Ты тот, кем ты хочешь быть

      Девушка чувствовала, как приходит в сознание. Разлепляя глаза, она, не поднимаясь уставилась перед собой, не узнавая обшивку дивана, представшую перед взором. Воспоминания с острой болью прокатывались в голове, пока она старалась никак не показать, что уже в сознание.       Была ли у неё возможность сбежать, сбежать… ради чего. Сцепив до боли зубы, Антарес попыталась развернуться, слыша отдаленный звук. Ей было необходимо что-то предпринять.       Медленно, бесшумно, Антарес скатилась на пол, поворачивая голову. Завизжав, девушка зажала себе рот рукой, отшатываясь назад. Распахнутые безжизненные глаза Грэхема смотрели в никуда, он лежал на полу, на груди аккуратной кучкой пепел, выделявшийся на пестрой рубашке.       — Наконец очнулась, я сильно передавил артерию? — невозмутимо протянул Питер, войдя в комнату с кружкой кофе.       Антарес ошарашенно опустилась на диван, не сводя глаз с трупа.       — Ты его убил? — оторвав язык от нёба не без труда, спросила девушка.       Равнодушно Пэн скользнул взглядом по прорицателю, делая глоток.       — Я похож на неотесанного однорукого пирата? — скривился Питер. — Я не отдаю то, что принадлежит мне, милая. Этакое расточительство.       — Я думала…       — Что я продал тебя, — вскинул брови Пэн, перебивая её, — он был тоже в этом уверен. Возьми кофе на столе, да идем, нас ждет долгая поездка до границы.       Поднявшись, Антарес бегло осмотрелась, следуя за парнем, машинально подхватив кружку с кофе. Удивляясь насыщенному вкусу, девушка заметила и запах, убеждаясь, что кофе был свежесваренный. Она никогда не считала Пэна опасным, но этот день многое открыл для неё, он действительно был искусным злодеем, а не плутавшим парнем спасающих деток от злых родителей.       Усаживаясь в карету, Антарес испарила пустую кружку, опираясь на стенку спиной. Пэн сел рядом, протягивая руку к её подбородку, девушка дернулась, пытаясь отодвинуться.       — Теперь ты боишься, — хмыкнул Пэн, — спокойнее, — негромко сказал он, сильнее цепляя её длинными пальцами, — если тебе так нравятся оставленные следы на твоем лице, попроси, я не без удовольствия оставлю новые, правда от них удовлетворения ты получишь куда больше.       Чувствуя, как его пальцы заскользили по лицу, девушка шумно сглотнула, прикрывая глаза.       — Я забрал тебя от отца, с которым ты никогда бы не обрела свободу, нашел твоего братца. На моем острове ты обрела друзей, стала его неотъемлемой частью. Я открыл для тебя мир магии, обучал и терпел выходки. Даже заперев в клетке я провел с тобой всю ночь. Мне пришлось вылечить тебя, когда ты появилась на берегу Нетландии, и я продолжаю это делать. Я не требую твоей любви Антарес, — Пэн мягко повернул её голову на себя двумя пальцами, — она мне без надобности, я требую безропотного уважения и непоколебимой верности мне.       Это были две стороны одной монеты, и область их пересечения на ребре, была столь мала, что во мнениях сойтись было невозможно.       Деревья плыли за окнами с невероятной скоростью, тень в качестве кучера прибавляла скорость лошадям, насколько могла судить Антарес. Она уставилась в окно, краем глаза, замечая, что Питер пересел напротив.       Ему следовало многое обдумать и про кинжал, и про мальчишку.       — Почему он сказал, что ты цепляешься за свою жизнь? — вдруг спросила Антарес, вытягивая ноги и поворачиваясь лицом к Питеру.       Шатен оторвал взгляд от пола, со вздохом поднял локти с колен раздвинутых ног.       — Умирает не Нетландия, а я, — невозмутимо ответил Пэн, прослеживая мелькнувшее удивление на её лице. — Остров будет жить, мальчишки тоже, а я как первый житель этого острова отдаю свои силы на его существование.       Все это время Антарес считала парня бессмертным, правда пробила брешь в мыслях, соединяя обрывки непонятого в полноценную картину. Пэн ведь уже был при смерти, в песочных часах было не так много песчинок. Думая о его смерти, Антари стало страшно, несправедливость, что остров забирает его жизнь, грохотала в ней. Но это и значило, что Пэн собирался пожертвовать другим человеком не ради всех, а только ради себя. Судить его Антарес не могла, она делала все, чтобы вернуться из подземного мира, не заботясь о чужих судьбах. Только Пэн хотел пожертвовать одним, а она губила без разбора.       — Это многое объясняет, — кивнула Антари, вновь устремляя взгляд в окно.       — В этот раз ничего не скажешь про жизнь невинного ребенка? — поднял бровь Пэн.       — Мы все просто хотим жить.       Понять, как герои отдают свои жизни за других, не могла до сих пор. Не стоит человек собственной жизни, каким бы он не был. Киллиан говорил об этом на корабле, и в этом он не ошибся. После подземного мира, сознание Антарес активно не хотело признавать жертвенность.       Они ехали в тишине, каждый думал о своем, пока солнце ярко светило в окно. Решив, что раз Пэн не спит он не будет против открытого окна, девушка потянулась, отодвигая створку вверх, чувствуя на себе прожигающий взгляд, она махнула рукой перед лицом, показывая, что ей жарко.       Магией Пэн закрыл шторы, опуская развязки, шторы тут же поглотили большую часть света. Антарес прочистила горло, привлекая к себе внимание, прежде чем заговорить.       — Можно ли магией воздействовать на чувства человека?       Вопрос девушки выдернул его из мыслей.       — Магия может все, что ты хочешь?       — Например, можно ли убрать симпатию? Это гипотетически в образовательных целях, — тут же дополнила Антарес.       — Ну конечно, — хмыкнул Пэн, ничуть ей не веря. — Столь ювелирная работа удел темного мага, однако если мучают чувства, всегда можно вынуть сердце из груди и прикопать на заднем дворике.       — Как это? Жить без сердца?       — Это дикость, но метод рабочий, — видя уже назревавший вопрос в её лице, он поспешил добавить, — я не вырывал себе сердце, и не пробовал так жить, если тебе интересно. И тебе не советую, вкус жизни потеряешь только.       — Я и не собиралась.       Метод пусть был и рабочий по словам Пэна, но это не то, что было нужно Антарес. Ей безумно хотелось вернуть дружбу, которая по возвращению сойдет на нет.       — Ты понимаешь, что я жду объяснений, — он усмехнулся, — действительно влюбилась что ли?       — Не я, — процедила Антарес, тут же хотя откусить себе язык, за несдержанный и не обдуманный ответ, Питер заинтересованно поднял бровь. — Кажется, Дилан хотел меня поцеловать.       Антарес думала он засмеется, но Питер понимающе кивнул, поджав губы.       — Тебя так напугал поцелуй? Поэтому ты сидела на берегу в слезах?       Пожалеть Антарес уже, несомненно, успела, что затронула эту тему, не дававшую ей покоя.       — Я не плакала, — тут же воскликнула девушка, — ничего меня не напугало. Но мы же друзья с ним, поцелуи — это проявление любви, зачем бы ему меня целовать.       Тихий смех все же сорвался с губ парня, видя возмущенный взгляд, направленный на него, Пэн повел бровью. Сиди перед ним Эбби, он бы еще понял, столь неразумное, возвышенное высказывание. Но чтобы бывший пират рассуждал, что поцелуи приравниваются к любви, такого он еще не слышал, и не ожидал услышать подобное от Антарес. Девушка жила, по-видимому, до сих пор в книжных романах, повествующих только об истинной любви.       — Как же ты ошибаешься, милая, — покачал головой Пэн, — прикосновение губ никак не указывает на любовь. Неужели… это даже забавно, ты не целовалась? Забудь про любовь, дорогая, в большинстве своем это страсть, порой навеянная скука или интерес.       — Если ты суешь язык в рот всем подряд, не значит, что другие такие же, — обиженно проговорила девушка, ей не хотелось продолжать эту тему, но выразить свое мнение, правоту, она была обязана.       — Ну что ты, — воскликнул он, уголки губ дернулись, кривясь в издевательской усмешке, — я разборчив.       С его-то моральной позицией, Антарес в этом сильно сомневалась. В один момент от его предыдущих прикосновений ей стало противно, хотелось вымыться дочиста. Вдруг ей стало интересно, кого он так касался, подкатывающая тошнота, не дали ей долго об этом задуматься.       Несомненно, Пэн был красив, глупо отрицать очевидное. Вздернутый аккуратный нос, изогнутые чаще всего в усмешке пухлые губы, его главной отличительной чертой были выразительные зеленые глаза, в которых плясали бесы, прямые темные брови он изгибал так часто, что по ним можно было смело считать его эмоции. Успех у прекрасного пола, такой парень с врожденной наглостью завоевывал бы слишком легко. И любовь для него была мифом, ведь знал какое впечатление производит, не видел смысла на ком-то зацикливаться, когда один только взгляд бросал к его ногам сразу нескольких дам.       Видя, как изгибаются его брови, Антарес поспешила отвернуться, понимая, что её разглядывания не остались незамеченными. Его позиция была ясна, но её осталась неизменна. Всякий раз, когда кто-то подвергал сомнению её веру в лучшее, истинное, она вспоминала слова Кристофера. Аманда и Родерик невольно сами стали для неё якорем, дающими надежду.       — Говори, что хочешь, — махнула рукой Антарес, закатывая глаза, — обесценивай, призирай, это не поможет тебе скрыть страстью чувства, когда ты почувствуешь к кому-то нечто большее, чем влечение.       — Этого не будет, — моментально отреагировал Питер.       Антарес пожала плечами, ни сказав больше ни слова. Провоцировать Пэна желания она больше не имела, зато убедилась, как бы сильно она его не задела, он не причинит ей прямого вреда.       Карета остановилась через долгое время, когда девушка уже изнемогала, рассматривая линии на ладонях, прослеживая их и обещая, что обязательно займется хиромантией. Пэну компания была явно не нужна за время поездки, он не заводил диалог, был погружен в себя, не отвлекаясь на посторонние шумы.       — Это не зачарованный лес, — останавливаясь на ступеньках кареты, заметила девушка.       Питер возмущенно надавил ей на спину, выталкивая замершую в дверях девушку, чтобы выйти самому.       — Время на исходе, — объявил Пэн, — дальше идем сами перемещениями.       Антарес скосила лицо в грустную мину, пиная камешек на дороге. Перемещения отнимали огромное количество сил, если перемещаться не в Нетландии, где сам остров будто насыщает магией.       Пэн чувствовал, что-то происходит в Нетландии. Отдав беззвучный приказ, тень тут же устремилась прочь на остров.       — Мы не можем просто переместиться? Куда мы вообще держим путь?       Раздраженно взглянув на девушку, Питер устало закатил глаза возводя голову к небу.       — Я разве не говорил, что прорицатели имеют защиту, нет, не говорил? — с негодованием, прошибающей злостью он глубоко выдохнул, замечая, как девушка отшатнулась потупив взгляд. — Это граница с Камелотом.       Следовало вернуться как можно скорее на остров, но и путешествие должно было иметь максимум выгоды. Если ДанБрох был ему знакомым, то до Эренделла добираться пришлось бы долго, но теперь путь туда походил на бессмысленную трату времени. В том царстве пророков не было, но были каменные тролли, как заверила его тень, ревностно охранявшие свои знания, но помогающие путникам в ком видели безгрешные помыслы. Для этого Антарес и пригодилась бы, однако из-за неё умер человек и вряд ли тролли сочтут это за вынужденные меры, проверять и тратить время сейчас не имело смысла.       Тратить силы на перемещения было бессмысленно, пока их не стали сжимать временные рамки. Незаметно проскользнуть по Камелоту до моря, можно было только непрерывно перемещаясь.       — Сколько перемещений за раз ты выдерживаешь без остановок? — спросил шатен, накидывая на голову капюшон.       — В Нетландии пол дня без усталости, — пожала плечами девушка, задумавшись, — но в тот раз в зачарованном лесу совершив десяток валилась с ног.       Этого было мало. Пэн поклялся себе в следующую вылазку обучить девчонку, по существу, может и стала бы приносить пользу, а не одни проблемы.       — Наше колдовство почти идентичное, не по силе, по выбросу, — объяснял Пэн, подходя ближе к ней, — я думаю, я смогу провести нас через Камелот, если ты не будешь мешать.       Антарес не понимала, как она могла помешать, вопросительно выгнула бровь складывая руки на груди.       — Не смотри за моими скачка́ми, не пытайся скорректировать направление, поняла? — Антарес кивнула, но Питеру было мало, он уже стоял вплотную к ней. — Антарес, ты меня поняла?       — Да, — выдохнула девушка.       — Давай же, — приглашающе расставил руки Пэн в разные стороны, — или еще не успела соскучиться по объятиям со мной?       Скривив губы, девушка обвила торс парня, сильно прижавшись к его телу. Было бы куда проще без издевательского тона, но просить об этом было занятием наперед провальным. Антарес остановила себя, чтобы не посмотреть вдаль, утыкаясь носом в изгиб шеи и закрывая глаза.       Пэн не шутил, они действительно не останавливались. Антарес не представляла, что это возможно, так быстро улавливать местность и безошибочно скачками перемещаться по ней. В зачарованном лесу, она сама пару раз чуть не встретилась головой с деревьями. Следуя указаниям, девушка не поднимала голову, чтобы не мешать ему, чувствуя, как Пэн при каждом скачке сильнее сжимает пальцы на её спине.       Тяжело дыша, он быстро вышел на возвышенность, цепляя взглядом пристань у моря. Горячее, опаляющее дыхание девушки отвлекало, но отодвигать её он не стал, пусть лучше так, чем она вмешается. Телепортация была бы крайне легкой, если б не нужно было точно знать точки перемещений.       Отпустив девушку, он остановился, приваливаясь спиной к столбу, вытирая испарину на лбу тыльной стороной ладони.       — Я хочу уметь также, — безапелляционно заявила Антарес, осматриваясь, — ты же научишь меня?       — Обязательно, — прерывисто выдохнул Пэн.       Научит, чтобы в следующий раз она пыталась отдышаться, чувствуя дикую жажду, а он также спокойно стоял напротив. Призвав мешочек с деньгами, Питер кинул его Антарес, кивая на пришвартованный корабль.       — Драться ни с кем не надо, отдашь деньги взамен попроси взять еще двоих пассажиров на борт, — Пэн поморщился, выставляя руки, — Антарес, я повторю: ни с кем не конфликтуй. Камелот не зачарованный лес, мечом твою красивую головку снесут еще до того, как ты откроешь рот, поняла?       Антарес подняла мешочек, прикидывая сколько там монет. Деньги создать из воздуха было невозможно, откуда Пэн призывал их она даже не представляла.       — Все будет в порядке, — махнула рукой девушка.       Пристань была окружена лавками торговцев и тавернами, конечно же. Издалека, колдунья смогла разглядеть нескольких матросов, затоваривающихся в лавке. Она поспешила к ним, убирая мешочек в мантию.       — Эй, портовые, — крикнула девушка, привлекая их внимание, оба мужчины удивленно посмотрели на неё, пока Антарес уже ощущала призрачное, фантомное удушение рук Пэна, который непременно свернет ей шею, если она облажается. — То есть уважаемые, — исправилась девушка, понимая, что уже поздно, она прочистила горло, пока они переглядывались между собой. — Где найти капитана посудины… корабля, — Антарес натянула на лицо самую доброжелательную улыбку.       Убирая с лица волосы от поднявшегося ветра, Антарес терпеливо ждала ответ, пока они пристально разглядывали её.       — Откуда ты говоришь? — подозрительно спросил один из мужчин, потирая идеально выбритый подбородок.       — А я не говорила, — улыбка на её лице растаяла, — посудина, конечно, грубо сказано, но согласитесь судно больше похоже на блокшив (старое судно, доставленное на якорь и служащее плавучим складом, пристанью или казармой), чем на яхту.       — Давно ли в моряки дам стали набирать? — мужчина повернулся к другому. — Не секрет, что девицы беды приносят, разве что, пираты…       Антарес наиграно охнула, приложив руку к сердцу.       — Да что вы говорите такое? — возмутилась она.       — Пойдем.       Матрос грубо схватил её за предплечье, Антарес выдернула руку делая несколько быстрых шагов назад. Мужчины потянулись за пояс, видя, как на солнце блеснули мечи, девушка рванула по пристани. Черт бы побрал пиратское прошлое, как она могла так неосторожно разбрасываться словами. Антарес не нужно было оборачиваться, чтобы слышать сзади тяжелые быстрые шаги по деревянным балкам порта. Пробегая мимо Пэна, девушка скользнула по нему взглядом, видя вытянувшиеся от удивления лицо.       — Антарес, — угрожающе.       Чувствуя как сзади её что-то потянуло, она была готова уже обороняться, но телепортация затянула её, столь неожиданно, что вместо мягкого приземления, девушка повалилась на землю.       — Почему? — восклицал Пэн расхаживая перед ней. — Почему ты такая идиотка? Отдать деньги, что в этом сложного? Даже Джеймс смог бы это сделать, да кто угодно. Что случилось, ответь мне, как это произошло?       Встав на ноги, девушка создала стакан воды, залпом выпивая, поднимая указательный палец, мол жди.       — Будто только пираты называют корабли посудинами, ну сказала я пару слов из старого лексикона, — возмущенно причитала Антарес, — больно они подозрительные, это не моя вина.       — С пиратством Камелот активно борется последние десятилетия, здесь его почти не осталось, — раздраженно кричал Питер.       Он вернул их в точку предпоследнего скачка.       — Следовало раньше меня предупредить, — пожала плечами девушка, шатен уже с угрозой надвигался на неё, как она выставила руки вперед. — Толку от споров нет, давай продумаем другие варианты.       — Их нет.       Рядом с горизонтом возвышалось королевство ДанБрох, они были так близко. Корабль единственный путь чтобы преодолеть море, Питер возлагал все надежды на него, но он не сможет переместить их на такое огромное расстояние. Антарес поравнялась с ним, понимая, что море они не преодолеют, разве что…       — Ты говорил, что наша магия идентична, — кусая губы произнесла девушка, выжидая паузу, пока он оглянется на неё. — Значит если мы попробуем вместе, она станет куда больше?       — Теоретически да, но на практике это заведомо невозможно, — выдохнул Пэн.       — Стоит попробовать, — в глазах Антари пылала надежда, — я обещаю внимательно слушать тебя, да и выбора получается у нас больше и нет, — девушка нервно поправила забранные в хвост волосы, старательно отведя взгляд.       Он знал окрестности ДанБрох, знал даже очень хорошо, но ни разу не пробовал переместиться туда. Когда Антарес училась, Нетландия помогала ей, она впитывала силу острова сама не замечая этого. Подземный мир не прошел бесследно, та самая дымка — образ, изменился. Была ли их магия до сих пор едина, подпитанная Нетландией, Пэн не мог быть уверен, любой отголосок чужеродности, мог серьезно навредить.       Схватив девушку за руку, он мгновенно перенес в чащу леса, которую заприметил, пока ждал Антарес. Удержав её от падения в море, Пэн указал на землю, что бы та опустилась. Здесь моряки искать не будут, деревья и высокие кусты укрывали их от Камелота, возможно эта была не самая близкая точка к ДанБрох, но она была в отдаление от пристани, и море начиналось в дюймах от них.       Питер сел напротив неё, стараясь расслабиться. Антарес понимала, что облажалась, не торопила его и молчала, стараясь лишний раз не действовать на нервы.       — Я покажу тебе только один образ, как когда-то давно показал убийство твоей матери, помнишь? — Антарес кивнула, эти воспоминания почти забылись в её памяти. — Эта поляна с большими камнями по периметру, — Пэн схватил её лицо в свои руки, вглядываясь, не моргая в глаза, мелькнувшие всего на мгновенье белым светом, — увидела?       Он отпустил её лицо, пальцами надавив себе на закрытые веки, сбивая дрожь.       — Совместная магия не просто разделение сил друг на друга, это не будет похоже будто мы вместе перемещаемся. Ты должна не только себя проецировать на местность, но и меня. Приложи свою руку к моей, — Пэн вытянул руку вперед ладонью, Антарес послушно приложила свою.       Его рука была больше, пальцы длиннее, девушка невольно засмотрелась, замечая, что температура у них была одинаковая.       — Попробуй создать огонь, который меня не обожжет, — продолжал Пэн.       Приоткрыв рот, девушка удержалась от многочисленных вопросов. Растерянность на её лице не внушала уверенности, когда она с сомнением зажмурившись дернулась. Питер резко отнял руку прошипев сквозь зубы, ладонь почти загорелась.       — Прости, прости, — запричитала Антарес, уязвленно стараясь отодвинуться.       — Еще раз, — выдохнул он, уже не так решительно протягивая руку.       Пальцы задрожали, когда девушка снова приложила свою, в этот раз чувствуя какая его рука была горячая.       — Покажи мне как нужно.       — У меня то получится…       — Просто покажи, — перебила его девушка, надавливая рукой.       Питер вгляделся в их соединенные ладони, медленно вызывая тепло набирающее обороты. Антарес одернула руку задушено взвизгнув.       — Нет, — вздохнул Питер, — я ошибся, твоя магия не берет начало с острова.       Сотрясая воздух рукой, девушка подавленно опустила голову. Она винила себя, хоть Пэн, кажется, и опустил это.       — Может получится, — предположила она.       — Мы не настолько близки Антарес, — ощетинился Пэн, — колдовать вместе не тоже самое, что использовать совместную магию. Меня питает источник в Нетландии, тебя твоя собственная сила, будь иначе, можно было бы обойтись без этого. Но нет. Ничего не получится.       Амелия и Родерик использовали совмещенную силу, истинная любовь тут все ясно. Но была ли любовь ключом к использованию? Антарес сомневалась. Едины не сердца, а души. Сомнения Питера могли быть той самой преградой, которая мешала бы им сделать это.       «Поверить», — вдруг всплыло в голове Антарес.       Довериться слепой вере.       — Я меченная, — выдохнула Антарес, поднимаясь на ноги, чувствуя на себе непонимающий взгляд. — Мой отец заключил сделку чтобы спасти брата от яда змеи, не знал, что Мила беремена и моя душа так стала принадлежать Аиду, ведь отец убил целителя, когда обрел силу. Это, — она повернулась спиной, демонстрируя выжженный рисунок на затылке, — метка Аида — бога подземного царства. Моя душа будет вечно у него в рабстве. В подземном мире я не давала обрести людям лучшую жизнь, убивала души, оставляла детей без родителей, чтобы вернуться сюда. Хорошая работа — пропуск на землю.       Пэн встал на ноги, девушка расхаживала туда-сюда, пока рассказывала, он и не думал её перебивать.       — Поэтому мое сердце почернело. Еще я встретилась с матерью там, я на неё похожа и этот факт меня отнюдь не радует. Выбравшись из подземного мира, я пошла к пиратам в поиске волшебного боба. Если кратко: своего первенца я променяла на свечу, дарующую одному жизнь, а у другого забирающую её. Отец меня не узнал. Сомневаюсь, что у меня будут дети, поэтому об этом я не жалею, а если будут, уверена, что отец сделку не совершит, — на одном дыхание протараторила Антарес, поджав губы, но вдруг снова заговорила. — Это то, что не дает тебе доверять мне в полной мере. Я облажалась перед матросами, но искупила свою вину, выбор твой, либо довериться мне в ответ, либо разворачиваться назад.       Антарес вдруг замолчала, но через минуту снова заговорила:       — Еще если это имеет значение, твои издевки меня оскорбляют, мне обидно, что ты не видишь во мне девушку, не нужно осыпать меня лестью, ты насмехаешься, кажется, когда есть дело до чужих чувств, так не делают, было бы неплохо выбери ты другой объект для игр. И не вздумай подумать, что я в тебя влюблена, — выставила вперед руки девушка, останавливаясь, — это не так. Я уверена, обнажая душу перед друг другом мы станем ближе, мы знакомы десятки, сотни лет, едва ли это можно не расценивать как близкую связь, о которой ты сам говоришь. Преграды только в сознание. И я чертовски злюсь на тебя за выходку в карете, но… кажется, даже это не заставило меня тебя бояться.       Меченая, подземный мир, насмешки… Пэн потер виски пальцами. Он совсем не ожидал, что Антарес выложит все как на духу. Она стояла, напряженно переминаясь с ноги на ногу, упорно стараясь, чтобы он не заметил её нервозность. Если она хотела быстрой реакции, то с правдой был явный перебор.       В её словах несомненно было зерно истины. На секунду слушая её, хотелось проверить точно ли девчонка не имеет сердце истинно-верующего, но он знал, что нет. Была ли это благодарность, что он не оставил её у прорицателя или безумное помешательство за долгую дорогу, не понятно. Антарес отвратительно врала, он и не помнил, чтобы она что-то активно пыталась скрыть от него, всегда уходила от ответа или напрямую говорила, что не скажет. Придумала бы она все это, лишь чтобы он раскрыл ей свои карты — точно нет, не осилила бы.       Довериться, было сложно, практически невозможно для него. Два века насчитывалось их знакомство, которое даже не дотягивало до дружбы. Антарес была подконтрольна ему, привязана к Нетландии, с твердой верой. ДанБрох был слишком важен, чтобы сейчас развернуться, информация полученная там стоила того, чтобы пойти наперекор самому себе.       — Клянусь, Антарес, всем чем только можно, заклинаю тебя, хоть кто-то…       — Никто, — оборвала его девушка на полу слове.       Пэн тяжело выдохнул, отворачиваясь. Волны, прибивающие об каменистый берег, расходились с шумом, но не окропляли их.       — Я родился в зачарованном лесу, эту часть моей жизни ты ведь хочешь услышать, да? — язвительно произнес Питер, поворачиваясь к девушке, которая невозмутимо кивнула. — Я никогда не страдал недостаточностью снов, они мне всегда снились, я до сих пор помню многие из них, даже с самого детства. Нетландия — это мир, созданный из моих снов.       Питер замолчал, ему тяжело давалось рассказывать о себе. Антарес хотела молчать подобно ему во время рассказа, но он не продолжал.       — Твои родители? — помогла она ему, получая в ответ мученический, раздраженный выдох.       — Мои родители, — глухо повторил Питер, сложив руки на груди, — не понимали меня никогда. Даже не пытались, но признаться, любили сильно. Если ждешь грустную ретроспективу, её не будет. Я был обычным ребенком, с низкими магическими способностями, которые меня заставляли скрывать. Мне запрещали играть, упорно твердя, что следует задуматься о будущем. Они посмели руководить мной, когда никаких прав на это не имели. Я пытался сбежать дважды, в первый раз испугался, а вот второй… взял боб, который папаша в поле нашел, надеясь продать и зажить полной жизнью. Если тебе это интересно я не жалел и не скучал, я обрел себя, свободу и вечную молодость, без права на взросление и мыслей о будущем.       Питер усмехнулся, но не так как обычно, без привычной издевки, скорее своим мыслям.       — Ты ничем меня не удивила, я знал, что меня ищут. Они не могли не искать, да вот милые старички боюсь хотели вернуть боб, куда сильнее сыночка. Я не хочу говорить об этом не потому, что мне больно, я ненавижу их, мне загубили детство на полях, и я вдоволь отомстил им. Что там еще, ах да, — вскинул брови Пэн подходя ближе к девушке, — твой папаша тоже искал тебя, был он в Нетландии, пока ты с пиратами моря покоряла. Услышав новость о смерти, сил в нем бороться не осталось, темный маг сдался. Наверняка в мечтах рубит мое тело на части, когда осознал в полной мере.       — Я это знаю, — кивнула Антарес, — Бэй предполагал, что отец был в Нетландии.       — Даже так, — протянул Питер. — Что еще не дает тебе довериться мне? Мое темное сердце? Нет об этом ты тоже знаешь, — в издевательской манере продолжал он. — Я убивал, и буду убивать всех, кто встанет на моем пути, искупления не ищу, убью и тебя, даже если дашь повод на предательство, плевать, что воскреснешь. Сейчас мне важно пророчество, моя жизнь ценнее всего для меня. С тобой я развлекался, однако, играл я правдой, как ни прискорбно.       Шатен задумался, перебирая в голове, что еще может волновать девушку.       — Ты оскорблена моими издевками? — нарочито ласково, поджав губы словно в сочувствие спросил Пэн, не став дожидаться ответа. — Так ты первая начала эту игру, не подумав о последствиях. Как ты сказала? Что я сую язык в рот всем подряд, поверь милая, я бы с радостью засунул его в рот тебе, но это не интересно, куда веселее ждать, когда ты сама попросишь об этом. Я завлечен тобой, дорогая, но можешь мне поверить, это никак не поможет тебе в случае прямой угрозы мне.       Вздохнув полной грудью, Антарес изумленно посмотрела на него.       — Я нравлюсь тебе?       — Нет, — поморщился Пэн. — Твой характер, разве может понравится всерьез, строптивость, и полное непослушание? Разумеется нет, но это сильнее будоражит мое воображение. Я хочу тебя, милая, не быть с тобой, прогулки за ручку мне даром не нужны, мне интересно только твое тело, без какого-либо содержания.       Найти, что на это ответить Антарес не смогла. Беспомощно свела брови к переносице, даже не понимая, как на это реагировать. Лучше б она промолчала и не выказывала свои обиды, ведь так было куда хуже. Знать, что человек заинтересован только телом, когда она открыла всю душу показалось еще более оскорбляющим. Но девушка понимала, что это глупо звучит, даже в собственных мыслях, оттого просто кивнула.       — Правда порой хуже надуманных мыслей, не так ли? — усмехнулся Питер. — Думаешь, нас это сблизило?       — Сблизило оно точно, но отношения не укрепило, — попыталась улыбнуться Антарес, но не смогла, ведь это была не шутка. — Давай попробуем.       Девушка первая села на землю, подгибая ноги и вытягивая открытую ладонь.       — Попробуем иначе, — сев рядом сказал Питер, придвигаясь вплотную, — не разрывай зрительный контакт, — негромко произнес он, взяв её лицо в руки, наклоняясь и касаясь её лбом. — Расслабься, я не пытаюсь тебя соблазнить Антарес, — скривил губы Питер, чувствуя её явное сопротивление, — ты должна чувствовать мою магию, как тепло, когда я касаюсь тебя. Помнишь? Ты всегда успокаивалась, когда я обнимал тебя и говорил, что все будет хорошо? Ты не боялась, что я причиню тебе вред, доверяла мне полностью.       Он провел большим пальцем по её щеке, пытаясь успокоить. Антарес расслабилась, безвольно ощущая дыхание на своем лице, от него пахло зернами черного кофе. Она вдохнула глубже, когда голова словно потяжелела. Это чувство, невероятно темное и тягучее, проходило импульсами от его рук, она будто вдыхала энергию, дыша с ним одним воздухом, импульсы спускались по горлу, концентрируясь под грудью в солнечном сплетение. Девушка полностью расслабилась, вглядываясь в свое отражение в изумрудных глазах, которые были совсем рядом. Она словно видела, что Пэн чувствовал и её магию, ощущая как его руки расслаблялись и совсем опустились.       Антарес нашла его руку, но вместо того, чтобы также приложить ладонь, спела их пальцы, мягко давя на костяшки. Пэн с трудом удержал зрительный контакт, понимая, чего она добивается: без права на ошибку. Он не сможет в таком положение также быстро отдернуть руку, если не получится, ожог будет настоящим.       «Доверять, доверять, доверять» — мысленно повторял он, пока сам крепче сжал пальцы, выказывая этим согласие.       Тепло горячих рук окружило обоих, куда раньше, чем пальцы Антарес начали покалывать из огненной магии, опасной, неподдающейся контролю в редких случаях. Она была готова поспорить, что чувствовала этот жар, прямо у лица, хотя руки их были опущены к земле.       Парень сцепил зубы, но не разорвал зрительного контакта, его губы задрожали.       — Тебе больно? — прошептала Антарес.       Питер кивнул, но руку не опустил, напротив сильнее сжал пальцы. Её явно обидело сказанное последним, шатен не мог до конца понять почему, да её тело привлекательно, разве это плохо? Но видно Антарес хотела нечто большего на подсознательном уровне, неожиданная догадка врезалась в его голову.       — Я солгал, — прошипел он сквозь зубы, — ты являешься моим влечением, не только из-за наружности.       — Что?       Руку обожгло острой болью, словно ножом разрезали, но всего одно мгновенье и Пэн облегченно выдохнул, его била мелкая дрожь, пока он чувствовал успокаивающее тепло, которое мягко обволакивало ожог, полностью исцеляя. Он первый отвел глаза, глядя на их сплетенные руки, пылающие в огне. Антарес часто дышала, развеивая огонь, только она хотела открыть рот, как Пэн не позволил, потянув на себя.       — Моя очередь, — прошептал он на выдохе.       — Я на самом деле просто…       — Замолчи, — властно, оставляя рот приоткрытым, не давая девушки ни шанса на непокорность, — я должен сам понять.       Антарес действительно хотела только объяснить, как ей это удалось. Сердце гулко отбивало ритм в груди от сказанного Пэном, но спросить сейчас, она не могла. Да и стоило ли спрашивать не знала, возможно это была уловка, чтобы она сильнее почувствовала его. Тогда Антарес вернула взгляд к зеленым омутам, почти не моргая, нарушая приказ о зрительном контакте, когда почувствовала прожигающую боль в ладони, задушено простонав. Её взор остановился на покусанных алых губах, по которым скользнул кончик языка.       — Боюсь, придет время, и я попрошу тебя меня поцеловать, — произнесла девушка, всхлипывая и дрожа, но не разнимая пальцев, — смею напомнить, что это будет мой первый поцелуй и я буду рассчитывать на нежность.       — Я отдам тебе её всю, не сомневайся.       Боль перестала прожигать руку, так же неожиданно пропадая вовсе. Огонь продолжал гореть, не обжигая их кожу.       «Соврал сейчас или раньше? Но какого дьявола, это помогло мне?»       «Ответила тем же? Но с чего магия поддалась?»       Пронеслось почти одновременно в мыслях, когда взгляды снова встретились. Антарес резко вскочила на ноги.       — Пробуем? — сглотнув спросила она, невольно проводя по чистой ладони другой рукой.       — Да.       Стараясь скрыть смущение, девушка понимала, что нужно сделать все в точности как сейчас. Сомнения раздирали грудную клетку, она не хотела, наперекор своим желания она не хотела подходить к нему, касаться, чувствовать этот жар, могущество, сводящее с ума, а разумом… именно им не хотела.       Чувствуя, как его пальцы сомкнулись на плече разворачивая, Антарес чувствовала, как уходит под воду, без возможности выплыть, захлебывается, натыкаясь на влажные губы взглядом, понимая, что он тоже замечает это. Когда ей ждать новой порции насмешки над собой, минута или в конце дня? Потому что она может списать все на сумасшествие, но он нет, он не промолчит от её сказанной фразы.       — Не смейся, — просьба, более походящая на мольбу, вкупе со скопившимися слезинками в уголках глаз.       А что он мог ответить? В должной манере рассмеяться, когда это чувство, незнакомое, но будто абсолютно лживое выедало грудную клетку. Пэн успел запутаться, где солгал, не понимал в должной мере свои чувства, понимая лишь одно — игру пора прекращать. Из-за неё он стал дольше задумываться над тем, над чем совершенно не стоило. Они должны были сделать это, завершить, но ему хотелось отвернуться, чтобы не видеть жалостливый взгляд голубых глаз. Сапфиры — жалкая пародия, по сравнению с оттенком, который являли накатывающие слезы, блеском сверкая в лучах заходящего солнца.       — Не стану.       Машинально кивнул девушка прижалась к нему, цепляясь руками за плечи, в который раз чувствуя его тепло, горячее обжигающее дыхание на лице, когда он наклонился. Вопросы излишне, отдать так много сил на подготовку, чтобы в завершение даже не сказать друг другу и слова. К чему? Если темная магия отягощала её мысли, дурманила рассудок, а девушка впитывала её без остатка. Ему проще не было, головная боль врезалась светом в тьму, отдавала почти осязаемым электрическим напряжением, подобно разряду молнии, даже волосы дыбом вставали на теле, от столь ненормированного столкновения.       Морская гладь в голубых глазах, столкнувшаяся с летней насыщенной листвой в зеленых, сказали куда громче, заставляя обладателей исчезнуть, в опоясывающей ближайшие футы ярко алой, вперемешку с черной дымкой, не похоже на бордовое сияние, напоминавшее скорее пульсирующее сердце с нитями червоточины, столь прекрасное, но угрожающее.       Под ногами появилась твердая земля. Антарес отшатнулась от Питера, который вовсе не был против, сам отступая назад. У них получилось совместить магию, но это не принесло никакого удовлетворения и радости, клокочущий страх опоясывал, вызывал тревожность. Антарес жалела, что не настояла на дорогу назад, чувствуя разжигающийся страх, из-за близости с ним.       На охваченной оранжевом солнцем поляне, возвышались камни уходя в безоблачное небо. Молча Пэн покидал точку перемещения, пока девушка осматривалась, не спеша следуя за ним.       Лес отличался от Нетландии большим количеством обрывов и неровной землей. В который раз Антарес зло обернулась, замечая, что мантия зацепилась за ветви поваленного дерева. Стянув плотную ткань с плеч, девушка так и оставила её висеть там, неровно обходя куст с колючками. Будь такие леса в Нетландии, долго бы никто там не жил.       Когда они дошли до вполне приличного домика из дерева, на улице совсем потемнело. Промозглый ветер, заставлял девушку морщиться, обнимая себя руками, резинка для волос осталась где-то в лесу, кучерявые волосы спадали на лицо, являя настоящее гнездо на макушке.       Не оборачиваясь, слыша за спиной неровные шаги, Питер без стука зашел в домик, оставляя дверь открытой, Антарес зашла следом, чувствуя, как холод остался за дверью.       Повсюду стеллажи с работами из дерева, почему-то большую часть занимали медведи. Запах древесины пропитал это место. Небольшая каморка, напротив низкого прилавка, с расставленными стамесками и ножами. Казалось, каждый предмет здесь был из дерева.       — О-оу, доброй ночи, не часто ко мне заглядывают в столь поздний час, — весело сообщила старушка.       Пожилая леди была низкого роста, её седые волосы пушились и топорщились, незаметный ободок, был стянут ниже положенного, создавая вокруг её головы сзади круг из волос. На ней было коричневое тонкое пальто, снизу ничем не примечательное такого же цвета платье. Разнообразные бусы из веревки не шее, с камнями теплых тонов, амулетами и клыками животных. Морщины добавляли ей возраста, но судя по суетливости чувствовала она себя явно моложе. Она не была похожа на предсказательницу и уж тем более на ту женщину, ради которой можно было угробить столько времени и сил.       — Мы долго к вам шли, — начал Пэн.       — Ну что вы, мои работы гремят славой дальше ДанБроха? — она не сбавляла тон веселья.       — Гремят, но не по дереву.       — Нет-нет, — махнула она рукой, вертя в руках столярный стамесок, — я всего лишь скромная резчица, дорогой мой, сделаете большой заказ, дам хорошую скидку. Смотрите, какая красота, — старушка торопливо положила стамесок, взяв в руки вырезанного по дереву медведя, воодушевленно показывая его. — Делаю его не в первый раз, раскупают моментально.       Питер стянул с головы капюшон, это произвело должное впечатление, старушка замерла, ставя медведя на место.       — Значит это мы точно возьмем, — усмехнулся Питер, оборачиваясь, — уверен, моя спутница наберет товара, чтобы заставить каждый угол в доме.       Старушка скривила сморщенные губы в улыбке.       — Посмотрите лучше бижутерию, — она махнула рукой в сторону Антарес, девушка чувствовала будто её толкают в спину следуя за ней к прилавку. Та спешно достала прямоугольную подставку, обитую бежевым бархатом, золото, серебро, от колец до подвесок, разной формы. — Какие камни предпочитаете?       Глаза разбегались от красоты, но девушка скосила глаза в сторону Пэна, который безучастно подошел ближе.       — Пожалуй, мы обойдемся фигурами…       — Сапфир, — вкрадчиво ответил шатен, опираясь руками на прилавок, — полагаю я должен попросить показать самые дорогие серьги?       — О-оу, ну так, а какие же еще, — бодро старушка потянулась снова под прилавок, доставая подложку, усеянную синими светлыми камнями, она подцепила пару, показывая их на ладони, — посмотри, моя дорогая, ох, они замечательно сочетаются с твоими глазами.       Уже не стесняясь, старушка, щелкнув пальцами создала зеркало прямо перед ней, прикладывая к мочки ушей серьги. Серебро витиевато огибало большой синий камень, в форме сердца, сверкающий под светом ламп, такие же витиеватый линии шли до острого гвоздика с защелкой, не делая их длинными, но за мочку уха они выходили.       Антарес пораженно выдохнула, приоткрыв рот, они безумно ей нравились, но…       — Отлично, — без удовольствия вскинул брови Пэн, цедя каждое слово сквозь сомкнутые зубы.       Длинными пальцами он начал водить по прилавку, за его движениями возникали горстки золотых монет.       — В два раза больше, дорогой мой, — считая сообщила старушка, — твоей даме необходим браслет под эти чудесные серьги.       — И как я мог забыть, — скрипя зубами выдохнул Пэн, резко прочертив дорожку дальше, — самый лучший, я полагаю?       — Ну что ты, — улыбаясь сообщила она, придвигая ближе к Антарес подложку, — выбирай сама.       Не смело, даже скованно Антарес подцепила пальцами приглянувшийся браслет, по всей серебряной цепочке были усеяны сапфиры поочередно то маленькие, то большие, посредине был как раз под серьги сапфир в форме сердца. Антарес кивнула, замечая на себе два выжидающих взгляда.       — У твоей дамы безупречный вкус, — тихо засмеялась старушка, помогая Антарес справиться с застежкой на самом дорогом браслете из её арсенала, она через плечо повернулась к нему, — тебе стоит добавить еще три горстки не меньшего номинала. И не забудь еще горстку за работы, я заверну лучшие и отправлю их вам сама.       Очередной скрип зубов остался незамеченным, пока старушка расхваливала украшения, а Антарес смущенно с особой осторожностью трогала браслет, будто надавив она сильнее он развалится.       — С официальной частью покончено? — спросил Питер.       Сгребая золотые монетки за прилавок, старушка кивнула, махая руками в сторону двери, все с той же дружелюбностью, что и раньше. Антарес не понимала, но ведьма мягко потянула её за локоть ведя за собой.       Выйдя за улицу, она несколько раз хлопнула в ладоши, и ни сказав ни слова вошла внутрь. Антарес следовала строго за Питером, не задавая вопросов.       Темнота окутала их, зеленый свет излучал только большой котел посередине. Окна заколочены ставнями, а на полках баночки с разноцветными жидкостями, за пылью можно было разглядеть как они переливаются.       — Давненько не было тебя Эстер, — взяв длинный половник деловито произнесла ведьма, хватая со стола у стены засохшие травы.       Питер Эстер, тут же всплыло в памяти Антарес, ведьма была видно о многом осведомлена, поэтому Пэн не оспаривал цену. Она сама её назначала, без торга.       — Скажешь мне, что я хочу, — парень выудил из внутреннего кармашка рубахи пергамент с рисунком.       — Не суй мне его, помню, как ты рисовал здесь, — нахмурилась старушка, заставив Антарес удивленно округлить глаза.       — Дата, мне нужна дата его рождения, мир, где мне искать его. Прошло много времени, уверен, ты увидишь это сейчас, — нетерпеливо выпалил Питер.       Ведьма выглянула из-за спины парня, широкая улыбка озарила лицо, она подозвала Антарес, которая робко приблизилась к котлу. Старушка тут же схватила её за запястье направляя.       — Зачем она? — нахмурился Пэн, перехватывай руку ведьмы.       — Связаны они, — ведьма с долей раздражения похлопала его по руке, вынуждая отцепиться, — по крови связаны, куда больше, чем… — она не договорила, видя, что парень и так все понял. Не в её правилах разглашать лишнее.       Антарес боялась и пошевелиться. Старушка была безобидной, но внушала страх одним спокойным и на редкость доброжелательный тоном.       «По крови», — вспыхнуло в его голове. Мальчишка был связан с Антарес по крови, и только эта информация стоила всех монет, оставленных в лавке.       — Какие гладенькие ручки, — заметила ведьма, опуская руку Антарес глубже, что та чувствовала жар. — Потерпи, моя дорогая.       Без предупреждения, ведьма резко опустила её руку прямо в кипящий котел, Антарес глухо завопила, тут же выдергивая. Старушку это не смутило, половником она перемешивала кровь, выступившую из ожогов в котле.       Слезы выступили на глазах, когда Антарес задыхаясь осматривала пораженную кожу. Питер рванул к отошедшей девушке, взяв за локоть, чтобы унять бешенную дрожь, медленно приблизил её к лицу опаляя горячим дыханием. Укол жалости кольнул его за эту поездку. Каждая остановка становилась для девчонки болезненной.       — Уже не больно, правда? — прошептал он.       Пальцы проложили путь от локтя к запястью, очерчивая его, поднимаясь выше к ладони. Антарес чувствовала, как боль затихает, когда он повторно выдохнул на ожоги, не сводя с неё взгляда. Девушка кивнула, глядя как затягивается кожа, она до сих пор дрожала. Пэн взял её за руку, которая полностью восстановилась, вновь направляясь к котлу, он поставил девушку справа от себя, подальше от ведьмы.       — Предупреждала бы, — выплюнул парень.       — Не было б эффекта, — парировала ведьма, показывая ему как вода окрасилась в бордовый, а красный цвет затопил помещение. Она вгляделась в котел, низко наклоняясь к нему, когда пар сильнее стал валить, старушка выпрямилась. — Мальчишка родится взаперти, да жизнь проведет за решеткой. Плод ребенка истинной любви…       — Ребенок истинной любви? — переспросил Пэн.       — Ребенок ребенка истинной любви, — раздраженно процедила ведьма, явно показывая, как не любит повторять. — Рожденный не в истинной, но в светлой, не долгосрочной. Не в наших краях это случится, далеко за границей, где магии нет места.       Ведьма остановилась, кидая в котел траву с сильным едким запахом.       — Темное грядет, — она вылила пузырек в котел, всматриваясь в дым. — Запомни городок, искать будут многие его, да не сыщет никто. Сторибрук, твое спасение. Веру обретет мальчишка, как прогремит новый спаситель.       Засуетившись, старушка подошла к полке, доставая с верхней серый пузырек, поболтав его перед лицом.       — Выпьешь, — строго сказала она, всучив его Питеру.       — Сейчас? — поднял брови он.       — Как час придет, и время истечет, последняя секунда станет алой.       — Через несколько дней? — снова переспросил Пэн.       Ведьма устало вздохнула.       — Не ищи меня Эстер, не найдешь больше, — покачала головой она, буквально выталкивая его из сторожки, по дороге подцепив девушку, она вела уже обоих к двери, вдруг остановившись, поворачивая её к себе, — подними голову, моя дорогая. Посылки прибудет через двенадцать рабочий дней. Чао-какао.       Дверь захлопнулась прямо перед лицом. Антарес начала отходить, все еще под впечатлениями от ведьмы, но оглянувшись, она заметила, как Пэн проскользнул сквозь деревья, девушка поспешила за ним, чтобы не потеряться.       — Питер! — крикнула она, пробираясь через опущенные ветви, раздвигая их.       Шатен остановился, ожидая пока она поравняется с ним. Подцепив застежку браслета, девушка стянула его с запястья, протягивая руку парню.       — Держи, — Питер дернул уголками губ, когда обнаружил браслет, видя, как девушка снимает серьги, — кажется, проще продать их, чтобы вернуть деньги. Они до неприличия дорогие, я не смогу бегать по лесам, зная, что ношу целое состояние, да и это твои деньги, я бы себе такое не позволила.       — Оставь, — спокойно произнес Питер, накрывая её пальцы своими, и застегивая украшение на мочке уха, — считай это платой за причиненные неудобства.       — Мне было не так больно, — качнула головой Антарес, губы вдруг растянулись в улыбке, — или это не конец путешествия?       — Нет, это все, — через силу усмехнулся Пэн.       Повернув её руку, он застегнул браслет, поднимая голову на девушку, парень убрал маленькую веточку из её волос, откидывая ту в сторону. Своего рода это действительно была плата за неудобства, сразу за все, откупиться было куда проще, чем признать, что он чувствует легкий, совсем незаметный укол вины. Вместо слов благодарности, девушка потянулась на носочках, касаясь сухими губами гладкой щеки шатена.       Девчонки странные, он всегда это знал. Побрякушка, которую она так давно и хотела и всё. Словно все обиды были прощены. Впрочем, и Антарес он успел узнать, порыв эмоций, мог еще настигнуть его.       — Идем домой, милая, — устало притянул её к себе парень, зарываясь носом в растрепанные волосы, чувствуя, как горит отпечаток чужих губ на щеке.