Трудно быть Волком

                  Как и предсказывал Варрик, сколько бы ни было в команде междоусобиц и склок, никто не спешил принимать на себя роль лидера, по наитию оставив эту ношу Фенлину.       Лавеллан долго не мог поверить, насколько просто работает эта психология, и старался действовать осторожно, за что бы Завесная Стража ни бралась. Но окончательные сомнения в своем авторитете у него развеялись, когда к их отряду присоединился Луканис, и юноша невольно подслушал разговор ворона и Нэв.       Они обсуждали спасение Делламорте и другие насущные вопросы о его личности, когда магичка уверенно констатировала: «Здесь все решает Рук». Почему-то именно мнение детектива казалось эльфу наиболее весомым. Возможно, потому что она была единственной, кто так же, как он, много держался особняком, и на кого его природное обаяние вообще никак не работало. Особенно учитывая их прошлые разногласия.       После этих событий Фенлин быстро поверил в себя, и взялся за дело с еще большим энтузиазмом. Положа руку на сердце, несмотря на то, что Тедас стоял на пороге катастрофы вселенского масштаба, парень наслаждался каждым прожитым днем. Если бы не его продуктивность, то подобное отношение можно было бы назвать безрассудным.       Но как ему было не радоваться, когда перед ним буквально открылся весь мир? Сеть зеркал на Перекрестке в мгновение ока могла перенести Лавеллан, куда душа пожелает. И все это – заслуга Фен'Харела. Благодаря его изобретениям юноша каждый день встречал новых людей, вербовал союзников и знакомился с различными культурами.       Тревизо особенно полюбился эльфу. Наверное, это первый большой город, который смог завлечь юношу своей красотой и загадочной атмосферой. Раньше подобные скопления людей и зданий невольно вызывали у парня тревогу и зудящее желание поскорее оказаться среди привычных душе лесных массивов. Но очарование Антивы мало кого оставляет равнодушным. Каменные строения не давили на долийца, а наоборот, вызывали желание исследовать каждый закоулок.       А как очаровательна она становилась ночью! Отблески луны на водной глади, небольшие улочки и рынки, теплый свет факелов...       Уловив настроение своего «босса», Луканис с радостью предложил свою компанию Фенлину, обещая познакомить его с родиной поближе.       У Рука с вороном сразу сложились весьма доброжелательные отношения. Делламорте оценил, с каким сочувствием тот отнесся к его соседству со Злостью. А Рук, в свою очередь, не просто не имел к мужчине претензий, а наоборот, был крайне заинтересован в подобном знакомстве. Все же одержимость подобного рода не каждый день встречаешь. Да и человеком он оказался приятным.       В благодарность за понимание, да и просто ради хорошего настроения, Луканис решил отвести Фенлина в свою горячо любимую кофейню в Тревизо.       Демон Вирантиума постарался на славу. Он выбрал для них лучшее место с видом на реку, по которой в отблесках огней лениво проплывали гондолы и другие небольшие, но изящные судна.       Довольный восторженным выражением лица парня, Луканис и сам расплылся в улыбке. Проведя долгие месяцы в подводной темнице он стал еще больше ценить моменты, наполненные простыми житейскими радостями. Такими, как чашка хорошего кофе и приятная беседа. - Как долийцы относятся к кофе? Не подумай, что я какой-нибудь сноб и считаю лесные поселения отсталыми от жизни, но подозреваю, что в лесу такого рода растения в природе не встречаются. - Ты прав. Нас без зазрения совести можно назвать экспертами в травяных чаях, но кофе я знаю разве что по запаху, – он расслабленно оперся локтями на стол, подмигивая другу, – так что я очень заинтригован! - В этой кофейне есть своя особая обжарка «Дыхание Андорала». Горькая, но сладкая, как прощальный поцелуй, – он хитро улыбнулся, – попробуешь?       Фенлин задумался, отмечая, что он уже давно не решал таких простых и приятных вопросов, как собственные вкусовые предпочтения. Давно ли его вообще кто-то спрашивал о том, что нравится лично ему? Эта мысль показалась ему... грустной? - Твое описание, безусловно, интригует, а есть что-нибудь послаще? - Отказываешься? Это удар в самое сердце! Но подобные различия делают общение между людьми лишь более интересным, – Ворон, конечно же, знал весь местный ассортимент и, поскольку его фаворита так легко сбросили со счетов, предположить, что понравится эльфу стало куда труднее. – Я не фанат таких напитков, но настоящий ценитель знает, что сладость – это только фоновый оттенок. Что бы еще ты хотел попробовать? - Ты задаешь очень сложные вопросы для того, кто всю жизнь считал мяту вершиной кулинарного искусства, – усмехнулся юноша, – но... Ты сказал, что твоя любимая обжарка похожа на прощальный поцелуй. А что было бы похоже на первый?       Луканис немного переменился в лице, удивленный, каким невинным тоном был задан этот вопрос. Отмахнувшись от этой мысли ворон сказал: - Прости, мне на секунду показалось, что ты... и правда никогда не пробовал подобных угощений. - Оу... – Фенлин прокашлялся в кулак, мгновенно став более скованным. – А это было бы так плохо? - Дъяволло! – Делламорте широко распахнул глаза. – Рук, это правда? – затем мужчина поднял руку в примирительном жесте. – Прости мою бестактность, я не должен был так реагировать. - Все в порядке, не бери в голову, – парень опустил глаза в стол, – я как-то и не скрывал этого. Да никто и не спрашивал, – он мягко улыбнулся, стараясь рассеять возникшее напряжение. – Я же сам тебя спросил, в конце концов!       Луканис осторожно оглядел эльфа, будто бы видя его впервые: - Если подобный интерес тебя не оскорбит, и ты считаешь наше общение достаточно доверительным, то... не поделишься, почему? - Честно? Я не знаю, что тебе ответить. На меня определенно обращали внимание, да и нельзя сказать, чтобы мне никто не нравился, но словно... – он нахмурился, пытаясь подобрать наиболее правильные слова, – ...словно этого всегда было недостаточно, чтобы я отвлекся от своих занятий, – внезапно его щеки слегка покраснели, а взгляд заблестел. – Однако, это не значит, что такого рода желания меня не посещают. - Знаешь, я даже немного завидую тебе. То, что для меня уже в прошлом – для тебя пока лишь томительное предвкушение, – ворон улыбнулся и подозвал официанта. – Принесите мне, пожалуйста, мой стандартный заказ, а моему другу... горячий шоколад с перцем и гвоздикой. Только сахара добавьте в два раза меньше, чем обычно. - Эй! – наиграно возмутился Фенлин. – Почему в два раза меньше? - Не переживай, Рук. Хуже он от этого не станет, а ты сохранишь интригу перед настоящим «первым поцелуем».             Юноша посмеялся, откидываясь на спинку сиденья: - Может ты и прав. Хотя, учитывая сколько всего нам предстоит пережить и сделать... Знаешь, хранительница, поучая особо активную молодежь в клане, часто повторяла, что: «Любовь – это смерть долга». - Как занимательно! А у нас в Антиве в ходу другое похожее выражение. - Какое? - «Долг – это смерть любви». ***       Улицы Минратоуса казались куда более недоброжелательными, чем обычно. Каждый шаг давался эльфу с трудом, а мысли путались и кололись, словно он забрался в яму к голодным глубинным охотникам. Он знал, что рано или поздно это случится, но продолжал изо дня в день уверять себя, что времени еще в избытке.       И вот, до «Мощеного Лебедя» оставалось не больше пары улиц. От нервов парень исковырял пальцы в кровь, а затравленный взгляд предавал лицу болезненное выражение. Непривычная молчаливость Хардинг никак не улучшала положение, но брать с собой кого-то еще на эту встречу Рук не решился.       О его родственных связях с Леди Инквизитором никто по прежнему не знал, а моральных сил на объяснения перед командой у него просто не было. Если бы только Варрик мог пойти с ними... Он бы легко нашел подход к Фенрет, сведя на нет всю возможную неловкость еще более неловкими шутками. - Фенлин, – окликнула гномка, уже на пороге таверны. – Мы раньше почти не обсуждали твои отношения с сестрой и, время, конечно, не самое удачное, но, почему ТЫ так взволнован? - А сама-то? – грубо и немногословно ответил парень. - Я – другое дело! Затащила ее любимого брата в пекло на пару с Тетрасом, – девушка легонько погладила пальцами руку товарища. – Эй, все будет в порядке. Может, пожурит немного, поругается, но мы же оба знаем Фенрет! Второй такой просто нет. Она добрая, справедливая, и никогда не станет причинять боль своим близким, даже на сильных эмо... - Хватит, – грозным голосом отрезал Лавеллан, но тут же стал похож на провинившегося щенка. Суровое выражение сменилось виноватыми большими глазами, и он растерянно приобнял подругу за плечо. – Прости, я сам не свой. Ты права! Давай не будем тянуть, так только хуже. Гномка тепло улыбнулась, давая понять парню, что все в порядке: - Пойдем. Что бы там ни случилось – я очень соскучилась по Леди Инквизитору!       В таверне, как по заказу, было тихо, а немногочисленные посетители наверняка пришли вместе с Морриган и Фенрет, чтобы снаружи создавалось впечатление обычных вечерних посиделок местных. - Ага! Вы, наконец, пришли! – сказала Морриган, махая рукой Руку и Хардинг. – Разрешите представить – Леди Инкви... - Фенлин?! - Анет ара, сестренка... – тихо сказал парень, выдавливая из себя подобие улыбки.       У Инквизитора перехватило дыхание. Она хлопала глазами, бегая взглядом по эльфу, словно не в силах поверить в реальность происходящего. Фенлин не торопился с объяснениями, давая девушке пережить шок, и стоял недвижимый, подобно статуе.       Но черты Фенрет смягчились, а уголки губ поползли вверх, и она стремглав бросилась брату на шею, что есть силы вжимаясь к нему в объятия. Со стороны эта нежность была немного неуклюжей. За те годы, что семья не виделась, парень успел перерасти сестру на целую голову. Лавеллан хотела по привычке прижать брата к груди, но теперь сама едва доставала лбом до его подбородка.       Хардинг поймала на себе удивленный взгляд Морриган и, расслабленно выдохнув, жестом показала ведьме, что все идет как и должно, и она понимает, что происходит. Кажется, кризис миновал! - Когда Морриган сказала, что Рук меня приятно удивит, я ожидала чего угодно, но не этого! – смеялась Фенрет, выпуская брата из рук. Фенлин перехватил ее ладонь, ведомый счастливым порывом от одобрительной реакции сестры: - Я соскучился. Видишь ли, чтобы встречаться с тобой почаще, пришлось возглавить самопальную организацию и встать в очередь на прием!       Страх почти разжал свои острые когти на сердце, когда они с сестрой, почти забыв о цели своего визита, горячо рассказывали друг другу о том, куда их завела жизнь. В редких письмах всего и не уместишь. Зря, видимо, Хардинг и Варрик накручивали его. Фенрет, казалось, и не думает возмущаться.       Пока эльфы все-таки не перешли к обсуждению дел. Радостная встреча родных постепенно становилась все более напряженной и неискренней. Фенлин не стал посвящать сестру в истинные причины, по которым он оказался среди Стражей Завесы, в три короба наврав про эту поразительную случайность.       Рассказ о встрече с Соласом и дальнейших событиях вовсе выбил парня из равновесия. Еще больше его раздражали собственные эмоции по этому поводу. Непрошенное ощущение вины упорно резало его изнутри, словно он и в правду делал что-то неправильное и постыдное. И чем глубже они заходили в обсуждения об Ужасном Волке, тем сильнее парень чувствовал себя не в своей тарелке. Жаль, что на юге дела идут совсем паршиво. Хотя я почти готова разорваться на части, чтобы помочь вам, – комментировала Инквизитор.       Механически продолжая выкладывать сестре всю известную ему информацию, он пытался разобраться в причинах своих терзаний. Ассоциации, приходившие ему в голову, были просто абсурдными.       Словно кто-то украл у него кусок хлеба, крича, что это на самом деле не его еда и другому нужнее. А он так сильно начал в это верить, что испытывает неловкость попросить свое имущество обратно, несмотря на сосущий под ложечкой голод. Вдруг и правда нужнее? А может, это я на самом деле вор? Руки-ноги есть. Жил же как-то и без этой корки...       Закончив свой рассказ и попытавшись максимально опустить подробности своих взаимоотношений с Фен'Харелом, Фенлин позволил себе добавить: - Не переживай за нас. Мы с командой справимся в наилучшем виде. Это не стоит твоего внимания. Занимайся своими делами, ладно? – последняя фраза, возможно, была произнесена немного агрессивней, чем рассчитывал юноша, потому что Фенрет сразу же начала понемногу закипать. - Не переживать? Солас – это тоже мое дело. Все эти годы мои агенты оказывали Варрику посильную помощь. Если бы я не прикладывала к этому руку и не использовала свои связи, вы бы просто не успели найти его вовремя, – она сжала губы, явно сдерживая давно накопившиеся эмоции. – Может, если бы я сама отправилась с вами тогда в Минратоус, все бы сложилось иначе.       Вот так в одночасье все старания и достижения Фенлина были перечеркнуты. Притом настолько несправедливо, что пивная кружка чуть не треснула под пальцами эльфа от негодования.             Донесения, рапорты, бесчисленные разведчики Леди Инквизитора – конечно создавали для них некое подспорье. Только помимо действительно дельной информации, они сваливали на Завесную Стражу такой поток бестолковых сведений и данных, что если бы Фенлин не отправлял добрую половину этого бреда в костер, то к началу ритуала они бы провалились в какой-нибудь склеп в некрополях Неввары!             Последние полгода они вообще перестали опираться на ее помощь, ища союзников на стороне, и действуя уже по наводкам, которые находил сам Лавеллан.             Подавив в себе возрастающую волну злости, эльф встряхнулся, отругав себя за вспыльчивость, которой даже не успел дать выход. Он тоже не до конца объективен.                   Помощь сестры на их пути точно не была бесполезной, просто подобное обесценивание их собственной работы вызывало у парня по меньшей мере агрессию. - Да и что бы ты сделала, Фенрет? Заняла бы место Варрика и сама получила ножом в сердце? Дай-ка припомнить... – сказал парень, выпрямляясь словно струна, – такое уже было. - Да как ты...?! – вспылила было девушка, но тут же осадила себя, понимая, что брат на самом деле прав. Только признавать это было слишком тяжело. Ее глаза заблестели от подкатывающих слез, и, проглотив вставший в горле ком, она продолжила. – Знаешь, я могу иногда звучать предвзято, учитывая все, что между нами с ним произошло, но... Он бы никогда по-настоящему не причинил мне зла. Фенлин откинулся на спинку стула, буравя взглядом сестру и начал чеканить стальным голосом: - Обманывать кого-то – это не зло? Предавать «любимого» – это не зло? Оттяпать руку, оставив тебя истекать кровью в лесу – это не зло? – он угрожающе наклонился вперед. – Что же помешает ему сделать что-то подобное снова, если до этого он еще ни разу тебя не выбрал? - Ты ничего не понимаешь! – рыкнула на него Фенрет. – Тебя на моем месте не было. Судить об этом с чужих слов и пережить самостоятельно – это разные вещи! Я была с ним рядом, я видела его настоящего, и я точно знаю, что Солас из себя... - Он не только Солас! – повысил голос Лавеллан в ответ. – Он Фен'Харел. Древний эльфийский Бог, живший тысячи лет, и прошедший через такие события мироздания, что нам и не снились! И нет, я не делаю из него монстра, но ты – делаешь из него лишь то, что хочешь видеть. Возлюбленного, что совершил ошибку. Друга, который нуждается в помощи. А я... – его дыхание сбилось от напряжения, – я вижу его кем-то большим. Инквизитор внезапно засмеялась, уводя взгляд в потолок. Прикрыв рот рукой, она вернула брату взгляд: - Прости, Фенлин, – она взяла его руку в свои ладони, и посмотрела ему в глаза. – Ты всегда любил делать простые вещи слишком сложными. В этом вы с ним даже в чем-то похожи. Или это всем мужчинам свойственно? Только ты делаешь это в силу своей юности, а он – как раз из-за того, что наоборот пережил слишком многое. И вы оба из-за этого только страдаете. Парень резко забрал свою руку, дрожа от негодования: - Не надо делать из меня ребенка. Я бы очень хотел жить в мире, где все так просто, как ты говоришь. Но я привык смотреть на вещи шире и понимать, что я вижу. А тебя как послушаешь, создается впечатление, что все вокруг дураки. А Соласу так вообще стоило махнуть рукой на все, что он считает важным и к чему он шел пару сотен лет. Заметь, брат, не я это сказала. И не я, между прочим, в итоге его остановила. - И к чему это привело?.. Они оба с минуту молчали, каждый думая о своем, пока один из агентов Леди Инквизитора не подал ей знак. Их время истекло. - Фенлин, мне нужно уходить. Но прежде, чем мы снова расстанемся, – она залезла в карман сумки, все это время висевшей на спинке стула, и достала небольшую статуэтку волка, переливающуюся нежно-голубым магическим светом. - Что это? – спросил парень, глядя на предмет, как завороженный. - Я отдам тебе это, но прежде, – Фенрет крепче прижала к себе артефакт, – скажу на последок вот что: так и быть, я сыграю по твоим правилам и дам тебе возможность доказать свою правоту. Но знай, я уверена, что все закончится еще большей трагедией, и в конце мне придется спасать не только Соласа, а вас обоих, – и она протянула ему заветную фигурку. Лавеллан осторожно взял ее, рассматривая каждый изгиб. От предмета сквозила первобытная энергия, наполняя все его существо какой-то соленой грустью и безнадежностью. Отвечая на немой вопрос брата, Фенрет сказала: - Не буду вдаваться в подробности, как я нашла это, но она как-то связана с прошлым Ужасного Волка. Если ты так стремишься разгадать его – то вот он, твой шанс. Эльф бережно спрятал статуэтку, и гнетущее чувство сразу ослабло, как только артефакт исчез с глаз: - Если ты настолько уверена в себе, то почему решила довериться мне? Разве это не противоречит всему, что ты сказала? Девушка неторопливо поднялась и поцеловала брата в щеку: - Потому что, если не дать тебе этой возможности, даже если это означает подвергнуть тебя еще большей опасности... Ты никогда не поверишь мне, пока не убедишься на личном примере. Такой уж упрямый у меня младший братишка. И раз уж ты просишь не считать тебя ребенком, то прошу – набивай свои шишки, – она прижалась лбом к его макушке, – только прошу, вернись ко мне живой. Мое счастье, как видишь, действительно незатейливое. - Фенрет... – парень вскочил со стула, крепко обнимая сестру на прощание.       Кутаясь в его объятия, Лавеллан непривычно почувствовала себя маленькой и хрупкой. Как несколько лет назад, когда она неделями рыдала у него на груди, или висла на плече, пока он с суровым выражением лица мастерил ей протез и вытирал бесконечный поток девичьих слез.       Легко было говорить ему все эти мудрые слова, когда ослепительная боль от утраты со временем потеряла свой блеск. Эти истины помогали ей жить и двигаться дальше, преодолевать извечную усталость. Вера, что когда-нибудь все по-настоящему станет просто, и все будет наконец-то хорошо. Но это не значит, что ее саму по ночам не мучили сомнения. Может, у Фенлина правда получится превратить ее мечты в реальность? - Фен? – тихо прошептала девушка совершенно изменившимся нежным голосом. – Думаешь, мы с ним больше никогда не сможем быть вместе? Что он на самом деле никогда и не планировал остаться со мной?       Юноша замер, погружаясь в собственные мысли, а сердце предательски забежало быстрее. Он и сам не раз задавал себе этот вопрос. Использовал он сознательно его сестру, как тихую гавань, или же время, что он провел среди смертных так повлияло на него, что он и правда влюбился? Что Ужасный Волк нашел для себя в его маленькой старшей сестренке, раз сам Бог рисковал сойти со своего пути?       Было ли это желанное неведение проблемой лично Фенлина или же и выяснять там было нечего – это приносило юноше очередную постыдную порцию ноющей боли. - Долг – это смерть любви, – хрипло и безэмоционально выдавил из себя Лавеллан. – Забудь о нем. Он никогда не сможет поставить тебя на первое место.       Вскоре Леди Инквизитор инкогнито удалилась из «Мощеного Лебедя», а Фенлин с Хардинг стоило вернуться на Маяк. По дороге обратно эльфу стало настолько эмоционально и физически плохо, что ему казалось его вот-вот стошнит. Его било, как в лихорадке, голова стала тяжелой, а сознание мутным.       То, что он сказал сестре было лишь полуправдой, но той, в которую ему самому хотелось верить. И это был исключительно его эгоистичным порывом. Парень умолчал, что несколько дней назад он нашел в Тени неотправленное письмо, получатель которого в тексте значился, как «Венан».       Автор явно долго мучил пергамент, зачеркивая и переписывая предложения нетвердой рукой. На этой несчастной странице мужчина скорпулезно подбирал слова, желая признаться, как ему хотелось бросить все и остаться простым эльфийским отступником подле своей возлюбленной. Как он почти поддался этому искушению, стирая с ее лица отметины, и как украл с ее губ последний прощальный поцелуй, обещая запомнить его навечно.       Фенлин не раз и не два порывался сжечь бумагу, уверяя себя, что так будет лучше для всех, но так и не смог. Минутная слабость не сотрет из его памяти эти слова, а попытки уничтожить доказательство их существования превратят его по меньшей мере в варвара и негодяя.       В конце концов, он не имел к этому никакого отношения, а значит не имел и права распоряжаться чужими откровениями подобным образом. Так что он положил письмо к другим своим заметкам о Фен'Хареле, словно то было очередной страницей из легенд или небылиц в его богатой коллекции. Лавеллан пообещал себе никогда больше не вспоминать и не возвращаться к этому вопросу.       Пока его сестра не стала задавать их вслух.       Конечно, он сразу же стал пытаться накормить себя уверениями, что сделал это ради благополучия сестры и ее безопасности. Что это все дела давно решенные, и нечего ворошить прошлое, бередя старые раны и бла-бла-бла.       Только врать себе у него совершенно не получалось. Он сделал это ради себя. Возможно, впервые в жизни он поступил с кем-то подобным образом, повинуясь мимолетному порыву в угоду своим желаниям. Но вместо ожидаемого удовлетворения или хотя бы облегчения, его атаковали лишь стыд за ложь любимому человеку. И отчаяние, что ему никогда не суждено стать по-настоящему кем-то, кроме второстепенного героя на пути чужих, более важных жизней, где словно каждый значит друг для друга больше, чем они для него.             Но Фен'Харел...             Из мыслей его насильно выдернул внезапно ударивший в небо сноп искр, бьющий аккурат из посоха за его спиной. - Фенлин? – обеспокоенно окликнула его Хардинг, оборачиваясь к эльфу. Она только сейчас заметила насколько паршиво он выглядел. – Что с тобой?! Ты на мертвеца похож! Словно в подтверждение ее слов, парень зашатался и облокотился на каменистую грязную стену переулка. Что-то и в правду было совсем не так. Магия в его теле пришла в хаотичное движение, грозясь вот-вот вырваться наружу вопреки желаниям хозяина: - Нитка, мне нужно домой. Мне нужно отдохнуть, – ноги подкосились, и он то ли сполз, то ли упал на мостовую, садясь на землю. - Ты не дойдешь в таком состоянии! – она села на корточки и стала нервно рыться в сумке в поисках воды. – Вот, держи! Что ты чувствуешь? На что это похоже? Я просто не знаю, за что хвататься! Когда он отпил пару глотков воды, ему стало легче дышать, но ситуацию в целом это не улучшило. Короткий, но сильный разряд электричества из его пальцев отбросил металлическую флягу, чуть не задев случайного прохожего, на что тот выругался, послав Фенлина и его напарницу ко всем чертям. - Во имя Камня! – выкрикнула Хардинг, смотря на дымящийся сосуд. – Нам нужно срочно убираться отсюда и найти тебе помощь! Гномка ловко юркнула под руку парня, помогая ему подняться, и они медленно зашагали в сторону нужного здания: - С тобой раньше такое случалось? Это выглядит ненормально. Я... я чувствую, как в тебе бурлит магия! Это похоже на землетрясение только... в тебе? Морщась от боли и дурноты, юноша кивнул: - Да, сравнение весьма точное. Но такое со мной впервые. Они еще немного прошли по рыночной площади, когда вокруг них стал нарастать гул из надрывных голосов. Сначала их было немного, но с каждой минутой криков становилось все больше, пока вся улица не стала истошно орать друг на друга. Люди вели себя так странно, словно это их совершенно не удивляло. - Какого?.. – вникуда спросила гномка, когда начала прислушиваться к разразившимся вокруг них ссорам. - Ты идиот! У тебя ничего не получается, потому что это я должна была сегодня складывать газеты! Я всегда делала это лучше! Быть здесь – мое призвание. Не твое! – надрывно кричала какая-то женщина, словно речь шла не о канцелярии, а по меньшей мере о штурме крепости. Ее собеседник отвечал ей с неменьшим запалом: - Я не понимаю, как тебя приняли на эту работу! Я всю жизнь мечтал торговать в этой лавке, а ты взяла и заняла мое место! Я первый сюда пришел! На другой стороне улицы ребенок выдернул у матери корзинку с продуктами и набросился на родительницу с кулаками вереща: - Папа меня послал за сыром! Меня! Меня! Меня! Ты не должна была идти со мной! Он послал меня! Я сам могу купить продукты! Ты все помнешь! Я могу лучше нести! И сыр ты выбрала неправильный! Апогеем этого безумия стал стражник, тормошивший своего конвоируемого за воротник, как блохастую кошку: - Думаешь, ты крутой ворюга, да?! Вывалился из окна, как мешок с дерьмом! Я бы справился с этим взломом за считанные минуты! Почему такие, как ты, вечно лезут вперед тех, кто для этого предназначен?! Я учился ломать замки еще до того, как ты, червяк, вообще на свет появился! Хардинг тихо ахнула, когда очередной разряд от Фенлина ударил ее в плечо. - Прости! – испугался эльф. – Я не специально! - Ничего, бодрит! – она встряхнулась, сгоняя с себя остатки заряда. – Что-то случилось с этими людьми, и оно же, видимо, влияет и на тебя. - Нет, Нитка. Боюсь, это я влияю на них.       Когда они, наконец, дошли до элювиана, Фенлин из последних сил побежал в свою комнату, по пути сбрасывая с себя искрящийся посох прямо в коридоре. Гномка запыхалась, пока пыталась догнать друга, но он только и делал, что уверял ее оставить его в покое и не беспокоиться. - Но Нэв сильный маг! Вдруг она сможет помочь? - Нет! – сопротивлялся эльф, но, перед тем как закрыть перед разведчицей двери, все же сказал. – Если у меня самого не получится, я сам приду. Все в порядке! И двери за ним захлопнулись вопреки стенаниям Хардинг.       Оставшись наедине с самим собой, Лавеллан стал судорожно бродить по комнате взад-вперед, пытаясь успокоиться. Он прикрыл дрожащими руками глаза и шептал себе под нос: - Все закончилось. Все нормально. Все с тобой нормально!       Но ничего не помогало. Он не был в порядке. Сердце грозилось выскочить из груди, пальцы рук и ног покалывало от холода, а тело трясло. Он пытался заставить себя хотя бы ровно дышать, но, как бы глубоко и размеренно он не втягивал воздух, ему начинало казаться, что он задыхается. И парень снова срывался, начиная дышать с открытым ртом, как загнанная собака.       Глаза защипало, а горло сдавило спазмом. Эльф уперся лбом в аквариум, всеми силами старясь переключить внимание на пляшущих за окном рыбок. Несколько секунд спокойствия, а затем Фенлин случайно заметил свое отражение.       Скривившись от негодования, он беспомощно замахнулся кулаком на юношу за стеклом, но в последний момент передумал, не желая пугать ни в чем неповинных водных созданий, и резко развернулся, отправляя свой удар в воздух с криком: - Ненавижу!       Какого же было его удивление, когда в полете его руку перехватила другая. Солас крепко держал парня чуть пониже запястья и стоял выпрямившись, заложив вторую руку за спину.       Фенлин быстро отвлекся от своего состояния, понимая, как жалко он сейчас, наверное, выглядит перед эванурисом. Искусанные губы, блестящие красные глаза и эта импульсивная выходка были тем, что эльф хотел бы оставить в секрете от всех без исключения.       Фен'Харел, в свою очередь, был скорее печален и напряжен, чем раздражен. Он перевел взгляд с лица юноши на его все еще сжатую в кулак ладонь. Фенлин стушевался и разжал пальцы. Только тогда мужчина отпустил его. - Проблемы? – спокойно спросил Солас. Потирая сдавленное запястье, парень опустил голову и тихо сказал: - Не важно. Это мое дело, я сам разберусь. - О, правда? Что ж, это хорошо, – мужчина медленно зашагал в сторону Лавеллан, чем вынуждал эльфа в таком же темпе отступать назад, – потому что, если честно, мне показалось, что ты совершенно не справляешься. Эта вспышка гнева и твоя истерика совсем не то, что поможет тебе оставаться в строю и делать свою работу. Он продолжал напирать, пока Фенлин не уперся в стоящую у стены тумбочку, и Ужасный Волк подошел настолько близко, что юноше ничего не оставалось, как беспомощно сесть на нее сверху и вжаться в стену. - Твой контроль над своими силами – это отдельная песня. Так себя ведут маленькие дети, когда у них впервые просыпаются способности. Теперь я не удивлен, что ты побоялся вступить со мной в прямое противостояние во время ритуала. Это было бы просто избиение, а не битва. - Прекрати! – закричал Фенлин, и от него пробежала такая волна энергии, что вещи по всей комнате задребезжали. Что-то сломалось, что-то со звоном скатилось на пол. Даже громоздкий комод протестующе захлопал дверцами.       Фен'Харел остановился, слегка улыбнувшись и прикрывая глаза: - Прости. Просто хотел убедиться, что моя помощь тебе все же необходима, – затем он осторожно положил руку ему на спину, призывая пересесть на диван.       Ошарашенный эльф, не сопротивляясь, опустился на подушки, прожигая в мужчине дыру и не понимая, чего собеседник хочет от него добиться. Но Солас лишь мягко улыбнулся, сел на стол напротив и сказал: - Расскажи мне про свою магию, – заметив, что парень продолжает сидеть словно воды в рот набрав, Ужасный Волк усмехнулся, опустил голову, а затем снова посмотрел на Рука. – Я правда не считаю тебя неуравновешенным, или слабаком, или что еще ты успел подумать. Ты способный и талантливый юноша. Я специально спровоцировал тебя своей грубостью и упреками, чтобы кое-что проверить. - Что... проверить? – наконец заговорил юноша. - А чтобы ответить на этот вопрос, мне сначала нужно услышать твой ответ. Не стесняйся. Когда ты впервые почувствовал в себе способности к... – он замялся, подбирая слова, – ...магии энтропии. Ты же много этим занимался, не так ли? - Да! – оттаял парень, поправляя волосы и немного расслабившись. – Я очень давно стал уделять ей повышенное внимание, потому что мне показалось, что у меня есть большой потенциал к ней. И я многому научился, развивая в себе способности к ментальной магии с раннего возраста, и... - Нет, – прервал его Солас, – подожди. Расскажи, когда ты применил ее в первый раз.