Трудно быть Волком

            Прошло всего несколько дней, а у Фенлина уже глаза сходились к переносице от усталости. Варрик едва поднимался с постели, так что Стражам Завесы пришлось справляться своими силами, и не сказать, что это легко далось юному Лавеллан.             По-началу все шло неплохо. В запале юноша так ловко повел за собой Хардинг и Нэв, что девушки отдали право командования и глазом не моргнув. К тому же им снова предстояло вернуться в Арлатанский лес на территорию Завесных Странников в бывший клан эльфа.             Присоединение Беллары к отряду, знакомство с Морриган, помощь клану – везде команда без труда приходила к общему знаменателю. Пока их дружно не занесло на переправу Д'метры.             Нэв, мягко говоря, была впечатлена с какой непринужденностью этот лучезарный парень отправил старосту деревни на смерть, чем была крайне недовольна. Одно дело взять на себя функцию организатора и проводника, а другое дело – единолично решать судьбу незнакомого человека, основываясь на импульсивной неприязни.             Враг слишком хитер и неоднозначен. Может, боги действительно могли влиять на разум смертных? Да, староста имел тенденцию к простым грехам и мелким махинациям с деньгами, но за такое не убивают. Но доказать или опровергнуть вину мужчины было невозможно. Да и травмы, полученные накануне в битве, не давали магичке мыслить трезво или предпринять какие-то более радикальные меры.             Возможно, поэтому она и не стала останавливать Рука в моменте. Однако, женщина снова и снова возвращалась к этой ситуации. Эльф даже ухом не повел, когда староста кричал ему в след мольбы о спасении. И это очень тревожно складывалось в ее голове с предположением, что Солас все же имеет какое-никакое влияние на разум парня. Но она слишком поверхностно знала Рука, чтобы судить об этом.             Она вполне могла просто неоправданно себя накручивать. Подобная решимость юноши могла быть связана и с расовой принадлежностью. Беллара тому пример. Эльфийка с не меньшим энтузиазмом поддержала идею оставить бывшего главу деревни на растерзание скверне, мародерам и просто диким животным.             Оставалось лишь одно более-менее нейтральное лицо. Хардинг.             Когда команда смогла заполучить злополучный кинжал. Нэв, вернувшись на Маяк, нанесла разведчице визит, практически прижав несчастную гномку к стенке: - Нитка, нам нужно поговорить о Руке. Сейчас.       Хардинг, выпрямившись по струнке, чуть не выронила горшок с очередным полумертвым растением: - Что? О Руке? Это срочно? - Можно сказать и так. Я бы хотела обсудить с тобой кое-что конфиденциально, пока парень занят другими делами.       Разведчица неловко поправила рукава рубашки и села на плед напротив: - Ладно... если ты считаешь это необходимым. Что тебя беспокоит?       Магичка благодарно кивнула, располагаясь на единственном в помещении стуле: - Расскажи мне о нем побольше. Что он за личность? Его взгляды, увлечения, хобби, – она сверлила девушку взглядом, добавив, – сомнительные моменты из прошлого...       Нитка шумно выдохнула, бегая глазами по комнате: - Уф, ну... Мы с Варриком завербовали его пару лет назад. Заряженный парнишка, много знал о Соласе, да и в бою не промах. Видела бы ты, что он вытворяет, когда дело действительно пахнет жареным! А в остальном... скрытный в какой-то мере, спокойный, рассудительный, отзывчивый... - Нитка, не надо мне продавать его, как яблоки на рынке, – хитро улыбнулась женщина, наклоняясь ближе к подруге. – Чем он хорош, я знаю. Скажи мне, где он плох. Я же вижу, что ты мне что-то недоговариваешь.       Гномка всплеснула руками, поднимаясь с места, и начала нервно мельтешить взад-вперед: - Нэв, во имя Камня, я не знаю, чего ты от меня хочешь! - Я просто хочу понимать, что он из себя представляет, и все! Нет ничего постыдного в том, чтобы интересоваться своим ближайшим окружением. - Почему бы тебе самой не поговорить с ним? Это как-то неправильно, шептаться за спиной.       Магичка тяжело вздохнула: - Я не могу. Не хочу, чтобы он неправильно меня понял. Мы слишком мало знакомы, чтобы этот разговор пошел в нужное русло, а не превратился в дежурный обмен любезностями.       Глаза гномки в момент стали такими большими, что она походила на рыжую испуганную сову: - Ты же не хочешь сказать, что... – девушка покраснела, прикрывая лицо рукой. – Ой! Я не подумала. Прости! Ты бы сразу мне сказала, а то «расскажи-расскажи»! - Что? Нет! – Нэв засмеялась, уловив мысль развездчицы. – Нет! Он мне не нравится. И я достаточно взрослая женщина, чтобы в подобных вопросах не прибегать к сторонней помощи! - Это хорошо! Потому что Рук... – гномка набрала в легкие воздуха и выпалила, – постоянно шляется по борделям! – девушка огляделась, словно пыталась проверить, что их точно никто не подслушивает. - Чего? – удивилась Нэв, приподнимая бровь. – Наш Рук? – она указала пальцем куда-то в сторону двери. – Этот Рук? Вот этот долийский парнишка, который вчера так достал Смотрителя вопросами об архитектуре башен, что тот сбежал от него? - Да! Я сама была поражена, когда узнала! В тихом омуте... И вообще! Я и так рассказала больше, чем следовало, и, пожалуйста, не выдавай меня! Просто раз уж такое дело... я хотела, чтобы ты знала!       Магичка встала с места, разводя руками, и направилась к выходу: - Все-все! Я могила, Нитка, – сказала женщина, понимая, что больше ничего дельного не добьется, – спасибо, что поделилась, я десять раз подумаю, прежде, чем томно вздыхать по этому эльфу.       Когда Нэв оставила Хардинг в покое, та незамедлительно сползла на пол от напряжения. Гномка изрядно перенервничала, думая, что тевинтерский детектив каким-то чудом смогла докопаться до прошлого Фенлина. И первое, что ей пришло в голову – это сбить собеседницу с толку, пускай и такой неприглядной ложью.       Нитка все же была разведчицей. Ее так просто не расколоть! ***       Пока девушки болтали, Лавеллан почти без чувств лежал в своей спальне, бездумно наблюдая за проплывающими в окне рыбками. Он мало спал, плохо ел, а по ночам его мучали кошмары, и он просыпался от каждого шороха. Усталость брала свое, и этот медитативный процесс вкупе с планомерным прокручиванием в пальцах рукоятки лириумного кинжала постепенно погружал парня в сон.       Когда Фенлин окончательно сдался этому умиротворяющему чувству и уже было прикрыл глаза, кто-то начал шептать ему прямо на ухо: - Смотрю, ты преуспел в своих поисках.       От испуга парня отбросило на противоположный конец кушетки. Он вцепился руками в грубую зеленую ткань так сильно, будто бы если он достаточно вожмется в спинку ложа, то сможет исчезнуть. Кинжал, поблескивая в тусклом свете помещения, беспомощно покатился по полу к ногам неожиданного гостя.       Солас с неприкрытым удовольствием бросил взгляд на оброненную реликвию, но так и остался спокойно стоять, заложив руки за спину: - Тебе следует более бережно относиться к моему изобретению. - Ч-что ты?.. Как ты здесь оказался? Ты смог освободиться? – выпалив все свои вопросы, юноша стрелой подлетел к кинжалу, но почти коснувшись оружия, замер и медленно поднял глаза на Соласа.       Ужасный Волк тихо засмеялся, покачивая головой: - Нет и нет. Я все еще заперт, но, формально, Маяк в какой-то мере является частью меня. И раз уж из всех помещений тебе приглянулась моя личная комната, то я решил попробовать связаться с тобой в более комфортной обстановке. Успешно, как ты видишь. - То есть, какая-то твоя часть теперь может спокойно ходить по Маяку? – хлопал глазами эльф. - Из этой комнаты я не смогу выйти даже в виде мерцающего огонька. И предвещая твой следующий вопрос, кинжал я тоже забрать не могу, – он начал неторопливо бродить по спальне, изучая смену обстановки. – Хотя кто знает? Меня же считают богом обмана, бунтарства и предательства, – сказал мужчина, без труда беря с полки один из магических фолиантов юноши.       Фенлин несмело забрал кинжал, цепляя его себе на пояс, и еле успел дойти до дивана, проклиная дрожь в ногах.       Пока парень продолжал притворяться ветошью, Фех'Харел оценивал пристанище своего союзника, присматриваясь к его личным вещам. Тонны заметок, какой-то самопальный артефакт и бесчисленное количество пузырьков со снадобьями неизвестного происхождения.       Взяв одну из склянок, Солас аккуратно поднес ее к носу, прислушиваясь к запаху: - Лаванда? Не знал, что у тебя проблемы со сном. Даже неловко, что я вторгся к тебе... к себе, так не вовремя.       Наблюдая, как легко проекция Ужасного Волка управляется с физическими объектами, Фенлин начал переживать, не захочет ли Солас ненароком придушить его во сне. Однако, наверное, он бы уже это сделал, если бы и правда хотел: - Ты же не просто так пришел, верно? В любом случае, я и сам думал, как мне с тобой связаться. - Да? А что такое? Мои опасения оказались верны, и ситуация настолько паршива, как и следовало ожидать?       Лавеллан усмехнулся и лукаво поглядел на эльфийского Бога. Нужно перестать вести себя, как грешница в церкви, если он собирается заполучить хотя бы толику уважения эвануриса. Солас поддержал его игру в переглядки, но вскоре, приподняв бровь, спросил: - Ну так что? - Я просто жду, когда ты закончишь со словесными уколами, и мы начнем нормально разговаривать. - Прости, – парировал Солас, облокотившись на столешницу у стены, – решил дать тебе время перестать дрожать, как осиновый лист.       Пропуская едкий комментарий, Фенлин втянул воздух сквозь зубы и продолжил: - Я выполнил то, о чем ты просил. Теперь мне стоит узнать, что именно задумали боги. - Ты просишь знаний, к которым простых смертных допускать не положено, – улыбался Фен'Харел. - Говоришь так, будто бы тебе не плевать на правила... Бог обмана, предательства и бунтарства. - Туше, – Солас бросил взгляд на водную гладь за стеклом, а затем сделал шаг навстречу Фенлину, даже в какой-то степени умиляясь его бесплотным попыткам скрыть испуг. – Чтобы поделиться с тобой этой информацией, мне нужно знать, почему ты считаешь себя способным возглавить сражение против Эльгарнана и Гиланнайн, дален?       Вопрос поставил парня в тупик. Проблема в том, что он искренне считал себя последним, кто обладает необходимыми данными, чтобы «возглавлять» сражение. Он привык рассчитывать на себя или играть роль поддержки в команде, но никак не быть главенствующей фигурой. О чем речь, ему даже прозвище дали «Рук». Это ладья, а не король.       Но Фен'Харел ждал ответа, так что ему ничего не оставалось, как сказать первое, что было на уме: - Потому что кто-то должен. Может моя кандидатура и сомнительна, но... больше вроде никого и нет. Варрик не может встать с постели. Ты сам – завязан на темнице, – он развел руками, – хотя кто тебя знает. Может в соседней комнате ты припрятал кого-нибудь по-лучше. - Мат можно поставить и ладьей, – хитро улыбнулся мужчина. – Значит, ты возьмешься за это только потому, что лучше сделать хоть что-то, чем не делать ничего? Как тогда, во время похода за картой?       Фенлину показалось, что он не может дышать. Но ментальный барьер стоял как стоит! - Откуда ты знаешь?! - Брось, неужели ты подумал, что я настолько самоуверен, что не потружусь узнать хотя бы что-то о тех, кто за мной охотится? Но твое красноречивое выражение лица говорит о том, что я явно упустил кое-что важное в твоей биографии.       Юноша смущенно отвернулся, молясь, чтобы в тусклом голубом светел аквариума не было видно его побледневшего лица: - Просто не люблю, когда ко мне без спроса лезут в душу. И ты тоже, между прочим, откровенностью не отличаешься, – затем он поднял несмелый взгляд, стараясь уловить малейший проблеск искренности. – Хотя на твоем месте, я бы хотел, чтобы кто-то по-настоящему был на моей стороне. Это не так уж и невозможно.       Фен'Харел прищурился и задумчиво приложил большой палец к подбородку, медленно переступая вокруг кушетки: - Громкие слова, для того, кто не так давно дерзко нарушил все мои планы. Правда пытаешься поставить себя на мое место? Посочувствовать ужасному монстру, который, по твоим же словам, чуть не поставил под удар твоих близких и весь мир в придачу? - Ну знаешь, «молодость», «глупость» и прочие ярлыки, которые ты молча навешиваешь, должны меня хоть немного оправдать. Но, да. Я пытался. И пытаюсь, просто... – он прикрыл глаза рукой, устало потирая переносицу, – ...ничего. Забудь. Солас слегка наклонил голову, сказав: - Просто я не даю тебе такой возможности, и вопросов появляется в два раза больше, чем ответов? Лавеллан удивленно посмотрел на Ужасного Волка, а затем коротко усмехнулся, покачав головой: - Да. Все именно так. Фен'Харел улыбнулся парню и продолжил мерить шагами комнату: - Спорить не буду, твоя компания оказалась куда более приятной, чем могла бы, – он остановился, на его лицо легла легкая тень грусти, когда он чуть более тихо добавил, – ты не первый долиец, умеющий пользоваться головой, которого я встречаю, – он посмотрел на парня через плечо, – этому вас теперь учат хранители? И где твой валасслин?       Фенлин сразу понял, кого только что вспомнил Ужасный Волк. Подавив волну негодования, комом вставшую у него в горле, он театрально задумался, заложил руки за голову и, проигнорировав его последний вопрос, ответил: - Хм... Нет, на самом деле я притворялся и просто жду, когда ты начнешь «хихикать и обнимать самого себя». Хотя, наверное, зря. Для этого тебе сначала надо сделать что-нибудь зловещее. Заполонить мир демонами, например.             Фенлин не был уверен, что ему стоит дразнить дракона, но желание вытащить из Соласа хоть что-нибудь перевешивало здравый смысл.             Тяжело вздохнув, но не в силах сдержать печальной улыбки, Солас облокотился на спинку дивана, специально оказавшись настолько близко к эльфу, чтобы почти физически ощущать, как по его телу бегут мурашки и начинает колотиться сердце: - И ты предъявлял мне что-то за словесные уколы?             Набравшись смелости, Фенлин в отместку тоже придвинулся к Ужасному Волку, улыбаясь одними уголками губ: - Пока у тебя на лбу написано, как тебе не повезло, что судьба мира зависит от «неразумного юнца», какой смысл мне переубеждать тебя? Что бы я теперь ни сделал, ты всегда будешь помнишь о том, какое первое впечатление я произвел, – смутившись от нахлынувших воспоминаний, он отвернулся и уже тише добавил, – а если поддерживать образ «дурачка», то так мне хотя бы не настолько стыдно...       Неожиданно, Солас легонько дунул парню в лицо, от чего тот привычно лишился дара речи и покраснел аж до кончиков длинных ушей. Довольный произведенным эффектом, мужчина совершенно непринужденно отвернулся к рыбкам: - Великолепно. Так и сиди. А теперь...       Фен'Харел рассказал Руку про древних богов, скверну и то, какой логикой тираны будут руководствоваться, чтобы вернуть себе прежнее величие.       Лавеллан честно впитывал каждое слово, но изредка его все же отвлекала шальная мысль, что если он протянет руку или неловко потянется, то дотронется до самого Ужасного Волка. Каждый такой импульс он ругал себя на чем свет стоит за это, без сомнений, постыдное желание. Но ведь он никому хуже не сделает, если просто об этом подумает?       Стоило Соласу закончить его лекцию и дать парню новую порцию наставлений, как в комнату вбежала запыхавшаяся Хардинг: - Рук!       Фенлин резко обернулся к Ужасному Волку, но тот, на удивление, был так же меланхоличен, как и всегда: - Она меня не видит. И не слышит, – спокойно ответил мужчина на немой вопрос.       Решив не выдавать своего секрета подруге, Лавеллан обратился к девушке как ни в чем не бывало: - Что стряслось? - Я сказала Нэв, что ты не вылезаешь из борделей!       Парню даже в страшном сне не могла привидеться подобная нелепость. Широко распахнутые глаза красноречиво иллюстрировали его удивление. Он несмело покосился на Соласа, готовый провалиться сквозь землю.       Ужасный Волк лениво подпер рукой подбородок, приподнимая одну бровь. Ну вот. Только ему удалось хотя бы немного растопить этот лед, как его снова окунают лицом в грязь.       Ничего не понимая, Лавеллан устало протер глаза, спрашивая разведчицу: - Но... Хардинг. Зачем ты ей это сказала? Я же в жизни не бывал в подобного рода заведениях! - Я знаю-знаю! – виновато отвечала гномка, буравя взглядом свои ботинки. – Просто она начала допытываться о твоем прошлом, думая, что там сокрыто что-то компрометирующее, а я растерялась, и вот... - Нитка... – Фенлин тяжело выдохнул, растекаясь по дивану. – Это все из-за переправы Д'меты. Она больше всех была против моего решения, и наверняка подумала, что я какой-то малефикар или расист, но «повеса» и правда звучит куда менее угрожающе, – он зачесал назад непослушные волосы, и улыбнулся девушке, – ничего, я поговорю с Нэв, и тебе больше не придется никому врать. - Уверен? – беспокоилась разведчица. – Мы вполне можем создать тебе подходящую легенду! Это моя вина, так что я вполне могу этим заняться, если хочешь! - Нет-нет! – махал юноша руками, – это никуда не годится. Мы – команда. Нам нельзя строить взаимоотношения на лжи! Даже если она кажется невинной.       Хардинг благодарно кивнула и усмехнулась своей же глупости: - Ты прав. Прости, что заварила эту кашу.       Вскоре гномка ушла по своим делам, а Лавеллан только сейчас заметил, что от Ужасного Волка тоже след простыл. Как же он надеялся, что Солас услышал его ответ...       Мимоходом проверив, что лириумный кинжал все еще висит на своем месте, парень, наконец оставшись наедине с собой, приводил мысли в порядок. Зевая от усталости, но старательно игнорируя назойливую сонливость, он решил навестить Варрика в соседней комнате.       Все же на повестке оставался важный вопрос.       Кто все-таки является главой Стражей Завесы?       В противовес сомнениям эльфа, Тетрас напротив был воодушевлен идеей становления Фенлина лидером. Гном филигранно разбивал все аргументы парня, уверяя, что тот подходит для этой роли как никто другой. Как минимум потому, что он по-настоящему способен полностью посвятить себя этой миссии, не имея за спиной багажа в виде иных задач, связей или причастности к более масштабным организациям.       А все неурядицы в виде споров или различия мировоззрений будут неизбежно преследовать любого предводителя. Потому что если в команде нет противоречий – это уже не отряд, а секта. Не нужно пытаться всем угодить – это порочный путь. Достаточно показать, что ты способен выслушать их мнение, но при этом все равно принимать собственные решения.       Может никто и не будут хлопать в ладоши от восторга, но на самом деле будут рады, что ответственность лежит на ком-то другом. Никто из смертных не любит признавать ошибки, и они, пусть и не открыто, но будут только рады, что их за них совершает кто-то другой. - Да, и я все хотел спросить, – сказал гном, вытирая нос, – как тебе живется с моим старым приятелем в голове? Честно, я с ужасом представляю, какого было бы наше соседство на твоем месте. - Ох, – Фенлин задумался, пытаясь правильно подобрать слова. Откровенно говоря, он был в щенячьем восторге, но признаться в подобном открыто было на его взгляд чересчур, – знаешь, я думаю, что обстоятельства сложились наилучшим образом, – юноша усмехнулся, – не потому, что он приятный собеседник, конечно. Но, если теоретически представить, что мы в ближайшем обозримом будущем все-таки прижмем к ногтю парочку древних богов, а Солас обретет свободу... к этому моменту я надеюсь получить достаточно вводных, чтобы ситуация с ним разрешилась наилучшим образом. - Вот как, значит... – Варрик грустно улыбнулся, отвел взгляд, но потом снова озарил Лавеллан лучезарной улыбкой, – как я и говорил, ты лучшее, что могло случиться с Завесной Стражей. Солас точно не смог бы предугадать ни твоего появления, если ты понимаешь о чем я, ни твоих мотивов. И я уверен, что ты используешь все предоставленные возможности по максимуму.       Юноша печально улыбнулся, шепча себе под нос: - Чего бы это ни стоило... - Что говоришь, парень? - Я сказал: «Чего бы это ни стоило». Хардинг часто повторяет эти слова. ***       Уладив разногласия с Нэв, насколько это было возможно, Фенлин смог позволить себе долгожданный отдых. Выходка Хардинг создала отличную почву для шуток и начала разговора с магичкой, так что все сложилось весьма сносно.       Лавеллан, не смотря на общую измотанность, долго вертелся на кушетке, пытаясь провалиться в сон. Когда ему наконец это удалось, и Тень полностью завладела сознанием юноши, это не принесло желанного покоя.       Кошмары, мучившие парня изо дня в день, снова взялись за свое грязное дело. Поток неясных образов и тревожных мыслей неотвратимо истязал грезы эльфа, заставляя его даже сквозь сон метаться по постели, болезненно морщиться и постанывать от этой пытки.       Юноша не мог знать, что Солас вновь навестит его в столь поздний час. Фен'Харел появился в комнате так же незаметно, как и ушел до этого.       Как бы ни был строг и бескомпромиссен Ужасный Волк к Руку, на самом деле он испытывал в его отношении какое-никакое уважение. Если отбросить негодование по поводу сорванных планов, парень показал себя, как сообразительная и последовательная личность, несмотря на юный возраст.              Он ответственно подошел к внезапно возложенным на себя обязанностям и в целом проявлял к Фен'Харелу почтение, которого тот вовсе не ожидал. Страх и беззубые попытки дерзить были ожидаемой реакцией на неопределенность, которой в Соласе хватало с лихвой.             Но и парень был полон загадок: его ментальный барьер, за которым он так усердно скрывал что-то глубоко личное, брошенный комментарий про чувство стыда перед ним, слова про то что он «на его стороне».             Все это говорило Соласу о том, что Рук вскоре еще не раз удивит его. Просто он еще слишком растерян и напуган, чтобы показать себя.             И, может это было сиюминутной слабостью, может благодарностью за лояльность, но Солас не забыл о том, сколько пустых склянок из-под снотворного было разбросанно по комнате и решил проведать своего подопечного.             Он бесшумно передвигался по спальне, наблюдая за беспокойными метаниями юноши. Пока что он не мог объяснить себе, что такого особенного сквозило в образе юного эльфа. Несмотря на их недолгое знакомство, рядом с ним мужчина ощущал до боли неуместное чувство уюта.             Будучи существом прагматичным, и не имея возможности объяснить себе сей феномен, Ужасный Волк оставил эту загадку до лучших времен. Солас осторожно наклонился к спящему, аккуратно убирая с его лица спутанные пряди светлых волос. Затем его ладонь легла парню на макушку, излучая легкое голубое свечение, и он тихо прошептал: - Пусть кошмары тебя более не тревожат, дален, и ты увидишь самый сладкий сон.       Он убрал руку, и постепенно выражение лица Фенлина стало спокойным и безмятежным, затем выровнялось и дыхание, а тело расслабилось.       Довольный нехитрым результатом работы с Тенью, Фен'Харел прикрыл глаза, и решил немного подсмотреть за грезами юноши, чтобы убедиться в успехе. Или он так оправдывал свое любопытство? Кто знает.       Проникнуть в сон Рука Солас смог только из темницы, будучи разделенным с иллюзиями юноши привычной скалистой расщелиной. Открывшаяся перед ним картина заставила Ужасного Волка задержать дыхание, словно любое неосторожное движение могло спугнуть это нежное наваждение.       Он увидел Фенлина, но столь юного, будто бы ему не было и четырнадцати. Совсем ребенок.       Мальчик безмятежно спал на залитой теплым и густым полуденным светом лесной поляне, свернувшись калачиком под боком у статуи Волка. Каменный хвост, закрученный полукольцом, заботливо обнимал тело эльфенка, словно специально высеченный под его хрупкую фигуру.       Солнечные лучи накачивали скульптуру зверя энергией, согревая недвижимый материал так, что исполинский Волк казался живым, и согревал мальчонку своим собственным теплом. То, как Фенлин ласково прижимался щекой к камню, лишь усиливало это впечатление.       Умилительный пейзаж буквально обезоружил Соласа. Было ли это концентрацией переживаемых эмоций Рука, или же действительно детским воспоминанием, но мужчина испытал легкое чувство стыда за свое непрошенное вторжение. Когда эльфийский бог уже было хотел покинуть сон юноши, дремлющий мальчик лениво приоткрыл глаза, потирая щекой о свое ложе, и спросил куда-то в воздух: - Фен'Харел?       Но ответа не последовало. Статуя Волка, кажется, и не собиралась отвечать ребенку. Ведомый неясными чувствами, что забирались Соласу под кожу и щипали глаза, мужчина едва заметно шевельнул пальцами, выпуская на волю магию.       Камень медленно зашевелился, поворачивая массивную морду к мальчику: - Да, дален?       Совершенно не удивившись ожившей статуе, маленький Рук безмятежно смотрел куда-то вдаль, лишь улыбнувшись, услышав голос Ужасного Волка: - А ты умеешь зажигать звезды?       Солас не смог сдержать улыбки в ответ на детский вопрос. Он снова шевельнул рукой, и камень вновь заговорил: - Зачем тебе это?       Эльфенок перевернулся на спину и заложил руки за голову, устремляя взор в высь небосвода: - Ночью я видел звездопад. Все небо просто искрило! И я знаю, что звезды падали за долго до моего рождения, и будут падать после смерти, но... Что если звезды однажды покинут свои созвездия, или на небе в принципе не останется ни одной звезды? Как я тогда найду дорогу, если потеряюсь в лесу?       Усаживаясь на холодные камни своей темницы Ужасный Волк с минуту молчал, размышляя, стоит ли осквернять невинные грезы ложью. Но ведь он никому хуже не сделает, если это всего лишь сон? - Для тебя, леталин, я зажгу на небе самую яркую звезду. Ты никогда не потеряешь ее из виду, а другие звезды будут завидовать ее красоте. - Правда? – расплылся в улыбке Фенлин. - Правда, – лгал Фен'Харел, пока его сердце обливалось кровью, – как бы ты назвал свою звезду? - Хм-м-м, – задумался мальчик, сводя брови. – Ни у кого нет собственной звезды. Но, если она действительно будет моей, то я буду очень ей гордиться, хоть это и не очень хорошо. Думаю, «Солас» подошло бы лучше всего.