Выбор

Теодор Нотт стоит, засунув руки в карманы белых шорт и с широкой улыбкой на лице разговаривает со Стю — нашим сторожем, который на самом деле был всем и помогал везде. В прошлом году он залез на крышу и засверлил небольшую дыру. Порой даже готовил на кухне, но такие дни были редкостью. Все любили Стю, и он любил всех. Наконец, заметив меня, Тео энергично машет рукой, и я поднимаю руку, слегка махнув в ответ. Он заканчивает разговор со Стю, хлопает его по спине и направляется ко мне. Подойдя ближе, он раскрывает руки для объятий, но я остаюсь неподвижной, скрестив руки и опираясь на колонну. Мы сверлим друг друга взглядами, пока, наконец, Тео не вздыхает, хватает меня за руку и решительно притягивает к себе. Я утыкаюсь ему в грудь, закрываю глаза и вдыхаю его запах. Я знаю его так давно, что даже его простое присутствие приносит мне умиротворение. Он нежно перебирает мои волосы, приглаживая их. — Ну и как ты тут? — его заботливый голос одновременно злит и радует меня. — Хреново, — отвечаю ему. — Пэнси съела мне весь мозг. Я проторчала в твоем доме два месяца. Еле вырвалась. Мне обычно не нравится жаловаться, но в этот раз не могу остановиться. Эти два месяца и правда были тяжелыми. — Только попробуй провернуть такое еще раз, — бормочу ему в грудь, слегка ущипнув за бок. — Я сама тебя найду и выпотрошу, а Пэнси поможет закопать твой труп. Он изображает боль, прикрывая бок рукой. — Понял, понял. Без рукоприкладства, пожалуйста, — говорит он, все еще крепко держа меня за плечи. — Когда ты успела стать такой кровожадной? Я фыркаю. — Попробуй пожить в своем чертовом доме, под постоянным надзором Пэнси. Кстати, она тебя ищет. — Знаю. А когда она меня не искала? — на его лице играет беззаботная улыбка, и это радует. Теодор редко бывает искренне рад чему-либо. — Тебе нужно ей позвонить. Она волнуется. Правда. — Позже, — отвечает он. — А что ей понадобилось от тебя на этот раз? — Амелия Боунс. Пэнси услышала, что она собирается подать свою кандидатуру. — Значит, Поттер все еще не передумал? — Он никогда не передумает, раз Пэнси уже приняла решение, — пожимаю плечами. — А где ты был? — На Гавайях. — На Гавайях? Он кивает, и я изумленно смотрю на него, качая головой. — Скоро не останется мест, где ты не бывал. — Это и есть мой план, — он внимательно смотрит на меня. — В следующий раз поехали со мной? Я закатываю глаза, отстраняясь от него. У Теодора полно нелепых идей, которыми он живет и которые постоянно воплощает в жизнь, будь то поездка в Антарктику или месячный запой с коренным населением в деревне Амазонки. Теперь к этому списку добавился трехмесячный тур по Гавайям. — Хочешь, чтобы у Пэнси случилась аневризма? — убираю его руки с плеч и направляюсь к лестнице, ведущей в библиотеку. Он догоняет меня, снова обнимая за плечи. — Конечно, нет. Я и ей предлагал. Но она так прицепилась к Поттеру, а его я с собой не возьму. Наши шаги синхронны, как будто мы на одной волне. Но на самом деле это не так. Мы не на одной волне. Хоть почти каждое лето я и проводила в его доме, хоть нас связывали общие секреты — например, подделка документов для Дома Святой Марии. Я лишь помогаю ему справляться с тяжестью его мыслей, останавливаю его, когда он уходит вглубь своих фантазий, и возвращаю в реальный мир, а не в тот, который он создает где-то глубоко у себя в голове. А он иногда скрашивает мои глубокие, скрытые чувства одиночества. Это взаимовыгодная сделка. Мы дополняем друг друга, и нам хорошо вместе. Этого достаточно. — Почему? — спрашиваю его, сворачивая направо по длинному коридору. — Как это почему? Он надоедлив, мнительный, и ко всему прочему распугает всех своими проверками на законность заведений, куда бы мы ни пошли. — По крайней мере, он вытащит тебя из любой передряги. — Мне это не нужно, — закатывает он глаза. Я оборачиваюсь к нему, окидываю взглядом его странную рубашку и тапки на ногах. Теперь уже я закатываю глаза. Отворачиваюсь и открываю дверь в библиотеку. — Эмма? — негромко зову её. — Эй, что это за взгляд был только что? — кричит Теодор мне в спину. Я не отвечаю. Иду вдоль длинных полок книг. Библиотека — самое большое помещение в приюте. Бывший владелец явно её очень любил, потому что мебель сохранилась в идеальном состоянии, и мне не пришлось ничего менять. Пройдя несколько рядов, я наконец нахожу её. Она сидит на полу, рядом с ней кучей лежат книги взятые с нижних полок, до которых она смогла достать. Книги явно не для её возраста. От Фрейда до Макиавелли. Она поднимает голову и с расстроенным лицом смотрит на меня. — Я не понимаю, что тут написано, — опускает голову. — То есть, я умею читать, знаю слова, но их смысл мне непонятен. Я присаживаюсь рядом, беру несколько книг и возвращаю их на полки. — Эти книги слишком взрослые для тебя. Когда-нибудь ты поймёшь их значение. Но сначала тебе нужно начать с других, — стараюсь ободрить её. Она поднимает голову, в её глазах мелькают благодарность и надежда. — Смотри, что я нашёл, — слышу сзади голос Тео. — Я почти уверен, что ты такое не видела, не то чтобы даже пробовать. Даже я ещё… — он резко замолкает. — Оу, привет. Глаза Эммы расширяются, её щеки начинают краснеть, и она быстро прячется за мной. Тео присаживается на корточки перед ней, одной рукой протягивая руку, а другой пряча свою находку за спину. — Миледи, я вас напугал? Прошу меня простить, — он склоняет перед ней голову. Эмма внимательно смотрит на него и кладёт свою ручку в его ладонь. — Нет, сэр. Тео расплывается в улыбке, радуясь, что девочка подыгрывает его импровизации. — Теодор, к вашим услугам. Разрешите узнать ваше имя, миледи? — вновь склоняя голову, он целует её маленькую ручку, отчего Эмма краснеет ещё сильнее. — Эмма, — бормочет она. Тео хватается за сердце и восхищённо произносит: — Моё любимое имя. Эмма заливается краской, превращаясь в помидор насыщенного красного цвета. Прерывая их мини-спектакль, я встаю и протягиваю руку, чтобы взять Эмму за руку. — Пойдём, найдем для тебя более интересные книги, — направляюсь к первым рядам. Я останавливаю свой выбор на книгах для начальных классов и выбираю несколько, подходящих её возрасту. — Покажи их Лиззи, она тебе поможет, — протягиваю ей книги. Эмма берёт их в охапку, крепко прижимает к себе и смотрит на Теодора, который отвечает ей ослепительной улыбкой. Она смущённо краснеет, разворачивается и убегает. Я поворачиваюсь и неодобрительно смотрю на него, склонив голову. — Что? Я не виноват, что родился таким красивым, — Тео поднимает руки вперёд. Я закатываю глаза. — Ты голоден? Лидия приготовила обед. — Почему ты не сказала это с самого начала? Я умираю от голода! — он берёт меня за руку и тащит к выходу. Мы расселились за небольшим островком на кухне, поскольку столовая была полна детей. Лидия обрадовалась приходу Тео даже больше, чем моему. На самом деле, она относилась к нему как к собственному ребёнку, и он был счастлив, ощущая хоть какую-то родительскую заботу. Детство Теодора было очень тяжёлым. Его отец часто избивал мать на его глазах, внушая ему, что настоящий мужчина должен уметь применять силу, когда это необходимо. Такие «уроки» проходили почти каждую неделю. В один из таких дней миссис Нотт, увидев оставленную без присмотра палочку, решилась на отчаянный шаг - попыталась убить и себя, и мужа. Она умерла, но его отец выжил, хотя и остался навсегда прикован к постели. Даже будучи инвалидом, Нотт-старший умел проявлять жестокость по отношению к сыну. К счастью для Тео, его отец умер, когда мальчику едва исполнилось четырнадцать. С тех пор он жил один и под надзором Министерства до достижения совершеннолетия. После потрясающего обеда, приготовленного Лидией, Теодор решил, что ему нужна более подходящая одежда для здешней погоды. Мы отправились на прогулку, заглядывая в магазины. У Тео был хороший вкус — он умел видеть красоту, но поход по магазинам с ним напоминал короткий марафон. Он скупал всё подряд. Абсолютно всё. К концу нашей незапланированной вылазки я сдаюсь. Я ужасно устала, сил почти нет. А Тео выглядит таким же бодрым и свежим, как в начале нашей встречи, только теперь он одет в бежевую куртку, под которой чёрная водолазка, и классические брюки в тон. Остальная его одежда покоится в многочисленных брендовых пакетах. Он берёт их и кладёт мне на руки. Я непонимающе смотрю на него. — Можно я у тебя переночую? — просит он с жалобным взглядом. — Нет, — возвращаю ему его пакеты. — Пожалуйста, — он снова передаёт их мне. — У тебя есть своя квартира. Она даже лучше моей, так что иди туда, — возмущённо возвращаю пакеты обратно. — Я не могу. Пэнси нагрянет туда, как только я появлюсь. Я ещё не готов выслушивать трёхчасовую лекцию, — он вытягивает пакеты вперёд, умоляюще глядя на меня. — Помоги мне, я не останусь в долгу. Пожалуйста, всего на один день. Я сжимаю губы, раздражаясь от этой ситуации. Пэнси ведь не набросилась бы на него, как безумная сирена из Черного озера. — Всего один день, — твёрдо заявляю ему. С радостью на лице он крепко обнимает меня, пока я держу его пакеты с двух сторон. — Ты моя любимица, Гермиона. С меня ужин, — с этими словами он уходит в противоположную сторону. Куда он идёт, меня не касается. Я лишь хочу добраться до своей кровати, провалиться в мягкое одеяло и крепко заснуть. Разворачиваюсь к знаку такси и поднимаю руку. Сажусь в первую попавшуюся жёлтую машину и направляюсь домой. В квартиру, которую я считаю своим домом. Я купила её сразу, как только получила трастовый фонд от родителей. Тогда я не знала и не вникала в суть покупки недвижимости, может быть я рассмотрела бы и другие варианты. Но это место мне сразу понравилось. Поэтому обошлась она в круглую сумму, но, по справедливости, эта квартира стоила своих денег. С панорамными окнами, большой гостиной, камином и общей площадью в двести тридцать квадратных метров — она была просто великолепной. Мы подъезжаем к высокому зданию недалеко от центра города. Выходя из такси, я сразу оказываюсь среди толпы. Пробираюсь к большим стеклянным дверям. Швейцар в холле здоровается при виде меня, и я киваю ему в ответ. Подхожу к лифту и нажимаю кнопку своего этажа — двадцать восьмого. Смотрю на быстро меняющиеся цифры на маленьком экране наверху, предвкушая, как лягу в кровать и усну беспробудным сном. Когда экран мигает цифрой «двадцать восемь» и двери открываются, я выхожу и направляюсь к своей квартире. На этаже всего четыре квартиры, включая мою. Я вставляю ключи и открываю дверь. Заходя в пентхаус, сразу же бросаю пакеты Теодора у порога, не утруждая себя отнести их в гостевую спальню. Прохожу в просторную гостиную, включаю музыку, чтобы разбавить звенящую тишину дома. Поднимаюсь по стеклянной лестнице в спальню. Захожу в комнату, сбрасываю одежду и направляюсь в ванную. Включаю воду, открываю шкафчики и выгребаю все возможные бутылочки с ароматизаторами, которые обещают восстановление, успокоение и сладкие сны, добавляю их в воду. Воздух наполняется ароматами лемонграсса, жасмина и орхидей. Забыв обо всём, погружаюсь в благоухающую пену. Горячая вода обжигает кожу, но я не замедляюсь ни на секунду, задерживаю дыхание и с головой ныряю в воду. Почувствовав нехватку воздуха, выныриваю, и тепло воды мягко расслабляет всё тело. Я лежу так долго, пока меня не начинает клонить в сон. С усилием встаю и выхожу из ванны, заворачиваюсь в махровое полотенце и слегка подсушиваю волосы. Вернувшись в спальню, бросаю полотенце на пол, забираюсь под большое тёплое одеяло, и как только моя голова касается подушки, я засыпаю. Мысленно прощаясь с этим днем. Но, к сожалению, мой организм подводит меня. Четырёх часов сна оказывается достаточно, и я просыпаюсь. Мой взгляд скользит по потолку, стенам, пока я не перевожу глаза на часы на прикроватной тумбе. Девять вечера. Понимая, что дальше я не усну, выбираюсь из уютного кокона окруженная многочисленными подушками. Иду в гардеробную, беру шорты, топ на тонких бретельках и халат, чтобы не прощаться с теплом постели окончательно. Спустившись в гостиную, где всё ещё тихо играет музыка, я двигаюсь на кухню, соединённую со столовой. Беру с нижней полки бокал, ставлю его на кухонный остров и достаю из верхнего шкафа бутылку тёмно-красного вина. Хорошее, французское, прямо из Бургундии. Пока открываю бутылку, слышу резкий, громкий звук от входной двери. Он нарушает мелодичную тишину и совсем не вписывается в здешнюю атмосферу. Он нарушает умиротворяющее спокойствие во мне. Даже не предполагая, что это может быть кто-то, кроме Тео, не взглянув на монитор видеонаблюдения справа и даже не заглянув в глазок, я подхожу к двери и, оставив чувство самосохранения позади, распахиваю её настежь. Оказалось, сюрпризов на сегодня было недостаточно. А я ненавидела сюрпризы.