Tattooed Upon My Soul

Молли не хотела возвращаться в свою спальню, где её дожидались подружки. Не хотела откровенничать с Дженнифер, которая проявляла неподдельный интерес к обстоятельствам её причастности к жизни Честера, самого обсуждаемого мальчика в школе. Поэтому она отправилась в ванную, чтобы «почистить зубы». Девушка закрылась там и встала перед большим зеркалом, обрамлённым тяжёлой металлической рамой. Миссис Эванс отыскала эту раритетную вещь в одном из антикварных магазинчиков в западной части города. Бронза красиво покрылась патиной, и, когда Молли смотрела на своё отражение, воображала, будто она застряла где-то на рубеже между девятнадцатым и двадцатым веком. Ажурная ковка, по которой брюнетка мягко скользила наблюдательным взглядом, заставляла её видеть руки мастера, десятки лет назад с таким же трепетом и любовью превращавшими раскалённый металл в пышные бутоны и фигурные формы листьев. Она видела на его пальцах мозоли. Кожа огрубевшая, но тёплая… Молли потянулась к раме и осторожно провела кончиками пальцев по лепестку одного из бронзовых цветков. Это была маленькая роза. Она раскрылась и почти отцвела — лепесток готовился оторваться от бутона и упасть. Но по вечным законам изобразительного искусства он был не способен завершить свой путь. Разве что в чьём-либо воображении. О чём думал мастер, когда ковал эту розу? О ком он думал? О прекрасной леди, которая будет смотреть в это зеркало и наблюдать собственное увядание? Или о гордой красавице, которая не должна забывать, что время её цветения ограничено? Или он думал только лишь об этой розе и её чувственных, ещё полных жизни лепестках? Молли не могла узнать, почему именно этот мотив был избран художником. Но она могла видеть движения его пальцев, слышать его дыхание, чувствовать паузы и решительные порывы, когда мастер вновь брался за инструмент… — Вот здесь… — шептала брюнетка, снова и снова проводя пальчиком по изгибам лепестков. — И здесь… Так же и с песнями Честера. Она поселилась внутри, и уже трудно было понять, она ли слушает музыку, или музыка лишь озвучивает её чувства. Она видела, как бледный, кареглазый брюнет проговаривает эти строчки, хмурится, качает головой, пробует выше, ниже… Усмехается… Задумывается на минуту… И рождается мелодия. В какой-то момент девушке стало не хватать доли творчества и в её жизни. С тех пор, как она покинула группу поддержки школьной команды по баскетболу и перестала заниматься чирлидингом, Молли так и не нашла себе применения ни в чём другом. Пока однажды Дженнифер не показала ей свои акварели… Брюнетка загорелась желанием рисовать и обязательно придумать обложку для следующего альбома своей любимой группы. Она стала учиться азам акварельной живописи у подруги, которая посещала художественные курсы. В конце концов у Молли стали получаться интересные образы. В отличие от Дженнифер она начала рисовать не в европейской традиции, а в древнем японском графическом стиле. В её блокноте пестрели причудливые драконы, чешуйчатые боги-змеи и золотые рыбки. Однажды она нарисовала двух странных рыб, гоняющихся за хвостами друг друга. Она как раз заканчивала их, когда проводила время на репетиционной базе вместе с Grey Daze. Ребята играли, Честер пел, а она рисовала, скромно сидя в уголочке так, что о ней даже забывали иногда… Она была счастлива, что Шон позволил ей бывать с группой. А для него это стало единственной возможностью быть рядом с Молли. Ведь её школа, его колледж, затем его занятость в группе и проблемами Честера, которые на самом деле были проблемами Ариэль — эти обстоятельства поглощали всё доступное время. Также брюнетка была счастлива, что новая девушка Честера здесь не появлялась. Итак, она заканчивала рыбок, а Беннингтон к тому времени выбился из сил и весь покрылся потом. Но он вполне удовлетворённо посмеялся над шутливым замечанием одного из ребят, снял с себя футболку и швырнул её в сторону. Он устремился к холодильнику, чтобы достать баночку холодного пива и с наслаждением упасть на диван. Но диван был уже занят… Там сидела Молли и заканчивала свой рисунок, держа колпачок от рапидографа зубами. Она была сосредоточена и не замечала парня до тех пор, пока он слишком низко не склонился над её блокнотом. Тогда девушка подняла глаза на его лицо, оказавшееся так близко, что у неё от неожиданности перехватило дыхание… — Вау!.. — воскликнул музыкант. — Если они поймают друг друга, то от них ничего не останется… Они друг друга сожрут… — Да, наверное… — смутилась девушка, рассматривая готовый рисунок. — Об этом я не подумала… Но этого никогда и не случится… Будто каждый близок к своей цели и уже открывает голодную пасть, но… — Добыча ускользает… — улыбается Беннингтон, сверкая серебряным колечком в губе, которую затем прикусывает, внимательно наблюдая за тем, как брюнетка сминается в неуклюжий комок под его прямым взглядом, что теперь направлен на её лицо. И то же выражение во взгляде — то же неприкрытое восхищение. Или Молли спутала его с насмешкой?.. Конечно, брюнетка склонялась ко второму варианту… — Ладно, пойду принесу Шону воды… — она натянуто улыбнулась и хотела встать с дивана, когда рядом опустился Честер, но он задержал её, ненавязчиво коснувшись плеча девушки. — Шон сказал, что купил татуировочную машинку… — кивнул он в сторону барабанщика, который собирал в хвост свои длинные волосы. Молли хмыкнула: — Баловство… — она покачала головой. — Сказал, что сам покроет собственное тело моим именем там, где я его поцеловала… Беннингтон присвистнул… Брюнетка зажмурила глаза от смущения и отвернулась, наконец, осознав, насколько откровенно и игриво это прозвучало. «Чёрт…» — Хочу, чтобы ты набила мне этих рыбок, — внезапно заявил Честер, хлопнув себя по плечу, — вот здесь!.. Молли рассмеялась, не подозревая о серьёзных намерениях парня обзавестись такой татуировкой. Остальные ребята, привлечённые звонким девичьим смехом, подошли поинтересоваться, что происходит. Так что вскоре блокнот брюнетки стал кочевать из рук в руки, и музыканты на вопрос Честера, хотят ли они, чтобы Молли сделала им тату, однозначно отвечали: «Чёрт, да, это было бы круто!» Пришлось девушке осваивать и это мастерство. Долго учиться не понадобилось, ведь главное она уже умела — прекрасно владела линией. Оставалось лишь выработать технику. Неделю спустя, когда Честер после репетиции вновь снял с себя промокшую футболку, Молли натянула на смуглые ручки резиновые перчатки и поинтересовалась, обратившись к музыканту: — Значит, хочешь быть моим первым?.. — она закусила губу, чтобы не улыбнуться слишком широко, но в глазах очень уж открыто плескались эти голодные рыбки, изображение которых должно было украсить плечо парня. — Кто бы не хотел… — многозначительно протянул Беннингтон и уселся на диван, подставляя плечо новоиспечённому тату-мастеру. Девушка играла с огнём, на глазах своего парня забираясь на диван, вставая на коленки таким образом, что её грудь была на одном уровне с лицом Честера. Она включала машинку, жужжа ею рядом с ухом музыканта и смеясь, когда он вздрагивал от предвкушения прикосновения острой иглы. — Не бойся, малыш… — прошептала Молли. — Сначала я переведу рисунок на твою кожу… с помощью линера… — Кажется, теперь ты можешь за всё отомстить… — сказал он очень тихо, так, что его слова могла слышать лишь Эванс. Брюнетка промолчала. Она взяла линер и начала мягко очерчивать знакомые формы необычных рыб на плече Честера. Она прикасалась пальцами к его горячей коже, чувствовала его дыхание на своей шее, поскольку низко наклонялась над своим рисунком, как и он — следил за каждым малейшим штрихом, за каждым нежным движением линера. — Вот так?.. — как бы сомневаясь она поднимала глаза на музыканта и каждый раз видела его тёплую улыбку. — Ты счастлива?.. — Что?.. — Молли испуганно отдёрнула руку. Честер напряжённо улыбнулся: — Вы с Шоном прекрасно смотритесь, — быстро проговорил он. — Вот, что я хотел сказать… Девушка снова предпочла промолчать и вернулась к своему занятию, стараясь не думать над странным вопросом Беннингтона. На него нельзя было ответить однозначно. Сейчас, в данную минуту, пока она рисует этих сказочных рыб на его горячей коже, она счастлива просто безумно. Затем, когда он уйдёт к Ариэль, она наверняка ответит на вопрос. Она несчастна. Но дома она включит запись Grey Daze, услышит его срывающийся, но такой ласковый голос, и снова почувствует себя хорошо… Что это вообще значит — быть счастливой? Каждый раз, когда ей приходится уходить или когда уходит Честер, она улыбается ему и чувствует, как дрожит земля под её ногами, как падает небо на её голову и страшная катастрофа пожирает кислород холодным огнём. Больше нечем дышать… Как это — быть счастливой? Пока они оба были заняты рисунком и каждый своими мыслями, ангар начал наполняться странными приятелями Шона. Краем глаза Молли видела, как он радушно встречает их, пожимает руки, хлопает по плечам и с благодарностью кивает, глядя на непроницательные лица. Девушка насторожилась… — Кто эти парни, Честер?.. — прошептала она, не глядя на его лицо, когда полностью перевела рисунок на его кожу. — Зачем они здесь?.. — Они здесь для меня… — уклончиво ответил Беннингтон. — Я должен поздороваться… Я скоро вернусь… Музыкант вскочил с дивана и, ловко перепрыгнув через усилители, подал руку каждому из парней. Почти все они были больше и старше, но смотрели на тощего, энергичного мальчишку, как на равного им. И Честер перед ними не тушевался, в то время как Молли скромно затихла, ощущая неясную опасность… — Значит, вы все?.. — громко спросил Беннингтон, обведя собравшихся смелым взглядом. Здесь было человек двенадцать. — Все со мной? «Да…», — едва не пискнула Молли, что бы это ни значило. «Я с тобой…» — Я с тобой, брат, — твёрдо прозвучал голос Дауэлла. — Куда бы меня это ни привело… Вслед за ним все парни утвердительно загудели своими низкими голосами. Эванс не понимала, что происходит, хотя смутно догадывалась, что Честер и Шон ввязались в какую-то зловещую авантюру. Девушке не оставалось ничего, кроме как молчаливо участвовать в чём-то, что было ей не доступно, не понятно, но было связано с Беннингтоном — и этого было достаточно. Она не собиралась докучать излишним любопытством. «Я с тобой…» Вот и всё. После непродолжительного обсуждения дела, во время которого Молли специально надела наушники и погрузилась в рисование, Честер вернулся к ней на диван и снова с той же беспечной улыбкой подставил своё плечо, пока остальные набросились на пиво. — Всё в порядке?.. — на всякий случай осведомился музыкант, заботливо заглянув в красивые карие глаза брюнетки. — Я бы на твоём месте о другом беспокоилась… — улыбнулась ему девушка, включив татуировочную машинку. — Я делаю это впервые… на живом человеке… — Намекаешь на то, что скоро мой отец найдёт склад татуированных трупов?.. — улыбнулся в ответ Честер, стараясь не смотреть на дрожащую руку Молли. — Надеюсь, что нет… — она выгнула бровь, затем закусила губу от усердия и плавно опустила иглу на линию рисунка… Парень порывисто втянул в себя воздух, но не проронил ни звука. Пройдя пару миллиметров, Эванс отняла иглу от раздражённой кожи и нежно подула на повреждённое место. — Обычно так не делают… — заметил музыкант, облизывая губы. — Но ты такая милая… К тебе скоро выстроится очередь… Смотри, как внимательно они наблюдают за нами… Действительно, малолетняя красавица с татуировочной машинкой в смуглых руках привлекла внимание этих суровых уличных парней. Они косились на неё заинтересованными взглядами, оглядывали её напряжённое тело и сосредоточенное лицо. — И мне это совсем не нравится… — шёпотом призналась она Беннингтону. — Хватит пялиться, эй!.. — мгновенно отреагировал он, крикнув в их сторону. — И ещё… Хочу, чтобы вы знали, парни… Вы можете использовать мою фамилию для защиты… Если вам что-то будут предъявлять, я хочу, чтобы вы отвечали, что вы люди Беннингтона, и все вопросы через меня, окей?.. Кто-то из них ответил на заявление школьника вызовом: — Окей… — усмехнулся тот парень, оскалившись. — Но для защиты нам не помешают и стволы… Молли вздрогнула, случайно надавив иглой чуть глубже, и у Честера проступила капелька крови. Она подняла на него виноватый и напуганный взгляд, но в ответ получила лишь знакомую тёплую улыбку, с помощью которой он хотел успокоить девушку. — Согласен, — невозмутимо ответил музыкант на выпад парня с неприятной ухмылкой. — С этим я разберусь. Отец хранит много оружия дома. Но оно в сейфе. Мне придётся взломать его и обокрасть детектива полиции… Эванс надеялась, что Беннингтон шутит. Во всяком случае его лицо, когда он смотрел на неё, выражало шутливое настроение. Но мрачная догадка не давала ей покоя — это маска, какую обычно носят взрослые, когда детям приходится быть свидетелями жутких событий или страшных разговоров. Она знала эту маску хорошо. Такую носил её дядя. Такая была у детектива Беннингтона… Следующим вечером после репетиции случилось так, что Честер и Молли остались в помещении вдвоём. Девушка начала наводить порядок, надевать потёртые чехлы на гитары, посчитав, что все уже разошлись, и Шон как обычно отправился освежиться, а заодно покурить на улице. Она не сразу заметила, что вокалист наблюдает за ней, слушает, как она, не попадая в ноты, поёт его песню… Парень нежно усмехнулся и выдал себя. Брюнетка замерла и затихла, смутившись и обрадовавшись одновременно. Он ещё здесь и не торопится уходить к своей девушке. Он ещё здесь и ждёт, пока увлечённая уборкой Эванс обратит на него своё внимание. — Что?.. — она приподняла брови и сдержанно улыбнулась, боясь обнаружить своё волнение. Честер вышел из тени и кончиком языка поиграл серебряным колечком в нижней губе: — А ты всё-таки нашла своего рокера, да?.. — хитро прищурился он. — И он реально крутой!.. Молли поняла, что Беннингтон говорит о Дауэлле, но барабанщика и рядом с её мыслями не было, когда она глухим голосом ответила: — Да… — и облизала пересохшие губы. — Я знаю… Музыкант молчал, а девушка продолжала возиться с чехлами, пока не набралась смелости, чтобы задать тот самый вопрос, который адресовала однажды Дженнифер — почему Честер не с ней?.. Правда всю свою смелость она, наверное, растратила ещё в самом начале, когда едва не переспала с ним. С тех пор его взгляд, задерживавшийся на ней чуть больше, чем это было необходимо, заставлял её гореть, пылать жарким пламенем горючей смеси из стыда, страха и неостывшего желания. Поэтому Эванс произнесла лишь неловко: — Неужели так сложно было сказать мне, что я тебе не нравлюсь?.. — вспомнив своё глупое предложение по телефону стать его девушкой и молчание Честера в ответ. — Да… — он нахмурился и криво улыбнулся так, будто брюнетка спросила его, а не горячий ли огонь. — Потому что ты мне нравишься, Молли… Она замерла и медленно подняла глаза на парня, который сделал несколько неторопливых шагов, чтобы приблизиться к ней. При этом он убрал свои руки в карманы джинсов, будто боялся оставлять их на воле рядом с брюнеткой, щёки которой сначала вспыхнули, а затем побледнели.