Поцелуй со вкусом пепла

      — Тогда спасибо за честность, Шото. И спасибо за участливость, снова.       Она назвала его по имени, что в целом случалось редко. Не столько из-за принятых в Японии социальных норм, сколько из-за отсутствия у парня друзей или даже хороших знакомых, которые хоть иногда обращались бы к нему таким неформальным образом.       Это вызвало необъяснимое, едва уловимое чувство. Благосклонность, одобрительное расположение или приязнь. Примерно так Тодороки назвал бы возникшую симпатию и заинтересованность к собеседнику, если бы мог хоть немного разбираться в собственных эмоциях.       Его внимание было приковано к идущей рядом девушке, а её яркая улыбка вызывала очередные вопросы. И как ему понимать эту смену настроения?

***

      Она была странной. С самого первого дня встречи Тодороки занёс Дреа в список нежелательных для коммуникации людей. Впрочем, в этот список он отправил почти всех одноклассников. Исключениями были лишь Момо Яойорозу и Фумигаке Токоями. И только потому, что Тодороки быстро распознал в них сдержанных по своей натуре людей, а значит, навязчивого стремления сблизиться от них можно было не ожидать.       Чего нельзя было сказать о Дреа. Или можно?       В этом для него и заключалась вся сложность в понимании Дреа. Исходя из наблюдений, она являлась человеком очень неоднозначным.       Сперва Тодороки без труда заметил её отстранённое поведение. Девушка всеми силами старалась слиться с безликой массой. Не начинала разговоры первой, но и не шарахалась от них, как нелюдимая. Отвечала всем вежливо и сдержано, незаметно для окружающих сводя шансы продолжить диалог с ней к минимуму. Но он видел всё.       От проницательного взгляда не смогло ускользнуть то, как методично Дреа скрывалась от посторонних глаз, несмотря на яркую внешность и немалый рост. С удивительной точностью она занимала самые неприметные места и всегда держалась в слепых зонах находящихся поблизости. Как можно чаще выбирала оказываться рядом с кем-то вроде Шоджи или Ашидо, чтоб на фоне их причуд с мутацией казаться максимально незаурядной. С общительной Ашидо и вовсе получалось прятаться не только за счет эффектного вида розовой девушки, но и благодаря её броскому, зажигательному поведению. По той же причине не редко Дреа держалась поближе к Аояме, который был хоть и обычным с виду, но являлся просто неугомонным нарциссом. Проще говоря, идеально сливалась с чужими тенями.       Когда ей всё же приходилось выходить на свет, безупречно отыгрывала роль незаурядного человека. Без труда вводила таким образом в заблуждение всех вокруг. Кроме Тодороки, который и сам предпочитал держаться поодаль, хоть и без такого изящества. Не видел для себя никакой необходимости в подобной конспирации. Поступая на геройский факультет, глупо пытаться не выделяться или прятаться. В противном случае ты выбрал не ту профессию. Отсюда возникала первая странность Дреа, которую он подметил.       Вторая странность случилась во время экзамена на выявление предела причуд.       Именно тогда был выбит первый кирпич в его фундаменте абсолютного безразличия к жизням и судьбам окружающих одноклассников. Подкравшись осторожно, будто боясь спугнуть, как к бездомному котенку, Дреа заговорила с ним. И поначалу разговор Тодороки воспринял буднично. Привычное поведение девушек в его окружении, внимание, попытки сблизиться. Но разве это было на неё похоже? Что-то настолько банальное явно не вписывалось в образ девушки, который Шото успел выстроить к тому моменту. Она ведь выбивалась из общей массы как раз своими попытками делать совершенно обратное.       Дреа, по его мнению, не пошла бы первой на контакт ни с одним из одноклассников, и Тодороки точно уверен, что простая симпатия не могла стать достаточной причиной для исключений. И он оказался прав. Девушка озвучила самую нелепую просьбу, какую ему только доводилось слышать. «Создать немного пепла». И всё бы ничего, ведь на любую, даже самую настойчивую просьбу у Тодороки был универсальный отказ по всем канонам воспитанных молодых людей. Но ни один учебник по этикету не мог подготовить парня к тому, что Дреа сказала дальше. Никто прежде не подбирался к потемкам его души так близко, ещё и со столь беспечным простодушием, совершенно невозмутимо. Всё равно что шнурки завязала.       Тодороки с того момента, привычно анализируя происходящее вокруг, сам того не замечая, стал отводить особое внимание всему, что касалось Дреа. От его взора и раньше практически ничего не ускользало, когда дело касалось окружающих. Не то что ему этого хотелось, скорее, в разведанной обстановке чувствуешь себя безопаснее. Он уже знал всё необходимое и даже некоторые мелочи вроде любимых фильмов, музыки или предпочтений в еде одноклассников. Парень в пол уха слушал фоновую болтовню во время перемен и обеденных перерывов, а информация в свою очередь бессознательно откладывалась в голове. Только Дреа оставалась совершенно безликой, и стоило ему это осознать, как это быстро стало очередной аномалией, которую он обязан был изучить.       Третья странность появилась вместе с Бакуго.       Тодороки не интересовали ни их отношения, ни что этих двоих могло связать, ни тем более причины такой явной одержимости со стороны Бакуго. Однако игнорировать его тоже не получалось, как минимум пока он крутился рядом с Дреа. Весь её образ сыпался и летел в топку, когда он появлялся. Взрывному блондину вообще не приходилось прилагать особых усилий, чтоб вывести девушку из себя. Хотя, честно признаться, ему удавалось вывести кого угодно, а если всё же не удавалось, достаточно было закатить рукава и подорвать неугодного, что сумел не поддаться на провокации. Но во всём этом было что-то ещё, что-то такое между этими двумя, такое неуловимое, совершенно непримечательное на первый взгляд. И это не могло не вызывать замешательство, а вместе с ним и кучу других, не свойственных Тодороки эмоций.       Разбитый на небольшие группы по интересам поток студентов неспешно подходил к огромному полю Бета. Оно, как и все другие зоны тренировок академии «Юэй», было невероятных масштабов. Макет целого городского района один к одному, полностью имитирующий обычные переулки и здания. Невозможно было не думать, сколько же у академии ресурсов, раз для них нечто подобное шло как расходный материал. При тренировках студентов ни в чём не ограничивали, когда дело касалось разрушающих последствий от использования причуд. Тодороки находил это невероятно действенным и в то же время безумно опрометчивым решением со стороны администрации. Они буквально развязывали руки таким, как он и Бакуго, с их разрушительными причудами. А Тодороки не особо умел сам выстраивать себе ограничения, когда дело касалось силы, он ещё не научился взаимодействовать с хрупкими окружающими, поэтому видел в такой вседозволенности только проблемы. Бакуго тем более производил впечатление дикого зверя, который и прибить может, если вовремя не надеть на него поводок.       — Испытание битвой будет проходить внутри здания! — ликующе объявил Всемогущий, ни на секунду не переставая улыбаться. — В новостях чаще всего освещают сражения со злодеями снаружи, на открытых пространствах улиц. Но по статистике чаще всего стычки со злодеями случаются вдали от посторонних глаз и не попадают под телеобъективы СМИ. Всё потому, что большинство преступлений совершаются внутри закрытых помещений. Например, захват заложников, ограбления, построение баррикад внутри домов с целью скрыться от преследования героев, действия подпольных террористических группировок, — всё так же улыбаясь, продолжал лекцию герой номер один. — Все мало-мальски толковые злодеи прячутся в тенях!       Тодороки безучастно обвёл взглядом восхищённых одноклассников, которые с упоением ловили каждое слово Всемогущего. Он не разделял их энтузиазма, всё, о чем говорил учитель, не стало для него открытием. Эти базовые аспекты геройской работы были давно пройденным этапом, ведь трудно оставаться несведущим новичком, когда твоя геройская академия началась, стоило тебе научиться ходить. Возможно, он даже завидовал им. Точно завидовал. Этот их детский запал, наивный взгляд и восторженные улыбки отзывались в Тодороки пустой тоской. Ему никогда не доводилось такого испытывать, не позволялось. Поскольку мечтательный ребенок не поступит по рекомендациям и не сможет стать героем номер один, зато сможет надрессированный, безупречный солдат с идеальной боевой подготовкой, многолетними суровыми тренировками.       Его взгляд привычно задержался на стоящей неподалеку Парсон, которая старательно изучала свои кроссовки. Её почему-то тоже не сильно вдохновляла речь учителя. Странным было и то, что её реакция на появление Всемогущего была такой же, как у Шото. Никаких радостных визгов и возведения на пьедестал безупречного героя. Ему даже казалось, что Дреа нарочно не смотрит на него и вообще выглядит как провинившийся ребенок перед родителем. Ещё одна загадка и очередное не его ума дело, которое он должен проигнорировать, как и все вокруг, что не относилось к его цели. И он проигнорировал, но снова что-то осело в глубине сознания. Тодороки ещё не осознавал, что рано или поздно это превратится в разросшийся сорняк, который придется выкорчевать, чтоб не отвлекал.       — Для этого теста вы поделитесь на команды злодеев и героев, чтобы провести командный бой два на два! — Всемогущий снова ликующе вывел Тодороки из раздумий, но тот быстро забыл обо всём, когда увидел испуганные зелёные глаза.       Девичья фигура съёжилась, грозясь стать совершенно крохотной. Ногти впились в ладони, с силой сжимая руки в кулаки, а зубы уже до крови искусывали нижнюю губу. Дреа нервничала слишком сильно для простого волнения перед очередным важным уроком. Её глаза потерянно уставились вперед, то и дело подрагивая, словно пересчитывали какие-то только ей видимые предметы. Правила хорошего товарища на такие случаи советовали проявить участливость и поддержать нуждающегося, но товарищами они не были. Да и что-то внутри Тодороки неожиданно подало голос «не лезь», а перед глазами возник смутно знакомый образ. Он точно знал, чей он и почему вид до ужаса напуганной одноклассницы вызвал именно его, но не мог признаться в этом даже самому себе, умело подавляя навязчивую ассоциацию.       К счастью, рой вопросов, пронёсшийся среди группы, быстро переключил внимание Шото. Все вокруг донимали преподавателя бессвязными вопросами, что, да как и почему. К всеобщему удивлению, Всемогущий достал маленькую шпаргалку, вычитывая её содержимое вслух. Неужто совсем не умеет с людьми коммуницировать? Хотя Шото и сам не был образцовым примером светского человека.       Сами правила проведения тренировки снова вызвали у Шото уйму молчаливой критики и замечаний. Походило на популярную детскую игру в захват флага, которую он неоднократно наблюдал со стороны, где одной команде в роли героев предстояло захватить «флаг», представленный в виде макета ядерного оружия, другой команды в роли злодеев, которая этот флаг должна охранять. С той лишь разницей, что добавлена опция захвата самих участников команд при помощи ленты захвата. Более глупого сценария Тодороки придумать не мог. Причуды некоторых ребят просто не подходили для выполнения подобных операций в реальной жизни, и с этим нужно было просто смириться. Как и нужно было смириться, что придется разбиться на пары волей какого-то жребия.       — Хм, неувязочка, один человек остается без пары, — задумчиво протянул Всемогущий, и двадцать пар глаз уставились на Дреа.       Девушка побледнела на глазах, но быстро натянула нервную улыбку, пытаясь изобразить неловкое замешательство.       — Кто-то может участвовать дважды, — Тодороки сделал шаг вперёд. Внешне не показывая никаких эмоций, парень недовольно отметил про себя очередной чудаковатый импульс, но быстро замял внутреннее возмущение, сославшись на послеобеденную рассеянность.       — О-о-отличная идея, юный Тодороки! — огромные ладони с громким хлопком сомкнулись над головой Всемогущего. — Вытянем жребий! Надо же, какое совпадение!       Тодороки удивлённо вскинул бровь, надо же, у Вселенной всё-таки было чувство юмора.       — Юный Тодороки и юная Парсон составят одиннадцатую команду!       Испытание началось с первых двух команд. Урарака и Мидория в команде героев против Бакуго и Ииды в команде злодеев. Будь это азартной игрой, Тодороки без сомнений поставил бы на команду злодеев. Слишком неравный разброс сил, хоть Мидория и успел показать впечатляющую силу на экзамене, но это серьёзно его травмирует. А способности Урараки просто бесполезны, когда дело касается открытого противостояния.       Остальные ученики проследовали вместе с преподавателем в соседнее здание, где располагалась комната наблюдения, оснащённая многочисленными мониторами, транслирующими происходящее внутри и снаружи здания.       — Какой кошмар, — еле слышно промямлила Дреа, когда здание на одном из экранов содрогнулось от разрушительного взрыва.       Тодороки только пожал плечами, продолжая наблюдать за происходящим по ту сторону. Он совершенно не разделял негодования одноклассников по поводу разбушевавшегося Бакуго, который уже успел получить предупреждение от Всемогущего. Если он продолжит испытание в том же духе, то его команду просто дисквалифицируют, и бог с ним. Шото сразу понял, что у блондина проблемы с контролем гнева, и такому, как он, по его мнению, нет места в академии. Но это были лишь его мысли, и раз администрация решила иначе, то кто он такой, чтоб с этим спорить?       — А он не так уж и глуп, как может показаться на первый взгляд, — неожиданный комментарий Тодороки после впечатляющего трюка Бакуго с использованием инерции от взрыва заставил всё так же стоящую рядом Дреа обратить на себя внимание.       — Ох, если бы. Иначе мне дурно от одной мысли, что у кого-то вроде него никаких зачатков интеллекта. Тогда получится, что это буквально граната с сорванной к чертям чекой, — Дреа выпалила всё на одном дыхании и поморщилась, сперва от каких-то своих мыслей, а затем её лицо вдруг сделалось совершенно потерянным, и девушка посмотрела на Тодороки, как на полярного медведя в тропическом лесу. — Извини, я не… — она запнулась под холодным взглядом Шото, который, к слову, всегда так смотрел на что угодно и на кого угодно, но Дреа не могла этого знать и оттого пыталась смотреть куда-то чуть ниже уровня его глаз. — Я не хотела так…       — Ах, блин! Не могу сказать, что он мне нравится, но когда у парня есть талант, с этим не поспоришь. Как же бесит! — неожиданно голос Каминари, который оказался совсем рядом, прервал мучительные попытки Дреа подобрать нужные слова.       Кажется, он вместе с Яойорозу обсуждал невероятный контроль причуды Бакуго. И это было абсолютной правдой, то, с какой точностью он контролирует силу взрывов и как виртуозно владеет причудой, чтоб использовать взрывную волну для изменения траектории движения, было достойно восхищения. Но то, как он игнорирует всё остальное, прилично отнимало его баллы. Шото оценил бы Бакуго на тройку. Интересно, какую бы оценку дала ему Дреа, не считая её комментариев откровенно оскорбительного характера?       — Мне все равно, — резко даже для самого себя произнес Тодороки и, прежде чем на щеках Дреа проступил стыдливый румянец, добавил: — Можешь выражаться, мне всё равно. Я привык слышать ругань, — он в очередной раз замолчал, понимая, что сказал лишнего, и исправить это требовалось незамедлительно. — Люди вокруг редко выбирают выражения, — и это даже не было ложью.       К счастью, Дреа восприняла всё услышанное как нужно, что стало понятно из заметно опустившихся плеч, что были напряжены с самого начала разговора. Тодороки вернул свое внимание к экранам, давая ей расслабиться окончательно, без пристального взора, обращенного, похоже, в самую душу несчастной.       — А знаешь, нам, наверное, нужно продумать тактику перед началом испытания, — снова подала голос Дреа. — Можем придумать план действий на оба случая, если выпадет защита флага или нападение, — последние слова заставили уголок губ Шото иронично дрогнуть, но она этого не видела, так как с её стороны парня покрывал имитирующий слой льда костюм.       Защита флага. Какое нелепо очевидное совпадение, которому совершенно не стоит удивляться. Она ведь наверняка, будучи ребенком, как и все, играла в «героев и злодеев» с защитой флага. Все играли. И неудивительно, что ассоциации с этой игрой возникли не у него одного.       — Ты ведь играл в защиту флага?       И снова ткнула в самую уязвимую точку, совершенно вслепую, бесцеремонно и бесхитростно. Тодороки начинало казаться, что она всё же делала это нарочно, со знанием дела, иначе и быть не могло.       — Не играл, — голос прозвучал ниже обычного, ледяными струнами натягивая напряжение между ними. — Постарайся не мешать, а всё остальное я сделаю сам. Такой план нас устроит? — Тодороки вопросительно посмотрел на девушку, и по её лицу стало понятно, насколько он перестарался. — Извини, я вовсе не хотел грубить. Я хотел сказать, что тебе не обязательно напрягаться. Моей причуды будет достаточно для победы при любом раскладе, — снова сглаживая углы полуправдой, Тодороки попытался снизить градус. — К тому же наши причуды сложно будет эффективно использовать вместе, — теперь уже откровенно соврав, он поспешил отвести взгляд, чтобы не испытывать больше ответственности за организованные эмоциональные качели, которые в полной мере отражались на лице напарницы.       Почему ему вообще было дело до таких мелочей? Наверное, ответ лежал на поверхности, но Шото такой ответ не устраивал, ведь тогда это означало бы только одно — ему не всё равно, а когда ему не всё равно, он отвлекается, а отвлекаться ему запрещено.       — Как скажешь, — Дреа привычно опустила взгляд в пол и нервно разгладила воображаемые складки на облегающем костюме.       Происходящее на экранах становилось всё больше похожим на ожесточенную схватку не на жизнь, а на смерть. Всемогущий уже готов был остановить испытание, как вдруг Мидория использовал причуду, и здание пронзил очередной оглушающий взрыв. Тодороки слегка нахмурился, стоило столпам пыли осесть. Изуку Мидория предстал перед всеми с вытянутой кверху рукой, мальчишка в последний момент отвел замах и ударил в воздух над собой, блокируя при этом нападение Бакуго слева. Обе руки выглядели ужасно. Правая, ударившая вверх и проделавшая потоком воздуха огромные дыры во всех этажах выше, была вся искорежена в переломах и посинела. Левая рука пострадала, когда закрыла лицо от взрывного удара Бакуго.       Тодороки перевёл взгляд на соседний экран, на котором передавалась картинка с пятого этажа, где был спрятан макет боеголовки и находились Урарака с Иидой. Круглолицая девушка сделала одну из снесённых при взрыве колонн невесомой при помощи причуды и атаковала Ииду, ударив ею по поднявшимся в воздух осколкам. Отвлекла его внимание, сделала себя невесомой и прыгнула через зияющую дыру прямо на макет. Испытание закончилось. Команда героев победила, но на деле побитыми и бессильными оказались именно победители. В то время как проигравшие не получили ни царапины.       — Проиграли битву, но выиграли войну. Так получается? — кто-то подал голос, нарушая повисшую в комнате тишину.       — Ага, только это всего лишь тренировочный матч, а не война, — всё так же из толпы.       Пришлось сменить здание после такого тренировочного матча, а Мидория и вовсе отправился в медпункт к Исцеляющей Девочке. Что за причуда такая безумная? Как он собрался использовать её на практике, если не может остаться на ногах даже после тренировок? Эти вопросы Тодороки не собирался озвучивать, и ответы на них ему не особо были нужны. Просто отметил для себя бесперспективность одноклассника, и можно жить дальше. Ему-то какая разница, что кто-то не дружит с головой и здравым смыслом. Хочется убиться в первый же день после получения геройской лицензии? Плевать.       Разбор полётов Тодороки совсем не удивил. Все зачитанные ошибки полностью совпадали с его выводами и мысленными заметками. Отличился только Иида, показав почти безупречное следование методичке. На Бакуго же не было лица, и дело явно не в простом поражении. Что-то между ним и Изуку произошло там, на испытании. Только камеры совсем не передавали звука, и потому понять, что именно яростно кричал Бакуго при виде Изуку, было непонятно. Но кошка между этими двумя точно пробежала, и не одна. И не только между ними.

***

      — Ну что, придурок? Не умеешь проигрывать? Лицо, как будто у тебя хомячок помер, — подавшая голос Дреа всецело завладела вниманием Тодороки. Все размышления, анализ проделанной работы, выявление грубых ошибок в попытке проработать свою дальнейшую стратегию разлетелись, как семена одуванчиков, оставляя в голове лишь пустоту и один единственный вопрос: «У неё с головой проблемы или мне кажется?».       Это же один человек? Тот самый человек, который ещё недавно прятал от него взгляд, говорил вполголоса, подбирал слова и нервно перебирал пальцами несуществующие предметы в попытке успокоиться? Тот самый человек, который, не проронив ни слова, следовала указаниям Шото на испытании? Почему? Он еле сдержал себя, чтоб не произнести это вслух, когда она переступила порог кабинета, вернувшись из раздевалки, и плюхнулась на свое место позади Бакуго. Нет, ему точно не следовало вычеркивать Дреа из списка нежелательных для коммуникации людей, и причин тому было слишком много. Непростительно много.       — Да пошла ты, — почти беззвучно прошептал Бакуго и встал со своего места, с грохотом откидывая стул.       Блондин накинул на плечо сумку и молча вышел из класса. Растерянная Дреа, недолго думая, осмотрелась, убедилась, что каждый занят своими оживленными обсуждениями, наспех собрала сумку и выскочила следом. Шото вовремя успел отвести взгляд от странной парочки и не выдать себя.       И что только в этой маленькой дурной голове? В его собственной тем временем отчетливо вырисовывался потускневший, безучастный взгляд зелёных глаз, что в такие моменты обретали тягучий болотистый оттенок. Она становилась такой только когда знала, думала, что никто не смотрит. В любой другой момент девушка мастерски имитировала что угодно, лишь бы скрывать эту пустоту. Радость, злость, разочарование или смущение. А имитировала ли? Могло ли быть так, что это искренние эмоции? Тогда что могли означать эти контрастные перемены? Шото снова игнорировал уже давно известный ответ на все мучающие его вопросы, но легче было признать девушку невменяемой или совсем психопаткой, пытающейся сойти за свою, чем сознаться в том, что он видел в ней себя самого.       Всё что угодно было лучше, но на затворках сознания уже горела тревожная кнопка, и Тодороки всё прекрасно понимал. Просто продолжал обманываться, играя в прятки с самим собой. Продолжал делать вид, что не видит, как её тоже преследует свой собственный кошмар наяву. Кошмар, который обманчиво отступает, стоит хоть ненадолго отвлечься и побыть нормальным, а затем снова накрывает с головой, как только для него находится свободный уголок в бессознательном потоке мыслей. Только Шото помнить о своем кошмаре выбирал осознанно и не позволял себе забывать и отвлекаться, даже если бы мог, не стал бы. Именно поэтому ему стоило держаться от Парсон как можно дальше, ведь наивные попытки исцелиться заразны, и он совершенно точно не хотел заболеть.       Тодороки решительно настроился возвести неприступную баррикаду от непутевого нулевого пациента, ослабляя бдительность для другой болезни, куда страшнее, чем те, с которыми ему когда-либо доводилось встречаться.       А может, он уже заболел, и осталось дождаться конца инкубационного периода, прежде чем вирус зацветет где-то между ребер и разорвет грудную клетку, оголяя уязвимое сердце.