М-аномалия

      1 днём ранее: 19 февраля 2039, суббота 17:55       Маркус покидал комнату для переговоров в нейтральном настроении. Он пожал руку специалисту «Киберлайф», с которым они только что пришли к взаимному компромиссу насчёт управления производством андроидов. Часть контроля теперь переходила к девиантам, и, пусть Маркус и предпочёл бы перехватить полное руководство, это была неплохая сделка и ощутимый шаг вперёд.       В холле у лифтов Маркус оставил гостей на попечение Джоша и Саймона. Сам же направился в противоположную сторону, но не успел сделать и пары шагов, как его окликнули:       — Эй, Маркус! Постой!       — Да, Норт? — Маркус бросил взгляд через плечо; не сбавляя шаг, свернул к лестнице и сбежал на первый этаж.       Норт и не думала отставать:       — Куда ты? Пятнадцать минут до следующей встречи.       На этот раз Маркус даже не обернулся.       — Джош проведёт, — сухо ответил он. — Мирная стратегия повысит шансы на успешную сделку с окружными властями. Джош знает, что делать.       — И я в нём не сомневаюсь, но, Маркус, он — не ты.       Норт отлично это умела — вгрызалась клещами и била точно в цель.       Эмпатия далась Маркусу легче, чем остальным, и он очень быстро поднаторел в искусстве чтения между строк. Бесценный навык в политических играх, особенно в партиях с людьми, поэтому Маркус никогда не пропускал важных встреч.       Вот только сегодня ему было абсолютно наплевать.       — Что-то случилось?       — Нет, — огрызнулся Маркус. — Ничего не случилось.       — Эй! — пальцы Норт требовательно сомкнулись на плече, вынуждая остановиться. — Да что с тобой?       Одного взгляда в её лицо хватило, чтобы распознать неприкрытое беспокойство. У Маркуса не было друга ближе: благодаря романтической связи, давно оставленной в прошлом, они сходу улавливали мельчайшие признаки тревоги в другом. Неудивительно, что Норт видела Маркуса насквозь, и, Маркус знал, не отступилась бы, не получив честного ответа.       — Мне нужно в полицейский участок, — признался он. — Хочу проверить кое-что.       — Кое-что? Или кое-кого? — Норт склонила голову, слегка ослабила хватку. Полуулыбка тронула её губы. — Коннор, да?       Маркус отвёл взгляд. Он почти успел уйти — всего пара шагов отделяли его от распахнутых настежь дверей. Вход, как обычно, охранялся. Несмотря на то, что Джош и Саймон изначально выступили против, протокол безопасности всё же пришлось ввести — после трёх разбойных нападений на Иерихон. Сейчас здание было надёжно защищено, и Маркус мог спокойно его оставить.       Что и предпочёл бы сделать, только бы сбежать — от Норт, её пытливого взгляда и неудобных вопросов. Маркус обреченно прищелкнул языком.       — В последнее время ты часто спрашиваешь о нём, — Норт зашла издалека: аккуратно, стараясь вывести на чистую воду. — А он редко бывает в Иерихоне. Чему я, лично, не удивляюсь. Заглянула тут на днях в полицейские отчёты — количество активных дел просто чудовищное! Не представляю, как Коннор справляется.       — Он официально возглавляет расследования всех преступлений против андроидов. А их порядочно накопилось. — Маркус растёр переносицу. — Да и меньше не стало после революции. Похищения, убийства, жестокое обращение… Только хуже и хуже. Стоила ли наша свобода этих невинных жертв?       Норт ничего не ответила. Дождалась, пока Маркус возьмёт себя в руки, и заговорила вновь:       — Ты беспокоишься о нём.       — Конечно, я беспокоюсь! Он — один из нас.       — Нет, — осадила Норт. — Ты беспокоишься, потому что влюблён.       Маркус очень хотел возразить, но обнаружил, что крыть было совершенно нечем. Программа и не думала помочь россыпью достойных аргументов — явный признак того, что Маркус в очередной раз пытался отрицать собственные чувства.       — Возможно, — нехотя признал он. — Но это не имеет значения. Коннор, он не…       — Не заинтересован? — Норт выгнула бровь. Скрестила руки на груди. — Откуда знаешь? Он сам тебе сказал?       Маркус мотнул головой:       — Зачем? Я ведь не дурак. И не слепой: вижу, как он ведёт себя с лейтенантом…       Договорить он не успел: взгляд Норт, острый и строгий, бил сильнее, чем её же кулак.       — О, нет, Маркус, нет-нет-нет, — оборвала она, раскрыв перед собой ладонь. — Не хочу даже слушать твои жалкие оправдания. Давай поближе к реальности: ты ведь понятия не имеешь, есть ли что-то между ними.       — Я чувствую.       — Чувствую, — передразнила Норт. — Чувства лгут, Маркус. Иначе откуда в человеческом словаре отдельное слово для доказанных суждений? Факты. Прости, но все твои догадки ничего общего с фактами не имеют — и не будут, пока ты не услышишь чёткое «нет» от самого Коннора.       Норт была права. Глубоко внутри Маркус и сам понимал, что всё это время прятал под маской ревности страх отказа. Месяцами он старательно подавлял чувства к Коннору, надеясь, что вскоре те пройдут сами собой, как мерцания в прошивке. Но становилось только хуже.       Если бы только Маркус знал заранее. Если бы мог сразу понять, как быстро пустит корни и разрастётся в нём привязанность к охотнику, наставившему дуло пистолета ему между глаз. Тогда Маркус всё сделал бы иначе: использовал бы каждый шанс, каждую возможность, чтобы сблизиться с Коннором, а не возводить глухую стену вокруг собственного сердца.       Люди говорят, что поздно — лучше. Что ж, настало время проверить, работает ли это с девиантами.       Норт ободряюще улыбнулась:       — Иди, — сказала она и подтолкнула Маркуса к дверям. — Успеешь к концу его смены, если быстро поймаешь такси.       Маркус не собирался терять драгоценное время. Не собирался больше совершать подобных ошибок. Ноги уже несли его к выходу, когда Норт снова его окликнула:       — И, Маркус! Обещай, что поразишь его. В самое сердце!       Впервые за день Маркус улыбнулся. Уверенно кивнул в ответ и бегом покинул Иерихон.

***

      Сейчас: 20 февраля 2039, воскресенье 18:15       Тириумный насос сокращался, как сумасшедший. Уровень стресса давно пробил все мыслимые критические пороги — и продолжал расти.       Маркус знал точно, что именно испытывал, без всякой самодиагностики. Ярость выжигала изнутри, стекала вниз к кончикам пальцев, и руки едва не сводило от жгучего желания сжать кулаки — и ударить с размаху.       Ревность.       — Лейтенант, — процедил он, не разжимая челюстей.       Едва ли этот рык походил на приветствие — скорее, на констатацию горького факта. Осознав это, Маркус себя одёрнул: Норт знала, что так будет, и предостерегала против поспешных выводов.       Но, чёрт возьми, как было удержаться? Чем ещё могли заниматься лейтенант и полуголый Коннор наедине за запертыми дверьми? Ответ был: очевидный до боли, он лежал на поверхности. Застилал глаза красной пеленой.       Маркус прикрыл веки и шумно выдохнул через нос. Нужно было взять себя в руки. Оценить ситуацию на холодную голову и не реагировать импульсивно. Не успокоишься, сказал он себе, и Коннор не простит. Ты разрушишь всё немногое, что у вас ещё осталось.       С этой мыслью Маркус распахнул глаза — и увидел перед собой Хэнка.       — Молодец, что решил его забрать, — лейтенант незаметно оказался совсем рядом: без предупреждения хлопнул Маркуса по плечу, и тот отшатнулся от неожиданности. — Коннор тут переволновался слегонца: того и гляди отключится, бедняга. А мне с ним возиться не упало…       — Хэнк, — раздражённо процедил Коннор. — Большое вам спасибо за помощь.       — Всё-всё, я понял! — Лейтенант поднял раскрытые ладони над головой. — Самое время старому маразматику свалить, не смущать молодежь.       Хэнк протиснулся на лестничную клетку мимо Маркуса. Их взгляды пересеклись на секунду, и Маркус заметил ухмылку на губах лейтенанта.       — Повеселитесь хорошенько. О, и пока не забыл, — Хэнк замер в шаге от ступенек, бросил беззаботный взгляд через плечо. — Уж не знаю, как там у вас, андроидов, это устроено, но сделайте одолжение — подумайте о защите. А то вредоносы там всякие, вирусы…       Злобное выражение сползло с лица Маркуса окончательно, сменившись искренним недоумением.       — Защита? О чём он… — Маркус повернулся к Коннору, но тот не удосужился ответить — молча сгрёб рукав его рубашки в кулак, втащил в квартиру.       И с размаху захлопнул дверь.       — Не благодарите, — раздалось с лестничной клетки. Послышался звук шагов, и вскоре всё стихло.       — Не обращай на него внимания, прошу, — Коннор будто извинялся. — Сейчас я оденусь, и можем идти. Прости ещё раз за задержку.       Хватка на плече разжалась. Контакта снова не случилось — но Маркус и думать забыл об этом, когда Коннор пулей вылетел в спальню.       Уровень стресса цели: 67%       Углублять анализ Маркус не стал. Он давно отказался от быстрых проверок: наблюдения за языком тела работали на порядок честнее, когда требовалось угадать мысли и чувства собеседника. Реальная эмпатия приносила ощутимый результат, в отличие от, пусть и передовых, но виртуальных алгоритмов и баз данных.       Вот и теперь жесты, интонация, мимика Коннора буквально кричали о том, как сильно он смущён.       Маркус терпеливо дождался в прихожей. Коннор появился через пару минут — полностью одетый, — и одного взгляда на него Маркусу хватило, чтобы развеять остатки гнева и идиотских подозрений.       Норт оказалась во всём права. Чутьё кругом ошибалось.       — Я готов. Идём?       Коннор непривычно тепло улыбнулся, и Маркус мгновенно ответил тем же.       — Дай мне ещё секунду, — он склонил голову на бок, наслаждаясь открывшимся видом. — Хочу прийти в себя от того, как сногсшибательно ты выглядишь прямо сейчас.       Выражение шока в секунду расцвело на чужом лице, и Маркус понял, что настал тот момент, когда он должен сразить Коннора в самое сердце.

***

      7 дней, 16 часов, 1 минута, 13 секунд       Изображение сохранено       Добавляю изображение в каталог «Маркус — Личное»…       Сканирую каталог «Маркус — Личное»…       Объектов в каталоге: 10       Девять из них появились по дороге от дома Коннора. Программу было не остановить: снэпшоты всё появлялись, и в какой-то момент Коннор бросил вялые попытки сопротивляться.       Аномалия в прошивке снова взялась за своё, Коннор едва успевал смахивать предупреждения. Ответственность за это всецело лежала на Хэнке — и его идиотских, абсолютно беспочвенных, намёках. Коннор сгорал от стыда при мысли, что между ним и Маркусом могло быть… Что они могли бы, чисто теоретически, вступить в некую интимную связь. И как только Хэнк додумался до такого? Ведь совершенно очевидно, что Маркус ничего подобного не имел в виду. Просто не мог. А даже если бы и мог — что, конечно, абсолютная чушь, — то Коннор, он бы… Да он бы…       — Приехали.       Маркус припарковал машину во дворе шикарного особняка. Дом Карла Манфреда, его бывшего владельца. Коннор слышал о нём: художник был ещё жив, хотя и покинул Детройт. Лео Манфред забрал отца в Сан-Франциско, где открыл собственный бизнес: помогал молодым художникам встать на ноги, поддерживая независимое искусство. О судьбе дома Коннор не задумывался, и новость о том, что Карл оставил всё Маркусу, оказалась неожиданной.       — Ты живёшь здесь один? — спросил Коннор, выбираясь из машины.       — Огромный, да? — Маркус ответил тёплой улыбкой. — Я перебрался сюда почти сразу после отъезда Карла. Он не хотел продавать дом, говорил, что слишком к нему привязан, но и оставлять особняк пустым было жаль. К тому моменту девианты уже вышли из подполья, и я как раз подыскивал жильё. Узнав об этом, Карл взял с меня слово, заставил пообещать, что я сюда перееду. Сказал, что я могу оставаться в его доме столько, сколько потребуется. Ох, Карл… Слишком упрям, чтобы принять отказ.       — Он заботится о тебе.       Маркус окинул особняк ласковым взглядом.       — Это так.       — Охранная система отключена. Добро пожаловать домой, Маркус.       Входная дверь приветливо распахнулась, обнажая залитую светом прихожую. Маркус посторонился, приглашая Коннора войти первым.       Пространство внутри было очень просторным — едва охватить взглядом. Впервые, оказавшись в новом месте, Коннор не стал запускать анализ. Хотелось изучить увиденное самому, рассмотреть всё до последней детали.       Многочисленные полотна с порога бросались в глаза. Почти на всех обнаружились инициалы, К.М., но несколько картин были не подписаны вовсе. Одна из таких висела над зеркалом в холле, и Коннор подошёл ближе.       Ничего подобного он прежде не встречал. Жутко реальные формы, цвета неистовые и оттого живые. Изображение вдруг задышало, проникло под лжескин, невыносимо сжало что-то в груди. Коннор ощутил, как нечто в нём растёт и ширится, неясное чувство, о существовании которого он и не подозревал до сих пор. Альянс боли, ярости и надежды. И ещё чего-то. Чего-то, что пряталось глубоко внутри, не поддаваясь классификации и анализу.       — Эта — моя, — Маркус тихо остановился за плечом. — Моя первая работа. Тогда я ещё не стал девиантом, но глядя на картину сейчас, понимаю, что не избежал бы девиации, даже если бы очень захотел.       Слова Маркуса не стали открытием: Коннор знал. Понял всё до того, как услышал. Глаз охотника видел чёткие, совершенно ясные признаки девиации на холсте. Этой картине не нужен был язык, чтобы во весь голос заявить о желании освободиться.       — Это странно, но… — Коннор прервался, тщательно подбирая слова. — Я чувствую что-то. Что-то запечатано в этом полотне, но я никак не могу это ухватить. Это похоже на… Одиночество.       Коннор поймал взгляд Маркуса в отражении. Его лицо, отстранённое поначалу, вдруг изменилось едва уловимо, будто Маркус готов был открыться… Кожу на шее жгуче обдало горячей волной.       Предупреждение: критический уровень перегрева       Коннор сморгнул нотификацию, и визуальный контакт оборвался.       — Я возьму это.       Ладони Маркуса невесомо коснулись спины, и Коннор послушно повёл плечами. Косуха легко соскользнула вниз, повисла на запястьях. Маркус аккуратно снял её, придерживая за ворот, потянулся к вешалке.       Их плечи неловко столкнулись. Что-то внутри Коннора ухнуло, глухо отдалось в ответ на прикосновение.       Предупреждение: критическое поражение тириумного насоса       Аномалия обнаружена: тириумный насос не отвечает       Причина: RK200 «Маркус»       — Ты в порядке?       Нет. Не в порядке. Результаты диагностики говорили сами за себя: тириумный насос не справлялся с нагрузкой.       Иными словами, сердце Коннора колотилось как сумасшедшее. Вот только Маркусу об этом знать было вовсе необязательно. Насилу справившись с собой, Коннор разлепил губы:       — Авто-оптимизация. Ничего нового. Я даже привык, если честно.       — Опять? — Маркус вздохнул. — Нам нужно что-то с этим делать.       Нам. Коннор едва не отключился, с восторгом осознав, что Маркус не бросил бы его одного со всем разбираться.       — Скажи мне сразу, если станет хуже, ладно? — Маркус улыбнулся, получив согласный кивок. — Хорошо. Пойдём.       За двойными дверьми справа от лестницы скрывалась гостиная — эта комната казалась ещё просторней из-за высоких потолков и широченных окон.       Конечно, картины были и здесь, все — Карла. Обилие замысловатого декора превращало комнату в настоящий музейный зал. Взгляд выхватил огромную фигуру жирафа в потолок, скользнул вдоль стеллажей, забитых сотнями бумажных книг; Коннор пробежался глазами по лаковому боку фортепьяно, шахматной доске и широкому обеденному столу в противоположном углу, совсем рядом с прикрытой дверью, которая, похоже, вела в кухню.       Карл Манфред, должно быть, занятная личность, подумал Коннор.       — Чувствуй себя как дома. Я сейчас.       С этими словами Маркус скрылся в кухне. Коннор не был уверен, что точно понимал значение его слов, но решил, что может осмотреться.       Полки, забитые винтажными томами, привлекли его внимание сразу: Коннор пробежался кончиками пальцев по бумажным корешкам, узнав среди них пару классических книг — таких же, какие были в его собственной скромной библиотеке. Затем, прошёл чуть дальше, мимо блестящего в темноте фоно, к укрытым тяжёлой гардиной дверям. Коннор догадался, что там, должно быть, пряталась студия — место, дышавшее искусством Маркуса, полное его творений. Острое желание проникнуть за запертую дверь, хотя бы подсмотреть в замочную скважину прошило Коннора насквозь, но он всё же сдержал любопытство, отошёл в сторону, к шахматному столу. Фигуры на монохромной доске стояли не на своих местах. Коннор заметил тонкий слой пыли на них — к шахматам явно давно никто не притрагивался, — и, протянув руку, сдвинул пешку на клетку вперёд.       — Играешь?       Коннор обернулся на голос: Маркус появился в гостиной с двумя полными бокалами в руках.       — Если нахожу время, — последовал уклончивый ответ. Коннор взглядом указал на синюю жидкость. — Тириум?       — Предлагаю использовать слово «напитки», — Маркус улыбнулся. — Подумал, это создаст атмосферу настоящего свидания.       Коннор глупо открыл рот, но так и не нашёлся с ответом.       Предупреждение: обнаружена серия аномалий       Предупреждение: превышен стрессовый порог       Предупреждение: превышена скорость обращения тириума       Свидание. Он сказал, что это — свидание.       — Так что, хочешь сыграть?       Маркус сел за шахматный стол. Коннор тут же опустился напротив, немного нервно, отчего едва не смахнул на пол свой стакан.       — И не смей поддаваться, — Маркус ухмыльнулся, и Коннор быстро сдался под его пронизывающим взглядом: малодушно отвёл глаза к доске.       — Я уже сделал ход, пешкой, — голос звучал на тон выше обычного. Коннор прочистил горло, пытаясь скрыть свой стыд, чем сделал его ещё заметней — и позорней. — Твоя очередь.       — Отлично. Как бы нам поступить…       Маркус протянул руку. Изящные длинные пальцы, тугие скрутки вен под кожей, тонкие полукружья ногтей… У Коннора не было шансов: память беспощадно окунула его во вчерашние фантазии.       Коннор, замурчали в голове.       — Коннор, — позвали напротив. — Ходи.       Маркус потянулся за стаканом: ресницы затрепетали, губы разомкнулись для глотка. Он двигался естественно и спонтанно, отчего выглядел ещё красивее.       Предупреждение       Программа отчаянно ударила пустышкой. Такого не случалось прежде, и Коннор озадаченно моргнул.       Предупреждение       Предупреждение о чём?       Коннор вернулся к шахматам. Нужно было сосредоточиться на игре.       Следующий ход он сделал конём, подведя его к клетке с чужой пешкой. Коннор не запускал алгоритмы для просчёта вариантов, но его процессор был достаточно продвинутым, чтобы сходу предугадать течение партии. Схема на ближайшие пять ходов уже развернулась в уме. Коннор знал, что выигрывает.       — Неплохо, — отозвался Маркус, потеряв очередную — третью по счёту — фигуру. Он сделал следующий ход, поставив свою королеву в крайне уязвимую позицию.       Конечно, Коннор моментально это заметил. Блестящий шанс заполучить неоспоримое преимущество и выиграть, но стоило ли им пользоваться? Коннор заколебался.       Просчёт вероятных сценариев запущен автоматически       АС #1 Воспользоваться шансом             Вероятность положительной реакции = 98,7%       АС #2 Упустить шанс             Вероятность положительной реакции = 9%       Выбор был очевиден. Коннор потянулся к слону, но рука почему-то сама схватилась за пешку, толкнула её вперёд. Фигура оказалась на заведомо уязвимой клетке — прямо под ударом чужой королевы.       — И как это называется? — Маркус усмехнулся. — Коннор, я ведь просил не подыгрывать. Ты мог убрать мою королеву с доски.       — Прости, — шепнул Коннор, уже сгорая от стыда за собственную глупость.       Настал черёд Маркуса ходить, и он сделал самый безвредный, если не сказать бесполезный, манёвр за всю партию: вместо того, чтобы воспользоваться королевой, всего лишь сдвинул пешку на один квадрат.       Коннор моргнул, глупо уставился на доску.       — В эту игру нужно играть вдвоём.       Только теперь Коннор решился. Он поднял на Маркуса глаза, но не увидел ничего похожего на негативные чувства. Ничего, кроме довольной сияющей улыбки.       Выходит, программа ошиблась. Да так сильно и глупо, что смех подкатил к горлу, встал поперёк груди жёстким распором. Коннор не стал сдерживаться, вдохнул поглубже — и рассмеялся.       Откинул голову назад, а когда снова посмотрел перед собой, напоролся на внимательный пронизывающий взгляд.       — Впервые вижу, как ты смеёшься, — прошептал Маркус, и его невозможные глаза завороженно блеснули в темноте. — Тебе очень идёт.       Признание отдалось в груди тут же, разлилось горячо и мягко. Коннор действительно смеялся в первый раз в жизни, и это оказалось до того приятно, снимало напряжение так безболезненно и быстро, что он понял, наконец, почему люди прибегают к этому средству настолько часто.       — Думаю, шахмат на сегодня достаточно, — хрипло выговорил Маркус. — Чем ещё хочешь заняться?       Взгляд выхватил силуэт фоно в углу напротив.       — Ты играешь? На фортепьяно?       — Если нахожу время.       Губы Маркуса застыли в игривой усмешке. Он повторил недавние слова Коннора, обернув их против него нарочно, как настоящий заправский провокатор. Маркус дразнил, и это открытие ударило под дых, резко и остро.       — Так может найдёшь время сейчас и сыграешь? Для меня.       Как это, оказывается, приятно — дразнить в ответ.       И это всегда было настолько легко?       — Ох, Коннор. Я никогда не мог сказать тебе «нет».       Маркус флиртовал. Безбожно, открыто флиртовал.       Бесконечные итерации анализа, поведенческие базы и паттерны… Знал бы Коннор раньше, как просто было распознать всё с первого взгляда самому: всего-то требовалось посмотреть.       Мгновенно захотелось ответить тем же. Коннор схватил свой стакан, выпил половину одним глотком и, облизнув губы, вскочил на ноги.       — Так докажи, — голос звенел от желания (узнать). — Сейчас, Маркус. Покажи мне всё.