Тайны ордена Гусу Лань

— Хахаа, А-Чжань, я не стеклянный, не волнуйся так, — смеётся Хуань, убирая руку брата. — Ты уже раз чуть не упал, — хмуро подмечает альфа, по-прежнему держась слишком близко. — Там просто была наледь, — улыбается старший, наслаждаясь солнечным светом и теплом разливающимся в груди от присутствия младшего. — Я говорил, что не нужно сюда подниматься, дорожки в этой части плохо почищены. — Не бурчи, я хочу к реке. Господин ХэнЧан говорит, гулять полезно. — Полезно, мы могли пойти в город. — Там много людей, а я хочу тишины. — Спуститься к реке где-нибудь поближе. Она всё равно льдом затянута. — Хватит ворчать. Младший Лань недовольно хмыкает, но не продолжает спор.       Обнимая брата за талию одной рукой, другой, крепко сжимает его ладонь когда они сходят с аллеи и поднимаются на небольшой холмик, за которым спуск к воде. Когда они подошли к реке, альфа не сразу убрал руки. Ему всё казалось, что стоит отпустить и брат непременно упадёт.       Ванцзи вернулся только вчера, почти на две недели позже, чем должен был. Он задержался из-за пары демонов на границе, а дома его ждала удивительная новость. Безусловно приятная, но… Лань Чжань был поражён увидев брата, он застыл минут на пять не в силах принять реальность. Он знал, что Сичэнь очень хотел ребёнка и его безумно расстраивала невозможность забеременеть. Альфа искренне желал брату счастья, был очень рад узнать, что его мечта осуществилась, только... Увидев Хуаня, внутри что-то сжалось, заскреблось требуя обнять, спрятать, обложить подушками и никого не подпускать. Его старший брат внезапно показался ему таким уязвимым, хрупким. Словно он может сломаться от любого неосторожного прикосновения. 《Омега забеспокоился, когда Лань Чжань замер на пороге едва поздоровавшись и расширившимися глазами уставился на него. Они смотрели друг на друга какое-то время в безмолвии, но так и не дождавшись хоть каких-то изменений, старший прервал тишину. — А-Чжань? … — Лань Чжань! … — Ванцзи!       Когда и после третьего обращения брат не отреагировал, Хуань хотел встать и подойти. Он схватился за полку, для поддержки, чтобы подняться с подушек раскиданных по полу, где он читал, но не успел стать на ноги, как его осторожно подхватили помогая. — Брат, — голос младшего звучал непривычно растеряно, даже как-то жалостливо. — А-Чжань, что с тобой? — омега ласково погладил брата по щеке. — Ты как-то повзрослел. Сичэнь усмехнулся, желая снизить напряжение разлившееся в воздухе, но по-прежнему обеспокоено вглядывался в светло-золотые глаза, пытаясь прочесть в них, что же творится в голове Лань Чжаня.       А тот и сам не мог объяснить, что с ним. Просто, когда он увидел брата, большой живот, какие-то совсем тонкие руки держащие толстую книгу, у него перед глазами отчего-то возникли образы мамы, Вэй Ина, они накладывались друг на друга и сплетались с Лань Хуанем.       Он никогда не видел мать, или своего омегу в ожидании. У Вэй Усяня не было детей, а для своей матери он стал последним, но… Но отчего-то считанные секунды казалось, что он видит всех троих, а после в груди зажёгся дикий страх. Парализующий ужас от мысли – что если я потеряю и его? Никто из призрачных гостей не умер родами, Ванцзи это прекрасно осознавал, но страх почему-то разгорался всё ярче не давая двигаться. Только когда он увидел, как неловко поднимается его брат, хватаясь за полку, которая могла и оборваться, альфа стряхнул оцепенение и в мгновение ока оказался рядом. — Брат, — снова повторил он, прижимаясь щекой к руке и наконец загоняя все тёмные мысли подальше в угол, запирая, хоть и не очень надёжно. — Поздравляю.       Прохладное прикосновение ладони и знакомый запах успокаивали, отрезвляли, возвращая в реальность. — Спасибо! — Хуань светится как солнце и тут же обнимает брата. — Я соскучился! — Я тоже, — Лань Чжаню немного неудобно, непривычно, так изгибаться при объятьях брата, а ещё он чувствует сильный толчок в бок, после чего Сичэнь ойкает и отстраняется. — Это…       Ванцзи смотрит на его живот удивлённо и даже тянется притронуться, но тут же одёргивает руку, так и не коснувшись. — Можешь прикоснуться, это не страшно, — посмеивается Хуань, наблюдая за братом. Он уже очень давно не видел столько открытых эмоций на его лице и ему это безумно нравится.       Альфа нерешительно поднимает руку, замирает на пару секунд и кладёт её на живот омеги. Ещё миг и он снова чувствует толчок, только на этот раз слабее, Ванцзи улыбается и счастливо смотрит на брата.       Они весь вечер провели вместе, едва сказав друг другу пару слов, но в этом и не было необходимости. Лань Хуань сидел в удобном кресле, которое ему привёз муж, ещё в начале зимы, а Лань Чжань на полу, прижавшись спиной к его ногам. Им было спокойно, тепло и уютно, просто от того, что они есть друг у друга. Просто, потому что рядом самый родной человек. Внутри обоих жил слишком большой страх потери, но когда братья были вместе, они всегда находили силы и утешение друг в друге.》 — Господин Не прибудет через четыре дня? — спрашивает Ванцзи, подавая брату сосульку и с неудовольствием наблюдая, как тот откусывает верхушку. — Угу, — Сичэнь сглатывает ледяную крошку, снова кусая обжигающе холодное "лакомство". — Этот ритуал… — альфа замолкает, понимая бесполезность дальнейшей речи, но всё же продолжает:— Брат, он опасен для тебя. Слишком много рисков, при которых ты можешь, в лучшем случае, на долгое время потерять духовные силы, в худшем, разрушишь своё ядро безвозвратно. — Ты повторяешь слова А-Яо, почти дословно, — усмехается омега, кидая остатки сосульки в сугроб. — Господин Цзинь умный человек, — нейтрально замечает младший, буравя Хуаня тяжёлым взглядом. Старший вздыхает и отводит глаза, рассматривая причудливое снежное кружево на ветках. — Для меня нет ничего страшнее его … его смерти. А-Чжань, я не могу его потерять. Это будет очень больно, тяжело, но я справлюсь. У меня получится приспособиться к жизни без духовных сил, а вот без него… Без него я не смогу. — Мы можем поискать другие варианты. — Я искал слишком долго и безрезультатно. — А он знает о рисках? — Нет. Нет и не узнает. Он откажется, если … Лучше ему не знать. — Но… — Лань Чжань, хватит! — обрывает с неожиданной злостью. — Это моё решение и я сделаю так, как считаю нужным. — Это опасно, — упрямо повторяет альфа. — А-Чжань, не заставляй меня напоминать тебе о господине Вэе и всём, что ты для него сделал и хотел сделать. Это было жестоко, но действенно. Ванцзи опустил голову, сжимая кулаки. Помолчали. — Я понимаю, — вздохнул младший, смотря на реку скованную льдом. — Я понимаю, — повторил он гораздо тише. Лань Хуань прикусил губу, шагая к брату и касаясь его плеча своим. — Всё будет хорошо, обещаю А-Чжань. — Мгм. Лань Чжань развернулся и упёрся лбом в плечо омеги. — Всё, будет хорошо, — повторил старший, поглаживая его по голове.

***

      Минцзюэ массирует виски, пытаясь избавиться от пульсирующей головной боли и закипающего внутри раздражения. Грёбаный совет с их бесполезными и бесконечными речами, Мэн Яо со своими понимающими улыбочками и странными намёками, а ещё этот проклятый сладкий запах белых пионов пропитавший всё вокруг, что странно, ведь цветы ещё не распустились.       Была середина марта, снег в Ланьлин Цзине сошёл только недавно и знаменитые пионы "Сияние средь снегов", вопреки своему названию, зимой не цвели, распускаясь лишь где-то в апреле. — Брат, — тихий голос Хуайсана вырывает его из вязкой пучины нарастающей злобы. — Что?! — получилось грубо и поморщившись, альфа пытается взять себя в руки, смягчить тон. Получается плохо. — Что нужно? — Перерыв окончен, — бета не реагирует на грубость, они только-только помирились и ему не хотелось рушить тонкий лёд взаимопонимания между ними. — Хорошо, я иду. Пройдя пару шагов, Не обернулся: — А-Сан, готовься улетать. Как только совет закончится, я зайду к Яо и после мы сразу уйдём в Гусу. Хуайсан вскинул брови, удивляясь такой спешке, они планировали остаться здесь на ночь, но не спорит. — Ладно, кстати, ты так и не сказал, что за сюрприз меня ждёт? — Хм, там узнаешь. — Но брат! — Мне пора! — обрубает нытьё. — Ладно, ладно, иди уже, — дуется младший.       Да, Минцзюэ за целый месяц так и не удосужился рассказать брату, что тот скоро станет дядей, а он сам отцом. Справедливости ради, он действительно был очень занят. Хотя, вот Джия рассказал, но подруга была почти круглосуточно рядом: помогая, планируя, сражаясь, а младший… В общем, с ним всё было сложно. В своё оправдание альфа записывал тот факт, что и ВанКо не просветили, а ведь он был его наставником, почти отцом. На самом деле, об этом вообще не знал никто, кроме подруги, так что ... пойдёт.       Напряжение между братьями нарастало больше полугода, планомерно раздуваясь и истончая их узы. Апогей был достигнут в начале февраля.       После очередной неудачной тренировки, а если точнее, её полного отсутствия, ведь бета просто не явился на полигон, и отказа Хуайсана принимать меч выкованный специально для него, а только боги знают, сколько сил потребовалось альфе, чтобы пойти на такую уступку и оставить идею всучить братцу саблю. Крохи терпения старшего испарились окончательно и Не Минцзюэ приказал спалить к демоновой матери все веера, картины, кисти и наброски. Скандал вышел жуткий, если бы не Джия с ВанКо и неразлучная троица воинов Цинхэ Не – Шэнь Вэй, Му Цин и Не Дзин, альфа бы наверняка прибил таки младшего.       Минцзюэ признавал, что его брат отнюдь не воин и давно с этим смирился, но так же он знал, что младший очень умный, хитрый, способный человек. Из него выйдет отличный глава, только вот нежелание А-Сана брать ответственность и взрослеть… Альфа чувствовал, что Хуайсану вскоре придётся стать во главе ордена, а бета совершенно не готов. Не чуял беду и сколько бы не убеждал себя: всё будет хорошо, мелодии помогают, он справится. Внутри он знал – это ложь. Поэтому, инфантильность младшего выводила из себя и доводила до бешенства, что и провоцировало бесконечные ссоры. Дух сабли становился всё сильнее, Минцзюэ проигрывал свою давнюю битву и понимал это. У него больше не было времени, он должен был оставить клан в надёжных руках, а наследник совершенно не желал брать эту ответственность на себя.       Узнав о беременности Хуаня Не Минцзюэ был безумно счастлив, но в то же время, это принесло и новый повод для печали. Альфа боялся, что не сможет даже увидеть своего ребёнка, что бросит любимого одного и его самоконтроль от этих мыслей раскачивался лишь сильнее.       Вскоре, после декабрьского совета кланов, Не доложили, что атаки на их земли возобновились, при этом став гораздо более жестокими и продуманными. Сложив это с информацией полученной от разведчиков и Ланей, стало окончательно очевидно, что теперь их орден главная цель.       Альфа не знал, почему именно они, в конце концов, Цинхэ Не не самая лёгкая мишень, но факт оставался фактом. Им удалось выяснить, что за всем стояли адепты тёмного пути образовавшие новый орден, но они были достаточно умны, чтобы держаться в тени, действовать чужими руками и избегать прямых столкновений. Эта игра в кошки мышки, небольшие, но частые битвы, постоянное использование Бася. Минцзюэ всё чаще обращался к Гуанъяо, чтобы тот сыграл для него, только мелодии практически не помогали и через некоторое время альфе становилось даже хуже, но всё же хоть какое-то облегчение приносили, а вот без них совсем не получалось.       В конце января они, наконец, расправились с тёмными заклинателями, но те успели нагадить напоследок, разбудив затаённую злобу духов сабель, что хранились в отдельном некрополе Цинхэ Не. Минцзюэ очень хотелось плюнуть на всё и уехать в Гусу Лань, к мужу, но разумеется он не мог так поступить. Ведь он – глава ордена, а это не пустые слова. Его титул нёс за собой огромную ответственность, только вот сейчас она давила на плечи с такой силой, что того и глядишь спину переломит. Единственное послабление, которое Не мог себе позволить, это короткий визит в Облачные Глубины перед поездкой в некрополь и это была его лучшая идея.       Встреча с омегой принесла долгожданные покой, счастье и надежду. Хуань нашёл какой-то ритуал, который мог ослабить дух сабли и альфа впервые за долгое время увидел будущее не замазанное кровью и смертью. Он воспарял духом, а тепло и ласка супруга отогрели его сердце настолько, что по возвращении он даже смог найти в себе силы попытаться наладить отношения с братом.       Их совместный поход против взбесившихся духов, конечно, стал тем ещё испытанием для Минцзюэ, но всё же принёс свои плоды. Их отношения с Хуайсаном, впервые за долгое время, снова стали… братскими? Да, мир между старшим и младшим пока ещё был довольно хрупок, но положительная динамика явно наметилась. Они словно заново учились понимать друг друга. Слушать и главное слышать. Конечно, бывали всплески взаимного неудовольствия, но в конечном счёте, им удавалось найти компромисс.       Единственное, что портило эту почти идеалистическую картину: участившиеся головные боли, ночные кошмары явно насланные духом сабли, который после похода в некрополь, кажется, стал ещё сильнее напитавшись тамошней силой и пока тихий, но явно набирающий силы заговор, зреющий внутри Нечистой Юдоли.       Приступы ярости главы замечали все и члены их ордена прекрасно понимали к чему всё идёт, а наследника то нет. Точнее, Хуайсан был им официально, но многие были недовольны таким выбором не видя в бете своего будущего лидера. А уж когда узнали о Лань Сичэне и вовсе зашептались – "Вот главы не станет и будем мы вассалами Ланей."       Разумеется, в лицо альфе такого никто не говорил, да и шепотки бы быстро затихли, только вот их подпитывал не абы кто, а Не Токсури и его семья. Дальняя родня, побочная ветвь Не, давно мечтающая о власти, но до сих пор не смевшая поднимать голову, а вот теперь... Единственный, кроме самого Минцзюэ, кто сдерживал и осаживал пыл родственничков, был Не Дзин, старший брат Токсури, верный и надёжный воин, являющийся на данный момент главой той ветви. Он, конечно, в случае чего поддержит Хуайсана, но хватит ли у него сил, Сури, в конце концов, был гораздо хитрее брата и словом владел лучше. Кого из них послушает совет случись что с Не Минцзюэ…       Альфа мотнул головой, отгоняя дурные мысли и перешагнул порог зала собраний. Уже через несколько часов он обнимет мужа, ощутит движения их малыша, посмеётся над реакцией и возмущениями младшего, и заснёт, вдыхая любимый аромат. А дальше… К демонам всех злопыхателей, он собирается жить долго и счастливо. У него есть семья, друзья, верные люди и целая жизнь впереди, которую он собирается прожить и непременно увидеть правнуков!

***

— Чонган, я, конечно, всегда тебе рад, но сколько ещё ты собираешься здесь отсиживаться, — поглаживая живот, Сичэнь откинулся на спинку кресла, с усмешкой наблюдая за нервно поглядывающим на дверь бетой. — Пока Линг не перестанет мечтать свернуть мне шею? Да, вероятно, именно столько. Не волнуйся, думаю, уже завтра она удовлетворится лёгкими телесными, — Ло попытался изобразить беззаботную улыбку. Получилось плохо. — Не драматизируй, твоя жена добрая, мудрая женщина. Уверен, она и сейчас обойдётся твоим сломанным носом, или челюстью, — хмыкнул омега. — Ты плохо её знаешь, — буркнул старший, но тут же добавил: — Она, конечно, замечательная! Добрая, очень, только боюсь не сейчас, — закончил он совсем тихо. — Ну, ты тоже додумался, взять Бао в полёт, так ещё и такие виражи закладывать, — поджав губы, Лань неодобрительно уставился на друга. — Боги, да не уронил бы я его! Малой был в восторге и между прочим, это и мой сын, неужели думаешь, что я бы его опасности подверг?! — возмутился Чонган, поднимаясь на ноги и начиная вышагивать от стены к стене. — Цзинъи попросил пару связок показать и Бао разнылся – Хочу летать, хочу с вами! Как я мог им отказать?! — Кстати, тебе не стыдно, бросил старшего сына на растерзание? — приподняв бровь, весело поинтересовался Хуань. — Быстрее бегать будет, — отмахнулся бета, — и, вообще, Линг ему максимум лекцию прочтёт, Лань Йи только польза, а то он что-то в последнее время себя слишком взрослым возомнил. — Кхм! — фыркнул омега, качая головой. — Перестань мельтешить, — всё же не выдержал младший, метаний Ло, — лучше сядь и раз уж ты здесь расскажи, что там за порошок твой алхимик изобрёл? Дядя ничего внятно так и не объяснил, но его синяя бородка смотрится очень забавно, — Сичэнь улыбнулся, вспомнив утренний визит альфы и как тот упорно прятал от него лицо. Чонган усмехнулся, тоже вспоминая Лань Цижэня, который заявился к ним вчера вечером. С красным от гнева лицом и трясущий ярко-синей бородой.       В сущности, история была до банальности простой и безобидной. Цзинъи экспериментировал с новыми ингредиентами, которые привёз им с Сычжуем Лань Ванцзи, одному для лекарств, ну а второму… там как получится. Чаще всего, выходило что-то взрывное. Вот сейчас, А-Йи потянуло в мирное русло маскировки и он всё надеялся создать порошок невидимости, только… В общем, молодой омега слишком увлёкся и забыл дверь в учебную комнату закрыть, а учитель Лань очень не вовремя решил выяснить, почему и чем оттуда так жутко воняет, ну и… "Порошок невидимости" отчего-то взорвался и оказался очень даже видимым. Цзинъи за ширмой спрятаться успел, а вот учитель Лань с головы до ног окрасился в красивый, синий цвет. К счастью, с кожи и волос краска смылась, а борода почему-то после омовения стала только ярче и как это исправить никто не знал.       Лань Хуань протянул руку, без слов прося подать чай, после долгого смеха у него пересохло в горле. — Странно, что… — его прервал короткий стук в дверь. — Заходи, А-Чжань! К чему церемонии, знает же, что жду, — тихонько пробурчал Лань, допивая горьковатый напиток и медленно вставая. Чонган с трудом сдержался, чтобы не броситься помогать, друг этого не любил, вечно возмущаясь, что он беременный, а не беспомощный калека.       Вместо этого бета тоже поднялся на ноги и отвернулся к двери, чтобы поприветствовать младшего господина, а потом принести ещё одну пиалу и горячих углей для чайника, но… Лань Ванцзи ответил на его приветствие кивком, но вдруг изменился в лице и кинулся к ним: — Брат! Ло непонимающе обернулся и в последний момент успел подхватить падающего Хуаня. За миг до того, как омега разбил бы голову о резной подлокотник. — Что за?! Сичэнь!

***

      Минцзюэ жалел, что не ушёл сразу. Ванцзи уже должен был вернуться в Гусу, он наверняка мог сыграть для него, но нет. Воистину, демоны понесли его к Цзинь Гуанъяо.       После песни очищения сыгранной бетой голова просто разрывалась на куски, а мысли отчего-то путались, сознание мутилось. "Нужно уходить. Как можно быстрее и дальше. Уйти." Но… Мэн Яо на что-то намекал. Ритуал, Хуань, опасность. Не не мог просто сбежать. Нужно… Нужно… — Хватит юлить! О чём ты?! — альфа вскакивает на ноги. — Первый брат, успокойся! Прошу, тише, тебе нельзя волноваться! Давай, я сыграю ещё раз. Яо касается струн смотря на старшего испуганно, но тому кажется, что по губам ублюдка проскальзывает мерзкая, змеиная улыбка.       Снова знакомая мелодия, но она не приносит покоя. — Ты же собираешься к Сичэню. Брат, ты же не хочешь причинить ему ещё больше боли, — тихие слова сливаются с музыкой и звучат слишком громко. — Ты и так достаточно вредишь человеку, которого, как утверждаешь, любишь.       Минцзюэ закрывает уши, жмурится, а его духовная сила беснуется, закипает разъедая каналы. — Столько речей о чести, благородстве, но на деле, ты только и умеешь, что разрушать! Ты рушишь всё и уничтожаешь всех кто тебя любит! Альфа рычит, призывает саблю и с ужасающей силой обрушивает её на гуцинь, но Цзиня за инструментом уже нет.       Не плохо осознаёт реальность, он рубит дерево принимая его за бету. Сводящий с ума шёпот не исчезает, он со всех сторон. — Твой муж рассказал тебе о ритуале который может подавить дух сабли? — Замолчи! — А он сказал, что это разрушит его золотое ядро? Это убьёт его! Ты, убьёшь своего истинного! — Ложь! — Глупый, глупый альфа, тебе ведь даже в голову не пришло разузнать получше. Гора мышц без мозгов! — Ублюдок, замолкни змей! — Ты, губишь всех! Рушишь жизнь брата, мужа. — РРАА! — верная Бася подводит, рассекая лишь воздух. — А сколько людей доверившихся тебе, как главе ордена погибло? Скольких, ты не смог защитить из-за своей глупости. Скольких? Сколько?! — Ты приносишь горе. Ты несëшь несчастье. Вокруг тебя лишь беды и смерть. Смерть! Голоса окружают, давят. — ААА!

***

      Сичэнь приходит в себя через секунду после того, как Чонган его ловит. Он слышит голоса брата, друга, но это не важно. В груди так горячо, больно. Он буквально чувствует, как рушатся барьеры блокирующие его связь с альфой. — Мин.       Омега умудряется оттолкнуть мешающие руки и опуститься на пол. Он не видит больше комнату, обеспокоенных людей рядом, не слышит их голоса. Его альфе плохо, очень плохо. Боль. Боги, как же больно. Не ему.       Хуань закрывает глаза и видит пульсирующие, бешено извивающиеся, тёмно-красные, почти чёрные нити. Тянет их на себя, забирая тьму и пытаясь заменить её светом, успокоить. У него не хватает сил. Он не может использовать весь резерв. Ребёнок, Хуань ещё помнит, что обязан сохранить и защитить не одну жизнь, но… Ему нужно больше. Его альфе нужно всё. — Что происходит? — потирая ушибленную руку, почти испуганно шепчет Чонган.       Сичэнь оттолкнул Ло с такой силой, что тот не удержался, шлёпнулся задев столик. — Приведи лекарей и дядю, быстро!       Лань Чжань не знает, какого демона творится, но пытается сохранить спокойствие и мыслить трезво. Вдох. Выдох.       Альфа сосредотачивается передавая силу старшему. Он понимает, что что-то происходит именно на уровне духовных сил. Догадывается, что дело в связи брата с главой Не, но его знаний не достаточно, чтобы понять происходящее и помочь.       Кровавая слеза катится по щеке омеги, ещё одна, а затем ещё и ещё. Алые капли срываются с подбородка пачкая белоснежные одеяния. Лань Чжань усиливает поток свой Ци. Сичэнь закашлялся, упираясь рукой в пол, а второй прикрывает рот. Между тонкими пальцами просачиваются тёмно-красные ручейки и самообладание альфы рушится. — Хуань! Брат, прошу, хватит! Пожалуйста, пожалуйста не надо…

***

      Духовная сила окончательно выходит из-под контроля.       Минцзюэ теряется в тёмных мыслях и видениях. В голове чётко бьётся лишь одна мысль: "– Убить!" И ненавистный образ Гуанъяо.       Он говорит ужасные вещи и смеётся, смеётся, марая и губя всё и всех кто дорог альфе. — Аррр! На грохот и крики доносящиеся из внутреннего дворика при покоях Цзинь Гуанъяо прибегают слуги, охрана и несколько адептов Цинхэ Не. — Глава! Глава, прошу вас! От смертельного удара мужчину спасает подоспевший ВанКо. — Минцзюэ! Старый наставник в ужасе от черноты, мерзкими щупальцами расползающейся под кожей воспитанника. Единственное, что утешает, она распространяется очень медленно и ещё не добралась до головы. "Боги, только не снова. Не он, пожалуйста не он!" — Все вон! Уходите отсюда! "Что делать?! Демоны, что же делать?! Где Лань, когда он так нужен." Он не справится, не сможет сдержать. Не может. — Брат!

***

— Нужно оборвать связь! Он убивает и себя и ребёнка. ХэнЧан уже складывает печать, но его наотмашь бьёт волной силы. Сичэнь по-прежнему сидит на коленях с закрытыми глазами. Лицо, одежда, залиты кровью, а ногти почти содраны от той силы с которой он впивается в доски пола. Его духовная сила потоками вьётся вокруг него, сплетаясь над головой и теряясь где-то в вышине.       Он не подпускает к себе, не позволяет помочь, но целитель чувствует, как омега слабеет и ещё быстрее теряет жизненную силу плод. Хуань старается защитить ребёнка, ему не хватает духовных сил и он использует свою жизнь, чтобы усилить заклятья, но дитя слишком сильно зависит от родителя. Они связаны. Неразрывно. — Нужно заблокировать его духовную силу, — наконец Цижэнь озвучивает общую мысль, не отрывая сосредоточенного взгляда от племянника. — Дядя, — почти беззвучно. Ванцзи понимает – это единственный выход, правильное решение, но брат не простит. — Мы должны. — Я… Главный целитель делает шаг вперёд, но Лань Цижэнь придерживает его за плечо: — Я сам. Он складывает печать окутывая себя силой словно щитом и быстро приближается к омеге.       Как бы силён не был племянник, но он старше, опытнее. Альфа опускается на пол, напротив младшего. Хуань распахивает глаза, они красные из-за лопнувших капилляров, а во взгляде столько мольбы, отчаянья. — Нет. Минцзюэ, я должен помочь. Дядя, он не сможет один. Он… Дядя, пожалуйста, нет! Он резко подаётся назад, но не хватает ни ловкости, ни сил. Цижэнь бьёт открытой ладонью ему в грудь и тут же притягивает к себе, обнимая и не давая отстраниться. — Прости. Прости, Лучик, но так нужно. Прости. Он чувствует, как пульсирует чужое золотое ядро, бьётся в агонии, но утихает, гаснет послушное его воле.

***

      ВанКо от удара отлетел к стене, остальные были слишком растеряны и Хуайсан беспрепятственно подбежал к брату. Он не знал, что собирается делать, но… Он должен помочь. Должен! Брат не причинит ему вреда. Только не Минцзюэ. Не Мин. На лице Гуанъяо впервые за вечер отражается неподдельный ужас. — А-Сан! — бета кидается вперёд. Остановить глупого мальчишку, спасти, но завихрения тёмной энергии отталкивают его назад, а младший вскрикивает от боли. Бася рассекает ему руку. — Брат! Слёзы мешают видеть ясно, а красные глаза без капли узнавания безумно пугают, но страх потерять последнего близкого человека сильнее боли и парализующего ужаса от происходящего. Хуайсан отнимает ладонь от раны и быстро рисует защитную руну, после чего выхватывает веер и раскрывает его специальным движением выдвигая заговорённые лезвия. — А-Сан! — Младший господин! Он слышит крики Яо, ВанКо и других адептов их ордена, они не могут приблизиться из-за тёмной энергии, но бета не собирается отступать.Минцзюэ явно борется с собой, он старается отвести удар, но искажение Ци и дух сабли желающий ещё крови сильнее.       К удивлению невольных зрителей младший Не успешно отражает атаки Бася веером и умудряется приблизиться к старшему достаточно близко, чтобы буквально вбить печать очищения ему в грудь. Уроки Сичэня не прошли даром. Вспышка тёмного света переплетённого с голубым ослепляет, заставляя всех кто ещё оставался во дворе прикрыть лица рукавами и отвернуться. — Минцзюэ, прошу, очнись. Брат, ты мне нужен, прошу вернись, — шепчет Хуайсан, касаясь окровавленной рукой лица брата.

***

— ААА! Лань Сичэнь кричит от разрывающей тело и душу боли и пытается сжаться в комок несмотря на удерживающие объятья дяди. ХэнЧан реагирует достаточно быстро доставая иглы и усыпляя омегу. Он слушает пульс. Пара минут тянутся словно вечность. Наконец, целитель тихо ругается и оборачиваясь к застывшему столбом Лань Чжаню командует: — Неси на кровать, — потом к Ло, подпирающему двери, — ты, мигом в лазарет, скажи – началось. Пусть Фанг сразу бежит сюда и возьмёт инструменты, а Пин готовит всё для варианта 2Б. Чонган кивает, тут же испаряясь, а вот младший Лань не спешит приближаться. — Ванцзи! Только после окрика альфа словно оживает и быстро подходит к брату, осторожно поднимая его на руки. — Чан? — голос учителя Лань непривычно хриплый и неуверенный. — Господин Не всё же проиграл и судя по силе отдачи он умирает. Лекарь не старается смягчить свои слова, в его голосе вообще почти нет эмоций. За годы практики он слишком часто встречался со смертью. — Глава отдал очень много духовных сил, но что важнее – жизненных. Ребёнок ещё жив, но нам придётся достать его сейчас и как можно скорее. К счастью, малыш уже достаточно сформирован и силён, так что дай боги выживет. — К чему спешка? — вопрос прозвучал неожиданно жёстко. ХэнЧан обернулся к Лань Чжаню. — Как только Минцзюэ умрёт и связь истинных будет оборвана… Их связь слишком сильна, в конце концов, она была сформирована ещё до того, как молодой господин определился омегой. Разрыв всегда болезненный, а в их случае… — Брат может умереть?       Впервые за десятилетия прошедшие с его ученичества, ХэнЧан не смог просто ответить – Да. Казалось бы такое короткое слово, а застряло в глотке намертво. Он просто кивнул. К счастью, в этот момент пришёл Фанг и главный целитель стряхнув минутную слабость указал всем посторонним на дверь. — Я останусь, — и стал в изголовье кровати. Цижэнь хотел отругать племянника и увести за собой, но увидев слишком хорошо знакомое, упрямое выражение лица лишь махнул рукой и вышел. Целители тоже не стали тратить время на споры. — Звук, лишнее движение и я лично выброшу вас за дверь, — предупредил ХэнЧан. Ванцзи кивнул.       Чуть в стороне от дорожки ведущей к цзинши стояли супруги Ло о чём-то тихо переговариваясь. Цижэнь выдохнул, стараясь привести мысли в порядок и подошёл к ним. — Учитель Лань, — Линг коротко поклонилась старшему, тот кивнул в ответ. Он явно хотел о чём-то поговорить, только то ли слов подобрать не мог, то ли ещё что, но женщина и так догадалась и не стала ждать. — Тао родил в январе, думаю он сможет выкормить и двоих малышей. Если позволите, я поговорю с ним. Глава... — запнулась и перевела тему: — Мы поговорим с целителями о размещении малыша и если что, семья Пэн его безусловно примет, на время.       Лань выдохнул с явным облечением и кивнул. — Благодарю. Линг мягко улыбнулась: — Боги не позволят, чтобы с главой, или малышом случилось что-то плохое. Не сомневайтесь, они защитят. Заклинательница позволила себе крепко сжать плечо старшего в знак поддержки, после чего взяла мужа за руку и утянула за собой. "Боги?" Лань Цижэнь уже давно не верил, что богам есть дело до смертных, но кажется сейчас они единственные к кому он может обратиться. Он был могущественным заклинателем, прекрасно владел мечом, весь мир признавал его ум, но почему он снова чувствует себя таким бесполезным и беспомощным. Снова одному из самых дорогих для него людей нужна помощь, а он опять бессилен. И всё же раньше он не обращался к богам. Не просил ни за родителей, ни за брата, ни за любимую, ни за племянников, хотя поводов хватало. А вот теперь… Альфа быстрым шагом направился к храму предков.       Рано или поздно все доходят до точки, когда единственные на кого остаётся надеяться – это боги.

***

      Минцзюэ отталкивает младшего, но не сильно, без былой ярости. У Хуайсана подгибаются ноги и он падает на колени, бессильно сжимая веер, словно ища в нём поддержки. — Брат, — он поднимает взгляд на замершего старшего. Альфа склонил голову и закрыл лицо ладонью, впиваясь пальцами в кожу, словно пытаясь отодрать приставшую маску. В маленьком дворике залитом красноватым светом заходящего солнца повисла тишина. Казалось, даже воздух застыл. Вдруг, тонкие золотые прожилки на старой, чёрной заколке Минцзюэ с вырезанным узором плывущих облаков засветились, раздался хруст, а затем и треск дерева. Тихий, глухой, но звук становился всё громче, яснее. Хуайсан со страхом и какой-то надеждой уставился на украшение. Это был давний подарок Лань Сичэня с которым брат почти никогда не расставался.       Бета знал, что в заколке заключена магия, но не знал какая. Он лишь однажды видел вырезанные изнутри руны, но не смог их распознать, а старший на все расспросы только отмахивался. — ААА! Альфа закричал и упал на одно колено, с размаху вонзая Бася в плитку. Клинок вошёл в твёрдый камень словно мягкую землю, чуть ли не до половины. Громкий треск и заколка распалась на две половины, позволяя волосам свободно рассыпаться по плечам. — Б-брат, — голос дрогнул. Минцзюэ поднял голову, смотря на младшего совершенно ясными, тёмно-карими глазами. — Листик, прости. — Брат! — Хуайсан радостно воскликнул и бросился вперёд обнимая старшего за шею. — Ты вернулся! Минцзюэ сглотнул подступающую горлом кровь и слабо улыбнулся, обнимая брата одной рукой и поднимая глаза к небу по которому плыли бело-розово-золотые облака. — Я люблю вас, простите, я не сдержу обещания, — тихо, тихо. — Прости родной и спасибо. Бета не понял о чём он. Младший отстранился. — Мин, что… Начал с улыбкой, но она тут же угасла, стоило заметить струйку крови текущую из уголка рта старшего. — Брат?! Лекаря, быстро! Он сам порывался вскочить, бежать, но его удержали. Такая слабая хватка, такие холодные руки, это не может быть Минцзюэ, но…Старший Не закашлялся, сплюнул сгусток крови: — А-Сан, поздно. Прости и будь сильным. Я люблю тебя братишка. Прости, я... Но он не успевает договорить. Альфа судорожно вздыхает, беззвучно открывает рот. Переводит взгляд на небо и замирает. — Брат? Бр-рат. А-Сан зовёт его, дёргает за плечо, но голова лишь безвольно падает на грудь, а тело начинает заваливаться. — Нет! Брат, нет прошу! Брат!!!

***

      Тело омеги на кровати выгибается, бьётся в судороге из-за чего кровь из ещё незакрытого разреза на животе струится быстрее и все попытки целителей её остановить тщетны. Пуповина не перерезана, когда Ванцзи не выдерживает и оттолкнув одного из младших лекарей садится на кровать обхватывая голову старшего руками и выпускает огромное количество духовных сил. Он не слышит крики целителей о том, что этого делать нельзя, что это может навредить ребёнку. Не реагирует на попытки себя оттащить. Альфа даже не смотрит на малыша. — Брат, прошу. Он не знает о чём, скорее всего Сичэнь его даже не слышит, но Лань Чжань должен что-то сделать, он не хочет снова терять любимого человека. Он не может. Его сила разбивает печать дяди и духовные силы старшего разливаются по каналам как воды бурной реки прорвавшие плотину. К счастью, малыша уже отделили от папы. — Унесите ребёнка, быстро! — ХэнЧан оглядывает своих помощников: — Фанг останься, все остальные вон!       Воздух звенит от духовной энергии наполнившей цзинши, плохо становится даже взрослым лекарям, чей духовный уровень не достаточно высок, для новорождённого это просто смертельно. Рана затягивается с невероятной скоростью и двум целителям, мысленно проклинающих младшего Ланя, с трудом удаётся направить потоки энергии так, чтобы всё срослось и прижилось правильно. — ХХХ, — Хуань запрокидывает голову, резко вдыхая и распахивая глаза. — Минцзюэ. Мин! Ещё один судорожный вдох и омега застывает, уставившись в потолок широко раскрытыми глазами. — Сердце остановилось! Это последнее, что слышит Ванцзи, прежде чем отключиться. — Учитель? — Пусть полежит, так спокойней, — раздражённо бросает главный целитель, не слишком аккуратно опуская отключившегося от его удара альфу на пол. — Третья печать по моей команде. — Да.

***

Музыка. Первое, что слышит Лань Хуань очнувшись от долгого, ужасного, липкого кошмара. Гуцинь Ванцзи, его игру он узнает всегда. Боли нет, но и связных мыслей в голове тоже. Омега бессознательно кладёт руку на живот, это движение стало слишком привычным за месяцы беременности, только вот... — Мин! Сичэня буквально подбрасывает от накативших воспоминаний. — Нет! Нет, нет, нет… Вдох. Выдох. Он прикрывает глаза, сосредотачивается на своём золотом ядре, а затем на связи с альфой и она есть! Секундная радость, а затем… — Нет! Хуань подскакивает на ноги и чуть не падает, но его подхватывают крепкие руки. Он мажет взглядом по человеку рядом, но даже не понимает кто это. Омега замирает на пару мгновений, но как только мир перед глазами перестаёт вращаться отталкивается от чужого тела. Его не удерживают.       Сичэнь оглядывается в поисках одежды, хотя его ханьфу развешено буквально в паре шагов от него. Он зачем-то идёт к подставке с мечом, потом быстро возвращается и всё же одевается, слой за слоем, очень аккуратно и сосредоточенно. Единственная мысль в голове – найти Минцзюэ. Их связь оборвана, со стороны альфы пустота, но это ещё ничего не значит. Он просто неправильно чувствует. Просто…Просто что-то с его духовными силами, или у Не проблемы с Ци, а может он обиделся на что-то и закрылся, а может ранен, или… Есть причина, конечно же есть причина. Он найдёт его и они всё решат. Они вместе всё исправят, как всегда. Как всегда.       Лань Чжань молча наблюдает за метаниями и сборами брата. Он не знает, что сейчас можно сказать. Сичэнь словно не здесь, альфа даже не может понять осознаёт ли его брат реальность, или это одна из форм горячечного бреда. За прошедшие две недели омега несколько раз приходил в себя, пару раз даже вставал постоянно порываясь идти, искать, но в тех случаях его сознание было совсем путанным и он быстро отключался теряя силы. Когда старший потянулся к Шуоюэ Ванцзи быстро приблизился и перехватил руку: — Брат. — А-Чжань? — Хуань удивлённо уставился на него, словно только заметил. — Брат, куда ты? — Мне нужно найти Минцзюэ, прости я тороплюсь. Для ритуала всё готово и мы должны… — Брат! Альфа хватает старшего за плечи и чуть встряхивает: — Брат, Минцзюэ… — Замолкни! — Сичэнь отталкивает брата с неожиданной злостью и силой. — Не смей! — Хуань, — совсем тихо. Они молчат несколько минут, просто стоя друг напротив друга и смотря глаза в глаза. — Он обещал, — звучит так жалко, бессильно. — А-Чжань, он обещал вернуться. Он всегда держит слово, ты же знаешь Минцзюэ! Он… — Брат. Ванцзи не говорит, что ему жаль, не выражает соболезнования. Он просто смотрит в глаза, кивает, забирает "Ванцзи", Лебин, Шуоюэ и выходит.       Хуань оглядывает комнату, подходит к полке со свитками и книгами, достаёт берестяной свиток с ритуалом, разворачивает и какое-то время рассматривает причудливые печати, руны. — Ненавижу! — и свиток летит в противоположную стену. Книги с грохотом и шелестом сыпятся на пол, а полка разлетается в щепки.       Светильники, вазы, ширмы, кресло, картины, подушки, даже кованые, высокие подсвечники.       По цзинши словно ураган прошёлся, кажется, не осталось ни одного целого предмета. — Лжец. Проклятый лжец! Огненное заклятье впервые даётся так легко.       Он уничтожит эту чёртову чёрную мантию, что до сих пор пахнет им. Сплетение полыни, раскалённой солнцем земли и хвои. "Ненавижу!" Омега не может избавиться от этого аромата, он словно повсюду. Его нужно уничтожить! Мантия Минцзюэ сгорит, сгорит в ярком пламени и дым сотрёт запах, унесёт боль. Заберёт… Пусть заберёт всё. Все чувства, воспоминания и желательно жизнь. "Огонь перекинется дальше. Дерево загорится легко и никто не сможет потушить духовное пламя." На губах расцветает умиротворённая улыбка. Языки пламени танцуют на кончиках пальцев, Хуань делает шаг вперёд, но наступает на что-то твёрдое, с тонкими, острыми гранями, сапоги он так и не одел. — Ашш, — раздражённо отпихивает помеху, слышит звон метала, мельком смотрит вниз. Заколка. Заколка, что подарил ему Мин перед войной с Вэнями. Ломаные грани серебристо-голубого металла, что напоминают морду быка, герб Цинхэ Не, а вот альфа всегда утверждал, будто это дракон.       Сичэнь наклоняется поднять, забывая об огненном заклятье. Духовное пламя может сжечь всё. Серебристо-голубой превращается в красный. — Нет! Омега стряхивает огонь с рук, хватает заколку прижимая к груди. Благодаря защитным заклятиям вплетённым в одежды раскалённый метал обжигает только ладони, но он не чувствует боли. Пламя заходится быстро, жадно пожирая всё на своём пути. — Нет. Нет, нет, нет. Сознание затапливает страх, паника. Хуань пятится назад. Огонь. Снова проклятый огонь. И дым, столько дыма. — Минцзюэ. Мин, пожалуйста. Ты же обещал, обещал. Золотые клубы дыма, крики за спиной. Смерть, кровь. Столько крови. Он давно похоронил эти воспоминания на задворках памяти, но теперь они возвращаются. Поглощая, душа. — ААА! По комнате волной прокатывается бело-голубая вспышка.       Хуань делает ещё шаг назад, поскальзывается и неловко падает, больно ударяясь о холодный пол. — Почему. Ты же обещал быть рядом, защищать. Ты обещал, — Сичэнь обводит взглядом комнату от пола до потолка покрытую толстым слоем льда, подтягивает ноги к груди и крепче сжимает заколку. Вдруг, становится тепло, подбородок и шею щекочет мех и родной запах окутывает омегу, перебивая зловоние дыма. — Мин! Он резко оборачивается, но разумеется за спиной никого нет, это просто мантия сорвалась с обломка вешалки, когда он врезался в неё спиной и упала ему на плечи.       По щекам катятся слёзы. Хуань, кутается в тёплую ткань, утыкаясь носом в мех. Из горла рвётся даже не плачь, скорее скулёж смертельно раненого животного.       Ванцзи отошёл вроде не на долго, только сказать дяде и целителям, что брат очнулся, да и А-Юань ужасно волнуется, а ещё… В общем, желающих посетить цзинши вот прямо сейчас оказалось многовато, пришлось тратить время на разговоры и споры. В итоге решили, что пока с Лань Чжанем пойдёт только господин ХэнЧан, а дальше посмотрят. Молодой альфа не стал ждать пока целитель соберётся, его тянуло назад, к брату. Он уже сто раз пожалел, что не послал с новостью огненного посланца, или кого из слуг.       Стоило подойти поближе к дому брата, как в нос ударил запах дыма. Ванцзи сорвался на бег, распахнул двери и замер. Огня не было, зато большая часть комнаты покрыта льдом. Толстым, но достаточно прозрачным чтобы можно было оценить масштаб разрушений. Лань Чжань не сразу расслышал тихий скулёж от дальней стены, а потом ему понадобилось ещё пару секунд, чтобы осознать, что звук идёт от кома чёрной ткани. Альфа шагнул было внутрь, но остановил сам себя. Он вышел, тихо прикрыл дверь и уселся на порожек призывая гуцинь. Верный Ванцзи материализовался мгновенно.       Подошедший целитель не стал задавать вопросов. Он молча сел на ступеньку ниже, отложил сумку, предварительно достав оттуда какую-то флягу, устроился поудобней и отпил пару глотков. Какое-то время господин ХэнЧан просто слушал музыку, словно на выступление пришёл, но потом всё же прервал молчание коротким советом: — Лучше не успокаивающую, а укрепляющую. Покой ему сейчас никакая магия не подарит. Лань Чжань не отозвался, но мелодия плавно сменилась.