Монохромный лес

      Парень бежал через снежные овраги, сугробы и ледяные насты. Дыхание сводило, в боку начинало нещадно жечь, от чего незатейливое бегство очень скоро переросло в простой шаг. Перед глазами мелькали сотни огней – светлые искры снежинок и тёмные пятна. Опять бег пиявкой выводил из его тела все силы, лёгкость и рвение к скорости. Через призму страха и шока, промелькнула простая мысль – с Алисой бегать было, куда гораздо легче и веселее. С ней не чувствовалась усталость… Но эта мысль пропала так же быстро, как и появилась. Антон ненадолго сбавил ход, поворачивая голову назад. За спиной возвеличивался лес, дремучий и тёмный, а на самой его границе стояла она - рыжая плутовка, что не сводила с парня взгляд. Странное чувство кольнуло в грудь школьника, стоило ему заметить девушку. Он вновь повернулся в сторону деревни, и перед глазами школьника уже начали проплывать деревянные избы.       Улицы безобразно тянулись, и создавалось впечатление, словно кто-то на том краю посёлка в спешном порядке строил новые, возводил фонарные столбы, наспех сколачивал забор. По всем улицам пробегали малыши, перебрасываясь снежками, о чём-то шумно общались и считали незамысловатые считалочки. На их искренний хохот отвечали собаки, что редко лаяли, охраняя подступы к дому хозяев. На одной из улиц шумел трактор. Только вся эта какофония звуков для Антона превращалась в белый шум. Казалось, что после увиденного в лесу, он полностью выпал из реальности, перебирая ногами лишь благодаря мышечной памяти. Потупленный взгляд опустился в пол, и из-за этого школьник не сразу понял, что перед носом нарисовалась знакомая деревянная дверь.       Но даже с приходом домой, неприятности не покинули его. Видимо, тем спокойным дням, что тянулись незримым призраком с выходных, пришёл конец. Уже с порога, завидев сына, Карина ринулась отчитывать его на предмет «безответственности» и «лени». Как оказалось – Антон просто не заправил с утра кровать, а теперь приходилось слушать упрёки с самого порога. Так ещё влетело за то, что парень просто задержался.       «Почему мы тебя ждать должны? Предупредить сложно было?» - разносилось по коридору, ударяя по сердцу Петрова тяжёлой кувалдой горечи. А на ответ о том, что школьник просто заскочил в библиотеку, что бы поменять ошибочно выданный учебник, женщина лишь недовольно фыркнула. После своих причитаний, Карина скрылась в спальне, а Антон мигом ринулся в свою комнату, думая о том, чем же он так заслужил подобное отношение. Оставалось надеяться, что под раздачу не попала Оля, иначе день был бы окончательно испорчен.       Лишняя одежда отправилась на стул, рюкзак был брошен в сторону, а перед глазами предстала причина недовольства матери - незаправленная кровать.       «И стоило из-за этого ругаться?» – думал про себя школьник, поправляя простынь. – «Я бы всё равно сейчас лёг полежать, а потом снова заправлять. Что бы что? Что бы утром снова повторять то же самое? В чём тогда смысл?»  – Взбитая подушка отправилась к изголовью, одеяло взмыло в воздухе, плавно ложась на покрывало. Но что-то не позволило ему лечь идеально - ткань смялась небольшими складочками чуть ниже середины. Не думая, Антон чуть отодвинул одеяло, пытаясь нащупать лежащее под ним нечто. И это «нечто» очень быстро оказалось у него в руках.       В ладони появилась самая обычная конфета, но совсем не та, что ему дарила Алиса или которую могла бы случайно оставить Оля. «Маска» - сладость из мира грёз, которую он подобрал возле лесного костра, и которая теперь покоилась в руках своего владельца. Не кусок грязи, завёрнутый в бумагу, не склеенный песок, скрытый за разноцветной обёрткой… Простое лакомство, что приятно пахло шоколадом.       И чуть ли не сразу, как Антон осознал, что только что оказалось в его руке, разум мальчишки окончательно поломался, не в силах отличить реальность от игры разума. Галлюцинации ещё можно было списать на болезнь, варежку и рёв лесной своры – просто крики животных, дополненных воображением. Но предмет, что переместился из сновидения в реальность - это уже было за гранью нормального. Да и кошмар, оживший в лесу…       Школьник подошёл к окну, взглянув на лес. Деревья всё так же спали под белоснежной шапкой, даже не думая просыпаться и вредить парню. В отличие от первых дней, когда лес казался ему опасным и тёмным, когда он шёл по тропинке и надеялся, что скоро выйдет на просёлочную дорогу, почему-то сейчас вид природы удивительным образом устаканивал разбушевавшиеся мысли, начал пропадать страх, даже отголоски липкого чувства потерялись в глубинах подсознания. Тёплое, приятное ощущение стало постепенно растекаться по груди. Словно сейчас он снова стоял на деревянном мостке или под фонарным столбом, вновь кушал сладости от Лисицы и наслаждался её мелодичным голосом…       Петров поймал себя на том, что было довольно странно думать об Алисе после пережитого. Но сейчас, когда тело и разум вновь завладело спокойствие, в голове возник простой, но в то же время важный вопрос – а правильно ли он поступил, сбежав из леса? Что же такого он увидел, что бы зайцем сигануть через сугробы и поваленные брёвна?       И ответ пришёл так же быстро, как вопрос - он просто испугался. Побоялся неизвестности; ожившего существа из сна, в окружении теней - наверняка верной свиты; страшился остаться там, совсем один. Хотя кто бы не испугался кошмара, глубокой чащи… Словно сотни неприятностей разом накинулись на школьника, стремясь сбить его с верного пути, бросить в пучину тёмных грёз. И точно почувствовав столь томные размышления, с верхушек деревьев взлетели птицы, взмывая в небо тёмной стаей. – Антон, тебя долго ждать? Обед стынет! – раздался снизу недовольный возглас матери, выбивающий школьника из раздумий стальным клином. – Да, секунду, – протянул парень, откладывая конфету на подоконник и направляясь к двери. Заскрипели петли, а вслед за ними натужно заныли ступени лестницы. Буквально через пару секунд школьник стоял возле стола, наблюдая за тем, как Оля уже уселась на своём месте, держа в руках ложку, и дожидаясь брата. Взгляд её был заспанным, а сама девочка зевала, глядя в окно. Маленькая принцесса, заточенная в старом замке, проснулась от долгого сна, и теперь с улыбкой встречала своего самого верного и близкого друга. – Так, Антон, суп на столе, второе, если будешь, на плите. Приятного аппетита, – протянула Карина и положила полотенце со своего плеча на столешницу. А после взяла банку кофе и начала заваривать бодрящий напиток. Тем временем Антон присел за стол, наблюдая за тем, как Оля уже поспешила вовсю уплетать свою порцию. – Приятного аппетита, принцесса. – Пафиба, – с полным ртом проговорила сестрёнка. Впрочем, Петров не был намерен отставать от неё - ложка быстро застучала по тарелке, а  кусок хлеба потерял добрую часть. – Как дела в школе? – подала голос Оля, вновь устремив свой взгляд на брата. – Дела нормально: уроков было мало, задали немного… – Но не успел он закончить свой рассказ, как девочка перебила его, задавая очередной вопрос: – А как там Алиса? Виделись сегодня? – Что уж что, но подобного вопроса Антон никак не ожидал. Впрочем, из колеи его это никак не выбивало, да и врать не приходилось, лишь сообрази улыбку и ответь… – Конечно, – ответил парень, отпивая чай из стакана, – пообщались, прогулялись немного. – А что за Алиса? Твоя одноклассница? –присоединилась к разговору мама. От неожиданности Антон чуть было не поперхнулся - почему-то ему казалось, что женщина вышла в зал, даже больше - он видел её краем глаза на диване, а сейчас она стояла за спиной. – Не совсем, просто девочка из школы… – Поспешил ответить парень, как тут же Оля в своей манере возжелала дополнить биографию загадочной девушки. – Она Тоше нравится. – Эй, я такого не говорил, – постарался оправдаться Петров. И пусть сейчас он убеждал каждого в правоте своих слов, в глубине души он безмолвно соглашался с сестрой. Алиса действительно ему чем-то понравилась, загадочная и харизматичная, весёлая и бойкая, в ней была искра, которая горела ярким огнём среди мёртвого снега. Прошло всего какие-то четыре дня, а образ плутовки изрядно въелся в голову школьника. Но то, что произошло в лесу… Было трудно понять, как поступать дальше. Во всяком случае, прервать общение и дружбу с Лисицей он всегда успеет, нужно только хорошенечко всё обдумать, но то не сегодня. И без того навалило забот за пару дней, что бы забивать голову лишний раз. Уж лучше провести время с Олей - она-то уж точно не выкинет неожиданного сюрприза, да и наверняка заждалась обещанного реванша. – Не говорил, так не говорил, – прервала лёгкий спор женщина, – так, ешьте, давайте, а то всё остынет. – Она потрепала волосы дочери, поставила стакан в мойку и удалилась с кухни. – Хорошо, – чуть ли не пропела Оля. А за своими мыслями Антон даже не заметил, что почти ничего не съел, в отличие от сестры. Она уже расправилась с супом, и приступила к десерту - нескольким тостикам, покрытых сгущёнкой. Так протянулось несколько минут, пока парень окончательно не опустошил тарелку. В животе начало ощущаться чувство тяжести, вот только насыщенности не ощущалось, словно он просто напился обычной воды. – Тоша, а ты будешь? – проговорила Оля, глядя на лежащий тост. В ответ она услышала отказ, и мигом накинулась на лакомство, словно дикий хищник, поймавший газель. – Можем ещё в приставку поиграть, – вновь заговорил Антон. Простая фраза заставила Олю улыбаться ещё шире, а в глазах её засиял весёлый огонёк. – А потом Чипа и Дейла посмотрим. – Сестрёнка лишь мигом выпила стакан, а после начала посыпать Петрова словами, что он «лучший брат на свете», и что она побежит настраивать телевизор и будет ждать его. А на лице Антона появилась лёгкая улыбка. Пусть день и был «бешенным», а его самочувствие немного подпортилось, но вид счастливой сестрёнки напрочь убирал любой негатив, заставляя дурные мысли пропасть в глубине сознания.       Остаток дня протекал довольно весело. Пусть телевизор прокручивал серии мультиков по сотому кругу, но почему-то совместный просмотр кассет приносил львиную долю позитива. Просто сиди на диване, пей чай и смотри в экран - незатейливое времяпрепровождение, которое помогало отвлечься от жизни, позабыть тревоги. Лёгкие шутки и обсуждение двух бурундуков с их командой дополняли и без того увлекательную картину, а девичий напев столь причудливой песни про спасателей дополнял и скрашивал заставку с титрами.       Вскоре в ход пошла приставка, в которой Оля была намерена вырвать победу, во что бы то ни стало. «Я тренировалась, поэтому победа за мной», уверенно твердила она себе под нос, беря в руки пистолет. Впрочем,  Антон не мог не отметить того, что сестрёнка стала играть куда гораздо лучше - её счёт значительно прибавил в сумме. Но даже так Петрову приходилось поддаваться время от времени, наблюдая за тем, как девочка самодовольно поднимала пистолет к потолку, произнося победные речи по типу «я тут самый лучший охотник» или «берегись, Техас, к вам идёт новый шериф». Но на подобные речи Антон лишь улыбался, ощущая ту искреннюю радость и счастье, что лились от Оли.       Но время веселья неизбежно подходило к своему завершению. Солнце уже как несколько часов село, погружая посёлок во мрак. За окном начиналась вьюга - снежный порыв скрёбся об стекло, точно голодный хищник, что пытался пробиться вовнутрь; завывало в ставнях, крыша шумела от мощного напора. Но в начавшейся непогоде Петров видел свою красоту: сотни снежинок за секунды проплывали возле окна, мелькали в свете уличного фонаря, сверкая серебром. На самом краю светил полумесяц луны, а лес, казалось, пробуждался после дневной сиесты.       Из комнаты на втором этаже пробивался слабый свет. Настольная лампа нехотя освещала стол и школьника, что уселся за рабочим местом и буравил взглядом стопку учебников. Домашняя работа была выполнена, но сон никак не приходил, не смотря на поздние часы. Протянув руку, Антон вынул из стопки зеленоватую тетрадь. Он хотел запечатлеть спящий лес, внезапно сошедшую на посёлок метель, еле заметную луну… Но на  одном из разворотов появился его предыдущий рисунок - лисица, облачённая в меховую шубку и длинные сапожки. Добрая, но хитрая улыбка её маски невольно начали навевать воспоминания прошедшего дня, которые на пару часов отступили и не донимали своего хозяина. Но это было лишь временное затишье - они не исчезли, лишь притаились, чтобы вновь вернуться в нужный час. И такой час настал.       Тёмный лес, козёл, Алиса… Мысли снова начали вертеться в голове, словно потревоженный пчелиный рой в улье. Ему хотелось понять, кто же в этой истории прав, а кто виноват. Кого обвинять, а кого хвалить.       Сходить за советом к отцу? К своему несчастью парень пропустил приезд папы, а сейчас он уже спал. Да и что он ему скажет? «Так и так, приснился мне монстр посреди леса, с головой козла. А сегодня я решил погулять со своей подругой, что ходит в маске лисы, а она меня в лес завела, где я это существо и встретил…» - скажи он такое, и билет в дурдом обеспечен. Нет, нагромождать родителей он не хотел - у них и так проблем хватает. Тем более он уже взрослый, должен учиться самостоятельно справляться с трудностями. – Со мной же ничего не произошло, – внезапно проговорил Антон себе под нос. – Я не умер, не покалечился… – И была в его словах правда. Никто же из лесной своры не напал на него, не погнался вдогонку. То существо… Хозяин - он лишь попросил его остановиться, но не сдвинулся с места. Алиса - да, она стояла на кромке леса, наблюдая за парнем, но тоже не пыталась остановить его, не орала вдогонку, что бы он остановился.       И чем больше парень думал над этим, тем больше в его голове возникало сомнений по поводу правильности своих действий. Да, лес действительно опасное место, но что бы могло случиться в ином случае? Его бы убили? Но ведь это могло произойти гораздо раньше, ещё при первой встрече с Алисой. Похитить? Гораздо легче было бы просто схватить его ранним утром, пока тот бредёт в школу… Но нет, Хозяин, как и во сне, напоминал аристократа, что встретил важного гостя. «Может, он и не враг тебе вовсе, а твой защитник и покровитель…» - Отозвался в сознании девичий голос бестии. И сейчас Антон уже был готов согласиться с ним. Поверить в то, что тот козёл лишь старинный дух, существо из мира грёз, что живёт и присматривает за лесом. Тёмная мантия, скрещённые руки и величественный стан… И рога, усеянные золотом, что сияли миллионами звёзд в ночной черноте.       И угощения, что он преподнес… Всевозможные конфеты и фрукты, даже редкие сникерсы и баунти, получить которые парень мог только по праздникам.         Но с подобными размышлениями возникал другой вопрос, простой, но более важный. Если этот козёл действительно был существом из его фантазий, то кем была Алиса? Неужели простая девчонка в маске лисы, что повстречала Петрова на деревянном мостке, оказалась прислужницей таинственного существа? И была ли она простой девушкой? Вдруг за ее милым обличьем пряталась совсем иная сущность, та, которую нельзя было выпускать из неволи маски. Зверь, голодный и опасный, подобный тем, что копошились в тенях деревьев. Но что-то внутри противилось этим мыслям, не давало им ходу, уничтожая на самом зарождении. Парню хотелось верить, что рыжая бестия была никаким не монстром, а самым настоящим человеком. Обычной девчонкой, которая не желала ему зла.       Антон вновь взглянул в окно, наблюдая за непогодой. Истошные порывы вьюги никак не помогали ей пробиться в тёплую комнату, а лес всё так же стоял вдали, озарённый луной и звёздами. А чуть ближе, буквально в паре метров на подоконнике, всё так же лежала конфета «маска», что была оставлена на деревянном ложе ещё днём. Лёгкая, почти незаметная улыбка возникла на лице парня. Но в душе всё так же вилось неприятное чувство. – Надо встретиться с Алисой, – почти неслышно проговорил Петров, окидывая свою комнату последним взглядом, а после выключил лампу. А в голове промелькнула последняя мысль, прежде чем он отдался темноте ночи: «ничего не случилось, зачем тогда бояться?»

***

      Раннее утро. За ночь вьюга прошла, оставив за собой наметённые сугробы и тропинки, что выделялись на общем полотне лишь небольшими провалами. Ветра не было, а в воздухе стояла приятная свежесть. Но, не смотря на хорошую погоду, парень шёл до школы в подавленном состоянии. Казалось, всё было таким же, как и всегда: звон будильника, завтрак, снежная тропа и фонари… Всё, за исключением одного - он вновь шёл в одиночестве, предоставленный сам себе. Ещё с самого утра он обдумал несколько вариантов того, как начнёт диалог с лисицей, как извинится и узнает, что же это за лес такой, в котором обитают сон и явь, страх и радость... Но, к своему сожалению, девушку он не повстречал. Ни на мостке, ни у фонарей, ни на улице, словно её и вовсе не было.       Зато школа никуда не делась. Кирпичная коробка всё так же стояла, окружённая сетчатым забором, посреди застоявшегося сумрака. В окнах горел свет, словно указывая верный путь, а у входа курил сторож. Казалось, что поменяться в жизни может всё, вот только не вид школьного двора зимним утром. Хотя, город в этом вопросе ничем не отличался, да и ничего плохого в этой картине не было. Даже наоборот - была в ней своя простота и нечто, что пробуждало в парне желание взяться за карандаш. Но, то было лишь красивой иллюзией, которая развеется, стоит парню зайти внутрь и добраться до своего класса.       В душе вновь начала зарождаться тревога. Чем ближе Антон подходил к дверям заведения, тем более чаще начинало стучать его сердце, словно чувствовало потаённую опасность. Перевёл взгляд на окна - показались тёмные лица школьников с вырывающимися смешками. Ушей задел шепоток проходящих школьниц, что, хихикая, зарились на парня.       «Это лишь улица, а впереди ждут любимые одноклассники», – проговорил внутренний голос Петрова, словно отговаривая его от идеи пойти туда, где горел свет и звучали голоса детей. Яркие цвета природы мигом затухли, стоило ему вспомнить компанию Пятифана или осознать то, что ему не хватало мелодичного смеха и шуток Алисы. Сердце его мигом становилось тяжким и тревожным, словно последние краски его палитры были несправедливо отняты, а горе-художнику оставили лишь серую, да чёрную пасту.       Он вздохнул, со сжатым животом пытаясь успокоить свои нервы.       В отличие от улицы коридоры были полны жизни. Школьники собирались небольшими кучками у окон и возле лавок; более юные ученики бегали с мешками для обуви, смеялись и дурачились; более скромные же обсуждали уроки и переписывали домашние задания. Антон же старался не привлекать к себе внимания, неспешно направляясь к своему классу…       Времени до начала уроков оставалось не так уж и много. И вскоре шум ребятни прервала противная трель звонка. Опять смола учёбы заволакивала, не отпуская из своих цепких объятий. Почему-то в голове парня мелькнула мысль, словно он был одним из брёвен старого мостка, что омывался густой чернотой речушки. И точно кусок льда, отколовшийся от общей наледи и ударяющий по деревянной опоре, на школьника упало два косых взгляда его одноклассников. Рома и Игорь сверили его, точно пытаясь уличить в преступлении против «братков», но вскоре развернулись по направлению к учителю. Хотя Пятифан ещё несколько раз бросал на Петрова свой взгляд, полный пренебрежения.       И Антон понимал, что ничего хорошего из этого не светило. Этот взгляд… Словно у быка, которого тореадор нарочито доводил до агрессии красной тряпкой. Ещё немного, малейшее неосторожное движение, и он сорвётся с места, вновь распуская руки. Но Рома сидел смирно, а вскоре и вовсе перевёл своё внимание на верного шепелявого друга.       История, математика, биология... Все было в порядке на первый взгляд. Но сердце парня странно тянулось к лисице. Хотелось вновь окунуться в то весёлое приключение, в которое он отправлялся с рыжей бестией. Мимолётные встречи заполняли бумаги его тетрадей, а рисунки невидимого леса преобладали на задних страницах. Даже в перерывах он пытался изобразить то, что видели наверняка не все. Прозвучал очередной звонок. Одноклассники направились в столовую, а Антон вышел в коридор, продолжая царапать ручкой тетрадь, выводя пики сосен и крошечную фигуру, бредущую по снежной поляне. Рисунок был почти завершён, как над ухом прозвучали до более знакомые голоса. – Здорова, Тоха, что рисуешь? – протянул Ромка, склонившись над одноклассником. Первой мыслью Антона было встать, отойти от злосчастной компании, но тяжёлая ладонь опустилась на его плечо, не давая подняться. –Красивые каракули, – протянул его дружок, заглядывая в тетрадь, – а меня нарисовать сможешь? – Н-наверное, – неуверенно проговорил Петров. Сперва ему казалось, что от этих двоих можно было ожидать только одно - удар в бубен, но подобные вопросы вызывали лишь недоумение. Хотя подсознание тошно твердило о том, что от них ничего хорошего ожидать нельзя. – А что? – Да ничего особенного, просто… Вдруг, ты Полину нашу нарисовать сумеешь, – чуть тише проговорил Пятифан, стараясь скорчить подобие улыбки. А вот улыбка Антона, вмиг затухла, пропуская внутрь тревогу. – Она ведь тебе нравится? – Да ладно, не ссы, мы здесь все свои, на, – отчеканил бурят, чуть прихлопывая плечо одноклассника. – Мы, может, помочь тебе хотим. – Во-во, – по-простому подтвердил слова приятеля шатен. – Антон лишь недоумённо уставился на этих двоих. Было странно, что эта гоп компания, сперва избивающая его, теперь вот так вот легко подсела и решила помочь. Но в этом благом порыве чувствовался подвох. Они бы не стали ему помогать, лишь ищут до чего прикапаться. И объект их интереса быстро стал явным - Полина… – Нет, наверное, – проговорил Петров, надеясь на то, что именно этот ответ будет верным. Рома и Игорь несколько секунд просверлили одноклассника взглядами, но после вновь заговорили. Вернее, заговорил Рома, а Бяша поддакивал и вставлял свои пять копеек. – А кто-нибудь другой? Но так, что бы серьёзно и взаимно? – подобные вопросы уже напрягали, Антон чувствовал, что стоит ему вновь ответить, как ловушка сомкнётся, и то, что заготовили эти дружки, упадёт на него снежным комом. – Да вам-то это зачем? – Та я те говорю, Тохич, – вновь встрял Игорь, переводя внимание на себя, – помочь хотим, а то ты тут ошибку на ошибке делаешь… – И тут же инициативу перехватил его бравый друг. – Именно, – медленно процедил Рома, – если таких нет, то проблема в том, что ты не нравишься девушкам. А знаешь, что им нравится? – в глазах Пятифана зло блеснуло. Пришло осознание того, что терпение шатена кончилось, что эти двое больше не намерены тянуть резину, и скоро приступят к своему плану. Вот только действия начались гораздо быстрее. Рука гопника прокрутилось вдоль руки Антона, заламывая её к лопатке. Игорь, недолго думая, повторил действие товарища, и оба друга заставили Петрова загнуться от резкой боли. – Им нравится, когда парень хорошо целуется, – с издёвкой произнёс Рома над самым ухом. – А ты хер, что умеешь, вот мы и решили тебя научить, – в такой же надменной манере изрёк Игорь. Двое друзей резко стащили Петрова с лавки, заламывая руки, что бы тот не сбежал и не посмел выпрямиться. Буквально пары минут хватило, что бы они оказались возле небольшой трубы, проходящей на верхний этаж. – А вот и тренажер, – послышался голос Бяши. Кто-то из пары схватил Петрова за волосы, грубо поднимая его голову, и впечатывая её в трубу. – Давай, на, целуй.       Послышался смех. Не только от одноклассников, но и от свидетелей в коридоре. Щёки парня загорелись от стыда. Простая драка - еще ладно, куда ни шло, но это уже было перебором. «Долбоёбы, только отпустите…» – Билось нутро Антона. Вновь вскипала злоба, как в том лесу. Горели кулаки, в слепой жажде мести. Но если там, под сводом елей его праведный гнев обретал волю, то сейчас его словно прижали вместе с школьником к трубе. – Тебя долго ждать? – вновь раздался голос Ромки. – Тебе сказали - целуй. – Ладонь натянула волосы Петрова до предела, вызывая новую волну резкой боли. Хотелось сделать так, как говорил этот отморозок, лишь бы прекратить это унижение. Но стоит поддаться, и клеймо терпилы навсегда определит его судьбу. И тогда подобная выходка, наверняка, покажется самой безобидной шалостью на фоне всего остального. – Да п-пошёл ты, – буквально на секунду показалось, что отпор помог. Но следом пришло понимание, что эта фраза лишь отсрочила неизбежное, придав ему новый толчок. Бяша рывком снял с одноклассника очки, и тут же Антон почувствовал резкую боль в голове. Лоб прошибло тупой алгией, которая прошлась по черепу, словно сверло по кирпичу. Рома… этот поддонок зарядил головой об стену себе на потеху. Через приоткрытые глаза Антон видел, как тот уже был готов зарядить по нему ногой, но чей-то оклик его остановил. – Пятифанов, ты совсем сбрендил, ты что творишь? – знакомый голос, но из-за боли Петров никак не мог сосредоточиться на нём, понять, кто же появился рядом так вовремя. – Да больно он мне сдался. – Отпустил шатен, чуть припинывая одноклассника в бок, от чего тот окончательно упал. Но тут девичий голос повторился. – Я сказала, отошёл от него. – А вслед ультиматуму послышался лёгкий, но настойчивый стук каблучков. – Или ты сладкой жизни захотел, м-м-м? Так я устроить могу… – Да завались ты, и без тебя тошно, – проговорил Рома, но после добавил, – ухожу, мля.       Взамен уходящим гопникам появился до более знакомый силуэт. Впрочем, Антон уже знал, кто вновь вступился за него. Встав с пола, он взглянул на Катю, что уже успела подойти к несчастному, и протягивала ему очки. Взгляд рябил, голова звенела, а руки немного трясло от шока, но даже так он старался выглядеть стойко. Хотя и получалось крайне затруднительно. – Держи, – произнесла одноклассница, протягивая окуляры. Парень поспешил взять их и вновь увидеть мир в чёткости. – Спасибо… Снова, – с лёгким смущением проговорил он, осматривая коридор. Видимо, с появлением Смирновой, зрители очередной травли поспешили убраться подальше. Да и странно было, что Ромка и Бяша так легко поддались на слова девушки. – Должен будешь, Петров, – тихо, но мягко произнесла Катя, проводя большим пальцем по лбу парня. Несколько прядей скрывали образовывающуюся шишку. И вроде, Антону даже нравилось это внимание, но стоять вот так вот - избитым и на всеобщем обозрении - было весьма некомфортно. – В медпункт проводить? – Не стоит, сам в состоянии… – С лёгкой хрипотцой ответил школьник. Но Катя больше не дала ему ничего сказать, резко перерезав его речь тяжёлым выдохом. – Ага, вижу я твоё состояние. Идём. – Резко отчеканила староста и двинулась по направлению к лестнице.

***

      Медсестра в аккурат проверила место удара школьника, не веря в его россказни о том, что тот просто поскользнулся и неудачно ударился об стенку. Катя же просто стояла, молча слушая рекомендации женщины. Холодный компресс и никаких ударов - вот и всё, что она могла посоветовать. Серьёзных травм не было, а потому освобождение Антону никто не выписал. Хотя напоследок медсестра утвердительно посоветовала Петрову рассказать своему классному руководителю все подробности того, как он «случайно» ударился. Парень же молча кивнул, давая понять, что услышал её слова, а после, поблагодарив за помощь, вышел из медпункта. Звонок уже прозвенел, а потому в коридорах почти никого не осталось. – Не будешь рассказывать? – прервала возникшую тишину Катерина. Голос её звучал тихо и мягко, совсем не похоже на то бойкое звучание в компании подруг. – А смысл? – Антон невесело хохотнул, – я же тогда стукачом стану. А их никто не любит. – Девушка ничего не ответила, продолжая идти в гордой тишине. А парень понимал, что оставалось ещё два урока, которые нужно было вытерпеть.

***

      Оставшийся день прошёл, как в тумане. Голова Антона болела хоть и не сильно, но навязчивое тянущее чувство сбивало с учебного ритма, не давая настроиться. А вместе с болью проступала злоба. Словно морской прилив, что накатывал на пляж, она била по стенкам черепа отравленной пеной. Липкое чувство не уходило, наоборот - питалось нарастающим стыдом и ощущением беспомощности, становилось сильнее. Так прошла перемена, так прошли уроки…       С последним звонком Антон окинул взглядом столь неприязненную пару одноклассников, в ожидании того, что они ринутся к выходу, что бы изловить Петрова в коридоре и продолжить издевательства. Но они продолжали смеяться над своими шутками, неспешно убирая разрисованные тетрадки по портфелям. Вот он - шанс уйти без проблем.       На этот раз Антон решил не дожидаться опустошения коридоров. Толпа детей была его спасением, давая возможность затеряться среди десятков таких же учеников. Совсем скоро он спустился на первый этаж.       И пусть подсознание твердило о том, что он трус, и ему стоит лицом к лицу встретиться со своей проблемой, а не бежать, здравый смысл напоминал о столь недавнем инциденте. Если Рома один был способен одолеть Антона за пару секунд, то, что могут учинить эти двое, пока никто не видит? Перед глазами всплыло воспоминание с Семенном, вот только теперь Антон был на его месте - Игорь подтолкнул его в спину, а Ромка хищно навис над одноклассником, занеся кулак над головой. «Да, можно попытаться дать отпор Ромке, как Бабурину, но только наедине, без Бяши…» – проговаривал про себя парень, оправдывая бегство.       Морозный воздух вновь встречал школьника ледяным дыханием. В небе давно царило солнце, а снег блестел, словно рассыпанные кем-то самоцветы. Но, не смотря на погоду, Петров шёл по дороге с пустым взглядом. Стресс и усталость… казалось, он шёл совершенно один, и не было никаких пробегающих рядом ребят, лишь он один-одинёшенек, такой одинокий на фоне отдаляющейся школы.       А впереди, за редеющими избами, всё больше вздымался лес, соприкасаясь с низкими облаками. Дорога начинала проваливаться в полутьму меж сосен. Незаметно промелькнула черта, после которой снег потерял своё сияние, в воздухе повисла тишина, нарушаемая лишь въедливым скрипом. Дорога казалась иной, нежели утром. Не было темноты, поглощающей всё, что находилось дальше пары метров, пропала размытость образов, что искажались под призмой сна… Вот только тревога никуда не делась. Было твёрдое ощущение, словно кто-то следит за парнем, шагает в такт его шагам, что бы ни выдать своего присутствия. В голове всплыл образ таинственного козла, что бродит меж сосен. Статный и высокий - школьник наверняка бы заприметил его тень. Да и само существо не стремилось спрятаться от него, если судить по их прошлой встрече.       Но к своему сожалению, из темноты за соснами, как дикарь из пещеры, вышла тучная фигура Семёна. Взгляд сразу упал на его лицо - нос был немного красноват, под глазом расплывался кляксой жёлтый синяк, на губе красовалась болячка. Но из общего вида выбивалась только улыбка - широкая и злорадная. Оно и не мудрено. Сейчас толстяк наверняка думал о том, что бы поквитаться за своё унижение и боль, через которые пришлось пройти. – Снова привет, друг, – он с особой издёвкой произнёс последние слово, не оставляя и сомнения в том, что будет происходить дальше. И только Антон сжал в руке кулак, как со спины послышался голос неприятеля. – Смотрю, Тоха, ты сменил компанию? – даже не видя говорящего, Петров понял, кто стоял за его спиной. Что уж что, но за эти дни он прекрасно выучил голос каждого из злополучной троицы. – Не против, если мы присоединимся? – А почему бы и нет? – поспешил ответить Бабурин взамен своего одноклассника, – вместе же веселее. Ведь так?       Горло Антона перехватило комом. Страх сковал ноги. Внезапно стало душно, воротник рубашки мешал нормально дышать.  Парень старался храбриться, не подавать вида, что появление сразу трёх гопников его напугало. Но внутренний голос призывал убегать, и как можно скорее; сбежать в чащу, сжаться комочком и укутаться в снежное полотно… Да хоть прикинуться дохлым, но не принимать того, чему было суждено случиться.       Тем временем троица обступала Антона, словно стая шакалов. И, казалось, стоит только сигануть в лес, как кто-то наверняка словит его за ногу, а остальные дружки набросятся скопом. – Не на того ты руку поднял, сука приезжая, –  оскалившись прогорлопанил Бабурин. Его шаг был таким же, как и в лесу: медленный, но уверенный. В глазах читалась жажда скорой расправы. Его ладонь сжалась в кулак, а на пальце что-то зловеще сверкнуло. Кольцо… Массивная печатка покоилась на его пальце. – Знаешь, Антон, я многое, что не люблю, но когда моих друзей в крысу избивают… – Пятифан на мгновение прекратил свою речь, окидывая взглядом побитого товарища, – …о пощаде можешь даже и не думать. – Да какую крысу?! –  резко вырвалось из уст Петрова. – Ты ещё спрашиваешь, на? Семён, что, сам себя бревном ёбнул? –  проговорил Бяша, по звериному скалясь. Его улыбка оголяла отсутствие передних зубов, что в купе с падающими на лицо локонами ирокеза, делало его похожим на солиста группы КиШ. Вот только этот явно был не артистом, а просто отбитым отморозком, у которого последние извилины окоченели без шапки. – Да какое бревно? – продолжал Антон. Хотя в глубине души он начинал догадываться, что Бабурин наверняка оклеветал его, лишь бы не упасть в глазах друзей. – Ты меня за долбоёба не держи… – Протянул Рома, понижая свой голос до устрашающего полушепота, – Раз поступил, как крыса, то и получай, как крыса… – И стоило ему произнести эти слова, как Антон услышал, как снег натужно захрустел под чьим-то тяжёлым шагом. Он обернулся, но тут же мир перед глазами сделал резкий кувырок, словно парень вновь уселся на один из тех аттракционов, на которых он катался ещё совсем маленьким. Перед глазами забегали белые мушки - последствия удара.       Кулак Семёна прошёлся сперва по челюсти, а после попал по щеке, в аккурат возле губы. Ещё немного, и с парой зубов можно было бы попрощаться. Но вот проступившая боль явно не намеревалась пропадать. Очки слетели с лица, зрение дало заднюю. Зато боль только усилилась. Очередной удар не заставил себя долго ждать. Свинцовый кулак угодил в район брови, почувствовалась острая грань кольца-печатки. Тёплая капля скатилась со лба, окропляя снег алым. Во рту появился привкус металла. Ноги предательски дрогнули, проехались по ледяной глади, повергая своего носителя в падение.       Сквозь утробное рычание и пыхтение, послышался шаг ещё одного. Видимо Игорь  соизволил подхватить инициативу, заряжая своим башмаком в область груди Петрова. Послышался тяжёлое дыхание, вперемешку со сдавленным, хриплым кашлем. – Уже не такой крутой, мудила? – злорадно гоготал Семён, нанося удар за ударом. Ноги, руки, живот или грудь… Казалось, они не выбирали куда бить, словно доверяя случаю. Попадёт в живот - хорошо, попадёт в голову - ещё лучше. Прошла пара минут, как прихвостни Ромы начали свою расправу, вот только для Антона эти минуты тянулись часами. Он даже не разобрал свиста, который остановил избиение.       Тело изнывало от боли, перед глазами плыли тёмные круги, не дающие и шанса разобрать хоть что-то из окружения. Не осталось сил, что бы банально подняться на локти. Но это было лишним: его подхватили под руки, приподнимая над землёй. – Знаешь, Тохич, – начал Рома своим привычным спокойным тоном, – ты либо бессмертный, либо совсем тупой… – Спокойствие - вот, что напрягало больше всего. Гневные вопли Семёна или вскрики Игоря были полны жизни, эмоций, неприкрытой злобы, но вот Рома говорил холодно, словно мертвец шептал свою правду на ухо незадачливому путнику. А боль лишь усугубляла положение, отдавая ровный шепот звенящей молитвой. – Но надеюсь, ты меня сейчас хорошо слышишь, – он дёрнул воротник куртки, на что Антон попытался выдавить из себя пресловутое «да». Ромка лишь одобрительно хмыкнул, продолжая свою речь. – Это тебе всё было за твою крысиную натуру. Считай, Сёма с тобой поквитался. А это персонально от меня…       В следующую секунду он провёл большим пальцем по щеке Петрова, где уже нарисовывался синяк, а после ударил в скулу со всего размаха. Антона занесло, голова резко откинулась назад, мир крутанулся юлой. Ромкины дружки не стали держать падающее тело. – Это тебе аванс, –  проговорил Пятифан, садясь рядом с побитым одноклассником. – Ещё раз тебя увидят рядом с Полиной, хотя бы в метре от неё - пеняй на себя.… Выпотрошу за милую душу, хирурги собрать не смогут. – Произнеся это, его рука резко дёрнулась, что-то металлическое недобро щёлкнуло.       Пусть Антон и видел только размытые темные силуэты, но понимание пришло сразу - ножик. Холодное лезвие показалось в пугающей близости от лица. – Надеюсь, ты меня услышал, – наконец закончил свою речь шатен, вставая на ноги. Казалось вот он - конец экзекуции, но у Ромы было на это своё мнение. – Отдыхай, Тоша. – Ботинок Ромы прилетел Антону в лоб… Затылок болезненно стукнулся о лёд, зрачки закатились…