Монохромный лес

      Темнота… Густая, холодная, похожая на глубокое море, в котором можно запросто утонуть. И Антон тонул… тонул в мраке, опутанный страхом и болью, словно невинный мотылёк, угодивший в сети паука. Воспоминания произошедшего роились, бились о стенки сознания, вызывая болезненное пульсирование где-то в затылке. Казалось, что голова его стала наковальней, а над ней пыхтел кузнец, который с особым усердием бил кувалдой.       Но после картинка менялась, менялись и ощущения… Пропала боль, исчезла темнота. Перед глазами вспухли слабые огни потолочных ламп, и перед взором школьника нарисовался коридор. Было трудно запомнить его детали, лишь деревянный паркет и местами отколовшаяся штукатурка хоть как-то нашли своё место в памяти. Ноги сами шли по деревянному полу, а мимо проплывали двери. Хотел Антон или нет, но остановиться не получалось, руки и ноги не слушались. А впереди виднелся красный свет - тревожный, опасный, манящий…       А после снова темнота и боль. Уши заложило, а после прервало звоном, словно где то рядом, с какой-то высокой церковки, обрушился колокол. Конечности выворачивало, тянуло свинцом к земле и жгло не хуже крапивы - последствия подлости и жестокости. Ощущения, которые нужно было просто перетерпеть.       И так из раза в раз: сперва он шёл по коридору навстречу алому свечению, а после проваливался во мрак, погружаясь в пучину страха.       Но ничто не вечно. Измученный разум, казалось, начал вырываться из ловушки грёз. Освобождаться, стремясь на свет. Сперва утих звон в ушах, и на мгновение Антону почудилось, что он уже забыл, как звучит тишина. Затем исчезла боль и тяжесть в голове, появилось чувство лёгкости, ощущение полёта. Пропала ломота в теле, словно её вовсе не было. Кончики пальцев ощутили прохладную плотность и лёгкие покалывания, а кожу опалило приятным теплом. Такое странное, но знакомое чувство из самого детства…       Луч света, который резко прошил темную гладь, ударил в глаза школьника, заставляя того окончательно отойти от сна и сощуриться. Так иногда происходило в самом детстве, когда мама резко распахивала тёмные шторы, давая утренним лучам заполнить комнату и разбудить мальчика. Вот только сейчас не было никаких штор, городской квартиры и мамы рядом, лишь он и сосновый лес… Лес, опаленный жарким солнцем и летней свежестью.       Первое, что бросилось в глаза - чистое голубое небо, чуть скрытое за кроной деревьев. Нежная голубизна резала взгляд, а окружающее тепло не давало поверить в реальность происходящего. Петров готов был увидеть почти всё, что угодно: себя, занесенного снегом и тёмное полотно небосвода, нашедшего его милиционера, который пытался бы привести парня в чувство, даже больничная палата не вызвала бы вопросов… – Я сплю, – тихо проговорил Антон. Иначе объяснить окружение было невозможно. Ведь если это не сон, то откуда взялось жаркое солнце, куда делся снег и мороз, почему в воздухе слышался хруст сухостоя, а не скрип снега. Но, с другой стороны, всё казалось и ощущалось столь живым и реальным, что хотелось невольно отбросить идею о том, что всё это лишь плод воображения, хоть и столь правдоподобный. Но недолгие размышления и воспоминания о «прогулке» по зимней поляне, утверждали обратное. Он ведь уже переживал подобное совсем недавно, хоть грёзы весьма отличались своим окружением…       Ясно было лишь одно - было ли то сном, явью, чудом или смертью, но оставаться на одном месте было весьма глупо. Конечно, можно было продолжить сидеть на сухой хвое, ожидая скорого пробуждения, но где-то в глубине просыпалось желание пройтись, посмотреть округу. Впрочем, выбирать между прогулкой и ожиданием не пришлось.       Встав на ноги, Петров начал осматриваться. Его окружал совершенно новый мир, отличный от того, что встречал парня каждый день. Тепло никуда не спешило пропадать, оставались на своём месте и сосны. Их «листва» ничуть не шумела, от чего в округе нависла тишина, нарушаемая лишь пением птиц и хрустом павших хвоинок. Путь его простилался меж деревьев, по небольшому протоптанному участку, отдалённо напоминающую тропинку грибников или охотников. Наверняка звери были причастны к её образованию - кабаны, олени, лоси… Это ведь могла быть их тропа, ведущая к водопою или к лежбищу.       А вокруг всё рождались новые краски. Под лучами жаркого солнца всё казалось живым и настоящим: трещала кора, горела оранжевым  и, казалось, что она вот-вот вспыхнет зверским пламенем, захватывая всё в безумный круговорот пожара. На полянках раскинулись всевозможные цветы, разрисовывая зеленое полотно в пёстрые краски. Ромашка, лютики, шалфей, тысячелистник, васильки… Воздух наполнялся свежестью и тонким медовым ароматом.       Антон шёл медленно, наслаждаясь контрастом запахов и прислушиваясь к звукам. Птицы с их летним чириканьем, скрип ветвей и даже шепот ветерка, гуляющего где-то наверху. Все это создавало неповторимую атмосферу умиротворения и покоя, которой ему так не хватало в повседневной жизни. Он шёл и чувствовал, как лес живёт, источая энергией. Бесподобное, тихое величие окружала его, наполняя силой и верой во что-то большее, не скорое, но великое.       Вдруг, среди деревьев что-то мелькнуло. Школьник, в свою очередь, остановился и пригляделся. Нечто исчезло за соснами так же стремительно, как и появилось. Такое уже было - пёстрый огонёк, мелькающий на фоне бело-серого полотна. В голове школьника тут же проплыло воспоминание одной из встреч с загадочной плутовкой и её слова, которые, казались, въелись в саму душу. Стоило только позвать… – Алиса, подожди! – крикнул парень, уже готовясь ринуться вперёд, как один из лучей предательски выполз из-за кроны, ослепляя школьника в столь важную секунду. Один миг, но его хватило, что бы Антон потерял подругу из виду, но взамен заметил ещё что то более странное.       На самой периферии зрения, поодаль, казалось, на самой границе леса, стоял небольшой домик, окружённый дощатым забором. Первая мысль была простой - это избушка лесника, что поселился в назначенном месте и следит за спокойствием здешних мест, вот только само убежище казалось заброшенным: на бревнах виднелись тёмные пятна, напоминающие мох и лишайник, а в окнах ничего не было видно. – Зимой найдёшь избу Деда Мороза, а летом повстречаешься с Бабой Ягой, – с лёгкой усмешкой проговорил Антон, вспомнив, как эту фразу ему говорила его мама, когда рассказывала о разных сказках. Петров ещё раз окинул взглядом округу, пытаясь увидеть свою подругу, но если она и пробегала здесь, то сейчас не было и намёка на её присутствие.       Ноги сами зашагали к необычной постройке. И с каждым шагом она менялась, как и изменилось окружение. Пропадали пятна лишайника, тёмные стёкла становились светлее и в них начали прорисовываться очертания небольших предметов. Поломанная крыша перестала быть таковой, черепица на её скате стала выглядеть, как новая. Покосый забор встал в ряд, словно рота солдат на плацу встала по стойке смирно, по первому же приказу командира. Даже в саду небольшое деревце выпрямилось, а на его ветвях появились небольшие плоды - груша. На небольшой лужайке всё тем же пёстрым ковром росли цветы, жужжали труженицы пчелы и мохнатые шмели спешили собрать побольше нектара и запастись им впрок. С каждым шагом изменения были совсем уж не существенными, незаметными, но достаточно меняющими всю картину. Удивительная метаморфоза, заметить которую можно было, только вспомнив изначальный облик избушки и того, что сейчас предстало перед парнем.       И вот, подойдя совсем близко, перед школьником возвеличивалась никакая не избушка лесника, а самый простой домик, сродни тому, в котором проживала вся семья Петровых. Вот только что-то тревожное начало зарождаться где-то в глубине. Антон готов был увидеть лесничего - матёрого мужчину с длинными волосами, с жилетом из звериной шкуры и ружьём наперевес. Он готов был повстречать защитника зверей и леса, который бы напоил его чаем, да рассказал пару историй. Но глядя на жилище, столь уютно расположившиеся на лесной опушке, в голову лезли мысли о бабушке, что вот-вот отварит двери, приглашая путника внутрь. Мысли рисовали образ старушки из сказки о пряничном домике. Она непременно накроет стол, на котором будут лежать тазик, полный ватрушек, только из печи, да чай, испускающий приятный пар и аромат. Но стоит только потянуться - и хозяйка непременно огреет по голове черенком, превращаясь в страшное создание.       Но дверь резко не распахивалась, стены не осыпались, обнажая уродливое нутро. Всё было таким, каким и казалось. Лишь за спиной начало немного хрустеть, точно сзади кто-то медленно приближался, неспешно, но уверенно. – Антоша, это ты? – прозвучал неподалёку смутно-знакомый голос. Парень повернулся и увидел её - бабушку из своего детства. Точно призрак воспоминаний, она стояла перед ним с удивлённым лицом. Голова её была всё так же повязана белоснежным платком, который отразился в сознании, а до самой земли опускалось синее платье в цветочек. В руках была небольшая корзинка, доверху наполненная всевозможными травами и ягодами, а на лице, усеянного морщинками, начала появляться лёгкая улыбка. – Да, это я, – только и смог проговорить школьник, делая шаг в сторону, точно желая дать дорогу бабушке. – Ну чего ты встал, как вкопанный, идём… – протянула старушка, медленно шагая в сторону дома. Медленно и тяжело, от чего Петров даже почувствовал лёгкий укол стеснения и даже горечи. Парень тот час поспешил взять корзинку и подать руку, дабы путь для бабушки не был столь тяжёлым. –А куда идти? – поинтересовался Антон. – Ну как куда, в гости, конечно. – В воздухе повис лёгкий смешок. – Небось, всё утро провёл в лесу. – И ведь доля истины была в её словах…       Дом действительно оказался очень похож на жилище Петровых. На мгновение парню показалось, что он просто вернулся обратно в реальность, и не было никакого лета и встречи с бабушкой. Его встретила такая же прихожая с полкой для обуви и небольшим шкафом, вот только на его дверце красовалось небольшое зеркало, из-за которого на стене играли солнечные зайчики. Пройди немного и крутая лестница уведёт на второй этаж, а под ней, за небольшой дверцей, таится чулан, с его извечным барахлом и небольшим топориком. Как и дома, за первым же поворотом в коридоре находилась кухня, а следом гостиная. Да, всё выглядело слишком похоже: те же дощатые стены и пол, такие же размеры и ощущения. Единственное, что отличалось - это обстановка и само настроение комнат.       На окнах висели белоснежные занавески, проходя через которых солнечные лучи окрашивали всё в приятный слегка желтоватый оттенок. На небольших полочках покоились маленькие горшочки с растениями, которые распустили свои листья во все стороны, придавая этому месту жизни. На кухне, возле плиты, висели связки трав, а на подоконнике стояли небольшие баночки со специями и сушёными ягодами и овощами. Но больше всего внимания привлекла гостиная – возле окна, почти впритык, стоял массивный телевизор, над которым висела небольшая люстра, отдалённо смахивающая на китайский фонарик. Возле одной из стен расположился шкаф, заставленный книгами и фотографиями, а напротив него стоял небольшой столик, на котором покоились два фарфоровых стаканчика и вазочки - в одной были пряники, а в другой конфеты. – Располагайся, – проговорила бабушка, уходя на кухню, – я сейчас. – Антон немного походил по комнате, осматривая интерьер - простой, но атмосферный, от которого не веяло холодом. После расположился на небольшом стульчике возле столика, взяв в руки одну из конфет. Вскоре появилась и старушка, держа в руках небольшой белый чайник… – Давно мы с тобой не виделись, – заговорила она, наливая кипяток по стаканам. Он тут же окрашивался в тёмно-карий без всякой заварки, а в воздухе повис терпкий аромат чая. – Да, – согласился Антон, пропуская мимо себя очередную странность. Он хотел что-то спросить, в горле встал немой вопрос, но почему-то произнести его он не мог. Даже при встрече с хулиганами он и то выдавливал из себя пору тройку слов, но сейчас с трудом выговаривал и одно. Старушка лишь взяла свой стаканчик и присела в кресло, глядя на внука. Улыбка на её лице чуть ослабла, а глаза, казалось, смотрели в самую душу. – Что-то случилось? – парень неопределённо приподнял плечи. – Я же вижу, что-то гложет тебя. Не даёт спокойно жить, скребёт, словно кошка… Ведь так? – Ну… – Антон на мгновение замялся, не знал, что сказать. Наверное, не этого он ожидал, попав в это место. Да и больно быстро бабушка увидела затаившиеся в его душе проблемы. – Наверное. – Старушка откусила небольшой кусочек пряника и уставилась на парня, точно ожидая услышать от него продолжения. Лицо её становилось светлым под пляской дневного солнца, а тяжёлые глаза словно бы звали куда-то. Глядя на них, хотелось просто оставаться здесь, пить чай и ни о чём не думать. И в секундной слабости, Антон начал говорить… говорить обо всём. Он рассказал о знакомстве с чудной девчонкой в маске лисы, и о лесных приключениях, и о странных существах; и о Кате и Полине, и о троице Пятифана, которая не упускала ни одной возможности поизмываться над ним; и об одноклассниках, которые не хотели принимать его, как своего. А он очень хотел быть как все, только при тэтом пусть все будут хорошими… Старушка лишь молча слушала и изредка кивала. – Эх дитятко… – Протянула она как-то грустно, – жизнь не так проста, как кажется. Не обращай внимания на хулиганов, с них обязательно спросится вдвое от совершенного. А с друзьями или подругами стоит остаться. А то один в поле не воин, как говорится… – Она ненадолго прервалась, смягчая горло тёплым напитком, а после продолжила. –… А лес… Тайга - особое место. Это не только деревья и снега, но и край загадок и чудес. Она обязательно будет испытывать тебя, проверять и смотреть, что ты за зверь такой. Если тебе хватит силёнок выстоять, приоткрыть завесу тайн, то тебе откроются невиданные горизонты. Поэтому помни: если ты борешься и тебе больно, значит, ты жив. Поэтому иди судьбе навстречу и ничего не бойся, просто иди. – А что это за судьба такая? – Это уж как жизнь подскажет, – ласково проговорила бабушка, глядя Антону в глаза. И во взгляде старушки для Антона разверзлась бездна, и его властно потянуло туда - там, в бездне, он, казалось, становился мудрым, бесстрастным и всемогущим, как и его бабушка. – Просто иди, Тоша, и ничего не бойся... – Голос старушки начал отдаваться в голове, чуть слабея с каждым разом. Картинка перед глазами начинала плыть: краски становились блеклыми, образы размывало, словно краску, на которую попала вода. – Не бойся… – прозвучало в последний раз, прежде чем парень вновь не окунулся во мрак.

***

      Опять темнота, такая же густая и всепоглощающая. Вот только Антон больше не чувствовал боли, она пропала, как и жаркое лето, как лёгкий хруст опавшей хвои, как нечто, никогда не виданное. И вроде бы в душе было какое-то странное чувство потери - хотелось вернуться назад, вновь окунуться в теплоту, но с другой стороны было приятно осознавать, что хотя бы сейчас, в этом неком «обратном пути» не придётся испытывать всю ту гамму отвратительных ощущений.       Так шли минуты. Антон просто находился в прострации и думал. Думал над своими мыслями, желаниями и тем, что услышал от Бабушки. И даже если всё это ему привиделась, было просто картинкой воображения и игрой разума, а слова - его потаёнными мыслями, в них всё равно была правда, пусть и совсем простая. Каждое зло наказывается, проблемы не вечны, а друзья всегда помогут… Время начало исчисляться часами.       Резкая вспышка света ударила из темноты, слепя и заставляя сморщиться. Появилась тяжесть в конечностях и, казалось, словно из тела высосали все соки, от чего оно становилось вялым и неповоротливым. Только сердце в противовес усиливало гулкий ритм, от чего в венах с новой силой начиналось течение горячей крови. Вместе с ней накатывали воспоминания, ощущения жизни и силы. Словно морские волны, они после отступали и появлялись вновь. От подобных ощущений было тяжело и легко, холодно и жарко одновременно. Антон чувствовал, как по виску стекает капля пота, как в ногах и под грудью слабо поднывает, как горло болезненно отзывается на каждое желание сглотнуть.       Тем временем что-то упорно пыталось вывести парня из сна. Казалось, что даже ощущения боли пропали, стоило заслышать совсем уж лёгкий скрип петель - кто-то медленно подходил к нему, явно стараясь не выдать себя. Петров приоткрыл глаза, обнаруживая, что лежит, судя по всему, в своей комнате. Его потолок со всеми трещинками и узорами, его диван, старый но такой уютный и мягкий… – Тоша, ты не спишь? – прозвучал робкий голос совсем рядом. Парень повернул голову и увидел, как в паре шагов от него стоит Оля. На лице брата непроизвольно появилась улыбка. Была ли она вызвана радостью увидеть столь знакомое лицо или от осознания своей жизни - непонятно. Но вслед за братом заулыбалась и девочка. Она что-то сказала, тихо и неразборчиво, а после спешно вышла из комнаты. Вновь скрипнули петли, а после заныли и половицы лестницы. Прошло не более минуты, как она вернулась, а следом почти вбежали родители. Лица их сияли, излучая нескрываемую радость, но даже так было видно их усталые взгляды, точно они не спали несколько дней подряд. – Наконец-то ты очнулся, – проговорила Карина, подходя к кровати и прикладывая ладонь ко лбу сына. – Мы так переживали… Как ты себя чувствуешь? – Казалось, ещё совсем немного и она заплачет. Борис присел рядом на колено, чуть приобнимая жену за плечи. Его взгляд упал на сына, выражая смесь гордости и облегчения. Подобным взглядом обычно встречают сыновей из армии, но никак не после пробуждения… Удивительно было и то, что в эту минуту куда-то пропало напряжение, которое так долго витало в воздухе этого дома. – Всё в порядке, – тихо протянул парень, пытаясь привстать на кровати. Тело всё ещё было тяжёлым, в конечностях отдавало неприятным спазмом, но всё это было мелочью по сравнению с тем, что он чувствовал во сне. – Сколько я проспал? – родители коротко переглянулись, словно не решаясь сказать правду. Но могла ли быть эта правда столь ужасной, что её попросту не хотели озвучивать? – Почти двое суток, – наконец прервал молчание отец. Антон слегка откинул одеяло, приподнимаясь на локтях. Борис же немного пододвинулся к кровати, помогая школьнику привстать. Но даже с помощью Петрова старшего Антон не сразу смог принять сидячее положение - в пояснице отдавало тянущей болью. – Кушать не хочешь? Или попить, – вновь заговорила мама. Парень слышал, чувствовал, как она пытается сохранить спокойный тон, но только ему ничего не хотелось: ни есть, ни пить. Сейчас бы просто проветрить в голову и немного пройтись, конечно, если это возможно. – Н-нет, спасибо, позже, – ответил школьник, слегка помотав головой и водрузив на лицо лёгкую улыбку. Его рука, уже в привычной манере, прошлась по рядом стоящей тумбе, выискивая очки. Пару раз, конечно, что-то шуршало, падало и царапало руку - упаковки каких-то таблеток и препаратов. Карина, видимо поняв, что её сын в порядке и ему просто нужно дать время, вышла из комнаты, прихватив с собой Олю. Правда Борис ещё немного постоял рядом, наблюдая за тем, как Петров осматривает руки: ряд синяков, небольшие кровоподтеки и гематомы… С ногами дела обстояли не лучше, а на своё лицо Антон и вовсе боялся смотреть. – Ладно, боец, отдыхай. Это сейчас самое важное, – и вот когда мужчина подошёл к самой двери, то по комнате прошёлся вопрос. Он звучал тихо, но достаточно чётко, что бы Борис его расслышал. – Как вы меня нашли? – отец повернулся к Антону и окинул его взглядом. В глазах мужчины можно было заметить беспокойство и тревогу, но на лице его скользнула почти незаметная улыбка. Он вновь подошёл к кровати, присаживаясь на самый её край. – Одноклассница твоя подсказала. Если бы не она… – Он немного помолчал, а после продолжил с лёгкой усмешкой, – … не, мы бы тебя, конечно, нашли, но не так быстро. Поэтому ей от нас огромное спасибо. – Теперь голос отца звучал более легко и свободно, почти так же, как и обычно. Точно ничего и не произошло, максимум небольшая потасовка. – Из-за чего хоть драка произошла, – он глянул в сторону окна, словно в той стороне стоял суфлёр с подсказками, а после вновь перевёл взор на сына, – или из-за кого… – Из-за девушки… – отец кивнул вдумчиво. – Мама бы меня сейчас не одобрила. Но вот, что сынок. Драться  за девушку - это правильно. – Он так же легко улыбался, и улыбка его подбадривала не хуже мотивационных речей педагогов или мудрых пенсионеров. Словам хотелось верить, а идею жадно впитывать. Буквально на миг, Антону показалось, что этот разговор отдаленно, самую малость, походил на его общение с бабушкой из сна. «Просто иди судьбе навстречу…» - повторило подсознание, а после на языке сам появился вопрос. – А как она выглядела? – Кто? – лицо Бориса немного исказилось под напором непонимания. Он явно хотел что то сказать, но Антон его опередил. – Одноклассница, кто же ещё. Хоть поблагодарю её. – Это верно. А знаешь, что? Пусть к нам на чай приходит. – Мужчина по-заговорщицки подмигнул. – А вот как выглядела… – На этот раз отец перевёл взгляд на потолок. – Да как обычная девушка. Тёмные волосы, серые глаза, школьная форма, как у тебя… Знаешь, я тогда не особо её запомнил, всё же не до этого было. Зато у неё имя простое такое, Алёна или Алина… – Алиса, – со стороны двери послышался голос матери, – повезло тебе сынок с подругами. – Борис качнул головой, тут же соглашаясь со словами жены. И словно маятник, качнулось и что-то внутри самого Антона. Смесь радости, облегчения и некого желания… Это ведь означало, что плутовка всё же не бросила его и пришла на помощь. Осталось только найти её, а дальше всё будет, как будет. «Алиса, неужели она…» – школьник задумчиво повторил имя еще раз про себя и почувствовал, как сердце ускоряет свой ритм. Петров старший же, заметив перемены в выражении лица сына, посмотрел на него с любопытством. Казалось, что он лишь одним своим взглядом понял, что к чему, от чего парень смущённо улыбнулся. Мать же подошла ближе, ставя на тумбу стакан с чаем. – А если захочешь привести её к нам на чай, то сперва в комнате придётся прибраться и нас предупредить, чтобы без конфузов. – Взгляд её стал обыденно усталым, словно всего произошедшего и вовсе не было. – Да и думать тебе сейчас стоит о своём здоровье, поэтому недельку отлежишься дома. Будет ещё время благодарить и гулять под ручку. – Женщина чуть притолкнула мужа, давая тому понять, что бы он встал. Карина и Борис бросили ещё несколько слов, желая сыну скорейшего выздоровления, наказали особо не вставать…

***

      Оставшийся день Антон провёл в кровати. Иногда к нему заходила Оля, что пыталась подбодрить брата и которая поведала ему о том, как его нашли без сознания, как увезли в больницу; о том, как Карина долго говорила по телефону с участковым. Оно и не мудрено. Парень прекрасно представил, какой переполох произошёл в этом доме, и как испугался каждый его житель. Но, то было позади. Теперь он и сам пытался уйти от этой темы, что бы Оле ни приходилось вспоминать этот ужас. Вместо этого они обсуждали, как будут гулять, как Антон приведёт свою одноклассницу и чем займутся девочки. А пока сестрёнка уходила по зову матери, Антон разбавлял свой досуг рисованием. И пусть руки немного дрожали, но эта лёгкая корявость придавала рисункам некой изюминки, делала их по мультяшному простыми и забавными.       Следующие несколько дней прошли будто бы по шаблону, ничем не отличаясь друг от друга. Преисполненные скукой и однообразием, они казались ещё более тягостными, чем дни в школе. С утра следующего дня прибыл доктор - Владимир Андреевич - дежурный в больнице, который и принял парня пятничным вечером. Осмотрев школьника, вердикт был не самый плохой - тело начало восстанавливаться, но, как и сказала Карина, недельку всё же придётся посидеть дома. Выписав справку и рецепт, мужчина ушёл. А вместе с ним ушло и всякая изменчивость.       С утра Антона ждал завтрак с таблетками и горькой микстурой, которой больше походила на смесь смекты и разведённого кальциевого порошка. Но делать было нечего - мама оставалась непреклонной и стойко бдила выполнение врачебной рекомендации. Дальше было немного времени, которое Антон проводил с Олей за просмотром мультиков, либо просто читал книжки, которые так удобно расположились на полке в одной из комнат. Следом шёл обед и… На своё удивление, почти через пол часа от окончания уроков, раздавался звонок. «Антон, тебя одноклассница» - звучал голос Карины. В первый раз сердце школьника ёкнуло, он думал, что ему звонила Алиса, что сейчас он услышит голос своей спасительницы, а вместе с ним пропадёт и всякая скука бытия… Но из трубки каждый раз доносился мягкий голос Кати. Она интересовалась его самочувствием, говорила, что они проходили на уроках, и что задали на дом. А после вечер - вновь время уроков и горьких лекарств. И так день за днём.       Впрочем, были и положительные стороны такого лечения. По утрам парень вставал без всякого будильника, а потому удавалось выспаться. Можно было больше времени посвятить сестре, рисованию и чтению. Никто не задирал, как в школе. И с каждым днём двигаться было всё легче и легче. А однажды, когда Петров вернулся после игр с сестренкой в свою комнату, на окне был замечен небольшой отпечаток ладони с маленькой буквой «А». Незамысловатое, очевидное и очень простое «послание», но которое вмиг заставило настроение парня подняться ввысь.       Так прошло несколько дней, одинаковых и спокойных. До выходных оставался день. Но эту идиллию постоянности нарушил стук в дверь морозным утром. Антон сидел у себя в комнате, вновь вырисовывая образ плутовки на лесной тропе, а рядом шагал он - веселый и здоровый. Между тем, снизу начали доноситься голоса – его мамы и ещё кого-то. На мгновение почудилось, что это пришёл кто-то из «дружков» отца из города, что до этого переезда довольно часто звонили им в квартиру. Но нет, голос Карины был спокойным, как и голос её собеседника. Антон прислушался. Слов было особо не разобрать, но было отчётливо слышно, как оба взрослых перешли от прихожей на кухню. Любопытство брало вверх, и когда парень уже привстал, что бы открыть дверь и мало-мальски понять, кто и о чём говорит, снизу донесся голос женщины. – Антон, спустись, пожалуйста, к тебе пришли. – Школьник неспешно приоткрыл дверь. Ступени слегка заныли, а в коридоре почувствовался лёгкий холодок. Совсем немного, и он стоял на входе на кухню, наблюдая необычную картину: Карина стояла возле плиты, чуть облокотившись на столешницу и медленно помешивая чай в стакане, а за столом восседал местный участковый Тихонов. Впрочем, его приход после случившегося был совсем не удивительным. – Здарова, малец, а я к тебе с приветом. – Лицо мужчины было статично-серьёзным, а в глазах читалось беспокойство и даже испуг. Смотрел так, словно скрывал отчаянное желание выразить своё волнение и радость встречи, но даже так взгляд его был тяжёлым, пробирающим до самой изнанки. Старлей медленно достал из своей сумки потрепанную временем серую папку, а после выудил из неё пару листов бумаги. – Здравствуйте, Константин… – На мгновение Антон замялся, забыв отчество участкового, но тут же услышал лёгкий шепоток своей матери, дающий подсказку «Владимирович», –…Владимирович. – Тоша, – вновь подола голос женщина, – не волнуйся, товарищ милиционер пришёл проведать тебя и задать пару вопросов. – Да я и не переживаю. – Это хорошо, – отозвался Тихонов. На лице его появилась мимолётное подобие улыбки, словно он хотел улыбнуться, но что-то просто не позволяло. Прошло не больше минуты, как Антон присел на противоположный край стола, окружённый пристальным взглядом лейтенанта. – Да-а, помотало тебя знатно, как самочувствие? – Неплохо, иду на поправку. – Константин коротко кивнул. Тем временем Карина вышла с кухни, оставляя старлея и сына наедине. – А вы по поводу произошедшего? – Так точно, – с усмешкой проговорил участковый. Щёлкнул замок наплечной сумки и вслед за бумагой на столе появилась ручка, – твоих обидчиков я обошёл, показания собрал и какую-никакую картину выстроил. Хотя от этих мракобесов толку немного, все поголовно невиновные, а ты у нас сам упал, выходит. – У Антона в животе что-то дёрнулось, неприятно и сдавленно. – Расскажешь, как всё было на самом деле? – Лейтенант немного поковырялся в одном из карманов, доставая небольшую конфетку, и протянул её школьнику. – Я понимаю, что тебе неприятно вспоминать произошедшее, и сейчас ты очень зол на своих одноклассников, но говорят, что сладкое - это лекарство от всех бед. – Спасибо, – проговорил Антон, беря протянутую сладость. Он немного покрутил конфету в руке, смотря на то, как фантик переливается красками на свету.       Тихонов тем временем поправил листы, взял ручку и приготовился писать. А в памяти Петрова всплыли лица Семёна и Ромы, схваченные злобой у одного и ревностью у другого, словно у замученных спортсменов на финише марафона. – Не переживай, Антон, они больше тебе ничего не сделают.       И парень рассказал, как его подкараулили и как били, чем напутствовали Рома и Семён, как к действу присоединился Игорь, и чем грозило ему продолжение общения с Полиной. Словом - рассказал лейтенанту всё от корки до корки.       Мужчина лишь записывал слова парня, а взгляд его становился всё более тяжёлым и серьёзным. Наверняка это было не первой выходкой хулиганов, но судя по взгляду участкового можно было понять, что на этот раз троица перегнула и простыми угрозами не отделаются.       Впрочем, изменения были и в самом Петрове. Взгляд его упал в стол, а в горле встал ком. Пусть он говорил правду, но эта правда жала, сдавливала, как тяжёлая рука какого-нибудь силача из цирка. И, видимо, эту перемену заметил зоркий блюститель закона.       – Слушай, Антон, хочешь, открою один секрет?– спросил старлей, глядя Петрову в глаза. В ответ парень молча кивнул головой. – Секрет простой, люди могут оказаться не такими, какими мы привыкли их себе представлять: жестокие, мелкие и равнодушные. К сожалению, в нашем мире таких полно. Впрочем, ты взрослый парень, сам прекрасно понимаешь. Но это не значит, что все такие, и что всегда будет одна сложность и проблемы. Вся наша жизнь - это борьба за лучшее и прекрасное, за своё место в этом мире, в конце концов. Поверь, придёт твоё время, и всё у тебя будет хорошо и просто. Но прежде нужно подождать и потерпеть, ведь всё великое достаётся не сразу. – Да, вы правы, – согласился со словами милиционера школьник. – Эх, ладно, засиделся я у вас, а работы ещё непочатый край, – мужчина слегка усмехнулся, а после встал из-за стола. – Ладно, Антон, приятно было увидеться. И  помни, о чём я сказал: не расстраивайся понапрасну. Ты парень молодой, сильный, у тебя вся жизнь впереди.       С этими словами Тихонов встал из-за стола, слегка потрепал парню волосы, а после направился к прихожей. Совсем скоро участковый вышел из дома, и старый УАЗик быстро укатил его к деревне, оставив школьнику после себя весьма смутное ощущение…

***

      Выходные наступили почти незаметно. Дни свободы и безнаказанного пребывания дома закончились, оставляя впереди лишь два дня, которые обещали пролететь так же незаметно, как и вся неделя. Ранним утром Антон вновь оглядел себя в зеркало: несколько синяков почти рассосались, мелкие гематомы на лице приобрели лёгкий желтоватый оттенок, от чего были почти незаметны. Ещё немного, и тогда какая-нибудь дальняя тётя может с уверенностью говорить «жених, ну жених же», но только потом, когда последствия пройдут окончательно. Но вспоминая отношение к своей персоне со стороны некоторых одноклассниц и лесной подруги, на душе всё равно проплывала эта незамысловатая фразочка, а по лицу скользила улыбка… – Мам! – раздался голос Петрова, разрывающий повисшую атмосферу в доме и ту тонкую грань романтического напряжения между героями очередного бразильского сериала. Казалось, что столь внезапное обращение сына оторвало не только женщину от телевизора, но и актёров от своих ролей: все повернули головы в сторону двери в комнату. – Я себя хорошо чувствую, можно прогуляться?       Женщина лишь недовольно покачала головой. – Ага, сейчас. – Пронеслось по комнате недовольным эхом. – Опять приключения искать будешь? – Да какие приключения? – парень недовольно опустил взгляд в пол, – вон, к Кате схожу, погуляем. – Очередная ложь с удивительной лёгкостью сорвалась с его губ, и прозвучала так, словно Антон вовсе и не врал. Впрочем, если бы не она, то парень наверняка продолжил бы сидеть дома, в точности, как и сестра. Карина лишь тяжело вздохнула, глядя на сына. – Только не долго, не хватало ещё, чтобы с тобой опять что-то произошло… – И через пару секунд, когда Антон уже уходил к себе в комнату, по коридору прозвучало затихающее: – И в лес не заходи.       Но последний обрывок фразы парень не услышал. Его мысли сразу сменились на то, о чём он думал последние дни, о том, как вскоре повстречается с Алисой.       Не прошло и десяти минут, как Петров накинул на себя одежду, и дверь прихожей отворила перед ним путь к полю. Покосый забор, столбы ЛЭП с одиноким фонарём, заметённая дорога и старое сухое дерево… Всё то, что Антон видел изо дня в день, теперь ощущалось иначе, словно парень узрел всё это впервые. Словно узник лагеря, он вышел на порог дома, жадно вдыхая морозную свежесть, а в голове прозвучало одно единственное слово: «свобода».       Казалось, что школьник сделал всего пару шагов, но снежная тропинка уже изрядно отдалила его от дома, почти скрыв тот за поворотом в лесной коридор. Антон даже не заметил, как зашёл в лес, наслаждаясь и возвращаясь к тому, по чему так скучало сердце художника. Под ногами вновь звучал скрип снега, звонкий и ломкий; морозный воздух перестал щипать кожу, лишь оставлял на ней ощущение лёгкой прохлады; солнце светило в прогалины крон, и снег сиял тысячами огоньков. Всё то, что до этой недели пусть и приносило удовольствие, но казалось обыденностью, теперь воспринималось совсем по-иному.       Вскоре и деревянный мосток остался позади. Теперь был только он и лес, и всё, что было в том лесу… «Просто иди судьбе навстречу…» – повторил парень про себя, а после, оглядевшись вокруг и убедившись, что никого и близко нет, закричал. – Алиса! Я знаю, что ты тут! Отзовись! – но в ответ была лишь тишина и гам далёких птиц. Казалось, что подобная затея была бессмысленна, что девушка сейчас сидит дома или гуляет где-нибудь, но точно не здесь. Но после очередного крика, со стороны лесоповала послышалось лёгкое шуршание, а после и звонкий голосок. – Да здесь я, здесь. Чего орёшь как громогласный? Весь лес так на уши поставишь, – Антон, подобно солдату на плацу, повернулся на все сто восемьдесят, узрев забавную картину. Бестия сидела на поваленном стволе дерева, положив нога на ногу и скрестив руки. Вот только в этой позе был свой изъян: капюшон шубки не был на своём привычном месте, давая школьнику увидеть столь немногое - волосы девушки. Не рыжие и не медные, которые обычно носят лисицы, а самые простые - русые. А вот лисья маска была совсем без изменений: такая же живая, с хитрой улыбкой. – Привет, – проговорил парень. И пусть в глубине души всё ещё теплилось ощущение тревоги, но оно терялось под напором нарастающей гармонии. Всё же при виде этой озорной лисички сердце начинало ускорять ритм, а внутри всё становилось лёгким. Да и быть может, это то, о чём он всегда мечтал: загадочный лес, тайны и личная сказка, в которую можно окунуться в бесчисленных попытках забыть о тревогах жизни. – Я скучал… – Неужели? – лукаво ответила плутовка. Она ловко спрыгнула с бревна, а после начала пробираться к школьнику. Шла медленно, вальяжно, но грациозно и плавно, подобно кошке из далёких тропиков. – Я тоже. – Проговорила девушка, положив руку на грудь Петрова и проведя ею вверх.  – Вот только думала, что ты испугался… – Сперва да. – А что изменилось? – в неизменной манере поинтересовалась девушка. – Ты ведь прекрасно понимаешь, что это большой и страшный лес, и я не единственный его обитатель. – Наверное, изменилось понимание. – Взгляд Антона устремился к небу, туда, где сквозь серебренные ветви деревьев пробивались лучи солнца. – Если бы мне хотели навредить, то это произошло бы гораздо раньше. Я же прав? – Ну конечно ты прав, яхонтовый мой. – Алиса ткнула парня в нос, а после отпрыгнула от него с удивительной скоростью и плавностью, возвращая былое озорство. – Что и требовалось ожидать от хорошиста. – Слушай, Алис, – девушка в удивлении наклонила голову вбок и сцепила руки в замочек, – спасибо большое, за то, что выручила. На поляне, когда меня побили. Если я могу как-то отблагодарить…       Но тут девушка вновь юркнула вперёд, чуть наклонив голову, и ткнув в щёку шершавым носом маски, добавила: – Запомни, мальчик по имени Антон: со мной ты в безопасности, и пока я рядом - тебя здесь никто не тронет. Ну, или я постараюсь спасти тебя, в силу своих возможностей. Я твой друг… – Она чуть приподняла руку, указывая куда-то вглубь леса. – И они  тоже.       Петров перевёл взгляд с загадочной подруги туда, куда показывала меховая перчатка. Там, в узких щелях деревянного частокола, таились, прятались и мелькали тени существ. Они кувыркались, хаотично прыгали и барахтались в снегу, танцевали и бегали друг за другом. Но тут звери остановились, и парень готов был поклясться, уставились на него. А после этот странный карнавал теней ринулся меж деревьев, весьма скоро сокращая дистанцию. Вскоре смутные силуэты приобрели весьма чёткие образы: совушка, волчок и медвежонок. А позади, в величественном стане, возвышался предводитель лесного шабаша - козёл. Антон даже не заметил, как столь высокое существо сумело незаметно пробраться к нему меж деревьев, словно появившись из ниоткуда. – За-айчик, здра-а-авствуй… – Проблеял хозяин, чуть раскидывая свои руки в стороны. Тёмные подолы мантии подняли в воздух снежинки, и те замерцали в медленном хороводе. – Здравствуйте, – робко ответил школьник, глядя на столь громадное существо. И пусть в параллели он был далеко не самым низким, но рядом с этим козлом ощущал себя каким-то невзрачным лилипутом рядом с Гулливером. Тем временем козлище протянул одну руку по направлению к лесу, словно лесник, приглашающий путника к себе на ночлег. – Ну же, идём, – с весёлыми нотками протянула Алиса, беря Антона под локоть и ведя вперёд. Зверята последовали за парой, кружа, барахтаясь в снегу и напевая забавные считалочки. – Знакомься Тоша, это наша Совушка, – ребёнок в маске совы подпрыгнул совсем близко-близко, махнул крыльями и ухнул. – А это Медвежутка, – меховая перчатка указала на полного ребёнка в маске медведя с широкой улыбкой. Тот явно соответствовал образу, и больше предпочитал просто поваляться в сугробе, позевать или догонять друзей лёгкой трусцой. – А это наш атлет Волчик, – на этот раз перед глазами Петрова мелькнул шустрый волчок, который нырнул в сугроб, а после вынырнул с обратной стороны, раскидав снежные комья во все стороны. Вот только в образе зверя было что-то сумбурно-знакомое, вот только что именно - парень понять не мог. – А с Хозяином ты уже знаком, – козёл, что всё это время молча шёл рядом, так же молча поклонился, всё больше походя на загадочного аристократа. И почему-то его образ напомнил лик мимолётного предвестника счастья и сказки - оленя из старенькой песни, которую мама любила напевать, будучи в городе. – Будь как дома, – наконец-то подал голос старинный хранитель леса, встав перед школьником, как при параде. – Тебе зде-е-есь рады… – Тем временем ребята-зверята куда-то делись, словно убежали в другую часть леса, окрылённые своими играми; оставив школьника наедине со своим покровителем и лисицей. – Ну что, Тоша, чем займёмся? – подала голос Алиса, переводя внимание на себя. Вот только в прорезях маски глаза смотрели не на него, а на того, кто стоял за школьником, на того, чьё мнение было в приоритете. Петров покосился назад. Хозяин лишь медленно кивнул и провёл рукой в сторону, словно отец, что провожал свою дочь на прогулку с новым знакомым. – Погуляем и поговорим о жизни? – с лёгкой усмешкой предложил парень, вновь смотря на свою подругу. Та легонько засмеялась. – Банально, но почему бы и нет.       Так они отправились в лёгкую прогулку, в которой обыденные разговоры ни о чём переросли в смех с погоней, взаимный обмен снежками и всплеск радости после долгой разлуки. И пусть лицо плутовки всё ещё было сокрыто под маской загадочной рыжей дьяволицы, внутри что-то начинало подсказывать, что отпускать её он не намерен. Да и перед ним начинал раскрываться новый, поистине удивительный и загадочный мир тайги с его не менее загадочными обитателями…