Carnival of Lust

— Что это? Подарок? Строгий хозяйский взгляд падает на новый предмет на столе секретаря. Миловидная девушка по имени Фиона отвечает нежным трепещущим голоском, чуть смутившись: — Это от Драко Малфоя... Прислали полчаса назад. Сказали, потерянное вами... Кристально-чистая стеклянная колба, под ней — начищенное и аккуратно уложенное на бархатную подушечку ювелирное изделие. Бутафорскую безделушку прошло-пятничной Афины уложили на царское «ложе». Забавно. Это невольно вызывает ухмылку — всего на секунду. — И правда, знакомый предмет, — равнодушно бросает Гермиона. Отворачивается и направляется к своей двери, как вдруг слышит тихое: — Оу... Фиона почему-то краснеет, губу закусила. Гермиона цепляется, как истинный хищник — ну конечно же. — Что-то не так? — спрашивает тут же, на что подчинённая реагирует неприкрытым испугом. — Ничего, просто... я... Мелкое ёрничанье — последнее, что Гермионе хотелось бы видеть в своём рабочем кабинете после не самых простых выходных. — Говори. На это Фиа уже бледнеет и вскакивает на ноги, глядя на возвышающуюся над ней Гермиону, которая якобы невзначай взяла в руку волшебную палочку. — Не поймите меня неверно, — лепечет она, — но ходят слухи, будто Драко Малфой.... Он пользуется особой магией, от которой люди... ну... теряют голову и... Гермиона закатывает глаза. — Даже ребёнок знает, что эта особая магия зовётся деньгами, а ты несёшь бред, очевидно, потому что очарована ей. Возможно, мне стоит рассмотреть другую кандидатуру на твою должность. — Нет! Я не... — речь секретарши напоминает мольбу. — Просто так говорят. Я слышала такое несколько раз, понимаете? То тут, то там. О безумных праздниках в его замке, и о том, что многие хотели бы там побывать... Гермиону бросает в жар, и она не в силах распознать, отчего именно. Не хочется признавать, что в её приемной заведует бестолочь, или неприятно быть объектом чьих-то идиотских фантазий? — Каковы шансы, что побывав на вечере в Малфой-мэнор в прошлую пятницу, я потеряла голову? — спрашивает она, любуясь тем, как волшебная палочка ловко прокручивается между пальцами. — Если ответишь верно, сохранишь своё место. — Никаких! — тут же выпаливает Фиона. Жить ей точно хочется. Это чудесно. На этой прекрасной ноте благоразумия и послушания стоит оставить дурёху одну — чтобы задумалась. Да и дела ждут. Гермиона захлопывает наконец за собой дверь. И жалеет об этом через долю секунды. Громко получилось. Слишком истерично для босса — будто сказанная глупой девчонкой чушь её как-то задела. Будто что-то или кто-то во всём этом ей важен. Но нет же, это не так! В этой ситуации и миллионе ей подобных Гермионе Грейнджер положено спокойствие и непоколебимость — и только они.

***

Другое дело — злость на избранника. Со стороны наверняка никто не может даже подумать, что они с Гарри способны на разлад, но два сложных и сильных характера рядом — всегда чревато. Так последний эпизод закончился буквально на днях. Ребёнок! Просто ребёнок, большой и обиженный — он всегда таким был и будет. Почему Гермиона забыла об этом? Видимо, не ожидала подобной реакции после злополучного «бала богов»: Гарри ушёл в себя, позабыв все слова, кроме «нет», «да» и «не знаю». Ночевал даже в кабинете на диване пару ночей — после позднего возвращения с работы не пытался пробраться в тепло их общей постели. Как говорится, ничто не предвещало беды. Что такого, что именно в этом вопросе ей нужен Гарри и его личные счёты с Малфоем — не столько для прямых действий, сколько для поддержки и боевого настроя? Но он как-то странно замкнулся — будто обозначенная тема для него табуирована. Это стало для Гермионы сюрпризом. Сложно было представить что-либо кроме равнодушия — слишком много воды утекло! Закономерно она задалась вопросом, как всякий политик: а всё ли она учла? Не упустила ли чего важного? Кто их знает, этих мужчин — особенно таких упрямых, как Гарри?! Терялась в догадках, по правде. Они не говорили о Драко Малфое ни разу со времён Хогвартса. Ни момент бегства из охваченной пожаром Выручай-комнаты, ни битва, ни единый другой повод не заставил их обоих завести разговор об известном сокурснике. Ты давно вырос, Гарри. Ты перерос хорька ещё в школе! Какого чёрта сейчас? Примерно так она вопрошала... про себя! Потому что нормальный диалог с ним был невозможен. В такие моменты его несгибаемое, непробиваемое упрямство и замкнутость по-настоящему бесят. Это работа на долгие месяцы. Всё, что он сказал по итогу. Ни чёткого «нет», ни «да», ни слова о том, возьмётся ли. Намекнул, что дел сейчас по уши. Гермиона даже пыталась выяснить, правда ли, но отдел Робардса так свято чтит новые правила о неразглашении рабочих подробностей, что даже членам аврорских семей не узнать. Что ж. Никто при всём при этом не отменял целеустремлённости Гермионы Грейнджер. Она выяснила, как можно добраться до Малфоя и даже записалась к нему на официальный приём через доверенное лицо. Прежде, разумеется, она выяснила, как скоро ожидать ответа — приглашения или отказа; разузнала места обитания этого канонизированного павлина — рестораны, мероприятия, клубы, парки. Невесомая ниточка, протянутая между ними в тот вечер должна быть использована по максимуму. Гермиона чувствовала нутром, что Малфой не посмеет ей отказать. Потирала ручки, напридумывав множество и множество вариантов развития переговоров — ох, как же приятно грело предвкушение их первой партии. В итоге не получила ничего, кроме своего же браслета... Доверенный Малфоя будто исчез с лица земли, на её запрос — тишина. Ни единого эпизода появления самого Малфоя на публике, ни единого шанса пересечься. Поначалу Гермиона ещё как-то пыталась убедить себя, что это нормально. Что он просто сильно занят или отправился в незапланированную поездку, о которой, разумеется, не обязан ни с кем объясняться. Но в конечном итоге ей пришлось признать разгромное и крайне неприятное поражение. Знай своё место, грязнокровка. Всё говорило об этом — хроника в газетах, сообщения её умничек, которым она поручила «разведку», равно как и висящее в воздухе беспощадное ощущение неприступной стены. Было противно. Пусть Гермиона Грейнджер давно привыкла смотреть трезво на вещи и не строить иллюзий, да и обещать, что-либо — никто не обещал, однако ж... Мозг кинулся искать пути-выходы, старательно вырисовывал злые стратегии. Она обязательно найдёт брешь в его кристальной репутации и будет долбить. Потому что никто не говорил, что начатый слом старых порядков пойдёт на попятную! Последней каплей для такого решения был их с Гарри ужин, организованный с целью возвращения теплоты и душевности в их отношения — слишком уж затянулся этот странный разлад. То был привычный вечер пятницы, любимое уютное заведение подальше от суеты Уайтхолл, двое любящих людей, привычно выебанных сверхактивной министерской жизнью за прошедшую неделю — напротив друг друга, и надо же! — нежданные гости с известными фамилиями. Долбанные v.i.p. Там, где их не было отродясь! Гермиону как ошпарило. Словно её покой, на минуточку полностью заслуженный, нарушили сраным спектаклем, для неё же заказанным. Какого чёрта, Малфой? Элитные места в Лондоне кончились? Самое смешное, что она его не видела. Не было ни лоска, ни сияющего нимба, ни излучаемого превосходства, ни даже нарочитого игнорирования. Господа скрылись в закрытой ложе, заблокировав половину ресторана, и их выдавали только тихие перешёптывания посетителей и повышенная активность официантов. Так ей снова показали, что она никто — на этот раз с близкого расстояния. Вообразила себя богиней? Глупышка! Настроение было испорчено. Окатила себя холодной водой, заперевшись в уборной, впялилась в зеркало. В этот миг и явился её спаситель — распахнул запечатанную дверь, закрыл за собой наглухо, уставился на неё в отражении. — Что, милый? Ты тоже чуешь это? — на лице Гермионы натянулась улыбка. — Результат нашей борьбы должен бы ощущаться иначе. Поджала губы, больше не скрывая эмоций. Гарри шагнул ближе — твёрдо и безупречно. Конечно же он знал, чем именно она измучила саму себя за эти недели. — Хочешь незапланированный рейд? Прямо здесь и сейчас. Изо всех углов всех выметут, повалят, свяжут, обыщут. Ты же любишь порядок. Или, может быть, фейерверк, под который мы спокойно завершим наш ужин. Выбирай свой утешительный приз на сегодняшний вечер. В зелёных радужках мелькнул такой знакомый лихой блеск. Гарри приблизился вплотную, положил руки на мраморный край по обе стороны от Гермионы — сердце забилось так часто. — Боюсь, наши хорошие друзья, владеющие этим заведением, не скажут нам спасибо за шалость... — прошептала она. Одна его рука оплела её талию и поддела подол водолазки; нос воткнулся в плечо. — Но мне очень, очень нравится ход твоих мыслей... Особенно неозвученных, выраженных добротной эрекцией, которая упёрлась между её ягодиц, когда губы на короткое время крепко завладели губами. Достаточно было одного мимолётного взгляда после, чтобы Гарри задрал её юбку, сладко зашипел, а его руки сжали мягкую плоть. — Только я пока попридержу утешительное, — пробормотала Гермиона, закрывая глаза. Беспокойный звон пряжки ремня и шорох обещали сполна. — Ты знаешь, какова моя цель... — Она заныла, ощутив крепкий и горячий член в «опасной» близости. — Не шалость. Победа. Власть. Полный контроль! Он вошёл глубоко и нахально. Огни пары стенных бра синхронно моргнули — невольно вспомнилось, как сбоили источники света в палатке от их первых «разов». Сейчас это было бы в тему: пусть всё нахер померкнет на фоне двоих, увлечённых друг другом! Гермиона поймала его за голову, нашла ухо, чтобы горячо прошептать: — Обещай мне, что мы возьмём всё, что хотим... Гарри втянул воздух сквозь зубы, выгнув бёдра сильнее — она улыбнулась. И больше никаких пауз и придыханий: тесное пространство заполнили животные звуки. Примирение согласно их темпераменту — неласково и полностью горячо. Другое дело, что безрассудство в виде секса в общественном туалете было уникальным явлением, но оба были как-то слишком обострены в ту минуту. Что поделать — яда в воздухе многовато. Между телами. В лёгких. В мыслях. А они маленький прайд — им не положено такое терпеть! — Так и должно быть, — прошептала она сквозь сбитое дыхание, когда он кончил через несколько толчков после неё. — Ты со мной... Со мной, со мной! Гарри замер тяжело дышащим в её шею. К чёрту слова! И пожалуй, хорошо, что всё так случилось: повод задать новые вопросы — это всегда здорово. — Мисс Грейнджер... Обращение незнакомым мужским голосом с лёгким южным акцентом вытаскивает из мыслей. Гермиона останавливается и неохотно поворачивается к собеседнику, которым оказывается молодой мужчина весьма интересной наружности. Высокий, впечатляющий с первой секунды. Тёмные волнистые волосы средней длины убраны назад, открывая совершенно бесподобное античное лицо. Тёмные глаза незнакомца как-будто слегка подведены, придавая его образу рок-н-ролльный оттенок. Кремовая шёлковая рубашка под чёрным пиджаком распахнута больше, чем нужно, демонстрируя наслоение цепочек на шее и частичку какой-то татуировки. Или это блузка – с такими кружевами воланами на манжетах? Брюки при этом ещё более вычурные — широкие, бархатные в крупную золотую розу на глубоком фиолетовом фоне. Кольца в ушах. Кольца на пальцах. Небольшой плоский чемоданчик в руке. — Вы... — Марко Манчини, — представляется неизвестный и выставляет руку для рукопожатия. — Уполномочен показать вам кое-что. Готовы? Гермиона отвечает на жест, не сдержав замечания: — Вообще-то ко мне принято записываться заранее, мистер... Манчини. Гость не медлит с ответом ни единой секунды, улыбаясь так восхитительно. — Но ведь вы сейчас свободны, не так ли? Всего пятнадцать минут. И правда. Трёхчасовое совещание отменено ещё пару дней назад в связи с неважным самочувствием министра, и малый конференц-зал пустует без дела. Время без одной минуты три, но в тот миг Гермиона всё ещё думает, что так просто совпало. Она говорит «да», почти не раздумывая, и направляется с Марко в сторону нужной двери. К ней часто приходят просители — скучные, неприметные, потеющие от волнения заики с какой-нибудь бессмыслицей. Быть может, этот знойный на вид «неформал» предложит что-нибудь стоящее? Раз уж так вышло, что и время и место благоволят. На гладкий полированный стол ложится тот самый чемодан — при ближайшем рассмотрении роскошный. Марко оглаживает его, как любовницу, и Гермиона ловит себя на мысли, что, если в следующую секунду зазвучит чувственная музыка и этот персонаж начнёт выгибаться, медленно раздеваясь, она ничуть не удивится. Но тихий щелчок замка и аккуратно поднятая крышечка заставляют глаза вспыхнуть иначе: с плоского основания поднимаются миниатюрные стены и башенки. — Это Ладли в положенном ему месте — Шропшир, близ границы с Уэльсом. В известном состоянии. Полностью очищен магически и готов к реставрации. Как всякого покупателя недвижимости, это должно вас порадовать. Покупателя недвижимости? Гермиона не верит своим ушам и уже собирается начать задавать вопросы, однако взмах руки Марко заставляет замок увеличиться в размерах и заполнить почти всю комнату своей полупрозрачной проекцией. — Зелёным отмечены возводимые конструкции, существующие стены и постройки, как вы поняли, мы видим привычно каменно-серыми, — воодушевлённо комментирует гость, и макет стремительно вращается, частично подсвечиваясь, оранжевым. — Вот здесь, здесь и здесь легко применима магия незримого расширения. Я упростил демонстрационную модель, чтобы не мучить вас сейчас деталями, но заверяю: проект проработан настолько тщательно, что можно разглядеть даже названия книг на стеллажах. Марко игриво подмигивает Гермионе, что заставляет её внутреннюю праведницу открыть рот: — Вы не очень-то похожи на специалиста по английскому средневековью, — ухмыляется она. — Всё верно. Но я весьма хорош в реставрации и адаптации старинных зданий под современный ритм жизни. Мне сказали, что вы новатор, а это значит, что мы непременно найдём общий язык. — Он снова растягивает губы в лучезарной улыбке. — Вдобавок я очень люблю англичан. Гермионе не остаётся ничего как кивнуть с ответной, гораздо более сдержанной улыбкой и продолжить просмотр... видимо, какого-то забористого сна. Она делает это с беспокойно колотящимся сердцем. Кажется, её лицо запылало. Руины и тут же оживающие фрагменты новой «ткани» старинного здания по-настоящему впечатляют. Особенно когда о них рассказывают эмоционально — местами нежно, местами страстно, смеясь и играясь словами. Это точно сказочный сон! Когда замок Ладли прячется обратно в своём чемоданчике и реальность возвращается вместе с привычными министерскими стенами, Гермиона наконец находит вопрос среди множества, который можно озвучить. — И каковы же... основные условия сделки? — спрашивает она с высоко поднятой головой, на деле боясь услышать ответ. — Столько нюансов. Я бы хотела видеть бумаги, и... — К сожалению, я ничего больше не могу поведать вам, мисс Грейнджер, Мой заказчик сам ответит вам, я же, как архитектор, уполномочен лишь ознакомить вас с нашим проектом. Это розыгрыш или ошибка? Или правда удача, которая исходит от... Распрощавшись с волшебным Марко, Гермиона торопится в свой кабинет, чтобы отправить министру сову с единственным вопросом: Манчини — ваш человек? Быть может на самом деле он успел провернуть какую-то сделку, просто ей ничего не сказал. Или же... Нет, на ошибку это совсем не похоже. Гермиона отрывается от пергамента, шарит беспокойно глазами по кабинету, усиленно размышляя. У неё точно должна быть какая-то зацепка. Заказчик сам ответит вам на вопрос. Она знает, кто это, или же познакомится с ним в скором времени. Зубы кусают перо, которое через мгновение собирается опуститься, но... На каминной полке, утопающей в данный момент в густой тени, блестит некий предмет: её браслет, который прислали из Малфой-мэнора, как пропажу, будто подсвечен под своим маленьким куполом. Надо же. Она не замечала. Какая-то зацепка — повторяют вслух губы, ноги сами подходят. Гермиона смотрит как заворожённая, и что-то шепчет с задворок сознания, что ни черта она не теряла на вечере, а это... Этот предмет может быть... — Диссендио, — произносит Гермиона с чётким, выверенным взмахом палочки. Колба приподнимается и тихонько вращается, являя ей светящиеся буквы. Послание? Глаза отчего-то не могут уловить значение слов. О, святые угодники! Этот предмет может быть порт-ключом!