Tattooed Upon My Soul

— Вот дерьмо… — выругался кто-то из незнакомых парней. Молли разжала веки и увидела глаза Честера. Ничего не поменялось в его взгляде. Он смотрел на неё с той же нежностью, лишь черты лица посуровели. Он был в замешательстве, но боялся выдать это. Он выглядел напряжённым. Он не был готов, что кто-то станет спасать его жизнь такой ценой. Эта девушка доказала свою преданность, хоть ему это и не было нужно. Но она сделала это. Так она призналась ему в любви. Так она без слов сказала:

Я тебя люблю.

— Спокойно! — твёрдо проговорил он, обращаясь к себе самому. Беннингтон заставил себя посмотреть на парня, с которым они буквально вчера обсуждали чью-то задницу и пили пиво из одной бутылки, а теперь… теперь он лежал перед ним мёртвым. Честер виноват в этом. И он виноват в том, что Молли пришлось стрелять. Музыкант медленно приблизился к дрожащей девушке, чтобы забрать у неё пистолет. Он двигался осторожно. Она всё ещё держала ствол наготове, словно не верила, что всё кончено. Она будто не осознавала, что тот парень нежилец. Она не понимала, что убила его. Совсем. Насмерть. Когда Честер коснулся её руки, Молли послушно отдала ему оружие и обессиленно упала на колени. Она разжала свои ладони, с ужасом глядя на них, словно там было написано всё, что она боялась осознать. Она с трудом вдохнула в себя воздух и беззвучно разрыдалась. Она не спасла любимого от смертельной опасности. Смерть всё ещё хищно витает над его лохматой головой. Это не первый и не последний раз, когда ему угрожают. Но она убила человека. Сегодня она пересекла двойную сплошную. Сегодня она принесла в жертву ту девочку, которой когда-то была. Нет пути назад.

Теперь она другая.

— И что теперь?.. — спросил кто-то. — Вызовем копов?.. — Ты больной? — накинулся на него Беннингтон. — Она здесь при чём?.. Хочешь испортить её жизнь из-за этого дерьма?.. «Слишком поздно, милый…» Но Честер пришёл в бешенство от одной только идеи. Он был готов ударить парня, предложившего позвонить в полицию. Он ненавидел себя за то, что не выпроводил Молли домой, как только явился в ангар с этим оружием. Поэтому музыкант отчаянно хотел найти способ спасти ситуацию, несмотря на то, что сам не верил, что это возможно. — Остынь, Чез!.. — тот парень поднял перед собой руки в знак того, что не собирается напрашиваться на конфликт. — Я впервые участвую в разборках, где кто-то… Он осёкся, метнув нервный взгляд в сторону трупа. Честер сделал глубокий вдох, пытаясь себя успокоить: — Это ещё не разборки, приятель… — он покачал головой и поднял глаза на Шона. Во взгляде Беннингтона читалась растерянность. Он смотрел на друга с надеждой. Он не знал, что ему предпринять. Не знал, как защитить Молли и при этом не проиграть Кёртису. Дауэлл тем временем помог брюнетке подняться с пола и усадил её на диван. Затем он посмотрел в ответ на Честера и тихо проговорил: — Всё, что мы сейчас можем… — он провёл рукой по лицу, — это вывезти ночью труп за город и бросить где-нибудь в лесу… Но так мы лишь выиграем время… В его башке пуля из табельного оружия… Слова друга натолкнули Беннингтона на спасительную мысль. Он задумчиво облизал губы и прищурился: — Нет… — протянул он. — Если Кёртис уже в курсе, значит война началась. Нам нужно дать ему знать, что мы готовы к этому. Он решил подослать крысу. Прекрасно!.. Бросим труп прямо рядом с парадной его роскошного особняка… Пусть сам разбирается с этим дерьмом… Уверен, в его арсенале есть гораздо более надёжные способы, как избавиться от тела… Труп мистера Уивера до сих пор не нашли… — Ты его совсем не боишься, да?.. — усмехнулся Шон. — Ладно… Парни, помогите Честеру, а я… должен отвезти домой свою девушку… Выходя из ангара вместе с Дауэллом, Молли обернулась и заметила, как Беннингтон хмурится и кусает губы, обсуждая с остальными план дальнейших действий. В машине по дороге домой Шон убеждал её, что Честер прав, и брюнетка ни в чём не виновата. Она не должна идти в полицию и рассказывать о том, что произошло. Дауэлл уверял, что вся ответственность лежит только на их с Беннингтоном плечах. Обещал, что девушке больше никогда не придётся вспоминать о том, что произошло сегодня вечером. Но как не вспоминать?.. Как она может просто стереть из памяти то, что случилось?.. Это не всё равно, что вырвать страницу из дневника с плохими оценками. Придётся вырвать собственное сердце, чтобы забыть окаменевшие черты убитого ею парня.

***

Весь следующий день Молли провела в постели. Она не пошла в школу, и её родители сначала решили, что дочь подхватила вирус. Но когда она трижды отказалась от какой-либо еды и не отвечала ни на какие вопросы, оба сделали свои собственные выводы. Мистер Эванс догадывался, что это непосредственно связано с Честером, но он понятия не имел насколько далеко зашла его девочка для того, чтобы быть с тем, кого она на самом деле любит. Миссис Эванс считала, что дело в ней. Груз вины мешал ей видеть ясно. Теперь каждое болезненное явление она пропускала сквозь тайну, в которую ей пришлось посвятить дочь и которую Молли взяла на себя ответственность хранить. В итоге оба родителя молчали. Никаких вопросов. И никаких ответов. Девушка осталась наедине с чувствами и фобиями, которые не могла больше разделить с самыми близкими на свете людьми. Больше нет. И у неё не осталось эмоциональных сил, чтобы продолжать лицемерить перед Шоном. Поэтому она игнорировала его звонки. Она не пустила его в свою комнату, когда он пришёл проведать её. И не сказала ему ни слова… Тем вечером её дядя, детектив Сандерс, ужинал с её родителями. Он сделал вывод, что Молли поссорилась со своим парнем. Ему незачем было оставлять её одну, поэтому он вошёл в её спальню, воспользовавшись отмычкой. — Ягодка… Вместе с детективом в комнату прошмыгнула чёрная кошка и бесшумно запрыгнула на кровать. Она устроилась в ногах Молли и принялась умываться, нежно урча. Брюнетка лежала, зарывшись лицом в подушки и тихо всхлипывала. Услышав голос в своей комнате, она вжалась в подушки сильнее и затихла. — Что произошло между вами? — осторожно поинтересовался детектив, присаживаясь на краешек кровати и касаясь её дрожащего плеча. Девушка молчала, и мужчина, не дождавшись ответа, вздохнул: — Ты знала, что так будет… — проговорил он. — Вот ведь тебя тянет к этим хулиганам… То Беннингтон… То Дауэлл… Услышав фамилию Честера, Молли невольно оторвалась от мокрой подушки и взглянула на дядю сверкающими, покрасневшими глазами. На нём была форма со значком, и девушкой на мгновение овладело желание немедленно сознаться в страшном преступлении. Она не сделала это только потому, что пришлось бы выдать Честера, Шона, рассказав о том, чем они занимаются на своей репетиционной базе. Это было бы предательством. Они бы её никогда не подставили. И она не поступит с ними так. — Даже не знаю, кто из них подходит тебе хуже… — продолжал, улыбаясь, Сандерс. Он нежно погладил племянницу по волосам и спросил уже без улыбки: — Что сделал Шон, Молли?.. Я знаю, он сделал тебе больно… Девушка опустила глаза, но промолчала. «Если бы ты знал, как я не заслуживаю твоего сочувствия…» Когда дядя ушёл, так и не добившись от неё ни слова, брюнетка погрузилась в долгожданный сон. Во сне она видела лицо Честера, такое бледное, уставшее, с признаками явного страдания. А перед тем, как окончательно проснуться, она поняла, что смотрела в зеркало…

Это было её лицо.

Она сказала маме, что поехала в школу, но на самом деле отправилась в колледж, где учился Шон. Она должна была поговорить с ним. Должна была прекратить эту ложь. Прекратить их отношения. Они не помогли ей преодолеть привязанность к Честеру. Никто не может её спасти от этих чувств. Никто не может спасти её от самой себя. Пришло время встретиться лицом к лицу с тем, что она так усердно прятала всё это время. Пора. Когда утром Молли открыла свой шкаф, чтобы быстро одеться в первое, что попадётся, она в ужасе отпрянула. Прямо ей под ноги упала та самая красная мини-юбка, что была на ней в ту удушливую январскую ночь 1993 года. В ту ночь, когда её губы первый раз коснулись губ её брата… Брюнетка подняла глаза и увидела постер с ухмыляющимся Кобейном. — Да ты шутишь… — сказала она ему, выгнув бровь. Надевая её впервые после той ночи, Эванс чувствовала себя странно. Она была в этой юбке, когда приглянулась Дауэллу, но он всё равно отдал её Честеру, буквально усадив к нему на колени. И она будет в этой юбке, когда Шону придётся сделать то же самое сегодня. Ведь он сразу почувствовал, что эта девушка не для него… Но обманывал себя так же, как Молли обманывала его. Но после всего носить эти маски уже невозможно. Для девушки настало время решительных действий, чтобы смыть собственными слезами грим фальши. Садясь за руль, она спрятала красные, уставшие глаза за стёклами тёмных очков. Она не боялась этого разговора. Не боялась прямо сказать, что всё кончено, да и в сущности, ничего не было. Не боялась просить прощения. И именно это её пугало больше всего. Словно Честер лишил её инстинкта самосохранения. Теперь она так зависит от его глаз… его голоса… его дыхания… его близости… Молли отдала ему свою жизнь, потому что это было самое большее, чем она могла пожертвовать. Её жизнь. Её мысли. Её сердце. Её душа… Всё. Добравшись до колледжа, Эванс запуталась во дворе, уставленном автомобилями. Она нервничала, стараясь найти свободное парковочное место. Вскоре она сдалась и встала так, что загородила выезд нескольким машинам. Она заглушила мотор, готовая выйти, но как раз в этот момент дверца напротив пассажирского сидения открылась, и девушка замерла… Словно её мысли обрели способность воплощаться в реальность. Это был Честер. — Привет… — он сел рядом с ней, словно ждал её. Словно знал, что она будет здесь. — Привет, Чез… — сглотнув, ответила тихо Молли. — Я хотела поговорить с Шоном… — Я понял… — непринуждённо сказал он, толкнув пальцем китайскую безделушку, которую Эванс когда-то подвесила к зеркалу заднего вида. Игрушка начала весело покачиваться, и Беннингтон наблюдал за ней до тех пор, пока она не остановилась. — Прости меня, Молли… — вздохнул он затем, не дождавшись, пока брюнетка заговорит с ним снова. — В тот раз я потерял контроль… Это не должно было быть так… — А как?.. — с горечью в голосе ответила Эванс, широко распахнув тёмные глаза, блестевшие из-под очков. — Этого вообще не должно было быть… Я не должна была убивать человека… «Потому что не должна была оставаться рядом с тобой… — добавила она мысленно. — Но я пришла… Я осталась… Это моя вина…» — А… — выдохнул парень, запустив руку в лохматые волосы. — Ты об этом… — А ты о чём?.. — чуть сдвинула брови девушка. — Я о том, что произошло между нами… — нехотя выговорил Беннингтон. Молли прерывисто выдохнула, едва справляясь с собой: — Как раз об этом я хотела поговорить с Шоном… Не хочу пудрить ему мозги, он достоин знать правду обо мне… Я скажу, что изменила… Если хочешь… то я не стану говорить, с кем… Честер посмотрел на неё с кривой улыбкой: — Я уже всё рассказал… — встретившись с её взглядом, он виновато опустил голову. — Всё… кроме того, что мы родственники… Брюнетка перевела дух и почти шёпотом поинтересовалась:  — И как он отреагировал?.. — скорее по инерции, потому что на самом деле её это не очень интересовало. Главное, что её ложь наконец-то была разбита. Беннингтон решил проблему вместо неё. И Молли это понравилось. Музыкант улыбнулся своей самой ироничной и одновременно игривой улыбкой: — Как по-твоему должен реагировать парень, когда к нему приходят и говорят, что его девушка больше не его девушка? — он слегка наклонился к Эванс, любуясь её застенчивым, тревожным, взволнованным выражением красивого лица. — Ты так сказал?.. — у Молли подскочили бровки и опустилась нижняя губа, что сделало её милое лицо ещё более привлекательным. — Да, я так сказал… — подтвердил с той же улыбкой Честер. — Ты против?.. «Он без ума от меня…», — от этой мысли брюнетка была готова хохотать, как умалишённая, но скрыла свой порыв под протяжным вздохом. Она откинулась головой на спинку сидения и закрыла глаза. От парня так приятно пахло табаком, что Молли неожиданно для самой себя поинтересовалась: — Есть сигареты?.. Она никогда не курила, если не считать неловкую попытку составить компанию Кори на одной из вечеринок. Тогда подруга выдернула из её рта длиннющую сигарету и сказала что-то вроде: «Тебе не идёт…» Теперь ей настолько хотелось раствориться в моменте, что она вполне могла бы позволить едкому табачному дыму поселиться в её земляничных волосах…

Она ждала этого слишком долго.