Ангельская кровь

      — …хотя, конечно, старые колокола – ценный раритет, — пожилой мужчина внимательно смотрит на малышку Пак, затем осторожно забирает у неё медный колокольчик и заместо него протягивает ей небольшие старинные часы с золотой обводкой, — вот эти часы с ними не сравнятся. Они – произведение искусства, настоящий шедевр. Если купите их – ни за что не пожалеете. Поверьте мне, — старик прикладывает к груди свою морщинистую ладонь, — я, как человек, прекрасно разбирающийся в антиквариате, могу смело заявить, что вот такие часы украсят любой дом, любую комнату, — он немного ждёт, дабы до клиентки дошли его слова, после чего подступает к ней на шаг ближе и кладёт левую ладонь ей на плечо. — Ну так что, будете брать?       — Мне нужно подумать, — Юнин смущенно улыбается и, делая вид, что ей интересны золотые часы, с минуту их осматривает, а затем возвращает хозяину магазина. — Я, наверное, ещё осмотрюсь здесь. Спасибо, — и она медленным шагом идёт вперёд, надеясь, что этот приставучий старик, который считает своим долгом втюхать клиентам здешнюю антикварную атрибутику, не пойдёт за ней следом. Когда Пак отходит от старого прилипалы достаточно далеко, то облегчённо выдыхает и достаёт из сумочки телефон, дабы взглянуть на время. До встречи с Ыну остаётся примерно пять часов. У неё как раз есть время погулять по городу, а потом нужно будет сразу ехать домой, дабы навести марафет.        Как Юнин вообще занесло в антикварный в районе Каннам-гу, непонятно. Она закончила все свои рабочие дела примерно в три часа дня, забрала Тэквона из садика, отвезла его домой, включила ему телевизор, а сама пошла за продуктами. Вот только в конечном итоге до супермаркета она так и не дошла. Просто села в автобус и поехала, куда глаза глядят. Так и оказалась в самом дорогом районе столицы. Вышла из автобуса, пошла вперёд по улице, увидела антикварный магазинчик и зашла внутрь, где на неё чуть ли не с порога налетел продавец и по совместительству хозяин лавки. Нет, он, в общем-то, мужик неплохой, достаточно милый и обаятельный, но его маниакальную настойчивость впарить молодой клиентке всякую ерунду едва ли можно назвать приличной.       Чисто ради интереса Юнин подходит к резному комоду, на котором стоят ажурные лампы и над которым висят старинные картины, смотрит на всю эту изысканность и почему-то ни с того ни с сего решает взглянуть в сторону. На минуту, в Сеуле проживает почти десять миллионов человек, но каким-то волшебным образом все, кого Юнин когда-либо знала, со дня её возвращения в столицу начинают попадаться ей на глаза. То ли судьба, то ли правда случайность, однако такая встреча – буквально шанс на миллион. В пяти метрах от неё стоит госпожа Ким – шикарная женщина в обтягивающем чёрном костюме, тонких перчатках и тёмной синей шляпке, что сверху украшают белые перья – ну прям мадам из девятнадцатого века. «Она очень красивая», – проскакивает в голове малышки Пак. Одна её одежда уже говорит сама за себя: статус, богатство, высокое положение в обществе.       Удивительно, но при виде Юнин Кёнхи не спешит убегать в противоположную сторону, делая вид, что не заметила свою бывшую невестку. Наоборот, она улыбается ей и подходит ближе. Пак непроизвольно напрягает плечи. Это же… мама Тэхёна. Женщина, которой она всегда восхищалась и которая наверняка знает обо всех её похождениях в прошлом. Юнин известно, что в семье Тэхёна она мало кому нравится. Разве что только Сокджину с Исыль. Но, к сожалению, не от их мнения зависит, смогут ли Юнин с Тэхёном быть вместе. Им, как ни крути, нужно благословение его родителей. И благословение её родителей. Если однажды они решат зайти дальше обычных свиданий и встреч на дому, благословение их предков будет им просто необходимо.        — Здравствуй, Юнин, — первая начинает диалог с девушкой Кёнхи и, не переставая улыбаться ей, осторожно осматривает её с головы до пят. Повзрослевшая, стройная, грациозная. И безумно красивая. Кажется, будто бы Юнин ни капли не изменилась за эти годы, однако это только на первый взгляд она не поменялась. На самом же деле госпожа Ким чувствует, что прошлое и быстрое взросление сыграли-таки роль в этой бедной душе. Через что же ей пришлось пройти? Юнин вроде бы и пытается выглядеть сильной и серьёзной, но за этой её маской невозмутимости явно прячется много боли и обиды на весь мир.       — Здравствуйте, госпожа, — Пак стеснённо опускает ресницы и сильно сжимает лямки сумки, что держит на вытянутых руках перед собой. Она не знает, о чём говорить с матерью Тэхёна и Джина. Раньше Кёнхи была для неё кем-то вроде второй мамы – настолько тепло и легко с ней было. А теперь… всё так изменилось, что им как будто бы и говорить стало не о чем. Если только об одном: Юнин очень хотела бы извиниться перед ней. За то, что Кёнхи, вырастив такого прекрасного сына, шесть лет назад отдала его в руки не самой хорошей, не самой верной девушки. За то, что столь прекрасного юношу, ровно как и брак с ним, Юнин не смогла уберечь. За это и за многое другое, что связано с Тэхёном и её предательством по отношению к нему, она действительно хотела бы извиниться.       — Неожиданная встреча, правда? — спрашивает малышку Пак женщина в чёрном костюме и проводит пальцами правой руки по широкому краю своей изящной шляпки. Видя, как та в ответ несколько раз кивает, Кёнхи выглядывает в окно, смотрит на чёрную иномарку и водителя, который стоит с ней рядом, и затем придумывает, что они с Юнин могут сделать дальше. — Дорогая, послушай, в три часа я встречаюсь с мужем на обеде, а до этого времени мы могли бы с тобой посидеть где-нибудь и выпить кофе. Здесь неподалёку есть очень неплохое кафе. Мой водитель отвезёт нас. Что скажешь?       — Госпожа, я… — Пак не знает, как вежливее отказать этой солидной женщине, потому что она пока не готова идти на контакт с родственниками Тэхёна. Джин стал для неё исключением, потому что они встретились так же неожиданно, как и сейчас встретились с Кёнхи. Он увидел Тэквона, и у Юнин как будто бы отняли право выбора, мол, знакомить сына с Сокджином или нет. А в случае с Кёнхи у неё выбор есть. Им, наверное, лучше в лишний раз не контактировать. Пока что. Ей слишком стыдно. — Я просто даже не знаю, о чём мы с вами можем говорить. Разве спустя столько лет у нас остались общие темы для разговора?       — Ты права. За эти годы мы стали чужими. И тем не менее, если ты любишь моего сына, а я полагаю, что ты его любишь, и я уж точно знаю, что он любит тебя, нам следует возобновлять общение. Ты так не считаешь? — с лица Кёнхи тотчас пропадает улыбка. Разворачиваясь на сто восемьдесят, она шагает на выход, подразумевая, чтобы Пак следовала за ней. Подумать только, почему каждый раз, когда Юнин кто-то вызывает на разговор, под предлогом для него всегда используется Тэхён? Что Юнджи звала её пообщаться, что Кёнхи. А самое страшное, что Юнин не может отказаться, потому как «Ким Тэхён» – это та тема, которая просто не может остаться необсуждённой. Все словно как с цепи сорвались, ибо все знают, как Юнин относится к Тэхёну, а значит и остаться в стороне от разговоров о нём она не может.       Прощаясь с владельцем антикварного магазина, Пак выходит на улицу, останавливается на каменном крыльце и видит, как госпожа Ким, уже стоя возле задней дверцы дорогой чёрной машины, приглашает её сесть внутрь. У Юнин выбора нет: она спускается по ступенькам вниз, подходит к авто, садится в салон, а следом за ней внутрь запрыгивает и Кёнхи. Всю дорогу до этого «неплохого» кафе, как выразилась госпожа Ким, они с Пак молчат. Юнин только изредка бросает взгляд на стекло заднего вида, поглядывая на милого водителя в чёрных очках и чёрной шляпе, похожей на шляпу мореплавателей. Когда же они доезжают до места, личный шофёр госпожи аллюром выпрыгивает из авто, дабы впоследствии любезно помочь дамам выйти наружу.       Оказываясь на улице, Юнин осматривается по сторонам и осознаёт, что даже шесть лет назад она была редким гостем в этом районе. В самом богатом районе Сеула. Кёнхи приказывает своему водителю ждать их снаружи, а сама тактично приглашает бывшую невестку пройти внутрь кафетерия. Во время того, как официант столь «простого» заведения подыскивает для новых гостей подходящий столик, Кёнхи на телефон приходит смс от Сухвана о том, что он освободится сегодня пораньше и приедет на обед тоже, соответственно, раньше. В этот же кафетерий. Но Кёнхи не переживает насчёт того, что Юнин может встретиться с её мужем. Их женский разговор закончится раньше, чем приедет Сухван. Ей всего-то хочется узнать, сожалеет ли Пак о содеянном много лет назад и действительно ли она любит её младшего сына. Если Кёнхи получит честные ответы на все свои вопросы, она примет Юнин. Снова. Если они с Тэхёном и правда так сильно любят друг друга, что ж, так тому и быть. Она мешать им не станет.       — Как ваши дела, госпожа? — первая начинает разговор с собеседницей Юнин, когда они с Кёнхи уже сидят за столиком у окна в ожидании своего заказа на две чашки кофе. Изначально Пак не особо волновало положение дел в жизни этой высокородной женщины, однако ради приличия она всё-таки решает спросить её. Да и если она будет всё время молчать и морозиться, на руку ей это не сыграет. Не стоит забывать, что перед ней сейчас сидит не кто-то там, а мать Тэхёна.       — Неплохо, — не многословит Кёнхи. — Недавно вот меня мой друг Сонхо попросил вернуться на работу в FNC Entertainment и занять место уволенного Сокчжуна, потому что, видите ли, они без меня не справляются. И поняли они это спустя три года с момента моего ухода, — говорит она, но видя, как Юнин пребывает в недоумении, натянуто улыбается и, принимая у официантки чашку с кофе, продолжает, но уже с пояснительным изложением: — Извини. Очень много имён и ни одно незнакомо, да? — интересуется словно с какой-то подковыркой, на что Пак легко пожимает плечами. — Хан Сонхо – это основатель FNC Entertainment, а Ан Сокчжун – генеральный директор. Ранее я была на его месте, но из-за некоторых разногласий мне пришлось оставить работу. А сейчас меня слёзно просят вернуться обратно, но уже на моих условиях. И я на данный момент нахожусь в раздумьях. С одной стороны, я люблю работу. Полжизни ей отдала. А с другой, даже не знаю, хочу ли туда возвращаться.       Юнин не сразу понимает, про какую компанию говорит ей Кёнхи. Она мысленно перебирает все известные ей названия, пытаясь что-то вспомнить, и в скором времени вспоминает. FNC Entertainment – это же одна из самых известных развлекательных компаний Кореи. Неужели Кёнхи там работала? Уму непостижимо. Когда они с Тэхёном ещё были женаты, Юнин не интересовалась, кем работают его родственники. Ей было известно только про Сухвана и его холдинг. Ну и ещё про то, что Сокджин с Тэхёном пошли по его стопам, после окончания университета занявшие высокие должности в компании отца. Но вот вопрос: почему никто из них не пошёл по стопам матери? С данными Тэхёна, да и Сокджина тоже, они оба легко могли бы попасть на стажировку в звукозаписывающее агентство, где работала их мать. FNC Entertainment. Она там была генеральным директором, чёрт подери! Ни кем-нибудь, а генеральным директором. Но нет, что Сокджин, что Тэхён – оба пошли в бизнес. Может, им поэтому никогда и не были интересны перспективы работы в шоу-бизнесе? Потому что их мать проработала в нём полжизни.       — Ничего себе, — Пак дёргает бровями вверх и берёт в руку чашку с кофе, поднося ту к губам. Она удивляется тому, насколько влиятельные люди её окружают. Ей ведь не было доселе известно, кем работала Кёнхи. Что ж, теперь она знает.       На момент брака с Тэхёном её это вообще не волновало. Она знала только то, что ей нужно было знать. А сейчас она испытывает стыд за то, что никогда не спрашивала свекровь, где и кем та работает. Наверное, Кёнхи уже догадалась, что для Юнин эта информация – в новинку. И почему-то ей очень хочется подначить эту девочку. Как-то задеть. В связи с чем это происходит? Всё просто: Кёнхи по-прежнему считает, что Юнин – не самая лучшая партия для её сына. Только не после того, что случилось шесть лет назад. Другое дело – Юнджи. Девушка, которая выросла в кругу таких же именитых людей и которая даже со словом «предательство» не знакома. Предательство, злодейство, подлость, коварство. В лексиконе Юнджи нет таких слов. Даже не то что в лексиконе, они и в её понимании отсутствуют.       — А как твои дела? — интересуется у девушки госпожа Ким, зондируя почву. Ей нужно быть уверенной в том, что за эти годы Юнин хоть немного повзрослела. Что она занялась более серьёзным делом, нежели чем танцы. Может, пошла учиться? Или начала строить карьеру? — Ты… где-то работаешь? Или, может, учишься? Расскажи мне. Насколько я знаю, танцевальную академию ты бросила, когда уехала в Пусан, ведь так?        — А разве… — сначала Юнин задаётся вопросом, откуда Кёнхи всё это знает: про академию, про Пусан, но потом вспоминает, кто перед ней сидит, а значит такими банальными вопросами ей в дальнейшем задаваться не стоит. — Разве Тэхён вам не рассказывал? — ей становится любопытно, неужели Тэхён совсем не посвящает своих близких в то, что происходит у него на работе? Кёнхи в ответ отрицательно мотает головой, и тогда Юнин, изнурённо вздыхая, продолжает: — До приезда в Сеул я работала с братом. Потом, когда мы приехали сюда, оказалось, что его пригласили работать в компанию Тэхёна. Я этого не знала. И через некоторое время Тэхён… скажем так, Тэхён предложил мне занять должность его ассистентки. Я согласилась, хотя и не сразу, поскольку настойчивости Тэ порой крайне сложно противиться. Думаю, вы понимаете.        — Вполне. Он у меня мальчик обаятельный. И обладает исключительным даром убеждения, — смеётся Кёнхи, а Пак к её словам мысленно добавляет: а ещё он обладает отличительным своенравием, агрессивной неуступчивостью и маниакальной целеустремлённостью. Стоит ему чего-то захотеть, так всё – считай, он это уже получил. — И как тебе работается у моего сына? Строгий он начальник? Или у него к тебе особое отношение? — снова пытается поддеть Юнин женщина, но та, уже наловчившись не попадаться на провокации, лишь улыбается в ответ.       — Конечно, он проявляет ко мне особенное внимание. Стал бы он тогда меня вообще на работу к себе звать? — натянуто, насмешливо, произносит Пак и снова берёт в руку чашку с кофе. — Порой меня, конечно, немного тяготят такие вещи, как его флирт, цветы и комплименты, а так – мне это даже льстит. Когда за тобой ухаживает такой мужчина, как Тэхён, ты автоматом перестаёшь замечать всех остальных представителей мужского пола, которые тебя окружают. Другими словами, знаете, я в восторге от работы в его офисе. И, что самое главное, мне там очень комфортно. Рядом с Тэхёном мне очень комфортно.       — Интересно, а комфортно ли ты чувствуешь себя, понимая, что уводишь его у другой девушки? — переходит в открытое наступление Кёнхи, принимаясь зачем-то помешивать чайной ложкой полупустую чашку. Она бросает на собеседницу взгляд исподлобья, в очередной раз проверяя её на устойчивость. Юнин мало-помалу начинает выходить из себя. Её же сейчас нарочно подстрекают к диалогу на повышенных тонах. Хотя, чего она ожидала? Что Кёнхи будет ей распивать дифирамбы о том, какая она классная?       — Ну, во-первых, может, я скажу глупость, но лично я считаю, что увести мужчину у другой – невозможно. Во-вторых, я бы точно не стала этого делать, если бы знала, что Тэхён её любит. Не в моих это правилах. Ну и в-третьих, Тэхён уже давно дал мне понять, что к Юнджи он испытывает исключительно благодарность за то, что она в своё время помогла ему с работой. Так что, полагаю, я никого и ни у кого не увожу, — украшая своё юное лицо победной улыбкой, заявляет Юнин, делая очередной короткий глоток напитка из жареных зёрен кофейного дерева. — Кстати о работе, мне любопытно, Сокджин же сейчас в одиночку управляет POSCO, верно? — интересуется с целью перейти в контракту. Кёнхи поражённо выглядывает в окно и напрягает желваки. — И как он, справляется? Господин Ким же, насколько мне известно, давным-давно передал ему полноправное руководство? Или нет?       — Мой муж… — быстро начинает, но также быстро замолкает Кёнхи, на секунду жмуря глаза. — Мой муж продолжает принимать активное участие в деятельности POSCO, просто всеми важными делами он на данный момент не занимается. В общем-то – да, Сокджин там руководит самостоятельно. И, спасибо, что спросила – он справляется, — на губах женщины застывает искусственная улыбка. — И ещё, у меня к тебе будет просьба, не спрашивай меня, пожалуйста, больше об этой богомерзкой POSCO. Из-за этой треклятой компании половина моей семьи друг друга ненавидит. А я устала, понимаешь? От этих вечных разногласий, ссор и ругани за столом. Вот здесь оно мне уже всё, — тычет двумя пальцами в зону шеи. Затем устало вздыхает и как-то грустнеет в лице. — В последний раз, за обедом, Сухван с Тэхёном очень сильно поругались. Настолько, что я до сих пор не могу уговорить Тэ заехать к нам домой с повторным визитом.       — Правда? Он мне ничего не говорил, — Юнин искренне удивляется таким новостям. Когда это Тэхён был у родителей, так ещё и успел с одним из них поругаться? Она лишь надеется, что причиной их ссоры была работа, а не она. Не очень-то хочется знать, что ты являешься причиной чужих разногласий.        — Ну, выходит, он не считает тебя настолько близким человеком, чтобы рассказывать тебе досконально всё, — очередная шпилька, брошенная в адрес Пак, остаётся промазанной. — А поссорились-то они из-за тебя, — небрежно кидает Кёнхи, и тут-то подтверждаются самые неприятные догадки Юнин – всё-таки она была причиной чужого конфликта. — Конечно, сначала они говорили про работу, затем речь зашла о браке Тэхёна с Юнджи, а потом он ни с того ни с сего заявил, что любит другую. То есть тебя, — точно выплёвывает последние два слова госпожа Ким, а Юнин чувствует особенную радость, которую старается не показать сразу же. — Сказал, что будет либо с тобой, либо ни с кем. И знаешь, я никогда ещё не видела сына в чём-либо настолько уверенным. Он… так любит тебя, — добавляет в конце, на что Юнин только растерянно опускает глаза, словно она должна испытывать вину за то, что её кто-то любит. — Просто до беспамятства.       — Вы… не одобряете? — только и спрашивает она, бросая на женщину укоризненный взгляд.       — Милая моя, посуди сама, как я могу одобрять? — впервые за этот разговор Кёнхи смотрит на малышку Пак с неким сожалением, а не презрением. — Мы благословили вас с Тэхёном на брак, надеялись, что вы будете счастливы вместе, думали, что ты будешь ему верной женой, а что по итогу? Ты ему изменяла, на протяжении долгого времени покрывала позором и Тэхёна, и всю нашу семью. А теперь что, ты хочешь вернуть былое? Вновь стать частью нашей семьи? Снова выйти за него замуж?        — А вы никогда не думали, что в те годы я была слишком юна, глупа и наивна, чтобы со всей строгостью закона блюсти супружескую верность? — выпаливает Юнин то, что копилось в ней долгие годы. — Вы думаете, я никогда не жалела о том, что вытворяла? — задаёт риторический вопрос, на который Кёнхи не спешит отвечать. — Да и если уж на то пошло, с тем парнем у нас никогда не доходило ни до чего серьёзного. Да, я бегала к нему на тайные встречи, да, мы несколько раз целовались. На этом моё прелюбодейство прекращалось. Когда я в полной мере осознала, что люблю только Тэхёна, то послала того парня далеко и надолго. И сейчас мне безмерно жаль, что я не осознала этого раньше. Просто в семнадцать лет мне понадобилось для этого больше времени. А сейчас я точно знаю, что люблю только Тэхёна. И нет на свете такой силы, которая смогла бы заставить меня снова пойти по наклонной. Я изменилась. Выросла. Теперь у меня другие ценности в жизни.       — Но откуда мне это знать? — до этого момента внимательно слушающая девушку Кёнхи скрещивает руки на груди и сомнительно хмурит брови. — Только с твоих слов ты изменилась, повзрослела, взялась за голову. Кто-то ещё может это подтвердить? Как-то доказать, что ты образумилась? — ждёт ответа от Пак, но получает только злобное выражение лица и тяжёлый вздох. — Можешь обижаться на меня, можешь думать, что я буду против тебя, что бы ты мне ни сказала, но и ты меня пойми – я хочу для своих детей только самого лучшего. Я хочу, чтобы Тэхён женился на достойной девушке, с которой их не связывает сомнительное прошлое. По мне так, ему бы стоило поставить в вашей с ним истории точку ещё тогда, когда вы развились. Но увы, не в моих силах до него достучаться. Мне, видимо, остаётся только принять его чувства и не стараться его переубедить. Да он и сам говорил, что не передумает.       — Я не буду вам ничего доказывать, да и на слова вы мне верить не обязаны. Достаточно того, что мне верит Тэхён. Как вы и сказали, вы можете либо принять его чувства ко мне, либо же не принимать. Это ваше дело. Я не знаю, что тут ещё добавить, — Юнин действительно не знает, что ещё может сказать Кёнхи в свою защиту. Как и на встрече с Юнджи, она поднимается с места, выходит из-за стола и напоследок решает сказать ей то, что та хотела услышать больше всего на свете: — Хочу просто, чтоб вы знали – я люблю Тэхёна. Возможно, я не вижу его так часто, как хотела бы. Возможно, я провожу с ним не так много времени, как хотела бы. Но глубоко в душе я знаю точно: он именно тот человек, которому я ни за что не позволю снова уйти из моей жизни. И ещё: простите меня. Простите, что шесть лет назад не оправдала ваших ожиданий. Мне правда очень жаль. Обещаю, такого больше не повторится.       И всё. На этом Юнин ставит точку. Она сказала госпоже Ким всё, что хотела, а значит, причин задерживаться у неё более нет. Но именно в тот момент, когда она разворачивается для того, чтобы уйти, перед ней словно из ниоткуда возникает Сухван. Они чуть ли не врезаются друг в друга, но вовремя успевают не допустить этого. Когда господин Ким осознаёт, кто перед ним стоит, он в притворном удивлении вздёргивает вверх брови и вытаращивает на Пак озабоченные глаза. Юнин тоже пугается, однако у неё достаёт смелости сделать вид, будто бы эта встреча её нисколько не удивляет. С Кёнхи она поговорила, потому что та, в целом, не вызывает в ней страха, какой-то паники, но вот с Сухваном ей оставаться наедине, как-то контактировать с ним не хочется абсолютно. У него ещё такое суровое выражение лица сейчас. Очень похожее на лицо Тэхёна в моменты, когда тот злится. Да они в принципе с отцом похожи как две капли воды. Тэквон, видимо, унаследовал по генетической линии куда больше от семьи Кимов, нежели Паков.       — Ты… — горько произносит мужчина и с каким-то омерзением щурит глаза, тщательно осматривая юную Пак. — Что ты здесь забыла?       — Я уже ухожу. Извините, — не желая того, Юнин кланяется господину Ким, затем почтительно кланяется его жене и уходит прочь. Если бы она задержалась ещё хотя бы на минуту, на неё бы точно вылили ещё один ушат помоев. Разговор с Кёнхи достаточно подпортил ей настроение, так и зачем ей расстраивать себя ещё больше? Уже отходя от Кимов на достаточно далёкое расстояние, Юнин слышит, как Сухван поднимает на жену голос, пытаясь выяснить, о чём они разговаривали и какого чёрта Кёнхи вообще посмела удостоить эту мелкую заразу такой честью, как личная беседа. Слыша это, Юнин обиженно жмурится и выбегает из кафетерия со слезами на глазах. Конечно, эти люди не обязаны любить её после всего, что она сделала, но почему они не могут дать ей второй шанс, хотя бы не оскорбляя её? В этом мире есть хотя бы кто-то, кто её не ненавидит за любовь к Тэхёну? И вообще, разве она сможет с ним быть счастлива, если её чувства к нему делают несчастными всех окружающих?

* * *

      Верно же говорят, что вместе с новым отражением в зеркале рождаются и новые ощущения? Тэхён уже совсем скоро увидит в отражении всех зеркал мира нового себя. На неделе он пойдёт в американскую парикмахерскую и сменит имидж, собственно, для этого он столько времени и отращивает волосы. Чтобы сделать с ними что-то уникальное. Сегодня-завтра он ещё побудет в старом амплуа, а через полторы недели вернётся в Корею совершенно в другом стиле. Американском, так сказать. Надо же что-то менять в этой жизни, верно? Да и по правде говоря, Тэхён относится к тому небольшому кругу лиц, которые в любой одежде, с любой причёской выглядят изумительно. Опять-таки, им будет идти абсолютно всё, что бы они с собой ни сделали.       Тэхён, держа обе руки на краю раковины, смотрит в зеркало, улыбается во все свои тридцать два зуба, осматривая те под разным углом, затем проводит по ним кончиком языка и уже собирается начать снимать с себя одежду, дабы принять утренний душ, однако внезапно раздающийся стук в дверь вынуждает его на несколько минут отложить все водные процедуры. Благо, он не успел раздеться догола, иначе ему бы пришлось идти открывать дверь обнажённым, потому как он бы из принципа не стал заново одеваться. Не надо приходить, если тебя не звали. Закатывая глаза, он выходит из ванной и идёт в прихожую. Глазков на дверях гостиничных номеров – нет, поэтому он отворяет дверь, не зная, кто стоит по ту сторону. Хотя, конечно, догадывается. Юнджи собственной нежелательной персоной. Видя её на пороге, он устало облокачивается боком о дверной косяк и вымученно протирает лицо ладонью. За эти несколько дней, что они пробыли в Калифорнии, он откровенно подустал от неё. Она стала слишком навязчивой.        — Привет, сладкий, — здоровается с ним Джи и чмокает его в щёку, прежде чем без приглашения заскочить в номер. Тэхён бубнит ей в ответ ответные слова приветствия и закрывает дверь. — Я тебя отвлекла, ты шёл в душ, да? — делает такой вывод, потому как Тэхён стоит перед ней с обнажённым торсом. Прекрасным рельефным торсом и красивыми крепкими руками, которые, если обнимут тебя, то всё – считай, ты пропала до конца своих дней. Тэхён хлопает ладонями по бёдрам и несколько раз кивает, мол, а можно было спросить о чём-то ещё более очевидном?       — Как видишь, — небрежно кидает он ей в ответ и идёт обратно в ванную, но перед тем, как зайти внутрь и закрыться на замок, оборачивается через плечо и смотрит на Джи издевательскими глазами. Хочет поозорничать. Человек он такой. — Может, хочешь присоединиться?       — Заманчивое предложение, но нет, я только что оттуда, — Юнджи улыбается ему улыбкой, похожей на оскал, и затем, когда мужская фигура скрывается за дверью душевой, она резко меняется в лице, складывает руки на груди и отходит к окну. Нужно немного подождать. Когда Тэхён включит воду. Минуты три она ждёт, а после, с опаской взглядывая на дверь, что ведёт в ванную комнату, тяжело вздыхает и тотчас бросается к рабочей конторке, за которой Тэхён каждый день проводит до четырёх часов минимум. И всё это она делает не просто так. Не просто так озирается по сторонам, не просто так при малейшем шорохе вздрагивает, не просто так включает компьютер, не просто так достаёт из кармана флешку и не просто так вставляет ту в разъём USB.        Да, этот план Юнджи вынашивает уже очень давно. С тех самых пор, как Юнин заявила, что от своего не отступит и что ни при каких условиях от Тэхёна не откажется. Хорошо, раз не хочет по-хорошему, будет по-плохому. Раз Юнин не хочет отказываться от Тэхёна, Юнджи сделает так, чтобы Тэхён отказался от Юнин. Да, так она задумала и так она поступит. Убивать эту малолетку – чересчур. А вот выставить её подлой предательницей – вполне себе. Как Юнджи и хотела, втоптать Пак в грязь – намного проще и действеннее. Уж слишком много геморроя было бы, если б Юнджи и впрямь решила покончить с ней. Да и эффекта от её смерти было б меньше. А так – она скомпрометирует её, как коварную изменницу, и всё – Тэхён её возненавидит по самое не хочу, потому что работа для него – это святое. И любого, кто посмеет его предать именно в контексте работы, он уложит в могилу. А Юнин его предаст не только в рамках работы, но и в рамках его к ней доверия. Для мужчины вроде Тэхёна такое предательство со стороны женщины, которую он любит, сродни измене.       Юнджи очень везёт, потому что она знает пароль от рабочего ноутбука Тэхёна. И ещё ей везёт, потому что рядом с его компьютером лежит папка со всеми необходимыми ей чертежами. Не с первого раза, но она таки находит те файлы, в которых Тэхён хранит всю проектную документацию. Внимательно глядя в экран макбука, Джи водит указательным пальцем по сенсорной панели и напряжённо скрипит зубами. Чертёжная доска, векторная графика, решения дифференциальных уравнений, эскизы, графические рисунки, конструкторская документация, какие-то расчёты – в общем, всё, что нужно. Всё, что поможет компании Morphosis презентовать проект Тэхёна и Минсука как собственный проект. И нет, Юнджи не чувствует, что поступает сейчас плохо. Кто-то скажет: «Но ведь таким образом она подставляет не только Юнин, но и Тэхёна с его огромной командой». И пускай. Тэхён выкрутится. Всегда выкручивается. Очернить эту малолетку в его глазах – намного важнее.       Копируя все файлы с чертежами и планами себе на флешку, Юнджи быстренько всё выключает, подчистую заметает следы и после принимается фотографировать себе на телефон бумаги, что лежат в папке на столе. Минута-другая, и она слышит, как выключается вода в душевой. Чёрт! Тэхён вот-вот выйдет из ванной. Нужно торопиться. Заканчивая делать снимки всего, на её мнение, важного, она снова всё за собой прибирает, дабы отвести от себя подозрения, и затем, пряча флешку в карман, убегает к дивану, чтобы плюхнуться на него задним местом и как бы показать Тэхёну, что всё это время она просто сидела и ничего не делала. Ничего подозрительного. Через несколько минут Тэхён выходит из душевой с повязанным на бёдрах полотенцем и с мокрыми волосами, которые он попутно продолжает сушить полотенцем поменьше. Открывая глаза, он смотрит на криво улыбающуюся Джи и вскидывает левую бровь.       — Всё хорошо?       — Конечно, — пожимает плечами девушка и закидывает ногу на ногу так, чтобы было видно её правое бедро. — Иди-ка сюда, — тянется к мужчине пальчиками обеих рук и откровенно закусывает нижнюю губу.       Тэхёну кажется странным её поведение, но да ладно. Без задней мысли он подходит к Юнджи и встаёт напротив, кивая на неё подбородком, мол, что ты хочешь? Тогда Джи поднимает глаза вверх, смотрит на мужское лицо, на которое продолжают падать водяные капли, и после этого кладёт ладони на его бёдра. Тэхён с опаской накрывает женские руки своими, сдавливая те пальцами. Намёк понят. Но нет. Он до этого не опустится. Это будет откровенное предательство. Он сказал Юнин, что едет в Америку работать. Развлекаться с Юнджи просто потому, что у него давно не было секса – низко. Между прочим, кажется, настала пора сказать Джи, что они расстаются. Вопрос с её папашей пока не решился, однако Тэхён так больше не может. Она должна знать, что он любит другую и что ей пора заканчивать за ним таскаться.       — Хочешь, я сделаю тебе приятно? — Юнджи искренне надеется, что Тэхён позволит ей осуществить задуманное. Они так давно не спали, что ей уже самой становится плохо. Организм требует. Требует впустить в себя мужчину. Впустить в себя Тэхёна.        — М-м… — Тэхёну сейчас так гадко на душе. С одной стороны, он хочет, чтобы ему сделали минет. Потому что его организм тоже этого требует. Постоянно. А с другой – если это будет делать не Юнин, значит, ему лучше этого не делать вообще. Поэтому он убирает от себя руки Джи и делает шаг назад. — Нет, не стоит. Я сам себе сделаю приятно. А ты давай иди к себе. Мне скоро выходить нужно будет. Мы с Минсуком и Еджи едем в центр. Так что… можешь не ждать. Будем поздно, — и он уходит в соседнюю комнату, чтобы закончить собираться.       Юнджи досадливо сжимает зубы и стискивает пальцы на руках. Да, ей тоже уже пора. Она и не планировала сидеть в номере Тэ и дожидаться его возвращения. У неё есть дела поважней. Ей нужно закончить начатое. Сегодня она встречается с Ли Минхо – директором компании Morphosis, чтобы передать ему флешку и фотографии, а также немалую сумму денег за молчание. Рано или поздно Тэхён узнает, что случилось. И само собой, он не поверит, что это сделала Юнин. Она же не способна на такое. А Юнджи обставит всё так, чтобы все коллеги Тэхёна и сам Тэхён подумали, что способна. Потому что всё продумано до мелочей. Ни одного просчёта. И даже если Тэхён каким-то образом догадается, что всё это подстроила Юнджи, последняя всё равно выйдет из воды сухой. Как только Минхо получит от неё все планы, Джи продолжит. И вообще, работать из Америки намного безопаснее. Здесь никто её не знает, а значит, и вероятность того, что её кто-то застукает с главным конкурентом Тэхёна по бизнесу – нулевая.

* * *

      Точного адреса того места, куда Минхо позвал Юнджи, он ей не назвал, просто сказал, как проехать на нужную улицу. На такси до пункта назначения дорога занимает около получаса. Если без пробок. Джи так и доехала. Быстро и с комфортом. Выходя из машины, она осматривает снизу вверх высокое стеклянное сорокаэтажное здание, затем тяжело вздыхает, поднимается по ступенькам и заходит внутрь, когда перед ней автоматически отворяются двери. Одна из секретарш этой огромной конторы, расположенной на сорока этажах, любезно встречает Джи в холле, на английском здоровается с ней и решает провести её в отдел, где ту ожидает Минхо. Как ни странно, у последнего в Сан-Диего проживает двоюродный брат, который периодически позволяет кузену проводить у себя в офисе зарубежные встречи. Конечно, Юнджи пришлось попотеть для того, чтобы так комфортабельно и рационально воплотить в жизнь все свои замыслы: сначала сговориться с Минхо, затем прилететь в Калифорнию, потом увидеться с Тэ, дабы тот думал, что она прилетела к нему, после этого украсть его проект, чтобы позже снова встретиться с Минхо и по средством всех предыдущих действий подставить Пак.       Глупо ли из-за любви творить подлые поступки? Будет ли Юнджи мучить совесть? Берёт ли она грех на душу? Нет, абсолютно. Как бы там ни было, в её силах посодействовать справедливому возмездию. Разумеется, эта мелкая девчонка – невинная жертва всего и вся. Как же она, такая юная, семнадцатилетняя, невидящая мира, смогла бы быть верной супругой и примерной женой? Эти её качества тогда, а-ля неопытность, простодушность, незрелость и неподготовленность, оправдывают все её похождения, естественно. Почему Юнджи так бесит это? Мол, почему она сует нос в то, что её не касается, почему она думает, что имеет право осуждать Юнин за ошибки или почему она выносит ей приговор, не зная всех деталей, когда среди них есть люди, которые знают намного больше? Ответ очень прост: Юнджи терпеть не может эту пакостницу. Поэтому она будет использовать совершенные Пак ошибки против неё же. Ибо, что бы там Юнин ей ни говорила, в глубине души она всегда будет чувствовать вину перед Тэхёном. А Юнджи использует эту её неуверенность, подкрепляя её сомнения вечными напоминаниями о содеянном. И ко всему прочему добавит к списку её злодеяний ещё и предательство. Вот весело-то будет.        Весело для Юнджи, конечно же. Ей просто очень хочется увидеть реакцию Тэхёна на то, что в скором времени будет происходить. Хватит ли его любви на то, чтобы простить Юнин? Или, быть может, он наконец осознает, что она из себя представляет? То, как Пак будет оправдываться, то, как она будет краснеть, злиться и плакать, потому что всем её россказням о том, что она никому ничего плохого не сделала, никто не поверит, то, как она поймет, что потеряла доверие Тэхёна, а значит, потеряла и его самого – это ли не счастье? Безусловно, это сделает несчастной Юнин, зато сделает безумно счастливой Юнджи. Она воспользуется их с Тэхёном разногласиями, снова придёт к нему на помощь, дабы, как и много лет назад, собрать его разбитое тем же самым человеком сердце воедино. Тогда-то он точно заметит её. Тогда-то он точно поймёт, кто ему нужен и кого он хочет видеть рядом с собой.       Темнокожая американка провожает Юнджи до двери нужного ей отдела и затем ретируется обратно на ресепшен. В приёмной её уже ожидает Минхо – слегка полноватый, короткостриженый сорокапятилетний мужчина, носящий очки и всегда выходящий из дома исключительно в тёмно-сером смокинге. При виде своей гостьи он улыбается ей ядовитой улыбкой, делает шаг к ней навстречу и целует ей руку, когда Джи подходит ближе. Честно сказать, она не хочет иметь с этим человеком ничего общего. Не хочет и никогда не хотела. Он ей неприятен. Просто так легли карты. Ли Минхо является именно тем персонажем, которого ей так не хватало в её блокбастере. Он не только поможет ей избавиться от Юнин, но и сделает так, чтобы Тэхён хоть на какое-то время забыл о работе. Это, конечно, маловероятно, ибо работа для Тэ – понятие святое, и он в любом случае бросит все силы на то, чтобы доказать Трэвису Брауну, что это их с Минсуком проект был украден компанией Morphosis, а не наоборот. И тем не менее однажды он выдохнет. И будет двигаться дальше. Ну не получилось с проектом в Калифорнии, и что? У него этих проектов будет ещё херова туча.       — Приветствую вас, госпожа Мин. Вы очень красивы, — завлекательно произносит Минхо, снова целуя тыльную сторону женской ладони. Затем он выпрямляет корпус и принимается разглядывать Джи: чем же Тэхён мог насолить столь прекрасной девушке? К счастью или же к сожалению, Минхо неизвестно, что Юнджи и Тэхён долгое время состояли в отношениях. Именно состояли, а не состоят. Потому что сейчас их отношения больше похожи на рынок акций со взлётами и падениями. Если бы Юнджи сразу рассказала Минхо обо всём, что её связывает с Тэхёном, она не могла бы считать, что находится в безопасности. Потому что некоторые вещи по телефону обсуждать нельзя, а вживую она этого мужчину никогда не видела. Так что это их первая официальная встреча.       — Спасибо, господин Ли, — Джи не без труда отвечает Минхо такой же улыбкой. — Мы будем с вами прямо здесь разговоры разговаривать, или вы, может, предложите мне пройти дальше? Не знаю, там, сесть где поудобнее и поговорить за чашкой чая? — она всем своим видом показывает этому очкастому мужчине, что он ей мало приятен и что задерживаться в его компании она не собирается. Она делает всё это не для того, чтобы уничтожить Тэхёна, а для того, чтобы этот мерзкий тип помог ей избавиться от Пак. Потому что ей нужны союзники. И чем больше их у неё будет, тем проще ей будет изрубить в капусту одну раздражающую девчонку.       Кстати об имени. Юнджи читала о том, что означает имя Пак. В интернете написано так: «Имя Юнин происходит от имени Юнона, римской богини женской красоты и материнства. Оно обозначает человека, который обладает женственностью, красотой и чувственностью. Также обладатели этого имени часто проявляют духовность и умение настраиваться на эмоциональное окружение. Люди с именем Юнин чувствительны к эмоциям окружающих, сочувственны и духовны. Также они проявляют интуицию и эмоциональную восприимчивость». Правда почти всё из перечисленного, кроме одного: если бы Юнин и впрямь была чувствительна к эмоциям окружающих, она бы уехала из Сеула ещё тогда, когда они виделись с Джи в кафе. А так по её вине сейчас будут страдать очень многие: Тэхён, Минсук, Ыну, Суджан и ещё десятки сотрудников. И всё из-за чего? Из-за её упрямой гордости?       — Конечно, проходите, — Минхо указывает вглубь конторы ребром своей левой ладони и, когда Юнджи, вздёргивая подбородок, семенит куда-то вперёд, тот мимоходом просит местную секретаршу принести их гостье чашку чёрного чая, как та и хотела. Затем, стоит им обоим оказаться в звукоизолирующей комнатке, предназначенной для совещаний, Ли предлагает Юнджи присесть за стол. Когда та садится на стул и подвигается к краю стола, Минхо усаживается напротив неё и складывает руки в замке перед собой. — Итак, госпожа Мин, извольте объяснить мне, зачем вы связались со мной и предложили сотрудничать? — тёмные глаза за очками линз с дорогой оправой смотрят на Джи в упор.        — У меня свои резоны, господин Ли. Но хочу чтоб вы знали – ни против Тэхёна, ни против Ыну, ни против их холдинга я ничего не имею. Всё, что мне нужно, так это разобраться с одной девчонкой, которая очень мешает нашим с Тэхёном отношениям. Вот и всё, — говоря это, Джи подразумевает, что Минхо должен расспросить её обо всех деталях, потому как она и не планировала скрывать от него, чтó её лично связывает с BCHO. Хотя если по факту с данной компанией её связывает только отец и Тэхён.        — Вашим с Тэхёном отношениям? — удивляется мужчина в квадратных очках и дорогом тёмно-сером костюме. — Вы что же, его девушка? — затем следует ехидная усмешка. — Значит, вы ревнуете Тэхёна к какой-то девице и поэтому хотите насолить ему через меня?       — Подробности моей личной жизни вас не касаются. Сейчас речь о вашем бизнесе. Это же всегда конкурировали с BCHO. Как только компания Тэхёна и Ыну появилась на рынке, вы тотчас обозвали их своими главными конкурентами, потому что вышли на биржу со своей корпорацией примерно в одно время с ними, — констатирует Джи в сопровождении некоторых жестов правой руки. — Однако как бы хорошо и стремительно ни развивался ваш бизнес, BCHO всегда были, есть и будут впереди вас. Именно поэтому вы очень хотите выиграть тендер, который наши власти проводили в начале этого года. И поскольку вы знаете, что у BCHO с таким-то руководством шансов одержать победу в разы больше, вам кажется неплохой идеей присвоить проект Тэхёна себе и выдать его за свой. Я всё верно излагаю? — откидываясь на спинку стула, Юнджи складывает руки на груди и видит, как в неприятном выражении искажается лицо господина Ли.       — Они лучше нас, я это признаю. И тем не менее меня всегда учили, что в достижении цели все средства хороши. Поэтому я не чувствую, что поступаю плохо. Как говорил мой отец, в мире бизнеса эмпатия не пользуется особым уважением, — подразумевая, что ему нет дела до того, как и что о нём подумают другие, Минхо скрещивает руки на груди. — А теперь перейдём к делу – как вы передадите мне чертежи проекта?       Юнджи тяжело вздыхает, затем достаёт из своей сумки заветную флешку, смотрит на неё, словно сомневаясь в своих намерениях, после этого кладёт её на деревянный стол и медленно подвигает к Минхо. Тот недоверчиво ставит на маленькую дискету пальцы правой руки и ждёт, когда Джи уберёт от флешки свои. Во всех её движениях читается неуверенность. Минхо видит и чувствует, как она колеблется, как сомневается. Потому что если сейчас Юнджи отпустит дискету, то всё – обратной дороги не будет. Сейчас она собственноручно ставит точку невозврата. Десять секунд, и Джи отводит от флешки ухоженные пальцы левой руки и медленно складывает те в замке перед собой, соединяя их с пальцами правой. В этот же момент Минхо с криво-настороженной физиономией наклоняется через стол вперёд, заглядывая девушке в опечаленные глаза.       — Вы точно хотите это сделать? — подозрительно интересуется у Джи мужчина, словно давая ей шанс на то, чтоб передумать. Ему не нужны союзники, которые сомневаются. Он должен быть уверен в тех, кто соглашается с ним сотрудничать. Но если Юнджи не уверена в том, что сейчас делает, быть может, ей не стоит объединяться с Morphosis для общего созидания. Быть может, ей стоит хорошенько всё обдумать и тогда уже кооперироваться с Минхо для отмщения своей обидчице.       Поднимая на Ли какой-то несчастный, полный тоски взгляд, Юнджи задерживает его на мужской переносице и ещё раз смотрит на маленькую дискету. Если сейчас она позволит Минхо забрать флешку, одному лишь богу известно, как её возненавидит Тэхён, стоит всей этой правде выплыть наружу. С другой стороны, правда может всплыть, а может и не всплыть. Это Юнин никогда не выкрутится. Это она никогда не сумеет оправдаться. Потому что у неё никого нет. Она одна. Тэхён не оставит на ней мокрого места, когда узнает, что она ему сделала, так что кроме брата поддержкой ей заручиться неоткуда. Следовательно, Юнджи выигрывает по всем фронтам. Юнджи выкрутиться сумеет, в отличие от этой мелкой пакостницы. Поэтому она не передумывает, а позволяет Минхо забрать дискету, перед этим выуживая из сумки толстый коричневый конверт и точно также протягивая его начальнику Morphosis.       — Уберите, — перед тем, как отмахнуться от внушительной суммы денег, Минхо помещает флешку во внутренний карман серого пиджака. Джи непонимающе хлопает ресницами и хмурит брови. — То, что находится на этой дискете, принесёт и мне, и моей компании куда больше, нежели чем то, что лежит в вашем конверте. А за моё молчание вы платить не обязаны. Я никому ничего не скажу. В противном случае я сам останусь с носом.       — Хотите сказать, что когда Тэхён придёт к вам выяснять отношения, вы ему ни слова обо мне не скажете? — Джи сильно беспокоится за своё будущее и будущее их с Тэ отношений. Деньги для неё всегда представляли экономическое благо. Потому что за деньги можно купить всё. Даже путёвку в беззаботную жизнь. Они могут тебя обезопасить. Поэтому Джи хочет обезопасить себя и свою жизнь. Она идёт на большой риск, это понятно. Следовательно, если Минхо не возьмёт денег, где гарантия, что он не расскажет Тэхёну, кто на самом деле предал его?       — Я расскажу ему, что все чертежи и расчёты за хорошее вознаграждение мне передала некая Пак Юнин, — абсолютно спокойно произносит мужчина, словно его дальнейшие действия не подставят невинного человека. — Как я это сделаю? Как я предоставлю доказательства? Я взломаю её почтовый ящик и пришлю на свою почту фотографии чертежей проекта BCHO от её имени. Все подумают, что это сделала она. И Тэхён подумает. Потому что все доказательства будут на лицо. Всё сойдётся как кусочки огромного пазла. Как мы и договаривались, верно? — на самом деле изначально Минхо не знал наверняка, кого нужно будет подставить. Когда они с Джи ещё в первый раз разговаривали по телефону, та сказала ему, что информатором-изменником нужно будет сделать девчонку по имени Пак Юнин, хотя тогда она не называла причину, почему выбрала именно эту девчонку на роль ренегата. Теперь Минхо знает точно, на кого Тэхён променял Юнджи, а значит, и знает, кого им нужно выставить гнусным предателем. Всё и правда получается как нельзя лучше.       — Но если он придёт к вам и после? — не унимается Юнджи, всё ещё очень переживая за собственную шкуру. Минхо непонимающе вздёргивает правую бровь. — Что, если он не поверит, что это сделала Юнин, и станет допытываться у вас об истинном изменнике, что вы ему скажете тогда? — она испытывает острое желание наброситься на этого очкастого типа и вцепиться в его лицо ногтями за то, что тот заставляет её нервничать. А ещё за то, что она не может полностью довериться ему. Чем она вообще думала, когда шла с ним на сговор? Если Тэхён прижмёт его, припугнёт, того хуже – вынудит рассказать правду не совсем гуманными методами – Юнджи конец. Зачем она, вашу мать, вообще пошла на эту авантюру?!       — Он меня не расколет, даю слово, — клянётся девушке Минхо и откидывается на спинку стула. Он действительно не планирует подставлять Юнджи, покуда она помогает ему обойти главных конкурентов его корпорации. Зачем же ему раскрывать её перед Тэхёном? Ясное дело, что она волнуется, однако её волнение – напрасная трата нервных клеток. Ей не о чем беспокоиться. Тэхён никогда не узнает, кто на самом деле передал Минхо все планы проекта.        — Похоже, ваш бизнес только на этом и держится: изоленте и честном слове, — со скрещенными на груди руками Юнджи берёт свою сумку, поднимается с места и уходит прочь. Флешку она передала, нащёлканные фотографии переписала туда же (как раз перед выходом), деньги сэкономила, страховку, вроде как, получила. Всё не так уж плохо, верно? Сейчас она понимает, что, наверное, не стоило этого делать. Можно было бы найти и другой, более безопасный способ избавиться от Пак. Такой способ, который не затронул бы Тэхёна и BCHO. Всё-таки с такими вещами не шутят. Мало ли, чем поступок Джи может для неё обернуться. И почему мы начинаем задумываться о последствиях своего поведения только тогда, когда уже не можем ничего изменить?

* * *

      Юнин подходит к ресторану под названием «Tamayura», вцепившись дрожащими пальцами в лямку своей маленькой сумочки, поднимает глаза вверх, смотрит на вывеску с красивыми буквами, говорящими ей о том, что она на месте, и после этого делает грустный выдох. Она старается взбодриться, не накручивать себя, но при мысли о предстоящем свидании что-то беспокойно вздрагивает у неё в груди, совсем не радостно, а как-то щемяще. Всё потому, что шестое чувство подсказывает ей, что она не должна была приходить сюда. Дело не в Ыну, и уж тем более не в том, что она опасается разговоров с ним на личные темы. Просто ей всё это кажется каким-то неправильным, что ли. Если бы Юнин сообщила Тэхёну о приглашении Ыну, как бы тот отреагировал? Дал бы своё согласие или б попросил её отказать Ыну во встрече? А хотя… Почему Пак вообще должна отчитываться перед Тэхёном, докладывая ему обо всех своих действиях? Он её и в половину своей жизни не посвящает. Так, говорит ей о самом незначительном, что очень сложно скрыть по типу поездки в Америку. А вот о последней ссоре с отцом он ей ни слова не сказал. Это да о чём-то и говорит.       Что ж, пора сделать шаг в неизвестность. Во что-то новое, но при этом безумно интересное. Ещё с минуту постояв на улице, Юнин заходит в ресторан, где её тут же встречает высокорослый хостес в чёрном смокинге. По сути, Пак могла приехать сюда вместе с Ыну, как он ей и предлагал, мол, заеду, отвезу, привезу. Однако ей понадобилось чуть больше времени на сборы, да и встреча с родителями Тэхёна была для неё не самой приятной частью дня – по приходе домой Юнин немного поплакала в ванной, погрустила в гостиной, и только тогда, когда она успокоилась, у неё появились силы привести себя в порядок перед такой важной встречей. Хоть Пак и воспринимает Ыну только как друга, нельзя игнорировать тот факт, что он ей симпатичен, а значит, и на это свидание она не могла прийти в первом попавшемся наряде.        Местный хостес, встречющий Юнин у входа в ресторан, любезно предлагает ей следовать за ним, после чего они вместе идут вглубь заведения и останавливаются только тогда, когда работник ресторана указывает ей на сидящего возле окна (за двухместным столиком) Ыну. Как только последний замечает Пак, то разом подскакивает с места и подходит к ней, собираясь поздороваться, однако перед этим он неуверенно целует её в щёку и протягивает ей маленький, но милый букетик из красных роз со следующими словами: «Здравствуй. Это тебе. И я рад, что ты пришла». Юнин, конечно же, принимает цветы, затем подносит их к носу, нюхает и после этого подмечает, что Ыну не знает, какие цветы она любит больше всего. Ясное дело, он и не обязан, ведь они не встречаются, дабы знать друг о друге досконально всё, однако данный момент так трогает её на уровне подсознания по другой причине: она настолько привыкла к Тэхёну, что её голова вынуждает её думать, будто бы все мужчины на планете должны быть такими же, как Тэхён, а значит, и знать они должны о ней всё то же, что знает Тэхён.        — Пожалуйста, садись. Я сейчас попрошу официанта принести нам меню. Я ещё ничего, кстати, не заказывал, — оповещает Пак о достаточно важном сейчас Ыну и далее, когда Юнин садится напротив него, он просит работника ресторана сходить за книгой с перечнем блюд и напитков, которые они предлагают своим гостям. Официант убегает, но довольно быстро возвращается обратно с несколькими экземплярами местного меню, а заодно и приносит с собой наполненную водой вазу, дабы впоследствии любезно забрать у Пак цветы и поставить их им на стол. Секунда, и работник в белом фартуке снова удаляется, перед этим принимая у Ыну заказ на одну бутылку сухого красного вина.       — Тут очень красиво, — комментирует вслух обстановку в ресторане Юнин, на самом деле просто не знающая, как начать разговор. Они с Ыну пришли сюда, чтобы поближе узнать друг друга, познакомиться как друзья, а не как коллеги, но пока складывается впечатление, будто бы он собирается весь вечер просто разглядывать Пак и ни о чём не планирует её спрашивать. К такому выводу Юнин приходит потому, что как только от их столика отходит официант, Ыну, подставляя под подбородок ладонь, начинает пристально рассматривать её лицо. Юнин даже испытывает некий дискомфорт от его внимающих глаз. Она принимается гладить себя по кудрявым локонам, словно в поисках какого-то недостатка. Может, она немного перестаралась, когда накручивала себе волосы плойкой? Или, может, на её лице слишком много тонального крема? — Что-то не так? — в какой-то момент Пак не выдерживает и решает прямо спросить Ыну, почему он так широко улыбается и так внимательно её рассматривает.       — Много что не так, — говорит Ыну слегка невнятным голосом, покуда его подбородок всё также стоит на его ладони, следовательно, его челюсть не открывается до конца. — Но не в данный момент, — продолжает улыбаться, но затем видя, как Юнин неудобно, перестаёт пялить на неё глаза и тянется за стаканом воды. — Ты просто очень красивая – у тебя удивительно гармоничные черты лица. Так что смотреть на тебя – одно удовольствие, — честно признаётся в своих мыслях по поводу внешности Пак Ыну, и, когда та смущённо улыбается и опускает взгляд, он решает добавить к ранее сказанному ещё кое-что: — Тебе когда-нибудь говорили, что у тебя внешность как у настоящего ангела? Ну, правда. Я не шучу и не пытаюсь тебя смутить. Когда с тобой общаешься, от тебя будто бы исходит какое-то тепло, приятный свет…       — Ну хватит, — смеётся Юнин, весьма осознанно перебивая парня. Ей очень приятны все эти комплименты, однако она начинает себя чувствовать ещё более неловко, чем когда на неё просто смотрели. Поэтому Ыну следовало остановить. Пускай прибережет свою лесть для своей девушки, которая однажды у него обязательно появится. — А по поводу сравнения моей внешности с ангелом – да, говорили, и не один раз. Хотя я никогда не понимала, с чем это связано? Типа, почему именно ангел? Неужели больше не с кем сравнить?        — Хороший вопрос, — Ыну делает пару коротких глотков воды, и именно в этот момент к их столику подходит уже знакомый им официант с бутылкой вина, который тут же начинает вскрывать тёмно-зелёное стекло и затем наливать гостям в бокалы алкогольный напиток. Удивительно, но присутствие работника ресторана нисколько не отвлекает Ыну, так что спустя секунду он продолжает до конца высказывать свою мысль: — Честно сказать, до встречи с тобой я никого не называл ангелом. Но вот что конкретно вызывает во мне желание сравнить тебя с этим существом… Я даже не знаю. Но, если хочешь, я могу попытаться найти ответ.       — Хочу, — Юнин улыбается парню озорной девичьей улыбкой, что умеет согревать не хуже солнца. Ей интересна эта тема не только потому, что ей просто интересно, на что хватит фантазии Ыну, но ещё и потому, что сколько она себя помнит, Тэхён тоже всегда называл её ангелом. Хотя и никогда не объяснял, с чем это связано. Быть может, просто с тем, что ему нравится внешность Пак. А, может, и с чем-то менее очевидным.       — Даже не знаю, с чего начать, — перед тем, как приступить к описанию Юнин всеми известными ему прилагательными, Ыну берёт в правую руку бокал, чокается с ней, делает пару глотков вина и после отставляет хрусталь обратно на стол. — У тебя большие глаза, они делают тебя очень милой. У тебя мягкая и сияющая кожа, твои губы просто завораживают, а волосы, словно шёлк, густые и блестящие. А ещё у тебя самый красивый голос, который я когда-либо слышал у представительниц женского пола. Он буквально заставляет меня каждый раз замирать от восхищения. В общем, Юнин, на то, чтобы рассказать, как ты прекрасна, мне бы потребовался весь день, — прыская в кулак от лёгкого смущения, Ыну снова тянется за бокалом, в то время как Пак, пребывающая в восторге от такого количества комплиментов в свой адрес, что странно, совсем не смущается, а лишь продолжает смотреть на Ыну и ответно любоваться его красотой.       Они с минуту смотрят друг другу в глаза, абсолютно не говоря, и только снова возникший возле их столика официант с двумя экземплярами меню заставляет их оторвать взгляды друг от друга. Удивительно, но они оба довольно быстро определяются, что заказать, после чего официант вновь покидает их компанию, а Юнин, подвигаясь на стуле ближе к краю стола, складывает руки друг на друге и наклоняется чуть вперёд. Как она и говорила Ыну вчера, ей особо много говорить не хочется. Точнее, не то чтобы не хочется, просто если она начнёт говорить, то её говор можно будет сразу же отнести к разряду «трещать без остановки». А у неё в приоритете всё-таки не о себе вещать, а получше узнать Ыну. Между прочим, по такому случаю Юнин даже полазила на просторах интернета в поисках самых занимательных вопросов, которые девушка может задать парню на первом свидании.       — Ыну, что такое счастье? — любопытствует она с максимально серьёзным лицом. — Лично для тебя. В чём для тебя заключается счастье?        — Счастье… — Ыну, видимо, сбитый с толку неожиданным вопросом, нервно прочищает горло и толкается языком в щёку, откидываясь на спинку стула. — Счастье – это не то, что мы получаем в готовом виде. Оно происходит из наших собственных действий, — неуверенно пожимает плечами. — На самом деле, счастье – это отличная штука. Лучшее время, чтобы быть счастливым – сейчас. Лучшее место – здесь. Лучший способ – это делать счастливым других, — облизывает губы и улыбается. — А насчёт того, в чём заключается счастье лично для меня, знаешь, я много над этим думал раньше. Сейчас я точно знаю, что оно для меня заключается во многих вещах. Во-первых, это семья. Мои родители, мои родственники, а также моя собственная семья, которой пока у меня нет. Это моя жена, дети, наш семейный очаг. Во-вторых, это…       — Ты любишь детей? — перебивает Ыну Пак, но вовсе не для того, чтобы показаться невежливой, просто его ответ цепляет её за живое. Пока что на своём жизненном пути она встречала крайне мало мужчин, которые бы действительно любили детей. Один только Тэхён чего стоит.       — Конечно. Кто их не любит? — задаёт риторический вопрос Ыну, и когда Пак про себя отвечает «ну, оказывается, такие люди всё же есть», он продолжает: — Во-вторых, чего тут скрывать, это моя работа и деньги, которые она мне приносит. Знаешь, я не люблю людей, которые кричат надрывным голосом, что не в деньгах счастье, и пытаются это всем доказать. Пф-ф, абсурд. Деньги могут дать очень многое. Да, за них не купишь ни чувства, ни настоящую любовь, ни настоящую дружбу, однако всё остальное купить вполне реально. Этот раздел можно подытожить такой мыслью: за деньги не продаётся эмоциональная составляющая человека, а вот всё остальное и купить, и продать очень даже можно, — Ыну снова тянется за бокалом красного вина и за десять секунд полностью осушает его. — Ну, а в-третьих, знаешь, я скажу так: делать то, что ты любишь – это свобода. А любить то, что ты делаешь – это счастье. Так что, как ты уже могла заметить, для меня нет чего-то конкретного, в чём заключается счастье. В его составляющие входит много всего разного.       — Ты сказал про любовь к своим близким, — подмечает Юнин, точно также обводя ухоженными пальцами бокал, однако не спеша промачивать горло суховатой жидкостью. — А что ты можешь сказать про любовь, скажем, не к семье, родственникам или детям, а к любимому человеку? Она для тебя отличается от чувств к другим? Наверняка же отличается. Но чем конкретно? — договаривая до конца, Юнин понимает, что её вопрос кажется Ыну немного непонятным, словно неполным. Поэтому она решает более определённо изложить свою мысль: — Типа… Что в твоём партнёре ты ценишь больше всего? Какими вообще качествами должна обладать твоя идеальная девушка?       — Я ценю в людях обоих полов одинаковые вещи: доброту, честность, искренность. Но если говорить конкретно о качествах моей половинки… — Ыну сворачивает губы в трубочку и взглядывает в потолок. В это же время к их столу подходит уже несколько официантов, которые за минуту расставляют перед гостями их заказ на несколько блюд и один из которых перед уходом снова наполняет их бокалы красным вином. Юнин берёт в руку вилку и принимается дегустировать заказанный салат, параллельно слушая Ыну. — Она тоже должна быть доброй, честной, искренней. Я хочу видеть рядом с собой заботливую, внимательную девушку, которая будет создавать магию в повседневных моментах, которая будет наполнять мою жизнь красотой и смыслом. Та, которую я выберу, должна быть для меня загадкой, которую я буду разгадывать снова и снова, которая оставит глубокий след в моей душе, — он снова улыбается, смотря на то, как Пак аккуратно помещает в рот кусочек говядины и затем переводит на него испуганный взгляд. — И знаешь, чем больше я задумываюсь над тем, какой должна быть моя идеальная девушка, тем чаще в мою голову приходишь ты.       После такого признания у Юнин из-под ног пропадает пол. Ещё один кусочек мяса, лежащий на её вилке, падает обратно в тарелку, когда Пак неожиданно перестаёт двигаться. Её дыхание замирает, сердце вообще словно исчезает из груди, а зрачки глаз впериваются в переносицу Ыну, словно это единственная часть его лица, заслуживающая внимания.       — Но ведь ты меня совсем не знаешь, — констатирует как факт Юнин и с трудом сглатывает остатки еды во рту. Да, Ыну – безумно привлекательный мужчина, и когда Юнин соглашалась на эту встречу, она была не против того, чтобы провести какое-то время в его обществе, если бы между ними было лишь непринуждённое общение и ни к чему не обязывающий флирт. Однако слова Ыну, прозвучавшие только что, действительно прозвучали как признание ей в чувствах. А это не есть хорошо. Потому что Юнин никогда не умела отшивать, и уже тем более делать это красиво и грамотно. Она лишь надеется, что ей послышалось и что Ыну не имел в виду ничего серьёзного: она просто напоминает ему девушку, которая могла бы подойти под все критерии его идеального типа. И всё.       — Разве? — таинственно смеётся Ыну. Пак пожимает плечами – неужели Чимин с Тэхёном уже успели растрепать ему о ней всё, что только можно? Но ведь Ыну не знает, что она была замужем за Тэхёном. Или уже знает? — Возможно, я знаю тебя не так давно, как хотелось бы, и всё же мне кажется, что чтобы убедиться в наличии у тебя тех качеств, которые я так ценю в женщинах, у меня было достаточно времени, — говорит Ыну, накалывая на вилку овощную массу в форме квадрата. — Юнин, спасибо тебе за то, что ты пришла в мою жизнь. Благодаря тебе я понял, кого искал всё это время. А также понял, почему до тебя никого не находил, — он отвешивает очередной комплимент, что не на шутку смущает Пак. Она опускает ресницы, неловко улыбается и тянется за бокалом, дабы сменить тему.       — Выпьем? — поднимая тот, предлагает тост Юнин, на что Ыну также приподнимает стеклянный сосуд вверх, проглатывает помещённые секундой ранее в рот овощи, чокается с девичьим бокалом и подносит тот к губам. Юнин осушает свой примерно наполовину, всё это время сохраняя с парнем зрительный контакт. — Ыну, чего ты боишься? — спрашивает она у него спустя минуту. Ыну, который до этого взял в руки нож с вилкой, задумчиво хмурит брови, вспоминая все свои страхи, о которых ему было бы не стыдно рассказать.       — Пауки, — уверенно произносит он. — Терпеть их не могу. Они такие мерзкие, — кривится точно от горьковатого привкуса во рту, а после продолжает дегустировать заказанное блюдо. — А ещё – одиночество. Я очень боюсь одиночества. Боюсь оставаться один, поэтому я всегда где-то, с кем-то. Чтоб ты понимала, я даже кота себе завёл, чтобы дома не чувствовать себя одиноко. Собственно, именно поэтому я чаще хожу в офис, чем работаю из дома, в то время как большинство сотрудников предпочитает сидеть в так называемой «домашней конторе», — с аппетитом пережёвывая пищу, Ыну бросает мимолётный взгляд на держащие серебряную вилку изящные женские пальцы. — Кстати, Юнин, ты умеешь играть на каком-то музыкальном инструменте?       — Э-э, нет, — теряется Пак, у которой перед ответом от неожиданности изо рта выпадает листик салата. — Никогда не играла и никогда не умела. Ни на одном. А ты? Умеешь играть на чём-нибудь?       — Да, конечно. На фортепиано. Я же в музыкальную школу ходил, когда был подростком. У меня и диплом имеется. Так что я – профессиональный музыкант по классу фортепиано, — отчасти хватается Ыну, тем не менее абсолютно не преувеличивая реальное положение вещей. Между прочим, его нисколько не тяготит тот факт, что за этим ужином он говорит в разы больше Юнин, потому как они заблаговременно договорились, что Ыну будет рассказывать о себе больше, чем Юнин. Хотя ему и очень хочется задать ей несколько вопросов. Один из них, пожалуй, ключевой: что Пак связывает с Тэхёном? Ыну и сам не дурак; он видит и всё понимает, но всё-таки ему хочется расспросить Юнин лично, потому как раз Тэхён ему ничего не рассказал за годы их знакомства, значит эта история – не самая приятная часть его жизни.       — Правда? А ты можешь меня научить? — загораясь идеей пойти учиться играть на фортепиано, Юнин умело строит мужчине глазки и растягивает губы в лукавой улыбке. По прошествии времени Пак очень сомневается в своих силах, ведь последние шесть лет она практически не уделяет себе внимания именно в контексте саморазвития. Всё её время уходит на Тэквона и его развитие: садик, кружки, репетиторы. Но ведь наличие ребёнка вовсе не означает, что женщина должна забывать о собственном становлении личности в столь большом мире. Юнин тоже человек, и она тоже хочет учиться, развиваться. Начать можно и с музыки. Фортепиано – почему бы и нет?       — Конечно, — даёт своё абсолютное согласие на добровольное обучение Юнин игре на пианино Ыну, после чего в очерченной раз поднимает бокал. — За тебя и твоё большое будущее, — говорит тост он, на что Пак стеснительно улыбается и чокается бокалом с мужским. В дальнейшем они ещё много разговаривают, смеются, узнают друг о друге немало нового, благодаря чему Ыну открывается Юнин совершенно с другой стороны – с ним очень интересно проводить вместе время. Она честно призналась себе ещё в начале вечера, что хочет просто дружить с ним, обсуждать путешествия, делиться своими воспоминаниями, ходить в галереи современного искусства, смотреть фильмы и просто смеяться над событиями вокруг. И всё же даже сейчас она понимает, чем может закончиться такая дружба. 

* * *

      Ужин в ресторане давно подошёл к концу. По окончании дегустации всех заказанных блюд, Ыну предложил Юнин сходить прогуляться по вечернему Сеулу, дабы, так сказать, проветрить мозги и дабы просто не расставаться с ней так скоро. Юнин эту идею поддержала. Как раз неподалёку от ресторана «Tamayura» находится маленький зелёный сквер, куда она по итогу и потащила своего сегодняшнего кавалера. Интересно то, что когда они ещё только шли туда, на улице было относительно светло, но вот к десяти часам солнце стало заходить за горизонт, а окрестности – быстро погружаться в прохладный сумрак. Подумать только, они сидели в ресторане больше трёх часов. О чём они болтали? Да обо всём. Обо всём на свете. С Ыну, оказывается, так легко общаться. Чего нельзя сказать о Тэхёне. Разговаривая с Тэ, Юнин должна постоянно думать о том, что она говорит и как он воспримет её слова. А вот с Ыну такого вообще нет. Иными словами, рядом с Ыну она на сто процентов может быть собой.        Слабый ветерок покачивает ветки деревьев и неторопливо гонит по небу одинокие, почти неприметные облака. Юнин и Ыну идут по скверу лёгкой неспешной походкой, продолжая болтать и смеяться, осматриваться по сторонам и обсуждать всё, что только видят их глаза. Внезапно Юнин замечает пробегающую мимо белку, а потому указывает на неё пальцем, дабы Ыну тоже посмотрел на мохнатого зверька. Когда пышнохвостый грызун скрывается за густой листвой одного из деревьев, Пак поворачивает голову в сторону Ыну и задерживает взгляд на его профиле. Весь день она ловит себя на мысли, что ей нравится, как он смотрит на неё, ей хочется быть красивой для него, чтобы постоянно видеть блеск восхищения в его глазах и слышать в свой адрес много комплиментов.       — Юнин, — парень неспешно переводит взгляд на Пак, замечая, как долго она на него смотрит, после чего растягивает уголки рта в неоднозначной улыбке и кладёт ладонь ей на плечо. — Тебя когда-нибудь предавали?        Радостное выражение, которое практически весь вечер украшало лицо Юнин, медленно исчезает. Секунду назад Ыну показалось, что после его вопроса в женских глазах мелькнула тень печали, но уверенности в этом нет, потому что в полутьме нетрудно и ошибиться. Юнин с минуту просто смотрит на парня, а затем разворачивается в другую от него сторону, обнимает себя руками, в одной из которых держит цветы, и опускает ресницы. Слова Ыну пробудили в её душе горестные воспоминания. И хотя они больше не приносят ей такой боли, а просто прокручиваются в памяти, как старое, много раз пересмотренное кино, каждый раз, когда она думает над тем, что могла бы изменить в своём прошлом, ей всё равно становится очень и очень больно. Все эти годы Юнин отчаянно пыталась спрятать историю о своих минувших ошибках куда поглубже, настолько глубоко, чтобы самой забыть об их месте нахождения, и всё же, видимо, ей уже давно пора смириться с тем, что её прошлое так просто её не оставит.       — Прости, я сказал что-то не то? — подходя к девушке сзади, Ыну кладёт обе ладони на её хрупкие плечи, спрятанные за белым твидовым жакетом, и смотрит на её левый профиль. Пак не желает бередить душу бесконечным прокручиванием случившегося шесть лет назад, потому что у неё давно началась новая жизнь, однако на то, чтобы поведать Ыну эту историю с самого начала, у неё есть две причины: первая – своим странным обеспокоенным взглядом он невольно заставляет её всецело доверять ему, а вторая – отпущенное ещё на ужине изрядное количество вина явственно даёт ей о себе знать в эту самую минуту.       — Нет, всё хорошо, — отрицательно мотает головой Пак. — Просто ты… спрашиваешь меня о том, что я бы не хотела обсуждать.       — Почему? — не понимает её Ыну, несколько раз проводя ладонями по её плечам. Возможно, будь Ыну менее настойчивым молодым человеком, он бы не стал выведывать у Пак подробности её нежелания рассказывать ему о каком-то событии из своей жизни, которое даже спустя годы вынуждает её покрываться холодным потом. Вот только Ыну – настойчив и упорен. И он не успокоится, пока не узнает правды. Пускай даже она откроется ему и не сегодня.        — Я не хочу вспоминать о прошлом, — делится с парнем Юнин и поворачивает к нему голову с очень грустными глазами. — Мне слишком больно, — накрывая его ладонь своей, она пытается выдавить из себя улыбку, а затем снова отворачивается и семенит к каменной скамейке, что стоит возле живой изгороди с плотной, декоративной кроной, заменяющей территории сквера сетчатый забор. Пак уже собирается присесть на неё, как вдруг твёрдый голос Ыну останавливает её, вынуждая каждый нерв в её теле натянуться, а сердце – тамтамом застучать в груди:       — Это связано с Тэхёном, да?       Нет, Ыну вовсе не мерзавец, которому плевать на чувства других людей. Кто-то скажет: «Но его же попросили не задавать вопросов по этой теме. Разве он не видит, что Юнин тяжело об этом вспоминать?». Так вот именно поэтому Ыну и хочет во всём разобраться. Потому что ему уже надоело пребывать в неосведомлённости и иметь ошибочные представления о том, что на самом деле связывает Юнин с его другом. Поведение их обоих вводит Ыну в глубочайшее заблуждение: они крайне странно вели себя на корпоративе, словно когда-то состояли в отношениях, и продолжают себя странно вести в повседневной жизни. Иначе как ещё объяснить то, что девушка, не имеющая ни профильного образования, ни передового опыта в сфере бизнеса, попадает на работу к успешному предпринимателю в успешную компанию без какого-либо конкурса? Да на её место метит сотня кандидатов.       С чувством вечной виноватости Пак сжимает руки в кулаки, сильно жмурится, садится на скамейку, кладёт подаренные цветы рядом с собой и, наклоняясь вперёд, вплетает в кудрявые волосы тонкие пальцы. Неужели Ыну и правда ничего не знает? Но ведь со слов Чимина они с Тэхёном дружат уже очень давно. Если это так, почему же тогда Тэхён не поведал лучшему другу о своём несложившемся браке? Может, он просто никогда не считал, что об этом стоит рассказывать? Кто должен был знать, тот знал. А кто мог обойтись без этой информации, тот обходился. Поэтому-то Ыну до сих пор ни о чём не знает. Юнин не уверена, что именно она является тем человеком, который должен пересказывать ему эту историю, и тем не менее она попробует. Если Ыну её осудит, если поменяет о ней своё мнение и не захочет после этого видеться, она поймёт. Ну, а если он не станет осуждать, если чисто по-человечески поддержит и дослушает её до конца, у неё будет ещё больше причин выписать его из френдзоны.       — Это связано с нами обоими, — Юнин грустно вздыхает, впиваясь пальцами в чёрные капроновые колготки на своих ногах, и когда Ыну подходит к ней и присаживается рядом, она отводит в его сторону зрачки и судорожно облизывает губы. — Я не знаю, как много тебе известно о личной жизни Тэхёна… Даже не догадываюсь, если честно. Но… В общем… Мы с Тэхёном… Несколько лет назад мы с ним… были женаты, — к женскому горлу подкатывает ком величиной с кулак. Скашивая на Ыну глаза, Пак замечает, насколько удивлённым делается его лицо, и, несмотря на это, он не спешит перебивать её, задавая ей тысячу вопросов наперёд. — Но из-за меня наш брак продлился недолго. Мы развелись спустя полгода после того, как поженились. Я уехала с Чимином в Пусан и шесть лет жила там. А с Тэхёном мы не общались. То есть вообще. Только благодаря Исыль я знала, что происходит в его жизни.       Ыну настолько пребывает в шоке от услышанного, что упирается локтями в колени и прячет за ладонями лицо, вымученно протирая его и задерживая руки на носогубном треугольнике. От ужаса и удивления его сознание впадает в прострацию. Тэхён и Юнин были женаты? Шесть лет назад? Это ж сколько ей лет-то было? За всё время их с Тэхёном дружбы Ыну ни разу не слышал эту историю. Почему Тэхён ни о чём не рассказывал ему? Так ладно, если б для него всё это и впрямь осталось в прошлом, но ведь Юнин уже порядком месяца находится в Сеуле, а значит, он волей-неволей продолжает вспоминать об их несложившихся отношениях. Ыну ведь не послышалось, и Юнин действительно сказала, что расстались они с Тэ именно из-за неё? Почему-то ему даже думать страшно о том, что она могла вытворить. Страшно потому, что он боится в ней разочароваться.       Перед тем, как продолжить свой рассказ, Юнин поднимает глаза куда-то вверх, скользит по верхушкам деревьев грустным взглядом, точно собираясь с силами, и затем переводит глаза обратно на Ыну. В её голове разом проносятся те моменты, когда он был рядом с ней, когда оказывал поддержку, внимание и заботу. Пожалуй, он является одним из немногих, кому она может доверять. Одним из немногих, кто пришёл в её жизнь относительно недавно и кто доказал свои бескорыстные в её отношении намерения. Медленно прочищая горло, Юнин кладёт ладони на правую мужскую руку и стискивает пальцы.       — Мне было семнадцать, когда у моей семьи случились серьёзные финансовые затруднения, — пересказ тяжёлых воспоминаний сдавливает девичье горло. — Тогда-то в моей жизни и появился Тэхён. Моя мать пошла на сделку с его родителями: Сухван помогает моему отцу разрешить наши финансовые проблемы, а я выхожу замуж за его младшего сына. Так что… — Пак сжимает руки в кулаки на своих коленях. — Поначалу между нами с Тэ не было никакой любви. Я его не ненавидела, не проклинала, мне было всё равно, как и ему на меня. Мы просто делали то, что от нас хотели. Старались выглядеть счастливыми, хотя мало кто не знал о том, что наша помолвка – фикция. Все это видели и все это понимали.        — Погоди-ка, это ж какая у вас с Тэхёном разница в возрасте? — Ыну озадаченно поворачивается к девушке правым корпусом и выставляет перед собой ладони. Он мысленно пытался высчитать эту цифру, ещё когда в монологе Юнин прозвучала цифра «семнадцать», а когда высчитал, не поверил собственным расчётам. Да не может быть такого. Не может быть, чтобы родители Юнин дали б своё согласие на её брак с мужчиной, старше неё на восемь лет. В ответ Пак только иронично ухмыляется и смущённо закусывает губу.        — Семь. Или нет, подожди, восемь? Да, восемь лет, — Пак мечтательно прикрывает глаза, в мыслях прокручивая всё то, за что она так любит Тэхёна. Между прочим, её никогда не смущала эта цифра. Когда они с ним поженились, ей только-только исполнилось семнадцать, а Тэхёну на тот момент было двадцать четыре. Но поскольку он родился в декабре, через время ему должно было исполниться двадцать пять. Следовательно, сейчас Юнин двадцать два и уже совсем скоро исполнится двадцать три. А Тэхёну через полгода исполнится тридцать один. Да, разница, конечно, достаточно существенная, однако Юнин эта разница нисколько не смущает. Что тогда не смущала, что сейчас. Про Тэхёна, конечно, сказать трудновато, может он бы и хотел влюбиться в девушку постарше. Хотя какая уже разница? Как говорится, возраст – это лишь цифра в паспорте.       — И твоих родителей это не смутило? — сводит брови к переносице Ыну. — А родителей Тэхёна? Они же должны были понимать, что благословляют сына на брак с девочкой-подростком. Это… совсем на них не похоже, — Ыну не много знает Сухвана и Кёнхи, хотя, исходя из того, что он о них знает, их решение женить Тэхёна на ребёнке вводит его в явный диссонанс системы устоявшегося в нём мировоззрения. С лица Юнин опять пропадает улыбка, а на смену ей приходит какая-то моральная угнетённость. Она снова поднимает глаза к небу и томно вздыхает.       — Моим родителям были нужны деньги, и им было всё равно, откуда их взять. А моя мама знала лично господина Кима, к которому по итогу и обратилась за помощью, — приподнимая плечи, Пак как будто бы силится пожать ими, но потом просто опускает их вниз. — Не знаю уж, что там было между нами с Тэхёном, вот только за несколько дней до свадьбы я призналась ему в чувствах. И он мне признался. Получилось так, что моё фиктивное замужество резко превратилось в не фиктивное. Потому что замуж я выходила уже с полным осознанием того, что люблю. По крайней мере, мне так казалось.       — Почему казалось? — не понимает девушку Ыну, обводя левой ладонью её запястье. Юнин не хочет переходить к этой части истории, потому как она является для неё самой поучительной, но оттого и наиболее отвратительной.        — На тот момент в моей жизни фигурировал ещё один парень, — подавляя в себе грызущее чувство раскаяния, Пак сильно жмурится и сжимает зубы. Ей так не хочется рассказывать Ыну о Чонгуке и о том, что именно с ним она изменяла Тэхёну на протяжении нескольких месяцев, однако Ыну в таком напряжённом ожидании смотрит на неё, что отступать ей уже некуда. — С ним я… Ыну… — переводит глаза на парня и ответно накрывает ладонью его руку. — Я встречалась с ним втайне от Тэхёна, бегала к нему на свидания, целовалась, но только потому, что была тупой как пробка и глупой как глоток испорченного… — не выдерживая, Юнин начинает плакать, прерываясь на полуслове, и прикрывает тыльной стороной ладони нос, дабы её всхлипы не были слышны всему парку. Ыну только успевает ошарашенно выпучить глаза и притянуть к себе Пак, обнимая её за плечи. — Я т-так гадко обошлась с ним… Я очень его обидела, я знаю. Он ведь… Он мне так доверял, делал для меня всё… А я предала его…       — Так вы из-за этого расстались, да? — риторически спрашивает Ыну и хлопает девушку несколько раз по плечу, как бы успокаивая её. Чувствуя, как шевелится женская голова в знак подтверждения его вопросу, он огорчённо качает подбородкам и цокает языком. — Ты была ребёнком, Юнин, — подмечает он, чем вынуждает Пак отодвинуться от него и вопросительно нахмуриться. — Была б ты тогда на десять лет старше, сейчас оправдать тебя было б нельзя. Но тебе было всего семнадцать, ты была маленькой девочкой, не видавшей жизни, — поднося к девичьему лицу руку, Ыну ласково проводит по щеке Пак костяшкой указательного пальца, вытирая её слёзы. — Может быть, ты поступила некрасиво. Может быть, тебя до сих пор не отпускает чувство вины. Но, пожалуйста, прекрати истязать себя. Потому что я прямо сейчас вижу, что ты чувствуешь себя брошенной и униженной, тебя не оставляет ощущение большой жизненной неудачи, но поверь мне, всё образуется. Ты ещё будешь очень счастлива.       — Ыну… — Юнин улыбается ему очень печальной улыбкой и затем резко утыкается лбом в его плечо. Она не ожидала, что он поддержит её. — Ыну, мы никогда не спали с тем парнем, — резко хватаясь за воротник мужского пиджака, звонким голосом оповещает Ыну Пак, на что тот осторожно прикладывает к её рукам свои, дабы убрать их от своей шеи. — Просто ты наверняка подумал, что я изменяла Тэхёну, как обычно изменяют, но это не так. Возможно, в какой-то период моей жизни у меня в голове и находилось двое мужчин, но постель я делила только с Тэхёном. Только с Тэхёном, слышишь? — трясёт Ыну за ворот пиджака. — А когда он узнал об этом, для него не имело значения, как именно я ему изменяла. Мысленно или физически. Он просто принял решение развестись со мной и всё. Меня никто ни о чём не спрашивал.        — Это и есть ответ на мой вопрос, — Ыну снова легонько касается ладонями девичьих рук и после обводит ими лицо Пак, вытирая соль с её щёк. — Тебя никогда не предавали, потому что ты знаешь, что сама предала, а когда Тэхён заявил о желании развестись с тобой, ты хоть и понимала, что его намерения оправдывают себя, тем не менее в душе ты затаила на него большую обиду. Поэтому даже сейчас ты считаешь, что он предал тебя, когда захотел расстаться, ведь так?       Юнин хочет кивнуть в знак подтверждения, но воздерживается от этого действия.       — Для меня это было очень тяжёлое время, — опускает глаза она и на минуту замолкает. Многое в то время бередило ей душу, а сейчас оно заставляет её задуматься о произносимых ею словах. — За несколько недель до того, как Тэхён изъявил желание со мной расстаться, у меня случился выкидыш… — ещё одна череда незатухающих тягостных воспоминаний возвращает её в состояние привычной тупой боли.       — Юнин… — Ыну снова прижимает к себе хрупкое женское тело.       — Я хотела этого ребёнка, очень хотела, — и опять слёзы, бешено колотящееся сердце, всплеск нахлынувших эмоций и лавина воспоминаний. — А Тэхён н-не хотел. Хотя он и не знал о моей б-беременности. Но всё дело в том, что он никогда не любил детей. Он прямым текстом говорил мне об этом, поэтому-то первое время я скрывала от него свою беременность. Я хотела ему рассказать, всегда хотела, но не смогла. Не успела… — конечно же, со временем боль разлуки проходит, уступает место другим чувствам и заботам, вот только боль от расставания с Тэхёном Юнин не покидает до сих пор. Вытирая слёзы рукой, она раскрывает рот, делает тяжёлый вдох и пытается успокоиться. — Я все эти годы так скучала по нему… Так надеялась снова увидеть его и за всё попросить прощения. А когда увидела, поняла, что он тоже по-прежнему любит. И теперь между нами стоит только Юнджи. Если бы не она…       — Но он ведь сделал тебе больно, — перебивает девушку Ыну, чем вынуждает Юнин непонимающе и с некой вопросительностью перевести на него глаза. — Да, конечно, тебе есть за что винить себя, но разве он не предал тебя в ответ, когда оставил одну со всеми проблемами? Тебе ведь тоже было тяжело, а он думал только о том, чтобы ему было легко и хорошо. Разве это не предательство? — в мужских глазах вспыхивает недобрый огонёк. — Юнин, ты же… Ты же такая потрясающая. Ты – удивительная девушка. Самая удивительная из всех, кого я встречал. День рядом с тобой пролетает как один миг. Ты – образец и пример женского совершенства. Поэтому я не понимаю, неужели такой девушке, как ты, нужно цепляться за мужчину, который однажды тебя предал и бросил? Зачем? Неужели на свете нет больше никого, кто мог бы сделать тебя счастливой?       Юнин с улыбкой смотрит на Ыну и мелко моргает ресницами, не в силах что-либо ответить.       — Он предал, потому что я предала первая, — отворачивает голову и какое-то время безмолвно глядит куда-то в пустоту впереди. — И нет, я не вижу себя счастливой рядом с кем-то другим. Только он, только Тэхён, — проговаривает без каких-либо эмоций на лице и затем скашивает глаза на сидящего по левую руку. Её слова цепляют Ыну. Он заметно расстраивается. В этот момент в Юнин что-то переклинивает. Он же не влюбился в неё, верно? Или всё-таки влюбился? Если это правда, и Ыну действительно к ней неравнодушен, то Юнин может только представить, каково ему было всё это время выслушивать её нытьё по Тэхёну. Возможно, ей стоит отблагодарить его за поддержку и оказанную помощь?        Не отдавая отчёта своим действиям в связи с выпитым ранее алкоголем и этими задушевными разговорами, выведшими её на слёзы, Пак поворачивается к Ыну лицом, несколько секунд смотрит на него, а потом начинает медленно тянуться к нему за поцелуем. Ыну ничего не понимает. Юнин, которая только что кричала ему о любви к Тэхёну, намеревается его поцеловать. Он с минуту смотрит на её закрытые глаза, на её алые губы, а после осторожно кладёт ладонь на её левое плечо, подаётся навстречу и нежно целует её в ответ. Вкус этого поцелуя несёт за собой запах весны и надежду на нескончаемое и всеобъемлющее счастье. Сердце Ыну бьётся как-то подозрительно тихо, даже не собираясь выскакивать из груди. Он не делает резких движений, даже губами шевелит крайне осторожно. Но в какой-то момент Юнин просыпается и, будучи насмерть перепуганной, отклоняется назад, очумело прикладывая пальцы к своему рту.        — Боже, что же я делаю… — полностью объятая страхом, Пак сильно-сильно жмурит глаза и вскакивает на ноги. — Ыну, пожалуйста, прости меня. Мне не следовало этого делать. Я не знаю, что на меня нашло… Я… я очень глупая. Извини, пожалуйста и… Мне надо идти, — секунда, и она, даже забывая про цветы, спешит покинуть сквер, не желая смотреть Ыну в глаза. Что он о ней мог подумать? Наверняка он понял, какая она. Любит одного, а целует другого. Ей же не впервой, верно?       — Юнин, подожди! — Ыну практически сразу догоняет её и, хватая за запястье, разворачивает Пак к себе лицом. Та же, в свою очередь, виновато прячет от него глаза и не имеет понятия, куда смотреть. Если не на Ыну, то куда? — Послушай, всё хорошо. Можем сделать вид, что этого поцелуя не было. Если тебе так будет спокойнее – без проблем, я поддержу любое твоё решение. Скажи, если ты этого хочешь, и я всё забуду, — наполовину врёт Ыну, накрывая правое девичье плечо ладонью. Разумеется, он не забудет. Однако, если пока Юнин не готова настолько сближаться с ним, нет никаких проблем, он подождёт. Только бы она не захотела после сегодняшнего дня закончить их общение. Только бы не хотела сбежать.       Пак задумчиво отводит взгляд в сторону и после облизывает свои губы. Вкус поцелуя исчез с их поверхности, но он всё ещё будоражит её сердце. Да, будет лучше, если они с Ыну притворятся, что ничего не было. Потому что ничего и правда не было. В отличие от того, что бывало между ними с Тэхёном, поцелуй с Ыну – это ничто, детский лепет. Вот только Юнин вмиг становится так тоскливо, что хоть рыдай в голос – её состояние от этого лучше не станет. Вместо того, чтобы что-то сказать Ыну в ответ, Пак неуверенно взглядывает на его крепкую грудь, думает, правильно ли она поступает или нет, и затем несмело прикладывает голову к его плечу. Кажется, сегодня она окончательно потерялась в чувствах к этому парню.