Lost in the Fire

Я вижу. Больше, чем ты можешь себе представить. Эти слова крутились безумным вихрем в голове Луизы на протяжении всего вечера и последующего утра. Даже доехав до редакции, где ей стоило дополнительно поработать над материалом о грядущем матче «Барселоны», который должен был состояться вот уже через четыре дня, она никак не могла сосредоточиться на работе. Мысли занимал лишь образ Эктора, его мягкий, текучий голос, словно сладкий мед, его серьезный, но в тоже время теплый взгляд в тот миг, когда с его уст сорвались эти самые слова, не дающие теперь молодой журналистке покоя.  Сколько бы Луиза не пыталась себя переубедить в обратном, но каждый раз оказываясь вблизи Эктора, она будто совершенно теряла контроль над своими чувствами и телом. Ей казалось, что сердце живет по отдельности от разума и полностью берет на себя главенствующую роль в такие моменты. Дерзость, холодный рассудок и умение дать отпор уходили куда-то далеко, так, что и девушка сама забывала о том, что способна на такие действия. Вместо этого появлялась дурацкая растерянность, желание подчиниться футболисту, раствориться в его крепких руках и наконец приобрести покой. Но ведь это так неправильно.  Неправильно воспроизводить в воспоминаниях каждое мимолетное прикосновение, при этом ощущая тепло пальцев Эктора на тех участках кожи, которых он касался. Неправильно запоминать каждую секунду, проведенную рядом с парнем, который в конце-концов обязательно сделает тебе больно, оставив с разбитым сердце. А в том, что это произойдет, Беллуа была уверена также как и в том, что из нее получилась бы просто кошмарная оперная певица. Перед глазами был живой пример ее родителей, подтверждающий ее основания о том, что мужчины - это пустые и бессердечные создания, не способные любить искренне и по-настоящему. Все, что они могут, так это сделать больно человеку, отдающего всего себя до последней частички, делающего для них все и готового любить их неблагодарные души до самого конца. Растоптать, морально уничтожить и даже не вспоминать об этом, пока другой будет на протяжении всей жизни собирать себя по мелким частичкам, и так не сможет излечиться после нанесенных им душевных ран, оставаясь глубоко покалеченной и неполноценной.  Ей не нужны были лживые чувства Эктора, которые пройдут либо через неделю, либо сразу же после того, как она покажет ему зеленый свет и впустит в свою жизнь. Да, ее несомненно тянет к нему мистическими волнами, что неподвластны никаким законам физики, но Луиза ведь далеко не дура, чтобы поддаваться его чарам, которыми он ее окутывает при каждой встрече. Она не станет идти на поводу своих взбушевавшихся гормонов, ведь именно они, по ее мнению, и являются главной причиной, по которой ее так необъяснимо тянет к Эктору, словно она чертов кусок металла, а он - магнит.  — Мисс Беллуа? — за дверью в кабинет, где за двумя рабочими столами расположились Луиза и Хелен, раздался стук, после которого вошел молодой парень, являвшийся по-видимому курьером, — Вам пришло письмо.  Письмо? В каком мы веке живем, кто до сих пор пользуется письмами? С приветливой улыбкой на лице, француженка приняла письмо из рук парня и поблагодарила его. Покрутив в разные стороны конверт, девушка не заметила на нем ни единого упоминания обратного адреса, что насторожило ее еще больше. Не желая больше медлить, девушка впопыхах раскрыла его, вытаскивая изнутри бумагу, на которой было напечатано весьма короткое сообщение:  «Луиза, мне срочно нужно с тобой поговорить. Завтра я буду в Барселоне. Это важно. Твой отец.» Пальцы невольно сжали листок бумаги, словно ее разум отказывался воспринимать написанное. Отец. Такое далекое и чужое понятие. Человек, которого она изо всех сил пыталась забыть все эти годы, который исчез из ее жизни и чему она была безмерно благодарна, ибо жизнь с таким человеком как Бернард Беллуа являлась сущим адом. Дни сопровождались бы громкими ссорами, напряженными ужинами и его холодным, властным отношением к жене и ребенку. Лишь одна мысль о присутствии отца в ее жизни вызывала первородный ужас и заставляла содрогаться молодую журналистку.  Не поверив прочитанному, Беллуа подумала, что это какой-то не очень смешной розыгрыш. Но вот только кто был способен сделать такое? Да и кому это могло понадобиться: посылать странное письмо с не менее странным содержанием от имени ее давно забытого отца. Хотя по поводу «давно забытого» можно было поспорить, ведь судя по последним годам жизни девушки, давно забытой была она сама. После того случая на ее дне рождения, когда мужчина пытался поднять руку на свою бывшую жену, но был остановлен вовремя вмешавшейся дочерью, ни Луиза, ни Камила ничего не слышали о Бернарде Беллуа. Он жил своей жизнью, а мать с дочкой - своей и никто не пытался даже найти кого-то, ибо всех и без того устраивали сложившиеся обстоятельства. Так с чего вдруг французский бизнесмен решил вспомнить о существовании дочери, о которой не вспоминал годами и самое главное - каким образом узнал о ее месторасположении?  Что же мне теперь делать?  От мыслей отвлек очередной стук в дверь, и Луиза уже была готова пустить в ход свой богатый словарный запас и выругаться, отмечая про себя, что кабинет потихоньку превращается в проходной двор. Не дождавшись ответа изнутри, незваный гость решил войти.  — Лу, Хелен, доброе утро! — раздался бодрый голос Эктора, держащего в руках подставку с двумя картонными стаканами кофе, каждую из которых он по-очереди поставил перед девушками.  Француженке подумалось, что ее жизнь начинает подозрительно походить на сюжет какого-то ромкома, где главные герои сначала ненавидят друг друга, а потом один из них постоянно следует по пятам за вторым, стараясь добиться его расположения. Но, опять же, ее жизнь - это не кино, в котором все закончится хорошо для главных героев, влюбленных друг в друга. Ни Эктор, ни Луиза не испытывали таких чувств, в этом она была уверена уж точно. Симпатия? Может быть. Но определенно не влюбленность.  — Добрее некуда, Эктор! Не побоюсь поинтересоваться - с чего такая щедрость? — вскинула вверх бровь блондинка, поднимаясь со своего места.  — Да так, просто решил зайти к нашим талантливым журналистам, — очаровательно улыбнулся парень.  Пока двое молодых людей мило ворковали между собой, Луиза пыталась понять что она здесь вообще делает и не мешает ли им. Хотя нет, она-то на своем рабочем месте, сидит, никого не трогает и занимается своими делами. Чего не скажешь об Экторе, который по ее расчетам должен быть в это время на утренней тренировке, а не таскать кофе работникам медиа-отдела. Так что, если среди них троих и есть человек, который должен чувствовать себя лишним, то это явно не сама Беллуа.  — Тогда спасибо, и за кофе и за комплимент, — все же сдалась под давлением напускного дружелюбия Хелен, и заметив как пристально смотрит футболист на ее коллегу, незаметно хихикнула, — Лу, мне нужно отойти ненадолго. Если понадоблюсь - пиши.  — Конечно, Хелен, — кивнула русоволосая, и после того, как коллега покинула их скромную обитель, перевела недовольный взгляд на футболиста, — Что тебе нужно?  Услышав фразу девушки, защитник сморщил нос, словно съел кислого лимон. Особо не церемонясь, он расслабленно сел прямо напротив журналистки, складывая руки на затылке.  — Грубиянка.  — От тебя учусь, — губы Луизы приподнялись в притворной улыбке, — Я тебе вопрос задала.  — Я в курсе. Хотел спросить, придешь ли ты завтра на вечеринку Карлы?  Вот черт, точно. Я совсем забыла об этом.  Целую неделю Карла твердила о мероприятии, организованном в честь выхода новой коллекции их семейного ювелирного бренда, главным дизайнером которого являлась сама девушка. Естественно, присутствие Луизы там было обязательным, не смотря на ее протесты и нежелание туда идти. Гарсия, будучи сама человеком не особо любящим большие компании, где собиралось множество незнакомых лиц, прекрасно понимала кузину, но ей хотелось вытащить сестру в свет, да и к тому же пригласила парней из «Барселоны», и Эктора в том числе. Вот и подумав, что быть может на официальном вечере эти двое смогут как-то наладить связь и перестать ругаться, художница настояла на том, чтобы сестра все же была рядом с ней в этот важный момент.  — Тебя это не касается, — коротко ответила зеленоглазая, утыкаясь в свои записи, но ладонь защитника, резко дернувшего блокнот у нее из под носа, заставил ту вновь посмотреть на парня, — Вот гляжу на тебя и понимаю - у Бога хорошее чувство юмора. Перестань вести себя так, как будто тебе пять лет и дай мне работать, пожалуйста.  — Я ведь не мешаю, amor. Просто пришел увидеть твое прекрасное личико перед тренировкой.  Это уже перебор. Я тут итак из последних сил держусь, стараюсь вести себя максимально по-скотски, чтобы он отстал, а он все больше и больше кокетничает. Что за человек такой? — Увидел? Дверь открыта, можешь идти, — нацепив на лицо маску безразличия, произнесла Беллуа, указывая пальцем к выходу из кабинета.  — Кофе стынет, — кивнул в сторону стаканчика футболист, после чего встал с месте и подмигнув напоследок, сказал, — Увидимся завтра вечером, милашка.  — Клоун.  С глупой улыбкой на лице, что все таки вылезла из под контроля девушки, с уходом Эктора, Луиза покачала головой, провожая взглядом закрывающуюся дверь и сделала глоток все еще горячего бодрящего напитка.  Интересно, откуда он узнал, что я пью именно латте с тыквенным сиропом…

***

На следующий день, Луиза сидела за столиком в одном из спокойных кафе на окраине Барселоны, без особой охоты ковыряя вилкой в тарелке с недоеденным салатом. Ее любопытный взгляд то и дело устремлялся в сторону окон, выискивая в прохожих на улице знакомое отцовское лицо. Если честно, то в начале девушка совсем не хотела приходить сюда, переваривала эту мысль на протяжении всего дня, взвешивая все «за» и «против», и все же сдалась под напором собственной жажды познания. Уж слишком много вопросов пробудило в ней письмо.  Если человек не появлялся на горизонте в течении нескольких лет и вдруг, ни с того ни сего решил объявиться, это уже говорило о многом. Луиза была реалисткой, наивные детские мечты, в которых у нее был нормальный, заботливый отец, которому было не наплевать на свою дочь, давным давно остались в далеком прошлом, и она ни в коем случае даже не пыталась допустить мысли о том, что мужчина просто решил исправиться и встать на путь истинный, начав хоть как-то принимать участие в жизни собственного ребенка. Нет, конечно, это и звучит как бред чистой воды, не то чтобы реальность. Реальность наверняка заключалась в чем-то более подлом, циничном и низком, под стать самому Бернарду.  Спустя сорок минут утомительного ожидания и мыслей из разряда «а может к черту это все, просто возьму и уйду», дверь в кафе отварилась и в помещение вошел высокий мужчина в дорогом костюме, поразительно похожим на саму Луизу. Вернее, это она была похожа на него. Его лицо выглядело несколько старше, чем она его знала из воспоминаний многолетней давности, но черты остались неизменными: те же холодные зеленые глаза, близкие более к изумрудному оттенку, прямой нос с присущим французским профилем и губы, сжатые в тонкую линию. Возрастные изменения были заметны на лицо: в темно-русых волосах мужчины отчетливо проступила седина, в уголках глаз и на лбу прибавилось морщин. Но в целом, Бернард создавал впечатление ухоженного мужчины, следящего за собой, о чем можно было сказать, взглянув на аккуратно уложенные назад волосы и изысканную одежду.  Нарцисс. Теперь понятно в кого я такая. Заметив Луизу, сидящую около окна, француз с отсутствующим выражением лица подошел к ее столику.  — Луиза, — голос его был глубоким, низким и хорошо поставленным, но при этом совершенно безразличным, словно он обращался к коллеге, а не к дочери, которую увидел спустя долгое время.  Девушка поднялась с места, чтобы поприветствовать его, но так и не смогла выдавить из себя ни единого слова, не зная, как вообще надо вести себя рядом с этим незнакомым мужчиной. Именно незнакомым, ибо Луиза практически не знала о Бернарде Беллуа ровном счетом ничего, только то, что он козел, абьюзер, изменщик и просто отвратительный отец.  — Ты выросла, — отметил он, садясь напротив дочери и поправляя свой темно-синий пиджак.  Серьезно? Ты выросла? Это все что он может мне сказать после нескольких лет вдали от меня?  — Почему ты здесь? Что тебе от меня нужно? — девушка решила долго не тянуть резину и задать в лоб интересующие ее вопросы. Ледяной, словно вода в море в зимнее время, взгляд изумрудных глаз прошелся по ней, отчего она почувствовала легкий холодок, пробежавший по коже. Мужчина смотрел с небольшим прищуром, оценивающе, как бы решая, стоит ли вообще делиться с этой глупой маленькой девочкой своей крайне заумной мыслью, которую она наверняка не будет способна понять.  — Мне нужно решить некоторые… семейные вопросы, — сказал наконец Бернард и позвав официанта заказал обычный американо.  Для девятнадцатилетней девушки, прожившей всю свою осознанную жизнь без присутствия в ней родного отца, но при этом прекрасно помнящей о том, каким жестоким человеком он был, слово «семья» могло показаться довольно ироничным из уст этого же отца. Неужто ли ему не было ничуть не стыдно появляться сейчас перед Луизой и произносить эти слова? О какой, черт возьми, семье мог твердить Бернард, после всего того, что сделал ей и ее матери? После того как изменил своей беременной жене, хотел отсудить у нее ребенка, пытался несколько раз поднять на нее руку, а после исчез восвояси, совершенно позабыв о существовании этой самой «семьи».  — Семейные? — усмехнулась Луиза, изогнув бровь, но при этом ей становилось все сложнее скрыть гневные нотки, проскальзывающие в ее дрожащем голосе, — Ты не вспоминал о своей семье столько лет, с чего бы тебе это делать сейчас?  — У нас с твоей матерью были разногласия,  — сухо ответил он, отпивая из чашки кофе, принесенный официантом, — Я решил, что для всех нас будет лучше, если я уйду и меня в вашей жизни не будет вовсе.  Помниться мне, все было совсем иначе. Это мама постоянно бегала от тебя, пока на свой день рождения я не застала одну из ваших многочисленных ссор, не увидела как ты замахнулся на нее, и влезла между вами. Так что это было не просто решением, дорогой папочка, это было трусостью.  — Ты решил? Странно, а мне казалось, что ты просто сбежал.  Несмотря на напускную решительность, голос русоволосой был на грани срыва, нижняя губа чуть дрожала, а глаза застилала легкая пелена слез, которые она сдерживала из последних сил. Хотелось встать, опрокинуть чертову чашку с горячим напитком ему на голову, выговориться за все эти годы молчания и оставить мужчину одного посреди кофейни. Мужчину, сидящего напротив и глядящего на родную дочь, что была готова разорваться на тысячу мелких частей от переизбытка эмоций, совершенно бесстрастно, будто он был не живым человеком, а бесчувственным роботом, не способным испытывать эмоции.  — Это все уже далеко в прошлом, Луиза. Сейчас же, я хочу поговорить с тобой о будущем.  — Что тебе от меня нужно? — повторила недавно заданный вопрос девушка, чуть ударяя ладонью стол.  Бернард вновь сделал небольшую паузу, прежде чем начать говорить, будто бы пытался собраться мыслями:  — У меня сложилась довольно непростая ситуация. Мой бизнес, которым я управляю - на грани. Ты, Луиза - моя дочь. Единственный ребенок. А значит, у тебя есть кое-какие права на собственность, которую я хочу вернуть.  Фисташковые глаза молодой журналистки расширились, после услышанного. Ему действительно хватило наглости заявиться к ней и просить о чем-то, или все это было лишь дурацким сном?  — Ты пришел ко мне за деньгами?  Мужчина отрицательно покачал головой, вытаскивая из сумки черную папку и ставя ее перед дочерью.  — Я пришел за справедливостью, — поправил он, — Твое имя все еще связано с некоторой частью активов. Я сделал это еще когда ты только родилась. И если ты подпишешь несколько документов, это значительно упростит мне дела.  Хоть Луиза и не питала особых надежд на эту встречу, не думала о том, что ее блудной отец магическим образом образумится и станет нормальным человеком, но ее поражали слова Бернарда Беллуа. Он даже не попытался объясниться, или может извиниться за свое отсутствие, и судя по всему, в его голове и мыслей таких не было никогда. Бизнесмен появился лишь потому что ему что-то от нее понадобилось.  — Нет, — холодно и решительно сказала девушка.  — Луиза, не будь такой упрямой, — голос мужчины стал тверже, но это ничуть не внушало журналистке страха, — Это вопрос чести.  На сей раз русоволосая не смогла сдержать нервного смеха.  — Чести? Ты еще смеешь говорить о чести, после всего, что ты сделал нам с мамой? Ты - трус и подлец, понятие чести таким людям как ты незнакомо.  Она встала со своего места и уже была готова покинуть это треклятое место и уйти подальше от человека, который именовал себя ее отцом, но его строгий голос, заставил русоволосую остановиться:  — Тебе, насколько я знаю, понятие чести тоже незнакомо. Если не хочешь, чтобы всем стало известно, что тебя выгнали из прошлого университета и самое главное - каким образом это произошло, советую быть паинькой и делать все, что я скажу.  По спине Луизы пробежала струя холодного пота. Он знает. Если чувство страха все это время не сопровождало ее, то именно в этот момент, когда Бернард решил воспользоваться своим самым главным козырем в рукаве и пустить в ход самое отвратительное, на что он был способен, а именно шантаж собственной дочери, девушка осознала, какую ошибку совершила, придя сюда. На резко побледневшем лице отражался ужас, но в один миг, она сумела взять себя в руки, повернуться к отцу и посмотрев на него потемневшими от злости зелеными глазами, произнесла:  — Не думала, что ты опустишься до такого, отец, — услышав то, как она его назвала, мужчина слегка поморщился, будто Луиза оскорбила его самым непотребным ругательством, — Иди к черту, делай что хочешь, у меня есть прекрасный адвокат, и поверь, я могу сделать так, чтобы ты потерял не часть, а весь свой бизнес целиком. Счастливо оставаться.  Развернувшись, она быстрыми шагами направилась к выходу, даже не оглядываясь на Бернарда, чувствуя как ее сердце в груди сжимается от боли и ярости. 

***

Просторный зал был наполнен мягким светом, отражающимся от многочисленных массивных хрустальных люстр и витрин с прекраснейшими ювелирными изделиями. Шум разговоров незнакомых людей смешивался с мелодиями живого оркестра, создавая атмосферу роскоши и торжества. Луиза, надевшая в особенный для ее кузины вечер, элегантное шелковое платье темно-зеленого цвета, стояла у одного из столиков с бокалом игристого в руке и наблюдала за всем происходящим вокруг, хотя мыслями была далеко не здесь. Как бы девушка не старалась отвлечь себя, она все же возвращалась к их утреннему диалогу с отцом и с содроганием вспоминала о его угрозе, о том, что он может рассказать всю правду о ее отчислении и ту чертову лживую историю о романе с педагогом, ректору нынешнего университета и самое ужасное - начальству «Барсы». Так она может остаться без диплома о высшем образовании, работы и некогда чистой репутации. Все, что Луиза пыталась построить заново, та жизнь, которую она приобрела с переездом в Испанию, теперь летело в тартарары, и на сей раз ей не способен помочь никто, даже Карла. И это действительно раздражало журналистку, злило до зубного скрежета, до истерики, что на протяжении всего дня так и норовила выйти наружу. — Луиза!  Погруженная в свои мысли настолько сильно, Беллуа и не заметила сразу присутствия рядом Пау. Футболист выглядел безупречно в своем черном костюме, а его милейшая улыбка, как всегда, была способна осветить любой, даже самый темный уголок мира. Журналистка была удивлена появлению Кубарси, хоть и знала, что сестра пригласила некоторых игроков, в число которых входили, насколько было ей известно, Гави, Ферран, Фермин, Алехандро, Ансу, Ламин и само собой Педри.  А еще, в списке гостей должен был числиться Эктор, который вчера пытался разузнать у Луизы, придет ли она. Но вот только его не было видно среди всех собравшихся в зале людей. Луиза искала глазами силуэт защитника с того самого момента, как вошла в помещение полное незнакомцев, и делала это чересчур явно, ибо находящаяся все это время рядом Ребека заметила ищущий взгляд подруги, правда решила тактично промолчать, пряча улыбку, оставшуюся незамеченной. Карла же, будучи в центре внимания, раздавала приветствия прибывшим и принимала комплименты за организацию вечера и собственно за саму новую коллекцию украшений, не отвлекалась от своих обязанностей ни на минуту, крутясь как белка в колесе, потому и возможности у Луизы поинтересоваться у кузины о том, будет ли сегодня здесь Эктор или нет, особо не было. Да и становиться объектом бесконечных шуток художницы как-то не очень хотелось.  — Пау? — наконец подала голос журналистка, ставя бокал с недопитым шампанским на стол, — Не думала, что увижу тебя здесь.  — Карла пригласила почти всех, кто связан с «Барселоной». А она, как ты знаешь, может быть довольно настойчивой, — объяснил парень, — Я очень рад, что ты пришла.  — Я здесь скорее как гость по необходимости. Карла меня точно по почте отправила бы обратно в Страсбург, не приди я сегодня, — ответила девушка, слегка усмехнувшись.  — Даже так? Почему ты кстати стоишь тут одна, у чуть ли не самого отдаленного столика?  На протяжении часа, если не больше, Луиза находилась за одним столом с Ребекой, Пабло, Фермином и Бертой, но решила отойти на пару минут подальше от суматохи и хоть и ненадолго, но насладиться спокойствием вдали от оркестра и любопытных глаз неизвестных ей людей, что постоянно кружили вокруг. С ребятами рядом ей было напротив, очень даже весело, легко и комфортно, потому Беллуа планировала не задерживаться в этом уголке интроверта и вскоре вернуться к друзьям.  — Решила ненадолго убежать от общества. Да и блеск бриллиантов слепит немного. — Я думал у меня у одного такие проблемы. Тогда я рад еще больше, потому что у меня теперь появилась компания, чтобы поговорить о чем-то, помимо бриллиантов. Луиза мягко улыбнулась в ответ, чувствуя что ее ждет легкий и непринужденный разговор с парнем, который ей очень даже симпатичен. 

***

Эктор вошел в зал спустя время, прийдя чуть ли не с опозданием протянувшимся больше часа. Произошло это по одной единственной причине - парень просто-напросто не хотел идти на этот вечер, чувствуя себя выжатым словно лимон после утренней тренировки. Но напомнив себе о том, что на вечеринку в честь выхода новой коллекции ювелирных украшений своей двоюродной сестры обязательно придет Луиза, парень в самый последний момент заставил себя подняться с кровати и приведя себя в приличный вид, все же приехать на мероприятие.  Поздоровавшись с виновницей вечера, Эктор твердо решил, что ему нужно срочно чего-нибудь выпить, да покрепче, ибо на трезвую голову он не выдержит всей этой суеты и голосов людей вперемешку с громкой музыкой, стучавшей в и без того больной голове. Парень прошел в самый конец зала, с желанием немного расслабиться после дороги. Не то, чтобы она была долгой и утомительной, просто Форт собирался почти впопыхах и летел сюда на всех порах, вот и нуждался теперь в небольшом отдыхе.  Отпивая из бокала, защитник поднял голову и обвел глазами весь зал. Ему хватило одного взгляда, чтобы заметить ту, ради кого он и стоял здесь в эту самую минуту. Луиза была прекрасна. Немного завитые на концах длинные темно-русые волосы, мягко спадали на аккуратные плечи и прямую спину. Облегающее идеальную, на его взгляд, фигуру платье глубокого изумрудного оттенка, только подчеркивало всю изящность, но в то же время внутреннюю силу девушки. Удивительно, но одежда порой действительно была способна рассказать о характере человека больше, чем мы можем подумать.  Она стояла у противоположного края безмерно огромного зала, но даже отсюда, Эктор мог разглядеть все малейшие детали ее внешнего вида. Рядом с ней был Кубарси, что-то весело рассказывающий ей, отчего журналистка так искренне смеялась, прикрывая рот ладошкой. Сердце футболиста сжалось в этот самый миг. Она выглядела потрясающе, ее яркая и по-детски чистая улыбка заставляла пульс Форта участиться. Наблюдая за ней с конца зала, парень сам не мог сдержать легкой улыбки, тронувшей уголки его губ.  Вот бы она улыбалась так мне. Смеялась так со мной. Смотрела на меня так, как смотрит на Пау. Спустя несколько минут, стоять на одном месте казалось сущей пыткой для защитника (на самом деле он просто хотел подобраться ближе к парочке), отчего тот сделал вид, что просто прогуливается по залу, осматривая с поддельным интересом витрины с драгоценностями. Но его взгляд все время возвращался к Луизе и Пау. Он четко видел, как Кубарси без остановки говорит о чем-то, судя по-всему ужасно уморительном, ведь улыбка с лица журналистки, что слушала его с большим удовольствием, никак не сходила. Молодые люди чувствовали себя вполне комфортно в обществе друг друга. От внимания Эктора не скрылись короткие касания ладонями, которыми они одаривали друг друга. Сначала рука футболиста накрыла наверняка мягкие на ощупь, нежные пальцы француженки, а после и она легким движением коснулась его плеча, чуть проводя вверх-вниз. Не выдержав этого, Форт подошел ближе, прервав их разговор:  — Луиза, Пау, — коротко кивнул защитник, испепеляя взглядом пару, которая явно не ожидала его увидеть.  — Эктор! — спустя секунду оцепенения, вымолвил Кубарси, который казалось даже по-настоящему рад появлению друга, — Не думал, что ты все-таки придешь.  — Я редко пропускаю такие мероприятия, — ухмыльнулся испанец, одаривая при этом Луизу холодным взглядом, после чего та недовольно поджала губы, — Хотя, конечно, компания здесь особенно интересная.  Судя по выгнутой брови русоволосой, ей не пришлось по душе, сказанное парнем. Вернее, то, с каким тоном он это сказал. Эктору же наоборот, нравилось выводить ее хоть на какие-то эмоции, нравилось наблюдать за тем, как меняется выражение ее прелестного лица с каждой новой фразой, произнесенной им. Он постоянно крутил в голове фразу Ханси Флика, что засела так глубоко в его подсознании: «Чем больше она пытается показать тебе то, как ты ее раздражаешь, чем больше обидных слов она тебе говорит, тем сильнее ее чувства к тебе. Не важно какие, главное - чувства.», и руководствовался ею, повторяя про себя, заставляя самого себя в нее поверить.  — Приятно знать, что у вас такие теплые отношения вне поля, ребят. И что вы цените общество друг друга, — попыталась предотвратить назревающий конфликт француженка, что было ей не свойственно.  Я же вижу, что ты не это хотела сказать. — Конечно ценим, особенно когда они увлекаются разговорами с журналистами, — добавил он, подливая масла в огонь, явно подразумевая Пау.  Кубарси перевел взгляд на Луизу и встретившись с виноватым взглядом фисташковых глаз, как бы говорящих ему о том, что они поговорят позже, не смог не поддаться чарам француженки, и понимая что происходит, решил уйти с легкой улыбкой на губах.  — Не буду вам мешать, — сказал он, кивнув Беллуа, — До встречи.  Эктор напряженно молчал, глядя вслед своему другу, отношения с которым накалывались с каждым днем все больше и больше. Парень ненавидел себя за это, ненавидел себя за неуместную ревность и неумение держать свои чувства в себе, но ничего не мог поделать с собой. Его близкий друг отнимал у него то, о чем он так сильно грезил. У Пау было всё, о чем Эктор мог только мечтать. Хоть Форт и не был по натуре завистливым человеком, и всегда от души радовался удачам всех своих близких людей, но на сей раз все было по-другому. Эктору была необходима Луиза, как кислород для дыхания, а Пау только и делал, что создавал вакуумные условия, перекрывая его доступ к оксигену.    — Ты не угомонишься никак? — раздраженно проговорила девушка, поворачиваясь к защитнику, — Что это было?  — Что именно? — невинно спросил он.  — Не прикидывайся дурачком, ты прекрасно знаешь, о чем я. Ты едва не сказал Пау, что ему здесь не место.  От упрека Луизы, парню стало вдвойне совестно. Замечания ее были небезосновательны, как бы это не было тяжело признать Эктору, но девушка глаголила истину. Он действительно поступал как законченный урод и на сей раз по отношению к своему другу, а не к самой журналистке.  — Может, потому что он ведет себя так, будто может очаровать всех вокруг? — отрезал футболист, руководствуясь в этот миг ревностью, обжигающей изнутри.  Но то, что он увидел в резко потухших зеленых глазах, заставило парня опомниться и взять себя в руки, обуздав неприятные чувства, совсем не присущие ему. Глаза Луизы отражали разочарование, которое она испытала, услышав сказанное Эктором и выглядело это так, словно лес внезапно затянулся туманом, словно яркий изумрудный свет померк, оставляя после себя холодный болотный оттенок. Ей стало обидно за Пау, и неприятно от осознания того, что Форт отнесся к близкому человеку таким образом, говоря нелестные вещи. Для девушки было последним делом - говорить за спиной своего друга дурные слова, видеть в нем лишь соперника, при этом завидуя и ненавидя в глубине души. И на данный момент, ей именно так и казалось. Эктор Форт в ее глазах упал окончательно, превращаясь из раздражающего парня, который показался ей на какое-то время милым и заботливым, в двуличного лицемера.  — Ты серьезно, Эктор? Мы с Пау, который если ты еще не забыл, твой друг, просто говорили.  — Конечно, — горько усмехнулся футболист, — Не думал, что ты из тех, кто так легко попадется на его обаяние.  Луиза тяжело вздохнула, понимая что разговор принимает слишком напряженный для них обоих оборот, а продолжать так дальше у нее не было ни сил, ни желания.  — Почему тебя это вообще волнует? Оставь меня в покое и займись своим делом.  Взгляд Эктора устремился в пол, а губы чуть поджались. Парень замолчал на несколько мгновений, не зная, как ответить, но в тот миг, когда журналистка уже собиралась покинуть его компанию, сделал решительно сделал шаг ближе и обхватив не прикрытое тканью платья предплечье, заставил Луизу остановиться и встретиться с его взором вновь. В его карих омутах, напоминающих гладь темного янтаря, озаренного мягким светом, девушка наконец увидела его настоящего, не прикрытого маской наглости и грубости. Настоящий Эктор Форт был искренним, честным, милосердным и даже немного ранимым. Он не был одним из всех тех парней, что встречались на пути француженки ранее, он не был из тех, кто пытался казаться лучше, чем он есть на самом деле. Эктор делал все наоборот, выставляя себя в глазах других последним говнюком, за исключением таких редких моментов, когда скрывать свою истинную натуру не получалось и все чувства, что он испытывал глубоко внутри, вылезали из этой ямы, отражаясь в его глазах.  — Потому что ты мне не безразлична, Лу.  Казалось, что внутри Луизы перевернулся целый мир, после того, что она только что услышала. Не веря, или не желая верить собственным ушам, девушка опустила взгляд и чуть зажмурила глаза, в попытках скрыть волнение, такое же сильное, как и замешательство. Как он мог так поступать? Вот так просто брать и говорить о том, что она ему не безразлична. Это неправильно и противоестественно, учитывая их отношения. Он ведь толком не знал о ней ничего, не знал прошлого, не знал настоящего и не узнает прошлого, ибо никакого Эктора Форта в ее жизни быть не может.  — Давай не будем…, — хотела холодно и четко произнести Беллуа, но голос предательски дрогнул, а слова будто застряли поперек горла.  — Почему? — тихо спросил он, мягко поглаживая большим пальцем локоть девушки и заглядывая в опущенные глаза, — Почему ты все время отталкиваешь меня?  Потому что узнай меня настоящую, ты бы без раздумий сбежал от меня. Потому что я слишком сильно боюсь подпустить к себе кого-либо, страшась обжечься в итоге. Потому что тебе незачем быть с девушкой, у которой явные проблемы с доверием к людям из-за отсутствия примера нормальных отношений. Я хочу тебе верить, но я слишком труслива, чтобы это сделать и как бы сильно ты мне не нравился, я предпочту держать тебя на расстоянии, отталкивать тебя и в конечном счете полностью вычеркнуть из своей жизни, нежели довериться, открыться и позволить себе полюбить тебя.  — Потому что ты мне совершенно равнодушен, — вопреки своим мыслям, произнесла она, ощущая как ненависть к самой себе медленно разливается по сердцу.  Когда роковые слова сорвались с ее губ, Эктор на мгновение утратил всю связь с реальностью. Ее голос был спокойным, почти ледяным, в каждом слове он слышал не просто отказ, а самое настоящее безразличие, что ранило больнее любого упрека. Футболист почувствовал, как что-то внутри неприятно сжалось в тугой комок, мешая ему свободно вздохнуть. Карие глаза, обычно полные уверенности и огня, в миг потемнели, словно густые облака, предвещавшие приближение дождя, закрыли собой яркое солнце.  «Ты мне совершенно равнодушен». Эта фраза, такая простая, но такая разрушительная, звучала эхом в его голове. Он пытался понять: где он совершил ошибку? Почему ее взгляд, минутами ранее выражавший так много эмоций, вдруг стал таким отстраненным?  Эктор злился на себя, за то, что позволил себе надеяться, внушив себе несуществующих мыслей, внушив себе то, что может добиться Луизу. Он привык добиваться всего, но на сей раз потерпел неудачу, самую большую из всех, что могли произойти. Его сила, харизма и решительность оказались совершенно бесполезными, наверное, впервые за всю его восемнадцатилетнюю жизнь.  Медленно отпустив руку журналистки, парень сделал шаг назад, а затем развернувшись ушел, даже не глядя перед собой. В сердце скребло чувство пустоты, будто весь мир вокруг потерял краски. Но несмотря на всю эту боль, в нем горела одна мысль, что проскользнула сквозь тьму, стараясь хоть немного прибодрить его: «Я не могу просто сдаться».  Как жаль, что он не видел того, как с момента его ухода, Луиза прикрыла рот ладонью и отвернувшись лицом к стене, старалась заглушить нахлынувшие потоком слезы.