Lost in the Fire

Ночь опустилась над Барселоной. Луиза лежала в кровати, глядя в потолок, не смыкая глаз ни на минуту. Тишина в совершенно темной комнате давила сильнее, чем любой возможный звук. Ей бы стало куда проще, если бы их сосед-музыкант начал играть на своем рояле, нарушая это гробовое беззвучие. В таких условиях, девушке ничего не мешало уйти глубоко в свои мысли, кружащиеся вихрем в голове и не дающие ей заснуть.  Она вспоминала этот тягостный для них обоих момент снова и снова: как его щенячьи карие глаза смотрели на нее в немом ожидании, с толикой надежды, что еще осталась в его юной душе... и как они потухли в один миг, когда она произнесла это холодное и отстраненное «Ты мне совершенно равнодушен», словно эти слова ничего не значили вовсе. Но журналистка знала, что это чудовищная неправда, что слова, так неосторожно слетевшие с ее губ, были насквозь пропитаны ложью, которой она пыталась убедить его, но еще больше - саму себя. Эктор же принял ее слова за правду.  Дыхание Луизы замерло, словно что-то тяжелое надавило на ее грудную клетку, когда перед глазами встала эта картина. Эктор даже не стал спорить с ней, не предпринял никаких попыток переубедить ее. Он просто ушел, отпустил ее руку, которую до этого согревал теплом своих, как ей казалось, пылающих пальцев, лишая ее последней частички самого себя рядом. Она не могла смотреть на его отдаляющийся все больше и больше с каждой секундой силуэт и отвернулась, давая своим чувствам наконец выплеснуться. И плевать, что вокруг было множество незнакомых и таких заинтересованных в чужой личной жизни людей, что видели произошедшее между молодыми людьми. Ей было на это абсолютно плевать. Все что ее волновало в этот миг был оставивший ее парень, сердце которому она разбила окончательно и бесповоротно.  Почему я это сделала? Почему сказала это ему?  Луиза пыталась убедить себя в правильности своего поступка, что так будет лучше и таким образом она сберегла их обоих от неотвратимой ошибки, от которой в итоге будут страдать оба. Что держать его на расстоянии - это правильно, и даже необходимо, ведь она до мурашек по коже боялась его близости, его искренности, той силы, с которой молодой футболист пробивался сквозь бетонные стены, что она возводила вокруг себя годами. И ему, черт возьми, удалось это сделать. Благодаря его бесконечным усилиям, стены раскачивались, трескались и осыпались. Луиза же боялась их окончательного обвала. Боялась, что если она позволит себе быть уязвимой, то рано или поздно всё закончится далеко не счастливым концом. Она повернулась на бок, сжав в сомкнутых руках мягкую подушку, как будто это могло унять тупую и ноющую боль в области сердца. Луиза вспомнила его голос, его мягкость, граничащую с приятными ее слуху хриплыми нотками, делающими его лучшей музыкой для ушей француженки .Вспомнила его искреннюю улыбку, которой он одаривал ее даже когда девушка злилась или была раздражена чем-то, ту лёгкость, с которой он общался со всеми, и от которой он всегда казался таким близким и родным. И сейчас эта близость, казалось, улетучилась в одно мгновение. В то самое проклятое мгновение, когда она поступила как самый отвратительный в мире человек, сказав ему то, чего не должна была говорить никогда.  «Он заслуживает кого-то лучше, кого-то, кто не боится его любви,» - думала Луиза, и эта мысль болью отозвалась в её груди, словно вытягивала из нее душу, и оскверняла ее навязчивыми мыслями. Девушка оправдывала себя лишь тем, что хотела уберечь себя от неминуемого разочарования, от боли, что рано или поздно настигнет. И не только ее одну, а их обоих. Ведь любовь всегда была и останется для неё чем-то пугающим, опасным. Тем, к чему лучше не приближаться, тем, от чего лучше бежать, как от обжигающего пламени. Она видела, как разрушает людей чувство, которое, казалось бы, должно их объединять. Видела это на примере своей неполноценной семьи. Но чем больше она пыталась убедить себя, что поступила правильно, тем тяжелее становилось дышать. Луиза понимала, что эта ложь ранит не только Эктора, но и её саму, отравляя изнутри и оставляя после себя лишь глухую пустоту.  Взгляд девушки скользнул к окну, справа от ее кровати. Яркий лунный свет мягко пробивался сквозь полу-прозрачные шторы, и на долю секунды ей подумалось, что это не луна глядит на нее сейчас под покровом ночи, а сам Эктор, сменивший облик, чтобы наблюдать за ней. Ох, был бы сейчас Эктор рядом, журналистка сделала бы все, чтобы удержать его, не дать ему уйти. «А если он уйдёт? Если я действительно оттолкнула его навсегда?» Эта мысль была подобна ледяному хорошо поточенному ножу, разрезающему плоть до истечения багровой крови. Она хотела верить, что футболист поймёт её, что сможет простить, хоть и знала, что сама ни за что не простила бы человека после таких слов. Луиза была уверена в том, что терпение Эктора на сей раз точно иссякнет, он сдастся окончательно, и постарается сделать все, чтобы обходить ее поле зрения.  Француженка перевернулась на другой бок, чувствуя, как усталость медленно накатывает, но сознание всё равно держит её на грани. В этой мертвой тишине, в которой не было слышно ни единого звука, помимо ее собственного сердцебиения, она наконец поняла, что впервые за долгое время действительно хочет чего-то. Она хочет вернуться к нему, объясниться, признаться, что все её слова были ложью, так несправедливо брошенные ему прямо в лицо. Сказать, что он не равнодушен ей, что его присутствие это единственное, что заставляет её чувствовать себя живой. Впервые за очень, очень долгое время. Беззвучные, горькие слезы потекли по ее щекам двумя солеными дорожками одновременно, но она быстро стерла их, словно боялась признаться даже самой себе в своих чувствах. Она знала, что сделала больно Эктору, но не могла найти в себе силы исправить это. Луиза коснулась пальцами своих искусанных до крови губ, вспоминая, как её голос дрожал, когда она произносила те ужасные слова, хоть она и сумела создать видимость безразличия и холодности в этот момент.  Слабачка. Ты просто никчемная слабачка, которая только и делает, что постоянно жалеет себя, выставляя себя главной жертвой и совсем не думая о чувствах других людей вокруг себя. В чем твоя проблема, Луиза Беллуа? Почему ты не можешь быть, как все? Любить, как все? Не бояться ничего, не затачивать себя придуманной в собственной же голове крепости, не пуская туда никого в страхе быть отверженной, брошенной и несчастной...

***

Вечерняя тренировка была напряженной. Несмотря на победу в матче второго тура Лиги чемпионов, Ханси Флик не давал своим подопечным ни минуты спокойствия. Расслабляться было нельзя, да и некогда, впереди команду ждала череда ответственных матчей как в примере, так и в главной лиге Европы, куда входили игры с Алавесом, Севильей и самое главное - Мюнхенской Баварией и Реал Мадридом. Эктор горел идеей выйти на поле во всех следующих матчах и показать себя в самом лучшем свете, ибо на кону была возможность быть заявленным в стартовом составе, что значило для молодого защитника очень много. Хоть и Эктор выкладывался на тренировке, как впрочем и всегда, мыслями он был где-то далеко, явно не на Сиутат-Эспортива.  Парень не мог остановить поток мыслей, постоянно прокручивая в голове события вчерашнего вечера. То, как Луиза его отвергла, с каким безразличием в серо-зеленых глазах она глядела на него, проговаривая эти слова, надолго застрявшие в его голове. Сердце сжималось от боли и горечи, испытанной в тот миг. Он хотел убедить себя, что это всё — просто защитная реакция с её стороны, что она сказала это из страха или замешательства. Но неуверенность пожирала его изнутри. До одного единственного момента, вселившего в него былую уверенность и вернувшую надежду, которую парень уже успел похоронить.  Остаток вечера Эктор провел в компании Ламина, Гави и Алекса Бальде, стараясь не обращать внимания на присутствие журналистки в зале, нацепив на лицо маску вселенского спокойствия и притворяясь, что все в порядке. Но глаза его не переставали искать потерявшуюся в толпе, после их разговора француженку, высматривая её облик во всех незнакомых девушках и каждый раз разочаровываясь, когда не мог найти ее.  В скором времени, когда парень совсем потерял надежду хотя бы одним глазом увидеть Луизу и убедиться в том, что с ее проблемной головой ничего не стряслось в очередной раз, к его большому удивлению, его нашла Ребека, вытянув футболиста в более-менее безлюдное тихое место, чем вызвала обиженное надувание губ, словно он маленький ребенок, у своего молодого человека и ревностный взгляд которым он обвел фигуру отдаляющегося Форта.  — Ребе, какого черта? Я не хочу быть распятым на кресту твоим бешеным бойфрендом.  — Не будешь, он старается бороться с агрессией, — отмахнулась Домингес, останавливаясь и скрещивая руки на груди, — Мне нужно поговорить с тобой.  Мало мне было разговоров за этот вечер. — В общем, я только что была с Лу, проводила ее до машины и хотела сказать тебе о том, чтобы ты не воспринимал ее слов всерьез, — продолжила она, отчего парень нахмурил брови, — Знаю, то, что я сейчас делаю - не совсем правильно и узнай она об этом, скорее всего перестала бы со мной общаться, но однажды таким образом Карла спасла мои отношения и я не могу поступить по-другому по отношению к такому же дорогому мне человеку. Ты ей действительно важен, Эктор. Я видела как она смотрит на тебя, как меняется выражение ее глаз, когда она говорит о тебе, с каким сожалением она только что говорила о совершенной ошибке. Равнодушный человек не стал бы вести себя так, Форт. И я прошу тебя сейчас об одном - ни в коем случае не сдавайся, если она тебе также дорога. Луиза - замечательный человек, но ей трудно довериться кому-либо, а еще труднее - сказать о своих истинных чувствах напрямую, и у нее есть на то весомые причины, поверь мне. Поэтому... просто не опускай руки, ладно? Такие девушки - большая редкость в наше время, не упусти ее.  И сейчас, прокручивая в голове слова Ребеки, парень был решительно настроен на продолжение своих попыток добиться расположения Луизы к себе. Она не ненавидела его, ей не было все равно на него, нет, девушка всего лишь боялась. Боялась довериться ему, впустить с свою жизнь и самое главное - в сердце и теперь, удостоверившись в этом, он с уверенностью мог сказать, что не собирается сдаваться, ни за что. Пусть она даже напрямую пошлет его на три веселые буквы, он пропустит эти слова мимо ушей, превратит их в своем подсознании на лучший комплимент и будет продолжать свои действия. Теперь, его уж точно ничего не остановит.  Когда тренировка, выжавшая из всех парней последние соки и остатки желания жить и что-либо делать, наконец подошла к концу, Эктор заметил, что Луиза, совсем недавно сидящая на трибунах и усердно что-то записывающая в свой блокнот, исчезла. Это показалось парню довольно странным, ведь у нее было запланировано небольшое пост-тренировочное интервью для некоторых парней, по причине которого она собственно и приехала в центр.  «Может ушла по делам, или отошла в дамскую комнату?» — попытался он оправдать отсутствие журналистки и успокоить себя этим самым, но тревога, что уже успела расползтись по его душе, говорила об обратном, внушая парню немедленно начать поиски Беллуа.  — Ты не видел Луизу? — поинтересовался сначала он у Ламина, опустошающего рядом бутылку воды.  — Видел. Она убежала куда-то в спешке минут пять назад, если не меньше. И если не ошибаюсь, то в сторону парковки. Как я понял, интервью сегодня не будет, поэтому я предупрежу остальных.  — Храни тебя Господь, чувак! — прокричал убегающий к указанному месту Эктор, на что Ямаль улыбнулся, покачав головой.  Даже не сменив спортивную форму в которой он изрядно пропотел, на обычную выходную одежду, футболист, словно на автопилоте направился на парковку и уже издали его взору открылся еле различимый силуэт Луизы. Девушка стояла недалеко от черного внедорожника, и как казалось Эктору с расстояния в несколько метров, она была напряжена. Напротив нее был мужчина, чьи жесты и выражения лица излучали агрессию. Он изумительно походил на саму журналистку внешне и Форт соответственно мог предположить, что рядом с ней стоял ее отец. Странно, но только сейчас он задумался над тем, что никогда ничего не слышал о семье журналистки, зная только то, что она наполовину француженка и является кузиной Карлы.  — Либо ты сейчас же сядешь в эту чертову машину и подпишешь документы, либо я заставлю тебя сделать это силой, Луиза! — отдаленно услышал парень и ускорил шаг, понимая, что девушка находится в опасности.  — Отвали от меня! Я сказала тебе - нет. Плевать мне на твои угрозы, делай что хочешь!   В следующий миг, высокий седовласый мужчина сделал шаг вперед и поднял руку, явно намереваясь ударить свою дочь. И сделал бы это, если бы не вовремя подоспевший Эктор, что встал между родственниками, закрывая собой Луизу, схватив руку француза в воздухе и с силой сжав ее, прокручивая. — Не смей, — голосом, что был холоднее льда, процедил сквозь зубы молодой защитник, еле сдерживаясь, чтобы не превратить лицо этого подонка в месиво. Карие глаза заблестели гневом, а мышцы напряглись, готовые к любому исходу событий.  Бернард обвел футболиста взглядом, полным презрения. На его лице не читался ни страх, ни растерянность, только лишь животная злость и высокомерное безразличие, будто перед ним стоял не человек, а безродная дворняга.  — Уйди с глаз моих долой, щенок. Это не твое дело, не вмешивайся, — небрежно кинул мужчина, стараясь вырваться из железной хватки футболиста, но сильно уступал тому в физической форме.  — Когда ты замахиваешься на нее и хочешь ударить, это уже становится моим делом, — собрав остатки спокойствия во единое целое, произнес парень, но голос его все еще звучал угрожающе.  Луиза, которая, как показалось Эктору, несмотря на все происходящее, совсем не боялась мужчины, что звался ее отцом, коснулась плеча испанца, мягко сжимая и проговорила взволнованным, но в то же время твердым и уверенным голосом: — Эктор, пожалуйста, не нужно... Футболист этого не видел, ведь стоял спиной к девушке, но на ее лице впервые за последние несколько минут, проведенных здесь, появилась настоящая эмоция. Ей было все равно на саму себя, свою участь она давно приняла. Но с момента появления на этой чертовой парковке Эктора, единственное, что ее волновало - это был он. Брюнет ничего не ответил, лишь повернулся на долю секунды и бросил короткий взгляд через плечо, полный решимости, при этом замечая, как в больших зеленых глазах напротив все больше и больше растет тревога.  — Луиза никуда с тобой не пойдет, — продолжил парень, не отводя глаз от Бернарда, уже морщившегося от боли в кисти, — Ты можешь быть богатым, влиятельным, да хоть самим королем Испании, мне плевать. Но это не дает тебе права обращаться со свой дочерью таким образом!  Тонкие губы мсье Беллуа искривились в ехидной усмешке, так, словно перед ним не находился полный уверенности и храбрости молодой человек, до боли сжимающий его никчемную руку, которой он собирался ударить свою родную дочь, а какое-то забавное препятствие, букашка, которую он с минуты на минуту смахнет со своего выхоленного пальто, пройдет мимо и продолжит свой путь как ни в чем не бывало.  — Мальчик, ты понятия не имеешь, с кем разговариваешь. — Да насрать мне, если честно, — хмыкнул футболист, —   А вот ты понятия не имеешь, на что и против кого я готов пойти ради неё. Ты, может быть и привык запугивать людей у себя в лягушатнике, но здесь, на моей родине так не делается, мужик. Со мной это не сработает, будь в курсе.  Бернард замер на какое-то время, явно не ожидая такого отпора от молодого футболиста, казавшимся далеко не таким смелым на первый взгляд. От внимания Луизы не укрылось то, как он разрывается между желанием продолжить конфликт и осознанием того, что перед ним стоит человек, который явно не собирается отступать и действительно будет защищать его дочку до последней минуты, если это понадобиться.  — Вы еще не знаете, с кем связались, глупые дети, — бросил мужчина напоследок, после чего Эктор наконец отпустил его руку и он развернувшись сел в свою машину, уезжая и оставляя молодых людей наедине.  Луиза стояла неподвижно, ее ладонь все еще покоилась на плече футболиста, а ее сердце стучало так громко, что казалось, его звук слышно на весь пустующий паркинг. Форт наконец повернулся к ней, и его напряженный взгляд мгновенно смягчился, когда он увидел ее милое взволнованное личико. Парень аккуратно коснулся руки журналистки, что была на его плече и мягко накрыл ее, а после и вторую, прижав их сцепленные ладони к своей груди.  — Ты в порядке? — спросил он тихо, но с явными нотками тревоги.  Луиза стояла в шаге от него, всё ещё ошеломлённая тем, что только что произошло. Она утвердительно кивнула, смотря в какую-то точку позади парня, но он отчетливо ощущал, как подрагивают ее холодные руки. Еще никогда ранее Эктор не видел ее в таком состоянии. Обычно дерзкая, сильная и быть может немного нагловатая журналистка, что привыкла даже в самых напряженных и трудных ситуациях быстро брать себя в руки и надевать на лицо маску безразличия, предстала перед ним в совершенно ином облике. Она была растеряна, прежняя уверенность и твердость улетучилась, словно ее и не было никогда, с уходом отца, и уступила место смятению.  Одна ладонь футболиста выскользнула и пробравшись к ее лицу, дотронулась до подбородка его любимым и привычным жестом, что грело ее сердце каждый раз, хоть француженка и не признавалась в этом даже самой себе. Глаза, напоминающие густую лесную листву в летнюю пору, поднялись и встретились с его - цвета свежесваренного крепкого кофе, от которых веяло теплом и нежностью, на которую только был способен парень.  — Лу, я не знаю, какие у вас отношения и что произошло, но знай - тебе нечего бояться, хорошо? Я всегда рядом, а со мной тебе не грозит никакая опасность, оставь это на меня, — заверил он журналистку, ласково поглаживая большим пальцем мягкую щеку.  Ничего не говоря, Луиза поддалась вперед и окончательно сократив расстояние между ними, крепко обняла футболиста, позволяя своему телу прижаться к его: такому теплому и сильному, и как бы странно это ни было - родному. Её руки обвились вокруг его шеи, пальцы зарылись в копну мягких кучерявых волос, к которым она так давно мечтала дотронуться, а лицо утонуло в мягкой ткани его спортивной формы.   Она почувствовала, как Эктор мгновенно замер, чуть напрягшись всем телом, словно от неожиданности не зная что делать в такой момент, а потом его руки, опускаясь на ее лопатки, мягко обняли в ответ. Футболист уткнулся носом в ее шелковистые русые волосы, делая глубокий вдох и ощущая приятный аромат нежного кокоса на пару с фруктово-древесными нотками фрезии. Он прикрыл глаза в умиротворении и наконец мог с уверенностью сказать, что чувствует несоизмеримое спокойствие, приятно растекшееся по телу.  Его объятия были крепкими, но вовсе не давящими, полными тихой и в то же время неотступной поддержки. Луиза действительно поверила в его слова, убеждаясь в том, что отныне она всегда будет под защитой и никакие угрозы отца, сплетни бывших однокурсниц и прочие невзгоды не коснутся ее. Теперь у нее появился человек, на которого она может положиться, кто будет рядом, несмотря ни на что, даже если она будет прогонять его от себя подальше. Он останется и сделает все, чтобы сберечь ее от жестокости этого мира.  В этот миг Луиза ощутила целую бурю эмоций, накативших также неожиданно, как шторм посреди моря в некогда тихую погоду. Всё напряжение, накопившееся за годы её страха и боли, начало отступать, уступая место чувству нежданного, но такого нужного ей тепла. Прижимаясь к его сильной груди, она чувствовала, как сердце Эктора стучит под её щекой — уверенно и спокойно, как будто он пытался передать ей всю свою силу, непоколебимость и решительность, с которой он выстоял против ее отца. В её голове пронеслась тысяча мыслей: как много он для неё значил на самом деле, хоть она и пыталась это всячески отрицать, как часто она отталкивала его, говоря не самые приятные вещи, боясь показаться уязвимой, о чем она ужасно жалела. А теперь, стоя в его объятиях, она вдруг поняла, как сильно ей этого не хватало. Луиза впервые за долгое время почувствовала себя в безопасности, рядом с кем-то, кто действительно заботился о ней.   — Спасибо, спасибо тебе, Эктор, — чуть отстраняясь, проговорила девушка, глядя на него с бесконечной благодарностью, — Если бы не ты… Он слегка нахмурил брови и вопросительно взглянул на француженку:  — Почему ты благодаришь меня? — спросил футболист, его голос был низким и тёплым, как уютный шёпот в тишине, — Я сделал то, что должен был сделать, amor.  Её дыхание сбилось. Эктор произнес эти слова с такой легкостью, так просто, так естественно, как будто защищать её — это его единственная миссия в жизни.  Что же ты со мной делаешь, Эктор Форт? — Не правда, ничего ты мне не должен, — покачала головой русоволосая, отрицая сказанное им, но была перебита:  — Нет, правда. И даже не думай спорить со мной. А еще ты сегодня не должна ехать одна. Поехали со мной, окей? Мой мотоцикл, упаси боже моим родным его увидеть, припаркован неподалеку, и я знаю просто отличное место, где подают самую лучшую турецкую пахлаву в городе, — предложил он, даря ей ту самую ободряющую улыбку, которая была способна моментально согреть её. — Подожди, а как ты догадался, что я ее люблю?  — Секрет.  — Ладно, упустим этот момент. И опять же, Эктор, ты в спортивной форме, а на улице не лето, ты простынешь.  — Ух ты, ты заботишься о моем здоровье. Это определенно прогресс, — игриво улыбнулся защитник, вызывая смешок, слетевший с губ Луизы и получая от нее кулаком в плечо.  — Амеба. Иди переодевайся, а я сама как-нибудь доберусь до дома.  — Размечталась, — фыркнул он, схватив девушку за ладонь и потащив ее в сторону раздевалки.  На лице француженки появилось выражение страха и она активно замотала головой, в тщетных попытках вырываться из каменной хватки парня.  — Форт, не смей! Я и близко к этому адскому месту не подойду! Да я лучше съем один из плесневых культур, которые Ребе выращивает, чем окажусь на расстоянии пяти метров от вашей раздевалки.  — Не бойся, трусиха, я же тебя не вовнутрь затаскиваю. Посидишь на стульчике, пока я быстренько приму душ и переоденусь. Не хочу, чтобы ты стояла на улице, кто знает какой еще чокнутый захочет украсть тебя.  — Единственный чокнутый, который пытается украсть меня на данный момент  - это ты!  Но спорить с Эктором было бесполезно и Луиза действительно осталась ждать футболиста, пока тот завершит со своими делами. Около пятнадцати минут она сидела в пустом коридоре, разглядывая живописную белую стену, после чего защитник, переодевшийся в повседневную одежду, а именно в светло-синие джинсы, футболку серого цвета с эмблемой клуба и легкую куртку сверху, появился перед ее взором и щелкнул журналистку по носу, заставив тем самым ее подняться с места и следовать за ним.  — Готова прокатиться с ветерком? — бодро произнес он.  — Может лучше на такси? — неуверенно предложила русоволосая, делая умоляющее лицо. Но в следующий миг ей вдруг вспомнился один интересный факт, из-за чего она остановилась посреди улицы и напомнила его и самому защитнику, — Подожди-ка, Форт, у тебя же прав нет.  В ответ парень неловко почесал затылок и пожал плечами.  — Ну, пусть это будет нашей общей небольшой тайной.  — Ты в своем уме? Это же статья, неандерталец! Лишение свободы от трех месяцев до полугода. Нет, я на такое не пойду, — решительно отказалась от опасной затеи француженка, складывая руки на груди и отворачиваясь.  Кареглазый обошел упертую девушку и оказавшись прямо перед ней, дотронулся до кончиков ее мягких волос, прокручивая прядь меж пальцев.  — Да ладно тебе, никто не узнает. К тому же, меня пока ни разу не останавливали, так что все нормально будет.  — Нет, нет и еще раз нет!  — Давай так: если ты поедешь со мной, то я обещаю, что больше не буду вести себя как придурок на пресс-конференциях.  Луиза громко фыркнула, желая дать наглому футболисту подзатыльника, как это делала обычно Карла с Пабло, когда тот выводил художницу из себя.  — Обнаглел? Попробуй хоть еще раз повторить то, что было до матча с «Янг Бойз», я скажу Флику, что это ты подменивал ему бутылки с обычной водой на газированную. Представляю, как он обрадуется.  — Хей, это несправедливо! И делал я это, к твоему сведению, не по собственной воле. Это придурок-Ламин, которому я проспорил желание и его глупые шутки.  Луиза усмехнулась и в ее голове пронеслась мысль: «Когда ты в последний раз делала что-то, что заставило бы твой адреналин подскочить в жилах?». Если не считать избиение дочери ректора в Страсбурге, тогда это было довольно давно.  — Знаешь что, а пошли. Но если нас остановят дорожные полицейские, я скажу - что ты меня похитил.  Эктор победно сжал кулак, улыбаясь так, словно стал чемпионом мира.  — Обещаю, ты не пожалеешь, amor.

***

Луиза пожалела. Мало того, сесть на мотоцикл в общем-то было идеей так себе, так она еще и умудрилась сесть на мотоцикл, за рулем которого был Эктор - подросток без водительских прав и как выяснилось умений. По началу, девушка думала о том, что он действительно неплохо и аккуратно водит, но стоило им выехать на свободное шоссе без радаров и гаишников, Эктор вдруг забыл о том, что он футболист, а не участник мотокросса, и ему не обязательно буквально лететь на своем железном коне, как он выразился. Эти действия молодого защитника, заставили Луизу прижаться к его широкой спине вплотную и крепче обнять парня, сцепляя руки на его торсе. Ей было страшно смотреть на происходящее вокруг, поэтому девушка просто зажмурила глаза и молилась всем святым, чтобы они сегодня добрались до места назначения целыми и невредимыми.  Усилиями Эктора, молодые люди через каких-то полчаса, сидели за столиком в полу-пустой уютной кондитерской, расположившейся на окраине города. Перед ними стояла большая тарелка с золотистой пахлавой, так очаровательно пахнущей медом и свежими фисташками, и чайник с ароматным черным чаем. Владелец этого места был турком, как и сами работники, потому и сомнений в невероятном и самое главное оригинальном вкусе сладости не возникало. Футболист предложил Луизе устроить «пахлавный марафон», чтобы выяснить кто сумеет съесть больше. — Спорим, ты и половину этого не осилишь, — игриво предложил защитник.  Конечно, Луиза и без его слов это знала, ибо при всей ее любви к сладкому, есть его в таких количествах она была не способна. Зубы и поджелудочная не сказали бы спасибо журналистке за такое количество употребленного сахара. Но азарт, пробудившийся ровно в тот миг, когда глаза защитника загорелись недобрым огнем, был сильнее ее чувства разумного.  — Спорим. Готовься выполнять желание, Форт, — улыбнулась девушка, предвкушая победу, зная, что парень спортсмен и есть много сладостей им вообще нельзя, потому и он вряд ли сможет выиграть у нее - заядлой сладкоежки.  — Я всегда побеждаю, amor,— он развел руками в своей самоуверенной манере, закидывая целиком в рот квадратик пахлавы и сразу запивая его чаем, стараясь перебить убийственную приторность.  Видимо, выражение лица испанца выдало неготовность его организма к такой дозе, отчего Луиза заливисто рассмеялась и ему стало абсолютно все равно на разъедающую ротовую полость сладость угощения. От улыбки, появившейся на пухлых губах журналистки, что теперь блестели от сиропа, на душе стало спокойнее. Эктор ведь только этого и старался добиться - увидеть ее счастливой и беззаботной, разгоняя остатки воспоминаний той неприятной сцены, что приключилась с ней.  — Сказал, человек, который неделю назад проиграл Ламину желание.  — Я поддавался.  — Ну да, конечно, — с напускной серьезностью согласилась Лу, после чего задала интересующий ее все это время вопрос, — Откуда тебе мотоцикл? Раз прав у тебя нет, и если меня не обманул слух, то и родители твои не в курсе его существования.  — На самом деле, он не то что бы мой. Официально, байк принадлежит Алексу, то есть, мы оформили все документы на него, но платил за него и соответственно использую - я.  Ну вот, докатились, я связалась с будущим уголовником.  — Ты же понимаешь, что это статья? — вскинув бровь вверх, произнесла журналистка.  — Понимаю. Но никто кроме меня, Алекса и теперь тебя об этом не знает. И я очень надеюсь, что не узнает, — подмигнул Форт, подталкивая к ней еще один кусочек пахлавы, на что француженка беззлобно закатила глаза, — Вот получу права в декабре и буду спокойно водить хоть самосвал.  — Пока ты их не получишь, даже не вздумай мне больше предлагать с тобой куда-то ехать. Мне хватило приключений на пять лет вперед.  — Вот как, значит ты уже думаешь о наших будущих свиданиях. Возьму на заметку, Беллуа.  Эктор немного наклонился вперед, приближаясь к лицу журналистки, что пылало от смущения и довольный до жути, улыбался как чеширский кот. Луизе захотелось стереть это самодовольное выражение с его смазливой мордашки. Недовольно надув губы, она хлопнула его по руке, да так сильно, что футболист слегка дернулся, театрально прижимая пострадавшее место к своему сердцу.  — Больно, женщина!  — Ты заслужил, — пожала плечами Беллуа, как ни в чем не бывало.  После этого, парень продолжил рассказывать различные забавные истории из жизни. К примеру то, как он в детстве постриг мамину шубу, прямо перед отъездом в Мюнхен, из-за чего маленького Эктора отправили на целый месяц жить к бабушке, пока родители полетели в отпуск без него. Луиза не смогла сдержать смеха, представляя то, как семилетний будущий футболист держит в руках острые ножницы и отрезает кусочки меха с материнской шубы, после чего получает не хилых таких звездюль. Но в следующий миг, смех сменился тишиной. Она опустила взгляд, нервно теребя пальцами край салфетки и было заметно, что она опять погрузилась в свои мысли.  — Эктор..., — начала она тихо, и футболист сразу же насторожился, склоняясь ближе. — Не пугай меня.  Луиза сделала глубокий вдох, собираясь мыслями и так и не решаясь поднять голову.  — Я хотела извиниться за то, что сказала вчера. О том, что ты мне равнодушен. Это... это неправда, я просто испугалась твоих слов и не не знала, как реагировать. А сегодняшняя сцена на парковке...  Брюнет видел, как тяжело ей давались эти слова, как она чуть ли не задыхается от волнения, произнося их сейчас и ему вспомнилось то, что сказала ему Ребе: «...ей трудно довериться кому-либо, а еще труднее - сказать о своих истинных чувствах напрямую, и у нее есть на то весомые причины, поверь мне». Кажется теперь, увидев своими глазами то, что происходило между Луизой и ее мерзким отцом, он начинал понимать что все это значило. Начал понимать, почему она отталкивает его и так сильно боится довериться.   Он осторожно накрыл ее похолодевшую ладонь, что не прекращала мучать несчастную салфетку, и ободряюще сжал, согревая своим теплом. Она наконец нашла в себе силы поднять на него свой взгляд и футболист задержал дыхание на долю секунды, восхищаясь их волшебной красотой. Зеленые глаза Луизы ассоциировались у него с долгожданным пробуждением весны, после холодной зимней поры. В них было можно разглядеть отблески дикой природы - то ли глубокое озеро, укрытое среди высоких гор, чья вода была кристаллически чистой и отражала в себе лесную зелень, то ли ранние ростки, пробивающиеся сквозь землю с наступлением периода цветения. Глаза француженки, впрочем как и все, что было в ней - было особенным для Эктора и он был готов ежедневно говорить ей о том, насколько она прекрасна и необычна, вот только бы никаких слов в этом мире не хватило для этого.  — Тебе не стоит извиняться. Я знал, что ты это не всерьез и знаю, что тебе трудно говорить о своих переживаниях, поэтому я ни в коем случае не давлю на тебя. Ты сможешь еще рассказать мне об этом, только сделаешь это тогда, когда сама будешь готова, а не потому что считаешь, что должна. Договорились?  Край губ Луизы чуть приподнялся в благодарной улыбке и она кивнула в согласии. Как бы сильно я не хотел узнать, что у тебя на душе, я не собираюсь заставлять тебя идти наперекор своим чувствам и желаниям. У нас еще будет достаточно времени на то, чтобы узнать друг друга.  — Вот и замечательно. Кстати, я все же съел больше, так что готовься выполнять желание, amor.  — Черт, это ты мне так зубы заговорил, что я и не заметила, — Луиза накрыла лицо ладонями, делая мученическую гримасу, вызывая тем самым смех Эктора.