Огонь и Лёд "Когда Пламя станет Льдом" часть третья

Взяв детей за руки, я пошла по узкой дорожке, ведущей мимо замерзшего фонтана к парадному входу. Едва мы ступили на первую ступень каменной лестницы, двери отворились, и на пороге появилась средних лет женщина с узким лицом и острым орлиным носом. Ее холодные, цвета стали глаза были слегка прищурены — она изучающе смотрела на нас, буквально, ощупывая взглядом каждый дюйм наших тел. По ее непроницаемому лицу, сложно было понять о чем она думает, но наконец, закончив свой пристальный осмотр, она… улыбнулась. — Добро пожаловать в фамильный дом рода Мэйфейр! Вы должно быть Амелия? А это, Арман и Аврора! — переводя взгляд сначала на мальчика, а затем на девочку, констатировала ведьма. — О! А вот и Джаспер и… — замялась женщина, явно запамятовав имя спутницы своего спасителя. — Элис. — ослепив сияющей улыбкой, подсказала девушка, смело протянув тонкую кисть для приветственного рукопожатия. — Рада знакомству. — Взаимно, — уже чуть приветливее улыбнулась Присцилла. — Заходите скорее, на улице такой холод. Мы вошли в просторный холл, в котором громко гуляло эхо наших шагов. Тусклый свет пасмурного зимнего дня, сочился сквозь пыльное оконное стекло, скромно освещая мраморный пол, массивные дубовые шкафы, в которых хранились десятки и сотни самых разных артефактов, начиная от зазубренных потемневших ложек, шкатулок, хрустальных и ониксовых шаров, и заканчивая сушеной кистью на нижней полке в самом дальнем и пыльном шкафу. Мило. На трехъярусной хрустальной люстре, которая занимала большую часть потолка и свисала до уровня первого этажа, собрался такой слой пыли, что хрусталя практически не было видно, и люстра казалась пепельно-серой. На стенах, обшитых темными деревянными панелями, висели десятки портретов мужчин и женщин, и даже несколько семейных фотографий, которым была железная сотня лет. Но больше всего меня впечатлил старый гобелен, висящий прямо напротив входа. Это было огромное темно-синее полотно, на котором красовался мощный дуб, расходившийся десятками ветвей с сотнями мелких листочков, вышитых серебряными нитями. Мне не было надобности подходить ближе чтобы понять: в каждом листочке, вписано имя и даты жизни. У самых корней, значилось имя:

Сюзанна Мэйфейр … — 1664

Именно с нее началась великая эпоха ведьм. Именно Сюзанна, в силу своей недалекости и наивности необразованной деревенской ведьмы, темным ритуалом призвала Лэшера, в одном из каменных кругов на холмах Доннелейта. Духа, что с неистовой страстью жаждал обрести тело, того, кто на протяжении четырехсот лет, выбирал и терроризировал самых сильных ведьм клана, принуждая творить чудовищные ритуалы, чтобы вернуть ему плоть. Некоторые ведьмы ненавидели и боялись его, отчего Лэшер злился и вскоре избавлялся от них, в последующем переходя к прямому потомку женского пола умершей. Некоторые, любили и боготворили его за силу и любовь. Если ведьма любила его, то он был добр и ласков, и питаясь ее любовью, обретал плотность и даже совокуплялся с ней, но как дух, Лэшер был все равно импульсивен и капризен: он мог озолотить свою ведьму, но через час, издевался над кем-то из членов ее семьи. Чаще всего, жертвами становились мужья выбранной им ведьмы. Если посмотреть статистику, то практически все мужчины умирали или пропадали, буквально, через полгода — год после свадьбы. А если сила ведьм слабела, он выбирал сильного колдуна из рода Мэйфейр и принуждал его к совокуплению с дочерьми, сестрами, внучками, чтобы те, родили великих ведьм. Сколько тайн и трагедий видели стены этого особняка за свои более чем полтора века? — Вы, наверное, устали с дороги? — прервав хоровод моих мыслей, спросила Присцилла. — Идем, я покажу вам ваши комнаты. Такое предложение немного удивило меня: я не думала, что нам предложат кров и отдых так быстро, абсолютно не узнав нас и причину, по которой мы здесь. — Вы очень любезны, мисс Мэйфейр. Спасибо. — искренне поблагодарила я. — Присцилла. Зовите меня по имени. — устремив на меня взгляд своих стальных глаз, в которых появилось чуть больше тепла, чем в тот момент, когда она впервые посмотрела на меня. — Прошу. — подходя к лестнице ведущей на второй этаж, сказала она, жестом приглашая нас подняться. Мы последовали по скрипучей деревянной лестнице, устланной красной ковровой дорожкой, слегка потускневшей от въевшейся пыли, которая поднималась небольшими столбцами, когда мы ступали на ступени. Поднявшись, Присцилла повела нас по широкой лестничной площадке, заставленной вазами и резными тумбами, на которых красовались фарфоровые статуэтки, рамки с фотографиями и причудливые настольные часы, большинство которых, остановило свой ход, как минимум десятилетия назад. Мы устремились в темный арочный коридор, освещенный лишь скупым лучом, сочившемся сквозь задернутые плотные шторы бордового цвета. Завернув за угол, женщина остановилась напротив крайней двери и, отворив ее, зашла в просторную, светлую спальню. — Эта комната для детей. Я подумала, что эта спальня им вполне подойдет, она большая и здесь много света и воздуха. Есть своя уборная и балкон. В этой комнате, на протяжении ста тридцати лет жили дети, только последние три десятилетия здесь безмолвно, как в могиле. Надеюсь, теперь все изменится и эти стены снова наполнятся голосами и детским смехом. — тепло улыбаясь, сказала женщина, глядя на оробевших детей. — Комната долгое время была закрыта, я открыла ее только вчера. Извините, но я не успела навести порядки, только проветрила и выбила матрасы. — Комната замечательная! — я поспешила успокоить гостеприимную хозяйку. — А порядок, мы и сами наведем. Спасибо вам большое за заботу. В моих словах не было ни капли лжи, комната, и правда, была уютной и светлой. Полностью оборудованной под потребности ребенка: удобные, широкие кровати с тонкими москитными пологами, письменный стол с вычурной настольной лампой; несколько шкафов, в которых до сих пор стояли настолько древние игрушки, что их по праву, смело можно было отдавать в музей. Разумеется Арману и Авроре они были без надобности, но вот фигурные шахматы, по-видимому из слоновой кости, и стопка старых настольных игр, наверняка пришлись бы им по душе. Небольшой камин был вычищен и в нем лежала гора поленьев готовых для розжига. Женщина заметила мой взгляд. — В холодное время года, это самая теплая комната в доме. Я подготовила дрова, но не успела растопить, чтобы стены просохли и прогрелись. — Не волнуйтесь, холод не является для нас большой проблемой, и мы без ущерба для здоровья переносим низкие температуры. — Пойдем, я покажу тебе твою спальню. — позвала хозяйка, с улыбкой наблюдая, как дети поглощенные осмотром комнаты, аккуратно заглядывают в шкафы и делят кровати и полки. — Я останусь с ними, и помогу обосноваться. — тут же вызвалась Элис. — Ступай, я обо всем позабочусь. — Ты прелесть! — искренне сказала я и вышла из комнаты вслед за женщиной. Моя комната оказалась не столь просторной, но светлой и уютной, и находилась всего через стену от детской. У нас был общий балкон, но разные уборные, ещё, в моей комнате имелась небольшая кладовая, которую я запланировала переоборудовать под гардероб. — Эта комната принадлежала одной из последних великих ведьм — Дейдере. — тихо сказала Присцилла. — Мать Роуан? Я читала о ее трагической судьбе. — ответила я. Я вспомнила о том, как став избранницей Лэшера, из умной, привлекательной девушки, Дейдере превратилась в безумную калеку, которой сделала ее тетка Карлотта, глупо полагая, что избавившись от племянницы, она навсегда покончит с призраком. Но искалечив и убив Дейдере, она лишь перенаправила Лэшера к дочери племянницы Роуан, которую не смогла убить в младенчестве, как собиралась, а отняв дитя у матери, отправила ее в соседний штат к своим родственникам, отрубив все нити ведущие к ним. Горе сломило молодую мать и Дейдере помутилась рассудком, так, по крайней мере, преподносила Карлотта. Дейдере принудительно лечили шоковой терапией и высокими дозами торазина, отчего, девушка впала в состояние кататонии, став обездвиженным овощем, с отсутствующим, бессознательным взглядом. Тридцать лет, она просидела обездвиженной, истекая слюной и испражняясь под себя. И наконец, в возрасте сорока восьми лет, Дейдере нашли мертвой, сидящей все так же на балконе, в своем кресле-качалке. Я даже готова поспорить, что это кресло по-прежнему стоит на балконе, как вечный памятник трагической судьбы Дейдере. В этой комнате, было также пыльно и холодно, как и в детской: ковры, портьеры, и скатерти настойчиво требовали стирки и пылесоса. Ну, по крайней мере, мне будет чем спасаться от хандры, ближайшие полгода точно. Для Элис и Джаспера так же была выделена спальня, потому что Каллены планировали остаться на несколько дней, чтобы помочь нам обустроиться. Но долго гостить они не собирались, потому что день когда Алек прибудет в Форкс неумолимо близился, и Элис все четче видела его на пороге их дома. Наверняка, пока мы протаптываем тропинки к новой жизни, Эсми, Белла и Розали, сбиваются с ног, убирая все, что может выдать наше пребывание в их доме.

***

Часом позже, мы сидели за широким обеденным столом, за который нас пригласила для «переговоров» хозяйка дома. Элис по-прежнему была с Арманом и Авророй, и судя по плеску воды и запаху чистящих средств, уже битый час пыталась привести в порядок ванную. — Итак, — сцепив руки в замок и положив их прямо перед собой, начала разговор Присцилла. — Я думаю, пришло время обсудить причину вашего появления в моем доме, и то, что требуется от меня для вашей защиты. — Во-первых, я хочу искренне поблагодарить вас за то, что не побоялись и открыли двери своего дома для нас. — заговорила я, глядя в серые глаза женщины, которые сейчас казались оттенка мокрого асфальта. Та внимательно слушала меня, без страха глядя в мои, цвета жженого сахара глаза. — Поверьте, вы подарили нам надежду на спасение и спокойную жизнь. — Что угрожает вашей жизни? — Однажды, те же самые люди пытались убить вас, объявив охоту на ведьм вашего клана. — Тихо, с мукой в голосе сказала я. — Понимаю, — с сочувствием выдохнула Присцилла. — Сама была на вашем месте. — Не думаю, что вы до конца понимаете всю суть проблемы. Дело в том, что я не просто прячу своих необычных детей от Вольтури, я прячу их от родного отца, который состоит в этом клане. Он не знает об их существовании, но ищет меня. И я не хочу, чтобы он нашел нас до того, как они вырастут и станут взрослыми. Я уверена, их отец не причинит им зла, но боюсь, что закоренелые стереотипы правящего клана относительно бессмертных детей, могут нанести нам непоправимый вред. Поэтому мне нужна ваша помощь. — Кто он, отец твоих детей? — требовательно, но без угрозы спросила Присцилла. — А это имеет значение? — вопросом на вопрос, ответила я. Нет, я вовсе не злилась, просто при каждом упоминании о Алеке, испытывала адскую боль там, где когда-то неистово билось мое сердце. — Да, раз хочешь, чтобы я защитила вас. Я должна понимать, с чем имею дело. — Его имя Александр… — пряча лицо в ладонях, прошептала я. — Алек Вольтури. Присцилла удивленно приподняла идеальные темные брови вверх. — Как ты умудрилась забеременеть от вампира, да ещё и от какого? — Я была человеком. — Я уверена, что со своей красотой ты соблазнишь и святого, но Вольтури, они не водятся с людьми, мы для королевского клана, что-то вроде тараканов: ни уважения, ни жалости. — Мы были женаты… — О! — изумившись, выдохнула Присцилла. — А вот это интересно. Но, ни в этом суть. Ладно. В общем, ты хочешь, чтобы я спрятала вас от гнева самого страшного клана в мире? Интересно как? — Сотворив то самое заклинание, которым вы сами спаслись, много лет назад. — опередив меня, ответил Джаспер. — Если он охотится на вас, то я не думаю, что это заклинание спрячет вас надолго. — Все не так! Алек не охотится за нами, он просто ищет меня по всему миру, пытается напасть на след. Он знает только то, что я пропала, но ему ничего неизвестно, ни о том, куда я могла деться, ни о том, что была беременна. Прошу вас, спрячьте моих детей! Повисла гнетущая тишина, которую бесконечно взрывал, как барабанный бой неровный пульс ведьмы. Она была в замешательстве, явно не зная, как принять и понять сказанное мною. Ее сердце извивалось в каком-то неистовом ритме, то замирая, то срываясь в дикий, не синхронный пляс. Она боялась, и я ее понимала. Вольтури причинили много боли нам обеим, и если правда всплывет, цена за ее соучастие будет непомерно высока. Но видимо, Присцилла была не из тех, кто пасует перед проблемами. Взяв себя в руки, она заставила себя улыбнуться и спокойным голосом сказала: — Думаю, наш союз, может быть взаимовыгодным. Я буду защищать тебя от вампиров, а ты меня от ведьм. — Что? — не сумев скрыть удивление, воскликнула я. — У вас проблемы с родней? — Не с родней, с ведьмами Французского квартала. Я нажила себе врагов, когда несколько лет назад выступила с протестом против ритуала «Жатвы». — Что это за ритуал? — Ведьмы верят, что сила предков находится в земле, в которой они похоронены. Раз в двести лет, совет выбирает четырех юных ведьм для того, чтобы они приняли участие в ритуале. На деле же, этот ритуал — резня, где ничего не подозревающим девушкам режут глотки и муруют в склепах их истекающие кровью тела. — Ужас какой-то! — охнула я. — По легендам, после жертвоприношения, предки передают девушкам свою силу и те снова оживают. Но этот ритуал уже не проводили несколько сотен лет, и история о воскрешении, показалась мне весьма сомнительной. В итоге, девушек все равно принесли в жертву, а я, стала предметом сплетен и злобных нападок. Мой дом надежно защищен, но спокойно выйти за пределы «Первой улицы» мне не дают. — Значит, мы подружимся! — слегка прихлопнув в ладоши, сказала я. — Итак, с чего начнем? — Перейдем непосредственно к обсуждению моих обязанностей. — деловито сказала Сцилла. — Я должна предупредить о некоторых нюансах заклинания. Я заерзала на стуле, как нетерпеливый ребенок. — Я вся во внимании. — Когда я сотворю заклинание, и оно вступит в силу, вы станете невидимы абсолютно для всех. То есть, вы исчезнете с лица земли, приблизительно, как самолеты с радаров. Никто никогда не заметит вас, даже если пройдет в двух шагах, и ни один дар, даже самый сильный, не сможет воздействовать на вас. — стараясь правильно подобрать слова и донести до меня свои намеки, медленно с расстановкой, заговорила женщина. — То есть, вы хотите сказать, что ни вы, ни Элис — не сможете увидеть наше будущее, и если Алек направится в Новый Орлеан чтобы найти меня, то вы не сможете об этом предупредить? — Да. — Но ведь это будет его выбором, почему вы этого не увидите? — Потому что, если он направится сюда с целью найти тебя, то видение будет непосредственно связано с тобой и соответственно, недоступно нашему взору. — Да уж. Но ведь, как вы сказали: нас не заметят даже если пройдут мимо в двух шагах. Думаю, мы будем в безопасности. — Вас связывают узы брака и сильные взаимные чувства, с таким положением вещей, трюк может не сработать. Но будем надеяться, что все обойдется. — Я буду очень осторожной и не позволю никому из нас оступиться. — Не сомневаюсь… — удовлетворенная моим ответом, чопорно ответила Присцилла. — А теперь, перейдем к самому заклинанию, и тому, что необходимо для его выполнения. Это очень сильная и сложная магия. Помимо редких ингредиентов, мне понадобится много магической силы. Но дело в том, что ни одна ведьма такой силой не обладает. — То есть, для ритуала необходима сила нескольких ведьм? — догадалась я. — Да, не просто шаманок-любительниц, а очень сильных ведьм. Но проблема в том, что, ни одна ведьма в квартале, не согласится мне помочь. — А ваша семья? — с робкой надеждой в голосе, тихо спросила я. — Всех самых сильных и одаренных ведьм среднего и зрелого возраста, вырезала семья твоего мужа, а молодое и подрастающее поколение либо слишком мало, либо слишком слабо для такой магии. Сейчас в роду Мэйфейр, можно так выразиться, кризис с сильными ведьмами. — Мне очень жаль. Но, что же делать? — с нотой горького отчаянья спросила я. — Обратиться к предкам. — нахмурившись, ответила Присцилла. — Взять их силу и направить на ритуал. Я немного опешила от подобного заявления. — И как это сделать? — Взять то, что было вместилищем магии, ее источником на протяжении всей жизни ведьмы. — Что может быть вместилищем ведьмовской силы на протяжении жизни, кроме самой ведьмы? — лихорадочно соображая, забормотала я. Но увидев взгляд Присциллы, поняла, что попала в яблочко. — Нам нужен труп ведьмы? — холодея от ужаса, прохрипела я. — Да, и не одной. — Но где мы можем взять тела нескольких мертвых ведьм? — Только в одном месте, на кладбище Лафайет. Там на протяжении нескольких веков хоронили поколения ведьм, и сейчас, это место постоянно используется для ритуалов, как самый мощный источник силы. — Они используют для этого тела своих предков? — осторожно спросила я, пытаясь скрыть отвращение ко всему, что сейчас слышала. — Не совсем, они используют магию, которая находится в земле — ее напитали своей силой предки. — То есть, они просто колдуют на территории кладбища, не разоряя могил? — Да, ведьмы задабривают, просят совета или благословения, но никогда не нарушают покой мертвых. Смутно, до меня уже начало доходить, на что сейчас собирается пойти Присцилла и потащить меня следом за собой. — Простите, а как ведьмы относятся к эксгумации тел? — осторожно спросила я, догадываясь, каков будет ответ. — Если честно, то не очень… — уклончиво ответила Присцилла, отведя взгляд в сторону. — Здорово, значит, мы должны проникнуть на кладбище мертвых ведьм, где полно живых ведьм, осквернить у них под носом могилы, и просто уйти? А благословение спросить не надо? — съязвила я, пытаясь скрыть охвативший меня ужас, от абсурдности нашей идеи. — Присцилла, вы понимаете, что сделают с вами ваши недоброжелатели, когда поймают вас за осквернением могил? — Обозлятся еще больше, но сделать ничего не смогут, потому что осквернять я буду фамильный склеп Мэйфейров, и со мной будет вампир. — Думаете, они испугаются? — скептически спросила я. — Думаю, да. Ведьмы обладают только магией, а вампиры, чудовищной силой и скоростью. Насколько бы сильной не была ведьма, перевес никогда не будет на ее стороне. — Присцилла, я повторюсь лишь один раз: вы очень сильно рискуете не только покоем, но и жизнью. Присцилла уверенно улыбнулась, хотя в глазах осталась тень тревоги. — Я обязана своей жизнью, и жизнью своей дочери Джасперу, я не могу ему отказать. — Присцилла, — начал Джаспер. — Если есть другой вариант, мы с радостью его выслушаем. — Другого варианта нет. Время уходит, решайтесь. Джаспер вопросительно посмотрел на меня, ожидая моего решения. На раздумье у меня ушло всего несколько секунд, чтобы взвесить все шансы на успешный исход этого дела, и, заметив ничтожный перевес в сторону «да», я неуверенно кивнула, давая свое согласие. — Когда отправимся на кладбище? — с содроганием спросила я, предвкушая всю феерию эмоций от этого занятия. — Чем раньше, тем лучше. — уверенно ответила Присцилла. — Пойдем сегодня ночью. Будь готова к полночи.