Сказания о праведности

Гуанъяо был на редкость проницателен и изобретателен, - не завидовал Сюэ Ян его врагам! Когда конвой вернул с довеском ничуть не сопротивляющегося своему возвращению в Ланьлин Цзинь Сюэ Яна, Гуанъяо сразу сделал верные выводы и теперь подло шантажировал Сюэ Яна, заставляя отрабатывать неделю самовольного отсутствия. На интерес мерзавец взял! Если бы «дорогой друг Яо» вздумал угрожать Синчэню, Сюэ Ян от периодических, не слишком вдохновляющих мыслей об убийстве «дорогого друга Яо» тотчас перешёл бы к воплощению этих мыслей в реальность, но Цзинь Гуанъяо был хитёр, как помесь змеи и лиса, и повода Сюэ Яну не давал. Напротив, лебезил перед Сюэ Яном, как никто иной, умел увлечь, поманил тем, что интересно... Сюэ Ян ещё на третий день (из пяти) вынужденного обстоятельствами заточения в том поганом захолустном трактире от скуки занялся самокопанием и признал самому себе, что хочет этого блаженного саможертвенного даоса. Хочет, чтобы Синчэнь принадлежал ему и не отдаст никакому Сун Ланю даже за все конфеты в мире! Общую теорию касающуюся воплощения своих желаний относительно спасённого даочжана Сюэ Ян знал... что и куда... сложно не знать о таком, проведя детство на улице. Сильный убивал слабого. Сильный нагибал слабого. Но вот как сделать так, чтобы Сяо Синчэню понравилось? Сюэ Ян не знал. Живя на улице, он не раз слышал, что такое случалось, но принявшая в себя нефритовый жезл сторона страдала от такого действа. Случалось, что страдала до крови. Как бывший босяк, Сюэ Ян не был искушён в любовных удовольствиях, не знал, как исключить из уравнения о нефритовом жезле и хризантеме боль, а у Гуанъяо имелись ответы и тот понятливо пообещал ими поделиться, поэтому Сюэ Ян проявлял небывалые чудеса трудолюбия и исполнительности, и даже не дебоширил в городе.