C.H.Y.K.N. или Прежде Было Пять Других

Арка Четвертая. Кэссиди.

Ту-дум. Ту-дум. Ту-дум. Мирное постукивание сердца действует на неё сильнее любой колыбельной. Пока нежные пальцы возлюбленной ласково расчесывают её волосы, она вслушивается в ритм горячо любимого сердца. Сердца Кэссиди. Сейчас, наверное, раннее утро. Девочки проболтали всю ночь, прежде чем Чакон рухнула на её кровать и потянула за собой следом. Затем они замолчали. Ни одна не посмела нарушить тишину и сакральность этого момента. Только они вдвоем. Раньше сердце Нериссы заходилось в бешеном ритме танго от одного упоминания родного имени, но сейчас на её душе спокойно. Даже если грохочут молнии и бьёт шквальный ветер, в море чувств рано или поздно наступает штиль. Полный покой. Теплая рука, что совсем по-матерински проходила по её лицу и волосам, перестала её гладить, точно ласковую кошку. Нерисса взяла на себя смелость поднять голову и посмотреть на лицо любимой. Как она и думала… Кэссиди уснула тихим утренним сном, подобно ангелу. Надеясь, что сейчас ей снятся единороги и сахарная вата, Кроссник приподнялась, осторожно убрала рыжие пряди и принялась любоваться величайшим произведением искусства. Боги, кто посмел создать что-то столь прекрасное? Рассветное солнце, будто подыграв, выглянуло из-за облаков и обронило несколько молодых утренних лучей на её лицо. Милые веснушки рассыпались по юному, почти детскому лицу. Нерисса рассмотрела каждую. И каждую ей хотелось целовать. Светлые ресницы любимой затрепыхались и Стражнице пришлось ослепнуть. На неё смотрели два солнца. По груди разлилось тепло, когда хозяйка этих солнц улыбнулась ярче тысячи галактик. «Ты слепишь меня, ты слепишь». — Какая же ты красивая… — выдохнула Нерисса. Боги милосердны, позволили своей рабыне сделать хоть один вздох. Иначе бы она лишилась чувств тут же. На щеках ангела разлился румянец. — Ты меня смущаешь одним своим взглядом, — попыталась отвернуться от неё Кэссиди, но в конечном счете снова повернулась к ней. Подушечки пальцев вновь прошлись по щеке Нериссы. Каждое касание её грело. Неужели Нерисса может к ней прикасаться? Неужели может вот так смотреть, не стыдясь никого? Неужели может позволить себе просто взять и поцеловать каждый миллиметр лица любимой, просто потому что ей захотелось? Просто потому что она… её. — Ничего не могу с собой поделать, — кое-как вспомнила как говорить Стражница. — Не могу на тебя не смотреть. Она была честна. Все, что на уме, то и на языке. Совсем как у Ян Лин, где бы она сейчас ни была. Эта маленькая хулиганка все-таки смогла повлиять на неё. Но Кэсс… Кэсс обычно тяжело что-то ответить. Она как всегда смущалась и пыталась увернуться от комплиментов, но Нерисса беспощадна. Любимая должна каждую секунду помнить, чьим сердцем смогла завладеть. Кого смогла сделать своей рабыней. Темная мысль протеста кольнула куда-то под ложечку, но Кроссник быстро её отбросила. Кэссиди можно. В её руках целая Вселенная, почему же Нериссе не позволено? Кто посмеет ей запретить? Мама? Чакон уже было открыла рот, чтобы сказать что-то милое, но тут голос Халинор нарушил весь их покой. Она вызывает их на крышу прямо сейчас. И это что-то чрезвычайно важное, потому что Кларксон бы никогда не заставила прогуливать первый урок. Влюбленные все равно не собирались на нем появляться, как и Кадма. За пропуск биологии они максимум могли отделаться дополнительным докладом. — Идём? — села на кровати Кэссиди. Кроссник не хотелось спорить с ней. В конце концов, за ней хоть на край света. *** Очередная книга становится бесполезной и летит на пол. Ее сестренка под названием второй том отправляется к ней же. Стеллаж библиотеки Маг значительно пустеет, ведь ни в одной её паршивой книжонке нет того, что нужно Халинор. — Как было сказано, здесь ты не найдешь то, что ищешь, дитя, — разливала чай по кружкам Маг. Напротив неё за неказистым столиком сидела лучшая подруга Халинор. Стражница Земли Кадма, королева Замбаллы. Лиловый посох одиноко подпирал малахитовую стену, пока Кадма с беспокойством глядела на свою соратницу и пыталась пить меридианское варево. Пахло оно почему-то миндалем, лавандой и немного сырой землей. — Ошибаешься, — без тени уважения к Оракулу, бросила Халинор. — Если этого нет здесь, значит нет нигде. — Некоторым секретам лучше оставаться нераскрытыми, — пригубила чай Маг, пока её кладезь бесценных знаний скапливалась на полу. — Может, скажешь уже, что ты ищешь? — устало наклонила голову Кадма. Горячий напиток все никак её не соблазнял. Битва за Хоруин закончилась по меньшей мере часов пять назад. После того, как от Илиоса осталось только название, весь Альянс был приглашен на празднование Великой Победы над Завоевателем. После того, как Сердце Эквории вернулось к своему истинному хозяину, король Уота расцвел на глазах, подобно бутонам тюльпанов, что врослись в его кожу. Теперь каждый, кто помог приблизить победу, желанный гость на его планете. Нерисса, Кэссиди и Ян Лин как раз там. Последняя настолько разбита, что думается, ей отдых на Эквории пойдет только на пользу. Не даром это измерение называют раем для смертных. Халинор же, не теряя минуты, метнулась к Кадме и чуть ли не умоляла переместить её на Меридиан. Та мгновенно её послушалась, думая, что это действительно что-то важное. Пока поиски нужной книги не заняли несколько часов. — Халинор, нам скоро нужно возвращаться на Землю, Раф там совсем один с нашими… — расслабленно начала Старлайтер. Она понимала, что её начинало клонить в сон. — Мне нет дела до твоего бойфренда, когда дело касается столь важных вещей, — сквозь зубы ответила Халинор, погрузив на один из столов тяжелейших том о природе стихийных сил. Древние страницы скоро развеются в прах, если она не прекратит их так грубо перелистывать. — Он не мой… — начала Кадма, но была тут же прервана. Кларксон подняла голову. — Если так хочешь домой, то дерзай, тебя тут никто не держит, — бросила она в подругу уничижающий взгляд и с головой ушла в книгу. Стражница Земли так и не притронулась к чаю, только медленно встала и приблизилась к подруге. — Ты нарываешься на ссору, Халинор, — попыталась она заглянуть в спрятанное за белокурыми волосами лицо. — Что с тобой? Мы же победили, война окончена. Может поделишься, что ты хотя бы ищешь? Мы поищем вме… Стоило Кадме попытаться прикоснуться к руке подруги, как та её одернула. Напряжение между ними начинало нарастать с каждой минутой. Еще секунда-другая, и Маг решила громко поставить чашку на блюдце. — Я вас не этому учила, юные Стражницы. — Она медленно встала и поправила длинные рукава своего платья. — Отсутствие чего делает вас слабее? — Гармонии, — в один голос ответили Стражницы, прекратив сверлить друг друга взглядами, будто пристыженные. Так оно, в общем-то, и было. — Гармонии, — повторила Оракул Меридиана и сдержанно улыбнулась. — Халинор, для того, чтобы найти искомое, ты не должна отказываться от помощи. Ты больше не рабыня своих чувств и должна помнить, что ты не одна. Стражница Истины вздохнула. Затем, затравленно посмотрев на Кадму, опустила голову. Та, ни говоря ни слова, приобняла подругу за плечи. — Как бы то ни было, ты все мне можешь рассказать, когда мы вернёмся в Нортхилл, хорошо? — Кадма положила ей руки на плечи и ободряюще улыбнулась. Кларксон, поджав губы, коротко кивнула. Стражница Земли, не говоря ни слова, протянула руку к Сердцу, чтобы то мгновенно телепортировалось к ней. Одно быстрое движение посохом, и путь в родную обитель был открыт. Выбросило их рядом с озером, где когда-то Кадма спасла Рафаэлю жизнь. Это было так давно, что казалось забытым сном, но нет, все реально. Даже война, казалось, была где-то далеко, не здесь. Нортхилл одним своим холодом вернул их с небес на землю. Старлайтер мгновенно сняла их трансформацию и перенесла посох в свою комнату. — Почему у меня ощущение, что случилось что-то плохое? — спросила у себя самой Халинор, вглядываясь в чистое звездное небо над головой. — Когда мы все вместе исчезаем из школы, то всегда случается что-то плохое, — заключила Кадма. — Пойдем найдем Рафа, он наверняка весь извелся. Ночной Нортхилл, однако, не спал в столь поздний час. Наоборот, жизнь в нем кипела гораздо более бурная, чем днем. Что странно. Видимо, чутье Халинор не обмануло. — Эй, что здесь происходит? — нашла Клаксон знакомое лицо. Им оказался Кевин, старый друг Кэссиди. К Халинор он питал особое доверие, поэтому выложил все как на духу. К концу рассказа мимо них как раз прошла пара взрослых людей вместе с директором. Выглядел он мрачнее тучи. Кадма отвела подругу в сторону, дабы не попадаться Кросснику на глаза. Уйдя в тень, Халинор сосредоточилась на мыслях директора, все больше от неё ускользающих. — Ну что там? — обеспокоенно смотрела Кадма то на неё, то на незнакомых мужчин. Страх за Рафаэля все больше брал контроль над её разумом. Халинор поверить не могла, что он способен на такое. Ладно Элиот, он заслужил, но чтобы довести дело до больницы… И причем тут таблетки Нортона? Причем тут Стокхарт и Дженкинс? — Ничего хорошего, — закончила копаться в чужой голове Стражница. Казалось, ей самой стыдно за то, что сейчас происходит. — Тот высокий — мистер Крейн, отец Рафа. Тот, что рядом, — Нортон. Его я, к сожалению, знаю. — Мистер… Крейн? — осторожно посмотрела на мужчину Кадма. Действительно, сходство на лицо. Вытянутый, едва ли не выше Кевина, Крейн выглядел непропорциональным и худым. Руки, совсем как у сына, сжаты в кулаки, но поза расслаблена. Всем своим видом он пугал, хотя даже не стремился к этому. Кадма знала, что это за человек. Раф ничего от неё не утаивал. — Они приехали за их вещами. Детектив сейчас заканчивает осмотр их комнат. И… Хлоя приложила к этому руку, — закончила Кларксон. Старлайтер с непониманием к ней повернулась. — Хлоя? — Никакая она не учительница. Она работала с детективом, чтобы выяснить, кто распространяет… — Халинор опустила глаза. — Сама знаешь, что. — Но Раф давно уже с ним не общается и никогда таким не занимался! — вспыхнула Кадма, но вновь взяла себя в руки и выпрямилась. — Мы должны все выяснить. Летим. — С ума сошла?! — схватила её за локоть Халинор. — Он в следственном изоляторе, как ты вообще рассчитываешь к нему попасть? Да и чем мы поможем? — Я не дам ему попасть в тюрьму, Халинор, — зашипела Старлайтер. — Тем более из-за какого-то там Нортона, который точно утащит его за собой. Ты со мной? Кадма протянула ей руку, где когда-то Маг начертила спираль. Именно на этой спирали она показала, как единство Стражниц Бескрайних Измерений способно исцелять любые раны. Сейчас ей нужна помощь одной-единственной Стражницы, от которой зависит дальнейшая судьба дорогого ей человека. — Только чтобы досадить Хлое, — после долгой паузы ответила Халинор и протянула руку в ответ. Лицо Кадмы озарила улыбка. — Эй, вы двое! — окликнул их кто-то незнакомый. Надевая фетровую шляпу, он приближался к Стражницам, осторожно на них поглядывая. — Поедете с нами в качестве свидетельниц. Думаю, директор не против. — Это ещё на каком основании? — неизвестно откуда выплыла мадам Руссо, сложив руки перед собой. Рядом трусила обеспокоенная миссис Вудхаус. Детектив, как уже успела выяснить Кларксон, лучезарно улыбнулся и вежливо поклонился. — На основании их тесного знакомства с подозреваемыми. Не волнуйтесь, мэм, я верну их в целости и сохранности, — медовым голосом ответил он женщине, явно фальшивя в каждом слове. Но Стражницам это даже на руку. — Не беспокойтесь, мадам Руссо, — сделала ей пару шагов навстречу Кадма. — У нас все под контролем. Нахмурившись, заместительнице директора оставалось только тяжело вздохнуть, бросить, чтобы они опять «не делали глупостей» и уплыть обратно в свой родной кабинет. Миссис Вудхаус лишь осторожно кивнула своей любимой ученице, дабы убедиться, что все в порядке. Ей она доверяла. Через несколько минут обе девушки в компании Кевина и какого-то незнакомого им паренька (судя по всему, соседа Рафаэля) уже сидели в потрепанной машине детектива. Стоило ему сесть за руль, как напряжение в салоне подросло раз в десять. — Вам не о чем беспокоиться, детишки, — поправил он зеркало заднего вида. — Пока я добрый. Если будете вести себя хорошо, то постараюсь остаться добрым дядей Эдом. — А если не будем? — осмелилась спросить Халинор, чем заслужила три не очень добрых взгляда. «Дядя Эд» лишь рассмеялся. — А ты похожа на свою сестру, думаю, мы подружимся, — начал заводить мотор на своей развалюхе детектив. — Сильно сомневаюсь, — отвернулась от него к окну Халинор. Что-то ей подсказывало, что в полицейском участке их ничего хорошего не ждет. *** Эквория, это же время. Нерисса не веселилась. Не ела, не пила, вообще не притрагивалась к всеобщему празднику. Ян Лин, одиноко сидящая в углу, тоже не разделяла общей радости, пусть и могла пару раз ухмыльнуться от шуток бардов. Кэссиди попросила, чтобы её не трогали. Вообще, как ни странно, практически весь зал короля Уоты чествовал Стражниц как главных победительниц, хотя ни одна из них не присоединилась к празднику в полной мере. Всех пятерых сейчас заботило совсем другое. — Уверена, что не хочешь уйти? — наклонилась к уху Нериссы Кэсс, когда несколько солдат соблаговолили оставить их наедине. — У меня осталась пара вопросов к королю, — прожигала его взглядом Нерисса, чего он, конечно, не мог не заметить. Бокал за бокалом, и Уота все больше пьянел. — Может, не стоит сейчас его трогать? Он явно не настроен на разговор, — ухмыльнулась Кэссиди и снова с беспокойством посмотрела на Стражницу Воздуха. Она все еще пыталась подцепить кусочек здешней еды, но все никак не могла справиться с причудливыми приборами. Чакон это только веселило. — Слишком мало ответов я получила за эту ночь, как и Халинор, — максимально холодно ответила Нерисса. Она знала, что Стражница Истины сейчас во всю роется в записях Маг, поэтому жалела, что не может к ней присоединиться. Окончание войны породило множество тайн, которым суждено остаться нераскрытыми. — Её Меридианское Величество, королева Вейра! — прошлись несколько голосов по залу, и тяжелые двери медленно отворились. Все три Стражницы мгновенно подорвались и встали спина к спине, готовясь к новой, неожиданной атаке. Однако, когда королева наконец показалась из-за спин своей охраны, король Уота радостно захлопал в ладоши и отвесил ей глубокий поклон. — Как мы счастливы вас видеть, Ваше юное Величество! — поднял тост старик и мигом осушил свой бокал. Несколько десятков гостей повторили сей жест. Боги, да тут все пьяны! — Мне нет дела до твоего праздника, — равнодушно ответила Вейра и глазками нашла Стражниц. Заслонявшие их пирующие разошлись по сторонам. — Война окончена? Нерисса, несколько задумавшись, утвердительно кивнула. На лице королевы не дрогнул ни один мускул. — Какое счастье, — без тени эмоций ответила Вейра и протянула руку вперед, совсем как ребенок, просящий конфетку. — А теперь Сердце. Все обернулись к Кэссиди. Выглядела она немного сконфужено, но под десятками любопытных взглядов Стражница собралась с духом, выпрямилась и медленно начала снимать медальон. Стоило Слезе Королевы оказаться в её руке, перед Чакон встала Нерисса. — Ты хорошо подумала? — спросила вдруг она, наклоняясь к своей девушке. Кэссиди непонимающе поморгала. — Ты о чем? — помотала она головой. — Мы же обещали вернуть ей Сердце, её силу по праву… — Но разве тебе она сейчас не нужнее? — продолжила гнуть линию Нерисса, которая явно что-то задумала. — Смешная ты, Рисси, — хихикнула Кэсс и обошла её, вытянув медальон перед собой. — Держи, он твой. Однако все напускная радость Кэссиди испарилась вместе с Сердцем Меридиана. Стоило ему перетечь в маленькие ладони королевы, как Стражница почувствовала медленную, давящую боль в груди. Словно у неё отняли всю волю к жизни, все ее жизненные силы. Тепло, что раньше разливалось по телу, обратилось в холод. Одно мгновение, и наваждение прошло. Только голова немного закружилась. По-видимому, это увидела Нерисса, которая мгновенно поймала её за плечи. Что? Она падала? — Благодарю, — ответил ледяной голос девчонка. Кулон одиноко болтался на её шее. Во взгляде Вейры сквозило легкое разочарование. Дураку понятно, что она хотела побороться за Сердце, будто сражения на Меридиане ей было мало. — Теперь, когда все на своих законных местах, я официально запрещаю Стражницам Бескрайних Измерений пересекать разлом между Меридианом и другими измерениями. Если же этот указ будет нарушен, мне придется применить силу, чтобы ни одна нарушительница не покинула Меридиан живой. Всего хорошего. Вейра, взмахнув плащом, развернулась и зашагала к выходу. Уота, который всеми способами хотел оставить гостей на праздник, сдался только после уговоров верных подданных. Очевидно уставший, он отдал кубок служанке, приземлился на свое маленькое кресло, и, поерзав, тут же уснул. — Ты как? — погладила Чакон по плечам Нерисса. Наваждение спало, и Кэссиди выпрямилась. — Нормально. Просто отвыкла жить без Сердца, — снова засмеялась Кэсс, и продолжила набивать желудок местными деликатесами. Кроссник вдруг почувствовала такую… злость. Как Вейра вообще посмела заявиться на праздник, нагло отнять Слезу, да еще и из Меридиана их изгнать? Кем она себя возомнила? Где она, маленькая, противная девчонка, и где Стражницы, совсем недавно спасшие миллионы невинных жизней? Королева должна еще спасибо сказать, что они вообще оказали ей честь и использовали её силу в этой войне. Лично же Вейра решила на ней не присутствовать. Но ничего. Никто им пятерым сейчас не указ. А вот королеву лидер обязательно про… — Нерисса? — послышался слабый голосок Ян Лин. Кроссник немного поморгала, как от яркого света, и повернулась к подруге. — Пойдём домой? Нас ведь все еще ждут в академии. «Какая, к чертям, академия?» — хотелось спросить лидеру, но она сдержалась. Все земное, все такое необязательное, вдруг показалось ей туманным воспоминанием, отрывком из прошлой жизни. Как вообще можно хотеть вернуться на Землю, к обычной жизни, когда на этой стороне магической вселенной они великие героини, когда здесь им кланяются в ноги и бесконечно благодарят за освобождение от тирании Хоруина? Зачем им вообще возвращаться? Все самое нужное у Нериссы находится здесь. — Ян Лин права, пока мы пересечем Пространственный Разрыв и вернемся на Цитадель, пройдет еще часов пять, — устало вздохнула Кэссиди. Кроссник узнала этот её жест. Так вздыхала Кадма, когда ей разорвали связь с Орамерой, и она была вынуждена поспевать за остальными. Нерисса сжала кулаки. — Хорошо, — будто не своим голосом ответила Стражница. — Мы уходим. Обеспокоенный взгляд Кэссиди она проигнорировала. Объясняться сейчас ей не хотелось. Ничего. Она обязательно найдет способ вернуть Стражнице украденное. *** — Вы не имеете никакого права их там держать! — вопила женщина средних лет на весь полицейский участок. Халинор без труда догадалась, что это вполне могла быть мать Дженкинс или Стокхарт. У Рафаэля, как ей помнится, только отец. — Мэм, это даже не следственный изолятор, никто там вашу дочь не тронет, — устало покачал головой один из полицейских. — Я требую немедленно выпустить мою Лиззи из этого… этого мерзкого места! — едва ли не топнула ногой миссис Дженкинс, однако её просьба только насмешила копа. — Ваша Лиззи распространяла наркотики среди несовершеннолетних, неизвестно, принимала ли она их сама. Процедура для всех стандартная, без исключений. — Отмахнувшись от женщины, как от комара, полицейский пригубил кофе и продолжил возиться с какими-то бумагами. — Я это просто так не оставлю! — пригрозила миссис Дженкинс и развернулась в сторону выхода. Пройдя мимо Шульмана, она ненароком пихнула его плечом. Детектив лишь рассмеялся. — Ну что ты так, Грег, Лиззи же ангел во плоти, как она могла? Выпускай немедленно, — подошел к коллеге как к старому другу Шульман и взял первый попавшийся ему в руки документ. Девушки позади него рассмотрели на бумаге прикрепленную фотографию Стейси. — Ага, эта дрянь малолетняя мне чуть лицо не расцарапала, когда я ей улики показал, — невесело ответил Грег. — Ну, ладно против неё, так она за побитого того меня чуть не придушила! — Побитого? — подала голос Кадма. Только сейчас на неё обратили внимание. — Да сколько их там у тебя? — бросил ручку на стол Грег, очевидно вымотанный всей этой бюрократией. — Спокойно, это свидетели. Еще двое ждут тебя в машине, займи себя чем-нибудь. — Успокоил своего коллегу Шульман и, как ни в чем ни бывало, взял его кружку с кофе и жадно отпил. — Спасибо, друг, всю ночь не спал. Грег сначала посмотрел на детектива, затем на Кадму с Халинор, снова на детектива и, наконец, на всю свою бумажную волокиту. Тяжело вздохнув, он встал, вырвал личное дело Стейси у Шульмана из рук, сложил документы в стопку и взял одну из множества грязных чашек на соседнем пустующем столе. — Ненавижу детей, — наклонился он к детективу, прежде чем пройти мимо студенток в сторону кухни. Помятый вид мужчины красноречиво говорил, что спал он не больше самого Шульмана. — Это Грег, мой напарник, он душка, — расслабленно улыбнулся Шульман, будто не в полиции работает, а кроликов разводит, и теперь смотрит, как они бегают по залитой солнцем лужайке. — Нам все равно, — равнодушно прервала его Халинор. Кадма сжала её руку с очевидным вопросом, что она делает. «Я прочитала его мысли. Слишком много там Хлои и мало информации о деле», — тут же ответила ей Кларксон, даже не посмотрев в её сторону. Когда дело касается сестры, она беспристрастна. — Хлоя говорила, что дружелюбием ты не отличаешься. — Он будто между прочим начал возиться в документах, но ничего полезного Кадма в них не углядела, хоть и пыталась найти фотографию Рафаэля. Может, его тоже увезли как свидетеля? — Может лучше расскажете нам, зачем нас сюда привели, а не будете упоминать мою сестру при каждом удобном и неудобном случае? — сложила руки на груди Халинор в защитной позе, точно щенок оскалился. «Остынь», — не сдержалась Кадма. Что-то ей подсказывало, что ссориться сейчас с человеком, в руках которого дальнейшая судьба их друга, очень плохая идея. — Как скажешь, Халинор, — ухмыльнулся Шульман и, взяв всю стопку документов подмышку, направился в сторону переговорной. Зайдя за угол, Кадма застыла как вкопанная. Путь их лежал мимо камер предварительного задержания, она как знала, что не стоило туда смотреть. В дальнем углу, подперев головой стенку, задремал Рафаэль. На нем была та же форма Нортхилла, но вся какая-то помятая, будто его по земле сюда тащили. Но не это привлекло внимание Старлайтер, не даже уснувшая на его плече Стейси, которая максимально дистанцировалась от Дженкинс в другом углу. Нет, все это неважно. Кадма, как завороженная, смотрела на его руки. Покрытые старой, темной кровью, на них осела тысяча мелких порезов, если не больше. Все они уходили дальше, под рукава рубашки, так же заляпанной чем-то темным. Костяшки все сбиты, на них даже страшно смотреть. Но Кадма смотрела, смотрела… — Чего застыла? Захотела к друзьям? — беззлобно спросил Шульман, поглядывая на часы. — Если закончим сейчас, отвезу вас в школу уже к обеду. Давайте, поторапливайтесь. Кадма невероятными усилиями отвела взгляд. Элиота тут нет, полицейский говорил про «того побитого», руки Рафа… «Что же ты успел натворить», — закусила губу Кадма, лихорадочно думая о том, что им теперь делать. Одно было ясно точно. Здесь она его не оставит. Пока детектив в общих чертах описывал им ситуацию, мысли Старлайтер были уже где-то далеко. Нет ей никакого дела до судьбы Нортона, Стокхарт или Дженкинс, нет дела до пострадавших из-за Элиота детях, ей абсолютно все равно на судьбу академии после всего этого. Даже если её закроют после дела этих четверых. У Кадмы уже есть дом. Осталось только освободить Рафаэля. — Мистер Крейн и мисс Стокхарт уже признались в своих преступлениях, но все же, — Кадма подняла на него взгляд, услышав знакомую фамилию, — хотелось бы послушать вас. Как я понял, Нортон был кем-то вроде главного у них. Расскажете, каким он был для вас? — Элиот терроризировал почти всю школу, — начала рассказ Халинор как на духу. — Но зацепился почему-то именно за нас. Называл нас ведьмами, вечно оскорблял. Он всегда был немного не в себе. — Мгм, — начал записывать что-то Шульман. По всей видимости, услышанное для него не новость. — Он к тебе приставал? — Я… — Халинор запнулась, очевидно смущенная этим вопросом. Рука сама собой потянулась к шее. Мимо детектива жест не прошел незамеченным. — Не стоит бояться, Халинор, — мягко посмотрел он на неё. — Больше он тебя не тронет, просто кивни, если ответ «Да». Кларксон медленно качнула головой. Шульман сделал краткую заметку и повернулся к Старлайтер. — Как мне известно, ты была близка с Крейном, — прищурился детектив, точно подозревал и Кадму в чем-то незаконном. — Скажи мне, как он мог быть лучшим другом Элиота и одновременно общаться с тобой? — Он ему давно уже не друг, — коротко ответила Кадма, стараясь говорить как можно спокойнее. — И давно не связан с темными делами Элиота. — Я это учту, — ухмыльнулся Шульман, склонившись над записями. Очевидно, его эта фраза только насмешила. Кадма, сжав кулак под столом, продолжала думать о том, что же ей делать дальше. «Отвлеки его», — вдруг покосилась на подругу Кадма, когда повисла тишина. «Что ты задумала?» — занервничала Халинор. «Пока просто отвлеки», — взмолилась подруга, осматривая потолок. Взгляд зацепился за пожарный датчик. — «Пожалуйста». Кларксон, ругаясь про себя, закрыла глаза. Кадма не знала, что она делает, но знала, что Халинор её не подведёт. Шульман задал им еще парочку наводящих вопросов, в основном о Стейси и Дженкинс, прежде чем принюхался к странному запаху. — Это… хм, — напрягся Шульман. — Дымом пахнет? — беспокойно огляделась Халинор. Детектив уже было подскочил, когда сработали датчики и всю переговорную залило водой. Девушки выскочили следом за пулей убежавшим мужчиной и наконец остались одни. — Мне нужно к камерам, — выдохнула Кадма, пряча волосы от воды под капюшоном. — Уведешь всех подальше? — Ты сумасшедшая, Кадма, — посмотрела на неё подруга и коротко кивнула. Осталось самое сложное. Медленно, стараясь не встречаться с сотрудниками участка, она делала вид, что идет к выходу. Всего пара крошечных шагов, и она уже услышала родной голос за своей спиной, прошептавший её имя. Старлайтер обернулась. Все трое заключенных давно проснулись от пожарной тревоги, но только Крейн подскочил к решетке, увидев, что с его Кадмой все хорошо, что она жива, а значит… — Вы победили? — с надеждой спросил он. Вместо ответа Кадма протянула свои пальцы между прутьями решетки, только чтобы Рафаэль сжал их. Вот она, стоит перед ним, живая и здоровая. Больше ему для счастья и не нужно. — Раф, я спрошу тебя только один раз. — Всю радость на лице Старлайтер будто смыло водой. Кончики её пальцев прошлись по больным костяшкам. — Ты готов уйти со мной? — Уйти? Куда уйти? — растерялся Крейн, слишком сонный для того, чтобы соображать. — Только раз, Рафаэль. — Еще немного, и сердце Стражницы выскочит из груди, настолько ей было сейчас страшно. Или это все он с ней делает? Понять сейчас было сложно, но внутренности будто узлом скрутило. Да, Кадма точно умом тронулась. — С тобой хоть на край света, — улыбнулся он, и сил бороться у Стражницы уже не осталось. Этот парень взял над ней полную власть. Прошло всего мгновение, прежде чем Кадма зажмурилась, стиснула руку парня в своей и, прямо на глазах Дженкинс и Стокхарт, перенеслась вместе с Рафаэлем за пределы полицейского участка. Раф, будто пропустивший через себя электрический ток, упал прямо на сырую землю, не до конца осознавая, что только что произошло. Они… в лесу? Точно. В том самом лесу, где тренер заставлял их сдавать бешеные нормативы на первом курсе. Хорошо, что его уволили. И почему Крейн сейчас об этом задумался? Кадма стояла в пяти футах от него, опершись на ближайшее дерево. Выглядела она ни живой, ни мертвой. Только смотрела куда-то перед собой, будто все еще не понимая, что она только что сделала. — Какая же ты все-таки… — Раф поднял на неё голову и усмехнулся, — поразительная. Кадма слабо улыбнулась. — Я думала, ты скажешь «сумасшедшая». — Я хотел, но подумал, что этого слова недостаточно. — Рафаэль медленно встал и отряхнул брюки. — Поверить не могу, что ты все-таки сделала это. Зачем? Последний вопрос вырвался у него сам собой. Судя по всему, он её расстроил, потому что Кадма отошла немного в сторону, рассматривая деревья. Но ведь серьезно, она была совсем не обязана этого делать. Ну посидел бы он в тюрьме лет так десять с Элиотом под боком, ну разошелся бы Рафаэль с Кадмой, чтобы она после школы выскочила замуж за какого-нибудь Донателло, никто бы не умер. Конечно, провести часть жизни с Элиотом звучит как приговор, но Раф сам, по сути, виноват. Он знал, с кем связался. — Потому что я не хочу, чтобы ты сидел в тюрьме, — призналась Старлайтер, поежившись. Только сейчас она поняла, насколько, наверное, Рафу холодно, и мигом телепортировала посох в правую руку. — Если хочешь, я перемещу нас на Замбаллу, там теп… — Не уходи от темы разговора, — пошел за ней быстрыми шагами Рафаэль, как будто она правда сейчас возьмет и уйдёт. — Халинор тоже вряд ли хотела, чтобы я сидел, однако не она меня телепортировала прямо на глазах у двух будущих уголовниц. — Хорошо ты отзываешься о своих подругах. — Они подруги Элиота. — Я заметила. — Не ревнуй. — Заняться мне нечем. С последней фразой она резко прокрутила посох в руке и провела им по воздуху. На глазах у Рафа открылась большая, светящаяся дыра, на самом дне которой можно было разглядеть лиловые, как цветы рео, листья. — Я туда не полезу, — отрезал Рафаэль, попятившись. — Полезешь, — приподняла брови Кадма. — Я не хочу. — Мне вернуть тебя в участок? Раф посмотрел на неё так, будто она в прошлой жизни как минимум прокляла его, и вот теперь он нашел её для свершения мести. Но ему ничего не оставалось, кроме как признать поражение и подойти ближе к огромной, голубоватой дыре. — Это больно? — вдруг спросил он. — Мучительно, — сочувственно посмотрела на него Кадма, точно издевалась. Рафаэль фальшиво улыбнулся, а затем, собравшись с духом, шагнул прямо в бездну. *** Произошедшее не могло остаться незамеченным в стенах академии. Стоило Стражницам испугаться двойной нагрузки за прогул двух дней, как им сказали, что уроки отменили на всю неделю, желающие могут взять себе темы для рефератов. Первые курсы может и были счастливы, но только не Свита Кроссник. Халинор и Кадма все еще не вернулись. — Вы как хотите, а я спать! — псевдо-бодрым голосом начала Ян Лин, хорошенько потянувшись. Для пропустившей несколько месяцев учебы она выглядела подозрительно расслабленной. — Все-таки мы заслужили недельный отдых, согласны? — Тебе лишь бы поспать, — наклонила голову Нерисса. Кажется, все вновь возвращается на свои места. — А то, что Раф в тюрьме, тебя вообще не смущает? — Я тебя умоляю, он там не задержится, — закатила глаза Лин, попятившись к лестнице. Решением это было неважным, ведь спиной она врезалась не в кого-то, а прямо в Ван Юаня, её хорошего знакомого. Кэссиди, боясь, что может помешать истории вершиться, потянула Нериссу за ближайшую колонну. Пока Кэсс сдерживала ехидные смешки, до ушей Кроссник долетело нелепое оправдание Ян Лин, смущение Юаня и прочие неловкие вещи, от которых у обеих скоро бы потекла кровь из ушей. — Пойдем пока на наше место? — загорелись глазки Кэссиди. — Все-таки нам тоже не помешает отдых. — Наше место? Ты о горе Танос? — подняла брови Нерисса. Она и не думала, что заснеженная пустыня может стать «их местом». — На Хоруине было слишком жарко для тебя? — Брось, это же не просто гора какая-то, — ехидно усмехнулась Чакон, взяв ее за руки. — Для нас она особенная. — Ладно, ладно, — сдалась Кроссник. — Когда трансформируешься, встретимся… Кэсс неуверенно на неё посмотрела. Точно ведь. Теперь трансформации снова зависят от лидера. Надо же, она почти отвыкла от этого чувства. — Прости. Забыла. Ну, тогда… — Нерисса внимательно осмотрелась по сторонам и вытащила кристалл из-под рубашки. — Телепортироваться ты точно умеешь. — Да, но… — не успела она закончить, как лидер мгновенно перенесла их в заветное место. Кэссиди, чуть не упавшая в сугроб, намертво вцепилась в свою девушку, почти умоляя их скорее трансформировать. Нерисса лишь рассмеялась, а затем расслабленно, будто эту гору без сомнений возвела она сама, вернула им облик Стражниц. Кэсс с обидой на неё посмотрела. — Почему сразу нельзя было? — сложила она руки на груди. — Я все еще не простила тебе тот фокус с озером, — быстро нашла ответ Нерисса, на что обе заливисто рассмеялись. Прогуливаясь (вернее, летая) по заснеженным склонам, Стражницам хотелось поболтать обо всем на свете. О Рафе с Кадмой, о празднике на Эквории, об Элиоте и его мгновенной карме, о тех драконах высоко над облаками Хоруина… казалось, прошла целая вечность, прежде чем они устали болтать и просто кружили рука об руку, выписывая виражи. На перегонки они больше не летали, Кэссиди даже без Сердца была куда быстрее. — Слушай, а что случилось на Меридиане? Ну, между тобой и Халинор, — осторожно подняла щекотливую тему Чакон, когда они снова поднялись на самую вершину. Ветер дул беспощадно, но за могучими горными пиками Стражницы легко могли спрятаться. — Ничего. Мы все еще подруги, как и должны быть, — соскочила Нерисса и уже было снова начала высказывать мысли касательно Ван Юаня и его опасной близости к Лин, как Чакон снова её подловила. — Подруги не смотрят друг на друга так, будто хотят придушить, — куда серьезнее начала она. — Мне ты можешь рассказать, да и в покое я тебя не оставлю. Что стряслось? Нерисса раздраженно выдохнула и отвернулась в сторону. — Ничего. Просто Халинор… просто мы с ней немного не согласны во многих вещах, вот и все, — кое-как нашла она слова. Все-таки в последнее время светлая голова их команды начала её раздражать. — С Кадмой ты тоже была много где не согласна, — улыбнулась Кэсс. — Но вы нашли гармонию. Думаю, с Халинор вы тоже скоро помиритесь. Вспомни первый курс, вы же были так дружны! — Это в прошлом. Тогда ей нужен был наставник и жилетка, куда можно выплакаться, — начала отнекиваться Кроссник. — После Базилиады она стала уж больно самоуверенной выскочкой. — Я поняла, — снова взяла её за руки девушка. — Но тогда Халинор была ребенком, неоперившимся птенчиком. Сейчас она выросла, ей не нужен контроль. Ты слишком много на себя берешь. Я знаю, что ты хочешь заботиться о нас всех, но иногда стоит остановиться. «В этом мире меня никто, кроме тебя, не волнует», — хотелось сказать Нериссе, но она сдержалась. Иначе бы началась гигантская словесная лавина. — Вот я уверена, когда мы все состаримся и уйдем на покой, вы первые будете вспоминать былые деньки и то, какие глупые ссоры у вас были, — приободрилась Кэссиди и расправила плечи. — А еще вы будете обучать следующее поколение на Кандракаре, я в этом уверена! — Следующего поколения не будет, Кэсси, — не сдержалась Нерисса. — Я не допущу этого. — Да брось ты эту затею, говорю же тебе, не сможем мы вечно летать и спасать мир, тем более, когда нам стукнет по восемьдесят! — звонко рассмеялась Стражница Воды. — Хотя я надеюсь, что таких войн, как эта, больше не будет. — Поэтому Вселенной и нужен нормальный контроль, а не несколько стариков, вызывающих Стражниц по любому поводу. — Нерисса неожиданно вырвала свои ладони из крепкой хватки своей девушки и отошла к краю. — Методы Кандракара уже давно не работают. Я думаю, что пора вмешаться, создать хотя бы иллюзию, что безнаказанным никто во Вселенной не останется. — Рисси… — тонким голоском позвала её Кэсс. — Ладно это, но ведь людям нужен тот, кто имеет авторитет. Тот, на кого можно положиться, доверить свою жизнь, а не жить в вечном страхе. Я думаю так, — все никак не хотела заканчивать Нерисса. — И ты… думаешь, что подходишь на эту роль? — медленно начала к ней подходить Кэссиди. Стражница Квинтессенции резко развернулась. — Нет. Я думаю, что мы пятеро должны стать Советом, — со всей страстью начала Кроссник. От былой злости не осталось и следа, лишь чистый азарт и желание светлого будущего омрачали её разум. На этот раз она взяла руки Чакон в свои. — Нас поддерживает добрая половина Бескрайних Измерений, вторая дрожит перед нами в ужасе и благоговении. Подумай сама, разве Кандракару не выгодно наделить самых сильных Стражниц истории бессмертием? Разве не выгодно перестать менять поколение за поколением? Мы уже заручились их доверием, больше историй как с Кэрри мы не получим. — Допустим, ты права… — аккуратно начала Кэсс, подбирая слова. — Но это не значит, что мы должны стать Советом. — Мы им и станем. Простой народ перестанет поддерживать дряхлых стариков, что просто раздают указания. Они выберут нас… и вот тогда… Нерисса, кажется, начала бить дрожь от этой мысли. Как одержимая, она вглядывалась в небо и видела, как правит всеми теми, кто живет под ним. — Мы станем Советом и первым же делом покажем землянам магию, — посмотрела Нерисса через плечо на Чакон. Кэсс застыла точно ледяная статуя, но все же подошла к Кроссник и заглянула ей в глаза. Вечно зеленые, как растения Кадмы, глаза показались ей черными в тенях горы Танос, но все-таки она попробовала представить эту картину. Мир, где не нужно прятаться, мир, где им доверяют и где все хорошо, где каждое измерение под защитой Вечных Стражниц. Да, это было бы просто чудесно. — Мне нравится твоя идея, — подняла Чакон голову. — Ну, знаешь, та её часть, где не надо скрываться от какого-то Нортона, вечно лгать родителям… — Ну, теперь от Нортона точно прятаться не придется, — чуть не рассмеялась Нерисса, представляя их общего врага на больничной койке. — И слава богу. Никогда не забуду, как он приставал к моему дубликату, — поёжилась Кэсс и посмотрела на небо, как пять минут назад Кроссник. Буря, кажется, стихала. — К твоему дубликату? — в миг погасла улыбка Нериссы. По коже Кэссиди прошлись мурашки от её взгляда, но не такие, как обычно. На этот раз ей стало страшно. — К дубликату Халинор! Я имела ввиду Халинор, ну помнишь то, что случилось в туалете? Бедная капля астрала, если бы могла перепугаться, то точно бы умерла на месте, — начала новую словесную атаку Кэсс. — Ну да… — опустила взгляд Кроссник. — Умерла бы. Взгляд снова зацепился за небо. Кэссиди ошибалась. Буря только началась. *** Замбалла, это же время. Еще пару дней назад Рафу казалось фантастическим даже прикоснуться к посоху Кадмы, не то, чтобы по-настоящему оказаться на ее планете, в ее обители. Конечно, Кадма родилась и выросла на Земле, но оглядевшись, Рафаэль почувствовал, как каждый лиловый листок, каждая тонкая веточка пропитана Кадмой. Все здесь — это Кадма. То же самое он чувствовал, став на время хранителем Сердца. — Боги всемогущие… — только и шепнул Крейн, рассматривая Замбаллу с высочайшего пика. Солнце уже кренилось к горизонту, окрашивая природу в интереснейшие оттенки фиолетового и черного. На небосводе, открытом, как на ладони, уже проглядывались маленькие звездочки. Дома, на Земле, в городе такого точно не увидишь, лишь в безоблачные деньки с крыш Нортхилла и то, если повезет. Здесь же уже на закате можно было узреть проглядывающие сквозь облака кусочки необъятной Вселенной. — Тебе здесь нравится? — почти смущенно спросила Старлайтер, словно ей только что комплимент сделали. Посох она оставила рядом с единственным стоящим на пике деревом и подошла ближе к краю. — Как кому-то здесь может не нравится? — почти рассмеялся Рафаэль и, поняв и приняв свою полную безнаказанность, сложил руки рупором и прокричал: — Ау-у-у-у! — Даже император не смог устоять перед Замбаллой, когда шла война. Он хотел ее поработить, как и многие измерения до неё, — поделилась Кадма, будто рассказывала слухи прошлой недели. — Но вы им не дали? — улыбнулся краешком губ Рафаэль, поворачиваясь к ней. — В тот день я получила Сердце Замбаллы и стала одной из сильнейших Стражниц в истории, — без тени скромности ответила Старлайтер, чем, конечно же, произвела впечатление. — И, пользуясь своим положением полубогини, ты решила затащить сюда простого смертного? — не прекращал издеваться Раф. — Молнии мечет, конечно, Нерисса, но ты, ей богу, как Зевс. — Я бы никогда этого не сделала, не будь твоя жизнь в опасности, — со всей серьезностью ответила она и встала рядом с ним. Солнце вот-вот заплывет за горизонт. — Кадма, — вдруг и от веселости Рафаэля не осталось и следа. Он опустил голову, вздохнул и повернулся к ней. — Прошу тебя, перестань делать вид, будто выполняла свой долг Стражницы. Кадма обомлела. О чем это он? — Я не… — Понимаешь ты все, — со странной смесью облегчения и обиды прервал её он. — И раз уж домой мне путь пока закрыт, я останусь здесь, с тобой. Так ответь мне уже, хватит меня мучить. Стражница, собрав всю свою силу воли, отвела от него взгляд и беспокойно начала озираться по сторонам. Свои какие-либо отношения в детстве она представляла совсем не так. Даже мама говорила так. Сначала в её жизни должен был появиться принц, настолько идеальный, чтобы соответствовать Кадме целиком и полностью. Затем, если принц влюбляется в неё, то признается ей в любви, целует и отправляется вместе с ней в свой замок, как если бы Кадма была каким-то трофеем или «половинкой» своего принца, без которого и жизнь спокойная невозможна. Женщина ведь должна стать женой и матерью, каждая женщина. Кадме еще в детстве было странно думать о таком. Ее, можно сказать, даже немного пугала перспектива замужества. Вдруг её семья станет такой же несчастной, как семья Халинор, где все друг друга ненавидят? Раф не был принцем. Он даже рыцарем не был и вообще не отличался каким-либо благородством. Если Кадма принцесса, то Рафаэль больше оруженосец, у которого нет даже своего замка. Все, что он ей может предложить, это он сам. Раф никогда не увезет её против воли, никогда не поцелует без её согласия. И тут впервые Кадма поняла, что действовать нужно ей самой, а не ждать, когда все решат за неё. Поэтому она, наверное, в него и влюбилась. Сегодня ей больше нечего терять. — Закрой глаза, — против собственной воли попросила Кадма с четким ощущением, что она делает что-то непоправимое. Неправильное. Ну и пусть. Если нельзя все выразить словами, она сделает действиями. — Не буду, — посмотрел на неё Рафаэль, будто прочитал её мысли вдоль и поперек. — Ведь тебе хватило смелости с полчищем монстров на тысяче миров. Почему же сейчас не хватает? Просто скажи одно слово: да или нет. Я больше ничего от тебя не требую. Посмотрев в его чистые, затуманенные невероятной болью глаза, у Кадмы что-то защемило со стороны сердца. Она будто все это время резала его тупым ножом и вот наконец осознала, что делает. Почему-то стало так совестно, но как выразить свои чувства, чтобы он понял? Они ведь давно взаимны, почему он сам этого не осознал? Дав себе мысленную пощечину, Кадма, отбросив все страхи и мысли, гордо выпрямилась, ободряюще себе улыбнулась и притянула к себе Рафаэля так, будто это она сейчас тот самый принц, что увез принцессу к себе в замок. По сути, это было не так уж далеко от истины. Ведь каждому спасителю полагается поцелуй. Но Раф был голоден. Он мгновенно почувствовал всю безнаказанность за свои действия и взял инициативу в свои руки. Кадма была совсем неопытна в делах амурных, потому каждое его действие пробирало до дрожи в костях. Ногам вдруг стало тяжело стоять, но держаться за его плечи было все равно что за тысячелетнюю скалу. Из объятий Рафаэля ей теперь точно никуда не выбраться. — Я ответила на твой вопрос? — оторвалась от него Кадма с огромным усилием. Крепкие руки по-прежнему не хотели ее отпускать. — Да, довольно… — парень отдышался, — довольно красноречиво. Стражница рассмеялась и уже было хотела снова к нему потянуться, как почувствовала странное тепло у себя за спиной. Раф тоже это увидел, но взгляд его был уж больно недовольный. Кадма обернулась. К ним медленно подходила Кадма Старлайтер. Конечно, так бы подумал любой несведущий человек, но тут и круглому дураку понятно, что от Старлайтер у неё только лицо и что-то светло-зеленое, переливающееся в ее медальоне на шее. — Я помешала? — кротко спросила астральная капля и поджала губы. Ей словно было неприятно тут находиться. — А клон тебе зачем? — нахмурился Раф, отпуская Кадму на землю. Той было немного сложно вновь стоять на ногах прямо, но виду она не подала. — Она не клон больше. Нерисса наделила её разумом, и теперь она как живая, — пояснила Старлайтер и вытянула руку. — Спасибо, что следила за планетой вместо меня. А теперь отдай мне Орамеру. Дубликат опешила. С небольшой обидой она сняла кристалл, посмотрела на него и с видом ребенка, у которого забрали конфету, отдала оригиналу свое единственное сокровище. — Спасибо. Можешь идти, — взмахнула хвостом настоящая Кадма и снова повернулась к Рафаэлю. Другая Кадма медленно развернулась и, как в тумане, побрела вниз. — Зачем она тебе? У тебя же уже есть Сердце, — рассматривал кулон Раф прежде, чем он приземлился в его раскрытую ладонь. — Мне она больше не нужна. — Она сжала его пальцы вокруг Орамеры и подняла голову. — Пока ты не можешь вернуться на Землю, но… мне бы хотелось, чтобы ты мог себя защитить в случае новой опасности. — Тебя точно кто-то подменил после Хоруина, — усмехнулся Раф и опустил глаза на кулон. — Совсем с ума сошла? Где я и где сила Земли? — В Нортхилле ты прекрасно справился, даже не зная толком, как работает Сердце! — заупрямилась Кадма. — Я доверила его тебе, и ты справился. Эта Орамера несравнима с силой Сердца Замбаллы, но теперь ты будешь на равных с любым, кто посмеет на тебя напасть. Если научишься владеть ею, конечно. — И учить меня будешь ты? — наклонил голову ниже Рафаэль. Старлайтер сдержала улыбку. — Я строгий учитель, так и знай, — посмотрела на него Стражница. — Думаю, я знаю, как я буду зарабатывать «Отлично» на твоих уроках, — усмехнулся он и снова прильнул к её губам. На Замбалле наступила тихая и мирная ночь. *** Городская больница Хитерфилда, 4:56 местного времени. Мать этого мерзавца до последнего не хотела уходить из его палаты. Будь Нерисса Водной Стражницей, то давно бы внушила этой курице уйти подальше. Нерисса не Водная Стражница, поэтому ей оставалось терпеливо ждать, слава богу, что Маргариту под утро забрал её муж. Хоть какая-то польза от него. Кроссник не забыла, как мистер Нортон отзывался о Халинор еще на первом курсе, когда был жив Льюис. Ей еще тогда хотелось свернуть ему шею. Конечно, сейчас она ради неё и пальцем о палец не ударит, но Халинор по-прежнему часть её команды, что бы она там ни думала. Его палата опустела. Нерисса, прошмыгнув мимо нескольких работников и больных, аккуратно заползла внутрь. А вот и он, собственной персоной. Спит сладким сном, хотя Кроссник и сложно было распознать, что это именно Элиот Нортон. Лицо его выглядело безобразно, здесь Раф постарался на славу. Жаль, не убил. «Интересно, что там с ним?» — задумалась она, выглянув в окно. — «Я обязана пожать ему руку». Нерисса подошла ближе. Создавалось ощущение, что Элиота пропустили через мясорубку. Во многих местах был наложен гипс, а в то, что осталось от носа, вставлена трубка. Стражница вслушивалась в размеренный ритм сердца. Как жаль, что они еще есть. Стоило ей склониться над ним, как Элиот машинально дернулся во сне, проснулся и уставился прямо на неё. Реакция была мгновенной, стоило парню открыть рот, Нерисса тут же его зажала. Элиот все еще ошарашенно смотрел на неё, когда свободной рукой она схватила носовую трубку, грозясь в любую секунду пережать её. — Тщ-щ-щ! — прошипела Кроссник, вытянув губы. Ей казалось, что она разговаривала с ребенком. — Ты же не хочешь будить бедных медсестер, напрасно перевязывающих тебя? Только представь, сколько они сделали зря, нужно уважать их труд. Ответом ей был еще более ошалелый взгляд, чем прежде. Либо он не до конца проснулся, либо полностью осознает, в каком положении находится. Нерисса надеялась на второе. — Я задам несколько вопросов, тебе лишь нужно мотнуть головой, если ответ «да» или «нет». Ты меня понял? — шепнула Нерисса. Элиот, насколько ему позволяло его положение, быстро закивал. — Отлично. Первый вопрос: ты действительно собирал на нас компромат еще со дня смерти Льюиса? Элиот прищурился, словно хотел сказать какую-нибудь гадость, но ему оставалось лишь кивнуть. Хорошо, этот вопрос был очевиден. — Так… и для этого ты использовал Рафа, Дженкинс и Стейси, верно? — подняла бровь Нерисса. Имя последней в этом списке уж больно её расстраивало. Нортон хотел что-то сказать, но лишь сдавленно промычал. Мгновение спустя он кивнул. — Ах да, еще был малыш Кевин, который вовремя вас покинул и даже смог избежать заключения… Эй, ты же знаешь, где сейчас находятся остальные? — вдруг спросила она. Было бы странно, если бы он не знал, однако Элиот отрицательно помотал головой. — Постой, правда? Не знаешь? Нерисса не сдержалась от язвительного хихиканья. Этот парень еще даже не понимал, что сделал с дальнейшей судьбой своих последователей. — Тогда я тебе скажу. Из Хлои, сестры нашей с тобой любимой Халинор, педагог такой же, как из Ян Лин ученый. Неважный. — Она снова хихикнула и продолжила. — Если ты думал, что она бесповоротно поддалась твоим чарам, то ты ошибся. Она обручена. Элиот на мгновение показался удивленным, однако тут же вернул себе прожигающий дырки взгляд. Он еще думает, что превосходство на его стороне? Плохая идея. Нерисса как бы невзначай согнула трубку и надменность с лица парня исчезла быстрее в мгновение ока. До чего же приятно ощущать в своих руках власть… — Да, обручена не с кем попало, а с тем самым детективом, что расследовал дело о распространении таблеток среди студентов. Конечно же она первым делом указала на тебя, а затем и на твое ближайшее окружение. Ей было все равно, занимались ли они этим с тобой или нет. Факт остается фактом. Их всех ждет суд, как и тебя после больницы. Но это, если наша беседа окончится хорошо, — сразу же поправила себя Кроссник. Элиот напрягся. — Да, все верно. Она так же может закончится плохо, и до суда ты не дойдешь. Понимаешь, почему меня надо слушаться? Элиот сдержанно кивнул. Страх в его глазах мешался с дикой злобой, какую можно увидеть разве что у загнанного пса. Ничего. Это ненадолго. — О Рафе не переживай, Кадма ни за что не оставит его на съедение скамьёй подсудимых. А вот о Стейси и твоей милой подружке я бы побеспокоилась… все-таки они из-за тебя оказались там. Он снова что-то невнятно промычал. Судя по всему, его вообще не интересовала их судьба. — Бедная-бедная Стейс… она не рассказывала, почему её выслали в Германию? Все довольно просто. Мы любили друг друга, но никто не мог поддержать нас, никто не мог понять. Миссис Стокхарт особенно, — ухмыльнулась Нерисса, увидев на лице парня отвращение. Очевидно, он совсем не знал свою лучшую подругу. — Все верно, Стейси никогда не нравились мужчины. Такие, как ты, в особенности. Она снова, будто играясь, пережала носовую трубку. Дикий страх в глазах Элиота был для неё словно лекарством. Невольно она вспомнила Тридарта, того ледяного демона в ангельской личине. Что-то между ней и ангелом было общее. — Хочу отдать тебе должное, ты был очень близок к истине, — резко перевела тему Кроссник, отпустив трубку. — Мы правда умеем колдовать. Мы не ведьмы, конечно, но ты выяснил действительно очень много. Молодец. Нортон напрягся еще сильнее после этих слов. Какой недоверчивый. — Раф узнал не так уж и давно. С тех самых пор он нам и помогает. — Нерисса вдруг устало вздохнула. — Ну да хватит о нас. Поговорим лучше о тебе. Как ты думаешь, мы сильно тебя ненавидим за то, что ты с нами сделал? Элиот кивнул. Очевидно, он не раскаивался. Ну, что же, пора тогда показать ему, сколько он причинил им боли. Нерисса отпустила трубку и подняла ладонь так, чтобы он её видел. На тонких пальцах заиграли маленькие молнии, как если бы она вызвала грозу у себя на руке. Нортон смотрел не отрываясь, а после обязательно заорал бы от боли. Но зажатый рот позволил издать только приглушённый стон боли. Ток прошел прямо через его висок, отчего вся голова, казалось, должна была разорваться. Слабейший разряд из доступных Стражнице Квинтэссенции. — Первое. Ты дважды чуть не убил Халинор. Ей ты причинил больше всего горя, поэтому… — Глаза Нериссы прошлись по его телу. — Покажу это здесь. Она прижала два пальца к низу его живота и провела разряд посильнее. Ей оставалось только догадываться, какой визг бы разошелся по всей больнице. Боясь, что он в один момент откусит ей руку, Кроссник быстро запихнула ему в рот край одеяла. Так спокойнее, да и шуму меньше. — Да, настолько ей было больно. Следующей была Ян Лин. Помнишь, что ты ей сказал прошлым летом? Она вот запомнила это наизусть, — Нерисса несильно сжала его шею. — Ей было настолько плохо, что она даже не разговаривала с нами после этого. Ей словно перекрыли… воздух. Ласковые пальцы Стражницы сжались на его горле. Разряд прошелся от шеи до плеч. Голову Элиот откинул назад, не в силах сопротивляться охватившей его боли. Наиприятнейшее зрелище. — Кадму сложно расстроить, однако, ты даже ей умудрился навредить. Зная, что Рафаэль её слабое место, ты вцепился в него как чума, — нахмурилась Нерисса. Его ей и правда было в какой-то степени жаль. Странная мысль в голове шептала, что только избиение Нортона смогло вызвать её расположение. Ток прошелся через правую руку, любезно сломанную Рафаэлем. Глаза Элиота сильно покраснели, из них не переставая текли слезы, оставляя на одеяле неприятные разводы. Должно быть, ему еще больнее, когда они заливают его раны на лице. — Даже мне ты умудрился сделать гадость, использовал против меня Стейси, — скрипнула зубами Кроссник. — Вот только мне давно уже на неё все равно, пусть хоть двадцать лет отсидит за то, чего не делала. Это я тебе могу простить… Элиот выдохнул от прекратившихся наконец атак, однако маленькая ладонь Нериссы остановилась на его груди, точно под сердцем. Взгляд её стал ледяным, непроницаемым. — … но ты посмел прикоснуться к Кэссиди, — вынесла ему приговор Стражница. — Ты сделал больно моему единственному сокровищу. И этого я тебе простить не могу. Она вдруг выпрямилась и посмотрела в его глаза. Ужас, что охватил его, буквально сковал все его мышцы. Нортон не смог бы сейчас даже закричать, настолько его парализовало. Где-то теплилась надежда, что это просто сон. — Ты принес нам слишком много боли. И поэтому от тебя нужно избавиться. — Нерисса наклонила голову в сторону. — Прощай, Элиот. Последнее, что запомнила Стражница в тот вечер, это извивающееся тело парня, его попытки закричать, схватить её, остановить эту пытку. Затем все стихло. Нортон обмяк на кровати, когда на мониторе рядом с ним показалась одинокая прямая линия. Нерисса впервые убила человека. Осознанно убила, целенаправленно, не как на Меридиане. Впервые за те годы, что она была Хранительницей, Сердце Кандракара на её груди потяжелело. Где-то в его недрах, под чистым розоватым сиянием, проползла одинокая, черная тень.