C.H.Y.K.N. или Прежде Было Пять Других

Арка Пятая. Нерисса.

1964 год. 40 лет до возвращения Стражниц. — У меня плохое предчувствие, Ян Лин! Халинор перекрикивала шквальный ветер и без устали вертела головой, чтобы хоть кого-то разглядеть в этой снежной метели. Снег летел прямо в лицо, застилая обзор. Казалось, весь мир укрыло одно большое пушистое одеяло. Зачем Кэссиди и Нериссе вообще здесь встречаться? «Халинор, я… чувствую чью-то тревогу», — ментально передала Ян Лин, не видя смысла надрывать связки. Да и чужие эмоции захлестывали так, что вряд ли бы у нее получилось издать что-то громче шепота. «Это точно Кэсс, сомнений быть не может! Может, они в пещере?» Лин на это ничего не ответила, лишь продолжила идти за подругой, точно зная, что ничего хорошего их не ждёт. Вперемешку с чужим беспокойством узлом под ложечкой завязалось собственное. Это не просто тревога, это самый настоящий ужас, да такой, от которого кровь в жилах стынет. Что же такого успело произойти, пока Стражницы к ним летели? Прошло ведь не больше пяти минут! Ян Лин замешкалась совсем ненадолго, прежде чем потянуть Халинор к Орамерам и переместиться на Землю. К тому же, если это эмоции Кэссиди, то почему она не чувствует Нериссу? «Еще немного, пещера прямо перед нами!» Кларксон не думала и секунды, подлетела и пересекла огромный сводчатый вход со скоростью кометы. И чем сильнее они приближались, тем сильнее тряслись руки и колотилось сердце. Что-то не то. Ощущалась какая-то… неправильность. — Нерисса! Голос Халинор прокатился по всей пещере, отскакивая от стен и обратно. Девушка в длинном розовом платье сидела на земле и что-то прижимала к груди. Плечи её тряслись, а сама она на голос не откликнулась. Но это она, Нерисса. Они её чувствовали. Когда Халинор уже сделала первый шаг, Ян Лин жестом её остановила. Что-то произошло, и эмоции Нериссу переполняли. Нельзя, чтобы это привело к катастрофе. Она знает, что нужно сделать. Как обычно. — Нерисса, это мы, Халинор и Ян Лин. Что-то случилось, и мы беспокоились. Поговоришь с нами? Как в старые-добрые. Стражница не шелохнулась. Её всё еще колотило, но она не плакала. Она вообще не издавала и звука, даже, казалось, не дышала. — Я не знаю, что между вами с Кэсси произошло, но вы обязательно помиритесь! Мы же Стражницы, даже ссоры не смогут нас разлучить, помнишь? Можем отправиться к Кадме на Замбаллу, выпить чаю или наперегонки, как мы раньше… делали… Когда Ян Лин подошла к ней почти вплотную и попыталась посмотреть ей в лицо, Нерисса резко дернулась и повернулась. Напуганными глазами она, казалось, смотрела прямо в душу и будто взглядом просила о помощи. Будто не могла ничего больше сказать. Ян Лин опустила взгляд ниже, на дрожащие руки своей любимой соседки по комнате. В запачканных красными кривыми дорожками ладонях она сжимала Сердце Кандракара. Лин сделала шаг назад. — Нерисса, а где… г-где Кэссиди? Вы сильно поругались, да? Куда она улетела? — Стражница Воздуха быстро дважды посмотрела на Халинор и снова на Нериссу. Обычно у неё все на лице написано, нечего произносить мысли вслух. Особенно, когда в черепной коробке сплошная каша. — Ян Лин, отойди от неё, — ледяным голосом приказала Кларксон, не сводя взгляда с девушки в розовом. Уже незнакомой им девушки. — Мы должны же узнать, где Кэссиди, да? — дрожащим голосом спросила Лин больше у самой себя. Голосок её стал несколько тоньше и выше. После этих слов повисла угрожающая тишина. Нерисса опустила голову, а черные, как смоль, волосы закрыли её бледное от ужаса лицо. Её эмоции никуда не делись, лишь усилились, стали ядовитыми. В водовороте паники добавилось еще одно чувство. Гнев. — Мы не враги тебе. Скажи нам, что случилось, пожалуйста, — очень тихо произнесла Лин, чувствуя, как электризуется воздух вокруг них троих. Волосы подруги встали дыбом. Показалась недобрая ухмылка. Стоило Нериссе дернуться, как воздушный поток отбросил её в сторону, пресекая любую атаку. Ян Лин уже даже не думала, просто сделала первое, что пришло в голову. Как рефлекс. Как единственное, что она могла ответить в ответ на повисшую угрозу. Нерисса прокатилась по грубому камню лицом, оставляя на дорожке рубиновый след. Как только она задрала голову, Стражницы ужаснулись. Половина лица их бывшей подруги была разодрана, а из глубокой царапины прямо вдоль глаза щедро хлестала кровь. Пусть раны и спешили затянуться, это зрелище еще нескоро сотрется из памяти. Они будто вошли в клетку к голодному зверю. — Я не хотела тебя ранить, — сразу подняла руки Ян Лин, осознав, что наделала. Нерисса лишь нервно рассмеялась. — Отвечай, что ты с ней сделала, иначе отделаешься не только парой ссадин! — тоже подняла руки Халинор, но отнюдь с другим посылом. От кончиков пальцев шли тонкие струйки дыма. Нерисса замотала головой из стороны в сторону, как болванчик. Кровь стекла уже на шею, пачкая платье и волосы. У Лин закрутило живот. Она уже знала, что произошло. — Халинор, мы должны… должны доложить Оракулу. — Ян Лин схватила подругу за плечо, но все еще не сводила взгляда с Нериссы. — Вы не уйдёте отсюда, — с невеселой улыбкой донеслось от неё. Голос слабый, хриплый, но полный уверенности, а еще злобы. На них, на себя, на весь этот мир и на Кандракар. На Оракула. Который не мог не знать, что здесь должно случиться. — Это ты отсюда больше не уйдёшь! Халинор завелась мгновенно. Изумрудные огни окружили их со всех сторон, не давая шанса покинуть пещеру. Лин схватила Стражницу за горячую руку и потянула вниз. Над их головами вспыхнула молния, оставляя жуткие тени на стенах. Волосы Нериссы от электричества развевались во все стороны, а Сердце на ее шее переливалось ярко-розовым сиянием. Несколько красных капель на нем уже успели засохнуть. — Приди в себя! — прокричала Стражница Воздуха то ли Нериссе, то ли Халинор. Если она не остановит их, то пострадают все, а не только… не только… — Мне все равно, что на это скажет Оракул! — ответила Кларксон, посылая два огромных огненных шара прямо на врага. За секунду до столкновения с целью перед Нериссой вдруг возникла невидимая стена, растворившая в себе каждую искорку. На этот раз Халинор решила одарить подругу взглядом. — Ты на чьей стороне? — Здравого смысла, — без тени дрожи или сомнения ответила Ян Лин и посмотрела ей в глаза. — Ты не убийца и никогда ею не станешь. Не уподобляйся ей. Внутри Халинор будто что-то треснуло, а холодный стальной взгляд тотчас растаял. Глаза в зеленом свете стали блестящими от подступающих слёз. — Наша Кэссиди… —… будет ждать вас там, — закончила за неё Нерисса и откинула обеих к каменной стене. Молнии вокруг вновь начали свой безумный танец, играя с тенями, мерцая, сводя с ума. Стражницы прикрыли глаза. Ни одна из них не в силах пошевелиться. Силы начали покидать их стремительнее урагана. Изумрудные огни начали медленно гаснуть и падать на землю. Ян Лин ясно осознавала, что уже не может дышать. Это не шутка, не тренировка, не происки врагов из других измерений. Это Нерисса. Нерисса хочет убить их! В попытке хоть что-то увидеть, Лин зацепилась за открывающуюся за спиной Кроссник складку. Кто из неё вышел, ей разглядеть не удалось, слабый, но ощутимый удар током прошелся по всему её телу, от макушки до пяток. С ними двумя будто игрались перед неминуемой гибелью. Все резко прекратилось ровно через секунду. Лин едва успела выставить локти, чтобы не столкнуться с камнем лицом. Халинор совсем рядом громко закашлялась. — Ка… Кадма? Это же ты? Ослабевшая Ян Лин приоткрыла веки и наконец её увидела. Под тяжелыми шагами королевы дрожал и крошился камень, а еще не утихнувший ветер колыхал её хвост во все стороны. Деревянный посох с лиловой сердцевиной был зажат в левой руке, а сама она тяжелым, но непонимающим взглядом прошлась по всем троим. — Ожидала кого-то другого? — нахмурилась Кадма и перевела внимание на Нериссу. — Что с тобой? С чего вдруг вы друг друга калечите? Она провела в воздухе посохом, осматривая подругу с головы до ног и обратно. В полумраке её новые раны смотрелись еще более жутко. Но кое-что в Нериссе все-таки поменялось. Взгляд в какой-то момент стал слишком… осознанным. Она посмотрела на свои руки, на лежащих на земле Стражниц, в глаза Кадмы. Она пришла в себя. — Где Кэссиди? Когда она успела вернуть тебе Сердце? — Кадма наклонила голову в бок и насторожилась. — Оракул отправил меня сюда со срочным поручением. Что стряслось? Говорите быстро, у меня еще куча дел. — Кэссиди… так вышло, что… — замялась Нерисса. От прежнего монстра, что сносил все на своем пути, не осталось и следа. — Не подходи к ней, — поднялась на локтях Халинор и задрала голову, пытаясь невербально передать ей сигнал. Передать все, что здесь случилось. Кадма замерла. — Где сейчас Кэсс? — спокойным голосом спросила она, все равно подходя к Нериссе ближе. — Она внизу, — коротко ответила Кроссник, отступая назад. — Что ты с ней сделала? — громко спросила Старлайтер, от чего её мощный голос эхом разошелся по пещере. — Мы поссорились, и я… я не хотела её… — Что ты натворила?! Стены вокруг задрожали, и прямо с потолка упало несколько валунов, отрезая все пути для бегства. Камни окружили Нериссу со всех сторон и только чудом не раздавили в лепешку. Или по желанию своей госпожи. Есть шанс, что она не убьет её сегодня. — Довольно! Будто гром среди ясного неба, голос Оракула оглушил их сильнее, чем любая битва, любой ментальный сбой или скрип ногтей мадам Руссо по доске. Ян Лин смотрела на него как на спасителя, как на последнюю надежду. Халинор и Кадма с опаской. Нерисса как на неизбежную смерть. — Я глубоко разочарован. Всеми вами. — Он медленно подошел к пойманной в ловушку Нериссе и не смог скрыть печали в голосе. — Ты была надеждой на изменение мира к лучшему. Мы все тебе доверяли свои жизни, Нерисса. Мне больно смотреть на то, во что ты превратилась. — Не то место ты выбрал, чтобы начать свои проповеди, — огрызнулась она, стараясь сохранить хоть частицу чести. Выходило плохо. Глаза загнанного в угол зверя уже ничем не скрыть. — Кэссиди не заслужила твоего удара, Нерисса, — только и ответил он, а затем повернулся к Кадме. — Ты легко поддаешься гневу, королева Замбаллы. Он тебя губит сильнее, чем разорванная связь с Орамерой. Как и тебя, Халинор. Что одна, что другая опустили головы, не в силах что-то возразить или оспорить. Одна лишь Ян Лин осталась без внимания. Будто нет её здесь, она сторонний зритель, а это всё сон. Просто страшный сон. Оракул провел рукой в воздухе, меняя пространство вокруг. Когда гигантские валуны со всех сторон исчезли, Нерисса предприняла, возможно, единственную попытку к бегству. Когда ладони наткнулись на бьющие энергией прутья, она с шипением одернула их и сделала пару шагов назад. Она в клетке. Она окружена, сломлена. Выхода больше нет. Всё кончено. Оракул, Ян Лин и Халинор стояли по ту сторону. Смотрели на неё с жалостью, с печалью, с ненавистью. И только Кадма стояла чуть поодаль, так и не сумев поднять на неё взор. Нерисса упала на колени. — Вы не знаете, что здесь произошло! Ты не имеешь права вот так запирать меня! — Возможно, с течением времени ты осознаешь свои ошибки. И времени этого у тебя будет предостаточно. Мне действительно жаль, но иного выбора ты мне не оставила. Они ушли. Все до единого ушли, оставляя Нериссу наедине с этим гудящим шумом от клетки. Сердце на шее растворилось как дымка, стоило Оракулу перейти по ту сторону складки. Телепортироваться не вышло. Применить силу тоже. А если сбросить крылья, то это точно смертный приговор. Должен быть выход, обязан! И если придется, она его пророет, истечет кровью, но выберется отсюда. А пока… — Прости меня, милая. — Она погладила голую землю, будто под ней кто-то был. — Ты же знаешь, что я правда не хотела… не хотела. Не хотела! Ей не ответили. Как не ответят завтра и послезавтра. Нерисса еще очень долго не получит так страстно желаемого ею ответа. Только тишину, гул и стук собственного бесполезного сердца. На Кандракаре холодно. Бесконечное небо затянули такие же бесконечные облака, такие же чистые, как снега Таноса. И даже там, казалось, было теплее, чем здесь. Все глаза уставлены на них. Никакого Альянса, гостей с Эквории и главнокомандующих армий. Только члены Совета. Только свои в их «маленьком семейном кругу». Ни одна из них не могла произнести и слова. Все три Стражницы оказались без сил, а еще напуганы. И немного… злы. Кто-то на себя, кто-то на Нериссу, кто-то на Оракула. Ян Лин, казалось, чувствовала все сразу. Её эмоции срослись с чувствами подруг за все то время, что они ждали окончательного слова Оракула. Мурашки прошлись по спине Ян Лин как только она услышала то, чего ей совсем не хотелось. Кэссиди… нашли. Совсем недалеко от места сражения. Члены Братства решили, что Стражницам не стоит её видеть в таком состоянии, и сказали, что позаботятся о её упокоении. Как бы глупо это ни звучало, она надеялась, что их опасения были напрасны. Что Кэссиди жива, просто улетела или убежала. И Нерисса скоро выйдет из клетки, осознает свою вину и все снова вернется на круги своя. Всегда возвращалось. Но не в этот раз. И им всем до сих пор не верилось, что это действительно случилось. Всё. Её нет. И они никогда её не увидят, не услышат звонкий, как колокольчик, смех, не будут летать на перегонки. Осознание того, что одна из Стражниц убила другую… просто в голове не укладывается. Даже в рассказ о Кэри и Мирабель, которых они никогда не видели, верилось больше, чем в смерть Кэссиди. А все это просто глупая шутка и недопонимание. Нет. Все реально. — Мне искренне жаль, что вам пришлось это пережить. Потеря Кэссиди… невосполнима, — попытался подбодрить их Оракул, а заодно и развеять гнетущую тишину. Раздался невеселый смешок Кадмы. — Тебе жаль… Как ты вообще смеешь произносить слова сожаления сейчас? — Стражница Земли поднялась со своего места, небрежно оставив посох под скамьёй. — Ты Оракул. Ты не раз предсказывал события, помогал нам на войне с Хоруином, а сейчас говоришь, что тебе жаль? Да я ни за что в жизни не поверю, что ты ничего не знал об этом! О том, что она изменилась и что собиралась сделать! — Сядь, Кадма. Пожалуйста. — Но она ведь права, — неожиданно вставила слово Халинор и тоже робко поднялась со скамьи. После стычки с Нериссой её голос был ещё слишком слабым и хриплым. — Вы знали обо всем, что там произойдет. Как и дракон Ян Лин. Но все равно поставили нас перед выбором, оставили нас без поддержки. Использовали ме… нас. Если бы Вы сказали нам, мы бы остановили Нериссу раньше. Вы нас оставили. — У Нериссы был шанс исправиться и встать на путь истинный. Я не мог лишить её шанса пройти путь искупления. Так что не стоит беспочвенно обвинять меня, девочки. Вы говорите о таких вещах, в которых в силу вашей юности не разбираетесь. И в которые вам лучше не лезть. Оракул стойко переносил атаку Кадмы и Халинор, но все же казался глубоко оскорбленным и уязвимым. Словно его обвиняли в том, чего он не совершал. Его, чистую и безгрешную душу! Это не он смел Кэссиди, когда она встала на его пути. Это все сделала Нерисса. — То есть лезть в пекло, отдавая свои жизни за мировой порядок, мы можем, а узнать, какого черта ты не вмешался в их конфликт, нет?! — не сдавалась Кадма. Наоборот, она заводилась все больше. И причин ненавидеть Оракула и все Братство у неё хватало. Даже больше, чем у любой другой души во всех Бесконечных Измерениях. — Мы столько для вас сделали. Для всех вас! Стражница осмотрела весь зал и заглянула, казалось, в лицо каждому собравшемуся. Халинор, пусть и очень слабая, стояла к ней плечом к плечу. Против человека, которому доверяла больше всех прочих. Смерть Кэссиди оставила на них всех ужасный отпечаток. И только Ян Лин не знала, на чью сторону ей встать. Совсем как в Илиосе. — Я целиком и полностью разделяю твои чувства, Кадма. Даже когда ты меня ненавидишь. У тебя есть все права выплеснуть свой гнев. Оракул миролюбиво улыбнулся и склонил голову. Затем резко поднялся и сделал пару шагов в сторону Стражниц, медленно меняясь в лице. Никакой скорби, никакой печали и разочарования. Лишь лицо человека, принявшего тяжелое решение. И даже без телепатии Халинор или чтения эмоций Ян Лин оно было очевидно. — Вы разбиты, опустошены и сломлены. И вы потеряли лояльность Братства. Поэтому с этого дня вы отстраняетесь от своих обязанностей Стражниц. Можете вернуться к своей обычной жизни. Ваш с Халинор долг исполнен. Обе девушки вздрогнули. Халинор взяла подругу за руку, дабы не потерять равновесие. Кадма с силой сжала её руку в ответ. — Наш с Халинор?.. — повторила она и вдруг обернулась к Ян Лин. Несколько десятков глаз уставились теперь на неё. Очередное тяжелое решение, от которого, возможно, зависят чьи-то жизни. Как неожиданно. Но все так же больно. — Я… — Не волнуйся, Ян Лин, — тепло посмотрела на неё Халинор, прерывая. — Мы примем любое твое решение, каким бы оно ни было. — Тогда я… — Лин посмотрела на Кадму, но увидела в ней только ожидание ответа. Она с ними или против них? — Наша команда разбита, и я хотела бы сохранить её в мире. И хотела бы, чтобы мы остались на страже мира от ужасной опасности. — Мудрый выбор, Стражница Воздуха. Подойди ко мне, — поманил её рукой Оракул, все еще не меняясь в лице. Держать такой взгляд было трудно, но Ян Лин бесстрашно смотрела ему в глаза все то бесконечное время, что сокращала между ними расстояние. Наконец, он взял её руки в свои. Холодные. — Ты одна из немногих Стражниц, что видит истинную цель существования Кандракара и Братства. Гармония. Защита. Мир и процветание. А мне довелось познакомиться со множеством Стражниц. Поэтому во мне нет и тени сомнения, что ты распорядишься его силой мудро. На ладонях Ян Лин медленно материализовался знакомый розоватый кулон, за который одна её хорошая подруга недавно отдала свою жизнь. Кристалл подлетел на уровень глаз Стражницы и пару раз повернулся вокруг своей оси, будто знакомился с ней заново. Под испуганный вздох Ян Лин он вновь опустился ей в руки и погас. — С этой минуты ты являешься Хранительницей Сердца Кандракара и единственной Стражницей Бескрайних измерений. Кристалл теплый. Казалось, что он мог отогнать все метели, спрятать в коконе, защитить от всех опасностей этого мира. Утешить, спасти, всегда быть рядом. Может, поэтому Нерисса была готова отдать за него всё? Ян Лин крепко сжала Сердце в кулаке, а затем прогремел звонок прямо над её головой. Пустой класс постепенно заполнялся людьми. Все хмурые, сонные и до предела напряженные. Даже учительница, миссис Вудхаус, уже не улыбалась так тепло и приветливо, как в прежние дни. Она встала у своего рабочего стола, скрестила руки и опустила голову. Сейчас должно прозвучать третье объявление. «Доброго всем вечера. Напоминаем, что в связи с пропажей четырех учениц, покидать территорию академии строго запрещено. Ходить по коридорам разрешается только в сопровождении учителя либо дежурного. Библиотека временно закрыта. По всем вопросам обращайтесь к персоналу академии. Если вам что-то известно о местонахождении Миранды Уэбстер, Кадмы Старлайтер, Кэссиди Чакон или Нериссы Кроссник, просьба незамедлительно обратиться к заместителю директора, Пенелопе Вудхаус. Доброго всем вечера…» Сообщение повторилось еще два раза, а затем уставший голос директора попросил не создавать паники и напомнил, что все ограничения временные. Даже не забыл пожелать удачи на экзаменах. Ян Лин только сейчас заметила, как в класс незаметно проплыла Халинор и тихо заняла свое место недалеко от Ян Лин. Они обменялись короткими взглядами и погрузились с головой в учебники. Прочитать что-то дальше названия главы на этом уроке ни у одной из них так и не вышло. «Что-то слышно о Кадме?» — решила начать Лин, не выдержав давящей тишины, прерываемой лишь монотонным голосом учительницы и скрипом мела по доске. «Не желает никого видеть. Могу её понять», — отмахнулась Халинор и начала делать пометки в тетради. Ян Лин даже не смотря в её сторону поняла, что она максимум инопланетян на полях рисует. Или пишет прощальное письмо Нериссе. Один толк, ей сейчас не до учебы. Как и каждому ученику академии последние две недели. Первые беспокойства начались еще в первый день, когда Нерисса и Кэссиди перестали появляться на уроках. Кадма не славилась хорошей посещаемостью, а о Миранде вообще мало кто вспоминал. У неё не было друзей и многие даже думали, что она перевелась. По крайней мере, после того, как девочки рассказали Вудхаус о её настоящем происхождении. Первым забил тревогу Кевин. Он еще не оправился от смерти Дженкинс и мистера Чакона. Кэссиди была для него не последним человеком в его жизни. Даже если почти не поддерживал с ней общение. Эвелин, девушка, когда-то тоже пропавшая и пострадавшая, полностью его инициативу поддержала. Однако, предпринимать серьезные меры директор не спешил. Через своего заместителя он аккуратно уточнил, связано ли исчезновение всех четверых девушек с чем-то мистическим. Стражницы эти опасения подтвердили. Тогда Эвелин связалась со своей «хорошей знакомой» по делу о сбыте наркотиков среди учеников академии и рассказала в деталях, что творится в Нортхилле. Хлоя не могла такое проигнорировать. А уж её с недавних пор муж тем более. Разумеется, приехала полиция и тщательно все обыскала, предварительно опросив всех учеников и персонал. Включая Ян Лин и Халинор, самых близких подруг пропавших. Когда они рассказали, что ничего не знают, в дело вмешалась сама Хлоя. Вышло паршиво. Они с Халинор снова поссорились, на этот раз при всех. И столько ругательств от Кларксон-младшей Ян Лин не слышала за всю свою жизнь. Сейчас Халинор спокойно, меланхолично вырисовывала деревья, будто они каким-то образом имели отношение к типам изменчивости организмов. Но в душе у неё тяжело. И деревья она рисует мрачные, черные, без листвы. «Ты говорила с ней?» — снова завела разговор Ян Лин, поглядывая на доску. Миссис Вудхаус закончила что-то писать и теперь что-то рассказывала. До слушателей долетала лишь бессвязная болтовня о мутациях. Хотелось бы вставить, что она настоящих мутантов не видела, да только вряд ли это можно подтвердить. Сама наверняка на Меридиан летала или даже Экворию. «На Землю она не вернется сколько ни уговаривай. До сих пор не может ничего решить с Киарой». — Халинор перевернула страницу и впервые подняла голову на доску. Миссис Вудхаус посмотрела на нее, поджала губы и продолжила вести занятие. «Что насчет Рафаэля?» — неожиданно даже для самой себя вспомнила Ян Лин. О нем нет вестей с тех пор, как он телепортировался недалеко от Нортхилла, но куда — загадка. Может, обратно к Кадме? Но почему тогда с тех пор его никто не видел? «О нем я… ничего ей не говорила. Не хотела тревожить лишний раз», — призналась Кларксон. Разговаривать об этом ей неудобно. «Что значит не говорила? Она и так на нас зла за то, что многое утаивали от неё, так она, оказывается, даже не знает о том, что с ним и где он?!» — Ян Лин от возмущения повернулась к подруге всем корпусом, отложив ручку. «Я сказала ей, что он сдался властям. На Кандракаре должны были выяснить, куда он ушел, но ты прервала нас, когда мы это обсуждали, а потом… ну, ты знаешь. С тех пор, как нас с Кадмой отстранили, я ничего о нем не знаю». — Ей тяжело подбирать слова, точнее, мысли, но она была абсолютно честна. Ян Лин не фанат лжи во благо, однако понимала, что случится с Кадмой, если на неё свалится еще и это. Будто помимо целой планеты ей мало хлопот. «Будем искать сами?» — спросила она первое, что пришло в голову, когда вновь повернулась к учебнику под пристальным взглядом учительницы. «Мы обязательно этим займемся, Ян Лин, обязательно. Но сейчас у нас нет и шанса ускользнуть из школы незамеченными. Да даже если удастся… если мы исчезнем хоть на пару часов, ты представляешь, что случится с академией?» Самое страшное случилось уже через пару месяцев. Всех тех учеников, которых еще не забрали обеспокоенные родители, заставили досрочно сдать все необходимые экзамены, а затем распустили по домам на очередные каникулы. Вопрос о продолжении работы учебного заведения теперь встал особенно остро. Вмешалось министерство образования с некоторыми вопросами к директору Кросснику касательно последних событий в академии Нортхилл и безопасности учеников. Откуда они это знали? Халинор так и не избавилась от привычки совать нос не в свои дела, а куда Халинор, туда и Ян Лин. К тому же, они обе имели ко всему происходящему прямое или косвенное отношение. И вот сейчас, когда Гаррисона вызвали на конфиденциальный разговор с одним из попечителей, они не могли упустить возможности подслушать их от и до. Вдобавок, их дорогой директор осведомлен в делах школы несколько больше, чем должен. — Я даже не могу подобать слов, чтобы высказать все, что я о тебе думаю, — с ходу начал, судя по дорогому костюму, министр, фамильярно закуривая сигару. Халинор он так сильно напоминал мистера Нортона своими повадками и привычками, что подташнивало. И тот, и другой старательно зачесывали волосы назад, будто бы это могло скрыть их лысину. — Не напрягайся, Себастьян, я уже знаю, что ты обо мне думаешь, — отвернулся к окну Гаррисон, как только его коллега пустил первый дым. — Я понял, что ты сумасшедший, как только ты решил вернуться в эту дыру. Учеба там ничему тебя не научила? Как ты вообще уговорил Кэролайн снова туда сунуться? Ты вообще понимаешь, что теперь с тобой сделают?! — Себастьян делал короткие затяжки между вопросами и мотал головой от негодования. «Ты читала его мысли? Он хочет закрыть школу?» — сжала руку подруги посильнее Ян Лин, все еще поддерживая их невидимость. Халинор было помотала головой, но затем ментально ответила короткое «Пока не знаю». — Я же попросил тебя не напрягаться, — спокойно ответил ему мистер Кроссник и открыл окно. — Душновато здесь. — В тюрьме тебе будет душновато, и это ты еще легко отделаешься. — Себастьян затушил сигарету и присел в кресло, загибая пальцы. — Самоубийство младшего сына Нортона в душевой. Похищение первокурсницы и удержание на чердаке. Пожар в библиотеке. Дело о наркотиках среди учащихся. Смерть старшего сына Нортона в больнице, побег его дружка из КПЗ, затем взрыв на юге города, где погибает еще одна ученица. Постоянные драки, ученики у тебя ходят вечно побитые, в аварийном здании постоянно что-то ломается, массовые галлюцинации, и это только то, что мне рассказали. А теперь пропажа четырех учениц. Четырех! Сколько их уже ищут, напомни-ка мне? Три месяца! И ни об одной до сих пор ничего неизвестно. Закопаны где-то в лесу, пока мы тут с тобой дела обсуждаем. — Хватит! — ударил кулаком по столу Гаррисон. Лицо его стало пунцовым от злости, но мужчина все еще пытался держать себя в руках. Он не показывает и половины ярости от той, что испытывает. — Я все эти три месяца себе места не нахожу, чего ты еще добиваешься? — Где твоя дочь, Гаррисон? — Себастьян встал и уперся ладонями в край стола, прожигая взглядом в директоре дырки. Говорил он почти спокойно, но с желчью бюрократа. — Ты хоть что-то знаешь о том, куда она могла деться? А Кэролайн? Когда вы оба вообще последний раз с ней разговаривали? Мистер Кроссник не нашел ответа. Он знал так много, но ничего не мог сказать. Не имел права. И Стражницы в какой-то мере были ему за это благодарны. Ян Лин на секунду даже показалось, что он посмотрел в их сторону с какой-то… печалью. Но это невозможно. Они даже себя в этой форме не видят. — Я провалился и как директор, и как отец. Можешь собой гордится, Себ. Признаю свое поражение. — Гаррисон поднял взгляд на коллегу и грустно усмехнулся. — Нортхилл будет закрыт. А я пойду под суд. Ян Лин прикрыла себе рот рукой, дабы не закричать прямо сейчас. Вся их жизнь Стражниц, их второй дом, место, где зародилась их дружба — теперь они этого никогда не увидят. Все кончено. Их островок безопасности теперь навсегда потонул и уже никогда не будет прежним. И Гаррисон Кроссник добровольно пошел на жертву, чтобы уберечь от возможной угрозы. Ведь если начнут копать… то война уже будет не с Элиотом, а с правоохранительными органами. И тут даже Кандракар не поможет. Кандракар больше никогда и ни с чем ей не поможет. Киара лежала на полу её импровизированной клетки. Сердцем Замбаллы Кадма создала особый куб, неспособный выпустить то, что внутри. Время здесь, казалось, замерло в тот миг, как её сюда бросили после поражения. Её силы истощены. Её дух сломлен. Победа уже была в её руках! Она допустила большую оплошность, решив не тратить время на общение с замбаллийцами. Ведь если бы ей удалось обмануть эту Айронвуд, то, возможно, чужими руками ей бы и удалось сломить оригинал и похоронить под дворцом. Как её и уговорила поступить эта… женщина. Ведь где-то в мире и для Киары должно быть место? Когда она заметила приближение истинной владычицы этих земель, Киара медленно села. Длинные волосы успели сильно спутаться и испачкаться, а уставшие и отекшие глаза цвета послезакатного неба казались лишенными жизни и прежнего блеска. Дублю было интересно, это она сходит с ума и видит перед собой зеркало, или Кадма правда неважно себя чувствует? — Мне сказали, ты плохо ешь, — начала Кадма, смотря на неё сверху вниз. Без хвоста, надменного взгляда и посоха она выглядела слишком… обычной. Даже какой-то земной, но уж точно не королевой. — Ты отвратительно готовишь, — ответила ей честно Киара и внимательно вгляделась в свое, но такое чужое лицо. — И выглядишь так же. Что с вами, Ваше Величество? Мучает совесть или умер кто? — Второе, — таким же пустым голосом ответила она и продолжила смотреть на дубликат не отрываясь. — Ты лжешь! Этого не может… Это какая-то шутка, да? — в миг оживилась Киара и положила ладони на стену куба. — Не говори, что это он, только не он! — Нерисса обезумела от власти, и… — Кадма запнулась, не желая произносить это вслух. —… Кэссиди больше нет. Дубликат опустила голову и уперлась лбом в стену. Она знала Кэссиди только чужими воспоминаниями, забытой фотографией, случайной прохожей, но не более. И почему-то из-за чужих чувств, которые когда-то принадлежали ей, по сердцу будто прошлись холодным клинком. Горем потери. Горем предательства. Нерисса, как она могла?! — И что теперь будет со Стражницами? — задала первый пришедший ей в голову Киара. — Кэсс мертва, Нерисса заперта на Таносе, а мы с Халинор освобождены от обязанностей Стражниц. Теперь Хранительница Сердца Ян Лин, — выдала как на духу Кадма и почему-то присела на землю, скрестив ноги. Что-то новенькое. — В Нортхилле я, Кэссиди и Нерисса считаемся пропавшими без вести. Как и та девочка, Миранда. Её тоже погубила Нерисса. — Почему ты не возвращаешься? — посмотрела ей в глаза Киара. Настоящая она улыбнулась. Горько, обреченно, будто уже очень давно знала ответ на этот вопрос. Наконец, до него догадалась и сам дубликат. — Ты собираешься оставить Землю? Совсем? — Меня там больше ничего не держит. Но я не хочу, чтобы этот мой шаг причинил боль многим людям. Поэтому я решила, что должна тебя отпустить. — Кадма провела рукой в воздухе, и парящая над землей камера вдруг растворилась. Дубль упала лицом прямо в траву. Неловко поднялась на руках, все еще не осознавая смысл сказанного. — Ты заменишь меня, Киара. Как ты и хотела. Секунда, вторая. Киара еще раз внимательно посмотрела на своего заклятого врага и даже не нашла, что сказать. Разве что то, что Халинор и Раф могли повторять ей изо дня в день по несколько раз: — Ты сумасшедшая, Кадма. — На Земле тебя ждет та жизнь, которую ты заслуживаешь. Ты станешь мной. Получишь образование, профессию мечты. Может, даже встретишь новую любовь или дождешься старую. Этот мир полностью в твоих руках, Киара. Я больше не держу тебя здесь, — спокойным и почти окрыленным голосом рассказала ей свой план королева Замбаллы, а затем встала с земли и протянула ей руку. — Ты согласна? — А как же девочки? Как же Халинор? Ты её оставишь? — поникла Киара, осознавая все последствия их с оригиналом решения. Она осторожно взяла её руку и поднялась. — На этом наши с ней пути расходятся, — прикрыла глаза Кадма, а затем закусила губу, будто что-то обдумывала. — Если ты согласна, то у меня будет к тебе небольшая просьба. Так ты, возможно, поможешь очень многим людям. — Я тебя слушаю. Киара сама не помнила, почему так быстро согласилась. Что сподвигло её бросить всё и оставить её планы завоевания Замбаллы, дружбы со Стражницами и сердца Рафаэля. Она хотела стать кем-то другим, прожить эту жизнь, как ей хотелось. И судьба дает ей шанс начать все с чистого листа. Даже не надо придумывать новое имя, не нужно делать абсолютно ничего. Лишь сыграть данную ей роль и занять то место, о котором так долго грезила. Она подняла голову и три раза прошлась глазами по буквам «Полицейский участок». Выдохнула. Все хорошо. Её там уже давно ждут. «Пропавшая Кадма Старлайтер» наконец нашлась, а громкий заголовок переполошил весь Хитерфилд. Что же произошло в академии? Где находятся пропавшие девушки и, главное, есть ли основания обвинять Гаррисона Кроссника в халатности? Легенду они придумали вместе с Кадмой. Миранда вместе с родителями в срочном порядке уехали к родственникам в Ирландию, Кадма и Кэссиди изредка общались с этой странной девочкой и она упоминала, что дело неотложное. Однако, это нисколько не закрывает глаза на отношение Кроссника к своим подопечным. Ведь он об этой истории даже не знал и с родителями девочки не связывался. — Где все это время скрывалась ты? И где сейчас твои подруги, Кэссиди и Нерисса? — спросил инспектор Харрис повседневным голосом, не прекращая что-то помечать у себя в заметках. Киара опустила взгляд на свои ладони. — Мне неловко об этом рассказывать, — призналась она почти честно и даже немного покраснела. — Мы с девочками дали клятву, что ни одна живая душа не узнает об этом секрете. И это правда неловко. — Боюсь, я не могу оставить тебе выбора. — Инспектор снял очки и уставшим, немного раздраженным взглядом уставился на студентку. — Моя прямая обязанность — выяснить, что с ними все хорошо, и их жизни ничего не угрожает. Поэтому тебе лучше начать говорить. — С ними все хорошо, — удивительно даже для себя самой произнесла Киара. Ладони мелко задрожали, и слава всем богам, что под столом этого не видно. Да, с ними все прекрасно. Просто одна мертва, а другая остаток жизни проведет за решеткой. Вместо этого Киара рассказала им о том, как сильно девушки любили друг друга, но не могли быть приняты обществом. Боялись общественного осуждения, страдали из-за издевательств Элиота, встречались тайком, но в какой-то момент рассказали и подругам о своей любви. И дали клятву, что больше никто и никогда о них не узнает. Полуправда не считается за ложь. Пусть клятвы и не было, Стражницы бы ни за что не дали просочиться каким-либо слухам о себе. И так репутация сильно подмочена. Но в любовь Кэссиди и Нериссы поверят легко, конфликт Кроссник и Стокхарт тому подтверждение. А Кэссиди… Кэссиди было тяжело. Эту часть легенды даже нет нужны приукрашивать. — Поэтому они решили сбежать и начать жизнь с чистого листа. Я сделала всё, что могла, чтобы помочь им… покинуть страну. — Киара вдруг прикрыла лицо рукой и почти расплакалась. Харрис закончил записывать показания и тяжело вздохнул, взглянув на неё. — Не знаю, что и думать, — приподнял он брови и сел в кресло поудобнее. — Почему две остальные девушки из вашего, так называемого, тайного круга ничего про это не знают? — Потому что мы дали клятву, инспектор, — дрожащим голосом ответила Киара и одинокая слезинка скатилась по её щеке. — Обещали, что всегда будем друг у друга. — Иногда я забываю, что вы все еще дети, пусть и выглядите уже как взрослые. — Харрис сделал ещё одну пометку и закрыл тетрадь. — Спасибо, что поделилась, Кадма. Ты знаешь, где конкретно сейчас находятся твои сбежавшие подруги? Они могут связаться с родителями? Киара отрицательно помотала головой, намекая, что больше она ничего ему не расскажет. Инспектор устало потер переносицу и снова вздохнул. Находиться здесь ему хотелось не больше, чем самой Киаре. Через несколько дней газеты опубликовали итоги расследования касательно академии Нортхилл. Все девушки в полном порядке, но работа академии в дальнейшем более невозможна. Гаррисон Кроссник отстранен от должности директора и обязан выплатить административный штраф за несоблюдение своих обязанностей. Дело закрыто. Академия тоже. В этот день Эмили пригласила всех подруг своей дочери на ужин. Даже Ян Лин не смогла себя перебороть и прилетела из Хэйлунцзян обратно в Хитерфилд. Не совсем земным методом, конечно, но прилетела. — Очень вкусный чай, миссис Чакон! — искренне улыбнулась она и подняла чашку. Халинор и Киара скромно улыбнулись. — Не нужно формальностей, просто Эмили! — махнула она рукой и принялась убирать посуду. — Точно не хотите добавки? У меня еще курочка осталась… — Спасибо, Эмили, но мы правда наелись. Очень вкусно, — ответила ей Киара. — Помочь с посудой? — Еще чего, заставлять гостей убираться! Сидите, я скоро закончу и вернусь к вам! — Эмили упорхнула на кухню, оставляя девочек наедине. Повисла неловкая пауза. Киара медленно отпила чай. Лавандовый. Под взглядами Ян Лин и Халинор она чувствовала себя уязвимой и до невозможности неловкой. А ещё чужой. Ей не место среди них, и все это понимали. Им нужна Кадма. Настоящая Кадма. И когда Халинор услышала, что она больше не вернется на Землю, Киара честно подумала, что её сейчас ударят. Но она лишь фыркнула и дрожащими губами сказала, что их к себе приглашает мама Кэссиди. А Ян Лин, кажется, до сих пор не осознавала этого. Кадма ушла. Она оставила их совсем одних. И, к стыду Халинор, имела на это право. Она утаила от своей лучшей подруги слишком многое. — Выходит, вы с Кадмой больше не враги? — попыталась как-то развеять тишину Ян Лин, чувствуя напряжение. Халинор за вечер не проронила и слова. Только изредка пила чай и улыбалась хозяйке дома. — Да, между нами мир, — кивнула Киара и поставила чашку на стол. — Я не знаю, могу ли рассказать или нет, но перед… — Ох, извините, девочки, задумалась о своем! — вернулась к ним как комета Эмили и села за стол. — Наготовила кучу еды, а что делать с ней, и не знаю. У меня редко гости бывают, не рассчитала силы. Как здорово, что вы все смогли ко мне приехать! — В любой день, Эмили! — загорелась Ян Лин. — Правда, мне к вам немного далековато, но если что, я оставлю вам адрес, можете писать мне. Обсудим рецепты, я вам о бабушке расскажу, а там я снова прилечу в Хитерфилд! — Какая ты очаровательная, Ян Лин, мне Кэсси рассказывала, — рассмеялась миссис Чакон и машинально потянулась к медальону. Повертела в руке, но так и не открыла. — Так по ней скучаю, не представляете. Думала, с ума сойду, пока её ищут. Уж мне-то могли рассказать, извелась вся! — Мы боялись, мис… Эмили, — накрыла её руку своей Киара. — Не знали, как вы к этому отнесетесь, и Кэссиди не хотела вас расстраивать. — Ох, это в стиле моей малышки, — грустно ухмыльнулась Эмили и опустила голову. — На неё столько свалилось, наш дом, Фред… Я бы, наверное, тоже сбежала. Халинор под столом сжала руки в кулаки. Внешне она оставалась абсолютно непроницаемой, не подавала и признака напряжения. Зато его отлично на себе чувствовала Ян Лин и, когда попыталась взять подругу за руку, получила легкий ожог на ладони. Больше она к ней не прикасалась. — Но я так рада, что с ней сейчас все хорошо. Не знаю, что бы со мной было, если бы с ней что случилось, — взялась миссис Чакон за сердце и тяжело вздохнула. Халинор резко встала из-за стола, толкнув его, от чего её чашка перевернулась и разлила чай прямо на белоснежную скатерть. — Извините, мне нужно в уборную, — бросила она и скрылась. — Она по лестнице и направо… — посмотрела ей вслед Эмили, а затем сконфузилась и пошла на кухню за тряпкой. Киара, боясь её расстроить, вызвалась помочь. Ян Лин же побежала за своей вспыльчивой подругой. Но когда она толкнула дверь в туалет, там и следа Кларксон не было. И место, куда она могла переместиться, Лин хорошо известно. В место, где сейчас нет ни одной живой души, но где когда-то все началось. Место, которое им так и не удалось спасти. Место, которое Халинор ненавидела. Она думала, что гуляя по его пустым коридорам, найдет гармонию и покой. Думала, что все рано или поздно образуется, придет в норму, станет как раньше. Но время шло, тянулось, завязывалось на шее узлом и душило все сильнее. Легче не становилось. И время нисколько не лечило. Это место, что связало их, привело сюда, объединило… теперь оно не приносило ничего, кроме давящей на грудь боли. И воздуха становилось все меньше. Кэссиди больше нет. Их команды нет, она разрушилась, как карточный домик, как экворийская башня, как Илиос. Они одолели самую мощную империю в истории, выдержали испытания воли и гармонии, обуздали пять Сердец, об их мощи слышали далеко за пределами Пространственного Разрыва. А они все равно проиграли. Халинор чувствует, как к горлу подступает тошнота, а живот скручивает. От осознания того, что этот камень вины она будет нести на шее всю оставшуюся жизнь, подкосились ноги. Руки мелко затряслись, пока она пыталась сдержать в себе все свои чувства, что просились наружу разрушением. Все могло быть иначе. Она могла это предотвратить, исправить, пойти по иному пути. Но это она вложила в руки Кэссиди кристалл, это она затянула ей петлю на шее и вонзила нож в спину. Она собственными руками разрушила Стражниц в тот самый миг, когда предала их доверие. Когда решила следить за ними в страхе повторения истории. Не уследила. Опоздала. В страхе поступить неправильно она отправила их всех в бездну. И винить ей в этом уже некого. Нерисса в клетке, виновная схвачена. Справедливость должна торжествовать. Но тогда почему с каждым днем на сердце все тяжелее? Халинор представляла, как скажет Эмили правду. Как та схватится за сердце, упадет на колени и прикроет рот в ужасе. Как закричит от безысходности. Как хочется сейчас кричать ей самой. Ведь у неё тоже ничего больше не осталось. Последний человек, за которого она могла держаться, больше к ним не вернется. Кадма от неё отказалась. И всё это место. Это оно создало Стражниц. Объединило их сердца, сделало единым целым, как бы сшивая их одной красной нитью. А теперь оно насмехалось. Они насмехались. Путешествуя по пустой академии, они смеялись и наслаждались тем, что представление окончено. Цель достигнула. Академия Нортхилл пуста, и теперь принадлежит только им. Почившим сотни лет назад ведьмам. Потомком которых была и Нерисса. Её личный демон. Чистое зло. — Хватит, — прошептала она одними губами в пустоту, упав на колени. Чтобы хоть как-то прийти в равновесие, Халинор как маятник качалась вперед-назад. И слышала в ушах этот жуткий смех. И не была уверена, не придуман ли он её больным сознанием. Слишком холодный ветер для начала лета прошелся по коридорам академии. Заскрипели двери. В темноте не видно даже собственных рук, не то что каких-то духов. А может, Халинор уже просто сходит с ума? Как Элиот. — Ведьмы! — пронеслось в сознании его голосом, как эхом. Халинор прикрыла глаза. — Я сказала, хватит! — крикнула она в полную силу и увидела, как от неё в абсолютной тьме одинокой тонкой дорожкой подполз к ближайшей стене ярко-зеленый огонёк. В зрачках её отразилось то, как быстро загорелся гобелен. Она выдохнула и крепко зажмурилась. Только так она сможет отпустить свою боль. Нет смысла больше сдерживаться, если никого уже не осталось. Халинор раскинула руки в стороны и позволила стихии разойтись от неё во все стороны. Малахитовый монстр словно ожил и принялся пожирать всё, что видел на своем пути. Ковры, деревянные стулья, перила. Он взобрался выше, разинул пасть и поглотил в своих объятиях весь большой зал. Где когда-то директор Кроссник поздравлял их с новым учебным годом. А еще где-то здесь остались следы крови Элиота Нортона. Огонь выбил стекла из уже третьей по счету главной двери. Первые две снесла Ян Лин. Языки пламени прожигали обои, оставляя все больше тьмы на потолке и стенах. Наверняка добрались уже до кабинета директора или столовой. Где их когда-то отчитали за хулиганство. Их всех пятерых. До кабинета биологии. Экономики. Мужских душевых. И женских. Халинор фантомом чувствует чужие мужские руки на шее и кричит. Пусть все катится ко дну, сгорает до основания. Во всем этом больше нет смысла. Академия Нортхилл должна умереть. Стихия окружила её плотным кольцом, но не приближалась ближе. Совсем как… как… — Халинор, остановись! Что ты делаешь? — раздался, совсем как реальный, тонкий звонкий голос Ян Лин. Маленькие сильные ручки обняли её со спины, отгоняя огонь ещё дальше. Будто она могла его потушить. «Уходи! Я тебе только наврежу», — мысленно послала сигнал Кларксон. «Ни за что», — ответила ей Ян Лин, еще сильнее прижимая её к груди. Послышался взрыв газовых баллонов. Огонь окружил их со всех сторон, старался дотронуться, но Воздушная одной рукой отогнала назойливую стихию от них. Обреченно обернулась, все еще держа обессиленную Халинор в своих руках. Ничего она больше спасти не сможет. Только её. — Сколько ты еще будешь держать меня? — дрожащим голосом спросила Кларксон, зажмурившись. Если бы не Лин, она давно бы задохнулась от дыма. — Столько, сколько позволишь, — не задумываясь, ответила она. Еще один взрыв оглушил их, а затем по обе стороны от Стражниц рухнули колонны. Ветер одним мощным потоком оттолкнул камни подальше. В воздух поднялось еще больше дыма. Осыпалась крыша. Нортхилл умирал. И его магическая сила развевалась по ветру, накрывая собой лес. Огонь, что уже постепенно менял свой цвет с малахитового на оранжевый, перекинулся на деревья. Почти как в ту самую ночь. Сухая трава, любимые цветы Кадмы, старый дуб и старая, несчастная библиотека. Многовековые знания, история, стены, что служили свидетелями их приключений. Все это теперь пожирает беспощадное пламя. Оно им не оставило и шанса. — Халинор, мы должны уйти, — прикрыла рот рукой Ян Лин, помогая второй встать подруге. Та воспаленными от слез глазами посмотрела на неё с невыносимой болью. Ни одна слезинка так и не скатилась по её щеке. — Разве мы заслуживаем нормальной жизни после такого, Ян Лин? — спросила Халинор больше у самой себя. — Разве Эмили не заслуживает того, чтобы знать правду о своей дочери? — Это разобьёт ей сердце. Мы не можем лишить её надежды, — перекрикивала разрушения Ян Лин, все еще держа вокруг них воздушный барьер, что покрылся небольшой розовой дымкой. На шее у неё блестело Сердце Кандракара. — И у нас нет выбора, кроме как продолжать жить. Она бы этого хотела. — Мы остались совсем одни. У нас никого больше нет, — обняла себя за плечи Халинор, все еще отказываясь бороться. — Ни Совета, ни Нериссы, ни Кадмы. — У нас есть мы сами, — ответила от сердца Лин. — Даже если весь мир вокруг будет рушиться, самих себя мы потерять не можем. Идем за мной? Она протянула подруге руку и посмотрела глубоко в глаза. Вокруг бушевал огонь, закрывал собой небо, обволакивал густым дымом. Уже давно он проглотил их комнаты, музыкальный класс, чердак, где они когда-то нашли Эвелин Вуд. Старый школьный фонтан. Разрушающий все на своем пути огонь охватил академию Нортхилл до основания, вместе с его магией и духами. Кроме них двоих. Халинор вкладывает свою ладонь в ладонь Ян Лин и отпускает это место всей душой и телом. Больше её здесь ничего не держит. Малахитовый огонь окрасился в оранжевый. Еще несколько дней пожарные будут тушить пожар, разразившийся в лесу на окраине Хитерфилда.