Тамашимаэ

Ичи

(13-15 ноября, 18 лпрН)

Время в Щимо кажется застывшим. Первая совместная вылазка ничего не даёт, они даже не находят следов контрабандистов, хотя трое анбу успели расчертить на карте те секторы, в которых нарисованные мыши Сая обнаружили аномалии. Всё это очень странно, а команда Мороза, которая выступила их напарниками и сопровождающими, не нравится никому. Черноволосая и жутковатая ирьёнин по имени Саори почему-то всё пытается пристать к художнику из Конохи; джонин «мастер тайдзюцу» Иошихиро странно и глумливо поглядывает на Акеми, которая показательно его игнорирует, и только пухленькая невысокая Наоми кажется дружелюбной, даже болтушкой. Наверняка, в нормальных условиях они с Акеми бы разговорились, но Икимоно уже третий день подряд, с тех самых пор, как они прибыли в Щимо, ходит угрюмая и молчаливая. Впрочем, кое с кем она поддерживает контакт: как ни удивительно, но с Накику. Кику терпеть не может заводить новые знакомства, но тут прониклась. Кажется, её заинтересовали ящерицы и то, как Акеми неуловимым образом напоминала их маленькую, погибшую на Косен сестру Широгику. Ичи сразу подметил некий инфантилизм в Акеми, но связанный не столько с наивностью, а, скорее, с некой неиспорченностью. Возможно, именно этим прониклась и Накику, которая почти всю сознательную жизнь провела в анбу Суны, где не было никого чистого и непосредственного. Чем она же могла проникнуться в Зару вот Ичи не понимает. Он и самого парня не понимает, что уж тут, даже Сай кажется ему кадром попроще. По крайней мере, художник из седьмой команды просто странный и асоциальный, а Зару… напоминает Ичи себя. И это хорошо известно: люди, которые имеют те же черты характера, обычно не нравятся. Это как смотреть в кривое зеркало, видя то, что хочется скрыть с глаз долой. Вторая вылазка приносит определённые плоды. И даже кое-что материальное. Правда, численный перевес оказывается на стороне противника, но тут нет вины шпионов: у врага аж три антисенсора, причём настолько мощных, что их не смогла обнаружить даже Накику со своим кеккей-генкай. Инка — не совсем додзюцу, и действует совсем не так, как те же шаринган или бьякуган, но, тем не менее, обычно позволяет ей видеть ауры живых существ. Тут же глухо, отчего они оказываются в невыгодном положении. Ещё и именно тогда, когда команда Щимо отправляется на другую точку, а сами они разделены: Сай с Акеми и Ичи, а Накику с Зару пусть и недалеко друг от друга, но исследуют разные схроны. В бою, впрочем, им удаётся пробиться друг к другу и всё же победить, как ни неприятно признавать, в большей степени благодаря гендзюцу Зару и мурасаки Акеми. Плотоядные фиолетовые ящерицы потом подчищают за ними, обгладывая ненужные трупы, пока Сай запечатывает те, что принадлежат антисенсорам, чтобы доставить их в Суну и Коноху на изучение. — Ты в порядке? — спрашивает Ичи, замечая на привале, что у Акеми из носа идёт кровь. И тянется это недоразумение исправить. — Нормально, — слабо улыбается девушка. — Перестаралась немного. — Всё ещё не умеешь правильно рассчитывать свои силы? — внезапно подаёт голос Иошихиро. Их команда как раз вернулась на всё готовое, а ведёт себя так, словно важные документы и часть похищенных припасов удалось обнаружить именно им. Наоми с ними нет: её отправили в деревню Мороза, чтобы отчитаться местному Каге и доставить ему труп одного из местных ниндзя, который «пропал» около полугода назад. И оказался нукенином, как поразительно! — Не твоё дело, — огрызается Акеми. Накику отрывается от изучения бумаг и кидает на рыжую странный взгляд, который почти тут же переводит на прищурившегося Зару. Сай тоже кратко и нечитаемо смотрит на коллегу из анбу, кривит губы и отвлекается обратно на фуиндзюцу. Ичи уже откладывает в сторону карту, приподнимаясь на спальнике, как Акеми резко встаёт со своего и, вздёргивая подбородок, требовательно приказывает джонину Щимо проследовать за ней. — Вы с Акеми знакомы? — ровным тоном интересуется Накику, по всей очевидности обращаясь к Саори. — Мы не знакомы, — отвечает черноволосая ирьёнин, при этом не отрывая пронзительного взгляда от Сая. — И я не лезу в чужие отношения, чтобы что-то знать про них с Иоши. Исчерпывающе. Со своего места Ичи почти физически чувствует напряжение: Саори отчего-то не нравится его сестра, а его сестре в принципе не по душе все вокруг, кроме него, Акеми и почему-то Зару. К нему она и подходит, после того, как делает Ичи большие глаза и кивает в сторону, куда удалились на приватный разговор Акеми и Иошихиро. Подслушивать Ичи не планирует, он никогда таким не занимался, но Кику зачем-то настойчивыми жестами просит его это сделать. Ну, или просто проверить, не убьют ли друг друга временные союзники. Почему она сама этого сделать не может — непонятно, учитывая, что с инка её бы даже и не заметили. Тихие шипящие переругивания Ичи улавливает издалека. Он специально не подходит ближе, прислоняясь к холодному стволу дерева и, вместо того, чтобы вслушиваться в спор, изучает взглядом усыпанное звёздами небо. Ночевать им придётся под ним на морозе, что не может не огорчать, но они — ниндзя, так что и жаловаться глупо. Особенно Ичи, который и вовсе полевой ирьёнин, и давно привык спать в похожих условиях. Он стоит так минут пять, пока ему не надоедает, а ещё Ичи слышит возглас Акеми, который явно нельзя расценить, как довольный. Он появляется возле неё и Иошихиро аккурат в тот момент, когда бледный беловолосый джонин крепко хватает девушку за плечо чуть повыше локтя: так, что грозится оставить синяки на её светлой коже. — Разве мы не союзники? — интересуется Ичи, хлёстким ударом чакры ударяя по конечности «мастера» тайдзюцу. Иошихиро морщится и цокает, но ослабляет хватку и, после секундного раздумья, отходит, скалясь. — Держи при себе свои конечности. У Акеми несчастный и при этом гордый вид, но взгляд Ичи она не ловит — отводит свой, уставившись в тьму окружающего их леса и сопит. Кровь у неё уже остановилась, но видно, что девушка бледновата. Ей бы отдохнуть, а не лясы точить с явно не настроенным на дружелюбие знакомым. Иошихиро не отвечает, удаляясь в сторону лагеря, а Ичи задерживается и задерживает Акеми. Упорно всматривается в её яркие медово-карие глаза, но она только отрицательно качает головой, хоть и позволяет ему притянуть к себе для быстрых тёплых объятий. И на следующий день, когда они возвращаются в их дом, всё ещё не настроена делиться своими тайнами. Вместо этого она донимает Накику и выглядит при этом ожившей. — А вы разве хорошо знакомы? — вопрос Зару застаёт Ичи врасплох. — Что? — Вы с Акеми разве хорошо знакомы? Насколько я знаю, вы впервые недавно встретились. — Твои данные не совсем верны, — спокойно отвечает Ичи, но щурится, внимательно разглядывая расслабленное, с лёгкой усмешкой на губах, лицо анбу. — И какое тебе дело? — Просто интересно, — он пожимает плечами и потягивается. Зару высокий, но всё равно сантиметров на пять ниже Ичи, который почти метр девяносто ростом. — Ты к ней привязался. — Мы с тобой точно не хорошо знакомы, чтобы я что-то с тобой обсуждал на эту тему, — замечает Ичи. Они вообще все здесь оказались случайно. И совершенно никак друг с другом не связаны. Ну, конечно, кроме него и Накику. Которая, несмотря на её заявления при встрече, не торопится проводить время с братом. Скорее, с кем угодно, кроме него. Её ужасно раздражает эта миссия, до такой степени, что у неё появляются доселе не выявленные тики: то она тянется почесать ногу в районе щиколотки, то заправляет за ухо непослушную волнистую прядь волос, указательным и средним пальцем яростно потирая это место. Ичи даже шутит, что у неё завелись вши, но в ответ получает такой взгляд, что решает оставить её в покое. Вместо этого он заглядывает к Каге Щимо, передавая свиток с отчётом, а потом решает отвести Акеми на горячие источники, которые обнаружил за воротами деревни, в живописном местечке. Вообще-то, стоило бы, наверное, пригласить и остальных, но Ичи этого делать не хочется. Вообще-то стоило бы не развивать никаких близких взаимодействий с Акеми, с которой у него лет пять разницы, а учитывая, что каких-то серьёзных отношений он не ищет, тем более. То, что он таким образом может дать ей какую-то надежду, Ичи прекрасно знает, как и знает, что ему придётся на себя взять ответственность в случае, если он вдруг случайно перейдёт черту. Чего он, конечно же, не планирует делать. Но и просто дружить с ней издалека почему-то у него не получается.

Наруто

(13-16 ноября, 18 лпрН)

Очередная деревенька встречает их проблемами, которые местные жители могли бы решить и самостоятельно, если бы захотели приложить хоть немного усилий. Ноющий Наруто, которому этот ворох миссий успел немного надоесть своим однообразием, уже готов по-быстрому решить за всех все их проблемы, даже не вдаваясь в причины того, что именно происходит. Это очень безответственное отношение, но до чего же скучно разбираться с делами, которые уже даже Конохомару перерос! Он ноет и ноет об этом до тех пор, пока у Саске не заканчивается терпение. Вначале названный брат молча слушает, — или не слушает, его хрен поймешь, — а потом дает ему подзатыльник и велит заткнуться. У него, видите ли, у самого это все в печенках сидит, но он же держится! Наруто обиженно сопит, но решает Саске больше не жаловаться. Все-таки он бессердечный и противный, всегда таким был, так что глупо ожидать от него чего-то иного. Лучше, правда, переключить внимание на миссии, которые хотя бы подходят к концу. Еще буквально денек, и можно будет отправиться домой! Наруто и не думал, что так соскучится по Конохе, но эта скукота его выматывает. Это совсем не его уровень, но что поделать. Потом он непременно отдохнет, как и посоветовала ему Ино, а пока нужно работать. Точнее не работать даже, а пахать, пахать и еще раз пахать. Заговорить с Саске он решает только на обратном пути в гостиницу. — Как думаешь, нам дадут сразу сдать экзамен и на джонина? Саске очень тяжело вздыхает и качает головой. Вот козел, даже до ответа не снисходит! Наруто закатывает глаза и отстает от него на пару шагов, заметив, что по другой дороге идет Сакура. Удивительно рано, еще даже солнце не село. Наруто совсем не нравится эта ее ужасная привычка работать допоздна, но девушка упрямится и отказывается кого-то слушать. Работает на износ, непонятно только для чего. То есть как непонятно — понятно, Наруто всего лишь не думает, что ей стоит так загоняться. Хотя, ему ли что-то говорить, когда он сам не отдыхает? Саске идет вперед и не оборачивается, а Наруто дожидается Сакуру и подстраивается под ее шаг. — Как прошел денек? — Нормально. Твой? — Тоже ничего, Саске дурак, а так все нормально. Сакура кивает, но молчит. Наруто от того, насколько она сосредоточенная и немногословная, становится некомфортно настолько, что он все-таки останавливается и ловит ее за руку. Его пальцы мягко сжимаются на ее локте, а взгляд становится встревоженным. — Почему мне кажется, что у тебя ничего не нормально? — Откуда мне знать? — Сакура явно хочет вырвать руку, но вздыхает и заставляет себя улыбнуться. — Я просто устала, очень много работы. — Ты же не из-за нее так загоняешься, Сакура-чан. Скоро станешь того же цвета, что бывший учитель Саске. При упоминании Орочимару они оба передергивают плечами. Несмотря на то, что змеиный саннин давно уже не делает ничего криминального, у них у обоих с ним не самые лучшие ассоциации. Наруто так вовсе до сих пор в дрожь бросает, когда он вспоминает о милом трюке: вытаскивании катаны изо рта. Ему даже знать не хочется, как она там умещается и куда упирается самым кончиком. И уж тем более он не хочет знать, умеет ли Саске такое проворачивать. — Знаешь, это самый лучший аргумент к отдыху, который я слышала, — после паузы начинает смеяться Сакура и качает головой. Ее плечи немного расслабляются, и она трет шею, которая у нее, судя по всему, болит. Еще бы, столько времени проводить за работой! — В Конохе возьму несколько дней. — Честно? — Честно. — Я проверю, Сакура-чан! Или пошлю Какаши-сенсея проверить! Улыбка на лице девушки меркнет, но она быстро берет себя в руки и пихает Наруто кулачком. Они доходят до гостиницы вместе, беззаботно болтая, и расходятся уже в коридоре. Наруто не оставляют мысли о том, как выражение лица подруги странно поменялось при упоминании их наставника. Может, они поругались, а он не знает? Спрашивать о таком у Саске бесполезно, Учиха если и в курсе, то не ответит, лучше попробовать выпытать у Ино. Наруто надеется отловить ее для разговора после ужина, но девушка рано уходит спать, а весь следующий день все проводят в делах и подготовке к возвращению домой. Никто не хочет задерживаться, и в путь они отправляются, едва только светает. Наруто сонно зевает, но не отстает от остальных и только на втором привале вспоминает о том, что хотел поговорить с Ино. Сакура как раз занята разговором с Саске, вместе с которым они разбирают ингредиенты для обеда, пока Наруто ставит палатки, а Ино собирает хворост для костра. Наруто оборачивается на спутников и вызывается помочь принести воды, смекнув, что так останется с девушкой наедине и сможет задать все интересующие его вопросы. Ино посматривает на него, то и дело поправляет челку, заправляя ее за ухо, и на щеках у нее играет очаровательный румянец. Ей он очень идет. Вот если бы Сакура чаще была на свежем воздухе, то тоже ходила бы румяной, а не болезненно бледной. — Слушай, я хотел у тебя кое-что спросить, — начинает Наруто и останавливается. Они отошли достаточно далеко от остальных, так что вряд ли их кто-то услышит. Ино рядом с ним тоже замирает и скрещивает руки на груди, но смотрит нетерпеливо. — Спрашивай, конечно. — У Сакуры-чан случайно не было каких-то, ну… — Ну? — Ино хмурится, пока Наруто подбирает слова. — Чего? — Ссор с кем-то? Ино моргает раз, другой, как-то неуловимо меняется. Она отводит взгляд и пожимает плечами так, словно ей действительно нечего ему сказать. Это странно, потому что буквально минуту назад она выглядела очень заинтересованной в разговоре. И уж обо всем, что касается лучшей подруги, всегда бы с радостью поделилась. — Нет. А что? — Она странно ведет себя при упоминании Какаши-сенсея. — Рокудайме, — поправляет Ино, вздыхая. — Называй его как положено. Она просто на него обижена. — За что? — удивляется Наруто, пытаясь понять, что мог такого сделать их наставник, чтобы Сакура была обижена. — Это из-за Саске? — Да при чем тут Саске? Почему всегда о нем думают, когда речь о Сакуре? — Я не знаю, я у тебя спрашиваю. Девушка дергает плечом и смотрит на него так, что Наруто тут же становится стыдно, хотя лично он точно ни в чем не провинился. Вроде бы? — Наруто, у вас в команде, м… было не совсем удачное распределение внимания. Больше всего посвящалось тебе и Саске, Сакуре было обидно, вот и все, — Ино подходит ближе и кладет ладони на его плечи, чуть сжимая их. — Не трогай ее, ладно? А то она так тебе двинет, что мне вначале придется сутки тебя искать, а потом еще двое лечить. — Да ладно, она так не поступит… не поступит же? — Наруто нервно смеется и радуется, когда Ино к нему присоединяется. Ему нравится, как звучит ее смех: это не перезвон колокольчиков, о котором любил писать эро-саннин в своих романах, а какой-то удивительно живой звук. На него в груди что-то отзывается и теплеет, сразу становится легче на душе. Они возвращаются к остальным с водой, которую тащит Наруто. Ино переключается на нейтральный сюжет и рассказывает о своей лавке. Наруто помнит где она, помнит, что в ней уйма цветов, и обещает зайти через пару дней. Надо бы сходить на кладбище и принести цветы родителям и Джирайе. Последний, конечно, вообще нигде не похоронен, но могилку бабуля Тсунаде ему оформила. А еще Наруто внезапно решает приобрести растение к себе в квартиру, на что Ино фыркает. — Лучше я сама тебе выберу что-то, что у тебя выживет. И вообще посмотрю, можно ли тебе доверять его или нет. Вдруг у тебя условий никаких! Видимо, ему нужно будет прибраться. И купить новый диван, потому что старый уже ни на что не годится. Наруто почему-то хочется, чтобы Ино его квартира понравилась, какой бы скромной и маленькой она ни была. И еще ему хочется, чтобы она посмеялась над какой-то его шуткой. Красивый у нее все-таки смех. Очень.

Кенджи

(16 ноября, 18 лпрН)

Кенджи находит Накику на улице. Сегодня у них выходной, если можно так выразиться, потому что, к сожалению, их миссия в Щимо явно затянется. Кого-то придётся отправить со свитками и докладом к Хокаге и Казекаге, чтобы ничего не перехватили по пути, но кого — они пока ещё не решили. Сая было бы неплохо, всё равно он не вписывается в их компанию и держится особняком. Ну, если не считать прилипшей к нему Саори, что Кенджи даже веселит: и на такого нашлась поклонница, что только её там так быстро и неотвратимо зацепило в художнике? Неужели он её пара? — Чем занята? Накику отрывается от чтения и захлопывает книжку в потрёпанной обложке, тут же убирая её в складки пледа, под которым и кукует во дворе. Непонятно почему она вообще решила себе отморозить жопу; в доме, конечно, не ахти, но не такой дубак. — Да так, читаю дневник бабушки. — Интересно? Какие-то секретики из молодости? — Секретиков нет, тут про её путешествия, ничего такого. То, что Накику не договаривает, видно невооружённым глазом, но давить Кенджи не собирается — во-первых, это её личные дела, во-вторых и так ясно, что не расскажет. Он прислоняется бедром к деревцу, под которым они сложили очаг, и переводит тему. Над небольшим костром, к слову, покачивается ковшик с варящимся кофе — вот и ответ на вопрос, почему она опять торчит на улице. — Акеми с твоим братом в деревне? — Почему ты меня спрашиваешь? Сам же сказал, что они втроём ушли. Ну да, потому что ушли они ещё час назад, когда Накику дрыхла без задних ног. Удивительно, но для ниндзя она вообще большая любительница поспать. — Они встречаются? — Без понятия, — морщится девушка и сильнее кутается в плед. — А что? — Просто интересно. — Тебе всё просто интересно, — не выдерживает Накику. — Издержки профессии или досье на нас собираешь? — Зачем мне это? — Действительно, зачем? Про неё он и так уже знает почти всё, что может ему пригодиться в случае чего. — Ты мне скажи. Кенджи по привычке обезоруживающе улыбается, но улыбка эта тает так же быстро — Кику ей не провести. За прошедшие дни она будто бы сама задалась целью про него что-то разузнать, и Кенджи хочется, конечно, объяснить её интерес к его персоне своими обаянием и харизмой, но он подозревает, что дело далеко не в них. — Сколько тебе лет? — Я уже говорил. Неделю назад. Двадцать два. — Неделю назад тебе было двадцать один. — У меня был день рождения три дня назад. Накику моргает и вдруг отводит взгляд, вытаскивая тонкую руку из пледа и хлопая по месту на поваленном дереве рядом с собой. Кенджи только бровь приподнимает, но послушно усаживается. И получает кружку горячего кофе, от которой неприятно покалывает в уже успевших замёрзнуть руках. Надо было перчатки захватить, раз вышел из дома. — Не хочешь сказать своё настоящее имя? Мы же союзники и в одной команде. — Я им не пользуюсь. И мы, — он наклоняется к девушке, цепляя выбившийся из на скорую руку сделанной причёски локон, чтобы заправить ей за ухо, — не настолько уж близки для того, чтобы я делился. — Можно подумать, имя — это такая интимная вещь! — Накику уходит от прикосновения и дёргает плечом. На секунду Кенджи кажется, что на коже за ухом у неё то ли татуировка, то ли что, но, скорее всего, это просто игра света от слепящего и совершенно не греющего солнца. — Разве нет? — веселится Кенджи, делая глоток напитка. — Тамашимаэ приписывают удивительные свойства. — Как ты сказал? Накику замирает, и он тоже. Очень глупо для анбу — сболтнуть походя ту информацию, которую ему знать вроде как и не положено. «Тамашимаэ» в обиходе не используют, это слово было написано в дневниках Шинпи Риры, которые когда-то изучали его родители. И если дневник, который спрятан в пледе Кику хоть раз упоминает о связи душ, то там оно тоже есть. Честно говоря, Кенджи сам не знает, почему придаёт столько значимости тайнам, которыми вполне мог бы с Накику поделиться. Как она правильно заметила, Коноха и Суна — уже давно союзники, и впредь это вряд ли изменится, не после создания Альянса. Идти по стопам родителей и изучать странные феномены их мира Кенджи никогда не хотел, впрочем, попадать в анбу после их смерти тоже, но вполне мог бы поделиться с Накику информацией в его расположении, если уж она этой темой интересуется. Или она не интересуется? Это выяснить ему не удалось. Куда больше она кажется заинтересованной в опытах с ящерицами Акеми, не подозревая даже, что их бабушки в детстве были знакомы; не просто знакомы, а близко дружили и называли друг друга семьёй. И на Гакари Мэйко, бабушку Акеми, он даже когда-то работал лично, участвуя в том числе в её противостоянии с Данзо. Всё это он может рассказать Накику, но по какой-то эгоистичной причине не делает. Возможно, она права, и это издержки профессии. Кенджи слишком привык ничего не рассказывать: ни о себе, ни о том, чем занимался для старейшины, прежде, чем перевёлся в общее отделение анбу. От необходимости отвечать Кенджи спасает вернувшаяся троица. Акеми держит в руках небольшой свёрток, который с широкой улыбкой передаёт Накику, присаживаясь по другую сторону от девушки. Эта её улыбка всё ешё натянутая, но не такая, которая вылезает у Сая, едва Кенджи встречается с ним взглядом. — Мы переговорили с Каге, — сообщает Ичи, вытаскивая из рюкзака две металлические кружки с обёрнутыми в кожу ручками. Он, как уже успел заметить Кенджи, с собой обычно таскает не только аптечку, но и всякую мелкую утварь, словно в любой момент может не дойти до места, где хранятся оставшиеся запасы. — Кажется, этот прохиндей был с нами не совсем искренен. Сеть контрабанды куда больше, чем он заявлял Хокаге и Казекаге, и шиноби отсюда пропало куда больше, чем указано в официальных источниках. — Зачем ему это скрывать? — спрашивает Накику, отвлекаясь от рыжей. — Вероятно потому, что у них и так штат не ахти какой, а если признать, что чуть ли не половина покинула ряды подотчётных Щимо, то для них вырисовывается не очень приятная ситуация? — Щимо желает официально войти в Альянс, — подаёт голос Сай. — Но пока у них настолько плачевное состояние, это невозможно. — Ого, ты умеешь нормально разговаривать? — замечает Накику. Их гляделки с Саем странные: напряжённые, словно они уже успели что-то не поделить, хотя перекинулись за неделю, наверное, парой слов. — И какие же у тебя выводы относительно этой ОПГ? — ОПГ? — Сай хмурится, но взгляда от девушки не отводит. — Организованной преступной группы, — поясняет Акеми вместо Накику. — Ичи думает, что их главная цель, возможно, не контрабанда. — Я спросила этого, а не что там думает Ичи, — слишком уж резко перебивает Накику. Но кладёт руку на колено Акеми, словно извиняясь и поясняя жестом, что агрессия направлена не на неё. — Я не этот, — огрызается Сай. — У тебя со мной какие-то проблемы? И у тебя тоже? Сверкающий раздражением взгляд чёрных глаз теперь достаётся Кенджи. На него он только растягивает губы в не менее фальшивой, чем у художника, улыбке. Ответить не успевает, потому что Ичи, уже разливший кофе по кружкам, пихает одну Акеми, а вторую Саю, таким тоном требуя тишины, что затыкается даже его непокорная сестра. — В любом случае, отправить кого-то к нашим нужно, раз уж мы застряли тут на неопределённое время. — Нам нужно попросить холодильник и плиту, а то условия проживания тут хуёвые, — фыркает на это Накику. — Если отправишься ты, я дам тебе список того, что мне понадобится в ближайшее время из личных вещей. — Я никуда не пойду, — говорит очевидное для всех ирьёнин. — Груз слишком ценный, его должен нести анбу. И не попасться, раз уж теперь эта ОПГ в курсе нашего вмешательства. Кенджи ожидает, что Сай вызовется сам, но он молчит. — Я пойду, — говорит Кенджи, решая, что ему в Конохе тоже не мешало бы захватить кое-какие личные вещи. Ну, и доверить успех задания Рокудайме он может только себе. — И, скорее всего, вернусь с подмогой, раз такое дело. Наше второе послание уже должны были получить… Не убейте тут друг друга, — это он уже произносит насмешливым шёпотом лично Накику, и, поддаваясь какому-то непонятному порыву, оставляет лёгкий поцелуй у неё на виске, прежде чем, не оглядываясь, удалиться в дом собирать вещи.

Саске

(18-20 ноября, 18 лпрН)

По возвращению в Коноху Саске делает совершенно неожиданное для всех: берет несколько выходных дней. Физически он не устал, а вот морально — очень даже. Дело даже не в нытье Наруто, к которому он, в общем-то, привык еще в детстве, и не в нудных и действительно слишком простых для шиноби их уровня миссиях, дело в Сакуре. Она постоянно напряжена, а его это почему-то волнует. Волнует, нервирует; а отвлекаться на что-то, тем более на чужие чувства, Саске не привык. Ему важна простота, но он никак не может ее получить. Мнение окружающих и их эмоции всегда все усложняют. А тут еще и фантомная связь. Это бесит, поэтому Саске решает провести несколько дней наедине с собой. К счастью, его компании и так никто не ищет. Бывшие поклонницы выросли и давным-давно к нему остыли, товарищи по команде — которыми он считает Сакуру и Наруто, а не тех двоих — после возвращения домой заняты, как и Рокудайме. Остальные и вовсе, кажется, о нем не вспоминают, пока не случайно где-то не видят. Не то чтобы Саске нуждался в компании, особенно в компании этого выскочки Нара, о котором тот же Наруто так тепло отзывается. И что он такого интересного в нем увидел? Скучный и занудный. Не то чтобы сам Саске, конечно, был весельчаком и балагуром, но все же… Душой компании он никогда не был ни в Конохе, ни в своей второй команде. Он же собирался их навестить, точно! Надо вырваться на денек-другой, у Орочимару схрон не так уж и далеко. Просто проведает Така, и заодно, может, узнает у своего наставника, что он знает про феномен общих имен. Прежде Саске это совсем не интересовало. Не было ему дела до того, что такая связь дает, как отражается если ее принять или не принять. Сейчас он нет-нет, а чувствует ответственность перед Сакурой, да и ему просто не нравится видеть ее такой, а ведь это из-за него. По крайней мере, он так думает. Неприятно это признавать, но сам он в хитросплетениях связей не разберется, а единственный человек, обладающий достаточными знаниями, это именно Орочимару. К запискам и полученным от Обито данным Саске больше не притрагивается, потому что чем дольше их читает и анализирует, тем меньше понимает. А понять ему надо всё, он это точно знает. Саске вздыхает и решает пойти развеяться. Может быть, заглянуть к Сакуре. Насколько ему известно, она тоже взяла пару дней выходных. Вряд ли, впрочем, у нее хватит выдержки вообще не притрагиваться ни к медицинским журналам, ни к каким-то своим исследованиям. Саске выходит на улицу и выбирает ту дорогу в центр деревни, которая не проведет его мимо бывшего квартала клана Учиха. Сегодня у него нет настроения думать о потерянной семье, каких-то загадках или прошлом. Он хочет настроиться на хоть сколько-то продуктивный разговор с Сакурой, если все-таки пойдет к ней. Улицы Конохи, как всегда, оживленные. На рынке полным ходом идет торговля, но на нем Саске не задерживается. Торопливо проходит мимо и зачем-то останавливается у магазина Яманака. На двери висит табличка «обед», но сквозь витрину Саске видит, как Ино суетится за прилавком, и решает постучаться. — А ты тут что забыл? Только не говори, что решил купить цветы, ни за что не поверю, — весело фыркает Ино, открывая, проходит вглубь лавки и ставит на один из длинных столов вазу с пышным, пахучим букетом. — У меня, кстати, обед, так что я все равно не обслужу. — Обед, но ты не обедаешь, — Саске останавливается напротив девушки, задумчиво изучая магазин. Он здесь был в далеком детстве, когда они с Итачи выбирали букет на день рождения матери. Вернее даже не здесь, а в том, старом, который существовал до атаки Пейна. — И? Свободное время я имею право тратить на то, на что хочу. Все-таки, Ино с Наруто похожи. Ни он, ни она за словом в карман не лезут. Иногда это очень раздражает, вот как сейчас, когда Яманака со своими резкими передвижениями и щебетом мельтешит туда-сюда по магазину. — Вообще-то… — Вообще-то, ты мог бы купить какое-нибудь домашнее растение в горшке. Легче бы дышалось в твоей каморке. У тебя квартира такая же маленькая, как у Наруто? — Ты была у него? — Да, он захотел цветок, я ему принесла. Лишь бы следил за ним, а то мне придется. И так уже присматриваю, чтобы в кабинете Сакуры всегда полит был. — Сакура постоянно там. Неужели не может полить? Ино останавливается и кидает на него косой взгляд. Лицо ее делается менее дружелюбным, словно она успела забыть о том, сколько глупостей наделал Саске, а теперь вдруг вспомнила. — А чего это ты переживать о ней начал? Раньше никогда не переживал. — Это не твое дело, — Саске старается не звучать резко, просто констатируя факт. — Это мое дело, потому что она моя подруга. У нее и так хватает проблем. — Проблемы есть у всех. Саске скрещивает руки на груди и чуть хмурится, но чувство стыда перед девушкой не испытывает. В конце концов, это Ино на него накидывается, в то время как он пришел просто поговорить. Неужели обязательно видеть какую-то угрозу в его поступках? На это есть много оснований, но он уже не раз говорил и доказывал, что выбрал сторону Наруто и Конохи. Ино вздыхает и упирается руками в бока, оглядывая Саске с головы до ног. Она словно анализирует его, и он задумывается: а не владеет ли Яманака заковыристой ментальной техникой, для которой не нужны печати? Что, если она ему в голову решила забраться, а он… — Испугался, что я твои мысли решила прочитать? — ехидно тянет Ино и криво улыбается. — Нет. Я просто не хочу, чтобы у Сакуры их стало больше. Ей хватает событий в жизни, начиная с работы, заканчивая той ее глупостью с Рокудайме на во… Ино вдруг осекается. Захлопывает рот и отводит взгляд, а Саске понимает, что есть какая-то история, о которой он не знает. Что могло такого случиться на войне, которая и длилась-то смехотворно мало, чтобы оставить след? Он собирается задать девушке другие вопросы, но ее спасает так «вовремя» заглянувшая в магазин Хината. Яманака улыбается и ей, — не до конца искренне, если спросить Саске, — и спрашивает про книжку, которую Хьюга прижимает к груди. Саске скользит по обложке взглядом, невольно запоминая название, и уходит. На прощание он не разменивается, потому что все мысли его заняты новой загадкой. Что могло произойти между Какаши и Сакурой? Почему он об этом не знает? То, что Наруто не сказали, его даже не удивляет, но вот ему… Саске пытается отвлечься и не думать, убеждая себя в том, что это совсем не его дело. Что бы там ни произошло, его это никак не касается. Так ведь? Даже связь имен не делает Сакуру обязанной постоянно на него оглядываться и отчитываться перед ним. Тем более, что тогда он с командой уже давно не был. Саске все это понимает, но впервые чувствует себя действительно лишним, ведь это он вдруг оказывается исключенным из какой-то тайны. Он так и не доходит до Сакуры, зато зачем-то заглядывает в книжный и возвращается домой. А на следующий день, прямо с утра, идет во дворец Хокаге. Лучше спросить у Какаши, потому что Сакура ему ничего не расскажет. Телохранители Рокудайме пропускают Саске без вопросов, а сам сенсей удивленно приподнимает брови. Выглядит он, словно не явился на работу спозаранку, а ночевал тут. Может, действительно не уходил, иначе бы не пришел в такую рань. Подобная добросовестность — не про Какаши. — Паккун уже был у тебя? Так быстро? — Нет, я пришел сам, — Саске непонимающе моргает, ведь его действительно никто не искал. — Что-то случилось? — У меня появилась миссия для тебя и еще пары человек. Дождемся их и расскажу. Через несколько минут к ним присоединяются незнакомый Саске анбу в маске лемура, Ино и старший брат Казекаге. Лицо у Сабаку но Канкуро раскрашено, взгляд ехидный, и он встает так, чтобы занять как можно больше пространства. Саске это иррационально нервирует. Ничего не представляющий из себя марионеточник, и так себя ведет, ха! Какаши коротко рассказывает им о предстоящей миссии в Щимо, потом они слушают отчет незнакомого анбу, и их отпускают, давая пару часов на сборы. Саске из кабинета уходит последним, ненадолго замирая на пороге. — Что-то не так? — миролюбиво интересуется Какаши. — Вы и Сакура. Что у вас произошло? Взгляд Рокудайме меняется ровно на секунду, становясь незнакомым, холодным и пронзительным. Какаши не велит Саске держаться от Сакуры подальше, не делает никаких намеков и даже не напоминает, что это их личное дело, которое никак не касается бывшего ученика. Он просто вежливо прощается с Саске, что становится ударом. «Ты недостаточно важен, чтобы тебе отвечать». Разве не это говорил Итачи, подпитывая в младшем брате ненависть? Настроение Саске портится, и весь путь до Щимо он или отмалчивается, на привалах читая новую книгу, или пикируется с марионетчиком, у которого поразительный талант резать словом. Эту миссию и Щимо Саске уже ненавидит.