Ты тот, кем ты хочешь быть

      Год назад.       Зачарованный лес, поприветствовал новых его обитателей порывистым ветром. Питер Пэн заметно отстал от героев, не желая вникать в их беседы, да и хоть немного сблизиться с ними считал для себя недопустимым. Ему были безразличны рассказы Авроры про судьбу леса, это был не его мир и оставаться здесь дольше суток ему категорически не прельщало.       Боль в сердце после выпущенной магии разрасталась в грудной клетке, вынуждая его замедлить шаг. Он задушено простонал, опускаясь на сырую землю, мгновенно вытаскивая собственное сердце.       Червоточина, нехотя сдавалась от наплыва красноватого свечения, но его было столь мало, что он неверующе качнул головой. Отпуская то, что сердцу дороже всего, Питер не получил предполагаемого вознаграждения, оно разрывалось с большей силой.       — Эй, ты в порядке?       Не чувствовать окружающую местность было отвратительно. Этот мир с обманчивыми лесами, ничуть не походил на Нетландию, Питер ненавидел зачарованный лес. Сжечь бы его целиком, раз Королева успехов не добилась, от этой мысли сердце загрохотало с новой силой в его длинных пальцах.       Питер поднял голову, через силу давя издевательскую улыбку.       — Невеста сыночка? — выдохнул он сквозь зубы, оглядывая Белль, что остановилась, замечая его пропажу. — Проваливай к нему, иначе я тебе в глотку запихаю твои наполненные жалостью красивые глазки.       Сердце кольнуло и Пэн с нечитаемым выражением лица уставился на него.       — Хочешь, чтобы я серенады пел, да бравыми речами молвил? — уничижительно прошептал он, невольно слегка его сжав от гнева, сам же сгибаясь от прошибающей боли.       Белль спешно отошла от него, чему он был несказанно рад, однако не поленилась предупредить остальных о том, что юноша похоже доживает свои последние минуты.       Испарина выступила на лбу, не смотря на прохладную погоду, он чувствовал неимоверный жар, что только усиливался. Шум поломанных веток под чьими-то ногами, даже при желание не услышал бы.       — Поднимайся, — грозный голос, выудил его поднять голову. — Доверия к тебе ни у кого нет, будешь под присмотром, пока не сгинешь.       — Какие оптимистичные прогнозы, — морщась усмехнулся он. — Да вы мне не сдались, я вернусь в Нетландию, только…       Реджина без удовольствия хмыкнула, наклоняясь к юноше.       — Не вернешься, — коротко бросила она. — Бобов больше нет, твоя тень сожжена, единственное что меня радует в этой ситуации, что ты сполна ощутишь все страдания, что доставил нам, — без тени сожаления процедила Реджина, с нескрываемым презрением. — От твоего убийства моё сердце темнее не станет, и сейчас у тебя два пути, либо ты встаешь и следуешь в зоне видимости с нами, либо я передавлю это черное пятно в твоей руке и избавлю мир от очередного сгустка зла.       Глубоко вдохнув, Пэн попытался воспроизвести магией подобии защиты, слабость накатила волной, сбивающей даже мысли в сознание. Вдавив сердце в грудь, он ощутил как-то почти разрывалось внутри. Не позволяя дать слабину, Питер поднялся на ноги держась за дерево. Какая уж битва, если он на ногах едва мог устоять.       Не дожидаясь его, Реджина пошла вперед, краем глаза наблюдая, что он следует за ней с легкой улыбкой. Приструнить наглого юнца хотелось с первых секунд знакомства с ним. Ей как никому было известно, сколько боли приносят уничижения, когда и ответить невозможно, тем кого страстно желаешь выпотрошить ржавым ножом.       — Не скалься там, — выдохнул Пэн ей в спину, что заставило улыбку на её лице только расшириться.

***

      Солнце жаром опаляло его лицо, пока он преодолевал расстояние до заведения «у бабушки». Питер отворил дверь, слыша, как колокольчик над дверью выдал его присутствие. Сидящая беловолосая девушка за столом, взгляда на него не подняла, увлеченно разговаривая с четой Прекрасных. Замечая у черного выхода двух женщин, он направился прямиком к ним, цепляя конец разговора о новой жизни.       — Ты! — прошипела Реджина, указав пальцем на юношу, что наигранно охнул. — Почему не сказал, про ваш план?       Питер Пэн вскинул брови, кривя губы.       — А я обязан отчитываться перед тобой? — нахально выпалил шатен, обведя их пальцем. — Не помню, что бы я давал слово быть хорошим мальчиком, впрочем, обязательно сдержу его, если черт возьми вспомню прошедший год! — зашипел он к концу фразы, кидая взгляд на Эмму. — Мне безразличны ваши россказни. Моя тень сожжена спасибо сыночку, у меня есть силы вас терпеть, пока спасительница не выдаст план, который вы сами не в состояние придумать!       Реджина уже хотела высказать, как Эмма вдруг заговорила первая, задумчиво уставившись на него:       — Вообще-то план есть, и ты сыграешь в нем не последнюю роль.       — Такая честь, — издевательски протянул Питер, поворачивая голову к Злой Королеве. — Уверен, за этот год мы стали отличными друзьями, я прямо чувствую невероятное притяжение, между нами. Угадаю, мы обсуждали твоих любовников, а я жаловался тебе на свою благоверную, — он скользнул взглядом по девице за столиком, вновь смотря на Королеву.       Реджина с отвращением скривила лицо, выражая одним видом мнение на его слова.       — Нужно собрать всех в ратуши, — пронзительным голосом начала Эмма. — А ваше злодейское прошлое, может сослужить службу, тот кто лишил весь город памяти, вероятно очень рад наблюдать за проделками своих деяний.       План был прост, однако даже Питер Пэн удивленно вскинул брови выслушав спасительницу, убеждаясь, что не зря они привезли её в город. Они исполнили его незамедлительно этим же днём.       Питер Пэн не обиделся, когда спасительница выразила, что он является в городе одним из самых подозреваемых личностей в этом кавардаке, напротив это льстило. В ратуши, когда собрался весь город, все произошло по плану Эммы. Вперед выступил Питер Пэн, привлекая внимание и тем самым навлекая на себя весь гнет жителей Сторибрука, что были только рады высказать злодею, о чем шептались друг с другом. Но неожиданно на его сторону встала Реджина, позволяя обвинить и себя. Оба здорово перепугали город, исчезая в землетрясение.       Уже в офисе мэра, они ждали Эмму, смешивая зелья и бесконечно споря друг с другом о правильности состава. Когда пришла Эмма, работа пошла быстрее.       — Все думают, что ты помогаешь Пэну из-за мести мне, — сообщила Эмма, усаживаясь за стол и ставя на него склянку с зельем памяти, остатки на дне сейчас были дороже золота. — Этого хватит, чтобы восстановить зелье?       Пэн первый схватил склянку, раздраженно выдыхая, что Эмма могла бы выпить и поменьше. Реджина забрала склянку, смотря на свету сколько там осталось.       — Почему ты ему веришь? — спросила Эмма, когда юноша принялся копошиться в сундучке Королевы, доставая, по его мнению, необходимые элементы.       — Не верю ни на миг, — легко отозвалась Реджина, смерив его уничтожающим взглядом, когда послышался его смешок. — Но лучше он будет на виду, чем строить козни за нашими спинами.       — О да, — протянул Пэн, громко поставив одно из зелий на стол. — Я же идиот, что лишил себя памяти. Будь это я, вы бы и не нашли нас с Антарес, вероятно, вы бы были уже глубоко в земле. И уж точно, я не стал бы показывать вам тот пергамент. Пока моя память не вернется вы в относительной безопасности, а уж потом, — он широко улыбнулся, издевательски выгибая бровь, — кто знает.       Эмма оживленно поднялась со стула, уже не в первой слыша про этот клочок бумаги.       — Я могу взглянуть на тот пергамент?       Реджина указала кивком головы на свой стол.       Питер Пэн глупцом не был, герои точно убедились в его осторожности или в уверенности, все же доверия к нему больше не стало. Питер помнил, как они исчезли и как тут же появились снова в Сторибруке, обвиняя его во всех бедах, и лишь потом, когда ажиотаж спал, все вдруг обратили внимание на свои изменения. Округлившийся живот Белоснежки и разно-пёстрые одеяния стали главным аргументов, что в зачарованном лесу они таки побывали. В тот же день Пэн обнаружил знакомый пергамент в своем ботинке, вдоль и поперек исписанный собственным подчерком.       Именно его Эмма и читала, полностью погрузившись в ровные буквы на желтоватой странице. В нем было сказано, что темное проклятие наложили герои, и, если заклятие даст другой эффект, следует винить злую ведьму запада, да как она выглядит неизвестно было. Зачарованный лес под её предводительством был, пока все прохлаждались в Сторибруке, и она всем бедам начало положила, раз они сподобились до проклятия.       — А зачем бы тебе писать самому себе письмо? — подозрительно прищурилась Эмма, отрываясь от текста. — Ведьма могла подкинуть или…       — Подпись видишь в конце? — устало повел бровью Пэн, Эмма посмотрела в пергамент, кивая. — Это имечко моё было в прошлом и фамилия настоящая. Малькольм Эскер, уверяю, об этом никому не было известно, даже сыночку, что пропал. Он знал фамилию, да вот имя я успел поменять еще до его рождения, — спокойно объяснял Питер. — Я не идиот, подобно вам, всегда имею запасной план. Перед своим заклятием я поступил также, написал все, на случай потери памяти или непредвиденных событий. В конце каждого письма я ставлю подпись, чтобы убедиться, что мне его не подкинули. Они всегда различны, узнав одну вы не сможете повторить следующую, чтобы я поверил, оттого без опаски объясняю.       Эмма расширила глаза, вскидывая брови от удивления. Восхищаться его осторожностью вслух она бы не стала, даже прислони к её горлу меч, но мысленно, женщина восторженно его похвалила.       — К тому же, эта магически заверенное письмо на крови, повторить подобное, не зная основы теневой магии, что проходит сквозь миры и границы, никому не удастся, — добавил Пэн. — Это точно писал я, но я не учёл многие факторы, оттого пергамент нам почти ничего не дает, кроме знаний о том, что есть главный враг — ведьма запада. Впервые моя осторожность в этом плане дала свои плоды.       Укладывая пергамент обратно в стол мэра, Эмма сложила руки на столе, оперев подбородок на них.       — Кто об этом знает?       Передав Питеру очередную склянку для смешивания, отнюдь без удовольствия. Реджина повернулась к Эмме прикидывая в голове короткий список.       — Белоснежка, Дэвид и мы трое, — ответила она, — другие могут помешать сплетнями. Пока эта информация остается конфиденциальной, однако и спрашивать про ведьму запада, а может кто видел её — бесполезно. Только внимания привлечем.       Смешав зелья, Пэн принялся трясти пузырек, усмехнувшись.       — Поэтому вопрос был кого расколдовывать тебя или Антарес, — скользнув по Эмме взглядом, выдал Питер с раздражением. — Антарес видела ведьму, распивала с ней чай ведя задушевные беседы, а в твою пользу высказались остальные, увы и ах, на очереди она, а Генри придется подождать.       Отобрав у него зелье, Реджина сжала его в руках, презрительно кривя губы.       — Не так важна очередность, — прошипела она, — если получится воспроизвести зелье один раз, в последующие труда не возникнет.       С беспокойством сжав склянку, Реджина глубоко выдохнула, осушая её во мгновенье. На секунду она прикрыла глаза, пытаясь вызвать хоть что-то в своей голове, но, когда прозвучал вполне ожидаемый вопрос спасительницы, в следующую минуту флакон полетел в стену, разбиваясь, осколками ложась на полу.       — Не хватает какого-то ингредиента, — зло свернув глазами, воскликнула Реджина, поворачиваясь к Пэну. — Что мы упускаем или лучше спросить из-за кого?       — Меня? — ровным голосом спросил Пэн, кривя лицо от возмущения. — Моя сила на пике, я могу сжечь дотла этот город со всеми обитателями и едва я умру, ведь добро сейчас зло перевешивает в моей гармонии сердца. Хотел бы убить вас, действовал куда изощрений, не выдумывая пергаменты и не тратя время в вашей, позвольте заметить, отнюдь не близкой мне компании.       Питеру не нужно было вырывать сердце, чтобы знать четкое положение сторон на нем. Зелье, выпитое, видно в зачарованном лесу, являло эти знания на подкорке. Он точно знал, когда червоточина разрастается и когда убавляется. Вернувшийся баланс, более того это соотношение было уж слишком геройским, заметно его нервировал и наталкивал на нестерпимое любопытство, что же черт возьми произошло в этом чертовом лесу?       — Зелье не воспроизвести, значит остается один путь — снятие амнезии через любимый вами способ, геройский, светлый и невинный, — Питер опирался руками на стол, сжимая столешницу. — Потеря памяти — это проклятие, значит его вполне можно снять поцелуем, — повел он плечом, резко отрываясь от стола и нависая над Эммой. — Расскажи мне все про Мию, если Антарес мне известна, то с этой девицей общение у нас не идет.       Пэн выложил телефон из кармана, убеждаясь, что девушка до сих пор не отвечает ему на сообщения. Реджина и Эмма переглядывались, не желая принимать его правду, однако мыслями понимали, что путь похоже действительно единственный. Конечно, был еще и Генри, но поцелуи Эммы не работали, а Реджину он не помнил. Вероятность, что Антарес полюбит Пэна была куда выше, чем то, что Генри воспылает сыновьей любовью к незнакомой женщине.       — Мы не в Нетландии, — язвительно напомнила Реджина, вставая рядом с Эммой. — Свои приказы, можешь оставить при себе, а вот когда люди просят, — она выжидающе смахнула темные пряди с лица, качнув головой, — они выражаются иначе. Я научила говорить Генри «спасибо» и «пожалуйста» в три года, не поленюсь и тебя приучить к этим словам. Может к своему трехсотлетию станешь вежливей.       Скрипнув зубами от злости, Питер едко улыбнулся, вздергивая подбородок.       — Вам же хуже, — процедил он, продолжая ухмыляться. — Что, уже не хочешь, чтобы сынишка тебя вспомнил? — изогнул бровь Пэн, обращаясь к Реджине, затем поворачиваясь и к Эмме. — А твоим родителям память и вовсе не сдалась, верно я понимаю? Выбора у вас дамы нет, мое пылающее сердце единственное, что может спасти город. Оставьте ваши материнские нравоучения и будь добра рассказать мне про мою благоверную, что уже сутки успешно мне не отвечает на сообщения!       Обессиленно опустив голову, Эмма взяла его телефон, дождавшись кивка головы. Она просмотрела сообщения, успела во время этого вскинуть брови и множество раз нахмуриться.       — Я попробую спросить у неё про тебя, но то, что она мне ничего не рассказывала, значит ты её не зацепил, — пожала плечами Эмма, возвращая парню телефон, ловя удивленный взгляд Реджины. — У нас доверительные отношения.       — Отлично, — взмахнула руками Реджина, возмущенно отходя от стола. — Наше решение — это свести двух подростков, вот уж не думала, что буду этим заниматься.       — Это одно из решений, — нетерпеливо воскликнул Пэн. — А вы не расслабляйтесь, будет славно если удастся вам самим вычислить ведьму запада.

***

      Во всепоглощающем недовольстве следуя точно за героями, Питер Пэн старался прекратить мысленно убивать всех, медленно, мучительно, забирая перед смертью каждого самое ценное в их жизнях. Боль беспокоила меньше, чем раздирающая злость.       Внезапный порыв ветра, за которым следовал громкий визжащий крик, заставил его ошеломленно перевести взор на летающее нечто, что норовило своими цепкими когтями схватить любого с земли. Он нагнулся, когда нечто пролетело прямо над головой, облетая круг и возвращаясь.       Питер было поднял руку, но магия не отозвалась. Существо возвращалось, а он спрятался в тени под деревом. В это время Белоснежка натянула тетиву, а Королева успела схватить ребенка на пути нечто, раньше, чем оно бы зацепилось своими когтями за него. Питер и не думал вмешиваться, облокотившись на дерево, наблюдал как Реджина со всем справилась, спасая разбойников.       Спасение… он понимал, что ему следует делать, но думать об этом куда проще, чем броситься на опасность, не имея и долю магии. Пэн догадывался, что, если ничего не предпримет, червоточина очень скоро настигнет его, обрывая дыхание.       Он подошел к ним, как раз, когда Белль выдвинула неоспоримую теорию про Оз. Проверить лучше, чем мучится вечность от этой боли.       — Три ведьмы, — глухо проскрипел Пэн, привлекая внимание, — да будем вам известно была еще четвертая в их кругах — злая ведьма запада. Имя её Зелина, летучие обезьяны её слуги уже много десятилетий.       Глубоко выдохнув, он вдруг понял, что новый вдох боли не причинил. Питер выпрямился, четко осознавая, что собственная жизнь нуждается в пересмотре, более того в кардинальных изменения если он хочет жить.       А он хотел.       — И мы ему поверим? — спросил Дэвид вполне обоснованно.       — Бывал я в тех землях, — продолжал Питер, не обращая внимание на недоверие, сердце словно благодарило его за выраженную помощь и ему этого было достаточно, чтобы не останавливаться. — Я встретил лишь волшебниц Востока и Севера, они-то мне и рассказали, что волшебница юга была отослана Зелиной в зачарованный лес. Если хотите сразиться с ведьмой, вам путь к ней, не зря та от неё избавилась.       — Это может быть ловушка, — покачала головой Реджина.       — Делайте как знаете, — усмехнулся Пэн, — мне же лучше, если вы меня не послушаете и ляжете здесь по могилам. Не так обидно будет примиряться с ролью героя.

***

      Ожидая девушку в переулке между гостиницей и кафе, Питер привалился к стене. Без удовольствия крутя в руках тонкую незажжённую сигарету, изрядно измятую за это время. Эмме нужен был повод начать разговор с девчонкой, и этим поводом была как раз-таки встреча. Спасительница без зазрения совести солжет, что видела её с каким-то парнем и расспросит. За несколько дней Пэну удалось понять, что Мия не желает изучать город, сидит в гостинице целыми днями и выходит в магазин, кафе, библиотеку с одной только целью, найти повод покурить в проулке.       Как и сейчас не видя ничего перед собой, девушка привалилась к стене, выуживая из кармана черной куртки пачку, подцепляя сигарету губами, а взгляд не отводя от телефона в руке. Тяжело дыша, та держала его горизонтально обоими руками, зажимая сигарету во рту, не в силах оторваться, чтобы и зажигалку достать.       Вздохнув, Пэн магией в кармане создал спички. Он подошел к ней ближе, доставая их и она наконец смогла оторваться от телефона буквально на секунду, удивленно расширив глаза.       Неутешительный звук донесшейся из телефона, вернул на себя внимание.       — О нет, — возмущенно отшатнулась она, врезаясь затылком в кирпичную стену дома, безнадега застыла в глазах, когда без удовольствия она вновь взглянула на него. — Не ожидала встретить тебя в этом богом забытом городишке.       Чиркнув спичкой по коробке, Пэн поднес к сигарете в её губах огонь, пока она затягивалась никотином, зажигая и свою.       — Приехал навестить братишку, — легко ответил он, не задумываясь. — Сторибрук никогда не пользовался популярностью, что тебя привело сюда?       Девушка глубоко выдохнула едкий дым, блокируя наконец телефон, который он уже хотел разбить.       — Работа мамы, а мы за ней прицепом, — пожала плечами Мия, вновь делая глубокую затяжку, словно стараясь быстрее выкурить. — Да, эм, — она запнулась, было видно, что хочет что-то сказать, однако в следующий момент безразлично махнула рукой, — на самом деле мне пора, — девчонка вновь достала из кармана телефон, утыкаясь в него, — семейный ужин. Опаздывать ни в коем случае нельзя, увидимся тогда… Питер.       Туша недокуренную сигарету об урну, она спешно выбросила её, скрываясь за углом здания. Разжав пальцы, Питер бросил свою сигарету, так и ни разу не вдохнув никотиновый дым, в которым ничуть не нуждался. Реакция девчонки озадачивала его, и ни черта ему не показалось, она нарочно игнорировала его в сообщениях, ведь от телефона почти не отрывалась.       Над головой прозвенел колокольчик, когда он уверенно зашел в кафе, опускаясь рядом с Белоснежкой, что удивленно на него взглянула, пододвигая к себе ближе книгу, что читала.       — Что ты хочешь? — беспокойно теребя уголок страницы, выдохнула она, не выдерживая пристального взгляда.       — Чай с мятой, — откинулся Питер на диванчик, — будь так любезна не отказать в просьбе заказать его, меня эта подозрительная старуха отказывается обслуживать. Удивительно, да? — не давая ей и ответить, продолжал он с нахальной деланной ухмылкой. — Я помогаю вам, а мне и чая не добиться в этой богадельне.       Желая избавиться от его общества, Белоснежка подозвала Руби озвучивая ей просьбу юноши.       — Радости деторождения? — усмехнулся Пэн, когда смог разглядеть книжку, что она читала. — Как-то поздновато на втором ребенке, не находишь?       Белоснежка еще более раздражённо тряхнула книгой, стараясь с помощью неё закрыться от него.       — А я ведь помню, как взял на руки Румпеля, — нарочито спокойно, с долей теплоты в голосе сказал Питер, замечая, как Белоснежка посмотрела на него поверх книги. — В первую секунду, я подумал: неужели это часть меня? Во вторую, какой же он хрупкий и он еще смотрел, знаешь так, будто с благодарностью за свое рождение. А в третью секунду я понял, что эта маленькая личинка заберет мою молодость, время, деньги и будет всю оставшуюся жизнь досаждать мне своими капризами.       Возмущенно стукнув книгой по столу, Белоснежка чуть ли не задыхалась от упреков, что собиралась сказать.       — Вот уж кому давать советы беременной женщине с играющими гормонами, так точно не тебе, — воскликнула она, припадая на спинку дивана, и оглаживая свой живот, в попытке успокоиться.       В этот момент Руби поставила на их стол кружку с сахарницей, немного задержавшись, словно спрашивая нужна ли Белоснежке помощь, но все же ушла, не видя угрозы.       Сделав глоток свежесваренного чая, Питер блаженно выдохнул.       — Делюсь опытом, советы тебе будут давать повитухи, — ровным голосом произнес он, вдруг изгибая бровь, — правда, где ты их тут отыщешь… вопрос…       Но вопреки его ожиданиям, Белоснежка не разозлилась, совершенно никак не выказала свою тревожность, а он ведь так пытался настроить её на этот лад, что даже стало обидно затраченных слов.       — А я уже нашла, — самодовольно улыбнулась она, впервые за их разговор. — Зелина прибыла с нами из зачарованного леса и…       Питер сжал кружку в руке, его лицо исказилось от удивления и едва сдерживаемого гнева.       — Зелина? — негромко процедил он, наклоняясь над столом, четко озвучивая каждую букву в этом имени. — Зачарованный лес, Зелина? Ребенок растет в животе, но у меня складывается ощущение, что в твоей голове, ведь иначе объяснить куда делся твой мозг, я не смогу!       Изумленно приоткрыв рот, Белоснежка прижала руку к животу, судорожно бегая взглядом по его лицу.       — Но мало ли кого так зовут… — тревожно попыталась оправдаться женщина. — Она мне показалась невероятно милой, находкой и как раз…       — Как раз в срок, да? — дыша сквозь зубы, озвучил её мысль Пэн. — Её здесь сейчас нет? — наблюдая, как Белоснежка вытягивает голову и осматривается, он дождался пока та отрицательно покачала ей.       — Она придет к нам вечером, познакомится с Дэвидом.       — Отлично, — прервал её Питер, он допил чай в один глоток, хватая книгу, что читала Белоснежка. — Верну, когда приду в гости… я свободен как раз сегодня вечером, — замечая, как женщина, тревожно стала озираться, Питер наклонился к ней. — Ошибаемся — отлично, не доверяешь мне, так правильно делаешь. Но если есть хоть один шанс, мы обязаны его проверить. И никому не слова, я сам проверю.       Выйдя из заведения, Питер испарил книжку в лавку Голда, где временно жил на правах его родного папаши. Было бы тяжело объяснить кому бы то не было, зачем он таскается с книгой, в которой содержится описание всех неприятных моментов рождения детей.       В Сторибруке у него не было времени заскучать и это привносило особый трепет. Даже носиться с героями, что ежесекундно стараются выискать подвох в его действиях, было весело. К любой угрозе он подходил с присущем ему азартом и возбужденностью, но амнезия не давала насладиться этим в полной мере. Хорошо вести игру, когда правила известны, но, когда они до сих пор скрыты, невозможность продумать ходы сбивала его с толку.       Еще и девчонка, по которой так жалобно ноет сердце не упускала возможности подсылать все новые поводы заручиться ему тревогой. И эта игра была ничуть не легче предыдущей. Мию он не знал, не мог судить о её поступках и что она хочет показать своими нелогичными действиями. Антарес следовала эмоциям, её легко было прочитать, но эта девица столь замкнутая и одновременно болтливая, выводила его из равновесия.       Взойдя на «Веселый Роджер», Пэн проводил рукой по натянутым канатам. Корабль давно был пришвартован к палубе. Непонятно, конечно, как он умудряется уцелеть, но выживаемость корабля, как и капитана этого судна не поддавалась никаким объяснениям. Зайдя в постройку на корабле и действуя интуитивно, он завернул за угол идя по скрипящим деревянным доскам и был вознагражден основной целью — трюм. Хранилище предстало перед ним со скрупулёзно наведенным тут недавно порядком.       — Воровство? — послышался за спиной издевательский голос, точно на манер тона голоса Питера, однако баритон подражателя был куда грубее. — Не боишься осквернить сердечко?       Питер позволил себе снисходительно улыбнуться, даже не оборачиваясь на нарушителя его спокойствия, он сел на корточки выискивая то, зачем пришел.       — Не воровство отнимать то, что было уже отнято до меня, — едко отозвался Питер.       — Не ворованное, а изъятое силой, — парировал Джонс, знакомую фразу для его ушей. — Да, не по твою честь, юнец.       Вставая на ноги и держа бутылку рома, Пэн наконец обернулся к пирату всем корпусом, мгновенно испаряя ту.       — Чем же еще покорять ваши пиратские гены, кроме как не алкоголем, — выплюнул Питер, довольно скалясь, когда Джонс раздраженно выдохнул с напускным весельем.       А эта игра была для Пэна самой долгосрочной и в какой-то мере желанной. Да и не только для него. Правила тут были просты: кто первый разозлится и попытается проломить голову другому.       — Выйди в море и наслаждайся обществом пиратов, портовых девиц частенько приглашают на корабль, — прошипел Киллиан, смерив юношу гневным взглядом. — Попроси и я с радостью найду тебе корабль, в надежде, что ты уберешься восвояси.       — Пираты мне отвратительны, — с игривой серьезностью усмехнулся Пэн. — А вот твоя дочурка, дело другое. Казалось, мы все выяснили, во время нашей длительной поездки в Нью-Йорк, — сделав особый акцент на слове «длительной», Пэн покачал головой. — Но ты продолжаешь упорно твердить, что…       — Без тебя я не преодолел бы барьер, а Реджина ответила мне отказом, — в который раз повторил Киллиан, — у меня не было выбора. Я бы взял с собой и пороховую обезьяну владей она крупицей магией. И это далеко не значит, что я позволю пороховой обезьяне иметь планы на мою дочь.       — Давно ли ты стал образцовым папашей? — удивленно вскинул брови Пэн. — Киллиан, ты сам отдал её мне для увеселения, — напомнил Питер, предсказуемо наблюдая как пират мечется от выбора — крюком или мечом. — А я вместо того, чтобы пользоваться в принудительном порядке, взял её в добровольном, даже желаемом. И ты выставляешь злодеем меня, капитан? Наш с ней поцелуй может развеять чары, оттого отклика в своих желаниях убить меня тебе не сыскать здесь.       Достав меч из пояса, Джонс в одно мгновение прижал его к горлу парня. Питер не пошевелился, скучающе взглянул на острие, касавшееся его сонной артерии, и двумя пальцами отодвинул немыслимой силой. Меч улетел в сторону, протыкая один из мешков с крупами на импровизированных неровных еще открытых полках.       — Я никогда не поверю в твою искренность, слишком хорошо мы знакомы, — прошипел пират сквозь зубы.       — Но и я пришел за ромом, а не за твоим благословением, — коротко засмеялся Питер, уносясь в черно красной дымке прочь с корабля, оставляя в обязательном порядке за собой последнее слово.       Алкоголь ему также не давали в заведение, как и чай, впрочем, как и любой запрос — это оставалось неуслышанным для старой хозяйки сносной таверны. Конечно, ему принесли желаемое в первый раз, стоило лишь устроить настоящее представление, напоминая кто он такой, однако то, что в блюдо не плюнули пришлось проверять магией. Для него было тайной, как Реджина уживалась с этими мнимыми героями после снятия проклятия. Те, казались злодеями похлеще их всех вместе взятых, но да, несомненно злодеями с добрыми улыбочками.       Где проживали Белоснежка и Прекрасный принц тайной не являлось. К ним с поводом и без шастали все кому не лень по любым вопросам и беспокойствам. А сейчас, когда Королева являлась не самым доверенным лицом в городе, так тем более, казалось офис мэра перекочевал в небольшую квартирку невысокого домика.       — Привет, — дружелюбно протянул Питер, когда Белоснежка открыла ему дверь, с неимоверно громким страхом на лице. — Спасибо, — изогнул он бровь, отдавая ту самую книгу женщине, что заметно успокоилась, боясь, что он начнет с порога выяснять правду.       — Чего же мы в дверях стоим, — нервно хмыкнула она, а в следующий момент вернула себе самообладание, — проходи.       Питер прошел внутрь, также дружелюбно кивая Дэвиду, тот видно был предупрежден и скованно кивнул в ответ. Зелина, о которой рассказывала Белоснежка, стояла за столешницей, орудуя над тремя кружками. Её рыжие кудрявые пряди подпрыгивали от каждого движения, она казалась невероятно суетной и веселой. Когда новый гость сел за стол, она мельком обернулась на него, неловко доставая четвертую кружку.       Питер задумчиво постучал по столу, выгибая бровь.       — Я много успел подчерпнуть из литературы, некоторые факты, конечно, пугают, — его голос был приподнятый, но лицо оставалось задумчивым, взгляд вперился в спину предполагаемой ведьмы.       Зелина прошла к ним, усаживаясь на последний четвертый стул, с улыбкой поворачиваясь к нему.       — Всегда полезно знать заранее, — бодро произнесла та, но вдруг нахмурилась, — а ты не слишком молод для этого?       — Ну что ты, — отмахнулся Питер в наигранной веселости, — я, как и все застрял в Сторибруке на время проклятие, да вот беда оно опять настигло нас. Мне куда больше лет, чем кажется, ты ведь понимаешь, о чем я говорю? — он беззаботно усмехнулся. — А вот моя благоверная Антарес, ты должна её помнить… вы встречались в зачарованном лесу, где ты жила.       Лицо Зелины никак не изменилось, она задумалась, вдруг хмурясь.       — Что-то я не припомню, но вероятно так, у меня было много рожениц, всех и не вспомнить, — ненавязчиво пожала она плечами, вполне расслабленно откидываясь на спинку стула.       Питер понимающе склонил голову, пока Белоснежка и Дэвид, не чуя подвоха общались с Зелиной о рождение ребенка, он все пытался высмотреть хоть намек на свою неправоту. Отчего-то он был уверен, что не ошибся, однако Прекрасные видно были другого мнения.       Решив выждать после ухода Зелины, он еще распивал чай, прибывая в глубокой задумчивости, но вдруг входная дверь впустила в квартиру еще одного гостя. Эмма изумленно уставилась на Пэна, словно впервые его увидела, переводя взгляд на мать и отца, что попытались объяснить его нахождение здесь.       Питер прервал их, громко ставя кружку на стол. Их план тайной уже не был, а обсудить его они могли и без его участия. Сейчас вниманием Эммы он хотел завладеть куда больше, чем слушать то, что случилось за последний час.       — Ты спросила?       Эмма, однако, успела услышать достаточно, чтобы мысленно похвалить Пэна за находчивость. Отчего-то ей хотелось ему верить.       — Для Мии, ты несносный богатенький мальчик, что при первой возможности хочет воспользоваться её доверием, — без лишней эмоциональности, спокойно ответила Эмма, вспоминая разговор с девушкой. — Она уже обжигалась с образом, который ты себе дал, оттого общаться и не желает.       Питер задумчиво вздохнул, поднимаясь со стула.       — И что же ей нравится? — нахмурился он, не понимая, что нужно этой девчонке.       Белоснежка и Дэвид не прерывали их разговор, переглядывались, ведя один только им известный диалог, временами улыбаясь.       Эмма устало усмехнулась, вдруг оборачиваясь к Белоснежке. Питера раздражало, что ответ лежал для всех на поверхности, кроме него, он не понимал, что упускает. Обычная девушка из мира без колдовства, неужто не желает получше устроиться.       — Уверенность, — вместо Эммы, ответила Белоснежка, улыбаясь одними уголками губ. — Любая девушка, хочет быть уверена, что её не бросят, когда она позволит себе довериться. Помня прошлый опыт, она не может открыться тебе, ведь для неё ты такой же молодой человек, что причинил ей боль.       — Как все здесь сведущи в любви, — желчно протянул Питер, закатив глаза, он уже было открыл дверь, желая вдохнуть воздух без примесей всевозможного добра, — вам самим от себя не тошно?       — Пэн, — остановила его Эмма. — Мия совсем не похожа на Антарес, уж не знаю, вероятно эта память, характер близкий к тому, когда она жила еще с отцом и братом. Она кажется сильной, но внутри очень хрупкая, своим напором ты только оттолкнешь её. Не пытайся искать в ней Антарес.       Питер криво усмехнулся, оборачиваясь к ним через плечо.       — Тогда ищите другой план, — вскинул брови шатен. — Мию я запер в клетке на долгие месяца из-за капризов и, если ты права — ничего не получится, я не стерплю выходки, что будут меня раздражать.       Белоснежка сочувственно качнула головой, вставая с дивана, видя, как он уже вышел за дверь и собирался её закрыть.       — Полюбить сердцем, порой бывает недостаточно, — воскликнула она, замечая, что он остановился. — Тяжело примириться с прошлым избранника, и если ты не можешь в полной мере принять её, тогда каков смысл?       Дверь захлопнулась после её слов, оставляя присутствующих лишь сочувственно вздохнуть.       Тяжелыми шагами преодолев расстояние до лавки, Пэн предусмотрительно запер дверь, мало ли кто из горожан ворвется с горящим факелом. Задуматься всерьез над словами Белоснежки, он считал ниже своего достоинства и любого здравого смысла.       Они, герои живут по принципу радуги и безоблачного неба, окрыленные любовью и семейными связями. Питер привык руководствоваться лишь рассудком, способным создать интригу из куска пыли. Любить сердцем, головой — он не понимал, в сущности, разницу. То, что его раздражала девчонка в этой ипостаси, не значит, что он остыл, напротив, вина была в ней, а не в его ошибочных суждениях.       Неспешно развязывая высокие черные ботинки, оставшиеся еще с зачарованного леса, он чувствовал, как злость спадает, перебирая в длинных пальцах шнуровку.       Пыльца, все решила задолго до него, мог ли он с ней поспорить. Отрицал, отталкивал, да все без толку. Не желал, да, списав все на высшие силы сдался напору судьбы. Принял. Питер не давал осознанных поводов влюбиться Антарес в себя, все произошло действительно, как по велению судьбы. Мысленно он не мог и зацепиться за момент, когда все началось, так давно еще сотни лет назад или совсем недавно с первым поцелуем. Желание оставить её при себе было напускным из-за личной выгоды или в этом он не ошибался, и она нужна была ему ради Бейлфайра, потом ради Генри.       Расшнуровав ботинки, Пэн взялся руками за ремень, несильно обтягивающий талию на черной рубахе. По образу точно такая же, как и в Нетландии, да пошив куда ровнее. Он в этом прибыл из зачарованного леса, с чего бы решил там переодеться, все еще оставалось вопросом.       А если Белоснежка вдруг оказалась права? Пэн задумался с висящей на плечах рубахой, замерев. Ему не нужен был истинный поцелуй, чтобы снять проклятие, достаточно четкой веры в этот поцелуй, проблеска надежды, чтобы сердце воспылало истинно верующим, как когда-то в детстве.       Тогда все напускное, выдуманное… любовь не истина в этом случае. В Нетландии он различил две волны, первая заключение магического союза, тогда как вторая снятие бреши с сердца и вхождение острова в свою полноценность. Будь третья, как истинный поцелуй, она бы пробила куда мощнее вовремя заключение магического союза.       Осознание столь очевидного факта, вспышкой рассеяло его мысли вынуждая понять простую истину, что была скрыта за фальшью. Принужденная любовь, в которую он верил после пыльцы спасла его, но на деле, девчонку он не любил. Уставившись на темный потолок каморки, Пэн дернул уголками губ, облокотившись спиной на стену, этот факт вводил его в хаос.       Чужеродная волна магии окатила его, вынуждая зажечь огонь на ладони и выставить её вперед, освещая помещение. Ярко рыжие волосы женщины мелькнули в свечение огня. Свет зажегся раньше, чем он подумал об этом.       — Сломленным героями, отвратно видеть предводителя. О жестокости Питера Пэна слагают легенды, так что же сейчас, прикрытие или я смею наблюдать падение злодея?       Питер с неимоверным превосходством усмехнулся, едва поведя бровью.       — Злая ведьма запада, навестила… я заинтригован, — он вздернул подбородок, без отголоска сомнения смотря на неё. — Назови хоть одну причину тебя не убивать.       Зелина подошла ближе. Теперь она не была похоже на повитуху. Перед ним стояла ведьма во всем своем великолепии, с остроконечной шляпой и в броском черном наряде, на груди сияло изумрудное ожерелье. Она засмеялась, словно только и ждала этого вопроса, обнажив свои ровные белые зубы, наклонилась над ним, шепча прямо в ухо:       — Месть.       Подняв голову, он смерил её изучающим взглядом, скосив взор на лежащий на кровати телефон, что издал признаки жизни впервые за последние несколько дней. На экране высветилось:       «Благоверная: да, уже ложусь спать».       Вибрация снова прошла по постели.       «Благоверная: ой, извини, перепутала чаты».       Экран не успел потухнуть, как новое сообщение появилось на экране.       «Благоверная: кстати, как тебе город, а то совсем не успели поговорить днём, ты здесь надолго?»       Питер накрыл телефон рукой, переворачивая экран другой стороной от глаз прозорливой ведьмы, что до сих пор была в непосредственной близости к нему.       — Завтра в то же время ты услышишь от меня ответ, а пока проваливай, — замечая, как та неудовлетворенно цокнула, он понизил голос до угрожающего тембра. — Ты имеешь во мне необходимость, иначе не пришла бы после моей провокации. За сутки я решу, нужна ли ты мне и тогда уже поговорим, до этого времени будь уверена, тебе ничего не грозит.       Безбоязненно растворившись в зеленой дымке, Зелина и не боялась быть раскрытой. Еще одно отличие героев от злодеев в том, что они найдут для себя выгоду во всем, что их коснулось. Сдавать её у Пэна резонна нет, куда слаще искать поводы в её необходимости, чем выслужиться перед жителями Сторибрука.       Это понимал и Питер, зажимая боковую кнопку телефона, когда на него пришло еще одно сообщение. Экран молниеносно потух, не воспроизводя больше ни звука.