Ты тот, кем ты хочешь быть

      Резкий порыв ветра и легкий шелест, не заставили девушку поднять глаза. Чужая, но до боли знакомая магия шлейфом проходилась по нервным окончаниям.       — Оставь меня, — глухо выпалила девушка.       — Планы изменились, мы уходим сейчас.       — Ты сказал ночью, — упрямо заявила она.       Нестерпимо хотелось побыть одной.       Пэн грубо схватил её за предплечье, вынуждая встать, злой взгляд сменился на удивленный, когда он заметил подавленное состояние девчонки. Антарес не сопротивлялась как обычно, подобно тряпичной кукле опускала голову, сцепив зубы от его жестокости.       Разбираться в её состояние не было ни смысла, ни желания.       — Переоденься, пока я позову тень, — уже мягче произнес он, отпуская её руку, замечая краем глаза следы собственных пальцев, прямо на толстом белом шраме.       Понимая, что он не шутит, девушка спохватилась. Она спешно высушила тело и волосы, пока алая дымка во мгновенье меняла её заранее приготовленную одежду. Волосы распушились, завивались, спускаясь на спину. Черная кофта на талии перевязана кожаным ремнем, длинные плотные рукава облегали руки до запястья. Платье было бы надеть разумнее, но кожаные штаны, словно вторая кожа обтягивающие ноги, показались куда удобнее. Стряхивая несуществующую пыль с черной мантии, оказавшейся в руке, Антарес исподлобья наблюдала как к ним движутся тени.       — Держись крепче, — бросил Пэн оборачиваясь на девушку, оценивающим взглядом скользя по ней.       Тень подлетела к Антарес протягивая руку. Антарес глубоко вдохнула, тень летела очень быстро, ветер словно хлестал по щекам. Через минуту, девушка ощутила, как её потянуло назад, но поняла, что она прошла границу между мирами, не закрывая больше глаза, Антарес смотрела под ноги, на кроны деревьев, а вдали солнце медленно заходило за горизонт.       Через время, тень спустилась в лес, ставя девушку на ноги и тут же улетая. Антарес оглянулась, замечая, что шатен уже тоже стоял на ногах, и обходил деревья.       — За мной иди, — бросил он.       Девушке ничего не оставалось как послушно следовать за ним, полностью находясь в своих мыслях. Стараясь не отставать, ведь Пэн накинул капюшон накидки и в наступление вечера, казался незаметным. Она едва успела затормозить, когда шатен остановился.       — Садись.              Антарес нахмурилась, но стоило ему отойти, как девушка изумленно ахнула. Черная карета запряженная четырьмя лошадьми стояла прямо перед ней. Вместо кучера, поводья держала тень, которую почти не было видно, лишь абсолютно белые светящиеся глаза, которые наверняка бы испугали любого путника.       Пропуская вперед девушку, Питер сел следом напротив неё. Внутри карета была обита серым бархатом, удобные черные диваны по обе стороны были невероятно мягкие, а шторы закрывавшие окна, Антарес поспешила открыть. Света не прибавилось, но мелькающие деревья создавали даже некий уют. Она впервые ехала в карете, цоканье копыт о землю, не раздражало, как она раньше думала, очень быстро девушка привыкла к этому.       — Почему мы не переместились? — все же спросила Антарес, неотрывно наблюдая за пейзажем.       Питер расслаблено полулежал, одна его нога свисала с диванчика, тогда как другая прямо в обуви стояла на нем, он стянул капюшон своей мантии с головы.       — Пророки меняют свое местоположение, захочешь переместиться к ним, вероятно окажешься где-то в болоте, почти у всех стоит защита, ехать куда эффективнее, чем рисковать, — фыркнул Пэн, как ни кстати воспоминания заставили его поморщиться. — Тень следует по артефакту, который безошибочно приведет нас к цели. Расслабься, ехать долго.       — Почему мы не дождались ночи? — продолжала спрашивать Антарес, стягивая ботинки и умещаясь на диванчике подогнув под себя ноги.       — Пираты зашли в берега Нетландии, — неохотно ответил Пэн, прикрывая глаза. — Мне нужно чтобы тени следили за ними и докладывали мне о малейшем приближение к острову. Я не могу больше откладывать визит к предсказателям, и лучше закончить с этим побыстрее, ведь после моего визита, может начаться конфликт, при котором лучше мне быть в лагере.       Задвинув окно и закрыв лицо капюшоном, Пэн дал понять, что разговор на этом окончен, верно хотел выспаться. Антарес вытянула ноги, прислушиваясь к размеренному дыханию парня, внешние звуки пропали с закрытием окна.       Как бы Антарес не ложилась, насколько бы долго не закрывала глаза, сон к ней не шел. А в голову упорно шли самые ужасные мысли. Отбросив в сторону мантию, которой она пыталась накрыться, девушкой собрала волосы в хвост, затягивая их созданной резинкой, она так сильно ворочалась, пытаясь уснуть, что представляла какой бардак был на голове.       Девушка потянулась, разминая затекшие мышцы, создавая из воздуха горячий чай, она отхлебнула, чувствуя, как напиток приятно потек по горлу, согревая. Тишина нервировала. Пристально вглядевшись в шатена, колдунья заметила, что капюшон сполз, открывая безмятежное лицо её взору. Она приблизилась к нему, проверяя точно ли он спит, убедившись, что дыхание до сих пор ровное, Антарес медленно, стараясь не создавать шум открыла окно, высовываясь из него, чтобы хотя бы примерно понять какой час. Даже намеков на восходящее солнце еще не было.       Она залезла обратно на диванчик, попивая чай. Ей вдруг стало интересно, искал ли её Дилан, наверняка проигнорировал отсутствие или Эллиот куда раньше него узнал у Феликса, где она. Феликс то точно был посвящен во все. А Дилан…       Шум отвлек её от мыслей, подорвавшись на ноги, Пэн резко задвинул окно не открывая глаз.       — Еще раз откроешь, я придушу тебя, — зло выпалил он, кутаясь в накидку, как в одеяло.       Антарес ничего не ответила, скривила губы, скользя взглядом по парню. Он в полу согнутом состояние уместил ноги на диванчике, глаза под веками пришли в движение, заставляя Антарес отвернуться к уже закрытому окну. Ей нравился шум природы, цоканье копыт, это было лучше, чем звенящая тишина, стоявшая в ушах.       Сжав кружку двумя руками, Антарес подтянула её к груди, опираясь спиной на стену с окном, выпрямляя босые ноги, с накинутой на них мантией. Взгляд уперся в противоположную стену. В голове только и стоял брюнет, и девушка не понимала, как к нему поступиться, как лучше объяснить, чтобы не разрушить дружбу.       — Твое сопенье, вздохи, шевеление, немыслимо раздражают, — протянул Пэн, приоткрывая глаза.       Видно, уснуть ему так и не удалось. Антарес снова промолчала, заставляя пустую кружку исчезнуть из её рук. В мыслях царила полнейшая неразбериха, с которой стоило бы разобраться до того, как они вернуться в Нетландию.       — Ты оглохла или онемела? — её молчание раздражало не хуже звуков, Питер возмущенно накрылся сильнее, уставившись на девушку в полу тьме, которая никак не реагировала на него.       — Ты был влюблен? — невозмутимо спросила Антарес.       Брови невольно поползли вверх от вопроса девушки, казалось, даже злость оставила его, уж сильно настигло изумление.       — Нет, — уставившись в потолок, резко сказал Пэн, ни на секунду не задумываясь. — Имел влечение, бесспорно, но любить удел глупцов.       Глупцов… Антарес зацепилась за эту мысль. Эбби так и говорила, про обозленных. Возможно, что Пэну в свое время сделали больно, а может он сам отвергал это чувство. Повернув голову, Антарес вгляделась в его лицо. Будь тут Амелия, она бы вывела парня на чистую воду за долю секунды, считав эмоции, как брошюру. Но Антарес не видела никаких отголосков причиненной боли, воспоминаний, что так терзают душу, стоит лишь затронуть их. Совсем ничего.       — Влюбилась? — поднял бровь Пэн, замечая на себе пристальный взгляд. — Не говори, что в меня, столь хрупкое сердечко, даже обидно будет разбивать.       — А за что мне тебя любить? — обозлилась девушка, за столь провокационный вопрос. Он не заигрывал — издевался, и это почему-то невероятно её злило. — Похитил из дома, запер как зверушку на убой в клетку, выкупил у пиратов будто я вещь за бесценок. Угрожаешь, шантажируешь, причиняешь боль, — Антарес резко подняла рукав, демонстрируя шрам, а поверх наливающийся синяк с точным очертанием пальцев, — ты убил меня. И чтобы ты там не говорил, этот долг не покроет ни одна просьба!       — У-у, — изогнув бровь удивленно присвистнул Пэн. — Безвольная пташка отрастила крылышки и совершенно забыла с кем разговаривает, — нарочито ласково произнес он.       Чуть двинувшись к краю диванчика, он резко потянул девушку за ногу. Не успев и вскрикнуть, Антарес скатилась на пол, оказываясь у него в ногах. Пэн удовлетворенно ухмыльнулся.       — Я напомню тебе свое место, милая.       Ярость застилала голубые глаза, когда девушка с силой хотела оттолкнуть его руку, но потерпела поражение.       — Какое место? — прошипела она сквозь зубы, презрительно смотря в глаза. — Запыленного трофея в твоей коллекции потеряшек? Нет, милый, — выплюнула Антарес, исподлобья глядя на него, — твой флирт — издевка, а угрозы пустой звук. Что ты мне сделаешь? Сверни мне шею, чтобы я заткнулась, так еще несколько секунд буду говорить. Еще раз скажешь всем, что я ушла, приведешь девчонку, которая будет всеми силами пытаться меня заменить. Да, вот незадача, ни черта не получится у тебя.       Неожиданно, другой рукой Пэн резко схватил её за волосы, путаясь пальцами в вихрах, провернул запястье, заставляя поднять голову. Улыбка с его лица исчезла, однако внутреннее превосходство, удовлетворение он приглушить не мог. Как долго играть роль перед девчонкой ради получения и её и Бейлфайра — всё это не имело больше смысла. Было весело, но еще веселее открыть давние помыслы, сделать то, от чего кончики пальцев порой покалывало. Поставить девчонку на место.       Свернуть шею, показалось поистине великолепным предложением. Она подняла руку, чтобы попытаться убрать его, но парень сильнее оттянул волосы, слыша разнесшийся по карете стон боли. Где она успела понабраться смелости, было ему невдомек, семейка вроде как не отличалась благородными качествами.       Антарес сидела на полу, ровно между его расставленных ног с абсолютно прямой спиной, она пыталась вытянуться, но боль с корней волос не проходила. Лишь замерев, она почувствовала, как он перестал тянуть руку вверх. Потемневшие зеленые глаза властно смотрели на неё сверху, по затылку девушки пробежал холодок.       — Отпусти, сейчас же, — едва слышно протянула девушка.       Убить, должно быть было бы просто в такой ситуации. Но голубые глаза выражали такую ярость, обиду и… вызов, что он невольно потянул руку выше. Антарес зашипела сквозь зубы, не представляя какое наслаждение доставила ему.       — Думаешь, что можешь приказывать мне? — вскинул он брови, издевательски улыбаясь. — Приказывай, давай, прямо сейчас.       — Ничего ты мне не сделаешь.       Девушке не нравилась эта игра, она вновь потянула руки, стараясь высвободить волосы. Пэн резко ударил по рукам, рванув её на себя. Антарес закричала, чувствуя стремительно собирающуюся влагу в уголках глаз. Нестерпимо больно. Она боялась, что, когда он отпустит, в его руках волосы и останутся, лишь боль заставляла поверить, что на голове еще что-то было.       — Еще раз, — лилейно протянул Пэн, утопая в её ненависти, девушка молчала, — скажи, что я тебе ничего не сделаю. Говори!       Питер дернул сильнее её на себя, видя, как она ударилась подбородком об металлическое основание диванчика между его ног, болезненно вскрикнув. Кожа головы становилась ярко красной. Он не дал ей прийти в себя, наблюдая как зарождается страх в глазах девчонки, едва коснулся подушечками пальцев шеи, мягко скользя вниз.       — Перестань, — всхлипнула Антарес.       Злость мгновенно завладела им, да, ей было больно, но она не верила в его угрозы, не умоляла, старалась сохранить лицо и черт возьми до сих пор будто приказывала. Он надавил сильнее пальцем в кожу, не ослабляя, напротив усиливая давление в волосах другой рукой. Пэн резко разорвал черную рубаху посередине, открывая себе вид на бежевый топ, утягивающий грудь.       Им завладело одно желание напугать до смерти. Антарес верит в любовь, добрые помысли, вероятно ждет принца из сказки, вот незадача. Ответ пришел к нему внезапно, и он не прогадал, глядя как расширяются зрачки.       — Растеряла всю спесь, милая? — выдохнул Пэн. — Мои угрозы пустой звук, я ничего тебе не сделаю, не заменю… что замолчала, красавица? Мне нужно выпрашивать извинений или сама додумаешься открыть рот по назначению. В следующий раз ни о каком долге речь не пойдет. Я приказываю — ты исполняешь.       Да, он добился этого запуганного взгляда, чувствовал, как она задрожала, подобно птице, попавшей в пасть зверю. Оттянув её топ, он сильно завернул его, вынуждая её оказаться в дюймах от его ширинки меж раздвинутых ног.       Но Питер ощутил нечто еще, возбуждение растекалось по венам, горячило кровь, стоило опустить взгляд на девчонку. Сейчас её переполнял первобытный страх, она молчала, вероятно до крови уничижительно прикусила язык. Унижением, ничем другим Питер не мог бы это назвать. Теперь Антарес смотрела на него снизу вверх покорно, смиренно. Не трепыхалась, рвано дышала, приоткрыв рот. Ох, она бы сделала все, что он скажет, лишь бы отпустил. Воображение всегда было его сильной чертой, ему не составило труда представить, что бы он сделал, оскалившись она после такого.       Слезы катились по щекам. Антарес задушено всхлипнула. Она уже не двигалась, чувствуя, как страх завладевает ей. Не убил бы, да, но неужели он мог… так против воли. Язык присох к нёбу, мозг боялся даже сформулировать мысль, не то, что озвучить её. Антарес смотрела в глаза, стараясь игнорировать натянутость штанов возле разбитого подбородка, она бы ни за что не опустила взгляд по доброй воли.       Хватка стала слабее в волосах, но боль от этого почти не ушла. Антарес не шевелилась, прикрыла глаза, вздрогнула почувствовав касание чужих горячих пальцев, пробежавших по оголенным ключицам. Издевка или… она не хотела проверять, уже нет. Соленные слезы жгли рану на подбородке.       Пэн отпустил её нижний топ, который теперь растянутый и мятый висел на ней, едва прикрывая грудь. Он выдохнул сквозь зубы. Урок, грозился превратиться в изнасилование. Но больше всего распаляло, что она наконец замолчала.       — Открой глаза, — голос дрожал.       Антарес открыла, уперевшись взглядом туда, куда совсем не желала смотреть. Она проиграла, но до сих пор не вымолвила извинений, а он… Пальцы шатена сомкнулись на шее, желание сделать больно, проучить, наказать, стало приобретать совсем другие краски. Он чувствовал свою власть над ней, но не хотел переходить черту, и только эта мысль сдерживала, чтобы не проскользить рукой по женскому телу.       Было похоже будто парень борется сам с собой, то поглаживает большим пальцем пульсирующую артерию, то сжимает руку, чувствуя, как под пальцами пульсирует венки. Антарес не могла не видеть, как затуманились зеленые глаза, уверенность пропадала, являя скорейшую потерю рассудка в расширенных зрачка, заполонивших зеленую радужку.       Слезы стали высыхать на бледном лице, когда взгляд невольно снова скользнул по вздыбленной ширинке. Антарес зарделась румянцем, посмотрев ему в глаза, замечая вполне однозначное желание, которое еще ни разу не встречала в глазах напротив. Она понимала, что он заигрался, судя по движениям боролся с собой, не предполагая, что она может вызвать такую реакцию. Антарес и подумать не могла, что он мог действительно думать о ней в таком смысле, и что это так его взбудоражит.       «Не убьёт», — вспыхнуло у неё в голове. А раз противился своим желаниям, ведь уже давно мог сделать задуманное — не причинит вреда. Страх стал угасать в голубых глазах, когда молниеносно заметив это, Пэн тронул её за лицо.       — Т-ты… б-больной на голову, — прохрипела Антарес, чувствуя, как его пальцы больно сжались на подбородке.       Сейчас он бы с ней согласился. Питер до боли сцепил зубы.       — Ты не здоровей меня.       Невозмутимо садясь на диванчик, он прикрыл глаза, как ни в чем небывало. Сжал руки в кулаки, стараясь унять мучившее его возбуждение, которое приносило физический дискомфорт. Отпустил, так и не услышав извинений, испугался, что не сдержится зайди он дальше. Антарес хотелось прогнуть под себя, напугать, чтобы та наконец думала, о чем говорит. Он не предполагал, что игра вызовет столь сильное желание, нарушая его планы. Влечение было невероятно одурманивающим.       Руки дрожали, когда она пыталась починить магией одежду. Эмоции не лучший сторонник волшебства. Наконец соединяя разорванный шов, девушка отодвинулась к краю диванчика.       Восходящее солнце пробивалось лучами через закрытое окно.       Открыв глаза, Питер наткнулся взглядом на загнанную девушку, до сих пор ютящуюся в уголке. Вины на нем не было, ни жалости, ни сострадания. Девчонка зарывалась, не сдержанная и абсолютно неуправляемая.       Карета остановилась. Антарес вышла первая, а если точно, вылетела как пробка из бочки, путаясь в ногах. Слишком рано она оставила настороженность, подпуская его так близко.       Ничем не примечательный ветхий накренившийся дом в чаще леса, сквозь деревья девушка заметила грязное озеро, слыша кваканье, доносившееся оттуда.       Пэн без стука зашел в домик, Антарес тенью проследовала за ним, стараясь держаться за его спиной. Слепая вера, пеленой застила её глаза. Аргументы в голове были глупы и лишены здравого смысла, но Антарес до сих пор не верила, что он может причинить ей боль. Ведь мог же сделать что угодно, но не стал. А раны залечатся.       Дом не смотря на наружность, внутри был обставлен дорого, но совершенно безвкусно. Фарфоровые вазы с позолотами запыленные стояли в углу, как ненужный мусор. Ковры с искусными вышивками украшали деревянные стены, а под ногами пол хрустел от каждого шага в этом маленьком коридорчике.       — Снова ты, — прокряхтел голос, заставивший их мгновенно повернуться.       В единственной большой комнате, на кресле с безумным видом восседал мужчина средних лет, волосы, тронутые сединой, топорщились в разные стороны. Однако, одежда явно дорогая и совершенно несуразная, пестрыми красками сливалась с обстановкой.       — Я плачу дорого, ты помнишь, Грэхем, — холодно процедил Пэн, подходя к нему, вытаскивая из внутреннего кармана рубахи сложенный листок. — Скажи мне год и место рождение этого пацана, — он распрямил рисунок указывая на него пальцем, — я озолочу тебя.       — До сих пор цепляешься за свою жизнь? — захохотал мужчина, словно сказал что-то невероятно смешное. — Золота у меня в избытке, — Грэхем встал с кресла, деловито подходя к не горевшему камину, — слыхал, Румпельштильцхена того, заперли в темнице в замке. Клиентов теперь хоть отбавляй, я ж дороже беру теперь.       — Как заперли? — подала голос Антарес, выходя из-за спины Пэна.       Грэхем будто не удивился её присутствию, вертя в руках какую-то безделушку, опираясь боком на камин.       — Да кто ж его знает, мне на радость только.       В руках Питера появился солидный мешочек, он кинул его на деревянный стол в центре комнаты. Грэхем заинтересовано повернулся, слыша звон монет.       — Пацан значит нужен тебе, — выдохнул мужчина, цепляя пальцами рисунок, но не сводя глаз с мешочка. — Больно далеко рождение, даты размываются.       Раздраженно кинув второй мешочек на стол из оранжевой дымки, Пэн процедил:       — Так лучше видно?       Удовлетворенно кивая, Грэхем опустил голову, падая на диван.       — Начало второго тысячелетия, в том мире, о-о, — вдруг протянул Грэхем, — погибель твоя не в нем, в семейки его. Крайне забавно, ты бы посмеялся не торчи кинжал в твоей груди.       — Дальше, — кинул Питер.       Мужчина открыл глаза, привалившись к дивану и складывая руки на выпирающем животе.       — Я сказал то, что уже превышает сумму в десяток раз, — кивнул на два мешочка Грэхем. — Не мне говорить о цене тебе Пэн, маловато будет.       Питер ненавидел его всей душой, но Грэхем видел куда больше, ведь не боялся за последствия, заглядывал в будущее, меняя здоровье и психическое состояние на богатства. Огромный, жирный недостаток не пытался побороть — говорить о цене в самом конце.       — Называй.       Нахальная улыбка играла на губах мужчины, он осмотрел комнатку, будто случайно цепляя взглядом девушку, которая старательно делала вид, что её тут нет.       — Цена — девка твоя, — выпалил Грэхем, облизывая пересохшие губы. Питер удивленно перевел взгляд на Антарес, которая растеряно хмурилась. — Не лги, что подобрал по дороге, вижу, что твоя, — прищурился Грэхем, Антарес невольно поджала губы, слегка морщась от боли на разбитом подбородке. — Её потеря будет твоей ценой. Расслабься, последнюю пристроил, так и наладил торговые отношения с королем Георгом, муженек рыдал, но куда уж там, девка была больно красива, чтобы счастье иметь…       Антарес пальцами зацепилась за его накидку, ища защиты. Пэн повернулся к ней, смерив равнодушным взглядом.       — Кому отдашь?       Заинтриговано, поиграв пальцами на животе, мужчина продолжал улыбаться, словно заранее знал ответ.       — А это не твоя забота, — Грэхем в момент стал серьезным, — молоденьких разбирают больно быстро, пираты, купцы, да хоть оборванцу с золотом наперевес. Её судьба отныне от тебя не зависит.       Чувствуя порыв магии, Пэн резко выдернул её из телепортации, перехватывая со спины.       — Не смей, не смей этого делать! — закричала она. –Ты не посмеешь! Я не вещь, чтобы продавать меня! Ты… ты поэтому меня взял… — внезапная догадка заставила её куда сильнее извиваться.       Антарес кричала, била его, барахталась, пока он не отключил её, пережав сонную артерию. Грэхем подошел ближе, поднимая лицо девушки за разбитый подбородок, начавший кровоточить.       — И не жалко? — равнодушно поинтересовался он.       — Будто таких мало, — фыркнул Питер, продолжая удерживать девушку на руках, — она твоя, как только расскажешь мне все.       Грэхем хмыкнул, начав нарезать круги.       — Столько судеб предо мной, но твоя, — он вдруг остановился, оборачиваясь через плечо, — самая гнусная. Помнишь, паренька ты мне отдал? — спокойно спросил мужчина, получая в ответ кивок головы. — Помер поди на шахтах то. Знаю, что не жалеешь, и девку, даже свою не жалко. Клиент ты отменный, да кроме сделок, общаться бы с тобой вовек не стал.       — Заканчивай читать проповеди, — выплюнул Пэн, скидывая девушку на диван, как ненужную, использованную вещь, поправляя съехавший ремень на торсе. — Что за кинжал?       — Сильный маг, не вижу его, да кровь показывает, что знаешь его получше меня, — покачал головой Грэхем. — Считай я помог тебе судьбу нарушить, девка-то твоя знает его, мстить тебе он не только за неё будет. Больше не скажу, пелена перед глазами, как лист белый. Про нерожденного сказать мало что могу, Пэн, грядет что-то темное со дня на день, перекрывает оно мне все видения и так намучился с тобой.       — Доживи до моего следующего визита, — отсалютовал ему Пэн, разворачиваясь в сторону выхода.       — Притащи мне невинную душонку, столь чистую, чтоб торги не разводить больше, — вдогонку крикнул Грехэм, рассматривая девушку.       Питер кивнул, выходя за дверь.