Записки нелюдимого анестезиолога

      Открываю ворд, сую в зубы сигарету и подпираю кулаком лицо. Что-то записать хотел, не помню. Отвратительно, уже память подводит, старею. А мне всего-то тридцать три. Какая-то глупая мысль в голову пришла, я хотел позвонить домой матери и поделиться с ней, но уже забыл. Я вообще хотел записать, чтобы не забыть, но не успел. И так часто случается, поэтому я подумал, что буду делать себе пометки, чтобы не забывать, будет полезно. А то за день на меня сваливается такой поток информации, три четверти из которого — чистый мусор и словесный понос, что мой головной компьютер уже не справляется и начинает глючить, теряя нужные мысли в потоке какого-то ненужного дерьма. Например, совершенно случайно узнавал сегодня из сплетен медсестёр все писки моды и имена мастеров маникюра, пока в холле ждал, когда мне починят кофейный аппарат. Это столь полезно, что мне прямо сейчас захотелось потратить все свои деньги на самый гламурный, самый дорогой и самый всратый маникюр, который только может быть, чтоб все окончательно убедились, что я педик. Мне настолько плевать на чужую личную жизнь, что вся эта информация мне, как пятая нога собаке. Как жаль, что другим людям чужая личная жизнь небезразлична. И моя тоже. Ах, да, как раз вспомнил, что хотел записать. Надо будет позвонить матери и серьёзно поговорить. Сегодня в обеденный перерыв подумал о том, как я себя ощущаю. Я ни разу не встречался с девушками, даже не чувствовал симпатии. Я слишком низкий, ниже даже, мать её, младшей сестры. Иногда во мне что-то щёлкает и включается истеричка, а может быть беременная баба, которую обделили чем-то, что ей в своём положении нельзя. И я подумал, не родился ли я на самом деле бабой. Просто мои родители так отчаянно хотели сына, но у них уже были две дочери и последняя попытка зачать меня. Моя мать так отчаялась, когда у неё опять родилась девочка, что решила не париться и сделать из меня мужика. Что ж, у неё вышел мужик с ПМС. Хотя она сама в этом плане не лучше. Да что уж там, до её характера мне, как до верхней части макушки нового главврача и впридачу некогда моего лучшего друга. Меня, кстати, повысили до заведующего анестезиологией. Связи, детка.       Я зачем-то стал записывать свои мысли и воспоминания дня. Не знаю зачем, может потому что в последнее время мне не с кем поговорить. Я не люблю людей вообще-то, но всё равно я в какой-то степени для себя странно социален. И вроде их так много вокруг, но всё равно что-то не так. Поэтому на вечера моим лучшим другом становился мой ноутбук-старичок на прокуренной кухоньке и чистый вордовский файл.       Так я и заполняю его. Назову это своими мемуарами, может быть когда-нибудь это кто-то прочитает, может быть ему даже будет интересно.       О, а насчёт повышения. С повышением мне и кабинет свой дали, и зарплату повысили, и мне так снесло голову от денег, что я купил себе кофеварку. Кофеварку, прикиньте?! Ладно, радоваться за меня не надо. Я попробовал сделать в ней чашку кофейка с утра, так эта сволочь мало того, что ужасно долгая, так ещё и дрянь какую-то вместо кофе сделала. Я сначала ужасно расстроился, ведь эта тварь больше сотки евро стоила, думал сначала её продать, но потом... Всё-таки я нашёл ей применение. Дело в том, что маман зарубила у себя дома петуха и с каким-то знакомым, что направлялся в Берлин, отправила мне эту тушку. Получив передачку, я уже точно знал, что буду с ней делать. Я мясо куриное терпеть не могу, но вот куриный бульон — это просто еда богов, которые не существуют конечно, но суть от этого не меняется. Тогда мне в голову пришла одна идиотская идея, которая на деле оказалась очень даже рабочей. Я вычистил из тары кофеварки весь кофейный мусор, затолкал туда часть курицы по кускам, залил водой, а под низ поставил самую большую кружку, какую у себя нашёл. Так через какое-то время у меня была целая порция вкусного и свежего куриного бульона без кусков курицы. Кофеварка не прошла по приготовлению кофе, но всё-таки осталась за куриный бульон. Я кстати в ней ещё молоко кипячу, потому что она мне пенку фильтрует. Нужная вещь в хозяйстве, советую.       Кстати, ещё немного о моём повышении. Просто я так горд этим, что до сих пор не верится. Хотя в этом ничего такого нет. Я вроде и рад, но меня что-то грызёт, кажется, что я нечестно вступил на эту должность. Как я уже говорил, новый главврач — мой друган с самого университета, прошли с ним через многое, но сейчас не всё гладко с ним. Я-то с начала ординатуры знал, что он рано или поздно на эту должность вступит, я не сомневался. В нём никто не сомневался. Чего не сказать обо мне, во мне никто не видел потенциала. Я смирился, я жил для себя... Нет, я не жил для себя, я просто существовал. И существую. Я так думал, что живу для себя. По крайней мере я так это ощущал. Да в общем отучился я в ординатуре, потом сколько-то находился в рядах одинаковых штатных врачей, пока мой наставник не ушёл на пенсию, а Хартмана, друга того самого моего, не повысили. И меня он повысил по старой дружбе. Будто бы меня, мало на что способного, пожалели. Это нечестно. И всё равно... Приятно, что ли. Создаётся какое-никакое ощущение важности и влиятельности в больнице. Так вот в общем, с этой должностью мне достались всякие сопутствующие плюшки. Про зарплату я уже говорил, а ещё мне дали свой кабинет. Такую табличку гордую прибили: «Заведующий отделением реанимации, интенсивной терапии и анестезиологии Стефан Кёлер». Я тут же весь кабинет перебрал от скуки, переставил и немного приукрасил его под себя. Кактус на стол поставил рядом с фотографиями наставника, своего отца с матерью и меня с Хартманом с выпускного из универа. Кружка с какими-то медицинскими приколюхами там же на столе стоит, которую мне Хартман на тридцать первый день рождения подарил. Тот день рождения я впервые за долгое время праздновал один, но подарок мне всё равно достался. Я из этой кружки редко пью, она стоит там вместо сувенира. Ещё я столкнулся с проблемой, что мне как-то надо получать документы, а в кабинет без спросу я никого не пускал. Сначала мне всё давали на руки, но таскаться с бумагами по больнице тоже такое себе удовольствие. Поэтому я на досуге спёр из магазина урну под бюллетени и приколотил её рядом со своей дверью. Так у меня появился свой почтовый ящик, куда получал не только документы, но и чьи-то анонимные записки, приглашения на тусовки, юбилеи, свадьбы, кучку оскорблений от того, с кем успел посраться в операционной за работой и всё в том духе. Это даже веселее, чем просто получать документы.       Так по вечерам я начинаю писать свои мысли. Разговаривать с кем-то. С собой и своей шизой, с каким-то инкогнито-читателем, с кем-то, кто это читает. Во всяком случае мне становится легче, когда я на чём-то, куда-то или кому-то выкладываю свои мысли. До этого у меня был Хартман, а сейчас... ну... Он тоже есть. Но не думаю, что у нас с ним будет как прежде. И нет, не обязательно в худшую сторону. Но просто как прежде не будет.       Сохраняю вордовский файл и на рабочем столе его иконку подписываю: «Мемуары рыжего засранца». Идиотское название, надо будет сменить. Идей пока нет. И что мне с этим всем делать дальше?