C.H.Y.K.N. или Прежде Было Пять Других

— И почини уже этот чертов фонтан! — выругался мистер Кроссник. Нерисса официально теперь может считаться первой студенткой Нортхилла, попавшей в кабинет директора еще до начала полноценной учебы. Сегодня прямо день рекордов. По крайней мере, его она точно запомнит надолго. Если и начинать новый период в жизни, то ярко. — Но фонтан исправен, босс, мы отключили его еще неделю назад! — Старик-сантехник не решался поднимать взгляд на начальника и вместо этого нервно потирал потные ладони о свою робу. Миссис Кроссник, что стояла подле мужа, не переставала бросать испепеляющие взгляды. Все её ехидство на сегодня закончилось. Нерисса задумчиво закусила губу. Нет, то, что фонтан внезапно оказался включен, это не самое странное. Она летела в определенное место — вот, что странно! И прямо в воздухе сменила свою траекторию… Прямо как живая. — Как ты думаешь, Мартин, сколько стоил тот костюм, который твой «исправный» фонтан уничтожил? — Кроссник встал со своего места и строго посмотрел на подчиненного. Редкие седые волосы уже успели подсохнуть, и директор зачесал их назад. Из-за влаги он казался лысым, что значительно прибавило ему в возрасте. Конечно, её родителей сложно назвать молодыми и современными. Нерисса — поздний ребенок, но желанный. По крайней мере, со стороны отца. Вся родня матери была в абсолютной уверенности, что Кэролайн родила чудовище. Особенно бабушка. Ну что же, чудовище, так чудовище. — Скажи спасибо, что я не заставил тебя платить за него, — сел в свое кресло директор, уже не видящий смысла ругаться. — И очень зря, между прочим! За подобное принято депремировать! Вы совсем не выполняете свою работу! — оживилась миссис Кроссник, словно гепард, учуявший запах крови. Ну всё, теперь это надолго. Пока несчастный техник не перепишет на неё дом, машину и не продаст в рабство жену и детей, не видать ему тихой и спокойной жизни. Если мама решила вцепиться в того, кто ниже её по рангу, то остается только добровольно сдаться и смириться со своей судьбой. Ни отец, ни сама Нерисса уже не видели смысла в ругани, но младшая оказалась расторопнее. — Мне нужно найти свою комнату и подготовиться к занятиям, так что я пойду, — ретировалась она под очередные возмущенные крики матери. «Прости, пап, мне мое спокойствие дороже», — извинилась она мысленно, растворяясь в толпе учеников. Если в ее случае это слово применимо. Слиться с толпой, когда каждая собака знает, кто ты и какой породы, кажется заданием со звездочкой. Раньше она редко появлялась в компании сверстников, домашнее обучение и требовательные гувернантки не оставили для этого никаких шансов, но теперь… Теперь каждый здесь смотрел на неё, обсуждал её. Плевать. Она не собиралась заводить здесь друзей или зарабатывать репутацию. У неё уже есть репутация и пусть каждый знает, кто для школы всегда будет стоять на первом месте. А пока она просто пройдет мимо всех с гордо поднятой головой. Вдалеке что-то мелькнуло, чья-то рыжая голова, но тут же скрылось. Точно, та девушка! Кэссиди Чакон, что выиграла конкурс и получила вместо престижного заведения ушат унижений перед всей школой. Почувствовав в какой-то степени свою собственную ответственность, она не могла не попробовать хотя бы убедиться, что с ней все в порядке. — В сторону! — крикнула она одной из учениц, задевая ее плечом. — Страх потеряла, Кроссник? Так, а вот это уже опасно. И даже немного интересно. Большинство учеников хватает лишь на то, чтобы оглядеть дочь директора со стороны и может презрительно надуть губки, но вот так нарываться на конфликт? Кому-то явно мало веселья на сегодня. — Как зовут? — обернулась к ней Нерисса и осмотрела с головы до ног. Ну и безвкусица. Как хорошо, что ношение формы Нортхилла является обязательным. Глаза Нериссы в ближайшие четыре года не ждет полная слепота. — Кадма Старлайтер. Можешь просто Кадма. Рядом с ней стояла невысокая светловолосая студентка, уже одетая подобающе. Судя по поджатым губам, руке на локте подруги и неуверенным переминанием туда-сюда, она знает свое место. Жаль только не знает, как держать в узде своих грубых подружек. — Спасибо за разрешение, просто Кадма, и что бы я без него делала? Вероятно, расплакалась бы быстрее этого бледного клопа рядом с тобой, — не упустила возможности задеть её Кроссник. Этот день с каждой минутой становится всё тяжелее. От услышанного невысокая девушка потупила взгляд. — Меня ты можешь называть только Нерисса или мисс Кроссник. По желанию. Но лучше для нас всех будет никогда в жизни не разговаривать, хорошо? — После извинений можешь идти, куда хочешь, — сказала ей Кадма, когда Кроссник уже развернулась. — Ты раздражаешь, Старлайтер. — Бросила через плечо Нерисса. — Ладно. Извини. Пока. — Вот дрянь! — Хватит уже, Кадма. Не стоит обращать на таких внимание, — Халинор потянула подругу в сторону лестницы, и они с потоком студентов ушли на второй этаж. Ну конечно Чакон и след простыл, пока она препиралась с той выскочкой. Ладно. Они смогут поговорить когда угодно позже. Все-таки Нортхилл не такой большой, как может показаться. Первокурсники уж точно смогут найти друг друга. Правда, теперь Нерисса шла в свою комнату без какого-либо настроения. Скорее нет, она была разочарована. В первый день и столько всего противного сразу. Как объяснил ей отец, комната должна находиться в самом конце левого крыла, что было особенно неудобно, ведь здание гигантское. Тем не менее, она осмотрела каждую из дверей в поисках своего имени и едва ли не провалилась под землю, когда увидела рядом с ним ещё одно. Соседка. Отец на полном серьезе дал ей соседку. Учебный год не мог начаться еще хуже, не хватает только фейерверков. «Ян… Лин. Студентка из Китая? Та самая, что чуть не устроила драку прямо на подъездной дорожке? Вот это повезло так повезло». Толкнув дверь, Нерисса готовилась к худшему. Первым её встретил едва слышный перезвон колокольчиков, повешенных над дверью. Не успела она удивиться, как увидела несколько аутентичных китайский статуэток, китайский чайный набор и маленькую китайскую девочку, распаковывающую чемодан. Вернее, один из десятка чемоданов. — Что за хлам? — озвучила первую пришедшую в голову мысль Нерисса. — Сама ты хлам, дочка директора, а это символы моей родины, которые не дадут мне о ней забыть, — пролепетала Ян Лин не оборачиваясь. Нерисса ответила бы ей какой-нибудь колкостью, если бы поняла хоть слово из того, что она сказала. — Если что, в Америке все говорят по-английски, — нахмурилась Кроссник и прошла к свободной кровати. Рядом стояла только пара чемоданов и небольшая сумочка с личными вещами. Разбирать их у нее не было никакого желания, поэтому она просто позволила себе расслабиться и вдохнуть запах свежего белья. Снова звон и звук захлопнутой двери. Эта мелочь её окончательно изведет до конца дня. Идея выйти и подышать свежим воздухом, дабы не совершить кровавую расправу, отмелась в ту же секунду, как по окну забарабанил дождь. Если прислушаться, можно уловить далекие раскаты грома. — Прости, — услышала Нерисса со стороны окна. Её соседка прикрыла форточку до конца. — Что? — Я не хочу создавать проблем. Но и ты меня пойми, мои друзья и родители за тысячи километров отсюда, и мне важно помнить о каждом своем родственнике и друге. Дождь определенно настраивал на размышления и серьезные разговоры. Утренний переполох и яркое начало года как-то сами по себе улеглись, уступая место меланхолии и диалогу. К тому же, ссоры отравляют душу, а Ян Лин хотела бы с добрым сердцем отнестись к своей новой соседке. Пусть даже она невыносима. Пусть даже она Нерисса Кроссник. — Ха! — Кроссник медленно села на кровати. Резко же она повеселела. — А вот мне бы хотелось, чтобы мои родители были за тысячу километров от меня, но нет, они будут крутиться у меня перед глазами долгие четыре года. Врагу не пожелаешь. Лин стушевалась, однако тут же взяла себя в руки, закрыла пустой чемодан и толкнула его под кровать. Насколько же они разные с ней. Едва ли не аристократка, Нерисса Кроссник выделялась на общем фоне, высокая, красивая, с копной роскошных длинных волос. И она. Маленькая хулиганка с гнездом на голове из очень далекого места. И как так вышло, что их поселили в одну комнату? Одной судьбе известно. — И… каково это? — Что именно? — отвернулась в сторону окна Нерисса и начала рассматривать внутренний двор. Ливень нещадно хлестал по еще зеленой листве и уже высохшим цветам. — Ну, быть дочерью директора лучшей академии страны, полагаю. Должно быть, родители у тебя строгие, — Ян Лин принялась начищать нефритовую статуэтку, дабы было чем занять руки. — Это еще мягко сказано, — ухмыльнулась она, но тут же осеклась. С чего это она решила откровенничать с едва знакомой девчонкой, да к тому же иностранкой? Вряд ли она сможет понять её в полном смысле этого слова. Да и кто вообще в состоянии понять Нериссу? — Можешь рассказать мне. Я никому не проболтаюсь, честное слово! Всем иногда нужно излить чувства, — села на кровати Лин в позе лотоса и заинтересованно уперлась руками в щеки, поставив локти на колени. От такого взгляда теперь и не спрячешься. — Ладно, ладно. Дело в том, что… они всегда были далеко от меня. Все мое детство — это общение с нянями или учебниками. Можно сказать, я всю жизнь готовилась к поступлению в Нортхилл, — Кроссник вновь легла на кровать и уперлась взглядом в потолок. — А после Нортхилла вся моя жизнь расписана по годам. Предков вообще не волнует, чего я хочу! — А чего ты хочешь? Вопрос поставил Нериссу в тупик. По правде говоря, она не знала. Возможно, того же самого, что и её родители. А может и нет. Из хобби у неё только игра на пианино, но разве этим можно жить? Скорее всего, ей бы просто хотелось, чтобы от неё отстали. Это звучит не так уж и сложно. — Не знаю. Наверное, ничего, — Нерисса помотала головой и решила сменить тему. — А как ты сюда попала? Тоже семья заставила? — О нет, я сама всю жизнь мечтала в Америке! — звонко заявила Ян Лин. — Может «мечтала учиться в Америке»? — Ой, точно… какая глупая ошибка, — соседка снова смущенно опустила глаза вниз. — Глупая. Но от одной ошибки мир не разрушится. Ты же не американка, так что ошибаться нормально, — Нерисса лениво повернула к ней голову. Теперь, когда её вниманием завладели, она заметно подобрела. Даже как-то не по себе. — Будешь больше общаться со студентами и, глядишь, от акцента избавишься. Говори дальше. Ян Лин, кажется, только этой фразы и ждала, потому что продолжила болтать без умолку, иногда переключаясь на родной китайский, когда не знала, как сказать это на английском. Но общую суть Кроссник уловила. Пусть Лин и выглядит нелепо, она все же очень упорная, когда сильно чего-то хочет. С самого детства ей хотелось посетить много-много стран, особенно Соединенные Штаты. Несколько грамот отличия, хорошие репетиторы и вот, вчерашний гадкий утенок сидит на самолете в страну мечты. Разумеется, родители ею очень гордились. — Ты не представляешь, как долго я уговаривала маму отпустить меня так вдалеке и так долго! Но я же говорила, что добиваюсь своего? — взахлеб рассказывала Ян Лин, размахивая руками и почти не замечая собственных ошибок. Кажется, этот день не такой уж ужасный, как Нериссе казалось. *** Одна из самых ярких черт Халинор, отличающих её от остальных, была необычайная чистоплотность и перфекционизм. Она могла часами раскладывать свои вещи по местам, если бы время позволяло. Да, у нее было немного хобби, однако так она могла побыть наедине с самой собой. А еще наконец разобраться и навести порядок хоть в чем-то. «И ещё раз. Темно-синий к черному. Розовый к красному…» «Боже, зачем ей столько шмоток, мы же все равно ходим в школьной форме», — шепнули ей мысли соседки, которая занималась перестановкой мебели на своей половине комнаты. Халинор дернулась и выронила несколько кофт из своих рук. Собирая их впопыхах, она старалась отвлечь свой разум на что-нибудь другое, что угодно другое… Это опять началось. Ещё тогда, во время потасовки на переднем дворе. Рыжий парень (как выяснила Кларксон, его зовут Льюис Нортон, и его семья переехала в Хитерфилд из Нью-Йорка) нес в своем портфеле опасные вещи. Незаконные вещи. Его могут выгнать из школы без разговоров, из Нортхилла и за меньшее выгоняли. Никто этого не понял, но Халинор поняла. Еще с детства она страдала особым недугом, о котором не смела говорить никому. Она может проникать в сознания других. Не настолько, чтобы узнавать их темные секреты, но достаточно, чтобы страдать от него. Большинство людей в принципе не стесняется своих грязных мыслей, узнать чью-то тайну не было такой уж тяжелой задачей для Халинор Кларксон. Наоборот, она всегда желала избавиться от этого «подарка» судьбы. Особенно сильно её дар или болезнь ударили по ней, когда непрошенные мысли рассказали и об изменах отца с коллегой, и о развлечениях её старшей сестры Хлои на отцовские деньги. Зачем, ну зачем ей нужно было об этом знать? Эта информация не дала ей ничего, кроме тяжелой душевной боли и стыда за собственные деяния. Но она так и не нашла в себе смелости кому-то об этих тайнах рассказать. «Это не моё дело. К тому же, у всех появились бы вопросы. А я не хочу внимания». Раньше могла помочь смена деятельности или зубрежка учебников, но последние месяцы не помогало ничего. Халинор сильно замкнулась в себе и не хотела никого видеть и уж тем более слышать. Одна Кадма никогда от нее не отворачивалась, сколько они уже дружат. И ведь даже она не знает. Если бы Халинор призналась, она бы точно потеряла последнюю подругу. — Так и будем друг друга игнорировать? — подала голос соседка, закончив с расстановкой. Кларксон обернулась. Мередит хоть и была девушкой, однако явно нехрупкой, даже без чтения мыслей видно, что она посвятила долгие годы спорту. Невысокий рост компенсировался крепкими мышцами и идеальной осанкой. Халинор почему-то сравнила её с балериной. — Прости, просто… мне трудно заводить друзей, — честно призналась Кларксон, закрывая шкафчик. — Ну, тогда я возьму инициативу на себя! — улыбнулась соседка и протянула свою крепкую руку. — Зови меня Мэр. «Спасибо, я знаю». Прядка золотых волос, совсем как у неё самой, выпала из высокой прически. Мэр тут же заправила её за ухо. Возможно, они с ней похожи больше, чем изначально казалось. — Халинор, — она протянула руку в ответ. — Просто Халинор? Никаких сокращений? — Не люблю, когда моё имя сокращают. Мне оно нравится и таким, — призналась Кларксон. Мэр снова улыбнулась и вернулась на свою половину комнаты. — Ты мне кажешься хорошенькой. Ну, в отличие от всех этих зазнаек типа Кроссник. Будем держаться вместе! Халинор расплылась в улыбке. Ей очень хотелось верить, что у неё получится завести в Нортхилле друзей. *** Оставшийся день пролетел незаметно. Все первокурсники получили учебники и персональные расписания. Большинству студентов провели экскурсию по академии, вот только Нерисса и так знала здесь каждый уголок. Годы, проведенные на родительской работе, дали свои плоды, теперь она смогла сэкономить два часа своей жизни. Ян Лин тоже никуда не пошла. Вместо этого она сосредоточилась на своем английском и почти весь вечер бубнила себе что-то под нос. Видимо, комментарий соседки о её произношении задел её сильнее, чем та рассчитывала. Для неё же лучше. Послышался звон колокольчиков. Легкий, невесомый, он стих в ту же секунду. Но так как Нерисса остро реагировала вообще на любой писк, чертовы колокольчики тут же отвлекли её от книги. Ну не может она читать, когда так шумно! Бубнеж соседки за шум уже не считался. — Закрой окно, — резко прервала тишину Нерисса и невольно вспомнила надменный голос матери утром. От непрошенных ассоциаций она скривилась. Звон повторился еще раз, а Ян Лин как будто её и не слышала. Опять застряла на слове «ножницы». — Эй, я с тобой говорю! — защелкала пальцами Кроссник, будто и не было их разговора днём. — А, что? — наконец оторвалась она от учебника и сонными глазами посмотрела на соседку. — Окно. Закрой его. — О чем ты? Оно закрыто. И правда. Кроссник повернулась к окну и увидела, что к защелке даже не прикасались. Что за чертовщина сегодня происходит? То фонтан, то сквозняк, что еще случится? Молния в школу ударит? Или сразу метеорит? — Почему твои безделушки шумят даже без ветра? Это какая-то китайская магия? — решила отшутиться Нерисса. Проще съязвить, чем озвучить свои опасения. Хотя какие опасения? То, что она сходит с ума? — Я ничего не слышала. Ой, а может, у нас в комнате есть дырка? — посмотрела на потолок Лин. Несмотря на то, что зданию академии было явно не меньше двухсот лет, внутри всё отреставрировали на совесть. Никаких трещин, протеканий и намеков на аварийность. Ну какие дыры в спальне первогодок? — Или тебе померещилось. Может, лучше чаю? — Издеваешься? — захлопнула книгу Кроссник и села на кровати. Лин едва ли не подпрыгнула на своем стуле от неожиданности. На утро опять все слова из головы вылетят. — Нет. Просто ты себя странно ведешь, — спокойно ответила она, чем еще больше взбесила соседку. С этой фразой лампочка несколько раз моргнула, прежде чем перегореть окончательно с мерзким электрическим звуком. Нерисса попробовала включить торшер, но и он отказывался включаться. Комната погрузилась в темноту. Пару минут девушки молчали, не в силах понять, что это вообще было. Затем послышался звук скрип стула и быстрые шаги по направлению к двери. Ян Лин выскочила в коридор. Кроссник уже было побежала за ней, но заметила, что и в коридоре все померкло. Каждая лампочка. Даже на улице ни один фонарь не горел. Из комнат повылезали студенты и так же недоуменно начали перешептываться. Через несколько минут подошла заместительница директора и объявила отбой на два часа раньше. Никто так и не разобрался, каким образом была обесточена почти вся школа. Вряд ли это чья-то проделка или новая методика воспитания от заместительницы. Скорее всего очередная чертовщина, как и утром. Может, академия всего-навсего проклята? Уснула Нерисса далеко за полночь. Ей так и не перестал мерещиться звук колокольчиков, но в какой-то момент она с ним смирилась. И с храпом новой, но забавной соседки по комнате.