Lost in the Fire

Луиза не любила аэропорты. В ее памяти, они отпечатались как места расставаний, печали и слез. Аэропорты напоминали ей о собственном детстве, когда им с мамой приходилось постоянно переезжать из одной страны в другую. Уезд из Барселоны же всегда сопровождался сценами проводов любимых и ныне покойных бабушки с дедушкой, тети с мужем и их дочерью, кузиной француженки - Карлы. Маленькая зеленоглазая девочка горько плакала, махая рукой на прощание и до победного конца всматриваясь в лица родных, пока они не исчезали из поля ее зрения. Хоть у нее никогда и не было, по сути, дома, но расставаться с местом, где живут все близкие тебе люди резало острым ножом прямо по сердцу. Беллуа не помнила сколько раз она оставляла позади себя жизнь, построенную с нуля, друзей, учебные заведения и наконец дома, каждый угол которых хранил в себе самые разнообразные воспоминания. Это происходило так часто, что со временем, девушка научилась не привязываться ни к одному месту, городу и более того - к людям. Все всегда оканчивалось одинаково, так зачем мучать себя глупыми сентиментами, если можно просто не воспринимать ничего и никого близко к сердцу? Так, этот принцип и закрепился за Луизой. Она, хоть и являлась для общества открытым человеком, старалась не подпускать людей близко к себе, страшась того, что рано или поздно кто-то из них решит оставить другого, уйти из его жизни навсегда и больше не вернуться. Неважно это была сама Луиза или человек, с которым ее теперь связывало что-то. Больно будет в любом случае.  Это как бояться упасть со скейта и никогда не кататься на нем. Кому-то это могло показаться трусливым решением, ведь в чем же тогда смысл твоего существования, если ты не можешь себе позволить элементарных людских чувств, из которых, впрочем, и складывалось все бытие человеческое. Но Луиза была глубоко убеждена в правоте своих личных взглядов на порядок вещей в мире и обществе, считая, что таким образом ей намного проще и спокойнее жить.  Но даже эти мысли не спасали журналистку от резко накатившей тоски в барселонском аэропорту, вылет откуда был связан далеко не с самыми счастливыми моментами из детства. Немного приободряло присутствие рядом Ребеки, с которой Луиза старалась как можно чаще разговаривать на разные темы, отвлекаясь от меланхоличных думок таким образом. Так они заболтались вплоть до самой дороги к самолету и уже пройдя внутрь, отвлеклись на вопросы с расположением и вещами. Сидели они рядом друг с другом, что несомненно являлось плюсом для обоих, ведь порознь девушки уж точно заскучали бы. Полет обещал быть довольно продолжительным, а сидеть пять часов в одиночку, либо с незнакомцем было бы самой настоящей пыткой для Беллуа.  Из вещей с собой у француженки была лишь розовая сумка для путешествий с секретиком, куда вполне вмещалось все необходимое, чего нельзя было и предположить при первом взгляде на нее. Пытаясь поместить ее в ручную кладь над своим сиденьем, что было совсем не просто из-за чьих-то вещей, лежащих уже там, взор Луизы невольно зацепился за появившегося рядом Эктора, справившегося с аналогичной задачей куда более быстро и ловко, нежели она, отчего девушка фыркнула. Заметив боковым зрением ее мучения, Форт улыбнулся краем губ и покачав головой, помог зеленоглазой, безмолвно выхватив из рук той сумку и аккуратно убрав ее в положенное место. Поначалу непонимающий и в какой-то мере недоброжелательный взгляд Беллуа вмиг переменился. Опустив глаза в пол, девушка не знала, как поступать дальше и что говорить от неожиданного смущения, взявшегося не пойми откуда. И пока она собиралась с мыслями, раздумывая свой следующий шаг, футболист, беззлобно, что было совсем не присуще ему, если дело касалось разговора с ней, произнес:  — Обращайся, нахалка.  Не дождавшись ответа со стороны «нахалки», Эктор занял свое место, которое оказалось в соседнем ряду от ее. Последнее чего сейчас могла пожелать Луиза, так это лететь около пяти часов в самолете с Фортом, когда их разделяло не больше полутора метров расстояния. Потому, обернувшись, девушка хотела было сесть около окна, но увидела подозрительно довольно улыбающуюся физиономию Ребеки.  — Лу, можно я сяду у окошка, пожалуйста? — умоляюще сложила руки Домингес и русоволосая не смогла противиться подруге, присаживаясь рядом, — Слушай, это, конечно, не мое дело, но что происходит между вами с Эктором, — чуть тише проговорила она, наклоняясь ближе и осторожно косясь на самого футболиста, надевшего наушники и закрывшего глаза.  — Да вы с Карлой сговорились что ли? — шепотом прокричала Беллуа, — Ничего, Ребе, абсолютно ничего. Он раздражает меня, я раздражаю его. Вот и все происходящее между нами.  — Я не хотела этого упоминать, но твое упрямство просто заставляет меня это сделать. В тот вечер, на дне рождении Карлы, я видела как он заревновал тебя к Кубарси и оттащил в сторону поговорить. Я хоть и не слышала ничего, но визуально могу сказать, что между вами можно было заряжать электроприборы, ведь искры от ваших выяснений отношений были похлеще чем от вольтовой дуги. — Я понятия не имею, что такое «вольтовая дуга», но со всем остальным категорически не согласна. Он меня не ревновал к Пау, он - просто идиот, который не выдерживает мысли того, что его друг может общаться с девушками. Так что ничего из вышесказанного тобой не было, это все фантасмагория, — уверяла испанку Луиза, пытаясь попутно и себе внушить сие мысль.  — Окей, а я знать не знаю, что такое фантасмагория, — развела руками Ребека, покачав головой, — Предлагаю прекратить говорить непонятными словами, поэтому скажу как есть - вы, два твердолобых человека, еще сами не замечаете всей той химии, что возникает при каждой вашей встрече. И не спорь, замечать все мелкие детали меня научила твоя сестра, так что считай, что ты будешь спорить с Карлой. А это всегда проигрышный вариант.  Ну да, в этом Ребе точно права. Но во всем остальном? Права ли она в своих суждениях о ревности Эктора, или ей просто показалось, как это обычно бывает со всеми людьми? Права ли она в том, что между нами есть химия? Неужели, я начинаю испытывать к нему что-то большее, нежели просто неприязнь?…  Луиза перевела взгляд на Эктора. Рассматривая его идеальный во всех смыслах профиль, она поймала себя на мысли, что в таком виде он был очень даже милым - совершенно умиротворенный и расслабленный, с прикрытыми веками и подрагивающими время от времени длинными ресницами, он казался безобидным. Глядя на него сейчас, она бы никогда не подумала о том, что этот человек способен на грубость, на несдержанное поведение рядом с девушкой, на агрессивность в каждом своем действии и сказанном слове. Эктор Форт наконец-то выглядел как обычный, вполне себе нормальный парень и не представлял из себя худший ночной кошмар Луизы.  Это потому что он молчит, не раскрывая рта, из которого льются рекой самые хамские высказывания и не обводит тебя своим циничным, насмехающимся взглядом. Приди в себя, дура, он - самовлюбленный козел с непомерным эго. И перестань пялиться, заметит еще и зазнается.  Голос разума вовремя дал Луизе проверку реальности, быстро опустив на землю и сняв розовые очки, застилавшие на некоторый миг ее глаза. Девушка отвернулась, не желая больше видеть Эктора, ибо чем дольше она разглядывала его неподвижную фигуру, тем более нормальным он казался и тем более задорным становился взгляд Ребеки, убеждающейся в своих словах. 

***

Каждая игра было волнительной для Эктора, в не зависимости от того, будь это дружеский матч, либо матч в рамках «Лиги Чемпионов». Насколько он себя помнил, тревога всегда присутствовало в нем перед игрой, даже во времена Хави, и это несомненно мешало. Возможно, одной из основных причин возникновения порой низких показателей его игры являлось чрезмерное накручивание себя. Как бы он не старался, избавиться от мыслей по типу «ты - неудачник, у тебя ничего не получается и ты не заслужил своего места в команде, полной яркими талантами» давалось очень нелегко. В частности, за последний месяц количество таких мыслей в голове защитника увеличилось вдвое, с приходом нового тренера и неопределенностью положения самого Форта. Он выкладывался на все сто, если не двести, на тренировках, следовал всем указам Флика, не ел и не пил лишнего, боясь увидеть на весах сдвиг, дабы сохранить свое драгоценное место в команде. Повторять судьбу лучшего друга - Марка Гиу, принявшего согласованное с руководством решение покинуть «Барсу» еще летом, он уж точно не хотел, потому и готов был идти на любые жертвы ради своей мечты.  По этой причине, помимо усердных занятий спортом и строгих диет, он старался разобраться в себе и собственных думках, пока они его окончательно не довели и не превратили в неуверенного в себе тряпку, вместо решительного и сильного футболиста, достойного также своего места в команде, всеобщего признания и возможности сверкать наравне с остальными молодыми игроками, а не угасать на их фоне, не быть бледным и незамеченным никем пятном.  Своими мыслями, он, естественно, ни с кем не делился и не собирался это делать от слова совсем. Зачем грузить своих близких людей проблемами, которые принадлежат только ему и с которыми разбираться должен он сам, если у них и своих проблем наверняка хватало? Вот именно, что незачем. Покуда он в состоянии решить все самостоятельно, он будет продолжать усердно молчать и хранить свои тараканы при себе.  Не успели ребята приземлиться в Монако и насладиться коротким отдыхом в несколько часов, тренер уже отрабатывал на них свои новопридуманные упражнения посреди стадиона «Луи второго». Эктор был готов поставить на кон свою правую руку и поклясться в том, что Флику они приснились, когда мужчина спал с температурой под сорок, ибо человек со здоровым рассудком до такого додуматься не мог. Даже игроки, чья физическая подготовка была лучше, чем у среднестатистического футболиста, под конец таких тренировок обессилено падали на газон, не желая больше с него вставать.  — Мне кажется умереть где-то на свалке было бы легче и приятнее, чем вот это все, — тяжело дыша проговорил Ямаль, приземляясь на скамье рядом с Эктором, жадно поглощающего воду.  — Теперь я понимаю, почему все немцы такие суровые. Если они растут в таких условиях, грех быть жизнерадостным человеком, — согласился Форт и откинул в сторону опустошенную бутылку, — Как думаешь, у нас останутся силы до вечера?  — Думаю к вечеру нам надо будет заказать по гробу на каждого из присутствующих. А что?  — Да так, хотел в клуб пойти, — поделился планами испанец, замечая как в глазах друга просыпается интерес, — Ты как? Со мной? А черт, прости, забыл что ты малышня и тебя туда не пропустят.  — Пошел-ка ты нахер, Форт,  — Ламин показал ему средний палец, и услышав выкрик со стороны, где стоял тренер, толкнул защитника, призывая к движению, — Пошли, иначе реально до вечера не доживем.  — Ребят, кто может пойти со мной? Мне срочно нужна помощь! Не успевший последовать за своим товарищем по команде и включиться в тренировку после недолгой передышки, Эктор остановился и переключил свое внимание на запыхавшуюся Ребеку, которая судя по всему бежала сюда со всех ног.  — Ребе, что случилось? Все нормально? — поинтересовался парень, подходя к физиотерапевту, выглядящей крайне взволнованно.  — Нет, не нормально. Мы с Луизой шли к вам и она упала на лестницах, подвернув ногу. Нужно отвезти ее в больницу, но некому, Педри сегодня нет с вами.  — Где она? Отведи меня к ней!  В душе Эктора моментально появилась неосознанная тревога. В висках застучала кровь, а в горле появился удушающий ком. Он испугался за журналистку. Испугался за ту, которая никак по сути не должна беспокоить его, за ту, на которую ему должно быть абсолютно все равно. Но вопреки здравому смыслу, мысли в голове проносились со скоростью света и одна была хуже другой. Ему было страшно представить, каким было ее падение и какую травму она могла получить. — Хорошо, спасибо!  Игнорируя голос Ханси Флика, зовущий его по фамилии и приказывающий немедленно вернуться на поле и продолжить тренировку, парень помчался за Ребекой, будучи не в силах думать о чем-то, помимо пострадавшей глупой журналистке, которая в очередной раз умудрилась попасть в неприятность и нуждалась в помощи. Вскоре они оказались в лазарете, где на кушетке полулежала Луиза, держащая на лодыжке пакет со льдом. Девушка сильно закусила нижнюю губу, видимо, мучаясь от боли в ноге, и сжала свободной рукой край кушетки. Услышав звук открывшейся двери, она обернулась в их сторону и несмотря на жуткий дискомфорт в поврежденном органе, приняла полностью сидячее положение, при этом шикнув и прикусив губу сильнее, после чего округлила глаза от удивления.  — Эктор? — не поверила своему зрительному анализатору русоволосая, думая, что начала бредить от приступа боли, — Что ты… почему…?  — Что ж ты такая косячная? — проговорил защитник, подходя ближе к Беллуа, которая никак не могла отойти от шока, и попутно заказывая такси в приложении, — Ребе, не беспокойся, я отвезу ее в больницу, а ты езжай за Карлой. Как будем там, пришлю адрес, ладно?  Не успела Домингес что-то сказать в ответ, как Эктор подхватил на руки француженку, которой эта идея явно не пришлась по душе и поспешил удалиться, оставив опешившую Ребеку одну в кабинете.  — Ты что творишь? — опомнившись после минутного ступора, воспротивилась Лу, — Верни меня обратно немедленно и убери свои руки!  — У тебя растяжение лодыжки. Возможно перелом, поэтому ходить сейчас ты вряд ли сможешь. Так что перестать ворчать и позволь мне позаботиться о твоей проблемной заднице или поползешь до больницы сама, — как ни в чем не бывало произнес Форт, останавливаясь посреди коридора и заглядывая в серо-зеленые глаза девушки, в которых он не отметил привычной злости и раздражения. Одно лишь непонимание происходящего.  Осознание того, что он держит у себя на руках девушку, заставляющую его чувствовать неизведанной природы эмоции, которых ранее у молодого защитника еще не наблюдалось, заставило его слегка покраснеть. Француженка нашла точку опоры на широких плечах футболиста, отчего тот ощущал тепло ее нежных ладоней, заставляющее все клетки его организма чуть напрячься. Его же руки крепко обхватили ее тонкую осиную талию и округлые бедра, держа девушку так, будто от этого зависела вся его жизнь. Парень заметил как тяжело вздымается ее грудь от частых дыхательных движений и понял, что она борется с кошмарной болью, пока он стоит на месте и думает о глупостях.  — Не надо впутывать в это мою драгоценную задницу. Да и вообще, зачем тебе понадобилось этим заниматься? Не надо делать вид, что тебе не плевать на меня, — фыркнула Беллуа, отворачиваясь, когда защитник продолжил путь к выходу из стадиона.  — А ты у нас обладаешь всевидящим оком? Знаешь все обо всех и можешь читать мысли?  — Я точно знаю, что раздражаю тебя. Поэтому и не понимаю причину твоей заботы.  — Я - альтруист, — коротко ответил парень, на что Луиза закатила глаза.  Заказанное минутами ранее такси уже дожидалось молодых людей. Увидев приближающуюся парочку, водитель открыл им дверь, за что Эктор его поблагодарил и помог журналистке сесть, стараясь при этом действовать максимально аккуратно и не задеть поврежденную область ноги. Справившись с этой задачей, Форт расположился рядом с ней, чем вновь удивил русоволосую и указал таксисту куда надо ехать.  Первые несколько минут пути прошли в абсолютной тишине, ровно до тех пор, пока защитник не перевел взгляд на стажерку и не заметил того, как она шмыгает носом и вытирает слезы с влажных щек.  — Эй, ты чего? Не реви, пожалуйста, — не зная как правильно поступать в таком случае, проговорил он, легко дотрагиваясь до ее запястья.  — Мне доверили серьезное дело, а я опять всех подвела. Меня же теперь точно уволят и даже Карла не сможет помочь, — немного задыхаясь ответила Лу.  — Ты несколько минут назад получила травму ноги и все, что тебя беспокоит это то, что тебя могут уволить? Серьезно? — не смог сдержать смешка Форт, но увидев как она заплакала пуще прежнего, вмиг сменил выражения лица и коснулся ее подбородка, заставляя Луизу поднять взгляд и посмотреть на него, — Послушай, в жизни случается всякая фигня, я как никто иной это знаю. Но ничего не имеет такую ценность, как наше здоровье. Если понадобится, я сам поговорю с начальством и сделаю все, чтобы они тебя оставили, хорошо? Ты только не реви так, а то краснеешь как перезрелый помидор.  Произнеся эти слова, до Эктора только сейчас дошло, что ему скорее всего тоже крышка и его ждет такая же судьба, как и Луизу. Он настолько сильно был перепуган словами Ребеки, что и времени для особых размышлений не уделил и рванул к журналистке, не думая о последствиях, которые его будут ждать после. Как бы не было стыдно это признавать, но ему было совершенно индифферентно на крики Флика, на то, что он сбежал с тренировки, на то, что скорее всего после такого его выкинут к чертям собачьим из клуба, а может и того хуже - переведут опять в сегунду. В тот момент, как впрочем и в этот, его интересовала только она. Сумасбродная малознакомая девчонка, действующая ему на нервы, которая в эту секунду сидела рядом с ним в такси с поврежденной ногой, плакала и смотрела на него своими большими бездонными глазами цвета фисташек.  — Спасибо, — тихим голосом сказала она, после чего отвернулась в сторону окна, наблюдая за сменяющимся пейзажем.  — За что?  — За все.  Было заметно, что Луизе пришлось переступить через себя, чтобы поблагодарить парня, но правда заключалась в том, что он даже и не надеялся услышать из ее уст волшебное слово. Потому и ее небольшого «спасибо», было вполне достаточно доя того, чтобы на губах Эктора появилось подобие улыбки, а по душе расползлось мягкое тепло, согревающее изнутри.  По приезду в клинику, футболист помог девушке выйти из машины и донес ее на руках вплоть до приемной, где он вкратце объяснил проблему медсестре, после чего Луизу двое работников уложили на кушетку и увезли на обследование, отрывая от Эктора. Прежде чем она скрылась за стенами палаты, журналистка кинула последний взгляд на испанца и если ему не померещилось, то лицо ее в этот миг действительно выражало искреннюю благодарность. Ну или он по крайней мере надеялся на это.  Парень прошел в зону ожидания, куда его провела настойчивая медсестра, несмотря на его возражения и стал ждать вердикта доктора, нервно стуча ногой. Минуты ожидания добивали тишиной и пустотой. Каждый прошедший мимо человек, заставлял Форта резко дернуться, поднимая взгляд и в очередной раз разочаровываясь. В скором времени также прибыли Карла, Педри и Ребека, которой защитник, как и обещал, отправил адрес больницы.  — Врач уже что-то говорил или она еще на обследовании? — сразу же поинтересовалась обеспокоенная Гарсия, пока стоящим рядом муж, пытался заставить ее для начала хотя бы сесть на стул рядом со своим сокомандником.  — Пока нет, ее увезли около тридцати минут назад, если не больше, — покачал головой Эктор, после чего Карла нервно запустила пальцы в волосы.  — Надеюсь она не умудрилась получить перелом.  — Пчелка, не изводи себя, давай присядем. Ребе ведь сказала, что обошлось растяжением. Уверен, все будет хорошо и врач в скором времени подтвердит наши догадки, — пытался успокоить свою даму сердца Гонсалес, держа за руку и поглаживая тыльную сторону.  В следующую минуту, словно услышав полузащитника, в зал ожидания вошел высокий седеющий мужчина средних лет в белом халате.  — Вы родные Луизы Беллуа?  — Да! — хором сказала вся компания и подскочила со своих мест.  — У мисс Беллуа растяжение голеностопного сустава правой ноги. Растяжение средней тяжести, так что беспокоиться не о чем. Мы поставили ей шину, и уже в течении нескольких дней она вновь сможет ходить. Но все же, для профилактики я бы рекомендовал ей остаться в клинике хотя бы на два дня, — произнес врач.  С ней все хорошо.  После слов доктора, Эктор ощутил волну облегчения снизошедшую на него и мог наконец спокойно выдохнуть. И ровно в этот момент, когда эмоции, одурманившие его мысли, утихли, и им на замену пришел здравый смысл, он наконец осознал всю абсурдность происходящего. Какой гормон ударил ему в голову, что он так отреагировал на новость о падении Луизы? Почему сорвался с тренировки, если его положение в клубе и перед тренером и без того было шатким? Ради чего? Ради человека, который его наверняка всей душой презирал и даже не терпел его присутствия рядом? Это же бред какой-то. Меня не должно беспокоить все происходящее с этой журналисткой. Кто она вообще такая, чтобы я еще и думал о ней? — Эктор, — позвала парня Карла, перед тем как последовать за врачем в палату к сестре, — Ты идешь?  Действительно, иду ли я? Хочу ли я пойти в ту чертову палату и окончательно убедиться в ее целости и сохранности? Узнать, как она будет вести себя рядом со мной, что скажет? Нет, конечно нет. Мне плевать.  — Я… эм, нет, наверное. Мне уже пора, иначе Флик точно расчленит меня и разошлет мои останки родственникам в подарочной коробке, — неловко почесал затылок защитник, стараясь убедить себя в безразличии по отношению к Луизе.  — А, ну… хорошо. Спасибо тебе большое, что привез ее и не оставил одну, не знаю, что бы мы делали без тебя.  Карла одарила его благодарной улыбкой и хлопком по плечу напоследок и покинула его компанию, устремляясь на встречу с кузиной. Эктор, оставшийся в длинном светлом коридоре совершенно один, запустил руки в волосы, с силой их сжав и пнул железную скамью напротив, выплескивая на несчастный предмет всю свою злость, скопившуюся внутри от усердных раздумий. Весь его привычный мир рушился на глазах, покой летел к чертям, а вместе с тем и способность держать себя в руках. Он терял контроль над своими мыслями, над своими чувствами и даже над своими действиями. Будто голова, сердце и все остальное тело жили отдельными жизнями. Голова понимала, что он ведет себя странно, принимает глупые решения и действует неразумно. Сердцу же было все равно. Оно поступало так, как считало нужным. 

***

Взгляд Луизы упирался в белую стенку напротив, которая начала бы раздражать ее своей идеальной белизной и совершенной пустотой, если бы не действие обезболивающих, от которых вся нервная система вмиг затихла и успокоилась, и на место интенсивной боли от малейшего прикосновения и раздражающей пульсации в ноге, пришло расслабление. Помимо очевидного плюса в виде снятия болевых ощущений, от препарата хотелось спать, что было большим минусом. Да так сильно, что Беллуа не могла найти в себе сил взять в руки телефон и написать Хелен, либо одному из других своих коллег о том, что на завтрашней игре ее не будет. Возможно, и на всех последующих, ибо увольнения ей не избежать. Никому не нужны безответственные работники, неумеющие выполнять задания нормально, без лишних проблем. А проблем на голову Луизы всегда приходилось достаточно.  Если понадобится, я сам поговорю с начальством и сделаю все, чтобы они тебя оставили, хорошо? Эти слова отпечатались в памяти Беллуа, хоть она и не придала этому виду, когда Эктор успокаивал ее по пути в клинику. Настораживающее, но при этом приятное волнение вновь растеклось по клеткам ее тела от одного воспоминания его слов, его касаний, его нежного и спокойного голоса, который ранее ей еще не удавалось слышать. Цепкие, мускулистые руки футболиста все еще ощущались на ее теле фантомными прикосновениями, которые, казалось, отпечатались на ней навсегда. Девушка видела его беспокойство, когда он только вошел в лазарет, заметив ее на кушетке, корчившуюся от боли и не могла перестать думать о его причине. Неужели, он действительно волновался за меня? — Лу, ты меня в могилу сведешь!  Голос вошедшей в палату Карлы рассеял мысли в голове журналистки. Увидев сестру, ее мужа и новоиспеченную подругу, Беллуа слабо и немного измученно улыбнулась, приподнимаясь на локтях. Ей было невероятно приятно видеть близких себе людей рядом в такой момент. Было приятно осознавать, что она не одна и есть люди, которым на нее не все равно.  — Я тоже рада тебя видеть, Карлита. Всех вас, — осевшим голосом произнесла француженка, когда кузина и Ребека по очереди обняли ее, — Ребе, спасибо за помощь. Без тебя я бы осталась лежать на тех лестницах.  — Перестань, мы обе знаем, что это неправда. Ребята и стафф обязательно помогли бы, не окажись я рядом или не хвати моих сил поднять тебя. Да и благодарить стоит не меня, на самом деле.  А Эктора. Наверняка так хотела ответить Домингес, но не стала договаривать фразу, зная, что младшая все сама и без этого поймет. И вправду, Форт оказался единственным, кто отозвался на просьбу физиотерапевтки, был тем, кто на своих руках нес ее всю дорогу и оставался рядом до тех пор, пока француженку не увезли на осмотр. Это дорогого стоило. Теперь, когда страх за собственное здоровье и место на работе отошли на второй план, Луиза осознала, что повела себя не совсем правильно по отношению к парню, нормально даже не поблагодарив его, ограничившись сухими «спасибо», прозвучавшим несколько грубо и безжизненно. Она хотела увидеть его, невзирая на жуткую сонливость, поговорить с ним и узнать, почему он вызвался ей помогать.  — Эктор здесь? Он придет? — с толикой надежды в голосе спросила она.  — Нет, родная, он ушел. Ему надо было вернуться на тренировку, — сожалея ответила Карла.  Ну да, конечно. А чего ты ждала, дура? Что он будет сидеть и дожидаться пока ему разрешат прийти к тебе? Что он вообще захочет видеть тебя? Помог и помог, он и этого делать был не обязан, с чего вдруг ему оставаться до конца и беспокоиться о тебе?