встречал на своем пути другие кланы, лесников, путешественников и торговцев. Он учился всему и у всех, впитывая знания, как губка. Конечно, он не забывал про осторожность.                   И, конечно, как оно часто бывает в жизни, однажды все, что могло пойти не так – пошло не так.                   Осмелев, Лавеллан забрался очень далеко. Дальше, чем когда-либо. Поскольку погода располагала необычайной благосклонностью, парень хотел сунуть нос чуть ли не в Тевинтерскую Империю, чтобы побольше узнать о группе, что называла себя «Завесные Странники». Недавно он впервые услышал о них от другого клана, и теперь юношеский запал не давал ему ни есть, ни спать. Ведь где-то там, на другом конце континента, есть эльфы, что разделяют его страсть к познанию истинной сути вещей.                   Он выжал из походов по Вольной Марке все, что мог в одиночку. Забираться в города юному эльфу было слишком опасно, но вот присоединиться к единомышленникам – совсем другое дело.                   Ему уже порядком надоело слушать от соклановцев: «Не будем желать, чтобы Ужасный Волк не нашел твой след, потому что только он, видимо, с тобой и ходит!». А Фенлин действительно часто чувствовал себя одиноко и был бы даже рад, если бы Фен'Харел составил ему компанию. Особенно учитывая тот факт, что к тому моменту он уже знал о нем от сестры, как о Соласе.                   И это было еще одной весомой причиной уйти из отчего дома. Завесные Странники наверняка знали о прошлом эвануриса куда больше, чем он бы смог бы самостоятельно накопать за всю свою жизнь. А если и нет, то сможет поделиться своими исследованиями и доказать, что он достоин стать частью их группы. Может, даже собрать вокруг себя компанию таких же странных ребят, как он сам, и перестать, наконец, быть белой вороной...                   Все эти подростковые мечты в итоге толкнули парня на авантюру пересечь злополучную границу. И, видят боги, Лавеллан не был готов к тому, каким местом судьба поворачивается к одиноко бродящим по Тевинтеру эльфийским мальчикам. Он знал, что Империя – это суровое место, со своими правилами и устоями, но даже в страшном сне он не мог предположить, какая дикость и беззаконие творятся на его задворках. Его поймали, что называется «на живца», воспользовавшись невинной сердобольностью, которая всегда была присуща Фенлину.                   В один из таких дней он услышал посреди леса жалобные крики и женский плач. Ни секунды не колеблясь, он побежал на зов и увидел женщину, что провалилась в волчью яму, и теперь не могла выбраться. Она была бедно одета, а на грязной земле рядом с ней лежала перевернутая корзинка с разбросанными по дну ловушки травами. Завидев юношу, она стала молить его о помощи, словно в такой ситуации кто-то и правда мог отказать бедняжке. Она обещала отдать ему все ценные растения, что нашла накануне, а если и этого будет мало, то ее муж обязательно заплатит ему столько, сколько он захочет. Только помоги!                   И стоило эльфу снять с себя все свои пожитки и наклониться в яму, как по затылку ударило что-то тяжелое, и он потерял сознание.                   Когда он очнулся, перед глазами все плыло, было холодно, а еще его очень сильно тошнило. Первое, о чем он подумал, что надо бы поскорее выпить целебное зелье, но руки и ноги почему-то не шевелились. - О! Ты очнулся, мой маленький-сладенький зайчонок! – зрение постепенно вернулось, и юноша, лежа на земле, увидел перед собой ту самую женщину. Она мило улыбалась и гладила его по спине.       Он мигом вспомнил, что произошло ранее, но все еще не понимал, что происходит сейчас. Вокруг было много хорошо экипированных людей, которые грелись у костра, выпивали и шутили. На дворе стояла глубокая ночь, а значит, он пролежал без сознания по меньшей мере несколько часов. - Что случилось? Где я? И кто ударил меня?! – начал сыпать вопросами парень, пытаясь выпутаться из оков. - Ну тише-тише! Это был Георг, он сейчас во-о-он там! – показала женщина на одного из громил, неспешно жующего кусок мяса. – Помаши ему ручкой! Ах да... ты же связан. Дернувшись под рукой незнакомки, Фенлин зашипел: - Не трогай меня! Что вы со мной сделали? В ответ она хлестко ударила его по больному затылку и снова ласково заговорила: - Во-первых, веди себя смирно. Лучше привыкай уже сейчас! С такими данными тебя задорого возьмут, но нужно быть более покладистым! Не все любят смутьянов. - Задо... – глаза юноши широко распахнулись, и он понял, кто все эти люди. Работорговцы. Ужас сковал его сильнее веревок, и он замер, словно каменное изваяние. Он слышал, что в Тевинтере разрешена работорговля, но чтобы кого-то ловили почти сразу за границей, да еще и так коварно заманивая путников... ему такое и в голову прийти не могло. В Вольной Марке подобного было не встретить. Все головорезы пасут дороги и тракты и он, по привычке, держался от них подальше, забыв, что здесь в цене не только золото, но и сами люди. Восприняв оцепенение парня, как согласие со своими словами, женщина снова начала гладить его, перебирая мягкие светлые волосы: - Какой умничка! Сразу понял, как тут все устроено. Хочешь воды? Юноша нахмурился, сжавшись в комок и подтянув к себе коленки. Тевинтерка сразу посмурнела, резко вскочила и пнула его по бедру, что есть силы, заставив Фенлина заскулить от боли: - Отвечай, когда с тобой разговаривают! - Эй! – окликнул ее тот самый Георг. – Хорош колотить его! Скоро подъедет покупатель. - Что?! Но он еще не готов! Ведет себя, как дикое животное, а мы обещали господину доставить товар лучшего качества! На это уходят месяцы! Мужчина встал, отхлебывая что-то из кружки, и подошел к напарнице: - А че еще делать-то? Во, – он вытащил из-за пояса какую-то бумажку, – ворон только что принес. Он как раз возвращается из какой-то там не ебать важной поездки и проезжает мимо. Его человек приедет посмотреть на рабов. А у нас кроме этого зайца ничего и нет! - Проклятье! – выругалась женщина. – Ну ладно. Покажем ему его симпатичное личико, возьмем предоплату и будем обещать, что к доставке он уже будет в кондиции. Георг нехорошо улыбнулся, бросая сальный взгляд на эльфенка: - А че, правда смазливенький? - Ты ж его сюда тащил! - Да я не смотрел! Он как свалился мордой в землю, так я его на плечо и закинул. Мне некогда было его рассматривать! Женщина хотела было снова обругать товарища, но, явно передумав, хитро прищурила взгляд и повернулась к мальчишке, словно без слов говоря, что надо было ценить ее обходительность сразу: - Ну... сходи. Погляди. Головорез залпом допил содержимое кружки и всучил ее подруге, смачно причмокнув языком. - Осторожнее только! Сам сказал, скоро показывать его. - Да ты не переживай. Я только пощупаю, – и он резво направился в сторону Лавеллан. Юноша хотел было сжаться еще больше, но твердая рука мгновенно дернула его за рубашку, и усадила спиной к ближайшему дереву, выбивая воздух из легких. Испуганно ахнув, Фенлин оказался прямо лицом к лицу со своим мучителем. У него дрожали губы, а из глаз непроизвольно потекли просто ручьи слез. - Тю-ю, расхныкался! Тебе не идет, – Георг грубо провел рукой по лицу юноши, придерживая его за плечо, чтобы тот не мог отвернуться, – другое дело. А глазки-то какие блестящие! Тебя как зовут, бедолага? – спросил он, продолжая хватать парня то за уши, то за подбородок. Фенлин и в лучшие дни не был фанатом тактильности, но эти нахальные прикосновения оказались настолько мерзкими и отвратительными, что вопреки здравому смыслу он резко оттолкнулся от земли и влетел обидчику лбом аккурат по носу. - Ах ты ж маленькая остроухая дрянь! – отшатнувшись, завопил работорговец, хватаясь за лицо и размазывая по воротнику хлынувшую кровь. – Я же хотел с тобой по-хорошему! - Да катись ты ко всем демонам! – то ли зарычал, то ли закричал парень. – Чтобы подойти ко мне еще раз, тебе придется нашпиговать меня стрелами и прикончить!       Только Георг собрался броситься на эльфа, как вдруг со стороны послышался новый, доселе незнакомый ему мужской голос: - Да-а, смотрю я зря приехал? Хотя мне даже интересно, что ты будешь с ним делать, – почти промурлыкал незнакомец. – Никогда не видел процесс воспитания рабов.             Из-за дерева вышел молодой человек, богато одетый в вычурную красную мантию и с посохом за спиной. У него были длинные, черные как смоль волосы, зачесанные в хвост и ярко подведенные сурьмой янтарные глаза. Явно не один из шайки. - Господин Тарсиан! Вы очень... - Не вовремя, – перебил он. – Я знаю. Думал, если приеду пораньше, то смогу выбрать для хозяина лучших рабов, а тут только этот дичок. Я разочарован, Георг. Пока они разговаривали, Фенлин надеялся под шумок разобраться с путами, но внезапно глаза Тарсиана заблестели, он сложил руки перед собой домиком и восторженно сказал: - Ой! Да он же маг! «Да гори ты синем пламенем, шемлен!» – подумал парень, поняв, что гость почувствовал его попытку пережечь путы. - Че? Маг?! Мы что, отступника загребли? Но Тарсиан уже его не слушал. Он подошел к юноше, перебирая в воздухе пальцами, словно барышня, выбирающая шелк на ярмарке: - Ладно, я все вам прощаю! Если ты отдашь этого зайчонка мне, я скажу хозяину, что у вас тут все схвачено, и у вас будет отсрочка до его юбилея. Что скажешь? - Аа-а, – тупо протянул Георг, не веря своему счастью, – Конечно, господин! Забирайте хоть сейчас, только вы сами видели – он агрессивный. - Со мной сложно не поладить, – лыбился мужчина, медленно протягивая руку к лицу Фенлина, на что тот, конечно же, оскалился и постарался отодвинуться как можно дальше, – Не-не-не! – погрозил Тарсиан пальцем, – Я куда опаснее твоих друзей, учти! Но если будешь паинькой, я тебе такую жизнь подарю, что тебе бродяжке и не снилась. Лавеллан вжался в дерево, сползая спиной на землю подальше от очередных шаловливых рук: - Да что вы все творите?! Как вообще можно так лихо распоряжаться чужими жизнями?! Меня моя более чем устраивает! И я никому из вас ее не отдам! Лучше умереть! - О! – обрадовался маг, – я очень ждал этой фразы! Видишь ли, в мире есть вещи и похуже смерти, – он достал из-за пояса маленький складной нож для писем, – я тебе сейчас все наглядно покажу! Тарсиан ловко схватил парня за голени, перерезая веревки на ногах: - Да не смотри на меня волком! Ты же хотел освободиться. Ну так вперед! – он жестом показал, чтобы эльф повернулся и протянул ему руки.       Ни разу не веря в благие намерения мужчины, он все же выполнил его просьбу. Что бы он там не удумал, без оков ему явно будет сподручнее сопротивляться. На этот раз подвоха тоже не было, и Фенлин удивленно буравил взглядом магистра, потирая затекшие запястья.       Тот, в свою очередь, поднялся на ноги, повернувшись к мальчишке спиной, словно бы потеряв всякий интерес, чем напряг окружающих их работорговцем, которые поспешили схватиться за луки и мечи.       Несмело приподнимаясь с колен, как маленький зверек, Лавеллан медленно двигался, выпрямляясь в полный рост. Маг обернулся через плечо, с лукавым прищуром глядя на свою добычу: - Думаешь, бежать тебе или нет? Подумай дважды.       «Да что тут думать?!» – пронеслось в голове у юноши. Если побежит, то есть призрачный шанс отбиться, или хотя бы быть убитым. Все лучше, чем остальные перспективы.       Но как только парень дернулся в сторону леса, переполошив охрану, Тарсиан резво полоснул по своей ладони тем самым ножом. Он выпустил наружу щедрый ручеек крови, которая вместо того, чтобы опасть на траву закрутилась вокруг мага кучей маленьких пузырьков.       И Фенлин, вопреки своей воле, остановился. Он не мог сделать ни шага, ни повернуть головы, просто стоял как вкопанный, покрываясь холодным потом и не веря, что кошмар, в котором он оказался мог стать еще хуже. - Повернись И он повернулся. - Иди ко мне. И он подошел. - Ух ты! – восклинул Георг, – вот это фокус! А не маг сможет такое провернуть? Было бы полезно! - Не надейся. Это тонкое искусство.       Тарсиан довольно разглядывал Фенлина, обходя его со всех сторон и специально нарочито по-хозяйки трогал его за шею, спину, живот, лицо... Зная, что эльф все равно ничего не может с этим сделать. - Понравилось? Конечно же – да! Вон какой смирный стал, – издевался маг. – Но это еще не все, – он зашел ему за спину, обхватил пальцами за шею и зашептал прямо в ухо, – Я люблю эксперименты. И недавно научился кое-чему новому.       Моментально тело юноши пронзила настолько жгучая боль, что казалось в обычный жизни испытать такую просто невозможно. Он оставался целым, на нем не было ни одной раны. Но ощущения были такие, словно ему разом разломали все кости и перемешивают внутренности раскаленной ложкой.       А он даже кричать не мог. Ничего не мог. Только молниеносно сходить с ума и биться в мелкой судороге. На глазах снова навернулись слезы, но моргать он тоже не мог, и взгляд постепенно заволокло щипучим туманом из соли.       С его душой тоже творилось что-то неестественное. Видимо дрянная магия крови добралась и до нее. Невидимая сила проникала в самое нутро юноши, разбирая и расплетая его существо на ниточки, как полотно. Он понял, что забывает себя все больше с каждой секундой. Весь мир схлопнулся до одного единственного желания прекратить эту пытку. Прекратить немедленно и любой ценой.       Затем на смену этим немым мольбам вникуда пришла злость. Фенлин ухватился за это чувство, будто бы оно единственное связывало его с собственным сознанием. Злость за то, что какие-то злодеи, которых и людьми-то назвать язык не поворачивается, решили уничтожить его тело и душу ни за что. Просто потому что им захотелось. Просто потому, что они могут измываться над другими, оставаться безнаказанными и упиваться чужими страданиями.       Он знал, что мир – жестокое место. Но никогда не встречался с абсолютным злом во плоти. И от этого осознания его душе тоже стало больно. Он сам превратился в одну сплошную боль. Вот бы эти твари тоже... почувствовали на себе, какого это.       Маг немного ослабил контроль, продолжая его муки, но позволяя юноше хотя бы сморгнуть с глаз застывшие слезы. Тарсиан встал перед лицом эльфа, задорно улыбаясь под аплодисменты работорговцев: - Ну что, красавчик? Как ощущения? – он щелкнул пальцами, дав Лавеллан возможность говорить, но еще не зная, какую ошибку он этим совершил. - БОЛЬНО! – раздался нечеловеческий крик.       Тарсиан набрал в легкие воздуха, чтобы засмеяться, но неожиданно его лицо исказила жуткая гримаса. Он упал на землю и начал орать так громко, что у него горлом пошла кровь. И он был такой не один. Все, кто находились рядом оказались на земле и стали биться в припадках, задыхаясь от собственных воплей и попыток задушить себя своими же руками, лишь бы это прекратилось. Казалось, какая-то невиданной силы энергия схватила само пространство вокруг этой опушки и трясла, трясла, трясла...       Маг больше не мог контролировать Фенлина, и тот мгновенно рухнул, едва успев подставить под себя руки. Пелена упала с его сознания, и он сел на траву, испуганно озираясь по сторонам. Он почувствовал, что когда он закричал, от него во все стороны выстрелила волна энергии, словно огромный валун свалился на гладкую поверхность озера. Юноша понятия не имел, что он сделал и как. Поэтому, как долго это продлится тоже было неизвестно.             Поднимаясь на ватных ногах, и сбрасывая с себя оцепенение, он поднял взгляд на небо. Сверившись с положениями звезд, Фенлин вычислил в какой стороне находится дом. Это было так по детски наивно и глупо, но шокированный разум молил лишь об одном. Домой. Ему очень хочется домой. *** - Представляешь, я бежал без остановки до следующей ночи, пока не упал без сил! А как я добрался до клана... я даже не помню. Хотя там было не меньше двух недель пути, – у Фенлина неожиданно защипали глаза. Он неловко улыбнулся и быстро схватился за переносицу, не давая позорным слезам покатиться наружу. – Прости, я только что понял, что никому еще об этом не рассказывал. Солас внимательно слушал парня, смотря в пол и не дрогнув ни одним мускулом, но внутри него все содрогалось. Он знал, что история не будет веселой, однако никак не ожидал, что в прошлом эльфа скрывается настолько трагический опыт. Сознание милосердно к своему владельцу. Какой бы сильной ни была травма, со временем пережитые эмоции блекнут, хоть и неизбежно остаются с обладателем наподобие шрамов. Мы можем говорить о них, вспоминать о них, даже улыбаться. Но то, сколько нюансов вскрылось в откровении Рука, заставляло Ужасного Волка тихо ненавидеть себя. - Рук, я... Я понял, что с тобой происходит, но сначала, – он впервые посмотрел на юношу, не скрывая свои чувства под маской холода и отстраненности, – прости меня. Я очень сожалею, – а затем он грустно улыбнулся, – ты оказался куда сложнее, чем мне показалось на первый взгляд. Парень засмущался, радуясь, что смог вызвать у эвануриса первый проблеск искренности, и вопросительно приподнял бровь: - Спасибо, конечно, но за что ты извиняешься? Если бы я не был готов рассказать этого, я бы не стал. - Не за это, – Фен'Харел поднялся, отворачиваясь спиной и привычно заложил руки за спину, – В первую нашу встречу, я сказал тебе, что если бы у меня была возможность, я бы контролировал тебя с помощью магии крови, – он повернулся через плечо, – И, как ты помнишь, действительно пытался залезть тебе в голову. Ты тогда так... - ...так испугался, что поставил барьер, способный противостоять Богу, – спокойно закончил за него Фенлин, – Я не думал, что ты об этом вспомнишь. - Представить не могу, что ты почувствовал, когда я сказал это, – прошептал Солас. - На самом деле, я тогда почти не связывал эти два случая с эмоциальной точки зрения. Думал лишь о том, как бы защититься и не допустить этого. И у меня получилось! - И я поражен твоей выдержкой, дален, – мужчина развернулся и размеренно зашагал по комнате, сопровождая свою речь плавными движениями руки, и смотря на парня так, словно видел его впервые – Но мне не ясно, как ты, пройдя через такое испытание совсем ребенком, после того, как я буквально надавил на все твои больные точки: магия крови, контроль, принятие решений за жизни других... ведешь себя так, будто это не важно, и говоришь о попытках понять это. - Потому, что это, – Фенлин набрал в легкие воздуха, признаваясь не только Соласу, но и самому себе, – Потому что это на самом деле не важно. Что бы со мной не произошло, если я это пережил и выжил – это не важно. Мои цели, мои... мечты, – как же тяжело давались ему слова, – слишком масштабные, чтобы я зацикливался на том, что происходит на пути к ним. Ужасный Волк тепло улыбнулся в ответ: - И в этом корень твоей проблемы. - А? Ты про магию? – спросил парень, возбужденно вскакивая с места. - Да. Солас подошел к нему, протягивая руку так, словно хотел прикоснуться к груди юноши, но остановил себя на пол пути, сжал пальцы и неспешно отстранился: - Тот... малефикар. Он на самом деле повредил твою душу. Не в метафорическом смысле. Положив ладонь себе на грудь, будто буквально пытаясь нащупать изъян, Лавеллан помрачнел и опустил глаза в пол: - Но, как? Душа – это же не физическое воплощение. Да и при чем тут это, если магия – как раз таки материальна. - Я не просто так испытываю неприкрытую неприязнь к магии крови. Она не только пагубно влияет на духов, что оказываются поблизости. Она калечит всех, включая манифестирующего и объекты, к которым применяется, – Фен'Харел начал бродить по спальне, явно что-то ища и продолжил говорить, – Душа, как ты и сказал, в привычном понимании далека от физики. Но она реальна, а значит в той или иной форме, но все же существует, – он схватил с полки пустой глиняный кувшин и, удовлетворенно кивнув, вернулся обратно к юноше, – Ты описал свои ощущения во время... его воздействия, как «расплетение». И это снова было близко к правде. - А наша... – Фенлин указал пальцем на себя, а затем на Соласа, имея ввиду их ментальную связь. - Не оказала такого же негативного влияния, поскольку мой опыт разительно отличается от экспериментов того мерзавца, – он сделал паузу, поморщившись от того, как глупо и неуместно сейчас может быть воспринято его оправдание, – Итак, смотри. Он протянул Руку кувшин, проведя ладонью по его граням: - Представь, что это – душа. Такая, какой она и должна быть. - Хорошо, – ответил юноша, буравя сосуд взглядом. Фен'Харел, совершенно непринужденно прошел рукой с кувшином сквозь стекло аквариума, как настоящий призрак, а затем вернул обратно, уже с наполненным водой графином: - А это – душа живого существа. Она наполнена чувствами, эмоциями и впечатлениями, с которыми ей постоянно, так или иначе, приходится сталкиваться живя на земле, – он улыбнулся, ласково поглаживая горлышко сосуда и бросая хитрые взгляды на своего подопечного, – Это скромная душа. Она любит все держать в себе, старается «не расплескать» свое содержимое, потому что мало кто любит, когда на белой скатерти стола появляются лужи и капли. И... в какой-то мере жадная. Копит все в себе. Вода это, вино или же прокисшая брага. - Я. Понял. – отчеканил Фенлин, многозначительно смотря на собеседника и явно понимая, на кого тот намекает. - А это... – Солас легонько стукнул пальцами по верхней трети кувшина, из-за чего тот, вопреки законам физики, потрескался так, что из него повыпадали куски глины, – ...твоя душа. Сосуд в его руке выглядел жалостливо. Из трещин во все стороны медленно потекла вода, заливая пол узорчатыми ручейками, пока уровень жидкости не упал настолько, что не доставал до прорех.                   Фенлин долго разглядывал побитый графин и осторожно ощупывал его выбоины кончиками пальцев. Его сознание не сопротивлялось увиденному, просто до этого никто не называл вещи своими словами, а он сам настолько привык к этому, что не мог бесстрастно охватить всей картины. Грустно.                   В реальность его вернул тихий голос Ужасного Волка: - Поэтому, когда ты слишком многое держишь в себе, не давая выхода излишкам – оно просто вытекает наружу. Хочешь ты этого или нет. Бережно прижав к себе ладонь, что притрагивалась к кувшину, парень поднял на Соласа печальный и чистый взгляд: - Так что же мне делать? Мужчина поставил сосуд на стол и положил руку на плечо юноши: - Перестать быть удобным. Я имею представление, почему в тот или иной момент жизни люди начинают вести себя подобным образом. Я и сам, в какой-то мере, такой. Но ты – просто не можешь себе этого позволить. Фенлин фыркнул, поднимая руки вверх: - И что же? Мне теперь надо кричать, драться, и говорить всем, что я о них думаю в лицо, несмотря на последствия? «Выплескивать» из себя все то, что хотелось бы никогда и никому не показывать? - В широком смысле – да, – довольно заключил Солас, – ты научишься давать выход своим эмоциям тем или иным способом. И для этого существует достаточно альтернатив, кроме прилюдных исповедей. - А нельзя его просто, – он указал на кувшин на столе, – починить? Тяжело выдохнув, Ужасный волк ответил: - Я не знаю таких способов, дален. Ведь исправить это – значит стереть прошлое. - Как скажешь, – прошипел Фенлин, хватая кувшин и со всего маху бросая его об стену так, что тот разлетелся на десятки осколков. Проследив за полетом предмета, Солас удивленно приподнял брови, спокойно комментируя: - Это... не совсем то, что я имел ввиду, говоря о выплеске эмоций. - Сгодится для начала, – прошипел Лавеллан. Этот снисходительный взгляд Фен'Харела был последним, что он хотел бы видеть сегодня. Затем парень запустил руки в волосы, кружась вокруг себя и плюхнулся на зеленую кушетку, отворачиваясь к ее спинке: - Спасибо. Хватит на сегодня откровений. - Рук... – Солас подошел к ложу, садясь на колени и осторожно положил руку на плечо Фенлина, слегка сжимая пальцы, – мне жаль, что я больше ничем не могу помочь тебе. Юноша перекатился на спину, заглядывая эванурису в глаза: - А ты? Пытался когда-нибудь стереть свое прошлое? Фен'Харел промолчал несколько секунд, случайно залюбовавшись невинным образом своего подопечного и, слегка приподняв уголки губ, ответил: - Ты верно сказал. Хватит на сегодня откровений.