Ты тот, кем ты хочешь быть

      Свесив ноги с кровати, Антарес обняла себя за плечи. Взгляд пуст, безжизненно устремлен в одну точку перед собой. По коже табун мурашек от прохлады и ливневого дождя, если прислушаться, можно различить крики мальчишек и смех.       Дорога домой с ДанБроха заняла не мало времени, переместиться оттуда труда не составило, а идти по Камелоту, когда силы стали на исходе, пришлось долго. Тень забрала их только на рассвете. Ни сказав друг другу ни слова, что Питер, что Антарес, которая успешно пропустила мимо ушей вопросы друзей, пошли спать по домикам.       Антарес встала на ноги, выхаживая по комнате с кружкой горячего чая. Она никак не могла выкинуть из головы сон; призрачный вкус мяты будто до сих пор ощущался на языке, касания, бесконечное количество касаний к губам, к лицу, она могла вспомнить насколько горячи были руки, блуждающие по телу. Питер Пэн смотрел издевательски, не упускал возможности насмехаться и всячески показывать свое превосходство. У ведьмы в ДанБрохе, Антарес будто познакомилась с Питером Эстером, как его называла ведьма. И Эстер был другим, волнующим, ему не нужно было самодовольство, он был самим воплощением уверенности. Во сне был не Пэн, а Эстер с влюбленным взглядом и до неприличия интимным шепотом на ухо.       Сны были лишь набором возможных моментов из прожитого дня, калейдоскоп воспоминаний, желаний или страхов. Антарес никогда не воспринимала сны, как нечто важное, были и были, но сейчас все не могла отпустить этот. Прокручивала в памяти, не давая и возможности мозгу забыть его. Было ли так же приятно целовать его в жизни? Он был бы груб или неожиданно ласков? В ДанБрохе было отступление или проявление истинной сути?       Тучи сгущались над островом, поглощая солнце, порывы ветра не шуточно наклоняли деревья. И эта погода была нормально для этой части острова       Черный свитер и привычные кожаные штаны для такой погоды будут в самый раз, решила девушка, пока завязывала волосы в высокий хвост, который никогда не удавалось сделать ровным из-за кудряшек. Создав защитный слой на себе, Антарес покинула домик, буднично посмотрела по сторонам пока спускалась, желая разглядеть кто где.       Не успела Антарес подойти ближе, как уже слышала громкий голос Дилана.       — Да пошел ты, это он уронил!       У дерева стоял Дилана, показывая пальцем на Чарли, он возмущался и кричал на Феликса, который держал в руках прозрачный навес. Эллиот стоял между ними, оперившись на дерево. Эбигейл делала вид, что её здесь нет, мялась за спиной Эллиота, натягивая сильнее капюшон на голову.       Завидев Антарес, Эбигейл резко соскочила с места.       — С ума по сходили, — прокомментировала она, — идем прогуляемся, не могу больше слушать эти крики.       Если и говорить с Диланом, то точно не сейчас. Антарес кивнула, уходя с девушкой.       — Одну минуту, возьму пальто, а то я продрогла, — махнула рукой Эбби, скрываясь в кустах, чтобы добраться до своей пещеры.       Антарес хотела было поспеть за ней, но краем глаза уловил силуэт, так и оставаясь на месте. Питер выглядел разбитым, несколько сонно он скользнул по ней взглядом.       — Ты будто и не спал, — улыбнулась Антарес на его вид.       — Так сильно беспокоишься обо мне, что научилась различать моё состояние, польщен, — лилейно протянул он, усмехаясь. — Но твоя забота — это лишнее.       Улыбка Антарес померкла, будто её никогда и не было, она глубоко вдохнула.       — И то верно, — мрачно протянула девушка, она хотела сказать что-то еще, но завидев Эбби тут же двинулась к ней.       Если бы сон имел что-то общее с реальностью, все могло быть иначе. Разговаривать с ним перехотелось стремительно быстро, тот образ из сна не выходил из головы, но был невозможен.       — Так, что там с Диланом? — попыталась отвлечься девушка, оборачиваясь на Эбби.       Они просто гуляли, пока Эбигейл не кивнула на куст черники.       — Сам не свой последние дни, срывается на всех, вчера чуть с Эллиотом не сцепился, когда тот пошутил…       Эбигейл заткнула рот ягодами, будто позабыв, что хотела сказать.       — Дилана никогда не задевали шутки Эллиота, — заметила Антарес, опираясь на дерево.       Аппетита даже на ягоды не было.       — Обычно да, — согласилась Эбби, неоднозначно закатывая глаза. — Просто Эллиот сказал про тебя, и ну Пэна, я не буду повторять, но там фигурировали вы и уединение и… то, что Дилан поэтому без настроения, то есть…       — Я поняла, — взмахнула рукой Антарес, не желая, чтобы Эбби озвучивала эту шутку.       — Расскажешь?       — Да нечего на самом деле, — пожала плечами Антарес, — Дилан пытался меня поцеловать, а я отвернулась. Питеру нужно было в зачарованный лес, а моя магия могла ему помочь, к тому же я была у него в долгу. Ничего интересного.       Эбигейл удивленно расширила глаза.       — Вы говорили после этого?       — Не особо, дорога были длинной, мы сразу разошлись спать, а…       — Я не про Пэна, — нетерпеливо воскликнула Эбби.       — А-а, — протянула Антарес, — нет, он молча ушел.       Эбигейл явно задумалась, подбрасывая чернику в воздух.       — Я должна была извиниться? — прервала тишину Антарес.       — За что? — хмыкнула Эбби. — Ты не виновата, что не испытываешь того же, что и он. Поговори с ним, но без извинений, иначе сама почувствуешь себя виноватой, хуже только сделаешь.       С чего начать разговор, как ни с извинений, Антарес не понимала. Возможно, Эбигейл и была права, она не виновата, в том, что отвернулась, в том, что не хотела этого.       — Есть шанс, что мы продолжим дружить? — выдохнула Антарес, потирая виски пальцами.       В голосе девушки была неприкрытая надежда, Эбигейл не могла разрушить её, пусть и короткий ответ состоящих из трех букв уже был беззвучно произнесен.       — Все возможно, не так ли? — попыталась улыбнуться Эбби, фальшь в голосе заметил бы даже глухой.       Антарес беспомощно прислонилась лбом к дереву.       — Это грибы? — нахмурилась Эбби, присаживаясь на корточки у дерева. — Кажется, это опята, мы собирали такие, — прищурилась Эбби. Она сорвала и разломила один гриб, нюхая. Не найдя ничего подозрительного, девушка со всех сторон рассмотрела его, кивая. — Ну точно опята, — заключила она.       Антарес опустилась к грибам, узнавая знакомые шляпки. Резко, без промедления, девушка надавила ногой на грибы, под возмущенный вопль Эбби.       — Псилоцибиновые грибы, вызывают галлюцинации, — объяснила Антарес, её словно передернуло от воспоминаний. — Принесешь их в лагерь тебя забьют камнями, поверь, мы проходили эту плачевную историю с Эллиотом. Нас не забили, но житья нам не было еще долгие дни.       Глаза Эбигейл наполнились неподдельным любопытством. Она умоляюще посмотрела на Антарес, казалось, даже затаила дыхание прижав руки в жалобном жесте к груди. Девушка пождала губы, воспоминания уже врезались в голову, однако озвучить их она решилась не сразу.       — Эллиот пытался спасти ветки деревьев, утверждая, что у них есть сердца, — выдохнула Антарес, пока они шли к лагерю, набрав достаточное количество черники. — Мы с Феликсом решили, что камни — это рыба и пытались их спасти, потом еще и Айзеку дали наставление пожарить чертовы камни, — Антарес мученически простонала, морщась, уже слыша, как Эбби сдерживает смех. — Потом пришли Пэн и Дилан, я предложила Питеру лечь в могилу, но они оба спасли весь лагерь от дурмана.       Эбигейл засмеялась во все горло, сгибаясь и приваливаясь к дереву.       — Пэн не вырыл для тебя потом могилу?       Антарес прижала ладонь ко лбу, медленно водя ей по лицу, но вдруг посмотрела на Эбби сквозь пальцы.       — Уровень его шуток превышал допустимые нормы, он затолкал мне в глотку сон-траву, а я еще умудрилась напоить его соком этих грибов. Черт, — Антарес усмехнулась, — можно позавидовать его терпению.       Однако терпением Пэн не отличался и ясно это показывал. Так легко спустил всё на нет в тот день? А в следующий, не пренебрег лишь насмешками. Антарес невольно задумалась, пока Эбигейл продолжала смеяться, восклицая, что хочет знать это из уст Дилана. Почему Питер Пэн так легко простил ей то, когда она хотела сбежать с пиратами? Почему явил правду? Если это была игра, то слишком мудрёное построение ради развлечения. Вся его злость была искренней во время их путешествия.       Антарес запуталась.       — Эллиот еще не прозрел? — вдруг поинтересовалась девушка, желая сместить думы в другую сторону.       Эбигейл несколько смущенно улыбнулась, заправляя прядь волос за ухо.       — Пока тебя не было, а Дилан отказался идти с нами, мы весь день прогуляли в лесу, разговаривая. Я совсем не случайно подвернула ногу, когда устала, и до лагеря мы шли в обнимку, кажется что-то есть, но стоит ему уйти к мальчишкам, я перестаю существовать, — закатила глаза Эбби, на последней фразе. — Но это ничего, — махнула она рукой, — я не дам возникшей между нами искре погаснуть, устрою пожар, и он не сможет бороться.       — Ты с этим поаккуратнее, — усмехнулась Антарес.       Уверенность Эбигейл воодушевляла.       — Они видимо решили рыбу вчерашнюю сварить, — заметила Эбби, когда они уже подходили к лагерю.       Запах и впрямь был как у реки, Антарес поморщилась.       Они переглянулись, друг с другом слыша отборную порцию ругательств, поспешив на звук. Мимо них промчался Эллиот с Джеймсом.       — А может это ты цепляешься ко мне второй день? — кричал Дилан.       — О боже, они что не прерывались? — раздраженно процедила Эбигейл.       Эллиот услышал её, хмыкнув.       — Да все нормально было.       Почему-то Антарес не верилось, она осторожно обошла их, вставая рядом с Диланом.       — Цепляюсь? — холодно переспросил Феликс, и только сейчас Антарес заметила, как в его руке блеснул ножик. — Ты кинул его в дюйме от моей головы!       — Промахнулся, — нагло заявил Дилан, — хотел попасть в ногу.       Феликс взял крепче нож, угрожающе делая быстрые шаги к Дилану. Эллиот стоял слишком далеко, Антарес вышла вперед между ними.       — Вы что устраиваете? — воскликнула девушка, зло смотря на Феликса и забирая у того нож из руки, на удивление он спокойно отдал его, будто боялся поранить.       Антарес обернулась на Дилана, который смотрел поверх неё, готовый вцепиться Феликсу в глотку за угрозу. Чувствуя, как девушка упирается рукой ему в грудь, стараясь оттолкнуть Феликс отступил первый.       — Слабак, — пробурчал Дилан себе под нос.       Но Феликс услышал.       Эллиот в последний момент вспомнил, что они кидали в дерево по три ножа; он кинул три, а Дилан всего два, значит у него… Не успела мысль до конца сформироваться в голове, как он тут же сорвался с места, уже видя, как Дилан замахивается рукой.       Ближе к Феликсу, стояла Антарес, она повернулась, как визг Эбигейл мгновенно раздался на весь лагерь. Все, что она успела увидеть, как что-то блеснуло, а следом обжигающий металл коснулся её лица.       Из рук Дилана ножик был выбит на землю, он прижал к себе поврежденное запястье, по которому больно ударил Эллиот. Но не успел Дилан и подумать об этом, как чужой кулак с силой встретился с его животом, вынуждая согнуться, Феликс нависал над ним.       — Что здесь происходит?       Пронзительный голос, заставил всех замереть. Дьявольский, пугающий взгляд зеленых глаз не останавливался на ком-то одном, скользил по всем, собирая увиденное в голове, пока не наткнутся на Антарес, пораженно смотрящей на свои окровавленные пальцы.       Феликс отпустил Дилана, отчего тот повалился на землю, но Эллиот заподозрив неладное резко толкнул Феликса в сторону, наклоняясь над другом.       Но зеленые глаза и не смотрели в ту сторону, где начинался новый конфликт. Кончики пальцев покалывало от рвущейся магии в такт учащённому сердцебиению. Царапина поперек щеки, глубокая, раз так много крови. Едва ли это было больнее смерти от отравления или удушья или засунуть руку в кипящий котел, разница была лишь в том, что в этот раз он не был причастен к её боли, что невероятно разозлило.       Он мог делать ей больно, другие нет.       — Разошлись, — громко гаркнул Пэн.       По его приказу Эллиот подорвался, отходя в сторону. Мальчишки уверенно отошли назад, оставляя Феликса и Дилана в центре, все знали, как решаются многие замеченные Пэном конфликты. Питер кинул Феликсу перочинный ножик, указывая Дилану на тот, который лежал рядом с ним.       — Если вы так хотите ранить друг друга, вперед, — махнул рукой Пэн.       Уловив краем глаза движение, он чуть повернул голову, видя, что Антарес подошла ближе.       — Если не хотела, чтобы тебя ранили, не стоило пытаться их успокоить, — сдержанно, без эмоций произнес Питер.       Поднявшись на ноги, Дилан обходил Феликса, крепко держа в руках нож. Его соперник был куда спокойнее, ждал нападения не пытаясь напасть первым. Мальчишки встали от них кругом, с интересом наблюдая. Пэн повторно посмотрел на Антарес, та стирала кровь с щеки, болезненно морщилась.       — Ты упадешь в моих глазах, если расплачешься из-за царапины, — насмешливо заметил парень, в издевательской манере выгнув бровь. — Сотри крапиву в порошок, да приложи к царапине, пощиплет, но кровь остановит, это лучше, чем стоять и вздыхать у меня над ухом.       Антарес пораженно округлила глаза. Кажется, она привыкла, что он лечил её, когда замечал ранения, что-то изменилось? Определенно многое, его ответ утром, так и сейчас она чувствовала, как обида большими волнами смывает её глубже. Равнодушие задело Антарес, но показывать ему ту реакцию, которую он ожидал, она не хотела. Выпрямившись, девушка самодовольно усмехнулась.       — Надеюсь, ты обязательно поскользнёшься в луже из грязи и упадешь прямо лицом в кусты крапивы, — доброжелательная улыбка растянулась на её губах, получив в ответ недоуменный взгляд она вздохнула, — ну как же, крапива целебная, исцелит тебя от… — она неоднозначно махнула рукой обводя его лицо, — …от самого тебя. Впрочем, боюсь, для этого понадобятся не кусты, а поля, акры полей с крапивой. Даже съешь ты её с корнем она вряд ли поможет.       Всего на одно мгновенье на лице Пэна мелькнуло нечто иное, не сквозное равнодушие, которое он с силой держал.       — Эллиот, — окликнул парня Питер, тот быстро подошел, ежесекундно оборачиваясь на бой, — в клетку её.       Бой, где Дилан до сих пор не сделал ни одного удара, перестал быть для Эллиота интересен. Нахмурившись, он вопросительно кивнул головой.       — Кому-то не мешает научится разговаривать, — выплюнул Питер, за шкирку хватая Антарес и толкая в сторону парня, — пусть остынет эту ночь, не усвоит урок или окажет сопротивление, выпустим через сутки, — в противовес его словам, сказанным без единой улыбки, совсем не походящими на шутку, Эллиот так и не двинулся с места, а Антарес ошарашенно переводила взгляд то на него, то на Эллиота. — Второй раз, повторить? — сквозь зубы прошипел Пэн.       Все еще ни черта не понимая, Эллиот обернулся, невольно закатывая глаза, глядя как Феликс легко отбил нож у Дилана. Он потянул Антарес за собой, нарываться не хотелось куда больше, чем отстаивать девушку.       — Одна часть меня хочет спросить, но другая приказывает заткнуться, — произнес Эллиот, когда они отошли от лагеря. — Без обид, ведь, да?       Запирать в клетку друзей не способствовало улучшению отношений. Не выполнить приказ Эллиот не мог, Антарес это понимала, поэтому лишь кивнула. И как друг, Эллиот терпеливо подождал пока она сама сядет в клетку и лишь удостоверившись, что Антарес удобно, закрыл её.        В голове девушки вдруг всплыли слова ведьмы, сказанные ей напоследок:       «Подними голову, моя дорогая»       — Не мог бы ты, передать кое-что ему? — лукаво улыбнулась Антарес, Эллиот с интересом уставился на неё, объяснять кому передать, было вовсе не нужно. — Только обязательно слово в слово, хорошо? — Эллиот повторно кивнул. — «Пошел к черту, придурок, надеюсь ты будешь влачить свое бессмысленное существование по земле, а по завершению попадешь в руки ко мне, поверь я не забуду клетку в аду». Эллиот, только передай, как я и сказала, договорились? — невинно спросила Антарес.       Эллиот понуро вздохнул, сведя брови к переносице, всем видом говоря, мол, что ты делаешь, дура. Но вместо слов, с задержкой кивнул, определено зная, что этого он никогда не скажет Пэну.       Оставшись в одиночестве, Антарес зло ударила по решетке рукой. Да что с ним такое? Нет, Пэн никогда не был примером хорошего тона, но это был перебор.       Из клетки было видно прибрежье океана, если бы дождь не барабанил по деревянным гладким палкам, переплетенным между собой, которые и образовали каркас клетки, это можно было бы считать даже отдыхом.       Создав над клеткой купол, Антарес облегченно выдохнула, решив еще несколько улучшить свои условия. Под ней оказался мягкий матрас, одеяло лежало в ногах. Конечно, клетка была не такой большой, даже ноги вытянуть не удавалось. Свернувшись в клубочек, девушка щелкнула пальцами переодеваясь в шорты и обычную серую майку, в такой одежде было куда комфортнее, к тому же тут она была абсолютно одна. Закрывая глаза, Антарес уложила часть одеяла под голову, подушка бы заняла большую часть клетки.       Как бы она не пыталась уснуть, сон все не шел. Сумраки только опускались на остров, а звуки из лагеря совсем не помогали ей думать, что ей тут не так уж и плохо.       Она злилась, и это чувство не отпускало. Протянув руку за зеленым листочком дерева, Антарес принялась его разрывать пальцами, бездумно смотря перед собой. Когда от листочка осталась тоненькая травинка, она привстала, радостно усмехнувшись.       Сон-трава росла прямо рядом с клеткой, легкая левитация и та была уже в руке. Способа скоротать время лучше, чем спать, Антарес не знала. Без сомнения она принялась её есть, не просто жевать для успокоения, а именно есть. Сон трава обладала приятным мятным вкусом с легкой кислинкой на стебельках, напоминавшие усики виноградной лозы.       Челюсти уже не так активно пережевывали, лицевые мышцы полностью расслабились, когда Антарес закрыла глаза. Из ослабленной руки выпали травинки, а девушка, закутавшись в одеяло, сладко заснула.       Утро в Нетландии всегда было спокойное. Ранние пташки сонно потирая глаза бесцельно ходили по лагерю, среди них обязательно были те, кто не ложился, и те, кто через пару минут вновь пойдет досыпать.       Пэн вставал, когда ему вздумается, но сегодня он относился к той категории лиц, которые не сомкнули глаз за ночь. Дневной сон никогда не сказывался благотворно и этот раз не был исключением.       Он восседал на пеньке, расставив ноги и положив на них локти с зажатой в руках кружкой чая с мятой. Феликс нарезал круги возле него, уже что-то делая, спросить бы что, да Пэну сейчас не было никакого дела до этого. Лагерь медленно просыпался, в одной из палаток уже слышался крик Джеймса, который считал своим долгом будить всех, если он встал раньше друзей.       Все последние годы, Питер с содроганием наблюдал как скатываются песчинки на временной магии. Ожидание бессмертия, стало для него не целью, ни мечтой, а смыслом существования. И сейчас он был вынужден снова ждать, не мог наслаждаться и просто жить. «По крови связаны», словно выжигалось в сознание. Прожив века, двадцать восемь лет казались мелочью, особенно по меркам Нетландии. Когда-то он отсчитывал, как тут идет время, должно быть это было в самом начале, сейчас не мог и вспомнить.       Ночь была куда длиннее дня, но и день был куда больше, чем в зачарованном лесу. Это было правильно, только усталость могла свалить с ног играющих детей, чтобы заставить их поспать, а когда день длился почти два, мало кто выдерживал играть и ночью, но и такие несомненно были. И несмотря на это, в Нетландии время шло куда быстрее, прожить тут десять лет — мелочь, пролетит за несколько месяцев, что никто не заметит, оттого отсчитывать дни здесь было муторным и абсолютно бесполезным занятием.       Фарфоровая кружка осталась пустой, растворившись в воздухе по одному безмолвному желанию.       — Утро вроде, — безмятежно протянул Эллиот, становясь рядом с ним, напряжением повеяло от него, когда он быстро скользнул взглядом по Питеру, отворачиваясь, будто говорит и не с ним вовсе.       — Не можешь жить без друга? — усмехнулся Пэн, поднявшись на ноги.       Эллиот отстранено повел бровью, будто и не слышал его слов, а так просто напомнил про время суток. Однако внимательно проследил, когда Пэн махнув рукой Феликсу ушли вдвоем в лес, Эллиот вытянул шею, удостоверяясь, что перед акацией они повернули направо к клеткам.       — По поводу Антарес, я могу спросить… — начал было Феликс.       — Не можешь, — вкрадчиво перебил его Пэн.       Мысли Питер читать не умел, но считывал эмоции друга, пожалуй, лучше, чем собственные. Он уже слышал эти вопросы: «почему ты посадил её в клетку?», «в чем провинился Дилан?». И не хотел отвечать даже в мыслях ни на один из них.       Голова раскалывалась и даже чай с мятой не желал облегчать боль в пульсирующих висках. Недосып сказывался куда сильнее, чем он предполагал.       Феликс неудовлетворенно покачал головой, но не стал спрашивать.       Первое, на что бросился его взгляд это на комфортабельно утроенную клетку с матрасом, пуховым одеялом и мирно спящей девушке. Раздраженно скрипнув зубами, Пэн кулаком постучал по ней, обращая свой взор на Дилана, чья клетка стояла позади.       — Я, конечно, не могу быть уверен, — устало потягиваясь произнес Дилан, когда Феликс выпустил его, — но, по-моему, с ней что-то не так, — он кивнул на Антарес.       Звуки её никак не трогали, она даже не двинулась. Отперев клетку, Пэн сел на корточки и стянул одеяло с девушки. Нежная кожа мгновенно покрылась мурашками от прохлады утра, ни один мускул на лице не дрогнул, но судя по размеренной вздымающейся груди, она действительно спала. На белом матрасе что-то привлекло его внимание, потянувшись ближе, он взял в пальцы травинки, выпрямился и уловив запах, с долей возмущения закатил глаза.       — Сон-трава, — вынес вердикт Пэн, откидывая травинки.       Дилан на секунду закрыл лицо руками, конечно, он пытался позвать её ночью, но, когда она никак не отреагировала, совсем нелицеприятно отозвался о ней, разозлился до одури, даже не подумав, что девчонка наелась сон-травы. Феликс будто прочитал это в его лице, обнадеживающе похлопав по спине. Между ними совсем не чувствовалось напряжения.       Пэн прошелся языком по кромке ровных зубов, раздумывая как лучше поступить. Суть клетки — наказания, а не место для отдыха. Антарес пренебрегла этим правилом. Оставить её здесь, так с тем же успехом он мог еще подложить один матрас для удобства девушки, впрочем, зачем, казалось, ей куда комфортнее, чем в постели.       «Да черт с ней»       Щелкнув пальцами, он убрал действие сон-травы. Антарес зашевелилась, толкая одеяло ниже ногами и утыкаясь в подушку носом, солнце ей всегда мешало спать. Феликс и Дилан все еще стояли за его спиной, дожидаясь пока девушка выйдет из открытой клетки. Антарес повернулась-таки на спину, медленно приоткрывая глаза.       — Уже утро? — сонно спросила она, пытаясь сесть, но деревянные балки встретились с её лбом, наглядно показывая, что у неё не получится.       Потирая лоб, Антарес невольно провела пальцами по щеке, морщась от боли. Пэн сел на корточки перед клеткой.       — Ты усвоила урок?       Этот голос, сквозящий равнодушием, холодностью, захотелось натянуть на себя одеяло, чтобы не покрыться льдом от такого тона.       — Усвоила, — кивнула Антарес, выждав паузу, до крови прикусывая нижнюю губу, — отправляйся в ад, Пэн, не сомневайся я тебя там встречу.       Рывок, всего секунда ему потребовалась, чтобы злость затуманила рассудок, отключила мозг и стала самолично управлять его действиями. Его рука грубо скользнула по её гладкой коже на коленке, мгновенье и темно алая дымка поглотила их, оставляя пустую клетку.       Еще до того, как босые ступни соприкоснулись с твердой землей, она знала, где они окажутся, страх мелькнул, когда запястье оказалось заковано в кожаный знакомый браслет. Тонкие руки спешно сдавили руку на собственной шее, не чтобы убрать, нет. Антарес пыталась удержаться, пока её волосы трепал сильный ветер, а ноги соскальзывали с шатающегося камня.       Пэн нависал над ней, чувство вседозволенности, власти пьянило его в карете, ощущая его вновь, он не мог насытиться, чертовски мало, чтобы девчонка наконец поняла свое место. Он сжимал пальцы на её шее, другой рукой грубо сжимал её запястье, а она старалась подтянуться, на его вытянутой руке, стоя на краю обрыва, с которого уже когда-то падала, только в этот раз отчего-то была уверена, что её не подхватят.       Это была не игра, не вызов, бешенство все еще плескалась в зеленых потемневших глазах, показывая всю серьезность его намерений.       Антарес понимала, где перешла черту, но не могла понять, когда эта проклятая черта вообще на рисовалась. Её очертания всегда казались размытыми, неестественными, не было понятно, где она начиналась или заканчивалась, ведь он позволял ей всё.       Он знал, где ошибся. Девчонка — житель лагеря, не стоило и выделять её с самого начала. Как показать свое место избалованному ребенку, который привык есть конфеты перед сном; скажешь нельзя, так он посмеется, слизывая с губ шоколад. Пэн нашел выход, он не был взрослым, чтобы ругать, ожидая изменений и терпя капризы, но и Антарес не была ребенком. Осмысленный человек, проживший больше двух веков, должен понять, что будет при нарушение правил в дальнейшем.       Антарес — житель лагеря, такой же, как и все, следовало дать ей это осознать в полной мере.       — Ты усвоила урок? — перекрикивая ветер, задал вопрос Питер.       «Подними голову, моя дорогая»       Антарес и впрямь подняла голову, казалось, страх заглушал мысли, но именно они приказывали разжать пальцы на руке, удерживающей и одновременно угрожающей ей. Полное подчинение, безропотность и смирение, как в карете, когда ему удалось до ужаса напугать её. Тогда Антарес отступила, не понимая, что он может на самом деле, а сейчас…       Сейчас будто все повторялось и исполнить его волю, в точности, что зажать на шее ошейник.       — В аду было прохладнее, чем рядом с тобой, Эскер, — выдохнула Антарес, мрачно улыбаясь. — Впрочем, не ровен час, узнаешь.       Рука дрогнула, разжимая пальцы на её шее. Глухой вскрик раздался всего на мгновение, когда он отвернулся, отсчитывая секунды до падения, сжимая в руке снятый с неё браслет.       — Если ты хочешь, чтобы я ушла, так отпусти меня, а не скидывай с обрыва, — закричала девушка, едва алая дымка успела рассеяться под ней.       Как все было просто в понимание Антарес. Будто он уже не подумал об этом, но она была нужна сейчас куда сильнее, чем до этого.       — Я готова отправиться прямо сейчас в зачарованный лес.       — Да некуда отправляться! — закричал Пэн, его лицо перекосило от злости. — Темное проклятие грянуло, нет теперь ни жителей, ни леса.       Раскатистый гром прогремел за его словами, но девушке казалось это было не настолько оглушающим как звук собственного сердца. Нечто темное, что предсказывали пророки — темное проклятие.       — А отец?       — Я не ясно выразился? Все жители зачарованного леса! — заметив, что девушка явно не понимала, о чем речь он раздраженно выдохнул. — Темное проклятие подчиняется тому, кто его наложил, не уверен, но кажется это дело рук Злой Королевы. Куда всех перенесло я не знаю, но никто не выберется оттуда, пока не грянет спаситель.       Шумно задышав Антарес убрала руки за спину, сцепив их в замок. Ведьма говорила о проклятие и о…       — В другой мир? — предположила Антарес. — Отец как-то говорил, что создать новый мир невозможно, когда я хотела… неважно, что я хотела, — запнулась Антарес. — Каждый существующий мир цельный и продуманный у него нет создателя, опять же не берем в расчет Нетландию и миры желаний.       Антарес задумалась, смахивая пыль с небольшой скалы, куда села. Питер подошел ближе, начиная понимать куда она ведет.       — Пять царств Сказочной страны: Зачарованный лес, Эренделл, ДанБрох, Камелот и Аграба, — пересчитала Антарес, по пальцам. — Если брать в расчет миры, то вариантов еще больше: страна Оз, нерассказанных историй, без волшебства, страна чудес… Но это и вполне может быть мир желаний.       — Я думал об этом, — кивнул Пэн, будто в момент утративший всю злость за раздумьями, — три тени находящиеся в моем распоряжение облетают соседние миры сейчас.       — А если Сторибрук, о котором говорила ведьма из ДанБрох, это и есть новый мир? Что если тот мальчишка связан с проклятием? Она же не зря упомянула об этом, отвечая на твой вопрос.       Вместо слов, Питер взял девушку за плечо.       Они оказались в его домике.       Шатен тут же подвел Антарес к своему столу. Она села на стул, вглядываясь в пергамент. Миры и царства были написаны друг за другом в строчку, возле каждого вопросительный знак. Сверху надпись «Сторибрук» обведена в круг. Зачарованный лес был вычеркнут, вероятно тень там уже побывала. Верно, Пэн тоже пришел к выводу, что Сторибрук и темное проклятие имеют связь с мальчишкой, может они и ошибались, но больше ничего не было.       — Я не представляю, как ты будешь проверять мир без магии, он огромен, — протянула девушка.       Она помнила это еще из рассказов в подземном мире. Множество стран, городов, сел и деревень и все это один мир.       — Сказочную страну проще всего проверить, — Питер оперся руками на стол, нависая над пергаментом, — я начал с них.       — Страну Оз можно не просматривать детально, там главенствуют добрые ведьмы Севера, Востока и Юга, по крайней мере так было раньше, случись, что с Оз они об этом будут осведомлены, — голос Антарес не выражал никакого волнения, загадка интриговала.       Питер взял перо макнув его в чернильницу, обводя в круг вопросительный знак напротив Страны Оз.       — И по этому же принципу можно исследовать страну чудес, королева червей поделится информацией, если предложить ей что-то взамен. Тогда останется…       — Мир без магии, мир желаний и мир нерассказанных историй, — продолжил Пэн.       — Невыносимо много, — вынесла вердикт Антарес, наклоняя голову, чтобы посмотреть на парня снизу верх. — Ты поэтому такой раздраженный? Не спишь и строишь теории, — замечая, как парень удивленно нахмурился, она махнула рукой, — у тебя от напряжения лопаются сосуды на левом глазу.       Питер подошел к небольшому зеркалу, тяжело вздыхая. Антарес не в первый раз замечала это, он казался спокойным, но во время путешествия его сосуды на глазах лопались все сильнее, пока склера в уголке не окрасилась в красный цвет почти целиком. Она могла легко сделать вывод, что он не спал, и сейчас у него болели глаза, он моргал сильнее, время от времени жмурился и потирал длинными пальцами веки.       Она видела, что он странно посмотрел на неё через зеркало. Вероятно в этом и крылась причина его настроения, решив не медлить и не дожидаться, пока её снова сбросят с обрыва, Антарес взмахнула рукой исчезая и появляясь прямо возле клетки, из которой Феликс так и не стал доставать матрас и одеяло.       Девушка села на корточки, срывая сон-траву, стараясь не трогать её корень. Не прошло и минуты с исчезновения, как она снова появилась в домике, Пэн уже сидел на кровати, опустив голову, но услышав её, резко поднял, вперившись взглядом.       Антарес подошла ближе, опускаясь рядом с ним на кровать.       — Тебе следует успокоиться, — сочувственно выдохнула Антарес, протягивая ему травинки, Пэн все так же с непониманием смотрел на неё.       — Сама меня провоцируешь, а затем пытаешься успокоить, — хмыкнул шатен, откидываясь на кровать.       — Ты общался со мной грубо, — пожала плечами девушка, считая это весомым аргументом, она залезла на кровать, скинув ботинки.       — Как со всеми.       Антарес вдруг нахмурилась, но осознание, о чем он говорил пришло к ней очень быстро. Он не грубил, просто отвечал, как и всем, именно это задело её. В его словах не было подтекста или второго смысла, как она привыкла.       — Вот именно, — протянула девушка, не сдержавшись усмехаясь, — и всё же возьми.       Парень приподнялся на локтях, она настырно продолжала тянуть ему сон-траву, он взял её, но не спешил есть. Скинув с ног обувь, он слегка ослабил ремень на рубахе, ложась на бок, лицом к девушке.       Антарес не могла подобрать момента лучше, она поставила подушку ровно к изголовью, чтобы облокотиться на неё спиной. Несколько неловко укладывая сцепленные руки в замок на животе.       — Я хотела…       — Забудь, — резко оборвал её Пэн, прекрасно понимая, о чем она хочет спросить.       Его слова в Камелоте перед перемещением, может её слова, вероятно причина кроилась в его холодности сегодня и умышленной попытки убийства — неважно. На все её вопросы у него не было ответа. Антарес заметно растеряла пыл, повернувшись к нему всем корпусом, спускаясь на подушке и опираясь на согнутую руку.       — Это ведь не плохо, да? — она провела кончиком языка по сухим губам. — У нас больше магии теперь, это хорошо?       Пэн вздохнул.       — Я не знаю, насколько это хорошо или плохо, — признался он. — Представь, в тебе твой собственный источник сил, который делает тебя ведьмой, во мне мой. Мы соединили своими намерениями два разных источника. Он един, сила заключенная в нём едина для нас обоих, она равна, понимаешь? — видя, как Антарес слегка нахмурилась, задумчиво бегая глазами по потолку, Питер поднял руку, пальцами вырисовывая круг на пледе, за чем она тут же принялась наблюдать. — Источник, — показал он на круг, едва видный в мягкой ткани, — моя магия сильна и не допускает ошибок, твоя же не допускает дисциплины, поэтому будет тяжело мириться с дисбалансом. Для тебя это хорошо, ты стала сильнее, ведь теперь тебя питает моя магия, как собственная, я же тоже слабее не стал, добавляя твою некую хаотичность привычному правильному колдовству. Но это чревато последствиями… если мы разойдемся во мнениях, ты обретешь равное мне мастерство по маневренности, наша дуэль будет бессмысленна. Это будет битва долгие сутки, а силы закончатся одновременно, вследствие магического истощения.       Антарес кивнула, не замечая, как во время его монолога легла рядом на бок, спуская подушку себе под голову. Она подняла голову прищурившись.       — Тогда твоя отчужденность вдвойне глупа, — выпалила она, тоже вытягивая руку, едва задевая его пальцы своими, тыкая в видневшийся круг на ткани. — Если источник един, нам следует становится ближе, чтобы не допускать дисбаланса. Магия непокорна, мне кажется, она и не позволит нам выйти на прямую дуэль.       — Вероятно не позволит, — согласился Питер, поднимая на девушку усталый взгляд. Вдруг он усмехнулся, вытягивая руку в её сторону и легко убирая пальцами спадавшие волосы на лицо. — И в каком же плане ты предлагаешь нам стать ближе? — демонстративно придвинувшись к ней, Пэн продолжал усмехаться.       Удержав себя от первоначального желания отодвинуться, девушка сама ощутила неимоверную усталость. Одновременно и физическую, и моральную. Антарес не сдвинулась с места, чувствуя, как его пальцы оглаживают линию подбородка. Медленно схватив его руку, Антарес положила её на плед, ненавязчиво проходя пальцами по костяшкам.       — Я ведь не шучу, — обиженно произнесла она, невольно прослеживая ногтем указательного пальца паутинку синеватых венок на тыльной стороне его ладони. — Полагаю, создать такую связь можно, а разорвать только путем вреда и для тебя, и для меня, иначе — невозможно. Ты духовно отвергаешь меня, не доверяешь, — хмыкнула Антарес, замечая, как дернулись уголки его губ, когда она перевернула руку, мягко проводя подушечкой пальца по линиям на его ладони. — Сначала я думаю сердцем, поэтому все перекрывают эмоции, а затем подмечаю то, чему меня научили в подземном мире. Ты боишься, но никогда не признаешь в этом, и не надо, я-то знаю.       — Ты много берешь на себя, — устало протянул Питер, не пытаясь вырвать свою руку из её ненавязчивого плена.       Это было приятно, он мельком прикрывал глаза, когда она перешла к запястью. Подобные ласки были ему неведомы, это заставляло дышать чаще, выбивая мысли из головы, даже для полноценного ответа.       — Позволь мне брать еще больше тогда, — едва заметно Антарес пожала плечами, проводя рукой выше к локтю, — неужели тебе совсем не щекотно?       — А должно? — приоткрыл глаза Питер, как раз вовремя, ведь другой рукой девушка потянулась к его шее.       Её пальцы стали спешно скользить по изгибу шее, но Пэн лишь насмешливо ухмыльнулся, замечая, как она неверующе ускоряет движение, словно ждет, когда он сдастся. Резко приподнявшись на локтях, Питер повторил её манипуляции. Антарес молниеносно залилась смехом, стараясь прижать подбородок к груди и оттолкнуть его. Перекинув ногу через её тело, он легко провел на выступающим ребрам, нащупывая их, но не пытаясь причинить боли. Девушка завертелась, пытаясь скинуть его с себя, он не заметил, как сам стал смеяться, стараясь уворачиваться от её слабых попыток, и провести лишний раз по шее, ребрам или предплечью.       Антарес мотала головой из стороны в сторону, скулы уже сводило от смеха, но она искреннее заливалась, стараясь перехватить его руки, однако он все время их выкручивал.       — Я сдаюсь, — воскликнула она, все еще отсмеиваясь, — всё, ты победил.       Антарес подняла руки вверх ладонями, капитулируя. Питер удовлетворенно кивнул, улыбаясь и никак не ожидая, что в следующий момент, девушка резко, с небывалой силой повалит его на кровати, так же проводя руками по ребрам. Если предплечье и шея не были для него проблемой, то, когда она оседлала его, безудержно быстро водя пальцами по бокам, он не смог сдержать смех, стараясь уйти от щекотки.       — Пиратские методы, — выпалил он, изгибаясь на кровати, когда она удержала его коленями, продолжая пытку, а другой рукой поднялась к шее, все так же невесомо щекоча.       — О, теперь и шея в зоне поражения, — смеялась Антарес.       Неожиданная вспышка магии, и она уже лежала спиной на кровати придавленная к ней мужским телом. Питер, улыбаясь изогнул бровь, одной рукой удерживая её руки над головой, а другой бесстыдно сжимал талию, невесомо касаясь пальцами ребер.       — Я тоже умею играть нечестно, потеряшка моя, — выдохнул он и лицо Антарес опалило свежестью мяты.       Её сердце в учащенном ритме гулко забилось под ребрами, он будто касался его, поднимая руку выше. Антарес прерывисто выдохнула, приоткрыв рот, уже не улыбаясь.       — Пиратские методы — только для пиратов, — на полувыдохе протянула Антарес. — А ты жульничаешь.       — Правда? — Пэн вскинул брови, ненароком спускаясь взглядом по её лицу, туда, где она зубами нещадно терзала нижнюю губу. — Я не заметил, — с деланным спокойствием сказал он, — покажешь, где я с жульничал?       Антарес шумно сглотнула, когда его рука поднимающаяся выше невесомо провела по груди и остановилась у шеи, несильно задирая за собой ткань рубашки. Вернуть самообладание оказалось не просто, девушка не знала, чего хотела больше, чтобы все прекратилось или… Антарес поймала себя на мысли, что, черт возьми, она бы не хотела, чтобы он отстранялся. Эта игра завораживала, вызывая теплые чувства, волной накатывающие в низ живота. Заметив, как девушка отвернула голову, жмурясь, явно стараясь прогнать из головы, то, что он уже успел себя в красках представить, он слез с неё. Понимая, что верно не только мысли так напугали её, но и его твердое возбуждение, так не кстати прижимающееся к её бедру до этого, Пэн взял с другой стороны кровати сон траву, ловко отделив листья от стебля.       — Слишком много для тебя, потеряшка? — усмехнулся он, прожевывая листья, не желая, чтобы девушка вылетела из его домика и не подходила к нему еще с неделю заливаясь краской от смущения.       Машинально кивая, Антарес привстала, подтянув к себе ноги. Это произвело на неё куда большее впечатление, чем он думал. Ведь девушка до сих пор растеряно смотрела по сторонам, избегая его взгляда.       — Успокойся, — почти ласково произнес он, наклоняясь к ней, — я знаю, что ты распалена не меньше меня, к чему столько гнета, моя милая? Это ж игра, — он улыбнулся еще шире, показательно выгибая брови, — пока не попросишь, довольствуемся малым, — Питер протянул ей стебель травы, показывая на нём небольшое расстояние между указательным пальцем и большим, девушка хмуро посмотрела на него, — надкуси, но не больше этого.       — Тогда я усну, — заметила она.       — Так и так уснешь, ты переела траву в клетке, но так будет куда проще, — Пэн настойчиво тянул ей стебель, убрав указательный палец, но еще придерживая его большим.       Антарес наклонила голову, кусая и разжевывая стебель.       Разумеется, он был осведомлен, что и сам съел больше, не зря пока прожевывал начал развязывать пояс на рубахе, стягивая её с плеч. Движения становились все мягче, плавнее. Пэн совершенно лениво лег на бок. Под болотной рубашкой, было невозможно разглядеть его накаченные руки, видно мышцы так и остались с ним, когда он работал на полях в зачарованном лесу, торс с проступающими кубиками пресса, приковал её внимание.       Антарес хотела было встать, но была подумала еще несколько минут может позволить себе полежать, двигаться не хотелось лишний раз.       Питер щелкнул пальцами, мягкий плед, который лежал под ними, теперь укрывал.       — Повернись, — прошептал он.       Антарес повернулась к нему спиной, дыхание сбилось, когда она ощутила, как его руки притянули её ближе. Он закинул руку, обнимая её как игрушку, с которой спят дети, так что его пальцы касались её щеки. Спиной девушка чувствовала, как сильно бьется его сердце, под сон-травой это было почти невозможно, что не мало удивило её, впрочем, собственное билось куда быстрее. Она думала, что ближе уже некуда, но Пэн подвинулся еще, обрывая её дыхание, втиснул свою ногу, между её, касаясь коленом внутренней стороны бедер.       Следовало возмутиться, уйти, но девушка отчаянно пыталась выровнять дыхание, еще немного и она просто начнет задыхаться. Так близко, они еще никогда не были. Его рванное дыхание гуляло в её волосах, в которые он утыкался носом, будто совершенно не нуждаясь в кислороде. В её организме последствия сон-травы еще не прошли, она чувствовала, как расслабляется. Чужое тепло уже не доставляло неудобств, положив на его расслабленную руку свою, Антарес сомкнула глаза.       На периферии сознания ей показалось, как что-то сухое, горячее коснулось виска, оставляя влажный след.