C.H.Y.K.N. или Прежде Было Пять Других

Месяц до битвы на Хоруине — Твоя мама меня ненавидит, — устало плюхнулась в кровать Ян Лин Кэссиди, пряча голову под учебником экономики. — Она всех ненавидит, расслабься, — медленно ответила Нерисса, быстрым, но аккуратным почерком дописывая сочинение по испанскому. — Да, но меня в особенности! — села Кэссиди, перевернувшись. Учебник полетел куда-то в изголовье кровати. — Мне уже надоело оставаться у неё после уроков на дополнительные. А как я ни отвечу, ей все всегда не нравится. Такими темпами я вылечу отсюда быстрее, чем Элиот после встречи с Халинор! Кроссник сначала помолчала, дописывая последнее предложение, а затем откинулась на спинку стула. — Моя мать не умеет сжигать лица одним касанием, к твоему счастью, — снисходительно улыбнулась Нерисса, будто разговаривала с эмоциональным ребенком. А ведь это недалеко от истины, Кэссиди младше всех из их пятерки. — Зато взглядом умеет! — обиженно подтянула ноги Чакон. — И ведь директору не пожалуешься на эту несправедливость, он её муж! — А я их дочь, поэтому тебе несказанно повезло, — встала со своего места Стражница и поцеловала девушку в рыжую макушку. — А вдруг она так ко мне относится из-за наших с тобой… ну… — в миг зарделась Кэсс, от чего становилась еще очаровательнее. Она все еще стесняется? — От наших с тобой?.. — решила поддразнить её Нерисса, садясь к её ногам. Прямо как в тот вечер после зимнего волейбола. Тогда этот жест не казался столь интимным. — Общения, — подняла на неё смеющиеся глаза Кэссиди, хотя пыталась оставаться серьезной. — От нашего с тобой общения. — Общения, от которого у тебя щеки горят и без всяких касаний, — расплылась в улыбке Кроссник, прежде чем приподняться и накрыть губы Стражницы своими. Пока они баловались и смеялись, Нериссе все-таки пришлось пообещать поговорить и с матерью, и с отцом обо всей этой ситуации. В конце концов, у них есть обязательства и помимо учебы. В какой-то момент в голову Кроссник проникла колючая мысль о том, что Кэсс с ней может встречаться только из-за учебы. Что Нериссой просто манипулируют. Но когда она слышит звонкий смех своей любимой, то все эти противные мысли тают. Они любят друг друга. Нерисса это точно знала. *** На Меридиане в последнее время необычайно темно. После всего, что здесь случилось, яркий солнечный день был бы издевкой от матери-природы, но все же… хоть немного света дало бы выжившим надежду. Сейчас они разбиты как никогда. Вейра постоянно пропадала в подвалах замка. Примроуз догадывалась, что она там делала, но все равно боялась ей мешать. Даже после того, как королеве вернули Сердце, она продолжала подпитываться от древних корней планеты, как вечно голодный хищник. Может, поэтому солнце Меридиана решило скрыться? Может, поэтому все их преданные слуги давно забыли слово «радость»? Сегодня она выслушивала донесения вместо сестры. Прошло целых два месяца с окончания войны, но её последствия продолжали тянуться до сих пор. Например, выпущенное Стражницами чудище, состоящее целиком из воды, поселилось совсем рядом с замком и тянуло на дно озера всех, кто его потревожит. Раньше городские набирали там воду, но теперь даже ходить вокруг озера стало невозможным. Пока Вейра ничего с этим не сделала. Второй доклад касался Гипноса, пропавшего из поля зрения с того рокового дня. Рог так и не нашли, ни одного из соратников Гипноса тоже. Оно, может, и к лучшему, но все же он преступник, который может попытаться напасть на них ещё раз. Примроуз поручила продолжить поиски. Охотник. Так прозвали недавно появившегося убийцу с гигантской собакой и зеленой, очевидно магической, цепью. Это тоже последствие войны, но его Прим почувствовала наиболее остро. Однажды они даже встретились лицом к лицу, и это никому из них не понравилось. Стражница нанесла невыносимый удар по сердцу девочки, что не осталось незамеченным в совете. Позже об этой ситуации было рассказано Кандракару. — Вейра еще не вернулась из источников? — спросила Прим у зодчего, когда совет был окончен. Тот лишь развел руками, поклонился и вышел из зала. Девочка тяжело вздохнула. Видимо, придется навестить её самой. Зайдя по дороге к отцу и Реджинальду, она все больше хотела себя отговорить от идеи спускаться вниз. Вейра её пугала день ото дня. Казалось, это больше не её родная сестренка, с которой они баловались и ругались, когда мама не видела. Это Королева с большой буквы. Правда, почему-то её королевскими делами занималась её же сестра. — Ты здесь? — разлетелось эхом по пещере. Внизу чрезвычайно холодно, даже теплая меховая накидка не помогала согреться. Вейра же сидела в пруду в одной легкой рубашке и, казалось, вообще не ощущала холода. Наоборот, она оставалась довольной. — Тебе что-то нужно? — повернулась к ней королева. На шее блеснула Слеза Королевы. Очевидно, уже пустая. — Ты снова пропустила совет. Было очень много важного, — помялась на месте Прим, все еще осматривая пещеру. Вся покрытая корнями и лианами, она непрерывно качала силу. Зрелище это было жутковатым, и она поспешно опустила взгляд. — Почему ты… ты все время здесь, если тебе давно уже вернули силу? — Это тебя не касается, Прим, — нахмурилась Вейра и медленно поднялась. С сильно отросших белых волос потекла вода. — А что касается совета, то там мне ничего нового не скажут. Пусть Кандракар сам решает то, что натворил. Она прикрыла глаза и мгновенно оттолкнула от себя воду, чтобы тут же накинуть на себя верхнюю часть платья. Пещера заметно потускнела, когда из земли перестали качать силу, а температура мгновенно вернулась в норму. От осознания этого Примроуз стало еще больше не по себе. — Так им и скажем, — заверила сестру Вейра и размеренным шагом пошла в сторону выхода. В совете были правы, новая королева совершала все больше ошибок. Разругавшись со всеми соседями и союзниками, Меридиан почти полностью изолировался от остального мира. Последней жирной точкой стал конфликт с самой Цитаделью, Центром Бесконечности. Здесь они всегда были желанными гостями, а теперь Совет Братства их даже не навещает. Примроуз вздохнула. Что-то ей подсказывало, что самое худшее еще впереди. *** Рафаэль, как следует освоившийся на Замбалле, смирился с мыслью, что худшее уже позади. День ото дня он владел Орамерой только лучше, благо практика была отменная. Каждый листок, каждая веточка потакали его капризу, что несказанно радовало. Больше всего его, конечно, расстраивало отсутствие перспективы надеть длинную розовую юбку и смешные крылышки. Кадма, однако, почти всегда была напряжена. Там, на далекой Земле, его все еще искали. После случившегося в полицейском участке он признан сбежавшим и все еще находится под следствием. Рафа это не особо беспокоило, но Кадма постоянно была как на иголках. — И чем я думала, проворачивая все это? — уткнулась лбом в одно из неживых деревьев Старлайтер. — Своим огромным, бесчувственным сердцем, — обнял её сзади Рафаэль. Поцеловав её куда-то в плечо, он вернулся к своей тренировке телекинезу и весь обратился в гармонию. — Я совсем не против обосноваться здесь. Мне тут нравится. — Я знаю, но не можешь же ты отказаться от своей земной жизни! Это же, ну… это же очень сложно, разве нет? — развернулась к нему Кадма. Прошло уже два месяца, как Рафаэль живет на Замбалле. Строительство дворца подошло к концу, поэтому комната у него была своя, но, тем не менее, он без устали тренировался на улице, а иногда даже спал. Казалось, учиться ему больше нечему, но он все равно решил постичь силу Кандракара вдоль и поперек. Иногда они путешествовали по другим мирам. Рафаэль изучал новый для него мир с такой страстью, что даже увлекся живописью. В его комнате до сих пор можно найти миллион эскизов Базилиады, Арханты или Эквории. Больше всего там, конечно, Замбаллы. — Помнится мне, ты сама хотела здесь жить, — повернулся к ней Раф, держа перед собой валун размером со взрослого замбалийца. На каменоломне ему всегда было проще тренироваться. — С отцом меня ничего не связывает, к учебе я больше вообще не притронусь. Мой дом здесь. И твой тоже. Он говорил это с такой уверенностью, словно давно уже оборвал все связи с Землей, отказался от нормальной жизни. Кадма могла его понять, но все же думала, что полностью от родной планеты он отказаться никогда не сможет. — Ты не хочешь узнать, чем закончился суд? — начала Стражница, когда Раф успешно разделил валун на две ровные половины. — Элиота наконец посадили, а Джен и Стейс, надеюсь, оправдали? — не отвлекаясь, бросил он, будто этот разговор его совсем не интересовал. — К слову об Элиоте… — Кадма опустила взгляд и тяжело вздохнула. Произошло это давно, но сказать об этом Рафу ей до сих пор сложно. Она решилась только сейчас. — Он… у Элиота была сердечная недостаточность, инфаркт случился еще в больнице. Спасти не успели. Два гигантских камня с грохотом упали на дно ущелья. Рафаэль так и застыл на месте, когда услышал это. Кадма не знала, что ей стоило сказать в такой ситуации, поэтому просто взяла его ладонь в свою и провела большим пальцем по костяшкам. Раф крепко сжал её в ответ. — Я… — Ты тут не при чём, — поспешила Старлайтер и положила свободную руку ему на плечо. — Это случилось, когда он узнал, что его ждет суд, а Хлоя нашла все доказательства его вины. Ты не мог зна… — Что там со Стейси и Дженкинс? — резко прервал её Раф, в мгновение ставший холоднее тысячи Хоруинов. Ему, очевидно, было не все равно на земную жизнь, но не так Кадма представляла его реакцию. — Дженкинс оправдали как попавшую под влияние Элиота, — начала она. — Отец нашел ей хорошего адвоката, но вот родители Стейси… — Понятно, — повел плечом Рафаэль, очевидно не желая продолжать этот разговор. Из всех четверых пострадала самая невинная из них. «Как забавно, Эл. Кто же знал, а?» — мысленно спросил он у призрака своего лучшего друга и скрипнул зубами. — Там, наверное, уже сентябрь, да? — вдруг спросил Раф, вернув себе самообладание. Увидев, что на лице Кадмы нет и кровинки, он поспешно подошел к ней и заправил выбившиеся прядки за уши. — На третьем курсе столько заданий, ты там договорись с миссис Вудхаус, может тебе отсрочку дадут. — Ты правда думаешь, что меня сейчас так учеба волнует? — подняла брови Кадма, убирая его руки со своего лица. — Я все еще Стражница. — Война же окончена, чем еще вы там на своем Кандракаре заниматься можете? — сложил руки на груди Рафаэль. — Последствия войны порой живут годами, Раф, — устало вздохнула Кадма. — Сегодня нам нужно на Базилиаду, почтить память Хранительницы. Потом Хоруин, зачистка повстанцев, подавление бунта на Майденте, переговоры с Меридианом… — Проще говоря, все самое интересное? — ухмыльнулся он, наклонив голову. — Я не могу тебя постоянно брать с собой, мы уже говорили на эту тему, — в миг стала строгой Стражница. — Ну да, я же за себя постоять совсем не могу, — сказал он и невзначай махнул рукой в сторону каменоломни, в недра которой упало что-то гигантское. Стоящие рядом замбалийцы едва не попадали прямо в ущелье. — Извините, ребят. — Ничего, — ответило ему одно из деревьев и двинуло в сторону чащи. — Я этого не говорила, просто пока я не хочу сообщать Кандракару, что буквально воспользовалась своими привилегиями, чтобы притащить тебя сюда, — вернулась к их разговору Кадма. — Да брось ты уже свой Кандракар, — снова приблизился к ней Рафаэль и погладил по щекам. — После того, что они с тобой сделали, я бы их давно исключил из нашей жизни. Не дожидаясь ответа, он поцеловал её в лоб, еще раз заправил торчащие прядки за уши и вернулся к тренировке. — Ладно, ужин сегодня опять готовлю я. Тебе лучше вообще к кухне не подходить, — едва сдержался от язвительного комментария Рафаэль. Кадма может и дружила с растениями и битвами, но уж никак не с готовкой. — Ты, между прочим, со своей королевой разговариваешь, — вернула себе бодрый тон Кадма. — Ох, простите вашего слугу, моя госпожа, не королевское это дело — варить овощи! — шутливо поклонился ей Крейн. Стражница недолго думая пихнула его прямо в ущелье. Несколько лиловых лиан смягчили ему приземление, но он такого оскорбления точно не забудет. Мило помахав ему, Её Величество притянула к себе посох и переместилась на свои родные небеса. Рафаэль закусил губу, рассмеялся, а затем попросил ближайшего друга-замбалийца донести его до замка. Тренировка на сегодня окончена. *** Первый учебный день третьего курса прошел как нельзя спокойно. Вместо привычного собрания в холле преподаватели устроили тихий обед в школьной столовой, за которым студентам выдали их расписание. Учеников в конце прошлого учебного года стало куда меньше, поэтому занятий значительно прибавилось. Обомлевшая Ян Лин уже минут десять прожигала в листке бумаги дырки, надеясь, что таким образом хоть что-то на нем изменится. — Три урока алгебры подряд! — громко возмущалась Кэссиди, пробежавшись глазами по списку предметов. — Они с ума сошли! — Куда они дели испанский? — спросила у самой себя Халинор, неодобрительно качая головой. — Ладно испанский, куда они дели востоковедение? Это же был единственный предмет, который я тянула на Отлично! — Ян Лин уткнулась лбом в край стола, отодвинув свой обед. Пробубнив что-то нечленораздельное, она возмущенно промычала и продолжила есть. Стресс нужно чем-то заглушать. — И все же, отсутствие мадам Руссо меня пугает, — отвернулась ото всех Нерисса, высматривая одну из их наставниц за столом для учителей. Заместительницы директора как след простыл. — Я схожу сегодня к ней, может, она приболела, — отложила расписание в сторону Халинор и вернулась к обеду. — Хотя, учитывая события… Ей не хотелось договаривать. Все и так поняли, о чем она. Случившееся всё никак не укладывалось у них в головах. Элиот всегда был врагом номер один, но его смерть стала ударом даже для Стражниц. После случившегося Рафаэля Крейна искали с повышенной внимательностью, но его так и не удалось обнаружить. Элизабет Дженкинс, как говорят, избежала наказания, но её родители все равно забрали документы из школы. По слухам, она посещает психолога после смерти Нортона. Но кому сильнее не позавидуешь, так это Стейси Стокхарт. Единственная осужденная из всей четверки, она даже не пыталась отрицать все смехотворные обвинения и домыслы присяжных. Родители с огромным количеством связей и бюджетом даже не думали о спасении своей дочери. В итоге, девушка со всеми вытекающими потеряет семь лет своей жизни, а потом и вовсе не сможет жить как обычный человек. После срока никогда не бывает ничего хорошего. Кэссиди знала, что именно связывало Нериссу и Стейси до их знакомства. Как ни странно, она не выказала и толику ревности, наоборот, старалась во всем поддерживать любимую. Кэсс даже думала, как ей, Нериссе, должно быть больно после новостей о Стейс. Не хотелось её разочаровывать, но до этой выскочки Кроссник нет дела вот уже третий год. — Первокурсницы меня пугают, — вместо приветствия сказала Кадма, присаживаясь рядом с Халинор. — Видели ту, низковатую такую? Клянусь, вылитая Стейси! — Её дух решил остаться в этой школе навеки? — спросила Кроссник у горошины на вилке, прежде чем съесть её. Овощи — истинное зло. — Эй, она не умерла! — шутливо встрепенулась Кэссиди и вернулась к теме разговора. — А что с ней? Хочет устроить новую охоту на ведьм? — Если бы, — скривилась Кадма. — Она только первый день учится, а уже всем действует на нервы. Её никто здесь не любит. Говорят, она распускает какие-то грязные слухи и откровенные выдумки среди учеников. — Скажи хоть как зовут её, чтобы я точно знала, с кем связываться нельзя! — подала голос Ян Лин, когда наконец прикончила свой обед. — Мне-то откуда знать? — подняла брови Старлайтер, а затем встретила четыре пронзительных взгляда. Выдохнула. — Ладно, ладно. Её зовут Миранда Уэбстер, она из Европы. Прошла в Нортхилл по конкурсу, насколько я знаю. Пятьдесят человек претендовали на её место. Взгляд автоматически остановился на Кэссиди. Ей тоже когда-то удалось получить возможность обучаться здесь благодаря этому конкурсу. До сих пор мурашки от того, как это было давно и сложно. Тогда её успеваемость не хромала на обе ноги. — Умная мелкая первокурсница, нашли, о чем болтать, — покосилась на них Нерисса. — Я бы лучше беспокоилась о действительно важном. Нам скоро предстоит опять отправиться на Арханту. — Арахну? — услышала она за своей спиной и резко дернулась. Девчонка, что напугала её, выставила руки перед собой в сдающемся жесте. — Прости, не хотела тебя пугать! Так вы читаете мифы об Афине, верно? Мне тоже интересно! Она взяла стул и уселась прямо между Ян Лин и Нериссой, чем вызвала отчетливое раздражение у последней. Если бы не рука Кэсс на её плече, она бы точно сказала что-нибудь едкое. А девчонку было не заткнуть. Кадма сразу поняла, что это та самая Миранда. Неприязни к этой говорливой особе этот факт вызвал ещё больше. С чего это она вообще решила, что может здесь садиться и просто так заговаривать с ними? Казалось, все пятеро хотели поскорее избавиться от неё. Все, кроме, конечно, Кэссиди. Она её слушала внимательно-внимательно, будто боялась обидеть холодом от своих подруг. Типичная Чакон. Будет с тобой дружить и помогать тебе, даже если у тебя репутация последнего изгоя. Миранда тоже так думала, поэтому тут же начала высказывать свое мнение касательно Нортонов. — Я почти уверена, что все произошедшее как-то связано с мадам Руссо, — отхлебнула она сок, активно жестикулируя. — Сначала пропадает её ученица, потом умирает её племянник, еще эта история с наркотиками… М, это же её второй племянник замешан? Он вроде тоже умер, еще до суда, ну и жуть. Настоящая черная вдова среди препо… — Заткнись, Миранда, — не выдержала Халинор и громко поставила свой стакан на стол. Несколько студентов вновь обратили взор на центральный столик. Как в старые добрые. — Прошу прощения? — наклонила голову в сторону Уэбстер, будто плохо расслышала. — Не обращай внимания, — попыталась сгладить острые углы Кэсс, но Кларксон уже было не остановить. — Я попросила тебя заткнуться. Кто ты такая, чтобы так говорить о преподавателе? О заместителе директора! Ты понятия не имеешь, как много она пережила, так что не тебе ей выставлять обвинения. — Халинор чудовищной силой согнула вилку в руке. Необъяснимым образом в обычно прохладной столовой стало неестественно жарко, особенно за центральным столиком. У Миранды даже выступил пот, хотя, ей богу, ничего похожего на волнение и страх в её глазах не было. Она скорее заприметила новую жертву. — Тогда почему Руссо уезжает именно сейчас, когда она так сильно нужна нашему любимому директору? — Миранда подмигнула Нериссе, которую от этого жеста чуть не стошнило. — Больше похоже на побег крысы с тонущего корабля. Уверена, Нортхилл и года без неё не протянет. — Уезжает? — повернулась к ней Кадма, явно обеспокоенная. Халинор вместо тысячи вопросов вдруг вскочила, оставив все свои вещи, и пулей вылетела из помещения. Уэбстер пожала плечом и в миг осушила свой стакан, после чего подалась в интереснейший рассказ о том, что могло случиться с Элиотом. Одна версия другой грязнее, но словесный поток её уже было не остановить. Нерисса с неприязнью заметила, что смотрит первокурсница только на Кэссиди Чакон. *** — Мадам Руссо? — подлетела к двери заместителя директора Кларксон. — Мадам Руссо, мне нужно поговорить с вами! Она забарабанила в дверь как умалишенная, но ответом ей была тишина. Она точно там, Халинор чувствовала её присутствие. Непонятно как, но чувствовала. Еще после нескольких попыток она не сдалась и случайно выкрикнула: — Алессандра! Дверь открылась мгновенно. За ней, точно увидев приведение, стояла мадам Руссо в дорожном пальто. Она, очевидно, не ждала посетителей, и хотела уйти, когда большинство учеников на обеде. Халинор повезло перехватить её раньше. — И как тебе хватило наглости? — покачала Алессандра головой, но все же пропустила студентку в свой кабинет, пока её никто не увидел. — Ну, что ты хотела? — Это правда, — ответила самой себе на главный вопрос Халинор. — Вы уезжаете. Но почему? Мадам Руссо смерила её таким тяжелым взглядом, будто это она своими руками прикончила обоих своих племянников. Затем она вздохнула, отвернулась к окну и о чем-то сильно задумалась. Стражница не торопила её с ответом, а затем, когда на неё наконец обратили внимание, приземлилась на стул. Руссо же села напротив неё. — Нортхилл — не самая обычная академия в Хитерфилде. Я бы даже сказала, не самая обычная академия в мире. Здесь всегда случались странные случаи, задолго до вашего с девочками поступления сюда. Алессандра в привычном жесте положила на стол руки и медленно перебирала пальцами. Халинор внимала каждому её слову. — Так вот. Преподаю я здесь тоже довольно долго. Перед тем, как прийти сюда, я сменила еще две школы, в основном там учились трудные дети, поэтому мне не составило труда устроиться в Нортхилл. В мой самый первый день уже начали происходить странные вещи, — продолжала повествование Руссо. — Например? — подхватила Халинор. — Кто-то запер первокурсницу на чердаке и пустил из баллона газ, — без тени страха ответила женщина. Не успела Халинор ужаснуться, как история продолжилась. — Девушку удалось спасти. Её звали Кэролайн Уорлок. На последнем курсе она выйдет замуж за своего спасителя, Гаррисона Кроссника. Брови Стражницы полетели вверх. Она и не думала, что у родителей Нериссы могло быть такое интересное прошлое. Но все же, кто пытался убить Кэролайн? — Преступника так и не нашли, но это и не столь важно, — не прерывалась Алессандра. — Из всего преподавательского состава только я помню прошлого директора академии. Джонатан Кеннет. Много бед вылилось на него с тех пор, как он занял свой пост. Каждый год стабильно происходило что-то нехорошее. Джонатан мог позволить себе замалчивать эти истории, но каждую из них помнят эти стены. Поэтому Кроссник и вцепился в академию годами ранее. Он больше всех остальных хотел разгадать тайну чудовищных происшествий. — У него получилось? — вырвался вопрос у Халинор прежде, чем она его обдумала. Руссо прищурилась точно коршун. — Он дал обещание. Он сказал, что оставит пост директора только в двух случаях: если разгадает все тайны Нортхилла или если академия убьёт его самого. Как видишь, ни того, ни другого еще не случилось, — развела руками Алессандра. — Как вы думаете, с чем это может быть связано? — спросила Кларксон, заламывая руки. — Проклятье Нортхилла? Не имею ни малейшего понятия. Раньше я думала, что это может быть связано с земными колдунами, но в последние пару лет у меня только одна догадка. — Руссо сложила руки в замок и прикрыла глаза. — И есть только один способ это проверить. — Вы считаете… считаете, что причина в вас? — подняла голову студентка. — Я хочу выяснить причину проклятия академии. Я хочу знать, почему все это происходило, почему умерли два моих племянника и почему именно в это время в академию попадают Стражницы. — Алессандра вдруг открыла глаза и посмотрела на Халинор точно насквозь. — Что-то заставило вас собраться здесь. Возможно, вы сможете пролить свет на загадку этого поместья. Или же… вы его уничтожите. Халинор снова попала куда-то в прострацию, переваривая сказанное преподавательницей. Проклят ли на самом деле Нортхилл или же это просто её догадка? Разум говорил, что это всего лишь стечения обстоятельств, но шестое чувство кричало, что не все так просто. Если так подумать, ничто в мире не собрало бы Стражниц вместе. Никто и ничто, кроме странных событий, произошедших в этих стенах пару лет назад. Тогда все казалось более очевидным, сбежавшая банши объединила их пятерых и появилась команда. Но так ли все было на самом деле? Кэссиди и Ян Лин огромным чудом попали сюда. У Кэсс почти не было шансов пройти конкурс лучше всех остальных, а получение Ян Лин гранта вообще звучит как фантастика. Даже попадание Халинор и Кадмы сюда на самом деле странное. Они подавали заявки во множество школ-пансионов, но только Нортхилл ответил им практически сразу. Ни одна из них не ставила на эту академию. Они даже не думали, что попадут в одну и ту же. Только у Нериссы был прямой путь сюда, но она даже не хотела учиться здесь. Все сделали за неё. — Кто-то хотел, чтобы вы оказались вместе, — заключила их общие рассуждения мадам Руссо. — Но я не думаю, что это дело рук только Кандракара. Нет, тут что-то другое. Могу я попросить тебя кое о чем? — Все, что угодно, — откликнулась Халинор, прислушиваясь к стуку собственного сердца. Еще мгновение, и оно точно проломит ей ребра и ускачет отсюда в ужасе. Ей казалось, что хуже войны с Хоруином ничего уже быть не может, но что, если… — Кандракар уже поручал тебе следить за Стражницами? — вдруг спросила она. Стражница от неожиданного вопроса подняла испуганный взгляд, будто её застали за преступлением. — Можешь не отвечать. Я лишь хочу, чтобы ты присматривала за Нериссой и говорила о всех странностях её поведения Совету. — Но как она связана с происшествиями в Нортхилле? — нахмурилась Халинор, пытаясь понять, о чем ей хотят сказать. — Тот случай на чердаке не единственный, когда покушались на жизнь Кэролайн или Гаррисона. Я хочу выяснить, действительно ли Нериссе было суждено стать Хранительницей Сердца. — Руссо снова прикрыла глаза. — Я не совсем понимаю, — продолжила гнуть свою линию Халинор. — Хотите сказать, что Кандракар ошибся, выбрав её? Она же одна из самых сильных Стражниц Квинтэссенции за всю историю. — Я не говорила, что Оракул ошибся, но ты и сама видишь, что она изменилась. Или я не права? Кларксон опустила голову. Произошедшее на Меридиане растворялось в её голове как туман, забытое плохое воспоминание. Случайность, которую Нерисса не смогла исправить. Ошибка. Тогда они, конечно, немного повздорили, но разве имеет ли это значение сейчас? — В тот день, когда мы… стали одержимы, она была не в себе. Многое она могла сказать и сделать из-за Сердца Базилиады. — Стражница машинально провела рукой по пустому предплечью, все еще ощущая холод металла на своей коже. Тогда оно горело сильнее адского пламени, но не смогло оставить и ожога на коже. Вся тьма ушла в бездну вместе с наручем. — Я знаю, что ты не доверяешь мне в полной мере, — наклонилась Алессандра, — да и никому на самом деле, но я все еще хочу, чтобы ты понаблюдала за ней. Это не приказ, а просьба. Возможно, это поможет избежать худшего. Халинор ничего не сказала. Вышла из кабинета, злясь ни то на Руссо, ни то на ситуацию, и захлопнула дверь. Она уже было хотела пройти до своей комнаты и подготовиться к завтрашнему дню, но дойти ей не дали так до боли знакомые всхлипы. Под лестницей, где когда-то они продумывали план поимки Коа, собрались четыре из пяти Стражниц. Ян Лин, спрятавшись за Кадму, беспомощно глядела на свою брошку, не в силах сделать и вдоха. Слезы лились из неё градом, падая на белоснежную рубашку. Вдруг, она подняла глаза на Халинор. Та без вопросов обняла её и постаралась унять её слезы, все еще не понимая, что могло произойти. — Сердце… — сдавленно произнесла Ян Лин. — Его сила потухла. Прошло еще несколько драгоценных секунд, прежде чем Лин озвучила все её страхи. — Шэнь Цун умер. Сердце Земли погибло. *** В месте, что служило временной заменой храма Земли, сегодня было непривычно тихо. Скорбь пропитала собой эти стены и не позволяла хоть слово вымолвить с того самого рокового дня. Сначала Лонг. Теперь Хранитель. Лу Цзинтун забыла, когда спала последний раз. Не то, чтобы она пыталась. Сны её всегда были туманны и полны тревоги. Лучше без них. Свободное время она теперь проводила в одиночестве, разглядывая городскую улицу за окном. Чай да звон колокольчиков были ей утешением. Она снова отпила напитка и прикрыла глаза. От былой статности легендарной Лу Цзинтун не осталось и следа. Смысл делать прическу исчез вместе с ним, поэтому длинные черные локоны женщины покоились на опущенных плечах. Выходить из комнаты ей совсем не хотелось, как и есть. Все привычные вещи казались теперь бессмысленными. — Госпожа? — пятый раз за день пришел к ней Ван Сяохай с подносом еды. Лу Цзинтун кротко кивнула, тем самым показывая, что он может быть свободен. Сяохай, будто был глубоко в себе разочарован, поспешил покинуть покои. На пороге, подозрительно веселый, возник Сян Бин. Сяохай смерил его высокомерным, уничижительным взглядом и скрылся в коридоре. — Госпожа, я возьму ваш суп? Вы же все равно не будете? — нагло сел за её стол Сян Бин, пока Лу Цзинтун стояла у окна. Еще раз кивнув, она взяла пиалу и пригубила давно остывший чай. В комнате звенела небывалая ранее тишина, прерываемая разве что причмокиванием поедающего суп Сян Бина и возгласами о том, как потрясающе его напарник готовит. Лу Цзинтун могла бы развеселиться как в былые добрые, но сил смеяться у неё уже не осталось. Её подопечный, кажется, это уже понял. — Госпожа, вы ведь знаете, что можете рассказать мне о чем угодно, я всегда выслушаю, — вдруг начал он, доев суп. — Выговориться бывает полезно. — Можешь идти, — ответила она ему не оборачиваясь. — Я знаю, спасибо, — ухмыльнулся Сян Бин и остался сидеть. Лу Цзинтун медленно к нему повернулась. — Да бросьте. Неужели вы думаете, что я такой же, как Ван Сяохай, и оставлю вас тут одну? — Я была бы признательна. — В страданиях видно истину, но нельзя поддаваться им, иначе мир укатится во тьму, — процитировал он давнюю фразу Шэнь Цуна и расслабленно оперся о ближайшую стену. — Вся моя семья погибла в одночасье, — посмотрела она на него донельзя убитым взглядом. — Мой мир уже туда канул. — Ну что вы, госпожа! А как же мы с Ван Сяохаем? Разве мы не одна большая семья? Да и к тому же…. — расплылся в улыбке Сян Бин, после чего мгновенно потух. — У вас еще есть родственники, которым вы нужны. Не нужно было долго думать, чтобы понять, о ком он говорит. — Нет. Ей я точно не нужна. У неё есть Стражницы, — похолодела Лу Цзинтун. — Может быть, но вот только бабушку ей вряд ли кто из них заменит, — бросил Сян Бин и уже намеревался пойти к выходу, но остановился. — Представьте себе только, какую боль она почувствовала, когда поняла, что Сердца больше нет. Дверь захлопнулась. В комнате вдруг стало невыносимо холодно, словно весь огонь мира потух за секунду. Так всегда с Сян Бином. Стоит ему уйти, и жизнь не мила. Особенно, когда он прав. Лу Цзинтун посмотрела на свою ладонь и создала маленькую копию торнадо. Сердце и правда мертво. Теперь сила Стражницы истощает её внутренние ресурсы. Она сжала кулак. Прошлых Стражниц давно было пора отпустить. Её время прошло, а у её единственной внучки еще все впереди. Нельзя дать ей свернуть с намеченного пути. Им ещё многое нужно наверстать. Женщина повернулась к столу. Как раз там, где сидел Сян Бин, в рассветных лучах блестела золотая цепочка причудливого ожерелья. Вместо камня в него был вставлен огромный зуб вымершего тысячу лет назад зверя. *** В последние дни Нериссу все больше тянуло проводить своё свободное время в одиночестве. Теперь, когда у неё снова есть соседка, спокойные и тихие вечера за книгой становились редким удовольствием. Поскольку Ян Лин морально подавлена и заражает всех вокруг своим угрюмым настроением, Нериссе еще меньше хочется проводить время в комнате. Поэтому она для уединения выбрала единственное место, где её точно не станут искать. Чердак. Здесь ничего не изменилось с той злополучной ночи, когда они нашли здесь Эвелин. Все также разбросано и покрыто толстым слоем пыли. У стены по прежнему лежит перевернутый Стражницей Воздуха шкаф. Как странно. Возвращаясь сюда, Нерисса будто оборачивалась на свою прошлую жизнь. Ту, где она была еще маленькой и неумелой Стражницей без какой-либо активной силы. Все, что у неё было, это её собственная голова. Сейчас она одна из сильнейших Стражниц во Вселенной, она познала Квинтэссенцию, жизнь и смерть. Она создавала монстров, она отнимала жизни. А теперь эта сильнейшая Стражница прячется на чердаке школы. Какой интересной порой бывает жизнь. Увы, одиночеству Нериссы не суждено было продлиться дольше получаса, ибо стоило ей расслабиться, как по хлипкой деревянной лестнице кто-то осторожно пробирался в её убежище. Ей уже хотелось осыпать нежданного гостя ругательствами, но знакомая макушка с залысинами заставила её прикрыть рот. — Нерисса? — прищурился вошедший мужчина. — Малышка, ты что здесь забыла? — Привет, пап, — фальшиво помахала ему рукой дочь и сложила руки на груди. — Хотела уединиться, думала, сюда точно никто не сунется, особенно поздно вечером. А вот тебя какими судьбами сюда занесло? Мистер Кроссник рассмеялся и прикрыл дверь. Оглянувшись, он приметил у окна старенькое кресло, что ещё не заросло паутиной, и медленно в него опустился. — Тоже прячусь. Наверное, — невесело усмехнулся он и посмотрел на окно, забитое досками. — Как забавно, что мы оба выбрали это место, не находишь? Нерисса пожала плечами и ничего не ответила. После повисшей паузы она сделала пару шагов в сторону двери и уже собиралась уйти, но голос отца заставил её помедлить. — Здесь, — вздохнул Кроссник, — больше тайн, чем кажется на первый взгляд. Не посидишь со мной? Когда мы с тобой вот так вот просто сидели? Девушка медленно развернулась и поразмышляла о том, стоит ли ей вообще оставаться здесь. Момент уединения нарушен, а проводить время с семьей ей уж точно не хотелось. Но что-то во взгляде отца просило её остаться. Просило, если не умоляло. — Не знаю. Наверное, никогда, — честно ответила Нерисса, а затем села в кресло напротив. — От кого прячешься? От матери? — Нет, хотя… — Гаррисон опустил голову на сложенный руками замок. — Можно и от неё. Она то уж сюда точно никогда не поднимется. — Боится пыли и пауков? — подняла бровь Кроссник-младшая. Уж мамочка у них точно самая брезгливая. — Нет, ведьм, — поднял на неё серьезный взгляд отец, от которого Стражницу едва ли не пробило током. Вот так ирония. Кроссник снова рассмеялся. — Если быть честным, я прячусь не от неё. Скорее жду, когда мадам Руссо уедет наконец из академии, а лучше из города, — помрачнел он и вдруг зацепился взглядом за потертую картонную коробку. — Вот как, — осторожно начала Нерисса. — А ведьмы тут причем? Руссо на уроках превращает студентов в лягушек? Отец ничего ей не ответил. Лишь положил коробку к себе на колени, гипнотизируя крышку. На ней перьевой ручкой были выведены инициалы «К.Э.У». — Надо же, целая еще, — свел брови к переносице Кроссник. Открыв коробку, мужчина вытянул оттуда несколько плотных нотных тетрадей. Все они были помечены тем же символом, «К.Э.У». — И как они здесь оказались? — Что это? Ты о чем, пап? — встала со своего места Нерисса и вырвала одну из тетрадей у отца из рук. И правда нотная тетрадь с кучей пометок и пропущенных страниц. Выглядит как странная записная книжка, с закорючками, понятными только автору. Иногда неровные кляксы сменялись на аккуратные и точно выведенные ноты. На таких страницах в углу стояли другие инициалы: «А.М.У». — Кэролайн. Энн… Уорлок… — бормотала себе под нос Нерисса, листая уже вторую тетрадь. Иногда там вместо нот встречались обычные записки, но разобрать что-то девушке было не под силу. Но она знала этот почерк. И отец его знал. — «После той ночи я… с выключенным светом», — зачитывала вслух Нерисса, пропуская уж совсем непонятные слова. При желании можно и додумать. — «Страшно, мне так страшно, мелодия… все громче. Она не вернется, не вернется, М… она умерла». Кроссник только молча следил за выражением лица дочери, словно ждал какой-то реакции. Единственное, что чувствовала сейчас Нерисса, это стойкий запах непонимания. — Ну и что это? — захлопнула очередную тетрадь девушка, начиная злиться. — Откуда у нас на чердаке каракули мамы тридцатилетней давности? И кто такая эта М? Отец прочистил горло, а затем забрал у Нериссы тетради, засунул обратно в коробку и отшвырнул её ногой к дальней стене. — Вот же Руссо… — заскрипел зубами Гаррисон, сжимая кулаки. Таким Нерисса не видела его никогда. В сердце девушки поселилось то, чего она не испытывала уже очень давно. Страх. — Забудь о том, что мы нашли. И матери ни слова, — сурово посмотрел на неё отец сверху вниз. — Ты поняла меня? Ни слова! И сюда не смей больше приходить. Еще раз найду тебя здесь, и отправишься к бабушке в Сиэтл. Я доходчиво объяснил?! Девушка медленно кивнула и направилась к выходу. Спустившись вместе с отцом, она тут же рванула в свою комнату, пока Кроссник неторопливо спускался на первый этаж. Через две минуты Нерисса вернется на тот злополучный чердак и заберет из старой картонной коробки нотные тетради своей матери.