Tattooed Upon My Soul

Вернувшись осенью в школу Молли поняла, что напрасно переживала. Больше она не являлась заманчивым предметом всеобщих насмешек, сплетен и перешёптываний за спиной. Её место заняла другая девушка… Только вот легче от этого не стало… Совсем наоборот… Лора вернулась после каникул с небольшим, но довольно заметным, животиком. Её утончённое телосложение не позволяло скрыть беременность даже под драпировками свободного платья. Честер посещал занятия каждый день и нисколько не утаивал своей причастности к произошедшему. Он не отходил от блондинки, готовый ударить любого, кто задержит на ней взгляд дольше, чем на секунду. Лора была удивительно спокойна. Беннингтон был нервным и вспыльчивым, но только когда его девушки не было рядом. В остальное же время он нежно держал её за руку, носил её учебники, открывал перед ней двери и даже ждал её из туалета. Наблюдая эти сцены Молли чувствовала себя странно. Больше она не испытывала ревности по отношению к Лоре. Ей стало чудовищно жаль этой необыкновенной девушки, которая сгорала в том же пламени, что и она, нечаянно уснув рядом с жарким костром. Брюнетка чувствовала — Честер не любит свою девушку. Это ощущалось во всей трепетности, нежности и внимательности, которой он её окутал. Это не любовь, нет. Так выглядит чувство вины. Однажды Шон забрал Молли после школы и привёз к себе домой, сообщив, что родителей допоздна не будет. Он покрывал поцелуями её смуглую кожу, помогая освободиться от одежды как раз тогда, когда раздался настойчивый телефонный звонок… — Ответь… — прошептала девушка, отстраняясь от тяжело дышащего, возбуждённого парня. — Да брось!.. — он прижался влажными губами к её шее. — Перезвонят… Но Эванс положила ладони на обнажённые плечи Шона и отодвинулась от него: — Куда нам торопиться?.. — улыбнулась она, закусив губу, и Дауэлл сдался. Брюнетка боялась себе признаться, но холодная трель телефона развеяла ту возникшую атмосферу желания, на создание которой её парень потратил немало времени и усилий. Девушка мгновенно остыла и, пока музыкант торопился к телефону, поспешно застегнула лифчик и набросила на плечи кофту. — Да?.. — устало вздохнул Шон, добравшись до трубки. — А, это ты, приятель… Молли навострила ушки. Странное ощущение внутри живота намекало на то, что звонил Беннингтон. Она всё ещё не избавилась от привычки подслушивать разговоры парней. Барабанщик закатил глаза, слушая то, что изливал ему Честер, наверное, уже в сотый раз: — Слушай, парень!.. — решительно пресёк он тираду друга. — Раньше у тебя был выбор, а теперь его нет… Понял?.. Или ты будешь мужиком, или ты будешь мудаком… Оказавшись в подобной ситуации далеко не каждый сможет выдержать давление обстоятельств. Чаще всего парни вроде тебя оказывались мудилами, бросали своих беременных девушек, а спустя лет пятнадцать вспоминали, что у них есть внебрачные дети… В лучшем случае… «Он так никогда бы не поступил!..», — хотела воскликнуть Молли, но вовремя стиснула зубы, а Шон продолжал, выслушав ответ Беннингтона: — Тогда возьми себя в руки!.. — жёстко проговорил он. — Помни, что от тебя залетела самая желанная девушка в твоей школе!.. И через пару месяцев ты сможешь назвать эту девушку своей женой!.. «Что?..», — Эванс пошатнулась и схватилась за стену, ощутив, как реальность сделала полный оборот вокруг своей оси. А осью реальности Молли давно уже стал Честер Беннингтон. Да, она была с Дауэллом, но принадлежала всё равно вокалисту Grey Daze даже в те минуты, когда отдавалась их барабанщику. В глубине души её надежда не угасла. Она не угасла, несмотря на то, что брюнетка каждый свой день начинала с её похорон и заканчивала тем же… Она не угасла… Но теперь всё изменилось. Он собирается жениться на Лоре. И это правильно с точки зрения долга. Но с точки зрения совести — это гнуснейшее лицемерие. А с точки зрения надежды… С точки зрения надежды это уже не похороны. Это именно погребение. Даже если случится чудо, и труп откроет глаза, гроб будет заколочен толстыми гвоздями и засыпан тяжёлой, сырой землёй… Навсегда. — Детка, извини… — Дауэлл приблизился к Молли и погладил её по щеке. — Хочешь, сделаю тебе кофе?.. — Нет… — она вяло мотнула головой. — Мне что-то нехорошо… Мне домой надо… Шон протяжно вздохнул. Он понял, в чём дело, но повёл себя мудро, терпеливо и промолчал. Он не стал возражать и пошёл одеваться, чтобы отвезти девушку домой…

***

Спустя несколько дней школу потрясла ещё одна новость, связанная со скандальным романом между дочерью католического священника и местным музыкантом, наркоманом, сыном детектива полиции Финикса. Лора потеряла ребёнка. У девушки случился выкидыш. Некоторые полагали, что он не был случайным, и снова грязные слухи заполнили узкие школьные коридоры. Но возможно Эванс потрясло не столько это, как то, что в один прекрасный день она увидела среди одноклассников Честера ту фарфоровую статуэтку, в которую он как будто был влюблён. Ариэль Уивер внезапно стала появляться на занятиях, хотя несколько лет благополучно провела на домашнем обучении. «Почему сейчас?..», — настороженно следила за её холодным и непроницаемым лицом Молли. Она видела, как Честер и Ариэль вместе прогуливаются по коридорам. Видела, как он на неё смотрит. Было очень заметно, что между ними что-то происходит. Эванс не совсем понимала, кто эта странная девушка — знала она о ней очень мало. Опять же слухи… Она кусала свои нежные губы от досады, оставляя на них грубые рубцы. Её ревность смешалась со жгучим сочувствием к Лоре. Внезапно Беннингтон в её сознании начал приобретать какие-то демонические черты, и её любовь начала поиски той границы, что отделяла бесконечную преданность от лютой ненависти… Но эта грань была слишком размыта пролитыми слезами брюнетки… Однажды она столкнулась с Уивер в женском туалете во время урока. Ариэль бегло глянула на неё глазами, которые имели необычный цвет. То есть они были разными: один — светло-серый, другой — тёмно-синий. От этой особенности её взгляд был таким отстранённым, и сама она была такой искусственной, будто и правда отлита из фарфора. Её красота была слишком холодной, хоть и манящей… Молли поёжилась, скрываясь в кабинке туалета, когда Ариэль направилась к раковине, чтобы вымыть руки. В этот момент она услышала, как открывается дверь, ведущая в дамскую комнату, и услышала ласковый голос Уивер: — Я знала, что ты пойдёшь за мной… — будто пропела она. — Я видела, как ты на меня смотришь… Далее Эванс услышала звуки какой-то возни у раковины, которые затем послышались за стенкой в соседней кабинке. Она настороженно вслушивалась, забыв о том, что мучительно хотела пописать ещё минут двадцать назад. Голос, который раздался из-за тонкой стенки, заставил её забыть обо всём: — Даже не думай найти себе здесь парня!.. — это был голос Честера. Он обращался к Ариэль, судя по звукам, прижимая её к двери. — Ты не имеешь права так говорить!.. — рассмеялась Уивер. — Напомню, что не я твоя невеста… Сердце Молли отяжелело, словно кто-то влил в него расплавленный свинец. Мучительное чувство ревности отступило на дальний план перед обмораживающей болью за Лору. Она зажала рот двумя руками и всхлипнула, мысленно проклиная бесчувственную фарфоровую куклу: «Почему тебе смешно?.. — слёзы застилали глаза брюнетки. — Почему ты не говоришь ему то, что он должен услышать?..» — Не важно… — приглушённо прозвучал голос музыканта. — Ты должна прислушиваться ко мне… Ведь мы напарники… «Кто?..», — недоумевала Молли, вслушиваясь в его вкрадчивый тон. — Теперь мы просто соседи, Беннингтон!.. — отрезала Ариэль, но в её звенящем голосочке всё ещё были слышны пресловутые нотки бесстыдного заигрывания. — Есть зажигалка?.. — Не надо так со мной… — прорычал парень за тонкой стенкой кабинки туалета. — А то что?.. — с вызовом бросила ему Уивер. Влажные звуки торопливых поцелуев заставили Молли сжаться в комок. Она уже хотела осторожно выбраться из своей кабинки и улизнуть из женского туалета, как вдруг снова почувствовала буквально всем своим дрожащим телом вибрацию рычащего голоса Беннингтона: — Если ты не будешь хорошей девочкой, я тебя накажу!.. Эванс онемела. Эти слова, произнесённые не для неё, но совсем рядом, так близко, заставили несчастную брюнетку издать прерывистый вздох, а её лоб — покрыться мгновенной испариной. Во рту пересохло. Девушка в изнеможении опустилась вниз и присела на ободок унитаза. Она закрыла глаза и попыталась сглотнуть вязкую слюну, заполнившую её рот… — А ты не просто бабник, Беннингтон… — томно, с придыханием и нараспев ворковала Ариэль за стенкой. — Ты собственник… Её тяжёлое, возбуждённое дыхание болезненно пульсировало в висках Молли. Тихие стоны Честера, звук расстёгиваемой молнии на брюках, горячий шёпот — в конце концов заставили брюнетку ощутить навязчивые спазмы, напрягающие её натренированный пресс. Её жутко тошнило, и девушка выскочила из кабинки и затем — из туалета. Эванс вывернуло прямо на пол коридора, в то самое место, по которому только что прошлась уборщица своей мокрой, пахнущей затхлой сыростью, тряпкой. Женщина осуждающе глянула на школьницу, но увидев её напуганное, растерянное и затравленное лицо, махнула рукой и принялась убирать за ней… Пошатываясь, хватаясь за стены, Молли побрела обратно в класс, не чувствуя ничего, кроме привкуса горечи во рту после рвоты…

***

Девушка прошла мимо своего класса, не заметив его, и, в конце концов, вышла на улицу. Глотнув свежего воздуха, она немного пришла в себя. Найдя свой белоснежный форд на парковке, Эванс забралась на задние сидение и свернулась там калачиком. Её била мелкая дрожь. Казалось, что человек, в которого она была так смертельно влюблена, на любовь вообще не способен. Сердце, которое было давно стёрто в пыль, находило ещё силы болезненно сжиматься в предсмертной агонии. Молли кусала свой кулак и просто выла, не находя лучшего способа немедленно избавиться от тяжёлого груза разочарования. Она стонала от бессилия. Она царапала свою грудь, ощущая, что источник боли там, внутри её грудной клетки — ей хотелось выдрать его оттуда, раздавить, выбросить… …истечь реками крови… Она должна была ненавидеть Честера Беннингтона, но ненависть, взметнувшая прах её сердца, была направлена на Ариэль Уивер. Брюнетке казалось, что эта необыкновенная, таинственная девушка — не более чем оптический обман. Она как мираж для заблудившегося в пустыне бедуина — сулит утоление жажды и прохладную тень, но стоит лишь подобраться достаточно близко, чтобы увидеть колючие иглы ссохшихся суккулентов… — Ненавижу… — шептала Молли. — Ненавижу… Холодные разноцветные глаза смеялись над плачущей девушкой до тех пор, пока она не выбилась из сил от нескончаемых рыданий и не уснула на заднем сидении своей машины.

***

В конце октября Молли помогала Шону справиться с галстуком-бабочкой. Он собирался на свадьбу лучшего друга. Несмотря на выкидыш, Честер не передумал жениться на Лоре. Эванс осуждала такой странный брак без любви и отказалась присутствовать там именно по этой причине. Дочку пастора она жалела. Ариэль Уивер она ненавидела и была шокирована, когда Дауэлл обмолвился, что та будет украшением церемонии, разбрасывая цветочные лепестки на пути молодожёнов… «Какой жестокий фарс!..», — думала Эванс, слишком сильно затягивая галстук на шее своего парня. Потом она долго смотрела на себя в зеркало и размышляла о том, что сама поступает не лучше. Ведь Шон для неё и в половину не так значим, как слабая тень Честера Беннингтона, временами выраставшая на стенах её спальни. Она лгала Дауэллу в глаза, уверяя, что любит. А ведь в её жизни не было любви и никогда уже не будет. Её место занял худощавый брюнет с глубокими карими глазами с болезненной потребностью найти что-то настоящее среди сломанных манекенов… Не замечая под своими ногами ещё живое, тёплое, трепещущее сердце, что пачкало его ступни густой, остывающей кровью… Однажды возвращаясь с уроков Молли заметила, как Честер попрощался с Лорой, оставив на её щеке лёгкий поцелуй, а спустя несколько минут уже догонял Ариэль во дворе школы, настойчиво хватая её за руку, затем обнимал за талию, уходя вместе с ней — и всё это на глазах учеников, своих одноклассников и одноклассников Лоры. Ему было настолько плевать или он подсознательно стремился разрушить то, что так неумело построил?.. Брюнетка решительно отправилась смотреть расписание, чтобы найти жену Беннингтона и поговорить с ней. Она долго убеждала себя в том, что это совершенно не её дело, но испытав однажды на себе травлю, она слишком хорошо понимала, что чувствует теперь Лора, когда на неё оборачиваются, когда над ней смеются и перешёптываются, стоит ей лишь пройти мимо и сверкнуть своим измождённым и уже не таким сияющим, как это было прежде, прекрасным лицом. Впрочем, далеко идти не пришлось. Блондинка стояла у доски объявлений и смотрела в одну точку, притворившись, что изучает расписание. На самом деле она слушала, о чём говорили две младшие школьницы. А передавали они друг другу буквально следующее: — Я только что видела, как Беннингтон и странноватая дочь математички сбежали вместе… — шептала одна. — Бедняжка… — бормотала вторая, сочувственно оглядывая понурую спину Лоры. — И почему она его не бросила после аборта?.. Блондинка не выдержала. Она повернулась к девочкам и прокричала страшным голосом, обращая на себя внимание всех, кто был на этаже в данную минуту: — Я не делала аборт!.. — проревела она. — Я не убивала ребёнка!.. Лора, потратив последние эмоциональные и физические силы на этот бессмысленный выкрик, опустилась на колени и закрыла голову руками, словно боясь услышать что-то ещё, не предназначенное для её ушей. Молли шикнула на девчонок и те поспешно ретировались с озадаченными и заинтригованными лицами. Они часто оборачивались, надеясь на пикантные подробности, но не смея оставаться в поле зрения той, кого так беспардонно обсуждали только что. — Вставай, идём… — осторожно позвала Эванс плачущую Лору, касаясь её вздрагивающего плеча. — Тебе нужно умыться… Идём… Девушек обступили школьники, наблюдая за этой сценой. Никто не собирался помогать или поддерживать некогда самую красивую и популярную девочку школы. Всем не терпелось насладиться её публичным падением. Это не могло не взбесить Молли… Она подняла тяжёлый взгляд потемневших карих глаз и мрачно обвела им собравшуюся публику: — Ну, что?.. — лязгнул её металлический голос, вмиг потерявший девичью звонкость и обретший неприятную резкость. — Есть желающие самоутвердиться?.. Смотрите, она на коленях перед вами!.. Чувствуете себя выше?.. Лучше?.. Чище?.. Приятно, правда?.. Брюнетка по очереди заглядывала в каждые надменные глаза, которые подёрнулись дымкой отстранённого высокомерия. Никто не желал признавать своих низменных порывов удовлетворить комплексы за чужой счёт. Подростки придали своим лицам ироничные, насмешливые выражения, но Молли вдруг ощутила силу в своих словах. Ту силу, которая позволит ей сорвать ненадёжные, лицемерные маски… — А мне приятно!.. — прокричала девушка, огласив смолкший коридор. Прозвенел звонок на урок, но никто не двинулся с места. В толпе ученических лиц мелькнула парочка озадаченных физиономий преподавателей. Эванс продолжала: — Знаете, почему мне приятно?.. — ядовито шипела она. — Потому что я всё-таки отличаюсь от вас… Как и Лора… Мы будто всем нравимся, но стоит дать малейшую осечку и глупейший повод, как вы тут же набрасываетесь с криками: фууу!!! Мы отличаемся от вас тем, что нет у нас права на ошибку… Почему?.. Потому что мы вам никогда не нравились на самом деле… Правда в том, что нас презирают и лишь рады малейшей возможности сбросить с пьедестала, на который сами же и вознесли… Таких, как Лора, особенно не любят, потому что она выглядит, как вызов всему вашему обществу… Даже сейчас она в центре внимания, а вы всего лишь… безликая масса вонючего дерьма… Кто-то присвистнул посреди гробовой тишины. Послышались громкие аплодисменты двух звонких ладоней. На этаже появился директор школы. Крупный немолодой мужчина с сединой в густой бороде медленно шёл по коридору. Закончив с аплодисментами, он заложил руки за спину и смерил Молли строгим взглядом сквозь очки в круглой оправе. Директор глубоко вздохнул и сказал, обращаясь ко всем собравшимся: — Вот так мы бездарно и тратим всю нашу жизнь… — кивнул он. — Одни — на то, чтобы осуждать других… Третьи — на то, чтобы осуждать тех, кто осуждает… Вся эта пронзительная речь, что произнесла только что юная леди, ничем не лучше того, в чём она вас обвинила… Вместо того, чтобы орать и срывать уроки, можно было просто подать хороший пример и проводить мисс Уэллс в медпункт… — Нет!.. — хрипло возразила Лора, поднимаясь с колен. — Вы не правы, директор… Она говорила это всё не для них… Она говорила для меня…