Ты тот, кем ты хочешь быть

      Антарес с трудом просыпалась, что было странным, она вчера рано легла. Чувствуя легкое покачивания корабля, она удостоверилась, что они так и пришвартованы к деревушке, а жаль, хотелось наконец уйти в плавание, дня вполне хватает чтобы развлечься на суше. Застелив койку у стены, девушка, вздохнув залезла в шкаф. Томас и Харланд скорее всего будут отсыпаться до обеда, придется развлекать саму себя.       Решив осуществить задуманную еще вчера прогулку, Антарес расчесала волнистые локоны, перебрасывая их назад. Ветер на корабле был слишком сильным, чтобы разгуливать так по палубе, но голова часто болела, из-за затянутых туго волос, оттого девушка распустила их. Из-за густоты они казались невероятно тяжелыми в хвосте, а длину Антарес обрезала не часто, так что сейчас они были ниже лопаток и нуждались в ножницах. Шляпу Антарес также проигнорировала, решив, что сегодня она погуляет как обычная девушка, а не как подозрительный пират.       Натянув на ноги единственные приличные штаны, не казавшиеся на несколько размеров больше, Антарес все равно по привычке заправила их в новые темные ботинки. Черную тунику девушка также убрала в штаны, ведь та была слишком длинной. Накинув на плечи плащ, где в карманах позванивали монеты, Антарес довольная закрыла дверь каюты.       — Доброе утро мистер Сми, — махнула рукой Антарес, заметив мужчину, который напряженно, словно ждал её. — Признавайтесь сошлись вчера якорями? Мне безопасно выйти с корабля, никто не поджидает расплаты? — усмешка сорвалась с губ.       Мистер Сми нервно поправил красную шапку.       — Нет, то есть да, — закивал он. — Антарес, Крюк просил передать тебе это, — мужчина залез в карман, долго копошась он выудил черный широкий браслет.       Девушка взяла браслет в руки повертев, она надела его на запястье. Ничего примечательного, обычный кожаный браслет, и все же Антарес улыбнулась.       — Спасибо, — кивнула она, — а где он сам?       — Мистер Сми!       — Вопрос снят, — усмехнулась Антарес, завидев Крюка, выходящего из камбуза.       Внимание Киллиана переключилась на девушку, мистер Сми проскользнул мимо них стараясь остаться незамеченным.       — Дополнение к подарку? — лукаво улыбнулась Антарес, демонстрируя браслет. — Спасибо, но смотри разбалуешь.       Киллиан шумно сглотнул, приобнимая резко приблизившуюся девушку одной рукой.       — Ничего, — произнес он, — идем на борт.       Антарес отстранилась, следуя за мужчиной.       — Ты не видел Томаса или Харлана? — поравнявшись с капитаном, одернула его девушка. — Хочу вытрясти золотишко с этих матросов и купить себе серьги с настоящими сапфирами.       Джонс удивленно выгнул бровь.       — Чтобы купить их, тебе придется вытрясти золото со всех на этом корабле.       — Спорим? — выпалила Антарес. — Две недели, и они будут у меня?       Киллиан промолчал, потрепав девушку по голове, задерживая руку дольше обычного в черных кудрявых волосах.       — Эй, — взвизгнула Антарес, она же только расчесалась, — с тебя тоже вытрясу, ты сказал вчера, что я морской чёрт, берегись, капитан, — они уже поднимались по ступенькам на борт, как Антарес вдруг снова заговорила. — Не ищи меня сегодня, направлю корвет в деревню, монетки не должны пылится в карманах, а не то…       Антарес взошла на борт, остаток фразы застрял глубоко в глотке. Растущие деревья не были похожи на деревню, видя вдалеке высокие холмы, Антарес с непониманием продолжала осматривать местность.       — Ух-ты, пару лет, а такие изменения, некоторым годы к лицу.       Голос. Она знала, помнила этот бархатисто обманчивый тембр спокойного голоса. Сердце упало ниже палубы, страх поглощал пожаром всю грудную клетку, распространялся по телу, перекрывая доступ к кислороду. Ноги не держали, стали ватными, а опоры нащупать Антарес не могла.       — Заканчивай, Пэн, — грубо отрезал капитан.       Улыбка на лице Питера Пэна стала еще шире, он стоял на платформе, к которой пришвартовался корабль. Антарес бросила взгляд, замечая, что Адам производил отвод кормы от причала. Адам даже не поднял взгляда, безучастно уставившись перед собой.       — Не даешь насладиться моментом, — протянул Питер, — добро пожаловать домой, Мия.       — Антарес, — непроизвольно глухо сорвалось с губ девушки, она по привычке поправила на имя, к которому успела привыкнуть.       Обернувшись на него, Антарес искала в его взгляде хоть что-то, что пролило бы свет на происходящее. Но Киллиан молчал, упорно смотря на Пэна, без улыбки, равнодушно следя за его движениями.       — Обрети покой в мести, капитан, — услышав смешок, Антарес смотрела как Питер кинул Крюку пузырек с чем-то черным, Киллиан сразу зажал его в пальцах. — Счастливой дороги, — Пэн вновь кинул что-то Крюку, в этот раз Антарес смогла узнать волшебный боб, — или как там у вас говорят…       — Попутного ветра, — снова глухо произнесла Антарес невидящим взглядом следя за Киллианом. — Ты не сделал бы этого на самом деле, да мы порой ругались, но… — девушка сглотнула ком в горле, накатывающие слезы совсем не помогали говорить ровно, голос откровенно дрожал, выдавая слабость. — Ты не оставишь меня здесь, правда? — но Киллиан упорно молчал, жестом отдав приказ отправляться и не взглянув на переминающуюся с ноги на ногу девушку. Антарес подлетела к нему, хватая за кромки плаща, надрывно крича: — Не отдавай меня! Киллиан, пожалуйста… не отдавай, Киллиан, обещаю, я… я все изменится.       Джонс молчал, всячески отводил взгляд от прямого взгляда девушки, будто столкнуться с её голубыми глазами для него было убийственно. Антарес продолжала трясти его за плащ, одной рукой он бережно прижимал к себе пузырек с чернилами, а другой резко оттолкнул девушку, разворачиваясь к ней спиной.       — Трагично, — нетерпеливо цокнул Пэн, оказавшись рядом кладя руку на плечо девушке, которая с ненавистью перевела на него взгляд. — Что ты хотела от пиратов, принцесса? Заботы, да тепла?       Питер желчно продолжал улыбаться. Антарес хотела стереть с его лица ухмылку, она вытянула руку, но ничего не произошло. Нахмурившись, девушка прикрыла глаза, но даже легкого порыва ветра не случилось.       — Что не так, магия… — вопрос утонул в напряженной тишине, когда она случайно столкнулась взглядом с капитаном.       Антарес резко подняла руку, пытаясь стянуть кожаный браслет, но тут будто впился в её кожу, сколько бы усилий она не прилагала, он не сдвинулся ни на дюйм. В грудной клетке, словно что-то оборвалось, отчего все органы сместились ниже желудка, девушка судорожно сглотнула накопившуюся в горле слюну, моргая куда чаще, чтобы сдержать слёзы.       — Кто теперь корабельная крыса, а? — Антарес подняла голову, видя, как крепко Джонс сцепил зубы. — Семья, ты говорил команда семья… пустой трёп! Я ненавижу тебя! — взвизгнула она, с силой ударяя его в грудь. — Ненавижу! Ненавижу!       Питер бросился к девчонке, когда заметил, как пират уже было открыл рот, чтобы нарушить свой обет молчания, он зажал ей руки, обхватывая поперек со спины. Мгновенье и они уже стояли у берега вдвоем. Антарес плакала, скребла ногтями по рукам Пэна, оставляя красные полосы, он морщился, но продолжал удерживать девушку, удовлетворенно смотря как корабль начал движение в противоположную от острова сторону.       — Пустотрёп! Надеюсь, ты пойдешь на корм рыбам! — кричала Антарес, звонкий голос перебивал шум ветра, она все барахталась. — Отправляйся на дно со своим кораблем! Бесчестная, подлая, корабельная крыса!       Опустив голову, Антарес лишь услышала гудок корабля, вместе с криками из неё будто вышла вся злость, уступая место отчаянию. Нетландия вновь приветствовала её самым ужасающим образом. Пение птиц звучало громче пушек, которые когда-то били по их кораблю, ветер теплый и прерывистый, будто давал пощечины касаясь лица. Деревья угрожающе нависали над островом, готовые словно в любом момент упасть на неё. Нетландия снилась ей в кошмарах.       Заметив, что девчонка перестала брыкаться, Пэн представил свой домик на дереве в лагере. Дымка заволокла молодых людей, унося с берега.       Отпустив свою ношу, которая обессиленно, не ожидая телепортации, свалилась на ковер, юноша встал возле окна, наблюдая как мальчишки в лагере резвятся. Обернувшись к Антарес, сидящей на полу и безучастно смотрящей в стену, он было сделал несколько шагов к ней, но девчонка резко вскочила на ноги, отлетая к стене.       — Не подходи ко мне, — предупреждающее рыкнула Антарес, доставая из пояса кинжал и направляя его в сторону парня.       Невольно сознание напоминало о снах, он находил её во всех кошмарах. Решетки клетки уже вырисовывались в голове. Антарес крепче перехватила рукоятку кинжала, стараясь удержать расстояние между ними. Юноша медленно поднял бровь, это забавило его.       — Выступать против того, кто гораздо сильнее тебя не смелость — дурость, — процедил он, отчетливо выделяя интонацией каждое слово и вдруг поднял руку на уровень лица, в которой был зажат её кинжал.       Антарес в неверие опустила голову, единственное оружие Пэн забрал без усилий. Для этого ему не пришлось даже подходить. Девушка вжалась спиной в деревянную стену, пелена слёз и горького отчаяние застыла в голубых испуганных глазах.       — Слёзы прямой путь к клетке, — предупредил Питер Пэн, вертя кинжал в длинных пальцах, словно соломинку. — Основываясь на том, что я увидел, у тебя мало шансов избежать вечного заточения, но это не значит, что их совсем нет.       — Что ты хочешь? — резко спросила Антарес, поднимая голову встречаясь с пронзительным взглядом, откровенно её изучающим, как диковинку на прилавке.       Питер отошёл к столу, опираясь на него бедрами и складывая руки на груди, замечая, как девчонка выдохнула и перестала изображать настенную картину, вжимаясь в стену.       — У меня немереное количество желаний, несколько безумных, но вполне осуществимых, — ровным голосом оповестил он, словно ведя какую-то игру недоговорками. — Вопрос в том, что хочешь ты.       Если был шанс избежать клетки, Антарес хотела им воспользоваться, но он не помогал найти ей верные слова. Извертываться она умела, но вот врать, так и не научилась. Внимательный взгляд читал её словно насквозь, Антарес не решилась пытаться обхитрить того, кто сам всех дурачит.       — Уйти, — откровенно выпалила она.       Хмыкнув, Питер скучающее повел бровью.       — А куда тебе идти? Твой папаша, предпочел забрать брата, оставив тебя со мной, пират втерся в доверие и продал как вещицу мне. У тебя нет дома, — с расстановкой объяснял Пэн. — Сбежишь, а дальше? Скитаться по сёлам, как дворняга? Впрочем, — он вскинул брови, делая несколько больших шагов к ней, вновь оттесняя к стене, — молодую девушку быстро заберут с улицы, только вот куда — загадка.       Правда произнесенная не в голове, а ненавистными устами болью сняла брешь в сознание. Простая истина никак не желала усваиваться в голове — она осталась одна. Хотелось забиться в угол и рыдать, но девушка старалась не подавать виду, что это как-то её задело, напротив, оттолкнулась от стены, оказываясь совсем рядом с кошмаром двух лет.       Страх перед ним не оставил, но был задавлен толщей отчаяния.       — Клетка не лучше свободы в странствиях, без гроша в кармане, — дрожащий голос выдавал её волнение.       Выдержка треснула, когда он сократил все приличное расстояние между ними. На лице Антарес в подрагивающих губах, раскрытом взгляде, можно было считать испуг. Пэн даже опешил от столь явного страха, она не боялась пиратов, но встреча с ним для неё, словно зайти в пекло — без надежды на спасение. И даже зная это, капитан Веселого Роджера отдал её, Питер не ожидал, что его доводы у таверны в деревне, воззвали к капитану настолько сильно. Антарес стояла, боясь сдвинуться, как жертва перед хищником, у которой есть лишь несколько секунд смириться со скорой кончиной. Но она выдерживала его прямой взгляд, будто пытаясь бросить вызов крепко сцепив зубы, от чего челюсть дрожала. Девчонка совсем не была похожей на ту девчонку, которую он забрал из рук Темного. Это было интересно.       — Странствия не для молодых дам, на досуге изучи сколько девушек, сбежавших из дома, оказываются выставлены в тавернах с поднятым подолом юбок, — резко поднял брови Питер, искривив губы в усмешке, когда Антарес опустила голову опешив. — Хочешь сбежать туда от вечной юности, игр и каждодневного веселья? Тогда ты глупа и не стоишь ни одного моего слова.       Бежать ей действительно было некуда, а перспектива, произнесенная Питером Пэном, была по-настоящему отвратительна.       — К чему мы вообще ведем диалог? — вдруг ощетинилась девушка, теряя терпение, чувствуя себя похуже барахтающейся рыбы на суше, которая несомненно знает, что через минуту её ждет смерть независимо от того, сколько раз она взмахнет плавниками. — Тебе на острове девчонки не нужны, иначе для каких целей пришлась тебе я?       Питер пожал плечами, скрывая удивление от её неожиданного выпада.       — Можешь считать себя особенной. Всё просто, — он сделал несколько шагов назад, улыбаясь и разводя руки в стороны, — я ценю послушание, дай мне увидеть в тебе нечто такое, что непременно заставит меня оставить тебя на острове в качестве гостя, а не пленного.       Клетка была не единственный исходом, казалось только сейчас девушка в полной мере осознала это. Питер Пэн ценил не послушание, а веселье, если судить по рассказам Киллиана. Это было разумно, живя много лет Питер Пэн страстно любил неоднозначность, испытывая настоящее удовлетворения от неожиданных поворот судьбы.       Но предложить Антарес было нечего. Привычка следовать за капитаном, выполнять волю старших, не оставляла никакого простора для тренировки воображения.       Питер одобрительно хмыкнул, расценивая молчания девчонки вполне однозначно. Ему не столь нужен был ответ, сколько увидеть искреннюю задумчивость на её лице. Ему удалось выстроить диалог, внушить, что это её собственное желание остаться на острове. Выбирая между гостем и пленным, склонись она ко второму — непомерная ошибка, значащая отсутствие как таковой мозговой деятельности, а лишь незрелая эмоциональность.       — Тебе нечего мне дать, верно? — словно прочел он её мысли, отчего девушка тут же вперилась в него взглядом. — Ты зауряднее болотного пня, освободи я тебя от браслета, твой предел… дай угадаю, левитация? Так зачем ты нужна мне, Мия?       — Антарес, — невольно поправила его девушка, сильно сжимая руку в кулак, что ногти впивались в кожу. — Для веселья полагаю, иначе ты не стал бы искать меня. Тебе весело было наблюдать как рушится моя жизнь все оба раза из-за тебя. Мне представляется ты не в должной мере насладился этим, раз продолжаешь разыгрывать фарс.       Выдвигать личные мучения, как способ доказать свою особенность, несомненно удивляло Пэна. Алчный взгляд одобрительно проследил за сжатыми кулаками девчонки, верно, лишь физическая боль спасалась от всплеска эмоций. Смелость, граничащая с невероятной осторожностью — редкая черта, странно, что она могла ей похвастаться с такой-то родословной.       Взвесив в своей голове этот наглый тон, совсем не ввязавшийся с прежним тонким испуганным голоском, он удовлетворенно хмыкнул.       — Привыкай к лагерю, — бросил Пэн, открывая дверь своего домика.       «Так просто?» — вдруг пронеслось в мыслях девушки, когда Питер передал ей её кинжал, не видя никакой в нем угрозы. Но в следующий момент, осознание дошло до неё. Ни черта это было не просто. Едва Питеру действительно нужны были её слова, он наверняка хотел вдоволь поиздеваться, прежде чем пустить её к мальчишкам. Антарес укололо жгучее презрение к юноше.       Лестница, спускающаяся от двери до земли, было изогнута по стволу дерева, неровно наступая на ступеньки, Антарес крепко держалась за перила. Ей было тяжело признать, но она слишком привыкла к качке.       — Феликс, — окликнул блондина Питер, который сразу же направился к ним, — покажи нашей гостье лагерь.       — Конечно.       Антарес удивленно взглянула на него, смогла разглядеть, что Феликс был ростом с Пэна, лицо его было вытянутое и худое, глубокий шрам пересекал правую часть лица расходясь ветвлениями, будто по лицу ударили розгой. Светлые волосы у Феликса были растрепаны, должно быть если уложить их они бы были по плечи. Не успела Антарес подумать об этом, как парень накинул на голову большой капюшон носимой тут всеми накидкой. Плащом, язык не поворачивался назвать, это была просто черная ткань с капюшоном, низ которой доходил до колен.       Чувствуя себя юнгой в первом плавание, девушка поплелась за блондином. Когда они отдалились от Питера Пэна, она стала чувствовать себя куда увереннее.       Феликс остановился у большого навеса, под которым были деревянные стеллажи с неё ростом.       — Завтрак как солнце будет на востоке, обед — на юге, когда оно будет на западе значит ужин.       — Часы вам незнакомы? — нахмурилась девушка, продолжая с серьёзным лицом: — Мой компас остался на корабле, мне выдадут новый?       Недоумение вновь отразилось на бледном лице Феликса. Решив не заострять на её словах внимания, он направился дальше, обходя чей-то гамак.       — Здесь палатки лежат и гамаки, — он показал рукой на кипу болотного цвета ткани прямо под стеллажами, на которых видно образовывается еда, — если сильный дождь можно взять. Спят все на гамаках, заправлять его за ствол или нет — твое дело.       Антарес обвела взглядом поляну. Действительно гамаки были подцеплены почти на каждом дереве, большинство просто висели на одном стволе, но некоторые все же были расправлены и мешали нормально ходить между деревьев, огибающих поляну, которая была лишена даже высокого кустика. По центру был сооружен костер и разложены бревна, чтобы сидеть. Вообще бревен было куда больше, но многие валялись у единственного навеса. Единственное выступающее дерево из леса на поляне, имело небольших размеров домик на дереве, который видимо принадлежал Питеру Пэну.       — Нетландия — место, чтобы отдыхать и развлекаться. Никто не будет заставлять тебя есть и напоминать про обед, поранишься или заболеешь — это только твоя проблема. Хочешь спать под дождем спи.       Оглядываясь по сторонам Антарес, никак не могла приметить хоть что-то напоминающее гальюн или место, где можно помыться. О чем поспешила спросить Феликса.       — Вон то ограждение видишь?       Антарес вгляделась. Бревна не больше восьми футов были крепко связанны между собой и стояли в окружение деревьев в отдалении. Вместо крыши строение сверху было накрыто листвой. Все щели между бревнами тоже были закрыты зелеными листьями.       — У тебя непорядок с чувством юмора или ты не шутишь? — протянула Антарес, все еще смотря в ту сторону. — Что это?       — Уборная, не нравится сделаешь собственную, — отмахнулся Феликс, — помыться можно в озере, они тут на каждом шагу или в океане.       — А всякие принадлежности, вроде полотенца или мыла? Подушки или простыни? Где брать одежду если эта порвется?       — Не моя забота, — поднял руки в воздух Феликс и Антарес поняла, что её так раздражало в новом знакомом. — Все делают, что хотят, одно правило приказам Пэна следовать безотлагательно. Это все, развлекайся.       Мимо Антарес пролетели мальчишки ударяя друг друга палками, они едва не задели её. Если Пэн считал это раем на земле, Антарес поняла, что теперь придется выживать в адских условиях. Испуганный тревожный взгляд скользнул по веткам, на которые лезли ребята лет двенадцати весело смеясь и толкая друг друга. Она отвернулась, кричать чтобы те были осторожнее было бы неуместно. Массируя виски кончиками пальцев, девушка не заметила, как к ней приблизился парень.       — Мия, да?       — Антарес, — прошипела девушка, но подняв голову выдохнула, приказывая себе успокоиться.       Как бы то не было, Пэн был прав в одном: вернуться ей некуда. Бродяжничать не лучшая жизнь, пахать ради крова и еды тоже. Корабль будто забрал часть души, Антарес и не думала, что придется жить на суше, но твердая земля теперь была её пристанищем.       — Эллиот, — представился парень, протягивая руку.       Антарес недоверчиво протянула свою, парень легонько потряс её отпуская. Эллиот был среднего телосложения, на голову выше Антарес, пшеничные волосы были убраны назад, несколько прядей попадали ему на лицо от ветра. Карие глаза цвета миндаля неотрывно взирали на девушку с какой-то теплотой, без насмешки к которой Антарес уже привыкла.       — Освоилась уже?       Нечитаемый взгляд голубых глаз вонзился в парня, как в умалишенного. Эллиот выглядел ровесником Антарес.       — Освоилась? — повторила Антарес кривя губы. — Да как тут освоишься, у вас даже столов нет, чтобы есть. Вы что целыми днями бегаете по лесу?       Возмущение было готово вылиться на всех, но девушка была уверена, спроси это Питер Пэн, она бы ответила совсем по-другому. Эллиот усмехнулся.       — Мы тащим бревна и едим на них, — пожал он плечами, — тут есть чем заняться. Часть мы переезжаем на новое место, у нас есть луки стрелы, арбалеты, копья. Можешь хоть топор взять и построить себе отдельный домик. Полная свобода, никто не указывает и не учит.       — Кроме Питера Пэна, — посчитала своим долгом напомнить Антарес, на чем заканчивается их мнимая свобода.       Элиот замолчал, уставившись перед собой. Но в следующую минуту лицо его озарила широкая улыбка.       — Мы собираем ягоды к ужину, присоединишься?       — Наверное, — неуверенно пожала плечами девушка.       Сиди она днями на пне, не предпринимая никаких попыток освоиться, разумно следовало ожидать со дня на день клетку. Следовало хоть попытаться ужиться здесь.       Пусть Эллиот и выглядел как её одногодка, она считала себя взрослее, было ощущения, что разговор ведется с детьми. Они все безответственны, витают в фантазиях, им бы поиграть да занять себя чем-то от скуки, совсем не задумываются о важных вещах. На корабле было иначе, там наоборот порой не было ни минуты на себя. Когда подрезаешь чужой корабль магией, ложится на плечи непомерная ответственность за успех, который зависит лишь от тебя. Антарес было дикостью то, как жили мальчишки, почему их это устраивало она не понимала. Разве что низкий уровень интеллекта мог оправдать желание оставаться здесь, когда есть дом.       Идя за Эллиотом Антарес осматривалась. Они остановились у высоких кустов, где еще трое парней собирали ягоды.       — Это Дилан, Айзек и Алан, — поочередно представил он их, парни подняли головы, когда Эллиот махнул в сторону девушки. — Антарес.       Дилан кивнул, пересыпая ягоды в большой лист служащей миской, Айзек усмехнулся, толкнув плечом Алана, который поднял бровь в непонимании.       — Пэн делает еду магией, но признаться честно, порой она безвкусна, — фыркнул Эллиот, — когда хочется можно наловить рыбы или нарвать ягод, неподалеку яблоня есть. Ты разбираешься в ягодах? Здесь есть и мор шиповника, который убивает.       Антарес покачала головой, ей не приходилось раньше собирать ягоды.       — Я разбираюсь во всем, что можно наловить в океанах и морях, суша не моё, — медленно протянула девушка.       — Если ты её умеешь готовить, все скажут спасибо, — усмехнулся Айзек, — вообще по большей мере ягоды тут съедобные. Дилан разбирается во всем, что касается вкусно поесть.       Дилан на это заявление широко улыбнулся, он окликнул Антарес с просьбой подойти к нему. Встав ближе Антарес разглядела на лице и шее того родинки, они складывались в немыслимые созвездия прямо у неё на глазах. Дилан был худощав, впрочем, девушке так и не удалось увидеть здесь кого-то крупной комплекции. Сероватые глаза с интересом следили за Антарес, как и у Эллиота его светлые волосы были убраны назад, но абсолютно не мешали ему из-за короткой длины.       — Собирай вот эти ягоды, это черная жимолость, тут растет рядом красная, так вот красные или оранжевые ягоды ядовиты, не перепутай, — заключил Дилан, протягивая Антарес черную жимолость.       Рассмотрев, её девушка надкусила, чувствуя, как сладкий сок потек по языку.       — Вкусные, правда? — весело спросил Дилан, подбрасывая и ловя ягоду ртом. — Но мне больше нравится ежевика.       — Она только тебе нравится, — поморщился Алан.       Темная кожа Алана, отливала на солнце благородным коричневым цветом, светло-карие глаза смотрели с легкой усталостью, пока он ворочал куст, ища ягоды.       — Жаль, мы далеко от голубики, — вздохнул Эллиот, — жду не дождусь, когда лагерь будет прямо рядом с ней.       — Умрешь от счастья так и не ощутив вкус, — засмеялся Дилан.       Алан и Айзек легко подхватили его смех, Антарес усмехнулась, пока Эллиот пытался закатить глаза со всей силой. Девушка срывала ягоды кидая их в большой лист, слушая дружеские перепалки мальчишек. Она отошла чуть дальше, замечая красные ягоды.       — Это и есть ядовитые? — спросила Антарес, смотря на Дилана.       Парень провел по волосам, спадавшими ему на лицо, приблизившись он сел на корточки рядом с ней.       — Нет, это красная смородина, — вынес вердикт Дилан, срывая несколько ягод, видя, что девушка растерялась. — Не переживай ты, выучишь.       — Да, Дилан привил всем любовь к ягодам, — поддакнул Айзек.       Замечая спрашивающий взгляд от Антарес, он поднялся на ноги.       — Просто я вырос на ферме, мы выращивали множество ягод, — тепло ответил Дилан, было видно, что воспоминания о семье не причиняет ему боль или злость, напротив.       С губ Антарес так и не сорвался вопрос, когда Эллиот, взглянув на солнце, сообщил, что скоро ужин. Ребята спешно схватили листы, идя за Эллиотом по тропинке. Не успели они зайти в лагерь, как двое мальчишек, не больше одиннадцати лет преградили им путь разглядывая листья полные ягод.       — А-а-а, вы собрали искусственную кровь, — с восторгом сказал один из них, его лицо было покрыто веснушками.       — Тронешь хоть одну для своих игр, соберу настоящую с тебя, понял? — в спокойном тоне Дилана слышались нотки пронзительности. Мальчишка недовольно отвел глаза избегая прямого взгляда. — Джеймс, ты понял? — повторно спросил Дилан.       Он пристально взирал на Джеймса, пока тот цокнув не махнул руками.       — Понял, понял, — напускная грусть развеялась, стоило ему повернуться к своему другу, — бежим тоже соберем Лью, обмажем ягодами мечи.       Смеясь мальчишки убежали в лес.       — Поэтому и не получается так часто собирать ягоды, слишком быстро заканчиваются, — шепнул Дилан, Антарес.       Девушка прикрыла рот ладошкой засмеявшись.       В лагере на бревнах сидели порядка двенадцати мальчишек, не считая тех, с кем она пришла и двоих, которым голод был не по чем. Антарес думала их куда больше. Все было вполне цивилизованно. Подойдя к навесу, где на стеллажах действительно была еда, Антарес удивилась выбору. Мясо, рыба, супы, тарелки были сразу с готовой едой, от которой еще шел пар. Справа стеллаж с десертами, тоже наперед разложенный по тарелкам, торты, пирожные, конфеты. Такое изобилие блюд Антарес видела лишь раз, когда Румпельштильцхен накрыл стол с помощью магии дома, но ни Бейлфайр ни Антарес не оценили вкуса, пресность была в каждом ломтике хлеба.       Схватив тарелку с мясом и картофелем, девушка села на бревно подальше от остальных, но долго в одиночестве она не просидела. Сразу за ней опустился Эллиот и Дилан по разные стороны. Высокое бревно выступало в качестве стола. На другой стороне стола так же на бревнах сел Айзек и Алан. Скользнув взглядом по остальным, Антарес чуть не подавилась картофелем, когда заметила, что Пэн тоже сидел за столом рядом с Феликсом, и непринужденно ел ложкой суп. Она отчего-то думала, что он надменно трапезничает в своем отдельном домике, открытие поразило девушку.       — Черт, сейчас мелкие все пирожные разберут, — выругавшись Айзек вскочил из-за стола, потянув за собой Алана. Остановившись, он на мгновенье поднял голову на Антарес. — Ты что из сладкого ешь?       — Печенье, — не задумываясь ответила девушка.       Кивнув, Айзек поправил на голове капюшон поспешив к столу. Антарес наблюдала с усмешкой, как он расталкивает мальчишек, хватая тарелки и нагружая ими Алана.       — Тут водятся животные? — спросила Антарес поворачиваясь к импровизированному столу.       — Конечно, — с вилкой в руках ответил Эллиот, — белки всякие, зайцы, крокодилы в болотах в северной части, — он неопределенно махнул рукой в сторону, — можно попытать удачу и поохотиться на диких кабанов, но от лагеря идти не меньше сорока минут. Олени безобидны они в той стороне в густых зарослях, — он вновь вытянул руку показывая в противоположную сторону, — на вкус так себе, но в любом случае, лучше, чем это, — недовольно ткнув вилкой мясо заключил Эллиот.       Антарес, поглощая еду, не заметила, как из-за стола потихоньку стали подниматься мальчишки, усаживаясь у зажженного костра. Обратила внимание, лишь когда Алан и Айзек поднялись с места. Все грязные тарелки остались на столе, девушка тоже отодвинула свою, поворачиваясь и наблюдая как к костру доходили уже знакомые ей Джеймс с Лью, пересыпав ягоды в консервную банку и убрав ту под дерево, они смеясь сели рядом на бревне, расталкивая остальных и поднимая непонятные для Антарес палки с земли.       — Идем, — Эллиот потянул девушку за руку в центр костра.       Они опустились на бревно, где уже сидел Феликс. Алан и Айзек не садились, возвышались над мелкими мальчишками. Дилан сел по левую сторону от Феликса, о чем-то коротко переговариваясь. Как бы Антарес не пыталась отогнать, что ей неуютно здесь, всякий раз стоило остаться наедине с мыслями, осознавала это все ярче. Мальчишки безобидны, но доверять им она не спешила.       — Океан сегодня не спокойный, завтра будет грязно, — ответил Феликс, незнакомому Антарес мальчишке, который упрашивал всех пойти завтра ловить с ним рыбу на рассвете.       Эллиот резко подключился к разговору, слегка толкая плечом Антарес.       — Ты то верно успела застать как природа гневается, да? — усмехнулся он. Антарес машинально кивнула, поджимая губы, но Эллиоту этого было мало. — Расскажи.       Девушка шумно выдохнула воздух, сведя брови к переносице. Укрощение штормов, выравнивание корабля — вечные темы в тавернах и на кораблях, было много произнесено историй с её уст, а слушать Джонса или мистера Сми она могла часами. В груди неприятно кольнуло, ведь ничего из этого больше не повторится. Эллиот терпеливо ждал, когда она соберется с мыслями.       — Порой удавалось обходить маневренностью, а это изменение скорости и курса с целью недопущения резонансной качки и заливания палубы водой, — почти отрапортовала девушка, будто Киллиан снова устроил внезапный допрос. Антарес усмехнулась, погрузившись в собственные воспоминания. — Тяжелее сходиться с другим кораблем во время шторма. Был случай, судно с малой парусностью производило штормование лагов к волне, произвела я сближение магией, так мы и напали, да такая бортовая качка у них была, что половину своих же выкинуло за борт. Проливной дождь лил как из ведра, матросы перешли в рукопашный бой, мечи просто из рук вылетали…       — Ты тоже дралась? — вдруг перебил тот самый мальчишка с веснушками, поедая собранные ягоды, с каким-то благовением смотря на девушку.       Антарес загадочно улыбнулась, обращая внимание, что не только Эллиот и Джеймс её слушают.       — Мы с Энзой корабль остались координировать, он производил штормование кормой на волну, мы пытались сохранить управляемость, за счет смещения центра парусности к носу. Да только наш корабль не был пригоден для этого штормование, мне приходилось добавлять скорости. Чуть не потонули все из-за присасывания, — девушка увидела, что никто не понял термина, — то есть когда два судна проходят близко друг к другу примерно на параллельных курсах, — она показывала руками, выпрямляя ладони, и сводя их, — происходит притяжение или отталкивание — это присасывание. Дак пока нас не оттолкнуло, успели черти перебежать на наш борт. Двое матросов, только заступившие на судно, и мы с Энзой, против четверых пиратов, — Антарес понизила голос, поддаваясь вперед корпусом.       Она словно травила байки молодым матросам в ночи луны, которые с таким же придыханием слушали её на корабле, только им она рассказывала про семерых пиратов до зубов вооруженных. Тут остановилась на четверых, на деле помнила, как два едва стоявших на палубе мужчины, почти ничего и не могли сделать против них, но свой страх Антарес помнила в ту ночь и по сей день. Но кто из пиратов не приукрашивает истории, иначе какой прок слагать чистейшую правду без интриги выжидания.       — Эзра не может отвлечься — судно пойдет под волну… понимаю, действовать либо мне, либо прощаться с жизнью всем четверым, — Антарес вздохнула, нарочно делая длинную паузу, замечая, как Феликс подался вперед, неприкрытое изумление читалось на его бледном лице. Уже было не слышно сторонних разговоров за костром. — Достаю кинжал, одна часть меня сосредоточена на выравнивание, пока волны заливают палубу, а Томас выгоняет воду из трюма, я остаюсь одна ближе всех к ним и принимаю удар на себя, — мрачный голос выделял каждое слово интригующей интонацией. — По щеке с размаху полоснули остриём, — Антарес провела рукой по правой щеке, шрам почти сошёл на нет, но в ярком освещение виднелся едва заметный след, предавая истории живую окраску. Кто-то даже задержал дыхание. — Одной рукой удерживаю корабль, другой отбиваюсь. Темная ночь, и лишь грозовые молнии освещают происходящее, корабль накренён, вот-вот пойдем ко дну, — сгущала краски Антарес, говоря уже совсем тихо, внимательным взглядом проходя по слушателям. — Но я выравниваю нас, поспевает Томас, бьёт, прикрывая меня, а я из-за его спины, магией отвожу их удары в стороны, кинжалом рассекаю плечо одному, второго он валит за борт, Эзра канатом обвивает третьего… четвертый готов сдаться, но мы не прощаем ошибок — судьбы их предрешены кормить рыб.       Прикрыв глаза, девушка сокрушительно кивнула, с невероятно серьёзным лицом.       — И вот небо разверзлось, — она повела руку в сторону, — сближаю корабли, слыша зов капитана. Золото отвоевано, а пиршество длилось неделю, — закончила девушка, удовлетворенно наблюдая за вытянувшимися лицами мальчишек.       — Вот это да, — воодушевленно выпалил Джеймс.       Со всех сторон слышались вопросы, на которые девушка снисходительно отвечала. «Тебе было не страшно?», «щека долго болела?», «что было с пиратами?», «сколько золота было?» … и всё в таком духе. Мальчишки не упускали возможности узнать больше, и успокоились лишь когда тема перетекла в смежное русло.       Краем глаза Антарес, увидела, как вальяжно привалившись к дереву за ними следил Питер Пэн, замечая прямой взгляд девушки, он усмехнулся, выходя в центр круга. Музыка резко зазвучала, словно в самой голове. Внезапно мальчишки поднялись, смеясь они скакали, выстраивая круг, который Антарес смутно помнила еще из зачарованного леса. Она не заметила, как Эллиот поднялся вслед за остальными, продолжала сидеть, бросая взгляд на неподвижного Феликса.       — Ты не можешь её не слышать, — Антарес дернулась от звука голоса прозвучавшим прямо над ухом. Она резко повернулась, встречаясь взглядом с Питером Пэном.       Смутившись, девушка отодвинулась.       — Я слышу, — подтвердила она, уставившись перед собой.       Грусть от историй, которые теперь никогда не повторятся топила все глубже.       — Почему не танцуешь? — поднял бровь Пэн, хоть он и держал в пальцах многоствольную флейту, музыка все равно звучала, но фоном, она была не так насыщенна, в сравнение, когда он подносил её к губам и играл.       — Не люблю танцы, — нахмурилась Антарес, вдавливая небольшой каблук ботинка в рыхлую землю, внимательно наблюдая за этим.       Потеряшки могут не слышать мелодию, пока не разуверятся в семье, здесь же иной случай. Антарес мнила себя взрослой, оно и понятно, годы плаваний с пиратами, конечно, она хотела побыстрей вырасти. Собственные убеждения не позволяли впасть в беззаботность.       — Корабль уплыл Мия, — выделив имя интонацией, твердо произнес Пэн, — братец забыл подавно о тебе, а папаша наверняка рад, что его никто не третирует. Кому и что ты должна? — Питер опустился рядом с ней на бревно, касаясь своей коленкой её бедра.       Долг был, но Антарес никак не могла озвучить какой. У неё нет права впасть в детство, когда… когда что, задумалась девушка. Сейчас никто не требовал ей копить силы на очередной захват, без надобности соблюдать режим. Но лишь одна мысль вернула её…       — Я просто взрослая, — уверенно произнесла Антарес.       — Тебе это нравится? — спокойно спросил Питер, разрушая расстояние между ними, заставив снова посмотреть на себя. — Могу позволить тебе мыть тарелки за мальчишками, или зашивать их одежду. Так ведь ведут себя взрослые? Кричи всем, что нужно быть аккуратнее, и дуй на ранки, — Антарес свела брови к переносице, ведь именно так и хотела поступить сегодня, Пэн будто увидел что-то во взгляде, усмехнулся. — Возложи груз ответственности за этих детей на свои плечи, ходи следом за ними, огрызайся со мной, называя ребенком, попутно уча как нужно жить. Я долго терпеть не буду. Отправишься в зачарованный лес, пару лет и загнешься в пеленках таких же детей, пока неотесанный небритый болван будет пропивать все твои сбережения, используя тебя не больше, чем тело для удовлетворения.       И снова он это делал, отчего Антарес испытывала к нему нестерпимое презрение. Красил будущее самым темным цветом, что находился в палитре, даже не допуская, чтобы малюсенький кусочек белого холста остался в этой чёрной картине.       — Я могла жить иначе на корабле, — возразила Антарес.       — О да, ужасно забавно посмотреть, как молодая девушка будет проситься к пиратам, — Пэн отклонился, вдруг резко приблизившись к самому уху. — Несмышлёная девочка может вызывать умиление, под покровительством капитана, возомнившего себя её отцом. Рассказать, что делают пираты с молодыми девицами, их декольте и юбки настолько часто рвутся, что зашивать смысла то и нет. Это взросление, не заметишь, как станешь отзывчиво принимать грязные прикосновения к своему телу…       — Почему ты все опошляешь? — грубо оборвала его девушка. — Твои высказывания вульгарны и никак не соответствуют реальности. Да, я девчонка, но это не значит, что моё будущее может состоять только из принуждения к распутству.       — Распутство кажется худшим вариантом, но это лишь на первый взгляд, ты права, да, еще есть каторжные работы, изнуряющие девушек, что они к двадцати годам выглядят на все пятьдесят, — пожал плечами Питер. — Но это не всё… ещё смерть от деторождения, перечислить сколько на своём веку я повидал таких рожениц? Какое будущее ты видела для себя до того, как попала сюда, а следом на корабль?       Сложный вопрос. С Бейлфайром они говорили об этом и ни раз, но все основывалось на ближайшем будущем. Конечно, Антарес примерно представляла, как сложится её жизнь, однако понимала, что для Питера Пэна это лишь способ посмеяться. Однако, отмалчиваться не стала.       — Стандартное, — стараясь не перейти на грубость, выдавила девушка, Пэн поднял бровь, безмолвно требуя подробностей. — Выйти замуж и сидеть с детьми, — сдалась она, — может подрабатывать в лавках… — она тяжело выдохнула, замечая, как парень брезгливо морщится, одним взглядом говоря, мол: «ты серьёзно?». — Какая разница, о чем я думала до этого? На корабле я хотела провести вечность в свободе, а сейчас не знаю, что меня и завтра ждёт.       — Грязные пираты — это не свобода, принуждение к рабскому труду за уважение капитана и нажитое воровство, — выплюнул Пэн, опустив согнутые руки в локтях себе на колени. — Ты осознанно шла к замужеству и детям? Ничего глупее я в жизни не слышал. Так здорово провести всю молодость в уходе за ребенком, скрывать осведомленность в неверности мужа и обнищать из-за его попоек, — желчно проговорил он, вкладывая в слова непомерную долю сарказма.       — Здорово, наверное, видеть только плохое, — резко вставила девушка, уже не пытаясь подобрать слова. — Всё будет именно так, да, без шанса на счастье, — язвительно выпалила Антарес, хмурясь. — Или погоди-ка, расклад может быть иной… например, обрести искреннюю, истинную любовь, утопать в нежности и ласках, совсем не вынужденных, а желанных. Создать семью, которая никогда не покинет и не предаст, а ребенок будет не балластом, а явлением любви.       — Поэтично, — фыркнул Пэн, не дослушивая. — В книжках прочитала? Я говорю реалии, но, если ты предпочитаешь утопать в безраздельной бестолковости и дурости, мечтая об истинной любви, которую — конечно не стоит учитывать — встречают примерно из пяти тысяч людей всего шестеро, а счастливый финал ожидает лишь двоих, конечно, повезет именно тебе. Да. Смерти не учитываем, статистику к черту, личные нравы под которыми рушатся браки, ведь даже в истинной любви недомолвки как составляющая, даже не берем в расчёт, остаётся… верно… остаются лишь призрачные желания, которым никогда не сбыться, ведь реалии настигнут тебя столь быстро, что ты падешь под их грузом, а вот куда в распутство или в каторжные работы, желая прокормить явление истинной любви — загадка.       Антарес отвернулась, не выдерживая пристального взгляда. Она чувствовала себя, будто её отхлестали по щекам одними словами. Повзрослеть, то, чего она желала так долго, прекрасно понимая, что обязанности будут больше, ответственность. Антарес хотела этого, была уверена, что хотела. Но от слов Пэна невидимая, неосязаемая брешь страха хлынула на неё, так стремительно, что девушка оцепенела.       Ей было известно зачем пираты ходят в трактиры, почему на порту из их кают выходят растрепанные дамы. Известно, но она старалась не думать об этом. Считала обычной прихотью. Антарес не хотела этого, не хотела ни зачарованного леса каким его описал Пэн, ни такой жизни на корабле. Как ей не хотелось это признавать, но зерно правды было в его словах. Эти реалии мелькали на подкорке, но кто будет о них всерьёз задумываться, когда будущее столь далёкое, куда удобнее представлять без них. Но никогда она не согласилась бы с ним вслух.       — Отлично, значит все люди в этом мире несчастны, уж такова и моя участь, — безвыходно заключила Антарес, взмахнув руками от бессилия собственных аргументов.       — А теперь задумайся, — Питер будто ждал, когда она скажет нечто подобное, его длинные пальцы скользнули в воздухе указывая на веселящихся мальчишек. — Кто-то из них сейчас думает, как заработать денег? Или страдает от пороков любви? Кажется, насущные вопросы не касаются никого здесь, ведь к чему забивать голову ненужным, когда перед тобой только вечность, состоящая из бессрочной молодости и непоколебимого веселья. Ты в том месте, где не нужно взваливать на себя тяготы взрослых, стараясь казаться старше, чем ты есть. Жизнь в искусном, первозданном виде, о которой многие мечтают засыпая, открыта перед тобой, это и есть Нетландия.       Задумываться о взросление в таком ключе, Антарес еще не приходилось. Пэн нарочно ввёл её в глубокие раздумья, не требуя быстрого ответа, он поднялся на ноги, прислоняя к растянувшимся в дьявольском улыбке губам флейту.       Многое мелькало в её мыслях. Бежать без оглядки от этого наглого парня, или примириться с ним, наступая на собственное горло, но жить столь свободно, что даже корабль казался вынужденным трудом. Антарес все больше понимала, её кошмаром был никто иной как Питер Пэн, не Нетландия, а именно высокий шатен, поразительно ловко скользящий алыми губами по многоствольной флейте, перебирая длинными пальцами нужное звучание. До неприличия с правильными чертами лица, несколько ребяческими. Его зеленые яркие глаза отчетливо выделялись на бледном лице, их лукавство, даже алчность дополняла бессмертная, шальная ухмылка, столь издевающаяся, снисходительная, превращающаяся стремительно в дьявольский оскал. Лицо её кошмара было пугающе обольстительно, с первого взгляда невинно и притягательно красиво.       Когда их взгляды встретились, насмешливый и задумчивый, девушка ужаснулась. Разглядывать Питера Пэна в ключе обычного юноши в корне неправильно, это может стать великой ошибкой, перечеркнувшей всё. Злодей не имел никакой красы души, там уродливая тьма окутавшее сердце, темнее ночи, вся чернота выливалась в искривленном в насмешке лице. Ничего человеческого Антарес не могла разглядеть в зелени глаз. Застывшие изумруды, драгоценные, но абсолютно неживые, напоминавшие разложенные богатства перед народом во время всемирной хвори или войн, столь же неуместны своей яркостью, сколько и непомерной ценой при одном только взгляде, казалось, во век не расплатишься смотря дольше.       Нетландия может и была местом волшебным, скрытым от взрослых и не обремененной никакими тяготами судьбы, но недостаток в лице Питера Пэна имела колоссальный. Антарес понимала, что примириться не сможет, гордость грохотала в ней громче страха, но являть свои эмоции на всеобщее обозрение она не спешила.       Желая скрыть свои намерения не только непроницаемой маской, которая ежесекундно трескалась никак не в силах привыкнуть к загорелому лицу. Антарес поднялась на ноги, как раз вовремя, ведь Эллиот видя её желание, протянув девушке руку утягивая в круг.       Прислонив флейту к губам, Питер неотрывно следил за Антарес, Эллиот не отпускал её руки, кружил в разные стороны, продвигаясь по кругу. Оступаясь, она пыталась повторить движения мальчишек, но все это было в разнобой. Музыку девчонка слышала, да не слушала. Движения напоказ завладели всем его вниманием, когда Антарес уж совсем неловко поставила ногу назад, чуть ли не падая и доверяя Эллиоту вести себя целиком и полностью.       Забавная демонстрация. Посади он её в клетку, едва ли было веселее.