Lost in the Fire

Ожидание наступления вечера тяготило Луизу. Ощущение вселенской тяжести нависало над душой девушки, заставляло чувствовать себя так, будто она держит на своих плечах небосвод, чье бремя она не в силах нести. Хоть в глубине души она четко осознавала неизбежность этого разговора еще с самого начала, но она бы сделала все, чтобы отложить его на более долгий срок, а в идеале и вовсе не поднимать этой темы.  В ее голове не укладывалось, каким образом до Карлы дошли слухи о ее отчислении и кто именно был замешан в этом. Хотя, по поводу второго вопроса, сомнений не оставалось, ибо Луиза могла с уверенностью на сто процентов сказать имя того, кто мог бы это сделать. Оставалось понять, каким образом они разузнали об их родственных связях с Карлой и по какой причине решили донести именно до нее, а не до ее матери, к примеру.  Услышав голос сестры, только вошедшей в дом и ее шаги, направленные прямо в комнату, где оставалась Беллуа, француженка встала с кровати и перевела дыхание, стараясь отогнать от себя волнение.  — Лу? Я могу войти? — постучавшись, спросила Гарсия.  — Да, конечно, — голос младшей прозвучал как писк напуганной мыши, отчего она зажмурила глаза, мысленно ударяя себя по лбу, — Карла, клянусь, я могу тебе все объяснить. Умоляю, скажи мне, кто и что тебе рассказали? Я с утра извожу себя самыми разными мыслями, мне кажется я скоро с ума сойду.  — Милая, давай для начала мы присядем и успокоимся, хорошо?  Теплый взгляд карих глаз сестры заставил Луизу немного расслабиться. Она ожидала обвинений с ее стороны, потому как привыкла к тому, что для матери она всегда была виноватой в любой ситуации, что бы не случилось. Но Карла не была ее матерью, она была хоть и временами строгой, но все же понимающей и мягкосердечной старшей сестрой, которая никогда бы не стала верить грязным словам незнакомых людей о Луизе.  — Помни, что я на твоей стороне и не верю ни единому слову этой девушки. Но даже если это правда, я не осужу тебя ни в коем случае. Просто мне нужно услышать всю правду от тебя, — уголками губ улыбнулась Гарсия, поглаживая русоволосую по спине, — Сегодня утром мне написала некая Жизель. Сначала она представилась твоей подругой из Страсбурга, а еще она знала, что ты моя сестра. Потом она поинтересовалась все ли с тобой хорошо, и сказала что беспокоится о тебе после случившегося и пытается обелить твое имя в университете. Я спросила почему это она должна обелять твое имя, на что она ответила, что тебя отчислили из-за твоей… связи с одним из преподавателей.  Луиза опустила голову в ладони и закусила нижнюю губу, пытаясь изо всех сил не заплакать перед кузиной. Увидев это, Гарсия молча обняла ее, держа за руку, тем самым, заставляя Беллуа почувствовать себя в безопасности.  — Тише, тише, все хорошо. Я рядом, — успокаивала плачущую сестру Карла.  — Я… я не делала ничего такого. Все было совершенно по-другому, — задыхаясь произнесла Луиза, поборов поток слез, — Мсье Фредерик был моим наставником. Единственным человеком, которому было не наплевать на меня за то время, пока я была в Страсбурге. Благодаря нему я полюбила свою профессию, он даже нашел для меня хорошее место для стажировки и помог бы в следующем семестре с дипломной, если бы не долбанная Жизель.  Карла пока не до конца понимала слов сестры, но внутри нее уже начала зарождаться неприязнь к этой лживой французской интриганке по имени Жизель, которая пыталась оклеветать Луизу и обмануть Гарсию.  — Около двух недель назад, когда мы вернулись в университет после летних каникул, я начала замечать, что мои знакомые странно на меня косятся, сторонятся меня, шепчутся за спиной. Особо близких друзей у меня не было, но была одна девочка, с которой я ладила чуть лучше, чем с остальными. Я решила узнать у нее, что происходит и почему все так странно себя ведут. Она мне рассказала о том, что Жизель распустила слух, мол якобы я сплю с Фредериком. Мне это не понравилось и я… черт, мне ужасно стыдно за это. У меня тогда голова особо не работала, я была на эмоциях, слишком злая, вот и с дуру пошла и сломала нос Жизель, схватив за волосы и ударив лицом о парту, — Луиза громко выдохнула, вспоминая ту сцену, где она, ничего не слышавшая и видевшая вокруг себя от ярости, влетает в аудиторию полную студентами и уродует лицо девушки, — Жизель - дочь ректора. Меня вышвырнули без особых разбирательств, а слух о том, что между мной и Фредериком что-то есть укрепился, ведь ее отец постарался повесить на меня и это обвинение. И не только на меня. Фредерика тоже уволили, и случилось это из-за меня, из-за моей глупости и неумении держать себя в руках.  Луиза жалела о каждом своем шаге, сделанном тогда, о каждой своей мысли, пронесшейся в голове, о каждом неправильном движении, обо всем. Если бы у нее была возможность перевернуть время вспять, вернуться в прошлое и предотвратить это, она бы не задумываясь остановила бы себя от совершения фатальной ошибки.  — Лу, ты не виновата ни в чем…  — Нет, Карла, я виновата, — покачала головой русоволосая, прекрасно зная о своем проступке, — Нельзя было действовать на горячую голову. Я ведь толком не разобралась ни в чем и пошла сразу калечить человека. И из-за этого лишился работы человек, который ни в чем не был виновен. Тот, кто совсем не заслуживал этого.  — А Фредерик не попытался возразить? Сказать ректору, что все это выдумки?  Со своим преподавателем после случившегося, девушка не разговаривала. Ей было стыдно смотреть в глаза мужчине, пострадавшего по ее вине. Их последняя встреча была в кабинете ректора: Фредерик отчаянно пытался доказать мужчине лживость этих гнусных слухов, говорил о том, что Луиза одна из лучших студенток на курсе и все это делается, чтобы подставить ее. Но седовласый коррумпированный профессор, коим его считала Беллуа и добрая половина остальных учащихся, был непоколебим. Он исключил девушку, лишив при этом ее возможности учиться в каком-либо другом университете Франции и уволил Фредерика, чья дальнейшая судьба осталась неизвестной для нее.  — Карла, я сломала нос и разбила губу его дочери. Ты думаешь он стал бы слушать кого-то?  — Но… но почему она стала распускать о тебе слухи? Ей делать нечего? — никак не укладывалось в голове художницы.  Что ж, вот теперь мне втройне стыдно. — У нее была своя очень весомая причина, — Лу опустила взгляд в пол, не зная, как поведать Гарсии о самом позорном, по ее мнению, поступке, — За неделю до начала учебного года все новоиспеченные третьекурсники были на вечеринке и так получилось, что я поцеловалась с парнем Жизель. Да, я была не совсем трезвой, но это никак не оправдывает меня. Я знала, что они в отношениях и все равно позволила ему поцеловать себя. Черт, я просто отвратительна. Хуже меня человека еще поискать надо. Услышав сие признание из уст кузины, Карла потупила взгляд, словно подбирая в голове правильные слова. Луиза же строила в своем воображении различные сцены, где сестра всячески ругает ее, осуждает за такой поступок, за который стоило бы осудить. Какая нормальная девушка стала бы целоваться с занятым парнем, зная этот факт? Где была женская солидарность Луизы в этот момент, где была ее чертова гордость, в конце концов? Она сама до сих пор не до конца понимала, что заставило ее пойти на этот шаг, ведь этот парень ей даже не нравился, никогда ранее она не обращала на него особого внимания. Но что-то щелкнуло в ее голове, в тот злосчастный миг, когда молодые люди, забывшись отдались ритму музыки, на какие-то несколько секунд оказались на непозволительно близком расстоянии и их губы сомкнулись в непродолжительном поцелуе, свидетелем которого и стала сама Жизель. Луиза верила в то, что случившееся после этого, все слухи и отчисление в конечном счете, являлись наказанием свыше за ее непристойное поведение.  — Нет, ты далеко не отвратительна, — холодная ладонь Карлы оказалась поверх руки русоволосой и ободряюще сжала ее, — Мне больно слышать, что моя милая младшая сестренка считает себя отвратительной. И если хоть кто-то посмеет сказать о тебе такое, им придется иметь дело со мной. Все мы ошибаемся и это - совершенно нормально. Ты ошиблась, но самое главное, ты осознаешь свою ошибку и искренне сожалеешь. Это ли не говорит о тебе, как о хорошем человеке? Мы должны учиться на своих ошибках, учиться признавать их и расти на них, что ты и сделала. Поэтому я не вижу причин, по которым ты должна грызть себя изнутри и считать плохой.  — И ты не осудишь меня? Даже чуточку? — пришурилась Луиза, закусывая губу, на что старшая по-доброму улыбнулась и покачала головой.  — Нет, конечно. Ты же знаешь, я никогда бы не осудила тебя, родная, — Карла встала со своего места и подойдя к двери, продолжила, — Поехали со мной, к нам сейчас приедут Пабло с Ребе, мы решили устроить вечер ужастиков, потому что Гавира имел неосторожность сказать, что боится их.  Луиза не помнила того времени, когда она в последний раз собиралась смотреть фильмы с друзьями. Друзей у нее, однако, и не было никогда, по крайней мере настоящих и тех, кто оставался рядом с ней надолго, а не просто проходил мимо. Разве что с Карлой они были большими любительницами окружить себя одеялами, подушками и самыми различными вредными закусками и включить либо романтическую комедию начала нулевых, которые любила Беллуа, либо один из шедевров Тарантино, поклонницей которого была Гарсия.  — А они не будут против моего присутствия?  — Конечно, нет. Будет весело, посмотришь как раз на лицо Пабло, когда он осознает во что ввязался. — Как он вообще согласился прийти?  — А мы ему сказали, что будем обсуждать мой день рождения, который, кстати если ты не забыла, послезавтра.  Забыть о дне рождения человека, который тебя буквально вытащил из глубокой дыры и вернул к нормальной жизни было бы даже для Луизы чересчур. Еще до приезда в Испанию, русоволосая успела подготовить небольшой подарок для сестры и уверенно делала вид, что не помнит о приближающемся дне.  — А ты будешь отмечать? — поинтересовалась младшая, когда они стояли в прохожей и в поле ее зрения показалась черная машина второй половинки художницы, — Вот черт, Педри все это время ждал тут?  — Нет, он приехал пять минут назад. Узнай моя мама, что он ждет меня в машине, то незамедлительно занесла бы его в дом, накормила, напоила и сверху еще меня поругала бы, — надев на себя кожаную куртку, произнесла Карла, — Отмечать буду в нашем загородном доме, придут многие ребята из «Барсы», их девушки и некоторые мои хорошие знакомые.  Идея знакомства с новыми людьми, а в частности с которыми ты будешь работать и общаться довольно часто, ничуть не пугала Луизу, напротив, воодушевляла еще больше. Потому и мероприятие где соберется много незнакомцев, не заставляло ее нервничать. Но был один единственный вопрос, крутившийся в ее голове, не задать который она просто не могла: — А Эктор Форт тоже там будет?  На губах Карлы появилась хитрая ухмылка и Луиза была готова ущипнуть сестру, чтобы та не подумала ничего дурного. Впрочем, так она и поступила.  — Ай, дура, больно же! — выразила недовольство старшая и шлепнула француженку по руке, — Я ничего даже не сказала.  — А тебе и говорить не надо, твое лицо с субтитрами тебя выдает, — произнесла Лу, открывая входную дверь, — Так он будет или нет?  — Я вижу кое-кто заинтересовался Эктором, — Карла легонько стукнула сестру по плечу, возвращая улыбку Чеширского кота, — Будет. Хочешь я вас сведу?  От услышанного, Беллуа закашлялась, давясь прохладным сентябрьским воздухом. То, что выдавала порой ее кузина, могло пугать француженку, но чтобы сказать такое… Ну уж нет, ни за что, ни за какие деньги мира, она бы в жизни не стала даже пробовать общаться с этим полу-человеком, полу-обезьяной, не то, чтобы просить Карлу свести их.  — Фу, боже. Я хочу жить долго и счастливо, а такого счастья мне не надо, спасибо, — покачала головой Луиза.  Но своими словами она не сумела убедить художницу. Она знала свою сестру, знала, что ее очень редко интересовали парни, можно сказать, что почти никогда. Но когда Лу спросила про Эктора, в глубине ее серо-зеленых глаз появилась искорка, что не укрылось от внимания старшей. И уже доходя до машины, Карла все же сказала:  — Ну да, ну да, конечно. А щечки-то порозовели. 

***

Два дня пролетели почти незаметно. Луиза, все это время сидящая дома, потратила все утро тринадцатого сентября на подбор коротеньких вопросов, которые она должна будет задать завтра нескольким игрокам до начала тренировки. Хелен прислала список имен и не найдя среди них имя одного молодого защитника, с кем она имела «счастье» познакомиться, выдохнула с облегчением. Это было наверное глупо, но Лу дала себе слово избегать даже малейшей встречи с Эктором любой ценой и пытаться не попадаться в поле его зрения. Никто не знал до чего могли привести их стычки и споры, потому целесообразнее было бы уклоняться от них. Ведь терять работу и тем самым подставлять Карлу, поручившуюся за нее, она совсем не хотела. Ближе к трем часам дня, девушка все же решила отложить все, что связано с учебой и работой и наконец начать готовиться к вечеру. Выбор одежды еще со вчерашнего дня пал на коротенькое черное платье декольте с сердцеобразным вырезом на груди и любимые босоножки на каблуке, после которых она будет три дня учиться заново ходить, но что поделать, красота требовала жертв. Уложившись по времени с подготовкой, девушка побежала на улицу, где ее уже ждали Педри с именинницей. Присаживаясь, уже по традиции, на заднем сидении и ощущая себя ребенком пары, Луиза крепко обняла сестру, поздравляя еще раз с ее днем и вручила небольшую коробку от “Saint Laurent”, где лежала купленная в Парижском бутике сумочка.  — Лу, я же просила тебя без всего этого! Зачем надо было тратиться, дурында? Мне же неудобно! — протестовала Карла, не желая принимать и возвращая подарок, на что Лу передала коробку Педри, находящему всю эту сцену до ужаса забавной, и попросила положить ее в багажник, чтобы наверняка, — Я тебя когда-нибудь придушу. Спасибо большое, но правда не стоило.  — Еще как стоило. Это мой язык любви, между прочим. Дай мне выговориться.  Сорок минут проведенные в дороге прошли чересчур шумно, ибо нахождение двух сестер в одном месте не сулило ничего хорошего и это стоило бы запретить законом. Вопреки ожиданиям Лу, в которых Педри должен был высадить их на пол пути или держась за голову сбежать самому с криками о помощи, парень отлично влился в их атмосферу дурачества, на пару с ними распевая попсовые песни из плей-листа Карлы и обсуждая различные сплетни из жизни западных звезд.  К их приезду в загородный домик, там уже все было обставлено и подготовлено к прибытию гостей. Пока никто не успел переступить через порог помимо троицы, Луиза решила пройтись по трехэтажной вилле, в которой она некогда проводила много времени и полностью отдалась во власть ностальгических мыслей, унесших девушку далеко в детство. Девушка забрела в одну из гостевых комнат наверху, в ту самую, где она и оставалась раньше и присев на край кровати, грустно улыбнулась, вспоминая то, как весело на самом деле проходили ушедшие годы, вернуть которые она была не в силах.  Наверное, это было странно, но ни в одном из этих воспоминаний не было ее матери, только Карла и ее родители, по сути, заменившие ей семью. Беллуа не винила Камилу ни в чем, она знала, на какие жертвы пришлось пойти ее матери ради нее, но…  Но ведь она могла хоть иногда показывать то, что ей не все равно на меня. Даже сейчас, во время нахождения Луизы  в Барселоне, они ни разу не созванивались, только лишь обмениваясь короткими и сухими сообщениями. Все, чего девушка хотела, так это малейшее проявление тепла и заботы со стороны матери. Чтобы она была не просто матерью, а мамой. От мыслей Луизу отвлек звук открывшейся двери. Девушка, будто выпав из состояния некого забвения, поняла, что возможно она провела здесь больше одного часа, ведь за окнами уже потемнело, а снизу доносился шум музыки и голоса гостей, и забеспокоившаяся Карла пошла на ее поиски. Но обернувшись, француженка не обнаружила перед собой кузины. Вместо виновницы торжества, на пороге комнаты стоял последний человек, которого Луиза ожидала и желала сейчас видеть.  — Да ладно, серьезно? Это уже не смешно! — произнесла девушка, устремив взгляд к потолку и вставая с удобного места.  — Говоришь сама с собой? Ты в курсе, что это первый признак шизофрении? — донеслось из уст явно раздраженного Эктора.  — Какого хрена ты тут делаешь, одичалый? Почему даже в доме моей сестры ты не даешь мне покоя?  Забыв о своем обещании не влезать в конфликты с футболистом, Луиза подошла к нему ближе, заглядывая в его глаза, насколько это было возможно в темной комнате, единственным источником освещения которого был свет фонарей за окнами. Но и это не помешало молодому человеку обвести оценивающим взглядом тонкую фигурку русоволосой, удостоив каждый привлекательный изгиб своим вниманием и в конечном счете останавливаясь на ее милом личике, со сверкающими от злости зелеными глазами и поджатыми пухлыми губами. Он ощутил нежный аромат ее духов, отдающих мягким кокосовым шлейфом и освежающим бергамотом, что заставило футболиста на долю секунды прикрыть глаза и сделать вдох поглубже. Но в следующий миг, он словно опомнился и широко распахнул веки, видя перед собой ожидающее его ответа лицо Луизы. Эктор был готов поклясться в том, что еще никогда прежде не чувствовал себя более жалким и никчемным. Он сам не понял, что произошло с ним моментами ранее и каким образом эта наглая особа заставила его голову резко закружиться одним своим присутствием.  — Не зазнавайся, ладно? Я разлил напиток на футболку и Карла меня отправила наверх переодеться, — защитник покачал перед носом русоволосой футболку, которую ему одолжил Педри и посмотрел на нее как на самое глупое существо на планете, — А теперь, будь добра, дай мне переодеться. Хотя, можешь и остаться, если хочешь увидеть красивое мужское тело. На реплику парня, Беллуа сморщилась как от прокисшего молока и скривила губы, на что он только ухмыльнулся.  — Пожалуй воздержусь от такого зрелища. Детской порнографии, прости Господи, мне еще не хватало.  — Мне восемнадцать, пенсионерка, — хмыкнул Форт.  — А мне девятнадцать, детсадовец, — бросила напоследок Луиза и покинула пределы комнаты, направляясь к остальным гостям.  Найдя там Карлу, стоящую в компании, состоящей из шестерых людей, уже знакомых для француженки, за исключением одного единственного человека, она уверенными шагами подошла к ребятам, заняв место рядом с тем самым высоким незнакомцем и поздоровалась со всеми.  — Ты куда исчезла? — спросила Карла тоном беспокойной матери.  — Наверху была, и от усталости не заметила как пролетело время, — неловко улыбаясь пожала плечами младшая.  — Тебя не было почти полтора часа.  — Мамочка, прекращай с нотациями, оставь девочку в покое, — подмигнула стоящая рядом со своим молодым человеком Ребека, — Лу, ты уже знакома с Ламином и Пау?  — Только с Ламином, — русоволосая повернула голову в сторону смущенного крупного парня, который по виду был чуть младше нее, и очаровательно улыбнулась, заставляя того залиться краской пуще прежнего, — Пау? Не Кубарси, случайно? Я кажется видела твое имя в списке тех, с кем мне придется завтра немного пообщаться на камеру перед тренировкой. — Да, все верно. Пау Кубарси, — кивнул парень, чей грубоватый голос совсем не сочитался с по-детски милым лицом, — Ты и есть та самая крутая журналистка, которая разозлила Эктора?  Такой мимимишный, похож на хомячка. Вот с ним точно надо будет подружиться.  — Сделала что? — поперхнулась Карла, вопросительно глядя на кузину.  Вот черт, хомячок, чего же ты мне сразу подножку поставил.  — Карла, давай обсудим это позже, там правда, ничего особенного, — отмахнулась Беллуа, — Пау, а на какой позиции ты играешь?  Поняв, что пройдоха-француженка не настроена на разговор, Гарсия решила не донимать сестру с допросами, но отметила про себя, что обязательно припомнит ей это завтра. Луиза же с особым интересом слушала рассказы Кубарси и когда парень предложил ей взять чего-нибудь попить, то охотно согласилась, при этом следуя за ним. Дальнейший их диалог продолжился вдали от компании ребят, поглядывающих на них с хитрыми улыбками, и девушка солгала бы, сказав, что ей было неприятно находиться рядом с Пау. Его манера общения располагала к себе, то, как с юношеской застенчивостью он осторожно посматривал на нее и сразу же отводил взгляд, когда девушка замечала его голубые глаза на себе, одновременно забавляло и умиляло Луизу.  Наблюдавший за их непринужденной беседой, Эктор, сжимал желваки, видя как улыбается его близкому другу и младшему товарищу человек, вызывающий в нем все формы отвращения. Ему не нравилось то, что журналистка, которую он откровенно говоря считал хитроумной змеей и дурой без тормозов в голове, так спокойно и мило разговаривала с Кубарси, строя из себя саму невинность. И наконец дождавшись того момента, когда молодые люди наконец отлипнут друг от друга, а все остальные начнут двигаться под популярные песни латиноамериканских артистов, Форт подошел к танцующей Луизе и схватив ту за руку, оттащил ее от Ребеки, вопросительно проводившей их взглядом.  — Ты совсем обнаглел? Отпусти меня, потомок диких скунсов, — пыталась вырваться из крепкой хватки футболиста, русоволосая, повышая тон, — Если нас сейчас увидит Карла, она тебя в фарш превратит, придурошный. Прекрати портить праздник! Эктор все же слался под натиском девушки, освобождая ее запястье от своих пальцев, но отпускать Луизу просто так не собирался. Парень загородил ей путь, не давая вернуться журналистке к своим друзьям и чуть ли не прокричал ей в ухо из-за шумной музыки: — Это ты прекрати вешаться на шею моего друга! Он еще толком не разбирается в людях, а общение с такими самовлюбленными стервами как ты ему уж точно ни к чему.  С губ француженки слетел короткий смешок, после чего ее ладонь оказалась на предплечье защитника, напрягшегося в один миг от этого касания.  — Может быть он сам решит с какими самовлюбленными стервами ему стоит общаться, а с какими нет? Уже взрослый мальчик, как-нибудь и без тебя разберется.  Пальцы Эктора машинально накрыли ладонь Луизы, все еще покоящуюся на его плече, чуть сжимая. В следующую секунду, он резко притянул зеленоглазую к себе вплотную, отчего девушка споткнулась на месте и чуть было не упала, если бы не пара рук на талии, оказавшихся там так вовремя и удержавших ее в равновесии. Взор Беллуа рефлекторно упал на аккуратно очерченный контур губ Форта, а после вернулся к его шоколадным глазам, смотрящих на нее с неприкрытым волнением. Расстояние в несколько миллиметров заставило парня громко сглотнуть, но он не спешил отпускать ее из своих импровизированных объятий. Похоже, Луиза не разделяла его желаний и собрав всю силу внутри себя, оттолкнула защитника, словно вырвавшись из оков, и сделала три шага назад.  — Займись своим чертовым делом, Форт, и не смей лезть в мою жизнь!