Огонь и Лёд "Когда Пламя станет Льдом" часть третья

Селена — сильна, стоит взять это во внимание и не выпускать из виду. В силу своего и ее возраста, я считал, что она значительно младше, а значит намного слабее меня, пусть не в смертной жизни, но хотя бы в бессмертии, она должна была мне уступать по силе. Но как бы, ни так. Пусть она и не раскрыла свой дар и кажется самой себе хрупкой и бесполезной, я догадывался, что лучше не будить то чудовище, которое крепко спит внутри нее. Пусть видимых признаков ее превосходства я не замечал, но на интуитивном уровне чувствовал, что шутить с ее внутренним хищником крайне опасно. Конечно в целях удовлетворения собственных амбиций, можно слегка позлить ее, но главное вовремя остановиться, дабы не стать жертвой ее опасной силы. Стоит внимательнее следить за ней, чтобы уверенно и точно найти рычаги давления. Влияние на нее развяжет мне руки, и кто знает, какую власть в таком случае, я обрету над ней. Конечно досадно, что мне придется прибегать к хитрости и коварству, но как говорят: на войне все методы хороши, а я был готов пойти на многое, лишь бы снова оказаться между ее ног. Да, я снова позорно капитулировал перед ее обаянием, изяществом хищной кошки и нечеловеческой красотой. Слабак.

***

Громкий бой часов, вывел меня из глубоких размышлений о коварном захвате «власти». Пребывая в легкой дезориентации, я растерянно перевел взгляд на наручные часы: ровно 8:00. Думаю, больше не стоит находиться здесь и лучше переместится в центральный холл или обеденный зал. Наверняка все уже встали и готовятся спуститься вниз. Возьму на себя ответственность сообщить им, что вопреки обещанию приехать во второй половине дня, нам удалось добраться раньше намеченного срока, пусть у них будет хотя бы несколько минут, чтобы подготовиться, к долгожданной, но очень волнующей встрече. Решительно встав, я покинул стены библиотеки, намереваясь дождаться всех в просторном обеденном зале поместья. Как раз вовремя. Едва я успел расположиться на своем привычном месте и напустить на себя скучающий вид, как двери с шумом распахнулись, и на пороге сверкая лихорадочным блеском нетерпения в глазах, появился возбужденный Вильгельм. — Алек! — радостно воскликнул он. — Учуял аромат твоих духов и понял, что ты здесь! — стремительно подлетев ко мне, герцог заключил меня в объятия. — Вы приехали раньше, чем мы вас ждали. — Пилоты совершили невозможное — смогли посадить самолет в условиях, практически, нулевой видимости. — отвечая на порыв отческой любви герцога, я обнял его в ответ, и поспешил пожать протянутую ладонь графа, который, хоть и скупо, но все же улыбался. — Где она? Ты привез мою дочь? — опередив всех, спросила Мэри, обняв и поцеловав меня в щеку. — А моего внука или внучку? Почему ты ничего не сказал по телефону? Что за таинственность? Что-то случилось? — Ты же знаешь, Мэри, с твоей дочерью никогда не бывает просто, но прошу, потерпите еще десять минут, и сами все увидите, — сказал я, не сдержав улыбки при виде таких бурных чувств радости и нетерпения, но и в тоже время волнения. Было ясно, что родители Селены готовы принять и примириться со многим, лишь бы снова увидеть свою дочь и внуков. Каково будет их удивление, когда они узнают, что их двое. Но это после, а сейчас, стоит дать им намек, что с Селеной, как всегда, все не как у обычных людей. — Она в своей комнате, пойду, схожу за ней, а вы, что бы ни увидели — не удивляйтесь и самое главное, не паникуйте. — Что это значит? — остановив меня, потребовал ответа Вильгельм. — Доверься мне, ладно. — и аккуратно стряхнув его руку со своей руки, я торопливо вышел и направился в сторону спальни своей бывшей жены. Я вошел без стука, прекрасно зная, что в комнате никто не спит. Когда я переступил порог, мне показалось, что открыв дверь, я шагнул назад в прошлое лет на двадцать. Возле окна скрестив руки на груди и устремив взгляд на необъятные просторы поместья, стояла Селена. Почти та самая девушка, которую я встретил в далеком, две тысячи двенадцатом году: хрупкая, изящная на вид, но таящая в себе опасную силу и угрозу. Но самое главное, что вызвало во мне такую бурную ностальгию, это ее одежда, увидев которую, я едва не поперхнулся слюной. — Не думал, что для своего первого появление в кругу семьи в качестве бессмертной, ты выберешь именно такой наряд. — с тенью упрека, но не без восхищения ее изящными формами, с трудом выдавил я, разглядывая так полюбившиеся ей кожаные брюки, куртку и сапоги, но в этот раз на высоком каблуке с тугой шнуровкой. — Я думал, что ты больше никогда не наденешь подобную униформу. — Я скучала по ней. — переводя на меня взгляд потемневших от жажды глаз, тихо ответила она. — С добрым утром. Я сдержано кивнул, про себя обозвав ее лицемеркой за сказанные ею всего несколько часов назад слова, но вслух сказал далеко не то, что вертелось у меня на языке: — Все собрались и ждут вас, думаю, больше не стоит тянуть с этим вопросом. Селена нахмурилась, выпрямившись как струна. — Как они расположены к этой встрече? — сухо, пытаясь скрыть накатившее волнение в голосе, спросила она. — С нетерпением ждут. — в ответ, Селена продолжала хмурить брови недоверчиво глядя на меня. — Да брось, они скучали по тебе все эти годы, и их любовь не стала меньше от того, что ты предательски сбежала, никому ничего не сказав, и поверь, узнав причину, они обязательно простят тебе это решение. — Я знаю, просто слегка волнуюсь. — честно призналась она. — Но не будем терять время. — она посмотрела на сына и дочь, которые притихши сидели на кровати держась за руки, и выглядели растерянными и слегка напуганными. — Пойдемте, я познакомлю вас с нашей семьей, настало время стать ее частью. Всю дорогу до обеденного зала, никто не проронил ни слова. Все были погружены в свои тревожные мысли, которые отбрасывали мрачную тень на взволнованные лица. Остановившись перед массивной дверью, я посмотрел на свою семью и тихо спросил: — Все готовы? Дети неуверенно кивнули, а Селена, непроизвольно, будто ища у меня поддержки, схватила мою руку, но спохватившись, устыдилась этого порыва и, разжав пальцы, выпустила мою ладонь, виновато прошептав: «Извини» — Расслабься, — тихо, слегка улыбнувшись, прошептал я и распахнул украшенные позолотой двери, под тяжелый, скорее обреченный вздох жены. Испытывал ли я страх подобный тому, что гложет материнское сердце? Не знаю. Возможно я был слишком самонадеян, или просто не сомневался в том, что семья Селены не разочарует своим выбором. Но мне были искренне непонятны сомнения самой Селены; всего несколько минут назад, она с уверенностью говорила о том, что семья не причинит им вреда. Что это? Недоверие? Или просто долгие годы бегства разогнали в ней инстинкт самозащиты до критического уровня? Я украдкой бросил взгляд на идущую рядом со мной плечом к плечу женщину: лицо спокойное, не выражает ни волнения, ни страха. Но глаза.… В глазах читались: настороженность, испуг и неизбежность. — Селена… — с трудом выдавила Мэри, сообразив, что та стала такой же, как и мы. — Какая неожиданность. Я думала, ты… — Смертная? — закончила та за мать, наблюдая как Мэри встает со своего места, чтобы подойти к дочери. — Обстоятельства сложились так, что это не представлялось возможным, мама. — Прости, просто Алек не предупреждал нас о том, что ты изменилась. — виновато улыбнулась она, видимо посчитав, что своей реакцией задела дочь. — Я очень рада тебя видеть! Ты даже не представляешь, как мы с отцом скучали по тебе. — Знаю, мама, — делая шаг в распахнутые объятия Мэри, ответила Селена. — Я тоже скучала. — Своим коварным планом бегства, ты не на шутку напугала нас, дочка. — улыбаясь, сказал Уильям, обнимая дочь вслед за женой. Но я готов был поклясться, что за его улыбкой крылся укор, который он не осмелился высказать напрямую. — Поверь, папа, на то были веские причины. — выдохнула она, целуя в щеку Лилит, которая улыбаясь, каким-то фантастическим образом умудрилась вклинится в крепкие объятия Мэри и Уильяма. — Мы знаем, что ты так стремилась скрыть от нас, и вовсе не понимаем почему. — граф снова кольнул дочь своей обидой. — Нет, не знаете! — слегка ощетинившись, прошипела Селена. — И вряд ли способны были бы понять! — Да, бог с ним, с этим побегом, — сдавленно прохрипел Вильгельм, глядя прямо за спину внучки. Его рука так и дергалась, рефлекторно хватаясь за сердце, что практически не билось больше тысячи лет. — Вы объясните мне, какого черта, у меня двоится в глазах? Споры стихли и все внимание переместилось в том направлении, куда не отрывая взгляда, испуганно смотрел герцог. Напряжение сгустившееся в зале казалось осязаемым. Четыре пары глаз недоверчиво смотрели на нас в поиске ответов. — Может кто-нибудь потрудится объяснить, кто эти две точные копии вас? — старясь сдержать бунт рассудка, как можно спокойней спросила Лилит. — А на что это похоже, Лилит? — спросила Селена, видимо давая шанс герцогине догадаться самой о том, кем нам приходятся держащиеся за руки, слегка напуганные подростки. — На слегка неудачную шутку, — ответил за жену герцог, он настороженно смотрел на Селену, пытаясь найти подтверждение своей догадки. Но лицо его внучки выражало крайнюю степень серьезности. Вильгельм понял, что ошибся и его взгляд стал тяжелым — он терпеливо ждал объяснений. Осознав, что никаких предположений кроме как неудачного розыгрыша никто высказать не может, Селена обреченно вздохнув, повернулась к детям и стоя вполоборота спокойно сказала: — Я поняла, что без подсказок не обойтись. Знакомьтесь, это — Арман, — указав кончиком тонкого пальца, выдохнула вампирша. — А это — Аврора — наши с Алеком дети. Гнетущая тишина становилась пугающе жуткой. Растерянные взгляды обращенные друг к другу, говорили о высшей степени замешательства, и что уж скрывать, страха. Было такое ощущение, что присутствующие здесь вампиры либо не услышали, либо боялись поверить в то, что только что сказала Селена, хотя и видели неоспоримое сходство между нами. — Дорогая, я всегда знал, что у тебя есть чувство юмора. — хмурясь, сказал герцог, — Мы, несомненно, оценили твою шутку, но сейчас, как раз тот момент, когда надо быть серьезной. Все мы прекрасно знаем, что у вампиров не может быть детей, как и то, что твоему ребенку сейчас около десяти лет, а лично я, вижу перед собой двух вполне взрослых… Кого? — растерянно пробормотал он, и потянул носом воздух, смакуя на кончике языка цветочно-медовый запах полувампиров, пытаясь определить, кто перед ним стоит. — Кто они такие? — Полукровки… гибриды — называйте их как хотите, но они те, кто они есть — дети вампира и человека. — холодно процедила Селена — она явно была задета недоверием герцога. — Алек — биологический отец, я — мать. Я забеременела незадолго до своего отъезда. Сама не поверила, когда поняла, что нахожусь в положении, но когда моя прогрессирующая беременность всего за неделю стала слишком заметной, я поняла, что нужно срочно уезжать. — А ты не придумала ничего лучше, чем просто сбежать? — не скрывая обвинительных нот в своем голосе, гневно спросил Уильям, который не сводя глаз, следил за Мэри. Та в свою очередь уверенно обогнула нас с Селеной и подошла к замершим, как статуи Арману и Авроре. — Простите нам не радушный прием, — гостеприимно сказала она. — Мы не ожидали такого сюрприза. Но Селена всегда умела удивлять — стоило бы к этому привыкнуть. Я, кстати, Мэри, — недоверие и подозрительность как рукой сняло, ее охватило какое-то непривычное для нее возбуждение, и даже детское нетерпение — она слегка подпрыгивала на месте, чем немало нас удивила. За то недолгое время, что я был знаком с матерью Селены, я успел заметить одну характерную черту: Мэри была точной копией Элизабет — такая же степенная и уверенная в себе, и сейчас, она подпрыгивала как ребенок, у которого сбылась самая заветная мечта. — Ох, я уже и не надеялась, что когда-нибудь скажу это — я ваша бабушка! — она раскрыла свои объятия и по очереди обняла каждого из внуков. — Ты говоришь в точности как Алек, — обращаясь к отцу, фыркнула Селена, краем глаза наблюдая за матерью. Не то, чтобы она не доверяла ей, нет, просто старалась держать все под контролем. — Прошу, папа, прояви оригинальность — включи фантазию! — Не стоит топить друг друга в язвительных пассажах, — миролюбиво пресек герцог перепалку между отцом и дочерью. — Все мы растеряны, сбиты с толку, и жаждем получить ответы на вопросы, которые мучили нас последние десять лет. Но, — он предостерегающе поднял руку вверх, призывая Селену помолчать еще пару минут. — прошу прощения, сейчас я хочу проявить гостеприимство и наконец, познакомиться с вашими детьми. — сказав это, Вильгельм улыбнулся и излучая тепло, направился к стоявшим рядом с Мэри детям.

***

Процесс знакомства и обмена любезностями завершился, и спустя четверть часа мы сидели за огромным обеденным столом, который ломился от изысканных кулинарных шедевров, достойных королевского стола. Но несмотря изобилие блюд, из сидящих за столом, на еду обратили внимание только двое: Арман и Аврора. Отдавая предпочтение человеческой крови, они все же не смогли устоять перед аппетитно пахнущими яствами, и желая попробовать все, что стоит на столе, они понемногу накладывали себе в тарелки, с явным удовольствием дегустируя каждое новое блюдо. — Они едят? — с трудно скрываемым изумлением, спросил Вильгельм. Прокручивая в тонких, выбеленных бессмертием пальцах бокал ледяного вина, Селена терпеливо отвечала на одни и те же вопросы, которые судя по ее скучающему виду, уже набили оскомину. — Да, они могут поглощать обычную человеческую пищу, но все же, отдают предпочтение крови — как и у вампиров, она источник силы и бессмертия. — В них так много от нас, но все же, они так похожи на людей, невероятно!  — Человеческого в них совсем немного, они больше вампиры, нежели люди. — поправила Селена ошибочное предположение Мэри. — Я думаю, у нас уйма времени, чтобы вникнуть в тонкости их анатомии, но сейчас, нам стоит обсудить то, как мы будем представлять их обществу и самое главное, прислуге, в окружении которой они будут находиться практически все время. — решительно обрывая поток вопросов, сказал Вильгельм обводя взглядом сидящих за столом. — Актуальный вопрос. — согласно кивнула Мэри, быстро переключаясь на поднятую герцогом тему. — Если Армана еще можно выдать за двоюродного брата или племянника Алека, то как быть с девочкой? Ведь всем прекрасно известно, что у Селены нет родных сестер, а из двоюродных, ни одна, даже в малой степени, не похожа на нее! — Приедь мы хотя бы лет на пять-шесть позже, и этой проблемы вполне можно было бы избежать. — недовольно проворчала Селена, сверля пространство тяжелым взглядом черных, как бездна глаз. Граф гневно взвился, будто потревоженная хищная кошка, обнажая свои зубы в оскале. — Я более чем уверен, что еще через пять-шесть лет, Алек бы прекратил свои поиски, посчитав, что в них больше нет никакого смысла, а ты, вряд ли бы соизволила добровольно приехать даже через десять лет! Ты бы продолжала прятаться, как мышь в норе, заставляя нас думать о том, жива ли ты еще, или уже нет! Эгоизмом ты переплюнула даже меня! — Ты был хорошим учителем, папочка! — подавшись вперед, холодно ответила Селена. Граф приготовился вылить на дочь очередную нелестную реплику, но я его перебил: — Уильям, не надо. Сейчас это не самое подходящее время для упреков. Селена —голодна, а значит, — вспыльчива. Граф недовольно посмотрел на меня, но спорить не стал. Его раздраженный взгляд сказал мне о том, чего он не смел сказать мне вслух: его обида за дочь; гнев за те страдания, что я обрушил на его единственное чадо, до сих пор отравляли его разум. Уильям уважал меня, как вампира более древнего и могущественного чем он, но ненавидел как отец, и за это, я вряд ли мог его упрекнуть. Думаю, будь его воля, он бы предпочел не видеть меня в качестве своего зятя, возможно, что я разочаровал его даже больше, чем его первоначальный выбор в лице Хоклина. Но то, с каким усилием он держал свое негодование в узде, зная его вспыльчивость, вызывало во мне искреннее удивление, и, несомненно, было достойно уважения. — Дорогой, Алек прав, у нас есть дела поважнее, чем бесполезные споры. — мягко одернула мужа Мэри. — Нам стоит подумать над тем, как мы будем представлять наших внуков — это гораздо важнее. Правильная легенда — залог долгого благополучия нашей семьи. — она обвела всех присутствующих взглядом, в котором вспыхнул огонек идеи. — А что если сказать, что Арман — младший брат Алека, который, допустим, жил в Бельгии, или Греции — получал образование, и теперь после долгих лет упорного труда, приехал навестить брата и его семью? — Ладно, — согласно кивнул я, — допустим, я смогу убедить смертных в том, что он мой брат — это самое простое. Но что делать с Авророй? Ей не удастся привязать родство со мной, она слишком похожа на Селену. Смертные не настолько слепы, чтобы не увидеть очевидного. — Можно попробовать выдать ее за родственницу из Европы. — предложила Мэри. — Кажется в Чехии, живут потомки моей прапрабабушки… — Можно попробовать, — согласился герцог. — Но как быть с вопросом, который возникнет сам собой: «где ребенок Селены»? Ни для кого не секрет, что она покидала Англию будучи в положении… Об этом не судачили, наверное, только мертвые. — Можно сказать, что беременность была неудачной и ребенок не родился. — осторожно предложила Мэри, виновато глядя на дочь. — Тогда ради чего я пряталась все эти годы? — задала вполне очевидный вопрос Селена. — Нет, это не вариант. — Мы могли бы усыновить ребенка соответствующего возраста. — предложил я. — Идея хороша, но слишком опасна, — отмела мое предложение Селена, — не забывай, кто мы по природе. К тому же, мои дети живы и я не собираюсь говорить о том, что им не суждено было родиться! Хватит! Оставим все так, как есть! Нам служат верные люди, которые никогда не вынесут за стены этого дома то, о чем не следует говорить. — Но, мы не можем им сказать, что это ваши дети — правда опасна и вызовет массу вопросов! — воскликнула Лилит, придя в ужас от беспечности Селены. — Да бросьте, — фыркнула та, — вы думаете, что прислуга настолько слепа, что не видит очевидных вещей? Мне — сорок пять, Алеку, по человеческим меркам и несложной арифметике, приблизительно столько же, но кто из нас выглядит хотя бы на тридцать пять? А? Нашему дворецкому Нортропу, если мне не изменяет память, семьдесят два года, пятьдесят из которых, он служит в этом доме. Неужели старик настолько глуп, что не замечает того, что господин, которому он прислуживает все эти годы, не постарел ни на день? Пусть мы не можем сказать им правду, но и ложь они не заслужили. Оставим все как есть. Никто не заставляет нас прямо отвечать на задаваемые вопросы, поверьте, достаточно уклончивого ответа, и человеческий разум сам дорисует недостающие детали. — Она права. — согласился я. — В этом доме слишком много странного, и думаю, еще одна странность никого особо не удивит. — Думаю, стоит увеличить жалование персоналу… — выдохнул герцог. — У меня нет никаких идей, поэтому пока оставим все как есть. А теперь, вернемся к теме последних десяти лет вашей жизни, — улыбнувшись, он перевел взгляд на молчавших до этого момента брата и сестру, — прошу, расскажите все, вплоть до самых мелких деталей. Должны же мы хоть как-то восполнить тот пробел, который создала ваша мать.