Последняя роза лета

      Взгляд Катерины был как-никогда уверенный. Хоть и вечером она пребывала в тяжелых раздумьях, сейчас прекрасно отдавала отчет в своих действиях. Лишь надеялась княжна, что не пожалеет от этом после. Может, в ней где-то проснулась единственная ещё живая частичка милосердия? Нет. Это было другое чувство; далеко не сострадание.       Казалось, что во всем дворце не бодрствовало ни души. Лишь кое-где бродили стражники, но за всё своё время пребывания в Кремле княжна нашла множество лазеек, чтобы пройти по коридору незаметно. Так она делала и сейчас. Шла тихо, будто лисица во время охоты: быстрая, но невероятно тихая, как-будто вовсе не касалась пола, а лишь парила в воздухе, способная обмануть и запутать каждого, кто только бы попался на пути, незаметная несмотря на свой яркий окрас, словно могла каким-то неистовым образом слиться со стенами коридора.       Дверь открылась на совсем небольшое расстояние абсолютно бесшумно. Словно маленький ловкий зверек, Катерина пролезла через тоненькую щель. В комнате слышалось только тихое сопение. Мужчина, лежащий на боку спиной к девушке, натянул одеяло так, что были видны лишь его темные волосы. Зашел бы кто другой, и опричник бы сразу проснулся. Но тело его будто уже подсознательно доверяло Катерине, поэтому он даже и не вышел из своего безмятежного сна, не чувствуя ни малейшей опасности. Княжна, у которой был сготовлен план на то, что ей следует делать, если Басманов вдруг откроет глаза, подошла чуть ближе.       Она чувствовала своё превосходство, власть над его судьбой. Ведь сейчас от одного простого действия княжны зависит практически всё. Счастье и горе. Спокойствие и страх. Жизнь и смерть.       В темноте, поймав свет луны, блеснул кинжал, который Катерина достала из своих спрятанных ножен. Хорошо, что Фабьен подарил ей небольшое оружие, которое можно было прятать. Вот и настал час, чтобы применить его в действии.       Княжна уверенно оглядела столь безмятежно спящего кравчего, который, наверняка, даже и не догадывался, что перед ним стоит вооруженный человек.       Пора. Она сделает это.       Катерина прекрасно понимала причину того, почему Грозный стал приглашать её на пиры. Он ей не доверял и хотел, чтобы она как можно чаще была под присмотром. Мол, если сидит она рядом с внимательными опричниками, которых на самом деле интересовали не действия Кати, а её наружность, она точно не посмеет приготовить свой коварный план. Хотя княжна и не знала, почему из-за своих опасений царь уже давно не отправил еë на казнь. Если боится так, то почему не приказал избавиться от повода своего беспокойства? Серебряная понимала, что на это явно были какие-то причины.       Крепко обхватив чару с вином, Катерина внимательно наблюдала за разговором Морозова и Грозного, от которого затихли абсолютно все. Дружина Андреевич, облаченный в шутовской кафтан, который натянул на него Басманов, оперся на государев стол, смотря царю прямо в глаза. Не стал терпеть боярин унижения. Честь свою до последнего сохранил, не стал перед несправедливостью преклоняться. Не стал унижаться да в ноги Грозному бросаться, целуя полы его платья. Морозов предпочел смерть, чем потерять своё собственное уважение. — Уста народа страхом напечатаны. Даже девку вынуждаешь на пиру с псами своими опричными сидеть. — выдавил мужчина. — Когда ты сдохнешь, как последняя собака, то будешь проклят во веки веков.       Морозов бросил в царя шапку шута, которую крепко держал в руках. Если и до этого Катерина хорошо к боярину относилась, то теперь зауважала пуще прежнего. Мало того, что тот не боялся правду в глаза государю говорить, так ещё и про Елену расспрашивать не стал, чтобы Никиту не подставлять. Морозов, который прекрасно знал об истинных чувствах своей супруги и о том, что его со дня на день казнят, не хотел оставлять Елену несчастной. Пусть девка покой, наконец, обретёт… Еленушка, итак, слишком много вытерпела.       Морозова вывели из залы. Катерина, сделав большой глоток вина, чуть нахмурила брови, следя за каждым шагом Грозного. «Началось» — подумала она. — «Послушал он заговорщиков. Совсем обезумел.» — Малюта, — коротко произнес он. — Посмотри, что у Фёдора на шее.       Никто вновь не смел произнести ни звука. Катерина же, скрыв все свои эмоции за маской безразличия, подперла ладонью щеку. Опешивший Басманов, на мгновение перевел взгляд на Катю, которая впервые за прошедшие дни не стала отводить глаза и делать вид, что его не замечает. — Расстегни свой кафтан, Федя. — царь начал медленно подходить к опричнику. — А хочешь, батюшка твой пуговки расстегнет? — Изволь, — произнес Алексей Данилович.       Фёдор, перепуганный, не знал, куда обратить свой взор. Чувствовал, что страх вот-вот собьет его с ног. По спине пробежали ледяные мурашки, а рот чуть приоткрылся. Сердце бешено-бешено застучало. Кравчий впервые в жизни захотел, чтобы Катерина отвела глаза, чтобы не смотрела на него в эту минуту. А девушка, будто чувствуя это, специально глядела прямо в упор, тем самым усугубляя его непрекращающееся волнение.       Грязной, подумавший, что боярин успеет снять со своего сына мешочек, подошел к Фёдору первым и разорвал ему рубаху. Федя, приготовившись к страшному приговору, только и думал, сможет ли начать вымаливать прощение при глядевшей на него княжне. Чувство стыда в разы усиливалось. Но вдруг он столкнулся с ошеломленным взглядом Грязного, который, нахмурившись, отшагнул назад. — Нет ничего, государь.       Басманов, в шоке посмотрев на свою грудь и совершенно не понял, куда подевался его мешочек. Мужчина не знал, был ли он на нем утром, так как собирался на пир довольно быстро и даже не задумывался о возможной пропаже этого амулета, но отчетливо помнил, что ночью он на нем был. Ничего не понимал кравчий. Что за магия такая? Неужто правду мельник сказал, что даже если погубить Басманова решат, то его спасти сумеют? Будто самый настоящий ангел хранитель каким-то неистовым образом смог с опричника колдовской амулет снять.       Пытаясь скрыть все свои эмоции, Фёдор сразу вздернул подбородок: — Как видишь… — вымолвил тот. — Оклеветали меня, государь. Милости твоей лишить захотели лукавством своим. Не мог я предать тебя, Иван Васильевич.       Катерина закатила глаза. Может, он и не собирался царя предавать, все равно врет и не краснеет. — Колдун на тебя указал! — произнес Скуратов, внутренне негодуя оттого, что план его не удался. Не понимал он, почему опричник снять амулет с себя решил. — Сказал, что приезжал ты к нему на мельницу да мешочек с жабьими костями взял. — Да под пытками своими он и от имени своего отречься бы смог, — ответил Басманов, застегивая пуговицы кафтана. — Государь, видишь ты, что нет вины моей. Коль решил б колдовством заняться, прости Господи, так не стал бы мешочек этакий с шеи своей снимать.       Грязной, который был в таком состоянии, что уже с трудом говорил, поспешно сел на скамью. Он был настолько пьян, что уже сам запутался, не приснилось ли ему, что Фёдька у колдуна амулет брал.       Государь, яростно взглянув на Малюту, махнул рукой, объявляя об окончании пира, и вышел из залы. Вслед за ним выбежал Скуратов, бояре да опричники, и успокоившийся Алексей Данилович, который уже был готов начать оправдывать сына своего. Лишь Фёдор не спешил никуда уходить, видя, что Катерина продолжила сидеть на прежнем месте.       Зал практически опустел: лишь кравчий да княжна там остались. Взгляд у Серебряной был чужой…несказанно насмешливый. Медленно поднявшись со скамьи, Катерина чуть ближе подошла к опричнику, который безотрывно смотрел ей в глаза, затаив дыхание. Словно кошка, девушка медленными шагами обошла вокруг Басманова, заведя руки за спину. Тот, постоянно направляя голову в её сторону, не мог понять, чем была вызвана подобная реакция и почему она вообще решила к нему подойти. А лицо еë…вновь хитрое такое, что аж не по себе мужчине стало.       Неожиданно вытащив из своего рукава тот самый мешочек, девушка лукавого улыбнулась, что кравчий просто обомлел. Прокрутив верёвочку на пальце, княжна усмехнулась и положила вещь на стол. А ведь она сама сильно рисковала, что вещь решила на пир взять. Ведь и еë обыскивать могли начать. — Катя… — не выдержал он. — Как?.. — Ты так крепко спишь, что можешь и не понять, как однажды тебя заколют, как свинью. А ты и глазом не поведешь. — она вздернула подбородок. — Можешь даже не обольщаться, я делаю это не из-за тебя. Только из-за того, ты помог моему брату и Елене. Иначе уже сегодня ты бы испытал самое незабываемое ощущение жизни через сажание на кол. Наверное, это не так приятно, как угождать царю. Поверь, это последний раз, когда я спасаю твою жалкую жизнь. Да… На твоё перепуганное лицо я готова смотреть вечно.       Фёдор продолжал смотреть на девушку. Она помогла ему избежать смерти… Даже несмотря на свою обиду, она не позволила дать ему умереть.       Уже собираясь подойти к ней чуть ближе, мужчина сделал небольшой шаг, но княжна резко отошла назад, заметив его действие. Басманов на мгновение опустил глаза и забрал со стола мешочек. — Сожги его. — вымолвила Катерина, сощурив глаза. — Или уж больно дорога тебе вещица, чтобы распрощаться с ней не сможешь? — Не знаю, что тебе Васька наговорил. — ответил он. — Но я был глупцом, когда решил к колдуну обратиться. Удачу просто привлечь хотел. — Привлек, — Катя покачала головой. — Так, что чуть на кол не посадили. «Может, на то и удача была, что ты жизнь мою спасла? — подумал опричник.       Серебряная развернулась, собираясь уйти, но кравчий осторожно удержал её за руку. — Не смей! — вскрикнула она. Как ножом по сердцу опричника полоснуло. — Да как ты не понимаешь? — он развел руками. — Не я про тебя государю рассказал; только и делал, что вечно укрывал тебя да врал ему. Нас рассорить специально пытаются! Скажи, тебе действительно записки неприличные пишут? — Это не твое дело. — сухо ответила девушка, на этот раз убеждаясь, что послания оставляли всё-таки не по приказу кравчего. Сейчас Катерина вообще очень пристально смотрела за своей спальней, да и Маше со служанкой своей новой наказала глаз с комнаты не сводить. Возможно, именно поэтому она уже какое время не получала никаких писем. — Я всё тебе сказала; то, что я спасла твою жизнь, не значит, что я желаю с тобой общаться. Ни меня не пожалел, ни друга своего!       Княжна поспешно направилась к выходу из залы, но Басманов вновь преградил ей путь. — Сам говорил постоянно, что мне пора прекратить быть доброй! Сам это твердил мне постоянно. Вот, довольствуйся теперь.       Басманов хотел вновь заговорить, но дверь открылась. В залу вошёл Алексей Данилович.       Сжав края платья, Катя взглянула на боярина: — Угомоните сына, — вымолвила она. — А то разума он лишился после обыска. Страх в голову ударил поди. Интересно, как на татар он идти собирается, раз с эмоциями совладать не может?       Серебряная поспешно вышла в коридор и направилась к себе. Ещё недавно она клялась, что в жизни не заговорит с Фёдором, а теперь спасает его жизнь. Ничего-ничего… Это было в первый и последний раз.       Катерина легла на кровать. От ночных похождений она жутко хотела спать. Да и забыть только что прошедший разговор с Басмановым тоже хотелось невероятно сильно. Пусть Серебряная продолжает твердить, что больше не желает его видеть, все равно где-то глубоко в душе понимает, что забыть всё и просто прижаться к его груди было бы лучшим, что только можно себе представить. И именно от этого становилось в разы больнее. Как одновременно можно злиться на человека, презирать его, но вновь думать о встречах и о поцелуях? Хуже просто не придумаешь.       Так прошло несколько дней. Состоялись казни Вяземского и Морозова. Никита, который присутствовал при всем этом на площади, рассказал, что Дружина умер без мучений. Смерть от обезглавливания невероятно быстра. Афанасий же умер просто ужасной смертью. Катерина, которая была не слишком изощрена в знании казней, могла лишь вспомнить несколько, что могли бы сравниться со смертью в кипящей воде. Девушку радовало то, что во всем подозревающий её царь не настоял на том, чтобы она пришла на всё это смотреть. Такого зрелища княжна бы просто не вынесла.       После казни Вяземского Басманова совершенно не было видно. Серебряная, которая не особо хотела с ним пересекаться, всё равно отдаленно желала на него взглянуть. Говорил ли Грязной правду, когда рассказывал, что это именно Фёдор Афанасия предал?       И из-за всех этих мыслей княжна начала понимать, что вновь начала слишком часто думать о кравчем. «Возьми и выбрось его из головы, дура!» — постоянно говорила девушка. — «Вычеркни из своей жизни. Сама же себе больно делаешь!»       Но думала девица, что всё пройдет и чувства остынут. Сможет ли она думать о человеке, которого перестанет видеть? Ведь Катя скоро уедет.       Какой смысл ей оставаться в Кремле, если даже Никита отправляется домой вместе с Еленой? Морозова, которая всё еще продолжала носить траур по своему мужу, отправлялась к Серебряным в качестве гостьи, но Катерина прекрасно понимала, что, как только пройдет время, они с Никитой обручатся. И эта мысль грела Кате душу. Уж больно тяжело ей было видеть, как брат из-за любви раньше мучился.       С легкой улыбкой на лице девушка начала собирать вещи. Не доверив это дело служанкам лишь из-за того, что хотела проверить всё сама, княжна потянулась к маленькому сундучку, который так сильно напоминал ей о Франции. В груди разгорелось совершенно теплое чувство, которое испарилось так же быстро, как и появилось. — Ч-что?.. — прошептала Катерина, вытащив из шкатулки единственный портрет. — Куда второй подевался?       Проведя пальцами по обшивке, будто бы пропавшая картина могла быть невидимой, Серебряная убедилась, что портрет исчез. Когда его вообще забрать успели? В последнее время Катерина очень тщательно следила, чтобы к ней никто посторонний не заходил. Смог бы неизвестный к ней пробраться? А что, если портрета уже давно нет? Катерина ведь только в первые дни по приезде в слободу шкатулку открывала. Значит, могли уже давно у неё портрет выкрасть. И, наверное, он мог он пригодиться только следившему за ней человеку. А кому иначе?       Разозлившись, девушка чуть было не отправила сундучок в стену, как вдруг дверь в её комнату отворилась. Удивленно взглянув на Грозного, Серебряная поспешно поднялась на ноги и поклонилась. — Сбираешься, Катерина? — царь оглядел комнату, смотря на множество раскрытых сундуков. — Заканчиваю уже. Домой ведь завтра едем. — Можешь разбирать всё. — неожиданно произнес мужчина. — Никита пусть едет, а ты остаться должна.       Катерина ошарашено вздернула брови. Девушка понимала, что царь хотел, чтобы её брат уехал как можно быстрее, так как недолюбливал его. Но почему она уезжать не должна? — Я не понимаю… — Ты, видать, слышала, что скоро посол из Англии к нам прибыть должен? — произнес Грозный. — Герцог, близкий друг королевы Елизаветы, её доверенное лицо. Эти переговоры для нас очень важны, Катерина. Ты ведь владеешь английским, верно? — Как и некоторые из бояр. — ответила девушка, на что Иван лишь усмехнулся. — Верно. — мужчина кивнул. — Но если герцог и будет думать, что мужи наши государственные знаю язык, и будет осторожен в выражениях с приехавшим с ним переводчиком, то он и не подумает, что английский знаешь ты. Ты будешь сидеть рядом с ним на пирах, возможно, сопровождать его на прогулках. Герцог должен видеть в тебе лишь девушку, приехавшую из Франции и владеющую лишь русским и языком той страны, не более. Ему будет с тобой комфортно, так как ты… так сильно любишь Европу, что видно по твоим нарядам.       Девушка тяжело задышала. Смела ли она государю перечить? — Хотите, чтобы я шпионить за ним начала? — скромно спросила девушка. — Меня сразу раскроют, как минимум потому, что я могу запутаться в том, что герцог будет говорить на «незнакомом» и известном мне языках. Я… боюсь, что подведу вас, государь. Я бывшая фрейлина, а не шпионка.       Катерина не хотела оставаться. Каждой частично своей души она не желала быть в этой змеиной норе одной. Есть у неё здесь только Милослава, но что она сделать сможет? Ничего толком.       Царь почесал бороду и коротко кивнул. У девушки появилась небольшая доля надежды. — Фрейлина, верно. — заговорил он, уцепившись за это слово. Катя в одно мгновение пожалела, что стала об этом говорить. — А как известно, фрейлины часто сопровождают почетных господ. Будешь ты… Пребывание герцогу скрашивать.       Катерина широко раскрыла глаза. — Я не прошу тебя разделять с ним постель. — сказал Грозный. — Просто рядом быть, глазки строить… Сама, итак, всё знаешь; фрейлиной ведь была. Не привыкать тебе. Пусть уверенно себя герцог чувствует. Может, в доверие его войдешь да что-то полезное узнаешь? — Г-государь… — Не спорь! — строго произнес он. — Права ты, что знание языка тебе скрывать не стоит, но ты останешься. Вещи обратно раскладывай да служанок позови, чтобы помогли. Негоже девице благородной самой работу тяжелую выполнять! Иди с братом прощайся, а потом платье свое самое лучшее отыщи, парфюмом потом обязательно своим воспользоваться не забудь. Уж больно вкусно пахнет от тебя; герцогу понравится.       Катерина содрогнулась. В груди что-то сперло. Стоило царю покинуть её комнату, девушка опиралась руками о спинку стула опустила голову. Из-за негодования и прочих переполняющих эмоций дышать было невероятно тяжело. — Говоришь, постель с ним разделять не просишь… — прошипела девушка. — А сам как куртизанку готовишь! Аргх!       Пнув ногой шкатулку, что та отлетела в сторону, Катерина сжала кулаки. Она так надеялась, что вернется домой, что хоть какое-то время проживет спокойно. Пусть отец вновь станет донимать её мыслями о замужестве, зато не будет всего этого. Не будет предательств, преследований… и Басманова! Пусть княжна не сможет видеть свою подругу, зато хоть на немного обретет покой. А сейчас из неё делают непонятно кого.       Зачем она вообще сюда приехала? Зачем волю отца выполнила? Оставалась бы во Франции. Клод выходит замуж не за монарха, остается на родине, а значит и жизнь Катерины была бы легкой. Ей бы не пришлось идти на гнустые для неё поступки, становиться чьей-то любовницей, что приходилось делать фрейлинам королевы. Возможно, Катю выдали бы замуж. И пусть! Сейчас девушке было вообще на это наплевать. Пусть хоть завтра отец её действительно за первого попавшегося выдаст лишь бы больше не терпеть этих издевательств. Её здесь сломали… Лишили всей доброты и чистоты чувств. Что будет дальше? Катерине осталось лишь сойти с ума. Девушка лишь надеялась на то, что герцог будет хорошим человеком. Если Катерина приглянется ему в плане женщины, то царь точно позволит этому англичанину взять княжну. И вряд ли захочет он брать Катю именно в жены, а не просто провести с ней ночь. Уж лучше действительно во Францию сбежать. Серебряной есть куда идти. Королева ведь говорила, что не оставит её в беде. А способ добраться Катя всегда найдет.       Мыслей было много. Всё из-за злости. Пусть эмоции руководят девушкой, как хотят, но не будет она одной оставаться среди всех этих предателей. Нужно лишь немного подождать, чтобы понять, как именно следует поступить.

***

      Во дворе стояла громоздкая карета. Наблюдая за тем, как слуги выносят из неё тяжеленные большие сундуки, Басманов оперся на перила. Рядом с ним стоял Грязной, который чуть пихнул его в бок, указывая на стоящего рядом с каретой иностранца. Это был один из помощников герцога, который сейчас контролировал разгрузку, так как там были довольно ценные вещи. — Гляди, как девки на него заглядываются. — произнес Василий. — Краснеют все, но специально мимо проходят, чтобы он взглянул на них.       Мужчина действительно был хорош собой. Сам высок и крепко сложен, с довольно привлекательными чертами лица. Темноволосый, дорого одетый, с большим мечом в ножнах. Да и был он совершенно непохож на тех мужчин, которых девицы видели каждый день в слободе. Те суровые все, и слова лишнего при них не вымолвишь. А этот — улыбчивый. Видно, что хоть и воин он, но совершенно не суровый. — Не будь бы он помощником герцога, то медведя можно было бы напустить. — Басманов усмехнулся. — Чтоб на сам на девок наших не смотрел.       Много чего Фёдор от Насти про Катерину узнал. В особенности хорошо он помнил то, как служанка про любовь княжны к европейцам поведала. Мол, мужчины русские всегда серьезны и эмоций из них не вытянешь, а у тех и одежда лучше и характер более гладкий. Конечно, привыкла Катерина к совершенно другой жизни. Только и видела она последние пять лет практически лишь голобородых красавцев. Ведь именно поэтому она на Фёдора и внимание сразу при их первой встрече обратила.       И теперь, глядя на этого иностранца, думал кравчий о том, не станет ли тот к Катерине лезть. А, может, он и сам он Серебряной приглянется. Девушка ведь так по загранице скучает, что и влюбиться в европейца может, который будет для неё своеобразным воспоминанием о другой жизни.       А вот и неподалеку показалась Катерина, которая возвращалась с конной прогулки, что было видно по её костюму. Не ожидала она, что приедет герцог так рано, ведь, в самом деле, все во дворце ожидали посла лишь только через пару дней. Рядом с ней стояла Милослава, которая, судя по всему, только-только встретила княжну, ведь была она в красивом светлом сарафане, который бы сразу сменил свой цвет, если бы боярышня тоже каталась на лошадях. Сохранять свою одежду чистой, без единого пятнышка, на конных прогулках просто невозможно. Уголек княжны вообще по всем лужам да склонам пробегает. Неугомонный конь; с хозяйкой два сапога пара.       Ожидая, что княжна совершенно спокойно направится во дворец, опричники переглянулись, когда девушка ошеломлённо застыла на месте. Глядя прямо на иностранца, Катерина чуть приподняла руки и покачала головой. Глаза её были раскрыты настолько широко, что могли просто выпасть из глазниц. А то, как в один момент быстро-быстро заколотилось её сердце, уже не мог увидеть никто. Милослава осторожно дернула подругу на рукав, что-то спрашивая, но Катерина продолжала молчать, будто у него в один момент отнялся язык.       Басманов нахмурился, совершенно не понимая столько странной реакции. Как вдруг, переведя взгляд на чужеземца, он заметил на его лице какую-то странную счастливую улыбку. Если Серебряная и была ошарашена, то мужчина, в свою очередь, будто особо и не был удивлён. На его лице было лишь отображение огромного счастья.       На душе появилось какое-то не самое приятное ощущение; кравчий просто не мог понять, что это всё значит. Катерина ни разу ни на кого так не смотрела. Да и казалось, что подобный взгляд был только у самого Басманова, когда он увидел княжну после того, как считал её погибшей.       Вдруг Серебряная резко сорвалась с места. Побежав настолько быстро, будто за ней кто-то гнался, она заключила мужчину в крепчайшие объятия, прыгнув так, что обвила его талию ногами, позабыв обо всяких приличиях. Хватка иностранца была настолько сильной, что даже полупьяный Грязной подумал, что он и вовсе раздавит княжну. А Басманов, наблюдавший за всей этой картиной, просто не мог найти ни единой здравой мысли у себя в голове.