Тубероза

Субботнее утро. Особняк Улькиорры

Гриммджо проснулся и удивлённо констатировал, что выспался и чувствует себя превосходно. Задумчиво почесал нос, потянулся и вспомнил про сообщение Тие с вопросом, как та добралась, и всё ли в порядке. Перекатившись на другой бок и подхватив с тумбочки, стоящий на зарядке телефон, он предвкушающе улыбнулся и провел пальцем по дисплею: ни одного оповещения. Улыбка сползла с лица Гриммджо, будто ее и не было. Он разочарованно скривил губы, гипнотизируя экран телефона, равнодушно показывающего, что сообщение доставлено, но не прочитано, и тихо выматерился: неприятно, когда тебя игнорируют те, кто тебе интересен. «Пойду докопаюсь до Ули, тот точно мне будет рад», — мстительно подумал Гриммджо, вскакивая с кровати. Наспех умывшись и почистив зубы, он решил наплевать на халат поверх пижамы и тапочки. Выйдя босиком в коридор, Гриммджо отправился к комнате лучшего друга. На втором этаже было тихо: прислуга знала, что на выходных хозяин особняка приходит в себя после тяжелой рабочей недели, поэтому все уборки и прочее производились в остальные дни. В субботу и воскресенье персонала было по минимуму: дворецкий Чоуджиро, пара горничных и повар Мадараме, которые незаметно занимались своими обязанностями. Гриммджо прошлепал по холодным плиткам до предпоследней двери, глянул на кусочек ясного неба, видимого в окне коридора, и юркнул в спальню Улькиорры. Тихо закрыл за собой дверь и сморщил нос от стоящего в комнате запаха перегара: кто-то явно вчера надрался в одно лицо, пока он был на премьере. Гриммджо быстро зыркнул на кровать и прокрался до окна: Улькиорра ещё спасибо ему скажет за свежий воздух, когда проснется. Убедившись, что гардины плотно задернуты и солнечный свет не побеспокоит спящего, даже если подует ветерок, Гриммджо уставился на лучшего друга. Тот раскинулся на скомканных простынях и немного похрапывал. Рубашка зелёной пижамы задралась, оголяя подтянутый живот с едва проступающими кубиками пресса, а штанины перекрутились вокруг икр. Пара черных прядок прилипла ко лбу, а скинутое одеяло, сиротливо приютилось на полу, поверх покрывала, которым обычно накрывалась кровать. «Мда… Кто-то, похоже, вчера был в хлам. Да и еще кошмары снились… — Гриммджо поднял с пола тонкое одеяло и осторожно накрыл им Улькиорру. Сложил покрывало и положил его на прикроватную тумбочку, озабоченно качая головой. — А ведь ещё и голова нещадно болеть будет, когда проснется. Пить же нифига не умеет. Надо принести таблетки от похмелья и попросить Мадараме сварить суп с моллюсками». Сказано — сделано: Гриммджо вернулся в комнату, все-таки накинул для приличия халат, надел тапки, сунул портсигар с зажигалкой в карман и спустился в столовую, около которой располагалась кухня. Лица повара и дворецкого удивленно вытянулись, когда он ввалился в дверь, и Гриммджо замахал руками, лучезарно улыбаясь. — Доброе утро! Все в порядке, не волнуйтесь вы так… Просто неожиданно рано проснулся, расслабьтесь! Те смущённо заулыбались и извинились, что завтрак еще не готов. Гриммджо их успокоил: он ещё не голоден, ему бы эспрессо и поговорить с Чоуджиро, а остальное пусть готовят к обычному времени. Цапнув с кухни бутылку воды, он отправился на террасу покурить и дождаться своего кофе. Присев в плетёное кресло, выпил воды, закурил и вновь проверил телефон: всё ещё тишина. Недовольно цыкнув, Гриммджо приказал себе сохранять невозмутимость и не вести себя как какой-то влюбленный подросток, который томится и ждёт, пока ему напишут. Подействовало ровно на одну сигарету: затушив окурок в хрустальной пепельнице, Гриммджо машинально потянулся к телефону и мазнул пальцем по экрану. Ни одного уведомления. Разочарованно выдохнув, он закурил вторую и сунул смартфон в карман халата: ещё не хватало, чтобы Улькиорра застукал и начал задавать неудобные вопросы, по кому он там вздыхает! Гриммджо чертыхнулся и глубоко затянулся, мысленно матеря самого себя: что это за фокусы? Он никогда ни за кем не бегал и ни по кому не вздыхал! Стряхнув пепел, закинул ногу на ногу и принялся вдумчиво пускать кольца из дыма, чтобы хоть чем-то себя занять. Признавать, что его во всех смыслах волнует одна доминантная омега упорно не хотелось, но подспудно Гриммджо понимал, что все именно так и есть. И дело уже не в желании загладить вину после их драматичной встречи в клубе, и не попытке обезопасить себя от гипотетической мести — он действительно запал на Тию. Серьезно так запал, и это ещё больше всё запутывало и усложняло. Пока он не позволял себе даже надеяться на нечто большее, чем деловые отношения. И постоянно гложущее чувство вины перед лучшим другом отменно в этом помогало: видя, как Улькиорра безуспешно пытается пережить разрыв, работая до изнеможения, а в выходные надираясь до беспамятства, Гриммджо не мог безмятежно наслаждаться обществом его бывшей. По-хорошему, с Тией вообще не стоило пересекаться, но это ведь она нашла его первой. Вполне возможно, что Айкэн прав, и Тиа преследует собственные кровожадные цели, поэтому Гриммджо надо держать ухо востро, но уже не очень-то и получается: за две встречи и пару звонков Тиа умудрилась его просто околдовать своим голосом, запахом, смехом и присутствием… «Наверное, впервые за долгое время я не смогу выполнить обещание, которое сам же и дал: отказаться от Связи с этой невообразимой женщиной теперь уже выше моих сил…» — со всей четкостью осознал Гриммджо, делая последнюю затяжку и сминая фильтр о дно пепельницы. Поэтому надо извернуться и решить существующую дилемму, причем решить так, чтобы необоснованные риски были минимальными, ибо Тию терять нельзя, но и Улькиорру терять тоже нельзя. Он — единственный друг, который был столько времени рядом, неизменно поддерживал и помогал. Гриммджо не может плюнуть ему в душу откровением о метке, ведь Улькиорру это сломает — единственный друг и так с ним поступил… Озвученная правда точно поставит жирную точку на их многолетней дружбе. И аргументы, что ни Тиа, ни Улькиорра друг другу в любви до гроба не клялись и отношения у них были поскольку, постольку вряд ли помогут… Как и правдивый рассказ о глупом стечением обстоятельств. Улькиорра не поверит — слишком невероятно. А ведь ещё придется сознаться, что знал запах Тии, но утаил от лучшего друга, чтобы не раскрыть себя. А теперь скрывает, что не только знает ее личность, так ещё и сотрудничать собрался… «Что же делать? Как это все распутать так, чтобы никого не ранить ещё больше? — размышлял Гриммджо, нервно кусая губы и тупо пялясь на розовый куст. — Может выждать подходящего момента и пока не торопить события? Пусть сначала Улькиорра успокоится и немного забудет о существовании Тии…» Вариант, что друг влюбится в кого-то другого, переключится и ему уже будет не важно, что там произошло в прошлом, выглядел крайне неправдоподобным. Скорее всего Улькиорра будет несколько лет «пережевывать» этот разрыв, перед тем, как повторно решится что-то попробовать. А ему, получается, придется так долго ждать, чтобы всем было хорошо? «Надо Айкэну рассказать, — решил Гриммджо. — Мужик опытный, умный… Может знает ещё какую-то доминантную омегу в клубе? Не одна же Тиа такая на всю Японию? Может чего дельного насоветует». — Ваш кофе, господин Гриммджо. Погрузившийся в свои тягостные раздумья, Гриммджо вздрогнул от неожиданности, когда Чоуджиро поставил перед чашечку эспрессо. — Присаживайтесь, надо поговорить, — он отпил кофе и уставился на чинно присевшего дворецкого. — Как Уля? Я зашёл к нему, перегаром в комнате пахнет аж жуть. Он каждый вечер пил в одиночестве, что ли?! — Нет, он только вчера выпил. И явно лишнего, — поджал губы Чоуджиро, который тоже переживал за своего господина. — Всю неделю приходил поздно вечером, шатаясь от усталости, отказывался от ужина и шел к себе. Господин Гриммджо, как ему помочь? Я же вижу, что Улькиорре-сама очень плохо. — Дела сердечные… — Гриммджо сделал ещё глоток и скосил глаза на дворецкого. — Познакомить бы его с кем-нибудь, чтобы отвлечь от разрыва… Понимаете о чем я? — Понимаю, — кивнул тот и уставился на свои, до блеска начищенные, туфли. — Но ведь надо знакомить с тем, кто равен ему по статусу… Где же такую найти? — Это может быть и такой, если что. Ну так, к слову, — улыбнулся Гриммджо, рассматривая дворецкого. С самой первой встречи его поразил контраст седых волос и черных усов. И каждую встречу Гриммджо так и подмывало спросить Чоуджиро, красит ли тот усы, но он себя сдерживал: как-то по-детски это, да и дворецкий может оскорбиться. — Вы же знаете об особенности Ули, правильно? — Конечно. Один я и знаю, чтобы мог, в случае чего, доложить отцу господина… — Тогда найдите в его окружении доминантную омегу, все равно какого пола, а я помогу с реализацией плана, — ухмыльнулся Гриммджо. — Я тоже поищу, чем черт не шутит. Надо вытаскивать Улю из этого состояния, иначе он себя просто в гроб загонит. И да, думаю, что статус возлюбленного большого значения не имеет… — Но ведь отец господина не примет в семью абы кого… — А может это именно то, что и нужно? — философски заключил Гриммджо, делая последний глоток и отставляя кружечку на блюдце. — Может, пора Уле отстаивать свою позиции, а не во всем безмолвно подчиняться отцу? А что, как не любовь к кому-то с неподходящим статусом, подтолкнет его на противостояние? — Ох не нравится мне ваша идея, господин Гриммджо, но я понимаю к чему вы ведёте, — дворецкий немного обеспокоенно на него посмотрел. — Главное — не перегнуть палку с вмешательством в чью-то жизнь… — Да, идея чутка сумасшедшая, но я не вижу другого выхода… Отец и так уже давит на Улю, чтобы женился, а тот в приступе душевного раздрая вполне может согласиться на какую-нибудь стерву, которая потом ноги об него вытирать будет, чтобы сделать самому себе побольнее, ведь не смог удержать ту, что любил… А это будет ещё хуже, поверьте. — Согласен, — Чоуджиро поджал губы, о чем-то размышляя. Гриммджо пил воду маленькими глоточками и ждал ответа. Этот дворецкий заботился об Улькиорре столько, сколько они дружили, и знал немало тайн этой высокопоставленной семьи. Хорошо, что ему пришло в голову с ним посоветоваться. — Тогда попытаюсь разузнать по своим каналам, не работает ли доминантная омега в компании господина, — неожиданно заговорил Чоуджиро, а Гриммджо довольно заулыбался. — Хорошо, а я тогда поищу в клубе тех, кто может стать будущей женой или мужем. Давайте объединим усилия по всем фронтам. — Хорошо, господин Гриммджо, — вежливо кивнул дворецкий и встал. — Тогда, с вашего позволения, я пойду выполнять свои прямые обязанности. — Конечно. Можете приготовить суп с моллюсками и что-нибудь попить от похмелья? — Гриммджо закурил третью сигарету. — Я покурю и отнесу наверх. — Сейчас распоряжусь. Когда закончите, зайдите, пожалуйста, на кухню. — Заметано, — ухмыльнулся Гримм, выдыхая дым и закидывая ногу на ногу. — И мне ещё один эспрессо, если не трудно. Чоуджиро ушел, а он сполз немного в кресле и уставился на небо. В кармане внезапно пискнул телефон: пришло сообщение. Гриммджо довольно цокнул языком, выудил смартфон из кармана халата и расплылся в широкой улыбке, читая строчки сообщения: «Доброе утро, Гриммджо! Прости, вчера не ответила — заснула… Хороший из меня друг, скажи? Приехала поддержать, сериал посмотреть, а сама… Поэтому, как только пришла в себя, отвечаю. Все хорошо, добралась без проблем. Будем завтракать твоими потрясающими бутербродами. А как там твой друг? Был рад твоему приезду?» Гриммджо усмехнулся и решил немного заставить ее чувствовать виноватой: пусть знает, что ее отказ довел Улькиорру «до ручки». «Доброе утро! Да уж, друзья мы с тобой такие себе, согласен: когда я приехал, мой друган уже был в хлам, хотя вообще не пьет… Ох уж эти дела сердечные… Пропадает парень теперь, смотреть жалко. Сейчас докурю, пойду поить «антипохмелином», приводить в чувство и подрабатывать психологом, надеюсь поможет». От Тии не было ответа несколько долгих минут. Гриммджо уже докурил и встал со стула, когда телефон пискнул. «Да уж, с делами сердечными всегда непросто, согласна. Требуется время принять и осознать, что жизнь не закончилась. Хорошо, что у него есть ты, кто может помочь отвлечься от этого состояния. Неплохо было бы его с кем-то ненавязчиво познакомить, чтобы переключить внимание…». Гриммджо усмехнулся: она тоже оказывается, хочет, чтобы Улькиорра быстрее позабыл о ее существовании. «Мучает тебя всё-таки совесть, а Тиа? — хмыкнул Гриммджо, направляясь на кухню за какой-нибудь очередной дивной "фигней" - так он про себя называл все непонятные настойки даорецкого, которая поможет лучшему другу оклематься. — Знала бы ты, как меня она мучает…» «Ох, Тиа, легко сказать! Ты не знаешь моего друга. Он слишком сильно влюбился и вряд ли его так быстро отпустит. По его словам это была самая замечательная девушка на свете. Я, конечно, с ней лично не знаком, но, знаешь, если мой друг собирался сделать ей предложение, то там явно все было очень серьезно… Что же мне с ним делать-то? Может чего посоветуешь? Я вот вообще в этом всем не шарю, а ты девушка, при этом ещё и умница, каких мало. Помоги, а? Хорошему человеку сердце вдребезги разбили, как его теперь в чувство привести?» Отправил и сразу же принялся писать следующее, чтобы все не выглядело, будто он ею манипулирует: «Тиа, прости, я, наверное, палку перегнул, обсуждая с тобой проблемы, которые к тебе вообще не относятся. Извини. Я слишком злоупотребил твоим вниманием и воспитанием. Реально прости и не бери в голову. Хороших выходных!» И отправил, хитро улыбаясь. Конечно, был шанс, что она с ним согласится и забьет на всю эту ситуацию с Улькиоррой, но ведь Айкэн назвал Тию хорошей и доброй, не так ли? А, значит, она сможет Уле разжевать, что хватит по ней убиваться и пора жить дальше, а с него взятки гладки, если друг всё-таки решится ей написать? Он успел зайти на кухню, взять свой кофе и стакан с темной жидкостью, пахнущей травами. Повар и дворецкий его заверили, что это какая-то чудодейственная настойка, которая похмелье как рукой снимет. Гриммджо поблагодарил их и пошел на второй этаж. Ответ от Тии настиг его прямо перед дверями в комнату Улькиорры. Гриммджо пристроил кружку и стакан на подставку с какой-то дорогущей вазой и полез в карман за телефоном. «Гриммджо, мне лестно, что ты настолько мне доверяешь, что поделился чем-то настолько личным. Увы, я не психолог, чтобы эффективно помочь твоему другу, но могу посоветовать парочку специалистов, если он захочет в ситуации разобраться. Мы с тобой вряд ли сможем чем-то серьезно помочь, как бы жестоко это ни звучало. Всем нам встречаются люди, с которыми приходится расставаться. Это больно и этого не хочется, но иногда это неизбежно. И, чтобы жить дальше, надо искать корень проблемы, который обычно в самом человеке, понимаешь?» «Молодец, всё-таки советом помогла», — довольно улыбнулся Гриммджо и быстро начал набирать сообщение, что контакт психолога точно не помешает, а он, в свою очередь, попытается убедить друга, что это необходимо. Тиа прислала номер какого-то Свена Бергмана — ее личного психоаналитика. Описала его как очень хорошего специалиста с незашоренным взглядом на вещи и работающего с элитой, так что все очень конфиденциально. «Ничего себе, даже своим мозгоправом решила поделиться, — усмехнулся Гриммджо, благодаря ее за помощь и полезную информацию. — Прав был Айкэн — хорошая и добрая девушка. Просто находка!» Он, довольный собой, сунул телефон в карман халата, подхватил кружку и стакан с подставки и осторожно открыл дверь в спальню Улькиорры: поваляется рядом и почитает новости, пока тот не очнётся. В комнате уже меньше пахло перегаром, Улькиорра не храпел и спал уже на левом боку — спиной к дверям. Гримм осторожно поставил кружку и стакан на прикроватную тумбочку, скинул халат, метко бросил его в мягкое кресло, сдвинул пару подушек повыше и забрался под одеяло: караулить сон своего друга. Забил в поисковик «Свен Бергман» и принялся читать информацию о докторе, попивая чуть остывший эспрессо. Доктор оказался хорош: применял много различных практик, но в основном работал с психоанализом. Тут взгляд Гримма зацепился за групповое занятие под названием «Расстановки». Он почесал нос и принялся читать: «Считается, и практика это подтверждает, что Системные Расстановки работают практически с любым запросом. Сигналом того, что есть смысл сделать расстановку, является: — Состояние, когда человек чувствует себя как-то не по себе, словно он управляем извне; — Ощущение, как будто человек «живет не своей жизнью»; — Ощущение, что человек не знает или не может найти «своего места в жизни»; — Постоянные неудачи в финансовом положении, как будто существует «запрет на успех»; — Необъяснимые и беспричинные эмоциональные состояния — чувство вины, ощущение безысходности, вспышки агрессии, склонность к неоправданному риску и саморазрушению; — Повторяющиеся неудачи в личной жизни — не получается создать долгосрочные отношения, создать семью или невозможность забеременеть; — Серьезные заболевания или регулярно повторяющиеся травматические ситуации. То есть можно сказать, что общим критерием является состояние, когда вы ощущаете, что что-то в вашей жизни происходит не так или не правильно, но вы не понимаете причину и не силах что-то изменить, вырваться из этого «замкнутого круга». «Ого! А вот на это мы точно вместе с ним сможем сходить! — обрадовался Гриммджо и, скопировав личный электронный адрес с сайта психоаналитика, открыл личную почту. — Один Уля точно не пойдет, но если я буду участвовать, то вряд ли будет так упираться. Да, надо договориться на ближайшее мероприятие и пойти!» Улькиорра причмокнул губами во сне и что-то простонал. Гриммджо, обеспокоенно скосил глаза, отметил, что друг продолжает спать, заботливо натянул на него одеяло повыше и принялся писать длинное и внятное письмо доктору, который должен помочь разрулить весь этот комок недопонимания, страхов и сломанных надежд.