Гроздь винограда

Эдвард прикрыл глаза ладонью, не позволяя лучам назойливого солнца подвергать его минутной слепоте. Лёгкий ветер трепал волосы на голове, отчего несколько прядок спадали на лоб и вынуждали пальцами забирать их назад. Тут-то яркие лучи подлавливали парня и слепили, заставляя морщить лицо. — Мы, конечно, удачно сели, — отпустил сарказм Эдвард и развернулся всем телом в сторону матери, кладя одну руку на спинку лавочки. — Тебе не жарко в платке? — Он не согревает, а украшает, — заверила Энн и, в отличие от сына, улыбнулась щедрому солнцу. — Славная погода в Кембридже. Парень внимательно смотрел на упомянутый платок и чувствовал, как по венам медленно разливался свинец. Стало резко душно. — Ты меня за идиота держишь? Энн непонимающе уставилась на сына и возмущённо вскрикнула, когда пальцы его руки неожиданно схватили шёлковый материал аксессуара: — Эдвард, что ты-ы… Эдвард уставился на грязно-жёлтые отметины на шее, которые расплывчато повторяли силуэт мужских пальцев, и громко выпустил воздух через плотно сжатые зубы. «Успокойся. Чёрт подери, спокойно!» Положил грёбанный платок на колени матери и отвернулся от неё, предпочитая слепящее солнце. — Эдвард… — Это повторяется, не так ли? — спросил парень, смотря прямо на солнце, как если бы играл в чёртовы гляделки и искренне верил, что способен одержать победу. — Он тебя бьёт. — Нет… — Не лги, — прошипел и проморгал пелену перед глазами, ощущая, как увлажнились ресницы. Реакция на солнце. Просто реакция. — То, что ты видел тогда… случайность. Симус раскаялся. Эдвард не верил. Не верил хотя бы потому, что хорошо раскусил Симуса Райдера ещё в первый день их знакомства. Ужасный день. Вспоминать о том, как он понтовался дорогой машиной, дорогим домом, эксклюзивными вещами, при этом осматривая дом семейства Принс с нескрываемым отвращением. Он отказался сесть на диван, заправленный цветочным покрывалом, попросил Эдварда принести ему стул. На него он сел с не меньшим пренебрежением и, закончив осматривать дом, принялся за парня. — У тебя грустные глаза, — заметил мужчина, на что Эдвард ничего не ответил. Он поднял взгляд на притихшую мать и молился всем Богам, чтобы этот мудак свалил, как можно быстрее. — Ты учишься в школе? — Да. — Нравится учиться? — Нет. Симус хохотнул и тут же недовольно поцокал языком, что в тишине дома прозвучало слишком омерзительно. — Следует хорошо учиться, чтобы сдать на отлично экзамены и поступить в престижный университет. Кстати, кем видишь себя в будущем? Эдвард скорее на ментальном уровне ощутил, нежели увидел, как мать приготовилась дать ответ за него. Он бросил на неё характерный взгляд и ответил прежде, чем Энн совершила очередную глупость: — Ещё не задумывался над этим. — В твоём возрасте пора задумываться о таких вещах. Сколько тебе? Пятнадцать? Мысли о девчонках и тусовках не дают покоя? «Мысли о покойном отце». Эдвард приподнял левый уголок губы: — Типа того. Физически ощущал на себе недовольный взгляд мистера Райдера, но не подумал исправлять положение дел. Ему с высокой колокольни на мнение мужчины, который умудрился за полчаса их встречи вызвать ненависть. Ненависть за чрезмерное тщеславие, за высокомерный взгляд в его сторону и похотливый в сторону Энн. Эдвард настолько сильно погряз в мыслях о ненависти, что выпустил из зоны своего контроля взволнованную мать. — Эдвард скромничает. Он отличный музыкант: с ранних лет занимается вокалом и игрой на гитаре, барабанах. — Звучит, как навязанное родителями хобби. Парень бросил на мать предупреждающий взгляд, мысленно моля её замолчать. «Молчи. Молчи. Молчи» — Эдвард хочет стать известным музыкантом и… Громкий хохот до сих пор звенел в ушах молодого человека. Эдвард вновь развернулся к матери, которая завязывала на шее платок, и твёрдо произнёс: — Я не останусь здесь. — Эдвард… — Я вернусь в Лондон с тобой. Точка! — Ты сделаешь только хуже! — Я, блядь, буду контролировать ситуацию! — повысил голос Эдвард, не обращая внимания, как прохожие оглядывались на них. — Не позволю, чтобы этот мудак-Райдер распускал руки! — Это был единичный случай, правда! Эти отметины…они с того раза. — Лжёшь! — Господи, Эдвард, поверь же мне! — воскликнула женщина и схватила парня за плечо, не позволяя вновь отвернуться от неё. — Симус хочет, чтобы ты получил высшее образование. Он хочет, чтобы ты был лучшим. Пожалуйста, не противься! Парень прикрыл глаза и прикусил язык, едва ли сдерживаясь от надрывного крика. Энн же сменила тактику, ослабевая захват, и теперь нежно поглаживала сына по предплечью: — Симус многое сделал для нас, ты же знаешь. После смерти…после смерти твоего отца, я осталась ни с чём. Что делать домработнице со стажем, погрязшей в долгах, м-м? — Лечь под денежный мешок. Материнское тепло покинуло руку, и Эдвард зажмурился. Сильно, до боли, до белых вспышек перед глазами. «Чёрт. Чёрт. Чёрт» Распахнул глаза и посмотрел на дорожку, по которой отдалялась женщина. Её платок норовил слететь, отчего она придерживала его дрожащими пальцами. Её плечи тряслись, вытесняя из горла приглушённые хрипы. Не нужно вглядываться в лицо, чтобы распознать признаки неконтролируемых рыданий. Эдвард сорвался с места и, добежав до матери, заключил её в крепкие объятия: — Прости меня, мам, — зашептал на ухо и прижал её голову к своей ключице, только сейчас с удивлением отмечая, насколько он выше её ростом. Это нормально, что он выше собственной матери? Ведь только недавно он хватался за её юбку, привлекая внимания к игрушке в торговом центре. — Прости, — повторил, поглаживая вялый пучок на её затылке, и закрыл глаза. — Я боюсь. Боюсь за тебя, понимаешь? Он ничего не слышал, кроме её тихих рыданий, от того почувствовал в себе неимоверную потребность громко застонать. — Ну же, мам, обними меня. Энн попыталась отстраниться: упёрлась ладонями в грудь сына, но его реакция оказалась на высоте. Обхватил её плечи двумя руками и уткнулся лицом в чёртов платок. — Не отпущу, пока ты не простишь. — Эдвард… Энн медленно выдохнула, и парень почувствовал, как плечи под его руками расслабились. То ли женщина смирилась, то ли сдалась, что было одно и то же. — Я не обижаюсь на тебя. Только не на тебя, — проговорила мать, и на этот раз у неё получилось отстраниться. — Пожалуйста, Эдвард, не противься. Симус хочет, чтобы ты с отличием окончил Кембридж. Постарайся. И дисциплина… Пожалуйста, не создавай ему проблем и…мне. Эдвард смотрел в изумрудные глаза матери и ощутил, как закапризничала вена на виске. Он не хотел подчиняться. Всё внутри него противилось. Противилось Кембриджу, установкам Райдера и надломленному голосу матери. Опустил глаза на шёлковый платок и сквозь него разглядел жёлтые отметины. «Единичный случай». Где гарантии, что случайность не повторится? Не перерастёт в обыденность? Энн, не моргая, смотрела на сына и искала в его лице эти самые гарантии. Ей нужно спокойствие. Её глаза молили дать это спокойствие: Эдвард против воли приподнял уголки губ: — Я постараюсь. Изумрудные глаза прояснились, точно небо избавилось от серых облаков, и Энн взяла сына под руку: — До поезда осталось полчаса. Пойдём потихоньку. Они двинулись по направлению к вокзалу. Эдвард смотрел себе под ноги и время от времени поднимал глаза на мать, проверяя её состояние. Слёзы высохли, на щеках сохранился румянец, а губы растягивались каждый раз, как она ловила на себе взгляд. — Успел с кем-нибудь подружиться? Парень неопределённо повёл плечом, и Энн задала вопрос иначе: — Подружился с соседом по комнате? — Я его не видел. Кажется, он свалил куда-то на выходные. — Надеюсь, поладите, — выдохнула женщина и теснее прижалась к боку сына. — Пожалуйста, не закрывайся от новых знакомств. — Вот по этому поводу тебе точно беспокоиться не стоит. «Вот тут вы меня контролировать не в силах», — мысленно перефразировал парень и одарил родительницу тёплой улыбкой. По крайней мере, он постарался. Поезд до Лондона отправился точно по расписанию. Эдвард помахал матери на прощание, наблюдая, как её силуэт в окне вагона отдалялся всё дальше и дальше. Стоило матери покинуть поле его зрения, как он почувствовал непосильную усталость. Почувствовал себя выжитым лимоном, в котором не осталось ни капли сока. Дикая усталость, которая едва ли позволяла волочить ноги до вызванного чёрного кэба. Спустя час в пробке, пребывая в полусонном состоянии, Эдвард ввалился в комнату и стянул с себя толстовку. В комнате стояла духота, и пришлось открыть окно, впуская в помещение свежий воздух. Прошёл к умывальнику и обдал лицо прохладной водой, стараясь не смотреть в отражение зеркала. Не хотелось видеть подавленный взгляд и опущенные уголки губ, которые так напоминали ненавистного Арлекина. Вытер махровым полотенцем лицо и, повесив его на шею, вернулся в комнату. Свежий воздух приятно холодил кожу, действуя ободряюще на молодого человека. Опустился на кровать и взял в руки гитару, зажатую между подушкой и стенкой. Он умудрился заснуть с гитарой? Эдвард усмехнулся и пальцами перебрал струны, прежде чем заметил в месте, где «отдыхала» гитара, забытую тетрадь. Он оставил её на странице, изуродованной пружинками и изображением подсолнухов. И не смотря на кривые линии, Эдвард разобрал написанные ноты: они перепрыгивали с пружинки на пружинку, пока не оказались под виртуозными пальцами. Мелодия заполнила комнату, вытисняя шум внешнего мира через открытое окно, и позволила забыть об усталости. Только струны под пальцами и ноты перед глазами, которые в какой-то момент перестали радовать придирчивый слух Эдварда. Закусил нижнюю губу и задумчиво уставился на пружинки, мысленно воссоздавая мелодию и момент, испортивший магию. Зачеркнул ручкой несколько нот и приписал новые, тут же проверяя звучание на гитаре. Лучше, но не так идеально, как звучало в голове. — Довольно неплохо. Эдвард ударил ладонью по струнам, прерывая мелодию, и обернулся. Первый порыв — вылить словесные помои на недоумка, посмевшего зайти в чужую комнату. Однако присмотревшись к парню, брови взлетели так высоко, что встретились с потолком. — Ты меня преследуешь, что ли? — грудной смех вырвался во всеуслышание, и незваный гость в недоумение уставился на забавляющегося Принса. — Слушай, парень, я не собираюсь ходить на ваш кружок. Генри Кинг понимающе улыбнулся и закрыл за собой дверь, чем вызвал ещё большее недоумение: — Ты, конечно, здорово играешь на гитаре, но я не твоя фанатка, — бросил барсетку на соседнюю кровать. — Я здесь живу. Эдвард прислонился спиной к изголовью кровати и только сейчас внимательно осмотрел часть комнаты, по праву принадлежащую соседу. Барабанные палочки на стене, стопка виниловых пластинок высотой с целый комод, изображение музыкантов эпохи «The Beatles» и множество других кричащих деталей. — Я мог бы догадаться, — усмехнулся Эдвард, наблюдая, как Генри отправил рюкзак под кровать и прошёл в ванную комнату. — Что ты наигрывал на гитаре? — Мелодия нереализованного музыканта. — А имя этого музыканта случайно не Эдвард Принс? Эдвард негромко хмыкнул и убрал тетрадь за пояс джинсов. — Так, игнорировать предложение нашего клуба — это твоя принципиальная позиция? Генри вернулся в комнату и, присев на кровать, выжидающе уставился на соседа. — Предпочитаю играть для себя, и в слушателях не нуждаюсь, — Принс перехватил взгляд парня и закатил глаза. — Слушай, если будешь доматывать, то я сейчас же пойду просить поменять мне комнату. А лучше соседа. Генри рассмеялся: — Понял-понял! Неожиданно в комнату ворвался очередной вихрь из посторонних лиц, и Эдвард в очередной раз за сегодняшний день возвёл глаза к потолку. — Ну, как я тебе? — воскликнул Блейк, громко смеясь и демонстрируя измятую штору, едва ли доходящую до середины его бедра. — Развидеть бы… — А что происходит? — не понял Генри, наблюдая за представлением у двери. Блейк показано поправил на плече шторку: — Мы репетируем посвящение в студенты. Эй-й, Эд, точно не хочешь к нам присоединиться? — Нет, спасибо, — издевательски скривился и в удивлении округлил глаза, когда в комнату забежало ещё одно знакомое лицо. — Дилан, мать твою, и ты туда же? — Я Зевс! — Ты придурок, — поправил Принс. — Вы оба придурка, замотанные в шторку. — А ты нудный, вечно бурчащий дед, — не остался в долгу Дилан и посмотрел на посмеивающегося Генри. — Тут слушок прошёл, что вы готовите неофициальную часть посвящения? Генри показано заклеил себе рот и развёл руками, мол «ничего не знаю, ничего не скажу». — Ты только скажи, алкоголь и красивые девчонки будут? — подхватил Блейк. — Если да, то я в деле. — Насколько я мог оценить, на вашем курсе предостаточно красивых девушек. — Это факт, — кивнул Блейк и завалился на кровать Принса, получая от последнего пяткой в поясницу. — Ау-у-ч! Нам, кстати, повезло в этом плане. На нашем этаже много красивых девчонок! Например, Марина. Видели её ноги? Это же какие ноги! — Ну-у, у Алисы постройнее будут, — заметил Дилан. — Как думаете, у неё есть парень? Эдвард не удержался от громкого фырканья, чем привлёк внимание парней: — Ты что-то знаешь? — Я знаю, что меня порядком раздражает это соломенное чучело. И как ты умудрился разглядеть стройные ноги — для меня загадка. Дилан в удивлении изогнул брови: — Если бы ты не сбежал с собрания, то мог бы увидеть прелестные ножки и короткую юбочку. Эдвард скривился и поднялся с кровати, нарочно задевая Блейка ещё раз пяткой: — Ты давно не дрочил, что ли? Потому бросаешься на кого попало? Осторожнее, Дилан, остерегайся столбов! Вышел из комнаты и громко хлопнул дверью. Только пройдя коридор и вступив на ступеньки лестницы, он запоздало вспомнил об отсутствии кофты. Погода хоть и была тёплой, но явно не располагала к прогулкам с обнажённым торсом. Тем не менее, перспектива вернуться в комнату и услышать про чёртовы ноги чёртовой Голден вызывали приступы тошноты и…гнева. — Эд! Обернулся на хлопнувшую дверь и увидел Генри, держащего в руках забытую толстовку. Бросил в него одежду и кивком подначил спуститься вниз: — Пойдём, выпьем пиво. Эдвард с нескрываемым изумлением натянул толстовку, не отводя прищуренного взгляда с добряка, и предупредил: — Ни слова о вашем кружке. Генри рассмеялся.

***

Алиса бегом поднималась по лестнице и, чувствуя спазмы в боку, понеслась по длинному коридору до комнаты 505. Ворвалась в помещение и, не успев отдышаться, выпалила: — Ты ещё не готова? Рози замерла со щипцами в волосах и сокрушённо воскликнула: — Я не могу закрутить накладные пряди. Без понятия, из чего они сделаны, но их ничего не берёт! — Забей на пряди и бегом за кулисы! — поторопила соседку Алиса и выдернула провод из розетки, не оставляя шансов продолжить салон красоты. — И повтори монолог о правосудии: ты путаешь слова в середине. Рози энергично закивала и потушила свечки, которые, судя по этикетке, были призваны успокоить и нормализовать нервную систему. Уткнулась носом в подсвечник и сделала глубокий вдох, вбирая в лёгкие специфический запах. — Помогает? — Очень, — заверила Рози, закрывая глаза. — Зизифус колючий и кодонопсис мелковолосистый. — Какие страшные слова, — Алиса подошла к девушке, побуждая её поделиться подсвечником, и втянула в себя успокаивающие свойства свечи. — Китайская медицина. Алиса нервничала. Все нервничали, но в отличие от большинства, девушка не умела скрывать свои эмоции. На лице проглядывался весь спектр её чувств: испытывала ли она радость или же пребывала в раздражении. Она завидовала людям, которые прикрывались масками и не позволяли уличить себя в страхе. Например, она искренне восхищалась Блейком, который по всем канонам нормального человека должен нервничать, выходя в женском одеянии на сцену. Однако он неустанно смеялся и шутил, пусть даже шутки его были на редкость неудачными. — Ну, как? — спросила Рози, закрывая подсвечник. Алиса неопределённо пожала плечами и только сейчас вспомнила, зачем забежала в комнату. Её взгляд упал на стол, на котором находилось всё ненужное, а самое необходимое отсутствовало. Алиса внутренне сжалась: — Генри не приносил жёсткий диск? — А должен был? Голден выбежала из комнаты и со всех ног бросилась в мужское крыло, на ходу припоминая номер комнаты парня. Он должен был занести жёсткий диск, на котором сохранил музыкальное сопровождение всей постановки. Неужели забыл? Алиса остановилась напротив нужной двери и, сделав глубокий вдох-выдох, осторожно постучала. Чувствовала, как пальцы потряхивало, и сжала их в кулак. «Открывай же». Тишина в ответ буквально вывернула внутренности наизнанку, заставляя ощутить тошнотворные позывы. Без музыкального сопровождения не имело смысла выходить на сцену. Не разжимая кулаков, Алиса ударила по двери. Ещё раз и ещё, пока тыльная сторона ладони болезненно не заныла. Боль оправдана, потому что в ту же секунду распахнулась дверь. — Ты в сво-о-о… — По морде-е-е… Алиса запнулась на полуслове, как и парень умолк, не закончив мысль. Даже хорошо, что ужасные слова застряли в его горле, ведь Алиса была уверена — от этого человека ничего, кроме сквернословия, ожидать не приходилось. Она ошиблась комнатой? Была уверена, что промахнулась, однако, заметив на стене барабанные палочки, сокрушённо покачала головой. Не ошиблась. — С головой проблемы, Голден? Голос парня заставил оторваться от декораций комнаты и уставиться на светло-зелёные глаза. Они стали ещё холоднее с их последней встречи. Они стали серьёзнее — признак взросления, и настолько безразличными, что выбивали почву из-под ног. Если бы Алиса не услышала свою фамилию, то подумала бы, что Эдвард вовсе её не заметил. — Мне нужно увидеться с Генри. — Его здесь нет. Сердце девушки опустилось на уровень пяток и замерло, всё ещё надеясь на чудо: — А где он? — Я не его секретарша, Голден, — скривился парень и дёрнул дверной ручкой, намереваясь захлопнуть дверь. — Подожди! — чуть ли не взвизгнула Алиса, упирая ладони в дверную поверхность. О своём поведении она подумает позже, сейчас же важно одно — жёсткий диск. — Голден… — Посмотри, пожалуйста, на столе Генри жёсткий диск. Дело в том, что его телефон недоступен, а мне срочно нужно… — Что ещё мне сделать? — вызывающе вздёрнул бровями парень и облокотился о дверной проём. — Руку убрала и свалила к чёрту. Алиса проглотила собравшуюся слюну, которая вызвала настолько сильную боль в горле, будто она проглотила раскрошенное стекло: — На жёстком диске вся музыка, необходимая для выступления. Это важно для факультета. Ты хочешь всех подставить? — Облажалась ты, а виноват я? Интересная политика для той, кто метит в ведущий сектор Совета, — усмехнулся Эдвард и прищурился. — Жёсткого диска в комнате нет. Теперь свалила на хуй. Алиса не убрала руку, более того, прижалась плечом к двери и процедила: — Он должен быть в комнате. — Руку убрала. Казалось, ещё немного и её кровь вскипит, подобно воде в перегретом котле. — Ты нас подставляешь! — Иди, пожалуйся декану, пусть меня лишат баллов. Это бесполезно. Это как долбиться в стенку в надежде, что она исчезнет, и образуется проход. На этот раз сердце с грохотом приземлилось на пол, и Алиса в ярости оттолкнулась от двери. «Чёртов мудак!» — Удачного выступления, Голден! — услышала в спину ядовитые слова и зажмурилась, быстрым шагом отдаляясь от проклятой комнаты. Она не знала, как поступить в этой ситуации. Оставалось надеяться, что у кого-то из задействованных в выступлении ребят сохранилась музыка. Хотя бы несколько ключевых композиций. Выбежала из общежития и, замешкалась, пытаясь сориентироваться на местности. Актовый зал. В какой стороне актовый зал? К тому моменту, как оказалась за кулисами, её лёгкие горели огнём. То ли виной тому бег, то ли она до сих пор не могла отойти от неприятного разговора. Разговор… Он выбил почву из-под ног, что казалось невозможным в сложившейся ситуации. Как оказалось, потеря жёсткого диска — это полбеды, пока не пересечёшься с мистером ПринЦом. — Алиса, наконец-то! Перед глазами промелькнуло встревоженное лицо Марины, и Голден окончательно растерялась. От неё требовалось многое: успокоить группу, подбодрить, настроить на нужный лад и, чёрт подери, разобраться с музыкальным сопровождением. Девушка чувствовала, что ещё немного и расплачется от бессилия. — Тебя Генри обыскался! — Генри? — неверующе переспросила Алиса и схватила их сегодняшнего костюмера за руку. — Где он? Не зная себя от радости, Алиса на расслабленных ногах побежала в аппаратную, где мастера своего дела трудились над светом и звуком. Забежала в небольшое помещение, открывающее обзор на весь актовый зал. Он, как на ладони: видно не только сцену, но и зрителей, занимающих свои места. Однако сейчас Алису меньше всего заботило убранство аппаратной, ведь перед глазами видела только Генри. Высокого, немного худощавого парня с копной чёрных, смоляных волос и бакенбардами, придававшими его внешности забытую в современности аристократичность. — Почему не отвечаешь на звонки? — накинулся на неё парень, стоило ей только переступить порог. Алиса опешила и похлопала себя по карманам брюк: — Я забыла телефон в комнате, — опомнилась и выдвинула свои претензии. — Почему твой телефон недоступен? — Потому что разрядился. Такой простой ответ, но сколько нервов он стоил для девушки. Не успела огласить весь список претензий, как увидела протянутую руку, пальцы которой сжимали треклятый жёсткий диск. Алиса от нахлынувшего облегчения прикрыла глаза, не заботясь о том, как это могло смотреться со стороны. — Следовало предупредить, что я сам занесу диск. — Да, именно так следовало поступить, — пробормотала девушка и взяла пропажу. — Всё равно спасибо. У неё не было сил злиться на Генри, потому что лимит отрицательных эмоций она истратила на заносчивого Принса. А при мысли, что у него не получилось сорвать выступление и тем самым унизить её, становилось даже хорошо на душе. Радостно. Поэтому Алиса улыбнулась Генри и поспешила к ребятам, наверняка зная, как подбодрить их перед выходом на сцену. Она сама была переполнена воодушевлением.

***

Алиса поднималась на пятый этаж, не отрывая глаза от экрана мобильного телефона. Улыбка медленно расплывалась на губах, когда прочитала сообщение от Хизер. Кажется, она более чем довольна выступлением. «Испытательный срок прошёл удачно?» — набравшись наглости, спросила сообщением Алиса и присела на подоконник, окно которого располагалось между четвёртым и пятым этажом. Окно было приоткрыто, отчего осенний ветер сверлил затылок девушки и развивал волосы по обе стороны от её лица. Однако она и тогда не переключила внимание на неприятные ощущения, прочитывая полученную СМСку: «Встретимся завтра в неформальной обстановке 😉 я всё расскажу». Алиса задумалась, припоминая свои планы на завтрашний день. Посвящение, обещанное старшекурсниками. Точно! Неофициальное собрание «старшей и младшей школы» — звучало, как отличная возможность услышать приятные новости. Алиса была уверена, что приятные новости не обойдут её стороной. Вспомнить хотя бы выступление ребят, которые отработали на славу. Даже Рози, всё-таки запутавшись в словах своего монолога, смогла побороть волнение и сорвать аплодисменты. А ещё зрители пришли в восторг от выхода Блейка, чьё одеяние заставило смутиться представительниц слабого пола, харизма же покорила их сердца. Алиса тихо посмеялась, вспоминая удавшиеся шутки, и напечатала ответ Хизер. Она предвкушала завтрашний вечер. — Ещё раз привет. Оторвала взгляд от экрана телефона и улыбнулась спускающемуся по лестнице платиновому блондину. — Успел переодеться. — Ну-у, тренироваться в одеянии Зевса не очень удобно, — рассмеялся Дилан и покрутил в руках баскетбольный мяч. — Мы отлично сработались, не находишь? Алиса почувствовала, как закололи щёки. Дилан говорил о команде в целом. Конечно, о команде. — Спасибо, что согласился участвовать. Парень протянул ладонь, и Алиса с улыбкой дала «пять», подмечая, теплоту секундного прикосновения. — Ещё увидимся. Наблюдала, как платиновая шевелюра скрылась за лестничным пролётом, и не пыталась побороть улыбки. Казалось, это невозможно. Вернула взгляд на экран мобильного телефона и осеклась, краем глаза замечая движение. Не стоило обращать внимания, однако было поздно одёргивать себя. Подняла голову на лестницу, по которой спускался ПринЦ собственной персоны, и почувствовала, как заболели уголки губ. Настолько резко они опустились. Раздражение ощущалось в кончиках пальцев, распространялось с особым мазохизмом по рукам, пока не заполонило всё тело. Хорошего настроения как ни бывало. Эдвард ускорил шаг, желая быстрее проморгать колкость в глазах, которая всегда настигала их при виде соломенного чучело. Но стоило заметить, как улыбка в тридцать два зуба превратилась в оскал, только он вступил на лестницу, тут же вспыхнуло презрение. Голден будто нарочно подпитывала его своим присутствием. — Что, спешишь позвонить мамочке и пожаловаться? Девушка опустила телефон: — А ты папочке…? Слова слетели с языка прежде, чем Алиса успела сообразить. Слова, брошенные на автомате. Слова, которые уже не забрать обратно, потому что они достигли парня и… Алиса только успела заметить, как дрогнула его верхняя губа, а после ощутила сильный толчок в грудную клетку. Если бы не подоконник, то она непременно бы вылетела в открытое окно. Острый край каменного подоконника впился в поясницу, посылая по телу болезненные спазмы. Но они были ничто по сравнению с тяжёлой рукой, предплечье которой надавливало на выпирающие ключицы, будто имея цель выдавить их со стороны затылка. — Заткни свой грёбанный рот! — Я-я-я… — Больше не заговаривай со мной, сука! Произнёс почти спокойно. Это и привело Алису в ужас, с которым она смотрела в дикие глаза напротив. Чувствовала, как воспалился каждый нерв в теле, готовый лопнуть при очередном выплюнутом слове парня. Однако Эдвард молчал, не отрывая взгляда от двух голубых блюдец. Чёртовы бездонные океаны, на дне которых обитали самые паскудные существа морского мира. Её, чёрт подери, мира. — Эд, ты идёшь? Эхо мужского голоса донеслось с первого этажа, отрезвляя от тёмного желания надавить на хрупкое тело сильнее, чтобы оно больше никогда не могло заговорить. Эдвард отстранился, не обращая внимания на судорожный вздох девушки, и быстрым шагом пронёсся по лестничному пролёту. Его руку жгло так сильно, будто он прикоснулся не к редкостной суке, а к раскалённому металлу. Оправил рукав толстовки, убедившись в отсутствии ожога, и вышел на улицу под удивлённый взгляд Дилана.