Гроздь винограда

Тёплый язык пощекотал нёбо, заставляя девушку улыбнуться и чуть отстраниться. Поцелуй, только набирающий обороты, вновь вернулся к лёгкому касанию губ. Алиса провела пальцами по влажной полоске губ парня и покинула его объятия, замечая, с какой быстротой коридор заполнялся студентами. — Какие планы? — спросил Дилан, пытаясь удержать девушку в коконе своих рук. — У меня сейчас собрание, а после предстоит беготня с документами. — Вся в делах и заботах, — без укора констатировал парень. — Что на счёт вечера? — Можешь заглянуть на чай. Дилан подмигнул: — Вот это мне нравится. Губы отыскали губы девушки и накрыли в лёгком поцелуе, который не удалось углубить из-за быстрого потока студентов. Алиса смущённо отвела взгляд и поторопилась: — Пора на собрание. — Я провожу. Собрание запланировано в небольшой аудитории, напоминающей не помещение для лекционных занятий, а уютный кабинет заведующего какой-нибудь кафедры. Несколько парт, расставленных в форме круга, белая доска на колёсиках и огромная пальма в горшке, занимающая большую часть свободного пространства. Алиса за год обучения в университете привыкла к публичным выступлениям перед публикой: будь то целый поток студентов или студенты одного факультета. Она привыкла стоять перед трибуной, смотреть сквозь незнакомые лица и улыбаться, стараясь держаться, как можно увереннее. Однако проводить собрание в таком маленьком помещении, когда каждый дышит друг другу в затылок, Алисе ещё не доводилось. Потому она чувствовала нервозность и не могла вдоволь насладиться присутствием парня. Его поддержка приятна: то, как крепко он держал её за руку, то, как улыбался и подбадривал комплиментами. Дилан не уставал делать комплименты, подмечая мельчайшие детали, о которых сама девушка не задумывалась. «У тебя красивые волосы». «Ты сменила парфюм? Мне нравится». «Улыбайся чаще — такая милая». Каждый раз, получая в свой адрес комплимент, она ощущала себя немного неуютно, ощущала себя обязанной и поспешно отвечала взаимным комплиментом. Вместо того чтобы просто сказать «спасибо» и поцеловать, она дико смущалась и едва ли сдерживалась, дабы не опровергнуть все лестные слова. — По какому поводу собрание? — спросил Дилан, когда они вошли в учебный корпус и поднялись на нужный этаж. — Ребята из философского клуба по традиции в первые дни октября проводят философские поединки. В этом году решили увеличить масштаб мероприятия и позвали студентов и преподавателей Оксфорда. Я, как член массового сектора, вызвалась помочь с организацией. — С такой инициативой будешь достойной заменой Хизер. — Новый председатель уже выбран, и это не я, — пожала плечами Алиса и улыбнулась. — Но в следующем году у меня больше шансов. Так что, всё впереди. Дилан посмеялся и поцеловал девушку в висок прежде, чем она открыла дверь в нужную аудиторию. Около десяти человек в ту же секунду уставились на неё и захлопали глазами, пародируя забавных мультяшек. Алиса несмело улыбнулась и с облегчением заметила знакомую девушку — Энн Гиббсон, член Президиума клуба. Она тут же призвала собравшихся к вниманию и представила Алису со всеми почестями. — До начала собрания ещё десять минут, — произнесла Алиса, проверив время по наручным часам. — Все подошли? — Думаю, можем начать раньше. Голден обернулась на стоящего в дверях парня и взглядом дала понять, что всё под контролем, и он мог идти. Однако Дилан не заметил зелёного сигнала, уставившись в конец помещения, где нараспашку было открыто окно. — Эд, ты ли это? Алиса проследила за взглядом молодого человека и ощутила, как каменел каждый мускул её тела. Принс, собственной персоной, сидел на подоконнике и выпускал в открытое окно клубы сигаретного дыма. Кажется, ему было плевать на студентов, которые характерно покашливали от обилия никотина в маленьком помещении. — Нет, тебе показалось, — съязвил Принс, не оставляя сомнений в присутствии своей персоны. Дилан хохотнул: — Значит, ты отказался присоединиться к музыкальной группе, вступить в баскетбольную команду, но согласился стать членом философского кружка? Парень искренне забавлялся, когда же Алиса в панике доставала из сумки документы и пыталась справиться с нахлынувшими эмоциями. Она была не готова. Морально не готова находиться в одной комнате с Принсом, дышать с ним одним воздухом, пропитанным никотином, и обсуждать предстоящее мероприятие. Чёрт возьми, ей предстояло раздать заявления каждому участнику, и она боялась представить, что будет, протяни она этот листок парню. Несчастный лист превратиться в пепел от того напряжения, которое искрилось между ними. — Привёл свою подружку? — скривился Принс, проигнорировав вопрос. — Теперь свали. — Я попрошу не выражаться, — встряла Энн Гиббсон, чем ещё больше развеселила баскетболиста. Он показано откланялся и, подмигнув своей девушке, закрыл за собой дверь. Эдвард отвернулся от собравшихся задротов и затянулся никотином. Сигарета исчезала прямо на глазах, а если учесть, что она была последней в пачке, то парень предчувствовал приближение пиздеца. Записываясь в чёртов философский клуб, он был готов терпеть внешний раздражитель в лице Энн, но терпеть Голден… Это слишком. Особенно, когда в кармане отсутствовала пачка сигарет. — Эдвард, попрошу тебя уделить нам внимание. Голос Энн вынудил обернуться и заметить, как кучка задротов уставилась на него с таким выражением лица, как если бы пребывали в зоопарке и дожидались от тигра проявления хоть какой-то реакции. Устраивать шоу не стал, потому выбросил в окно бычок и, спрыгнув с подоконника, занял место за одной из парт. Напротив сидела мисс Гиббсон, старательно удерживая прямую осанку, а рядом с ней пристроилась ненавистная Голден. На фоне Гиббсон она выглядела слишком помятой: понурый взгляд, сгорбленные плечи, выбившиеся волосы из заколки-краба. Она действительно думала, что эта несчастная заколка способна удержать солому в узде? Эдвард фыркнул, чем привлёк внимание собравшихся. — Я сказала что-то смешное? — взъелась Энн и получила честный ответ: — Без понятия, я вообще тебя не слушал. — Тогда зачем сюда пришёл? — спросил сидящий за соседней партой конопатый парень и получил не менее исчерпывающий ответ: — Чтобы ты спросил. — Эдвард, если тебя что-то не устраивает, ты можешь всегда уйти, — Энн расправила плечи, становясь похожей на колесо. — Меня не устраивает пустая болтовня, на которую ты тратишь наше время. Может, перейдём сразу к сути? В воцарившейся тишине, прерываемой пыхтением Гиббсон, прозвучал неловкий кашель Алисы. Она зачем-то приподнялась на стуле, уперев ладони в поверхность стола, и пробормотала: — Если переходить к сути, то… — Я не закончила, вообще-то! — резко оборвала её Энн. — Вы должны ознакомиться с Положением нашего клуба! Алиса медленно опустилась на стул и на мгновение прикрыла глаза. Если бы не присутствие Эдварда, она бы непременно нашлась с ответом для возомнившей из себя Гиббсон. Однако парень спутал все карты, и ничего не оставалось, кроме как уставиться на лежащую перед ней стопку бумаг. — Мы же сами писали Положение, — хмыкнул один из участников клуба. — Новые члены не в курсе… — Новенький здесь только я, — раздражённо барабанил пальцами по парте Принс. — Мне похрен на Положение! Голден, давай к сути. От неожиданности Алиса вскинула голову на парня. Он обратился к ней? Спустя полгода игры в молчанку? Спустя полгода взаимного игнора? Он не смотрел на неё, куда интереснее было созерцать поверхность стола, но, тем не менее, он впервые за полгода обратился к ней. Пусть в своей манере. Пусть слова оказались брошены с намеренной грубостью. Однако Алиса, сама того не осознавая, растянула губы в ухмылке. Он проиграл. — Суть такова: вам придётся представить собственные философские концепции и отстоять их перед студентами Оксфордского университета. Кстати, они, на правах приглашённых гостей, выбрали тему поединка: «Человек и прогресс». — Актуально, — заметила Энн. — Только учтите, что ваши идеи… — Я не закончила, — перебила Алиса и продолжила. — Вас двенадцать человек, но выступать будут не все. К сожалению, время ограничено: максимум десять минут на каждого. Ваше выступление может сопровождаться как музыкальными, так и визуальными эффектами. Подсмотрела в ранее написанные заметки, вспоминая, о чём ещё следовало сказать ребятам. — Мероприятие состоится пятого октября. Генеральную репетицию проведём первого числа, чтобы за оставшиеся дни была возможность исправить ошибки. Также хочу предупредить, что мероприятие будет записано на камеру, так что надо постараться не только с содержательной частью, но и визуально не подкачать. Если надумаете включить в своё выступление музыку или захотите приобщить ребят из театрального кружка, то дайте мне знать, и я решу этот вопрос. Алиса встала из-за стола и, отыскав чёрный маркер, написала на белой доске свою электронную почту и номер телефона. — Можете звонить или писать по будням до семи часов вечера, — оглядела собравшихся и, призадумавшись, подытожила. — Основную информацию сказала. Есть вопросы? Вопросов ни у кого не оказалось, однако девушка никак не могла оторвать своего взгляда от Принса, который разительно отличался от собравшихся членов клуба. Чёрт, он выделялся своими татуировками, своими печатками на пальцах и покрытыми потрескавшимся лаком ногтями. Что он здесь делал? Алиса не знала, и ей казалось, что сам Принс затруднялся с ответом. Он всё также игнорировал её взглядом, смотря прямо перед собой или на стол, или рассматривал участников собрания, или вовсе прикрывал глаза ладонью. Алиса же смотрела точно на него и мысленно корила себя за проявленное любопытство. «Не смотри!» — Информации прозвучало много, так что я подведу краткие итоги, — надменный голос Энн отрезвил. — От каждого из вас требуется придумать новую концепцию на тему «человек и прогресс». Я лично оценю и отберу пять лучших идей, которые буду участвовать в мероприятии. Эдвард прислушался к тихому шёпоту переговаривающихся девушек и усмехнулся, когда одна из них буквально озвучила его мысли: «Я уверена, свою концепцию она уже включила в пятёрку». — Будет честнее, если участников отберёт старик Деннет. Энн недобро поглядела на Принса: — У мистера Деннета и без нас забот хватает. — Я недавно разговаривал с ним, и, представляешь, он с радостью предлагал свою помощь. Только вот ты в помощи не нуждаешься, да? — Я не считаю нужным отвлекать его по таким пустякам. Не успел Эдвард огрызнуться, как услышал подавшую голос Голден: — Совместное мероприятие с Оксфордом — это не пустяки. Исторически сложилось, что наши университеты соревнуются друг с другом за первенство во всех сферах. Мы и здесь должны быть первыми. Энн взмахнула руками: — Пожалуйста! Хотите нагружать профессора Деннета — ваше право! Желающих нагрузить профессора оказалось предостаточно, а именно все участники клуба. Алиса скрыла улыбку, наблюдая за недовольной гримасой Гиббсон. Удивительно, но ещё час назад эта девушка казалась милой и приветливой. Разговор по телефону и редкие встречи в коридорах по поводу собрания оказались недостаточными, чтобы раскусить всю сущность члена Президиума. Алиса радовалась, что пусть с опозданием, но сделала правильные выводы о мисс Гиббсон. В дальнейшем иметь с ней общие дела, даже в организационных моментах, она не собиралась. Голден раздала ребятам заявление и попросила заполнить контактную информацию для их дальнейшей связи и подачи заявки на участие. Сама притаилась у доски и наблюдала, как белые листы покрывались чернилами. Длинные пальцы, обрамлённые кольцами, лениво выводили нужную информацию. Лианы вен разрастались по кистям и выше по предплечьям, скрываясь под бордовой рубашкой-поло. Девушка отвела взгляд на рядом сидящего парня и постаралась сделать вид, что только что не пялилась на ненавистного Принса. Её раздражало собственное любопытство, которое буквально распирало от обилия вопросов. Почему он здесь? Почему забросил музыку? Почему смотрит на мир с таким безразличием? Почему позволяет себе быть грубияном с окружающими? Что, чёрт подери, с ним не так? Внезапный стук в дверь заставил Алису вздрогнуть, когда как остальные не обратили никакого внимания: — Алиса, извини, можешь выйти на минутку? Принс отвлёкся от написания контактной информации и обернулся на приоткрытую дверь, через которую заглянул в аудиторию малознакомый парень. Кажется, он состоял в том же секторе, что и Голден, потому она поспешила «выйти на минутку». — Как заполните, положите заявления на стол. Я потом заберу. И свалила. Эдвард усмехнулся. Неплохой повод сверкнуть пятками, а главное — не придерёшься. Мисс Гиббсон не стала мучить своим обществом слишком долго — как подобает члену Президиума, сказала прощальное слово, всех одарила высокомерным взглядом и удалилась. Никто задерживаться не стал: сложил заявления в стопку на одной из парт и поспешил на выход. Эдвард уже поднялся с места, намереваясь отправиться в магазин за пачкой сигарет, как его отвлекла вибрация мобильного телефона. Мать. Парень выглянул в коридор и, обнаружив поток нескончаемых студентов, принял решение переговорить с матерью в кабинете. Плотно закрыл дверь, устроился на подоконнике и только тогда ответил на входящий вызов. — Привет, Эдвард. Я тебе помешала? — Только что закончилось собрание, и я как раз освободился. — Ты ходишь на собрания? Парень усмехнулся и прислонился затылком к оконной раме: — Я вступил в философский клуб. Проявляю активность, как было велено. — Эдвард… Не сразу расслышал грустные ноты в голосе матери, но сейчас они прозвучали слишком отчётливо и звонко. Эдвард тут же смягчился, потому что его гнев на Райдера не должен касаться матери. — В общем, мне нравится. Эм-м, это интересно. — Я очень рада, что ты нашёл клуб по интересам. Отвернулся от динамика, чтобы женщина не услышала едкого смешка, и протянул что-то неразборчивое, но утвердительное. Ей должно угодить. — Та-а-к, ты позвонила просто поговорить или по делу? Энн звонила в конце каждой недели: интересовалась учёбой, здоровьем как физическим, так и ментальным, искренне переживая, чтобы с её сыном не случилось беды. Однако сегодняшний звонок — незапланированное событие, удивившее и Эдварда, и саму женщину. Она замешкалась, прежде чем ввести в замешательство: — Мне захотелось услышать твой голос. Парень тут же напрягся: — Что произошло? — Нет-нет, всё хорошо… — Враньё, — отчеканил Эдвард. — У тебя грустный голос. Опять Райдер? — Нет, я просто-о, — женщина тяжело вздохнула и уже была не в силах претворяться. — Этим летом минул четвёртый год, как не стало Дина. Ты же ходишь на его могилу? Ходишь. Я знаю. Сегодня разговаривала со смотрителем кладбища, и он мне рассказал, что ты часто навещаешь отца. Эдвард прикрыл глаза и сжал челюсть, ощущая, как болезненно заныли скулы и заскрипели десна. — А я вот перестала ходить к нему. Стыдно. Сегодня впервые за два года пришла и… — голос женщины дрогнул, и Эдвард будто воочию видел, как она промокнула платком влажные глаза. — Воспоминания нахлынули. Через приоткрытое окно в помещение пробирался осенний ветер и трепал уложенные волосы на голове парня. Вьющиеся локоны упали на глаза и перекрыли обзор на уродливую пальму в огромном горшке, однако Эдвард не спешил исправлять ситуацию. Ему не хотелось ничего и никого не видеть, не слышать. Желательно погрузиться в темноту и не чувствовать той тупой боли, что колотила грудную клетку. — Посетила храм, поговорила со Святым отцом, — женщина нервно рассмеялась. — Он удивился и странно улыбнулся на такое обращение, но я не знала, как правильно. Редко посещаю храмы и… Так стыдно. Эдвард в раздражении ещё больше растрепал волосы на макушке и поменял положение на подоконнике, желая вовсе выйти в окно. — Перестань изводить себя, мам. Если эти…походы доставляют тебе дискомфорт, то не ходи туда. — Да-да, я сама виновата, — не услышала женщина, продолжая о своём. — Во всём виновата только я. Что поделать? Дожила до седых волос, а притворяться так и не научилась: расплакалась прямо при Симусе. Он не любит, когда я вспоминаю прошлое, потому что…воспоминания ранят меня. Эдвард не заметил, как собственный голос превратился в напряжённую струну: — Он что-то сделал? — Моё поведение расстроило его, но он даже не повысил голоса. Заперся в своём кабинете и не разговаривает. Симус осуждает меня, считает глупой. Ох-х, не стоило идти туда… Эдвард проглотил застрявший ком и повторил: — Если тебе дискомфортно, то не ходи. «Не ходи к отцу, оставайся у ног Симуса, как верная собачка!» Принс ненавидел себя за собственные мысли. Слышала бы их мать, то непременно закатила истерику! — Эдвард, — тихо позвала женщина, после недолгого молчания. — Ты вспоминаешь отца? До скрипа сжал пальцами корпус телефона и, как можно беспристрастнее, ответил: — Вспоминаю, конечно. — Часто? — Знаешь, мам, у меня из-за университета забот выше головы, — зажмурился, ощущая, как предательски увлажнились ресницы. — Иной раз сложно вспомнить собственное имя. — Я часто думаю о нём. Думаю, как сложилась бы наша жизнь, будь он жив. Ты бы продолжил заниматься музыкой, собрал бы собственную группу. Отец был бы твоим… продюсером? — Менеджером, мам. — Да-а, точно. Ты знал, что после каждого похода в супермаркет он собирал картонные упаковки из-под яиц? Хотел обустроить гараж под студию. Плечи затряслись от прорывающихся наружу эмоций, но Эдвард позволил только тихому хрипу вырваться во всеуслышание. — Давай не будем об этом, — шёпотом попросил и поплывшим взглядом посмотрел в окно. — Завари себе чай с ромашкой и успокойся. К Райдеру не ходи, ступай сразу спать. Хорошо? — Я хочу сходить завтра на мессу, — парень ничего не ответил, и Энн вздохнула. — Ну, а сейчас время чая. Ты будешь чай? Впечатал кулак в оконную раму и как можно спокойнее напомнил: — Мне заваривать не надо. Я в другом городе. «Она сходит с ума». Собственные мысли ужаснули парня, а мать тем временем предложила: — Мы могли бы созваниваться по видеосвязи и вечерами пить чай. Вместе. Как раньше. «Когда раньше, мама? Когда я пил из кружки с изображением человека-паука, отец заваривал чай, а ты разрезала торт?» — Да, надо будет настроить камеру. Энн искренне обрадовалась податливости сына, не в силах распознать ложь. Или она попросту не хотела слышать правды. «Ей также одиноко, как и мне». — Выпей что-то успокаивающее и ложись спать, — напоследок посоветовал Эдвард и попрощался с матерью. Уронил телефон на колени и не удержался от жалкого всхлипа. Она сходила с ума. Ещё немного и она тронется головой. Парень лихорадочно вытер мокрое лицо ладонями, ощущая, как болезненно печатки саднили кожу, и в ужасе уставился на собственные пальцы. Их потряхивало. Каждая кость в теле отчаянно дрожала. Он настолько погряз в собственных страхах, что не заметил, как дверь в аудиторию приоткрылась. Не заметил застывшую девушку, которой потребовалось несколько секунд, прежде чем войти в помещение. Алиса не ожидала увидеть кого-либо в аудитории, в особенности Принса. По всем законам мироздания он должен был первым выбежать из кабинета, даже не дожидаясь окончания собрания. Однако он сидел на подоконнике, не обращал внимания на сильный ветер, безжалостно трепавший его волосы, и лихорадочно тёр лицо ладонями. В какой-то момент жёсткого трения кожи, его ладони замерли и медленно переместились на шею. Пальцы сцепились на затылке в крепкий замок, и девушка могла разглядеть покрасневшее лицо: зажмуренные глаза и приоткрытые губы. Без понятия, что за чертовщина творилась, но одного взгляда на парня хватило, чтобы Алиса с головой окунулась в атмосферу обречённости, тоски и горя. Алисе стало нехорошо. Коснулась костяшками пальцев дверной поверхности и, помедлив, осторожно постучала. Эдвард на мгновение замер, а после посмотрел на переминающуюся с ноги на ногу девушку. Посмотрел в упор, не украдкой. Впервые за полгода. У него красные глаза. Алисе стало ещё хуже. — Мне нужно забрать заявления, — скомкано промямлила и прошла к парте, на которой лежала стопка листов. — Ты заполнил заявление? Эдвард ничего не ответил, а девушка и без него заметила на соседней парте лист. Пробежалась глазами по тексту, даже не пытаясь прочитать, и добавила в общую стопку. «Теперь уходи». Но Алиса не могла вырваться из этой осязаемой, вязкой атмосферы уныния и скорби. Точно щупальца морского чудовища обхватила её ноги и тянула вниз, на самое дно. — Всё хорошо? Спросила и затаила дыхание, наблюдая, как напряглись плечи парня. Он обернулся и одарил её не самым приятным взглядом: — Тебе какое дело? — Я спросила из вежливости. — Иди на хуй со своей вежливостью! Алиса плотно сжала губы и прижала бумаги к груди, тем самым заглушая чудовищный шум сердца. Направилась к выходу и мысленно корила себя за необдуманный поступок. Это же Принс! Его печальная физиономия не её проблема. Это только его проблема, которую он, надо думать, заслужил. — Нет! Стой! Не успела открыть дверь, как она захлопнулась перед носом под давлением мужской руки. Алиса резко развернулась и в нескрываемом изумлении посмотрела на возвышающегося над ней парня. Что он творил? Зачем остановил? Оставались какие-то два шага, и всё бы закончилось! Длинные, чёрные ресницы приобрели ещё более насыщенный цвет, как если бы…были влажными. Они влажные. Капилляры глаз полопались, что особенно заметно на левом глазе — он заплыл. Холодные, светло-зелёные глаза заволокла поволока чего-то глубокого, чего-то личного… Безнадёжность. Отчаяние. Если секунду назад Алиса хотела возмутиться, то сейчас была способна на тихое, неуверенное: — Эй-й… Подняла руку и, испугавшись собственного порыва, опустила. Стояла и смотрела на парня. И он смотрел, холодным взглядом исследуя её голубые блюдца, острый нос, тонкие губы, едва уловимую россыпь веснушек на переносице и пружинки, норовившие упасть на лицо. Принс был уверен, что на ощупь её кудрявая шевелюра жёсткая и колючая. Солома, одним словом. Не зря стоящая перед ним девушка ассоциировалась с чучелом. Всему должно быть объяснение. Вот и своим действиям Эдвард нашёл объяснение, когда протянул руку и зарылся пальцами в непослушных кудрях. Чёрт подери. Они мягкие. Эти треклятые пружины мягкие. И как ему теперь мериться с полученной информацией? Эдвард отдёрнул руку и прищурился: — Не спеши сваливать. Тебе закрывать аудиторию. Девушка отрывисто кивнула и заправила пряди у лица за уши, вновь привлекая к ним внимания. Она издевалась? — Ты опять это делаешь, — прошептала и затравленно уставилась на Принса. — Подходишь слишком близко. Эдвард поджал губы и, когда казалось, что сейчас не сдержится и окунёт в словесные помои, неожиданно прошептал: — Я знаю, — и уткнулся лицом в копну золотых волос, которые уже никогда не посмеет обозвать соломой. Лгать самому себе — тупик. Не думать о том, как это смотрелось со стороны. Не думать о том, как ошарашенно выглядела девушка секунду «до». Не думать о том, что будет «после». Не думать. Ему просто это нужно. Нужно стоять вот так: сгорбившись над ненавистной Голден, дышать ароматом её шампуня и ощущать щекотку от соприкосновения кожи и кудрей. Алиса замерла. Смотрела широко распахнутыми глазами на окно и не моргала. Она разучилась моргать, как и разучилась дышать. Могла только чувствовать. Чувствовать горячее дыхание на шее, близость мужского тела и запах парфюма. Она никогда не придавала значения парфюмерной косметике, но сейчас с жадность вдохнула запах, впитавшийся в парня, передавшийся ей. Редкие сорта табака. Ноты сухофруктов. Специи. Ваниль. Немного какао. Закрыла глаза и, не отдавая отчёта своим действиям, коснулась ладонями напряжённой спины парня. Она была готова к оскорблениям, к знакомому толчку назад, но не оказалась готова почувствовать, как под ладонями расслабились мышцы спины. — Ты ненавидишь меня, Голден? — Да. — Очень хорошо, — и тихим шёпотом добавил. — Ненавижу тебя сильнее.

***

Дилан поднял руку вверх и показал два пальца, тем самым предупреждая, что задержится ещё на две минуты. Это пятый раз за тренировку, когда он просил подождать немного, прежде чем он вдоволь насладиться игрой в мяч. Алиса только улыбнулась и опустила глаза на плеер, который передавал через провода наушников вибрации приятного голоса Adele. Она любила слушать баллады о любви. Конечно, о несчастной любви. Несчастная любовь звучит интригующе, особенно из уст другого человека. Так, девушка довольствовалась текстами песен о любви, способной разбить сердце, поселить на самое дно отчаяния и вовсе лишить способности любить. В ушах играла именно такая песня, потому Алиса предалась грустным мыслям о любви и разлуки. Только из-за песни, ведь других поводов у неё и быть не могло. Однако наблюдая за тренировкой Дилана, сидя на трибуне, почувствовала стыд. Да, ей стыдно размышлять о несчастной любви, когда сама купалась в нежности и заботе парня. Только вот других песен в её плейлисте не было, отчего Алиса вовсе выключила плеер. Как раз вовремя — парень ловким движением рук отправил мяч в кольцо и поспешил к девушке. — Заскучала? — Нет, — солгала и подставила губы для быстрого поцелуя. — Можем идти? — Дай мне пять минут: быстро приму душ, переоденусь, и весь в твоём распоряжении. Алиса с подозрением уставилась на серое небо, и парень не проглядел красноречивого взгляда: — Замёрзла? Можешь подождать в холле у раздевалки. Перспектива сидеть у входа в раздевалку и наблюдать за беготнёй потных парней «туда-сюда» не казалась заманчивой, однако мёрзнуть на пластиковом сиденье и шмыгать носом не хотелось сильнее. Алиса выбрала холл. У самого входа стоял автомат с горячими напитками, в паре шагов от него располагался автомат с шоколадками и орешками. Девушка только успела пустить слюну, как Дилан завёл автомат на изготовление капучино и оплатил молочный шоколад с фундуком. — Пять минут, — напомнил он и, поцеловав в щёку, оставил в компании душистого кофе и сладости. Девушка с улыбкой смотрела на удаляющегося парня, но, как только его платиновая макушка скрылась за поворотом мужской раздевалки, тихо вздохнула. Улыбка померкла, и, чтобы скрыть разительный контраст, прикрылась глотком напитка. Они планировали посетить местный рынок, прославившийся своим колоритом и праздничной обстановкой в независимости от дня недели. Множество палаток с различными безделушками, экзотическими фруктами и азиатской едой привлекали интересы как туристов, так и жителей Кембриджа. Алиса не раз наблюдала за рыночной площадью из окон центральной башни университета, и только сегодня договорилась с парнем окунуться в шумную, но весёлую атмосферу. Однако сейчас, согревая холодные пальцы о стаканчик кофе, девушка не испытывала былого воодушевления. Виной тому то ли грустные песни, то ли пасмурная погода… Алиса не знала, кого винить в своём испортившимся настроении. Разорвала упаковку шоколадки до середины плитки и откусила, тут же запевая горячим кофе. Жидкость обожгла язык, но молочная сладость быстро оказала первую помощь — Алиса чуть не зажмурилась от удовольствия и расслабленно откинулась спиной на стену, ощущая, как капюшон толстовки съехал на закрытые глаза. Поправлять не стала, погрузившись в приятную негу тепла, вкусного шоколада и обильной пенки напитка. — Бомжуешь, Голден? Неожиданный голос, эхом раздавшийся в пустом холле, заставил подпрыгнуть на месте и быстро стянуть капюшон. Это была ошибка по нескольким причинам: от резких движений расплескался кофе, образовав чёрную лужу под ногами, и наэлектризовались волосы от трения с материалом капюшона. Девушка гневно уставилась на вышагивающего мимо Принса: — Обязательно пугать? Ничего не ответил, только хмыкнул и показано переступил образовавшуюся лужу. Девушка обречённо смахнула капли с ладоней и зло бросила взгляд в спину парня. Стоп. — Ты был на тренировке? — вопрос слетел с языка прежде, чем Алиса успела прикусить его. Желательно до крови, чтобы наверняка не натворить глупостей. Чтобы не видеть, как замешкал Принс, явно разрываясь от желания послать её к чёрту или же снизойти до ответа. Алиса была готова к первому варианту, но с удивлением услышала короткое: — Был. — Я тебя не видела на площадке. — Я занимался в зале. Ещё вопросы? — развернулся и характерно оглядел девушку. — Голден, пожалуйста, не будь идиоткой. — Что? — Что? — раздражённо передразнил Эдвард и поправил ручки спортивной сумки в пальцах. — Не заговаривай со мной, вот «что». Девушка опустила глаза на влажные ладони и, чувствуя разъедающую обиду от услышанных слов, вернула взгляд на парня. Чёртов кретин! — Ты первый заговорил! — с громким стуком поставила стакан кофе на скамейку и поднялась на ноги. — И нечего мне указывать, что делать, а что нет. Сама решу! Парень нарочито вытянул губы трубочкой, издавая издевательское «у-у-у»: — Вот это экспрессия! На тебя так ебля с Кларком влияет? Из лёгких тотчас вышибло воздух, и Алиса в ужасе выдавила из себя: — Что? — И со словарным запасом туго. Но ты умело это компенсируешь, Голден. Умело? Или Кларк не в восторге? Алиса сама виновата в той боли, что сейчас претерпевала. Ведь казалось, она успела привыкнуть к яду Принса, к его оскорблениям и холодному взгляду, однако прошедшее собрание философского клуба изменило её ожидания. Она посчитала, что те прикосновения…те прикосновения, так похожие на объятия, что-то изменили. Изменили самую малость как в ней самой, так и в молодом человеке. Потому она не ожидала удара под дых, потому оказалась к нему не готова. Потому боль была сильнее, чем в прошлые разы. Тогда не было ожиданий. — Дилан не жалуется, — на удивление спокойно произнесла девушка и присела на скамейку спиной к Мудаку. Взяла шоколадку и зашелестела фольгой, чтобы откусить кусок больше. «Не обращать внимания! Не обращать!» Ощущала затылком холодный взгляд и старательно игнорировала присутствие парня. Почему он не уходил? Чего или кого ждал? Сделала глоток остывшего кофе и смотрела на треклятый поворот, дожидаясь, когда в поле зрения появится Дилан. Однако он не спешил спасать своим появлением, даже не подозревая, насколько сильно девушка нуждалась в этой помощи. — Просто Кларк слиш-к-х-м! Ледяной голос прозвучал слишком близко, безжалостно ударил по ушным перепонкам, когда как контрастное, до ожогов горячее дыхание задело всю левую сторону лица. И вновь Алиса оказалась не готова: снова подпрыгнула на месте и всплеснула руками то ли в попытке отмахнуться от нарушителя личных границ, то ли в попытке схватиться за сердце. Содержимое стакана очутилось за его пределами, впиталось в бледно-жёлтое худи и стремительно распространилось по всей области грудной клетки. — Сука! Принс отскочил в сторону и оттянул полы худи, спасая кожу от соприкосновения со сладким напитком. Судя по искривлённому лицу, всё было безнадёжно. Алиса вскочила на ноги и в ужасе выставила руки вперёд, наверное, таким странным способом защищаясь от возможной мести парня. — Извини, я… — Ты конченная сука, Голден! — шипел парень и в ожесточении бросил сумку на скамейку. — Нервы полечи, ненормальная! Алиса опустила руки: — Я просила не пугать меня. — Да мне всё равно, о чём ты просила, — осмотрел светло-коричневое пятно на кофте и перевёл злой взгляд на девушку. Губы дёрнулись в желании выпалить очередное оскорбление, к которому на этот раз Алиса была готова, но почему-то пожалел. Помиловал, чёрт возьми! Одним резким движением стянул худи и отправил следом за сумкой. Алиса отвела взгляд от оголённого торса парня, однако ему было всё равно на её стеснение: достал из сумки футболку с эмблемой спортивного клуба. — Я могла бы постирать… — Заткнись, — отчеканил и раздражённо отбросил на скамейку тетрадку в тряпичном переплёте, которая явно мешала ему, будучи припрятанной за поясом джинсов. — Я просто хотела помочь. — Хочешь помочь? — надел футболку и с неприятным шумом застегнул молнию сумки. — Впредь не попадайся мне на глаза. Правда, очень поможешь! Алиса захлопнула рот прежде, чем вновь с языка слетело предложение о помощи. Ей правда жаль, и очень неловко. Однако парень умело избавил от столь мучительных чувств — всего лишь одарив презрительным взглядом. Нет. Алисе не жаль. Чёрт подери, она готова купить новый напиток и вылить прямо на волнистую шевелюру Принса. — Ого-о, что тут произошло? Поздно. Слишком поздно появился Дилан и с нескрываемым изумлением оглядел сначала лужу на плиточном полу, а после раздражённого приятеля. — Я случайно пролила кофе, — пробормотала девушка, отводя взгляд от Принса. Она приказала себе не смотреть на парня, который в свою очередь, не смущаясь, разглядывал парочку. — Сейчас вытрем, а то наш уборщик, Дик, слишком капризен, — посмеялся и чмокнул свою девушку в губы прежде, чем вновь обратить внимание на друга. — Эд, тебе стало лучше? — Тошнит, — процедил Принс и, схватив спортивную сумку, покинул здание. Дилан только пожал плечами, видимо, привыкший к поведению друга, и заглянул в кладовку. Маленькое помещение вмещало в себя скудный инвентарь, представленный швабрами и вёдрами. — Принсу было плохо? — спросила Алиса, косясь на выход, через который исчез упомянутый Мудак. — Он приболел, вроде как. Тренировался в зале, а не на улице. Хотя я пытался уговорить его вовсе не идти на тренировку. Дилан при помощи швабры легко расправился с лужей и выжидающе приподнял брови, перехватив обескураженный взгляд девушки. — Что-то не так? Покачала головой, и этого оказалось достаточно, чтобы парень не придал большого значения её странному выражению лица. Продолжил говорить что-то об упёртом характере Принса, который лишился благоразумия, раз вышел на улицу, в такую пасмурную погоду, в одной футболке. Алиса широко распахнутыми глазами наблюдала за Диланом и молчала. Ощутила, как увлажнились пальцы от нервов, и сильнее сжала их на тряпичном переплёте. Стоило парню скрыться в кладовке, грохоча инвентарём, и она быстро спрятала тетрадку под кофту. Поколебавшись, просунула за пояс джинсов, в точности, как Принс.  «Господи! Мне конец!»